CC BY
70
Спектор Л.А.
Классификация преступлений в сфере осуществления правосудия
Проблема классификации преступлений против правосудия была дискуссионной в период действия УК РСФСР 1960 г., когда в нем впервые в советском уголовном законодательстве была введена самостоятельная глава «Преступления против правосудия». Остается она таковой и в настоящее время. Важность же ее, как правильно подчеркивается в литературе, состоит в том, что «классификация же любых явлений и предметов выступает способом выявления наибольшего количества объективно существующих связей и взаимоотношений в исследуемом объекте действительности». И, несомненно, она помогает установить не только приоритеты, но и способствует более глубокому проникновению в сущность системной взаимосвязи проблем, определению последовательности принятия практических решений. Классификация помогает: свести многообразие состава изучаемых объектов к сравнительно небольшому числу преобразований, выявить исходные единицы анализа и разработать систему соответствующих понятий и терминов; обнаружить устойчивые признаки и отношения, вскрыть новые связи и зависимости между уже известными объектами, фиксируя тем самым закономерные связи между классами объектов и целью определения места объекта в системе, которое указывает на его свойства.
Следовательно, классификация является важнейшей операцией в научном познании, основой процесса упорядочивания знаний, представляя собой систему деления, отличающуюся определенными свойствами: а) последовательностью деления производимого на основании признаков, существенных для решения стоящей задачи; б) нацеливанием на такое распределение предметов по группам, чтобы между квалификациями можно было судить об их свойствах; в) способностью к дальнейшим процессам формализации.
Основным приемом классификации является таксономическое деление, суть которого состоит в осуществлении выделения в объеме делимого понятия подклассов, являющихся объемами новых (видовых по отношению к исходному) понятий с точки зрения определенной характеристики, называемой основанием деления. Применяется дихотомическое деление, т. е. деление целого на две части, и мере-логическое деление, характеризующее членение понятия о предмете по типу «целое - часть» в аспекте сущности какой-либо части.
Однако, как справедливо, на наш взгляд, указывает Е.М. Зацепина, это еще не есть сама классификация, а поэтому их отождествление недопустимо, ибо оно выступает только в качестве приема «дробления» целого на части, тогда как классификация представляет собой определенную последовательность операций, нацеленных на создание иерархической системы, каждый элемент которой зафиксирован в строго определенном месте и в строго определенном отношении (субординации) с другими.
Классификация имеет много общего и с систематизацией. При этом некоторые авторы утверждают, что «систематизация - это лишь внешняя сторона классификации (поэтому классификация не может быть сведена к простой систематизации)». Систематизация, действительно, часто осуществляется на основе классификации, но это не дает оснований характеризовать ее внешней стороной классификации, которая представляет собой сложный процесс, обусловленный процедурой, дополняющей и в качественно ином смысле «продолжающей» классификацию. Поэтому классификация той или иной группы преступлений должна быть обусловлена связью с действующим законодательством, которое может содержать нарушения правил систематизации и классификации норм по разделам и главам Особенной части УК РФ. И еще в свое время П. Пусторослев справедливо писал, что «в обеспечении правильного и ясного понимания Особенной части уголовного права культурное государство в лице своего законодателя уже при самом установлении ее должно позаботиться о том, чтобы она была изложена систематично, в определенной системе, т. е. в строгом порядке с подразделением уголовных правонарушений на группы, ряды и виды по определенным, ясным, существенным разграничительным признакам». А, подчеркивая значение классификации преступлений, С.В. Познышев отмечал: «Как прием изучения классификация имеет двоякое значение для научного исследования: со стороны внешней -это прием, который вносит в изучение систему и порядок; со стороны внутренней - это прием, который предопределяет полноту и правильность выводов изучения».
Таким образом, квалификация как методологический способ научного познания является основным средством упорядочения и систематизации исследуемого материала. В уголовном праве квалификация представляет собой инструмент теоретического назначения реальной действительности, при помощи которого раскрывается ее сущность и осуществляется разграничение объектов, образующих единую систему. На основании квалификации происходит определение различных уголовно-правовых явлений и определяется их соответствие эмпирическим данным.
Для правильной классификации важное значение приобретает выбор ее признака, относящегося к большинству существенных свойств делимого целого. И, как указывает Л.И. Кривоченко, «построение классификации преступлений должно вытекать из:
1) внутренних связей признаков преступлений, придающих им определенную целостность, образующих тот или иной вид преступления;
2) внешних связей отдельных видов преступлений между собой;
3) связей и взаимоотношений преступлений с иными правонарушениями».
Классификации преступлений против правосудия, которые были осуществлены в период действия УК РСФСР 1960 г., отличались значительным разнообразием. Так, высказывалось мнение, что в ее основу должны быть положены признаки субъекта указанных преступлений. И, подчеркивая значение субъекта преступления для классификации, Ш.С. Рашковская писала, что «этот критерий позволяет более четко выявить особенности отдельных групп рассматриваемых преступлений, лучше уяснить степень их общественной опасности и тем самым глубже изучить отдельные составы преступлений, входящие в указанные группы».
