CC BY
502
УДК 343.13
КЛАССИФИКАЦИЯ
УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫХ ГАРАНТИЙ
Ю. Г. Овчинников, кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовного
процесса и криминалистики Владивостокского филиала Дальневосточного юридического института МВД России
Рассматриваются классификации уголовно-процессуальных гарантий с целью более глубокого анализа особенностей отдельных видов гарантий прав и свобод личности в уголовном процессе. Особое внимание уделено гарантиям прав личности и гарантиям правосудия.
Ключевые слова: уголовно-процессуальные гарантии, классификация, законные интересы, гарантии прав личности, гарантии правосудия.
Общеизвестно, что научная классификация выражает систему закономерностей, присущих отображаемой в ней области действительности. Под классификацией обычно понимают систему соподчиненных понятий (классов, объектов) в какой-либо области знания или деятельности человека, используемую как средство для установления связей между этими понятиями или классами объектов1.
В отечественной юридической науке вопрос о классификации уголовно-процессуальных гарантий не обойден вниманием. Рассмотрение данного вопроса во многом определяет решение задач дальнейшего изучения процессуальных гарантий, анализа механизма их действия и взаимодействия в процессе осуществления прав и законных интересов участников процесса.
В отличие от системы, которая аккумулирует целостность уголовно-процессуальных гарантий, обеспечивая права и законные интересы участников уголовного процесса в виде правовых средств (в широком смысле) и санкций (в узком смысле), взаимодействующих между собой, классификация позволяет на теоретическом уровне глубже рассмотреть особенности отдельных видов гарантий в уголовном процессе и придать тем самым наиболее полную и четкую картину рассматриваемого правового явления.
Анализ изученной нами юридической литературы за последние 55 лет, посвященной гарантиям в уголовном процессе, позволяет утверждать, что таковые классифицируются учеными по различным основаниям, на различные группы. Так, Л. А. Кротова классифи-
цирует их по сфере действия уголовнопроцессуальных норм на две группы: 1) процессуальные гарантии, предусмотренные нормами, которые охватывают регулирующим воздействием всю систему уголовного процесса, основные условия судопроизводства либо содержат разъяснения процессуальных понятий и институтов (принципы уголовного судопроизводства); 2) процессуальные гарантии, предусмотренные нормами, которые охватывают регулирующим воздействием определенные типичные процессуальные ситуации2.
Процессуальные гарантии второй группы распространяются лишь на отдельные, однородные группы общественных отношений в сфере уголовного судопроизводства. К ним в первую очередь относятся специальные процессуальные гарантии, закрепленные в отраслевом законодательстве, а также процессуальные средства обеспечения прав личности, сформулированные в международно-правовых актах определенной направленности3.
Например, процессуальные гарантии прав и законных интересов обвиняемых и подозреваемых, заключенных под стражу, в отечественном законодательстве установлены помимо УПК РФ также Федеральным законом от 21 июня 1995 г. № ЮЗ-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений»4, постановлениями Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации»5 и от 29 октября 2009 г. № 22 «О практике приме-
нения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста»6, Приказом Следственного комитета при МВД России № 27 от 23 августа 2007 г. «Об организации процессуального контроля при продлении сроков предварительного следствия и содержания обвиняемых под стражей»7. К международно-правовым актам определенной направленности в рассматриваемой сфере следует отнести Международный пакт о гражданских и политических правах от 19 декабря 1966 г.8; Свод принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, от 9 декабря 1988 г.9.
И. Л. Петрухин не приводит оснований для классификации, но при этом также выделяет две группы гарантий: 1) гарантии, обеспечивающие возможное достижение истины в уголовном процессе; 2) гарантии, обеспечивающие охрану прав и законных интересов граждан, участвующих в уголовном процессе10.
