Китайский император для русского народа Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

Едена ЧудиновА

вопросы НАЦИОНАЛИЗМА 201 5 № 3 (2 3)

Китайский ИМПЕрАТОр ДДЯ руССКОГО НАрОДА

По просьбе редакции журнала «Вопросы национализма» я вновь обращаюсь к теме, поднятой полемикой вокруг произведений фантастов, опубликовавших проект под псевдонимом Хольм Ван Зайчик. Проект составлял серию книг, написанных в популярном жанре альтернативной истории, и повествовал о жизни вымышленного государства под названием Ордусь.

Проекту — более десяти лет. Казалось бы, я немного опоздала как с прочтением книг, так и с их оценкой. Однако в контексте нынешних поворотов в большой политике можно смело предположить, что он будет раскручиваться по второму заходу. Косвенным свидетельством чего и явилась ожесточенная полемика в блогосфере, поднявшаяся вокруг моей статьи.

Итак, с чего я начала и что воспоследовало?

Моей интенцией является береже-ние культурно-исторической суммы, вне которой я не мыслю существования своего народа. Атака на страну начинается с культуры. Прежде всего, атака начинается с культуры массовой. Сначала — развлекательное чтиво с подлым подтекстом на всех прилавках, а уж после — матерщина на подмостках Большого театра. Лет десять назад, если кто еще помнит, я взяла на себя труд шестого подвига Геракла, попытавшись разобраться с творчеством 18 Акунина-Чхартишвили. Повторяться не стану, отсылая желающих к моей

давней статье «Смерть статуи Ахиллеса», но вывод свой повторю: деструктивные идеи проще всего невзначай навязывать через жанры наподобие детективного. И в наших сегодняшних реалиях это никак не пустяк.

Золотую сумму пытались повредить семь десятков лет и пытаются еще двадцать. Автору же этих строк безразлично, откуда идут попытки ее нарушения сегодня: от желания ли все сдать США («тренд» либерального лагеря) либо от столь же ярого желания сдать то же самое «все» какому-либо антагонисту этой страны: исламскому ли миру, Китаю ли, о чем пойдет ниже речь. Эти «противоположные» стремления равно исходят от неверия в силы собственного народа, а то и проще — от нелюбви.

Мне бесконечно жалко людей, которые не читали в оригинале «Слова о полку Игореве». Я знаю его наизусть и временами повторяю то один отрывок, то другой — и каждый раз испытываю летящий восторг, невероятную гордость национальной причастности к этой непостижимой красоте, к этому немыслимому совершенству. Этот великолепный ритмический рисунок, эта загадочная личность автора, странным образом сочетающая аналитический ум с нежной способностью к душевной скорби... «Слову» нет равных, хоть бейте.

Помнится, покойный проф. Н.И. Прокофьев посвятил две лекционные пары разгрому «словоотрица-телей». «Мне жаль своего и вашего времени, — сказал тогда он. — Но вы

столкнетесь с этим. Вы должны быть вооружены».

Я вооружена, спасибо, Николай Иванович. Спасибо и вам, Валентин Дмитриевич Иванов, настроивший мое отроческое сознание на парадигму «земледелие — добро, кочевые налетчики — зло». Спасибо и Обществу Охраны памятников, как называлось тогда — прикрытия ради — научное собрание радетелей русского национального интереса (первое за годы существования СССР). Я включена в парадигму, без которой русский человек перестает существовать. И эта парадигма постоянно под угрозой разрушения, эта сумма постоянно под угрозой расхищения.

Атака на страну начинается с культуры.

«Слово о полку Игореве» — базовая часть русской золотой суммы. Это национальная святыня, это одна из наших культурных колыбелей.

Нужды нет, самоутвержденцы-отрицатели водятся всегда и везде. Рукописей Вильяма Шекспира также не сохранилось, хотя век-то, казалось бы, уже шестнадцатый, не двенадцатому чета. Посему авторство «Гамлета» и «Ромео и Джульетты» то и дело отнимают у драматурга, даруя шедевры то Марло, то Бэкону, то Елизавете Тюдор. Велика ли разница — английские «отрицальщики» оспаривают автора, наши — время написания. В принципе, «отрицальщики» явление совершенно нормальное, но... не для страны, пребывающей в разорении. В благополучные времена «отрицальщики», как правило, простодушно ищут то, что понимают под исторической истиной, во времена грозовые движимы совершенно иными и куда более низменными мотивациями.