По мнению Ш.С. Рашковской, следует выделять следующие группы преступлений против правосудия: 1) преступления, совершаемые должностными лицами - работниками органов правосудия, дознания, предварительного следствия, прокурорами, судьями; 2) преступления, совершаемые лицами, нарушающими возложенную на них законом обязанность содействовать отправлению правосудия; 3) преступления, совершаемые осужденными и другими лицами, подвергшимися иного вида уголовно-правовому осуждению; 4) преступления, совершаемые другими лицами, препятствующими отправлению правосудия.
Однако и среди сторонников данного классификационного признака наблюдался различный подход к выделению групп таких преступлений. Например, Я.М. Кульберг выделял три группы преступлений против правосудия: 1) преступления, совершаемые должностными лицами правоохранительных и судебных органов (специальными субъектами); 2) преступления, совершаемые лицами, в отношении которых были применены меры правового принуждения; 3) преступления, совершаемые участниками процесса.
В.К. Глистин также выделял три группы, но иного содержания: 1) преступления, совершаемые должностными лицами органов дознания, следствия, прокуратуры и суда; 2) преступления, совершаемые частными лицами, привлекаемыми к отправлению правосудия; 3) преступления, представляющие собой уклонение от отбывания наказания.
И.М. Черных выделяла: 1) преступления против правосудия, совершаемые должностными лицами суда и органов предварительного расследования, призванными законом способствовать осуществлению правосудия; 2) преступления против правосудия, совершаемые лицами, призванными законом способствовать правосудию; 3) преступления против правосудия, совершаемые прочими лицами.
По мнению Б.В. Здравомыслова, следовало выделять: 1) преступления, совершаемые работниками правосудия при выполнении возложенных на них обязанностей; 2) преступления, совершаемые лицами, в отношении которых применены меры правового принуждения; 3) преступления, совершаемые лицами, обязанными по закону или в силу гражданского долга содействовать правосудию и не препятствовать его осуществлению.
А. Сахаров и Н. Носкова исходили из следующих групп: 1) преступления, совершаемые работниками правоохранительных органов; 2) преступления, совершаемые гражданами; 3) преступления, совершаемые лицами, отбывающими наказание.
М.А. Гаранина разделяет все преступления против правосудия на четыре группы: 1) преступления, совершаемые участниками процесса; 2) преступления, совершаемые должностными лицами; 3) преступления, совершаемые лицами, находящимися в предварительном заключении или отбывающими наказание; 4) преступления, совершаемые иными лицами.
Таким образом, исходя из одного и того же квалификационного признака, каковым выступает субъект преступления, сторонники данной позиции выделяют не только разное количество групп, включая в них различные по своему характеру преступления, но и пользуются различными критериями, т.е., по существу, беря за основу классификацию преступлений против правосудия субъекта преступления. Сторонники подобного подхода исходят из различных его качеств, например, наличия специальных признаков, возложения обязанности подвергнуться мерам принуждения или исполнить их, наличия обязанностей содействовать правосудию.
В литературе представлена и иная классификация, также состоящая из трех групп: 1) преступления, совершаемые должностными лицами и работниками правоохранительных органов, органов правосудия; 2) преступления, совершаемые частными и должностными лицами, привлекаемыми к отправлению правосудия или связанными с отправлением правосудия; 3) преступления, совершаемые лицами, в отношении которых правосудие осуществилось, либо лицами, обязанными исполнять судебный акт.
Ю.А. Красиков рассматриваемые преступления подразделяет на две группы: 1) преступления, совершаемые должностными лицами органов суда, следствия, дознания и прокуратуры; 2) все остальные преступления против правосудия. При этом последнюю группу он подразделяет на следующие подгруппы: преступления, совершаемые лицами, призванными в силу закона содействовать осуществле-
нию правосудия; преступления, совершаемые осужденными или лицами, находящимися под стражей; преступления, совершаемые иными лицами против работников органов правосудия.
Указанные позиции вызвали в литературе возражения. Так, И.В. Власов и И.М. Тяжкова отмечали, что «построение системы без учета объекта привело бы к искусственному и необоснованному разделению преступлений, препятствующих осуществлению близких по содержанию или сходных интересов правосудия». И исходя из признака объекта преступления выделяли четыре группы преступлений против правосудия: 1) преступления против правосудия, препятствующие использованию работниками правосудия их прав для осуществления задач правосудия, а не вопреки им; 2) преступления против правосудия, препятствующие поступлению в распоряжение правосудия доброкачественных доказательств и правдивых сведений от граждан; 3) преступления против правосудия, нарушающие беспрепятственное получение правосудием сведений о преступлении и обстоятельствах его совершения; 4) преступления, препятствующие осуществлению государственного принуждения, выраженного в приговоре суда или решении суда, в постановлении суда или прокурора. Однако при анализе конкретных составов преступлений против правосудия они исходили, по существу, из признаков субъекта преступления. Такая позиция авторов в литературе вызывала справедливую критику.
