CC BY
360
УДК 343.140.02
Классификация доказательств: некоторые теоретические
и практические аспекты
Стельмах Владимир Юрьевич,
Уральский юридический институт МВД России,
кандидат юридических наук, доцент
e-mail: vlstelmah@mail.ru
В статье анализируются некоторые проблемы классификации доказательств. Предлагается новый подход к содержанию обвинительных и оправдательных доказательств: основным критерием должно служить не столько формальное содержание имеющихся в нем сведений, сколько их системное сопоставление со всеми собранными по делу доказательствами. Такое сопоставление производится следователем в процессе оценки собранных по делу доказательств. Направление дела в суд возможно только тогда, когда в соответствии с внутренним убеждением следователя все собранные доказательства являются обвинительными. Опровергнутые оправдательные доказательства должны рассматриваться как обвинительные, поскольку они объективно, вне зависимости от стремления лица, привлекающегося к уголовной ответственности, подтверждают его виновность в содеянном. Формулируются правила использования производных доказательств. Их назначением является не создание «фона» причастности лица к инкриминируемому преступлению, а установление и собирание первоначальных доказательств. Производные доказательства проверяются и оцениваются с помощью первоначальных, но не наоборот. Поэтому недопустимы допросы в качестве свидетелей должностных лиц, производивших ранее допросы других участников уголовного судопроизводства, для восстановления содержания полученных показаний.
Ключевые слова: уголовное судопроизводство; доказывание; обвинительные и оправдательные доказательства; первоначальные и производные доказательства.
Classification of evidence: some theoretical and practical aspects
Stelmakh Vladimir Yurievich,
Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of Russia, Candidate of Law, Аssociate Professor
The article analyzes some of the problems of classification of evidence. The author proposes a new approach to the content of indictments and exculpatory evidence, which consists in the fact that the main factor for the qualification of the evidence as a conviction or acquittal should not serve as the formal content of available information contained therein, as their system compared to all the evidence collected in the case. Such a comparison is made by the investigator in the process of evaluating the evidence collected in the case. Formulates the rules, according to which direction the case to court is only possible if in the mind of the investigator all the collected evidence is accusatory. In addition, the formulated rules for the use of derivative evidence. Their purpose is not to create a «background» persons belonging to the incriminated crime and the establishment and collection of the original evidence. Derivative evidence examined and assessed with the help of the original, but not vice versa.
Key words: criminal proceedings; Evidence; accusatory and exculpatory evidence; original and derivative evidence.
Доказывание занимает центральное место в уголовном судопроизводстве. В связи с этим проблемам доказательств, в том числе их классификации, в науке уголовного процесса уделяется значительное внимание. Является общепринятым подход, в соответствии с которым доказательства квалифицируются на личные и вещественные, обвинительные и оправдательные, прямые и косвенные, первоначаль-
ные и производные1. Классификационные критерии и выделяющиеся на их основании виды доказательств достаточно подробно разработаны уголовно-процессуальной наукой. Вместе с тем в их интерпретации существуют некоторые проблемы, затрудняющие как
1 См.: Уголовный процесс: учебник / под ред. В. С. Балакши-на, Ю. В. Козубенко, А.Д . Прошлякова. М., 2011. С. 309-310.
теоретическое осмысление, так и практическое применение соответствующих правил.
В частности, в настоящее время разграничение доказательств на обвинительные и оправдательные осуществляется в зависимости от их отношения к обвинению. Некоторыми специалистами высказано мнение о существовании «нейтральных» доказательств, которые в момент их получения нельзя причислить ни к обвинительным, ни к оправдательным1. Такая точка зрения представляется довольно спорной. С одной стороны, если под «нейтральным» отношением к обстоятельствам, подлежащим установлению, понимается отсутствие связи полученных сведений с соответствующими фактами, это означает, что данные сведения не обладают свойством относимости и вообще не могут быть причислены к доказательствам. С другой стороны, если собранные сведения имеют отношение к делу, они в любом случае либо подтверждают, либо опровергают обвинение. Например, даже копия паспорта обвиняемого, относящаяся к иным документам, будет выступать обвинительным доказательством, поскольку она, не имея отношения к действию или бездействию, образующему объективную сторону состава преступления, устанавливает личность обвиняемого, подтверждает его возраст, достаточный для привлечения к уголовной ответственности, то есть характеризует такой элемент состава преступления, как субъект.