В отдельно взятых процессуальных гарантиях, как считает И. Л. Петрухин, довольно часто выступает на передний план какая-то одна из этих сторон. Например, в процессуальном институте жалоб на передний план выступает та сторона процессуальных гарантий, которая обеспечивает защиту законных интересов граждан, хотя, конечно, этот институт служит также установлению истины по делу. Однако можно выделить гарантии, которые обеспечивают достижение только одной цели уголовного процесса. Так, все меры уголовно-процессуального принуждения подчинены задаче установления истины по делу11.
Схожую классификацию процессуальных гарантий демонстрирует С. Б. Россинский. Не касаясь вопроса оснований, он делит их на три вида: 1) законности (процессуальные формы, строгое разграничение функций между участниками процесса, прокурорский надзор и судебный контроль над деятельностью субъектов уголовной юрисдикции, возможность пересмотра судебных решений в вышестоящих инстанциях); 2) обеспечения достижения истины в уголовном процессе (связаны с властными полномочиями субъектов уголовной юрисдикции, например, применения мер принуждения); 3) обеспечения прав и свобод участников уголовного судопроизводства (принципы уголовного процесса)12.
Несмотря на разнообразие делений уголовно-процессуальных гарантий на различные виды, самой распространенной и дискуссионной, по нашему мнению, является классификация применительно к задачам судопроизводства (или к его участникам), на которой мы заострим свое внимание.
Согласно данному основанию процессуальные гарантии делятся на два основных вида: 1) гарантии прав и законных интересов личности в сфере уголовного судопроизводства (гарантии прав личности; гарантии прав отдельных субъектов; гарантии прав человека в сфере уголовного судопроизводства); 2) гарантии правосудия. Данной классификации придерживаются А. Д. Бойков13, В. П. Божь-ев14, Л. М. Вололина15, В. Г. Даев16, Н. И. Ка-
17 18
пинус и др.
Первый вид гарантий направлен на правильное применение закона с тем, чтобы ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности и не были нарушены права и законные интересы всех участников уголовного судопроизводства. Второй вид -на быстрое и полное раскрытие преступлений, изобличение виновных, правильное применение закона для защиты прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, а также защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод.
Под гарантиями правосудия, в узком смысле слова, Н. И. Капинус понимает правовые средства и способы, обеспечивающие уголовно-процессуальную деятельность органов уголовного судопроизводства и их должностных лиц. Они гарантируют интересы общества и государства в уголовном процессе, которые воплощены в задачах уголовного судопроизводства. Гарантии правосудия и гарантии прав личности являются одновременно гарантиями установления истины, т.е. обеспечивают общую для всего уголовного процесса цель соответствующей деятельно-
19
сти .
В. П. Божьев, рассуждая о такой классификации, отмечает, что между указанными
гарантиями существует соотношение целого и
20
части , ведь гарантии, по его мнению, есть условие, при котором правосудие в уголовном процессе не может обеспечить выполнение стоящих перед ними задач. Поэтому закон обязывает суд, прокурора, следователя и дознавателя, не только разъяснить участвующим
в деле лицам их права, но и обеспечить возможность осуществления данных прав21.
По мнению А. Д. Бойкова, эти гарантии в значительной части могут совпадать, но отождествлять их недопустимо22.
Научная дискуссия о классификации процессуальных гарантий на гарантии прав личности и правосудия не случайна. Еще в начале второй половины XX столетия провозглашалось, что государство и граждане имеют в уголовном процессе общий, единый интерес23.
В юридической литературе того периода доминировала позиция советских авторов о бессмысленности разделения понятий «уголовно-процессуальные гарантии прав личности» и «уголовно-процессуальные гарантии правосудия», поскольку последние органически в себя включали гарантии прав личности. Личные интересы законом не признавались и соответственно никакой защитой со стороны государства не обеспечивались.
М. С. Строгович рассматривал процессуальные гарантии как установленные законом средства, обеспечивающие правильное осуществление по каждому уголовному делу задач правосудия, среди которых в качестве особого вида выделяются гарантии прав участвующих в уголовном процессе лиц, являющиеся составной частью гарантий правосудия и поэтому не вступающие с ними ни в какие противоречия24.