Сторонником непосредственного объекта как квалификационного признака выступал и И.М. Бажа-нов.
Не устранены противоречивые суждения относительно классификационного признака деления преступлений против правосудия на группы и в связи с принятием УК РФ 1996 г. По-прежнему часть авторов придерживается, как и ранее, позиции о необходимости учета субъекта этих преступлений. При этом некоторые из них выделяют три группы: 1) преступления, совершаемые должностными лицами и работниками правоохранительных органов и органов правосудия (ст. 299-303, 305, 311 УК РФ); 2) преступления, совершаемые частными и должностными лицами, привлекаемыми к отправлению правосудия (ст. 294-298, 304, 306, 309, 310, 312-313, 316 УК РФ); 3) преступления, совершаемые лицами, в отношении которых правосудие осуществлялось, либо лицами, обязанными исполнять судебный акт (ст. 313-315 УК РФ).
Другие авторы также выделяют три группы, но иные: 1) преступления, которые совершаются работниками правосудия при выполнении возложенных на них функций (ст. 299-303, 305, ч. 2 ст. 303 УК РФ); 2) преступления, совершаемые лицами, в отношении которых применены меры правового принуждения (ст. 313, 314 УК РФ); 3) преступления, совершаемые лицами, обязанными по закону или в силу гражданского долга содействовать правосудию и не препятствовать его осуществлению (ст. 294-398, 306-312, 315, ч. 1 ст. 303 УК РФ).
Н. И. Ветров, по существу, придерживается такой же позиции, поменяв местами вторую и третью группы.
A.Я. Гришко выделяет: 1) преступления, совершенные работниками органов правосудия; 2) преступления, совершенные лицами, к которым применены меры правового принуждения; 3) преступления, совершенные лицами, не относящимся к первым двум категориям.
B.К. Глистин, выделяя также три группы преступлений, называет их несколько иначе: 1) преступления, совершаемые должностными лицами, осуществляющими правосудие; 2) преступления, совершаемые другими участниками уголовного и гражданского процесса и частными лицами; 3) преступления, совершаемые арестованными, осужденными и их пособниками.
Выделяют также: 1) преступления, совершаемые сотрудниками органов дознания, следствия, прокурорами и судьями (должностными лицами); 2) преступления, совершаемые лицами, привлекаемыми к отправлению правосудия, или связанные с его отправлением (частными и должностными лицами); 3) преступления, совершаемые лицами, в отношении которых исполняется приговор или иной судебный акт.
Отдельные авторы все преступления против правосудия подразделяют на: 1) преступления, которые совершаются работниками правосудия при выполнении возложенных на них функций; 2) преступления, совершаемые лицами, в отношении которых применены меры правового принуждения; 3) преступления, совершаемые лицами, обязанными по закону или в силу гражданского долга содействовать правосудию и не препятствовать его осуществлению.
Недостаток систематизации преступлений в сфере правосудия по признаку субъекта их совершения мы видим в том, что данный критерий не позволяет точно относить те или иные нормы, входящие в главу 31 УК РФ к определенной группе, о чем свидетельствует значительный разброс мнений и среди сторонников данного критерия деления всех преступлений в сфере правосудия на группы.
Вместе с тем в литературе предлагается систему преступлений против правосудия классифицировать не по субъекту, а по объекту посягательства. Исходя из этого данные преступления предлагается делить на: 1) преступления, препятствующие использованию работниками правосудия своих прав для осуществления задач правосудия, а не вопреки им (т. н. должностные преступления); 2) преступления, препятствующие поступлению в распоряжение правосудия доброкачественных показаний и правдивых
сведений граждан; 3) преступления, нарушающие беспрепятственное получение правосудием сведений о преступлении и обстоятельствах его совершения; 4) преступления, препятствующие осуществлению государственного принуждения, выраженного в приговоре или решении суда, в постановлении суда или прокурора.
Выделив из нашей квалификации группу преступлений, совершаемых в сфере правосудия, посягающих на нормальное функционирование нормальной деятельности и авторитет судебной власти, ее, в свою очередь, исходя из характеристики потерпевших и субъекта можно подразделить на четыре подгруппы:
1) преступления, совершаемые в отношении лиц, участвующих в отправлении правосудия (ч. 1 и 3 ст. 294, 295, ч. 1, 3 и 4 ст. 296, ч. 2 ст. 297, ч. 1 и 3 ст. 298, 311, ч. 1 ст. 312 УК РФ);
2) преступления, совершаемые в отношении лиц, участвующих в судебном разбирательстве (ст. 295, ч. 2 ст. 296, ч. 1 ст. 297, ст. 309, 311 УК РФ);
3) преступления, совершаемые лицами, участвующими в отправлении правосудия (ч. 2 и 3 ст. 301, 305 УК РФ);
4) преступления, совершаемые лицами, участвующими в судебном разбирательстве (ч. 1 ст. 303, ст. 307, 308 УК РФ).