Вместе с тем имеют место многочисленные ситуации, когда доказательство получено в условиях, при которых не установлены обстоятельства преступления и прежде всего причастность конкретного лица к его совершению. Поэтому на указанном этапе действительно неясно, подтверждает ли соответствующее доказательство чью-либо виновность, или нет. Однако такое состояние отражает промежуточную, а не окончательную оценку доказательства. В конечном итоге при принятии по делу решения соответствующее доказательство все равно необходимо относить к обвинительным или оправдательным.
Многими авторами предлагается достаточно упрощенное понимание «отношения к обвинению». Ими отмечается, что доказательства, подтверждающие обвинение, следует относить к обвинительным, а опровергающие или смягчающие его - к оправдательным2. Вместе с тем такое понимание обвинительных и оправдательных доказательств в условиях смешанного характера российского уголовного процесса сугубо формально и не может адекватно объяснить все объективные реалии. Указанный подход к природе обвинительных и оправдательных доказательств не имеет существенной практической ценности в силу своей формальности. Например, обвиняе-
1 См.: Белкин А. Р. Теория доказывания в уголовном судопроизводстве. М., 2005. С. 12.
2 См.: Уголовно-процессуальное право: учебник для бакалавриата и магистратуры / под общ. ред. В. М. Лебедева. М., 2017. С. 275; Уголовный процесс: учебник / отв. ред. А.В. Гри-ненко. М., 2009. С. 117.
мый заявляет о наличии у него алиби. В соответствии с указанными представлениями, данные показания представляют собой оправдательное доказательство. Однако, если в ходе расследования алиби опровергнуто, эти показания, несомненно, должны толковаться как обвинительное доказательство в силу того, что они являются ложными и, следовательно, сознательно даны для введения расследования в заблуждение относительно обстоятельств, подлежащих доказыванию. Иными словами, указанные доказательства фактически опровергают предложенную обвиняемым версию произошедших событий, порождают в ней сомнения и тем самым независимо от устремления обвиняемого подтверждают его виновность в инкриминируемом преступлении.
Представляется более верным интерпретировать понятие «отношение к обвинению» как классификационный критерий деления доказательств на виды не формально, по внешним признакам (по буквальному содержанию сведений), а по внутреннему убеждению лица, осуществляющего производство по уголовному делу и в связи с этим производящего оценку всех собранных доказательств. Думается, что отнесение доказательства к обвинительному или оправдательному на стадии предварительного расследования должно отражать результат его оценки следователем как лицом, имеющим на указанной стадии уголовного судопроизводства исключительные полномочия по квалификации действий обвиняемого и принятию итогового решения.
При этом определяющим фактором для квалификации доказательства как обвинительного или оправдательного должно служить не столько непосредственное содержание имеющихся в нем сведений, сколько их системное сопоставление со всеми собранными по делу доказательствами. При таком понимании обвинительный или оправдательный характер доказательства может совершенно не совпадать с их непосредственным содержанием.
Приведем два примера. Так, по уголовному делу обвиняемый в незаконном сбыте наркотических средств М. утверждал, что не совершал преступления, поскольку находился на свадьбе у своего родственника. Эти показания подтвердили Г., Ч. и Я., также якобы находившихся на данной свадьбе. Вместе с тем свидетель, который приобрел у обвиняемого героин в ходе оперативно-розыскного мероприятия, изобличил М. в совершении преступления, подтвердив свои показания на очной ставке. Сотрудники правоохранительных органов, осуществлявшие наблюдение за действиями «приобретателя» наркотиков, также пояснили, что видели момент передачи М. свертка с героином свидетелю. С другой стороны, Г., Ч. и Я., подтверждавшие факт нахождения М. на свадьбе, давали противоречивые и непоследовательные показания, не могли ответить на уточняющие вопросы следователя либо давали взаимоисключающие ответы. И органами предварительного следствия, и впоследствии судом показания М. были справедливо расценены как
способ защиты и попытка избежать уголовной ответственности. Несмотря на то, что по непосредственному содержанию показания М., казалось бы, утверждали его невиновность, они обоснованно были указаны в обвинительном заключении и приговоре как обвинительные, поскольку свидетельствовали о том, что М. с их помощью пытается ввести предварительное следствие в заблуждение1.