Но отрицать подлинность «Слова» в науке все сложней. Уже доказано, что «фальсификатор» должен был быть абсолютным гением и провидцем, предвидевшим все открытия, неведомые его современникам. Но и

вообще — а стоит ли писать «слово-отрицающие» монографии? Тут слишком большой объем материалов надо попросту знать, иначе засмеют. Да и не так много народу их прочтет. Затраты велики, результат ничтожен.

Много проще покушаться на «Слово» посредством популярных жанров. И доказывать ничего не надо, и в народном сознании оседает чаемая радиация. Акунин переброшен из детективщиков в «Карамзины», но трансляция разрухи по-прежнему продолжается и через легкие жанры.

Книги про «Ордусь» преподносятся как чтение легкое, юмористическое. Во всяком случае, стоит авторов в чем-либо упрекнуть всерьез, слышишь обвинения в отсутствии чувства юмора.

Взяться за чтение опусов Ван Зайчика меня побудило то, что один из детективов, как оказалось, называется «Дело о полку Игореве». Тут уж — юмор не юмор, а владенья свои я обхожу дозором, хоть ночным, хоть дневным.

Однако как раз юмора я и не обнаружила. Разве что на книжной полке у кого-то из персонажей стоит роман «Первица начинается в шестицу». Здесь надлежит смеяться? Или смешны переделки советских песен на восточный лад? Ну, это уж очень на любителя КВН. Или главный герой, в порядке «православной епитимьи», спит в гробу, что действительно описывается не без задорного хихиканья. Но таких епитимий не бывает. В гробу спят схимники, а не миряне. Один раз я такое видела. Смею заверить, что это совершенно не смешно.

Все остальное — вполне всерьез, доказательством чему служат восторженные предисловия одной из участниц проекта. «Он прорицает проблемы будущего века и прозревает их истоки в прошедших эпохах. Наконец, он создает дивной притягательности мир, где едиными чаяниями прирас-

20

тает в мире гармония, и в силу чего самый мир получает надежду быть». Или: «...Ордусь пленила сердца и захватила умы. Все больше людей рассматривает ее как маяк и ориентир, как утешное душе место, как чаемое пространство жизни». Мне хотелось бы спросить, друзья, в подобном стиле пишутся ли предисловия к книгам-шуткам, книгам-играм?

Так что «дивной притягательности мир» предложен нам вполне всерьез.

Поэтому давайте договоримся, что и рассматривать предложенное мы станем также серьезно. Итак, в чем же заключается «дивная притягательность»?

Орда и Китай поглотили Русь во времена Александра Невского. Все это и называется Ордусь. («От одного этого слова у меня шерсть дыбом», — сказал мне двадцатиснебольшимлетний мальчишка. Мы с покойным графом Алексей Константинычем Толстым, пожалуй, присоединимся к оценке, данной представителем юного поколения. Ибо и нам отвратительно сие.) Христианской Империи в «дивном» мире не состоялось, расцвели, так сказать, все цветы. Впрочем. Относительно Будды и в особенности Аллаха действительно установился полный порядок, а вот Медный Всадник (отнюдь не Петр Великий, а опять же Александр Невский) топчет копытами «гадину в папской тиаре». Знакомо. «Лучше чалма, лучше чалма, лучше чалма.» Любителям этой мантры следовало бы ознакомиться с судьбой мега-дуки Луки Но-тараса. Чалму он увидел, что да, то да. Вот только повторял ли свое замечательное «mot» перед смертью?

Оголтелая совдеповская антизапад-ность, причем степень этой оголтелости — вопиюще вне русской менталь-ности. Где мы видели на Руси памятники, чтобы кого-либо на них топтали ногами и копытами? Не так мы увековечиваем наших героев. (За всех отечественных скульпторов я, конечно, не поручусь, но говорить о крайней нети-

пичности подобной монументалистики вполне смею.)