В. И. Каминская в 1950 году писала, что государство и граждане всегда имеют в уголовном процессе общий интерес и речь может идти только об уголовно-процессуальных гарантиях правосудия. Выделение же из них особой группы - гарантий личности - не находит ни теоретического, ни практического оправдания25. Несколькими годами позже схожее мнение высказывает Н. Н. Полянский: интересы правосудия, интересы государства в уголовном процессе всегда соответствуют законным интересам личности26. М. А. Чельцов придерживался идентичной точки зрения, подчеркивая, что гарантии правосудия охватывают гарантии прав личности 1.
В уголовном судопроизводстве несовпадение общественных и личных интересов можно наблюдать чаще, чем в других сферах отношений государства и граждан. Ведь совсем нередки случаи, когда обвиняемый, действительно совершивший преступление, стремится, прибегая к различным ухищрениям, уйти от ответственности, умалить степень
своей вины, избежать наказания. Несмотря на данный факт, советские ученые давали следующие разъяснения: «Законность интересов обвиняемого, совпадающих с задачами судопроизводства, несомненна. Критерием законности интересов, расходящихся с этими задачами, является возможность удовлетворить их не в ущерб общественным»28.
Данное положение предопределялось сложившимися в советской теории права представлениями о том, что при возникновении коллизий между личными и общественными интересами действует юридический приоритет последних29. При этом следует иметь в виду, что в подобных рассуждениях под общественными интересами на самом деле подразумевались государственные. Поскольку гражданского общества не существовало, оно было поглощено государством30.
Впрочем, уголовно-процессуальный закон 1960 года подвергался резкой критике уже в постсоветское время, на завершающем этапе своего функционирования, в части ограничения прав личности. Е. Б. Мизулина в начале 90-х гг. высказывалась: «По некоторым оценкам, существующее состояние обеспечения прав личности в нынешнем уголовном процессе вообще не позволяет считать его таковым вследствие несоответствия тому, что он должен собой представлять»31. Спустя семь лет ситуация практически не изменилась. В. М. Савицкий, комментируя УПК РСФСР, констатировал, что действующий закон, несмотря на многочисленные в него в последние годы поправки, сохраняет свою изначальную сущность: он является законом неоинквизиционного уголовного процесса, в котором на первом плане стоят интересы государства, а личность фактически бесправ-
32
на .
В начале XXI века практическая ситуация осталась прежней. В. С. Шадрин пишет: «Нынешний уголовный процесс не соответствует требованиям правового государства и прежде всего в отношении правовой защищенности личности, включая как обвиняемого, так и потерпевшего, а также иных участников судопроизводства»33. Схожего мнения придерживается Т. Л. Корепанова, отмечая, что наша уголовная юстиция слабо защищает граждан от преступных посягательств. Не лучшим образом защищает она от произвола властей и гражданина, вовлеченного в орбиту уголовного судопроизводства, в особенности в ходе предварительного расследования34.
Участник процесса может отстаивать любой свой личный интерес, но дознаватель, следователь, прокурор и суд будут добиваться реализации, прежде всего тех интересов, которые направлены на отыскание истины, т.е. интересов государства. «Если бы законно-датель полагал, - резонно заметил Я. О. Мотовиловкер, - что интересы обвиняемого всегда совпадают с интересами справедливого наказания виновного, задача уголовного судопроизводства не определялась бы как «раскрытие преступления», «изобличение виновного». Преступление приходится «раскрывать», а виновного «изобличать» именно потому, что обвиняемый бывает заинтересован в обратном»35.