Другой пример. В. обвинялся в краже личного имущества потерпевшего из его квартиры, при этом отрицал свою вину в инкриминируемом ему деянии. В качестве свидетеля был допрошен несовершеннолетний Б., пояснивший, что, сидя у окна своей квартиры, видел, как В. проникал через окно в квартиру потерпевшего, а через некоторое время вылезал из окна с похищенными вещами. Впоследствии было установлено, что из окна квартиры Б. невозможно видеть ту сторону дома, где находились окна квартиры В. Кроме того, в темное время суток, когда была совершена кража, видимость из окна квартиры Б. не позволяла разглядеть что-либо, происходившее у дома В. Наконец, были получены сведения о наличии у Б. психического расстройства и неприязненных отношений с В. Таким образом, несмотря на то, что по своему содержанию показания Б. прямо свидетельствовали о причастности В. к совершению преступления, органами предварительного следствия они в силу названных обстоятельств были признаны оправдательными2.
Внутреннее убеждение следователя, лежащее в основе оценки доказательств, должно быть основано на знании обстоятельств, подлежащих доказыванию по делу. Кроме того, следователь при оценке доказательств обязан соблюдать полную беспристрастность. Оценка, даваемая следователем, является официальной, производится от имени государства и влечет серьезные правовые последствия, поскольку обусловливает принимаемое по уголовному делу решение (о предъявлении лицу обвинения и направлении дела в суд либо о прекращении уголовного преследования).
Думается, что для принятия решения о направлении дела в суд все до единого доказательства, собранные по уголовному делу, в сознании (внутреннем убеждении) следователя должны получить оценку как обвинительные. Если буквальное содержание того или иного доказательства свидетельствует о непричастности лица к совершению преступления, необходимо, чтобы это доказательство в ходе расследования было опровергнуто, а его содержание получило бы убедительное объяснение (сознательное введение расследования в заблуждение, ошибка восприятия и т. п.). Соответственно, пока в материалах уголовного дела остается хотя бы одно оправдательное доказательство, данное дело в соответствии с принципом презумпции невиновности не подлежит
1 См.: Уголовное дело № 111421005. 2019 г. // Архив Октябрьского районного суда г. Екатеринбурга.
2 См.: Уголовное дело № 111756107. 2019 г. // Архив СО № 15
СУ УМВД России по г. Екатеринбургу.
направлению в суд, поскольку осталась неопровер-гнутой альтернативная обвинительной версия происшедшего. При этом опровергнутые оправдательные доказательства, по сути, должны рассматриваться как обвинительные, поскольку в конечном итоге они свидетельствуют о виновности лица в инкриминируемом ему деянии.
Предложенная интерпретация обвинительных и оправдательных доказательств в теоретическом аспекте позволит сместить акцент в сторону их не формального, а сущностного понимания. Практическое значение указанного подхода заключается в том, что у следователя появится достаточно точный ориентир для принятия решения о направлении уголовного дела в суд - отсутствие в деле оправдательных доказательств и наличие только обвинительных.
Классификация доказательств имеет не только теоретическое, но и важное практическое значение, поскольку позволяет сформулировать правила использования тех или иных доказательств. Наиболее ярко это проявляется применительно к прямым и косвенным доказательствам. Прямыми считаются доказательства, относящиеся непосредственно к факту преступного деяния. Например, прямым доказательством являются показания свидетеля о том, что он видел, как обвиняемый наносил удары потерпевшему. Косвенные доказательства характеризуют промежуточные события, лишь опосредованно связанные с преступлением. В частности, косвенным доказательством являются данные о том, что лицо незадолго до убийства заходило в квартиру, где впоследствии был обнаружен труп. В науке выработан подход к возможности принятия решения о виновности лица на базе косвенных доказательств в отсутствие прямых. В подобных ситуациях необходимо чтобы: а) косвенных доказательств было несколько; б) между ними не было бы противоречий; в) анализ данных доказательств позволял бы сделать единственно возможный вывод и делал бы недостоверными все другие версии происшедшего.
Необходимо сформулировать общие правила к использованию производных доказательств. К сожалению, в настоящее время производные доказательства в практической деятельности зачастую собираются и используются для создания некоего «фона», усиливающего подозрения в отношении конкретного лица и якобы подтверждающего его виновность в инкриминируемом деянии. Так, Ш. обвинялся в совершении преступления, связанного с незаконным оборотом наркотических средств. Следователем были допрошены соседи Ш., пояснившие, что многократно слышали от других лиц, употребляющих наркотики, что Ш. сбывал наркотики этим лицам. При этом мер по установлению лиц, лично приобретавших наркотики у Ш., предпринято не было, соответственно, их допросы не производились. По сути, вывод о наличии в действиях обвиняемого состава преступления был сделан на основании производных доказательств3.