Запад нельзя знать, Запад надо просто ненавидеть. Искренне либо лукаво, но представления авторов проекта о Франции абсолютно пещер-ны. Персонаж встречается в опере с француженкой, облаченной в юбку мини и блузу с радикальным декольте. Во Франции есть, не спорю, девушки, способные сочетать декольте и мини. Но в оперу они не ходят, поручусь. Сия «француженка» в первых словах сообщает, что ее отец ежегодно покупает новый автомобиль. Я знаю немалое количество небедных французов. Подобное поведение считается средь них попросту неприличным. Еще с юности мне запомнились слова французского миллиардера: «Я никогда не стану покупать предмет одежды по цене, которую платят за произведение искусства».

Так откуда и зачем весь этот советский журнал «Крокодил»?

Но воротимся в Ордусь. Москва в этом мире, кстати, называется «Мо-сыкэ». Не правда ли, мило? В ней стоят огромадные «пагоды», на тридцать этажей. Кое-где, впрочем, сохранились и небольшие православные храмы — объект юмора персонажей: Спас на Песках, хи-хи.

Продолжаем перечень красот. В Ордуси приняты телесные наказания. Якобы штрафы различно бьют по кошельку бедных и богатых, а вот палка по заднице одинакова для всех. Уж коли мы вникаем в тонкости идеального миростроя, то позволим себе опровергнуть это обоснование. Кто мешал «идеально-справедливым» чиновникам исчислить штрафы не в фиксированных суммах, а в процентах от дохода? Или ума не достало? Опять же ощутимость палки соотносится с толщиной задницы, возрастом и здоровьем — так что установить палочное равенство много сложнее, нежели финансовое. В действительности сия «справедливость» вызвана совсем

иными причинами, но о них речь впереди.

«Православные» в этом прекрасном мире многоженцы. Заключают, в том числе, временные браки. На три, к примеру, месяца. Вообще-то у «трехмесячного брака» есть вполне ясный синоним — промискуитет. Если «Ор-дусь» с ее евразийскими «традиционными» нравами выписана в противовес «развратному секулярному Западу», то право же, нам довольно сложно постичь преимущества одной свальни перед другой свальней. Между тем моногамный брак объявлен отвратительным католическим изобретением. В этом месте все католики дружно выражают искреннюю признательность, что авторы не покусились на их свычаи даже в вымышленном мире. Среди православных, нам представляется, такого полного довольства мы не узрим. Страшно подумать, но некоторые православные даже станут оспаривать у католиков абсолютную монополию на супружескую верность. Ан фигушки — христианский брак есть черта «варварского Запада». В неварварском же пространстве старшие жены сводничают, подбирая младших, а также в случае провинности бегут к супругу, протягивая ему плетку: поучи-де меня, повелитель.

Вам очень хочется в этот дивный мир, не так ли, читатель, а в особенности читательница?

В альтернативной реальности сувенирчики от Чингиз-хана хранятся в православных ризницах как «святыни». В альтернативной реальности из чистого золота отлиты статуи Мамая, «побратавшегося» со святым князем Димитрием, дабы побить. ну конечно, латЫнян, кто б сомневался. Само собой, в этой реальности нет места святому преподобному Сергию Радонежскому.

В этой реальности нет Евпатия Ко-ловрата, ибо сама его тень как-то мешает хранить в ризницах такую пакость, как «ясы Чингиза». В этой реальности нет Козельска, ибо память о

нем омрачает сладкий как пахлава сюжет о «братании Александра Невского с Сартаком». Кстати о Козельске. Одного из отрицательных персонажей зовут Козюлькин. Это ничего не значит? Поверила бы, когда б другого негодяя ни звали Сусаниным (с довеском в виде комического имени). То есть прием сведения исторических счетов через фамилии персонажей авторам никак не чужд. Ведь эпопея является «евразийской симфонией», а нынешние евразийцы Ивана Сусанина ох как не любят. В их глазах его не оправдывает даже то, что губил он поляков. Главное — спас Мишу Романова, основателя династии, вернувшей страну из азиатской стагнации обратно в семью европейских королевств. Семью не всегда дружную, но семьи не выбирают, они — данность.

В этой реальности, правда, мимоходом признается, что времена Батыя были маленько «страшными», ну да ничего, русачкам ведь положено терпеть, ради дивной-то дальнейшей синергии. Тебя бьют, а ты «братайся», терпи и «братайся», «братайся» и терпи.

Дикая ненависть ко всему русскому, к русской истории пронизывает проект насквозь.