Т. Г. Понятовская, анализируя процессуальные гарантии прав и свобод граждан в советский период, писала, что гарантии обеспечения раскрытия преступлений и установления истины являлись существенными для уголовно-политической концепции того времени и, следовательно, для сущности уголовно-процессуального права. Процессуальные гарантии прав и свобод граждан, напротив, таким свойством не обладали. Кроме того, содержание последнего вида гарантий в советском уголовном процессе не было связано непосредственно с обеспечением гарантий личности от репрессивного произвола государства, а отражало лишь совокупность признанных государством политических прав граждан, чьи интересы, отражая официальную идеологию, не расходились с государствен-
36
ными .
Ф. Н. Багаутдинов приходит к заключению о недопустимости полного отождествления гарантий правосудия (гарантий публичных интересов) и гарантий прав личности (гарантий личных интересов), поскольку они серьезно различаются как по видам, так и по содержанию. Суждение того же плана можно обнаружить и в работе Н. И. Капинуса, который соглашается с учеными37, считающими, что связь между гарантиями правосудия и гарантиями прав личности не является столь уж идиллической и знак равенства между ними стоит далеко не всегда38.
В сегодняшних реалиях следует констатировать, что связь между гарантиями правосудия и гарантиями прав личности не является идеальной, и их отождествлять просто неуместно. Поскольку в уголовном судопроизводстве между государственными и личными интересами есть расхождения и даже кон-
фликты, для обеспечения интересов личности в необходимых случаях предусматриваются специальные гарантии, польза о которых для интересов государства неочевидна39.
Я. О. Мотовиловкер видел суть проблемы соотношения гарантий интересов личности и правосудия в том, что ведущие уголовный процесс государственные органы не могут стремиться к обеспечению справедливого наказания виновного любой ценой, абстрагируясь от общеправовых принципов демократизма и гуманизма40. Поэтому уголовно-процессуальное законодательство сегодня во многом соответствует этому подходу41. Например, УПК РФ разрешает лицам, осуществляющим производство по уголовному делу, при производстве обыска вскрывать любые помещения, если владелец отказывается добровольно их открыть, но при этом он обязывает не допускать не вызываемого необходимостью повреждения имущества при производстве обыска и выемки, а также принимать меры к тому, чтобы не были оглашены выявленные обстоятельства частной жизни лица, в помещении которого был произведен обыск, его личная и семейная тайна, а также обстоятельства частной жизни других лиц (ч. 6, 7 ст. 182). Только в интересах личности установлен запрет производить следственный эксперимент, если существует опасность для здоровья участвующих в нем лиц (ст. 181) и т.п.
Вместе с тем мы считаем возможным согласиться с мнением В. С. Шадрина, который полагает, что часть гарантий может в той или иной степени служить одновременно обеспечению интересов как личности, так и государства42.
В данной связи К. М. Нискевич, поддерживая позицию В. С. Шадрина, отмечает, что сопоставление гарантий прав личности и гарантий интересов государства (с одной стороны, защиты прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, с другой - защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения и ограничения ее прав и свобод) не должно рассматриваться как противопоставление личности государству. Личность и правовое государство - не противоположные, враждующие стороны, хотя пределы государственной власти, опирающейся на возможность принуждения и возможность правового вмешательства в сферу прав и свобод личности для достижения целей борьбы с преступностью, в отно-
шении личности должны быть строго и недвусмысленно определены43.
Признавая приоритет личности по отношению к интересам государства, следует ясно понимать, что без государства, без установленных и обеспечиваемых государством юридических процедур эти права не могут быть реализованы44. Сильное государство, признающее во взаимоотношениях с личностью ее приоритет на основе верховенства права, способное при необходимости эффективно защитить демократию всеми законными средствами, является гарантом демократического правового положения личности45.
Достаточно убедительным и точным в этом спектре вопроса представляется вывод, сделанный Н. И. Капинусом: «Между гарантиями личности и гарантиями правосудия существует определенная взаимосвязь. Обеспечение интереса личности не должно разрушать возможности защиты общественного интереса, и, наоборот, защита общественного интереса не должна препятствовать правовой возможности защиты частного интереса. Соотношение гарантий личности и правосудия должно быть ориентировано на учет баланса интересов субъектов уголовного процесса, позволяющих достигнуть его цель»46.