3 См.: Уголовное дело № 111262004. 2019 г. // Архив Верх-
Еще один пример. В ходе расследования уголовного дела по факту кражи личного имущества из квартиры В. была получена оперативная информация о возможной причастности к совершению данного преступления ранее судимого за аналогичные преступления С., который был доставлен одним из оперуполномоченных в отдел полиции. В служебном кабинете один из оперуполномоченных, увидев С., спросил у него: «Опять за старое взялся, что спокойно не жилось?». С. ответил: «Ну, что теперь делать, видно, такой я». Данные слова С. были восприняты как признание им факта совершения преступления. На допросе С., однако, стал утверждать, что к совершению кражи из квартиры В. не причастен. Следователем были допрошены оперуполномоченные, в присутствии которых С. произнес вышеуказанные слова, якобы подтверждая свою причастность к преступлению, и на основе этих показаний С. было предъявлено обвинение1.
Разновидностью подхода, при котором в основу обвинения кладутся производные доказательства, является иногда имеющая место практика допроса следователя, производившего допрос какого-либо лица, о содержании показаний, данных допрошенным. Такая ситуация складывается обычно тогда, когда первоначальный допрос был произведен поверхностно и неконкретно, без детализации сообщаемых сведений и без их подробной фиксации в протоколе, а после допрошенное лицо отказалось от своих показаний. В этих случаях допрашиваемый следователь, по сути, восполняет пробелы в произведенном им допросе, «вспоминая» сведения, якобы сообщенные допрошенным, но по невнимательности не отмеченные в протоколе. Зачастую в указанных случаях протокол допроса следователя по объему в несколько раз превышает протокол допроса соответствующего лица. Так, по уголовному делу по факту кражи из квартиры К. следователем допрашивался подозреваемый П., пояснявший, что совершил указанное преступление. Допрос подозреваемого был произведен крайне небрежно и состоял, по сути, из нескольких слов: «Я залез в квартиру потерпевшего, похитил оттуда разные вещи, которые потом продал, а вырученные деньги потратил на личные нужды, в том числе на приобретение спиртного. Свою вину я полностью признаю, в содеянном раскаиваюсь». Уже на следующем допросе П. заявил, что инкриминируемое ему преступление он не совершал, а вину признал под давлением оперативных сотрудников. Тогда в качестве свидетеля был допрошен следователь, производивший допрос П. в качестве подозреваемого. На допросе следователь пояснил, что П. подробно рассказывал о способе проникновения в квартиру потерпевшего, наименовании, приметах и месте нахождения похищенного имущества, его упаковке и других обстоятельствах, которые следователь выяснил на допросе подозре-
Исетского районного суда г. Екатеринбурга. 1 См.: Уголовное дело № 111616107. 2019 г. // Архив СО № 15 СУ УМВД России по г. Екатеринбургу.
ваемого, но «по невнимательности» не зафиксировал в протоколе2. Все отмеченные случаи объединяет одно: первоначальные доказательства проверялись с помощью производных. Это противоречит фундаментальным положениям теории информации. А. В. Руденко указывает, что «опосредованность - это единственное свойство отображения сущности преступного события. Невозможно разграничивать отображения по признаку непосредственности и опос-редованности, т. к. опосредованность есть свойство отображения, являющееся, в свою очередь, одним из признаков сущности отображения, но не сущности преступления. Восприятие отображений всегда непосредственно для воспринимающего субъекта, а вот кратность опосредованности воспринимаемых отображений может быть различной. Чем выше кратность отображений, тем выше вероятность искажений в них. Информационный сигнал с повышением кратности отображений ослабевает, соответственно, каждое последующее отображение имеет более низкий уровень информативности по сравнению с предыдущим»3. Таким образом, производные доказательства практически всегда содержат меньший объем информации, чем первоначальные, и оценивать более информативные доказательства с помощью менее информативных в принципе неверно.
Еще одна существенная методологическая ошибка заключается в том, что лица, бывшие носителями сведений, составлявших содержание производных доказательства знали не об обстоятельствах совершения преступления, а лишь о словах, произнесенных теми или иными лицами по поводу соответствующих обстоятельств. Именно в силу этого производные доказательства не могут заменять собой первоначальные. Во всех трех приведенных случаях соответствующие допросы были признаны недопустимыми доказательствами.
Правовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации состоит в том, что не допускается допрашивать следователя (дознавателя) о содержании показаний, данных в ходе досудебного производства подозреваемым или обвиняемым в отсутствие защитника, для восстановления содержания этих показаний4. Очевидно, что эту позицию следует
2 См.: Уголовное дело № 111770107. 2019 г. // Архив СО № 15 УМВД России по г. Екатеринбургу.
3 Руденко А. В. Содержательная логика доказывания: диалектические и формально-логические основы (Уголовно-процессуальное и криминалистическое исследование): ав-тореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Краснодар, 2011. С. 14.
4 См.: Определение Конституционного Суда Российской Федерации «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Попова Бориса Александровича на нарушение его конституционных прав частью третьей статьи 56, частью пятой статьи 246, частью третьей статьи 278 и частью второй статьи 360 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации [Электронный ресурс] // Официальный сайт Конституционного Суда Российской Федерации. 1Ж1_: http://doc.ksrf.ru/decision/KSRFDecision17106.pdf (дата обращения: 15 октября 2020 г.).
распространить не только на ситуации, когда допрос производился без участия защитника, но и на другие случаи, если допрос следователя осуществляется не для выяснения обстоятельств проведения им следственного действия, а по вопросам содержания показаний, сообщенным допрошенным этим следователем лицом.
Необходимо сформулировать универсальное правило, заключающееся в том, что производные доказательства имеют единственное значение - указание на источник первоначальных сведений об интересующем расследование событии. Соответственно, предназначением производных доказательств является в конечном итоге «выход» с помощью содержащейся в них информации на первоначальные доказательства. Производные доказательства проверяются и оцениваются с помощью первоначальных, но никак не на-оборот1. Это правило действует всегда применительно к личным производным доказательствам. Вместе с тем вещественные производные доказательства в ряде случаев могут использоваться вместо первоначальных. А.Р. Белкин справедливо указывает, что получение производных вещественных доказательств может иметь место лишь в случае, когда поверхность объекта поддается точному воспроизведению2. В частности, это касается качественно изготовленных копий каких-либо документов, полностью воспроизводящих внешний вид подлинника. Такие документы подлежат применению в процессе доказывания, в том числе и при производстве судебных экспертиз, что разрешается действующими методиками.
Закрепление предложенных правил использования производных доказательств в уголовно-процессуальном законе не представляет необходимости, подобно тому, как не имеют такой фиксации правила использования косвенных доказательств. Соответствующие требования должны сложиться в уголовно-процессуальной науке, после чего они будут расцениваться правоприменительной практикой как аксиоматичные. Формулирование предложенных правил позволит повысить уровень собирания доказательств и обеспечить защиту прав участников уголовного судопроизводства, избежать принятия незаконных решений.
Библиографический список
1. Белкин А. Р. Теория доказывания в уголовном судопроизводстве / А. Р. Белкин. - М.: Норма, 2005.
2. Бостанов Р. А. Использование производных доказательств в уголовном судопроизводстве России: автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Р. А. Бостанов. -Нижний Новгород, 2012.
3. Уголовный процесс: учебник / отв. ред. А. В. Гри-ненко. - 2-е изд., перераб. - М.: Норма, 2009.
1 См.: Бостанов Р. А. Использование производных доказательств в уголовном судопроизводстве России: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 2012. С. 7.
2 См.: Белкин А. Р. Теория доказывания в уголовном судопроизводстве. М., 2005. С. 11.
4. Уголовный процесс: учебник / под ред. В. С. Ба-лакшина, Ю. В. Козубенко, А. Д. Прошлякова. - М.: Вол-терс Клувер, 2011.
Bibliograficheskij spisok
1. Belkin A. R. Teoriya dokazyvaniya v ugolovnom sudoproizvodstve / A. R. Belkin. - M.: Norma, 2005.
2. Bostanov R. A. Ispol'zovanie proizvodnyh dokazatel'stv v ugolovnom sudoproizvodstve Rossii: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk / R. A. Bostanov. - Nizhnij Novgorod, 2012.
3. Ugolovnyj process: uchebnik / otv. red. A. V. Grinenko. - 2-e izd., pererab. - M.: Norma, 2009.
4. Ugolovnyj process: uchebnik / pod red. V. S. Balakshina, YU. V. Kozubenko, A. D. Proshlyakova. - M.: Volters Kluver, 2011.