Вовлеченный в орбиту уголовного процесса человек вправе надеяться и требовать, чтобы никакие самые большие цели не имели преимущества перед его, пусть маленькими, но кровными интересами47.
В современных жизненных реалиях следует констатировать, что пока нет оснований для вывода о состоявшемся уже установлении идиллических отношений между личностью и государством в уголовном процессе, на что неоднократно обращал внимание в своих докладах за последние пять лет Уполномоченный по правам человека в РФ, говоря о нарушениях в уголовно-процессуальной сфере48.
Таким образом, следует констатировать, что существуют различные основания классификации уголовно-процессуальных гарантий. Обеспечение прав личности должно достигаться согласованным действием всех видов процессуальных гарантий. Интересы личности, вовлеченные в уголовный процесс, обязаны выступать стержневым фактором, определяющим назначение, содержание и формы процессуальной деятельности по уголовным делам. Не права участников процесса должны подгоняться под потребности расследования преступлений, а, напротив, уголовный про-
цесс должен максимально координироваться с правами личности. Сопоставление гарантий прав личности и гарантий интересов государства не должно рассматриваться как противопоставление личности государству. Между ними должна существовать определенная взаимосвязь.
1 См.: Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1964. С. 222.
2 См.: Кротова Л. А. Процессуальные гарантии достижения задач уголовного судопроизводства: дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 1982. С. 106.
3 Там же. С. 107-108.
4 СЗ РФ. 1995. № 29. Ст. 2759.
5 Российская газета. 2003. 2 дек.
6 Российская газета. 2009. 11 нояб.
7 Информационный бюллетень Следственного комитета при МВД России. 2007. № 4. С. 9-13.
8 Ратифицирован Президиумом Верховного Совета СССР 18 сентября 1973 г. и вступил в силу 23 марта 1976 г. // Ведомости Верховного Совета СССР. 1976. № 17. Ст. 291.
9 Утвержден Резолюцией 43/173 на 43-ей сессии Генеральной Ассамблеи ООН // Правовые основы деятельности системы МВД России: сборник нормативных актов. Т. 2. М., 1996. С. 147-157.
10 См.: Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: учебник / под ред. И. Л. Петрухина. М., 2007. С. 11.
11 Там же.
12 См.: Россинский С. Б. Уголовный процесс России: курс лекций. М., 2008. С. 21-22.
13 См.: Бойков А. Д. Реформа уголовного судопроизводства и проблема гарантий правосудия // Вопросы укрепления законности в уголовном судопроизводстве в свете правовой реформы: материалы Всероссийской науч.-практ. конф. М., 1995. С. 5.
14 См.: Уголовный процесс: учебник / под ред.
В. П. Божьева. М., 2009. С. 27.
15 Володина Л. М. Уголовный процесс. Часть общая: учебное пособие. Красноярск, 2004. С. 39.
16 См.: Даев В. Г. Советский уголовный процесс: учебник / под ред. Н. С. Алексеева, В. 3. Лукашевича. Л., 1989. С. 22.
17 См.: Капинус Н. И. Процессуальные гарантии прав личности при применении мер пресечения в уголовном процессе: дис.... д-ра юрид. наук. М., 2001. С. 140.
18 См., например: Уголовное судопроизводство (основные понятия и термины): учебно-методическое пособие. Барнаул, 2007. С. 10.
19 См.: Капинус Н. И. Указ. соч. С. 140.
20 Уголовный процесс: учебник / под ред. Б. Б. Булатова,
A. М. Баранова. М., 2008. С. 27.
21 См.: Уголовный процесс: учебник / под ред.
B. П. Божьева. М., 2009. С. 27.
22 См.: Бойков А. Д. Указ. соч. С. 5.
23 См., например: Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. М., 1968. Т. 1. С. 56-58; Здриков-ский В. А. К понятию гарантий объективности уголовно-процессуального исследования // Материалы конференции по итогам научно-исследовательской работы. -Свердловск, 1968. С. 187; Советская социалистическая
демократия и личность // Советское государство и право. 1974. № 6. С. 5; Мартынчик Е. Г., Радьков В. П., Юрченко В. Е. Охрана прав и законных интересов личности в уголовном судопроизводстве. Кишинев, 1982. С. 81.
24 См.: Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса М., 1968. Т. 1. С. 56-58.
25 См., например: Каминская В. И. В чем значение процессуальных гарантий в уголовном процессе // Советское государство и право. 1950. № 5. С. 54-56.
26 См.: Полянский Н. Н. Вопросы теории советского уголовного процесса. М., 1956. С. 181-182.
27 См.: Советский уголовный процесс: учебник / под ред. М. А. Чельцова. М., 1969. С. 19.
28 Коврига 3. Ф. Уголовно-процессуальная ответственность. Воронеж, 1984. С. 167.
29 См.: Тихомиров Ю. А. Теория закона. М., 1982.
С. 139.
30 См.: Шадрин В. С. Обеспечение прав личности при расследовании преступлений. М., 2000. С. 10.
31 Мизулина Е. Б. Независимость суда не есть гарантия правосудия // Государство и право. 1992. № 4. С. 60.
32 См.: Савицкий В. М. Последние новеллы в старом УПК // Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР / под ред. В. М. Савицкого, Б. Т. Безлепкина, П. А. Лупинской, И. Л. Петрухина. М., 1999. С. 4.
33 Шадрин В. С. Указ. соч. С. 13-14.
34 См.: Корепанова Т. Л. Защита прав и свобод личности - основная задача уголовного судопроизводства: лекция. Домодедово, 2001. С. 13.
35 Мотовиловкер Я. О. О гарантиях интересов личности и правосудия // Советское государство и право. 1974. №6. С. 102.
36 См.: Понятовская Т. Г. Концептуальные основы системы понятий и институтов уголовного и уголовно-
процессуального права. Ижевск, 1996. С. 71.
37 См.: Шадрин В. С. Обеспечение прав личности при расследовании преступлений. Волгоград, 1997. С. 36.
38 См.: Капинус Н. И. Указ. соч. С. 140.
~’9 Кокорев Л. Д., Лукашевич В. 3. Процессуальные гарантии прав и законных интересов личности в уголовном судопроизводстве // Вестник Ленинградского университета. 1977. № 11. С. 110.
40 См.: Мотовиловкер Я. О. Основной вопрос уголовного дела и его компоненты. Воронеж, 1994. С. 55.
41 См.: Нисневич К. М. Процессуальные гарантии защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения и ограничения ее прав и свобод в стадии предварительного расследования: дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2003. С. 105.
42 См.: Шадрин В. С. Указ. соч. С. 40.
43 См.: Нисневич К. М. Указ. соч. С. 106.
44 См.: Лукашева Е. А. Эффективность юридических механизмов защиты прав человека: политические, экономические, социально-психологические аспекты // Конституция Российской Федерации и совершенствование механизмов защиты прав человека. М., 1994. С. 20.
45 См.: Ростовщиков И. В. Реализация прав личности и деятельность органов внутренних дел. Волгоград, 1996.
С. 26.
46 Капинус Н. И. Процессуальные гарантии прав личности при применении мер пресечения в уголовном процессе: монография. М., 2007. С. 116.
47 См.: Пискарев Б. О следствии и не только о нем // Социалистическая законность. 1989. № 2. С. 59.
48 См.: Доклады Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2003 - 2008 гг. // Российская газета. 2004. 28 июля; 2005. 31 марта; 2006. 29 июня; 2007. 13 апр.; 2008. 14 марта; 2009. 17 апр.
Статья поступила в редакцию 27 апреля 2010 г.