Как вам, к примеру, такая коллизия, любезный читатель? В XVI веке монахи на Соловках (sic!) открыто выразили недовольство заселением Руси массами некрещеных китайцев. На это князь (ну да, царя нету, зачем русским царь, если у них есть китайский император) послал против монастыря «изрядное в р а з у м л я ю щ е е войско». И два года осаждал монастырь. Под конец ворота открыл предатель, весьма благородный, отказавшийся потом от награды. Монахов разослали «на Нике-леву гору Норильскую, в Колымский край». Какие очаровательные ассоциации вызывает отправка монахов «в Колымский край» у нас, не правда ли? А игумена Соловецкого в дивной «сообразной» реальности вроде бы «удавили тихохонько». Игумена как звали,

Колычевым? Мы умеем читать между строк. Кое-кому не нужна такая альтернативная реальность, где бы русский царь слушал мудрых советов святого Филиппа, удержался бы от злых дел. Нет, о таком авторы не мечтают. Святой Филипп им ненавистен даже в альтернативном мире.

Зато после всей этой расправы на Соловках воцарился дивный экуменизм, и в монастырь приезжают тибетцы, чтоб заслужить «хорошую карму». Там же, на Соловках, и буддийский монастырь стоит.

22

Но, собственно, ближе к теме. В альтернативной реальности существует альтернативное «Слово о полку Иго-реве». В нем описывается брачный пир князя с молодой Кончаковной и прочие совместные радости «братских» народов. Параллельно альтернативному «Слову» в книге существует и настоящее, ну да, то, что я знаю наизусть. Его авторы решили сделать «фальшивкой», а содержание «фальшивки» описывается так: «князь едет бессмысленно и гнусно (sic!) воевать с половцами». Все услышали, что воевать степных грабителей «гнусно»?

Обвинения в адрес Ольговича по меньшей мере нелепы. Он-де «погубил всех, кто ему доверился». Извините, Игорь, он что, сироток в пожаре бросил? Его собственные воины, на минуточку, подписывались умереть за своего князя, если изменит военная удача. Умереть за князя — дело обычное, дело воинской чести. Впрочем, что толковать о чести тем, кто мечтает о поротом народе?

Да и вообще «вся тогдашняя Русь изображена (в оригинале "Слова". — Е.Ч.) весьма неприглядно, отвратительно даже». Проще сказать, авторам отвратительна реальная русская история.

Всякому студенту известно, что «Слово» описывает неудачный поход неопытного военачальника. Тем-то

оно и великолепно, ведь воспеть поход удачный — большого ума не надо. Описать роковую ошибку, горечь плена. Художественно это много интереснее.

Но вот как трактуется это обстоятельство ванзайчиками:

«Страны рады, грады веселы! А почему так? Потому, что они — с в о и! Эта книга про то, что есть ч у ж и е, для которых ты всегда плох, и с в о и, для которых ты, что б ты ни натворил, — всегда хорош».

Да, зайчики, именно так. Можно радоваться спасению из плена своего князя, пусть и наломавшего дров, и он всяко предпочтительнее тех, кто ходит в твою землю грабить, жечь и убивать. А вы против деления на «своих» и «чужих», у вас «все люди хорошие»? Врете!

Мирок авторов ничуть не меньше построен на весьма четком противопоставлении «своих» «чужим». «Чужие» в нем, как мы уже выяснили, «западные варвары» (ну те, у которых безобразно моногамные семьи), а свои — эта самая «Ордусь», сильненькое государство, процветание которого русачки обеспечили постоянным подставлением себя под плети — ордынские либо китайские. «Своих» не должно быть только у русских. И я не прошу здесь верить мне на слово.

Детективная интрига строится на том, что американцы вывели зловредную пиявку, от укуса которой русские начинают читать «неправильное» «Слово» и вообще исполняются злокозненных идей.

«У русской нации давно нет клановой структуры, а у всех азиатских — есть. У них есть железная, инстинктивная поддержка и взаимопомощь — внутри рода и между родами. Только юридически закрепленными преимуществами может защититься бесструктурная нация от структурированной!»

Это говорит перед гибелью персонаж — отъявленный негодяй. Само собой, русскому человеку подобные мысли могут вспасть в голову только

от укуса американской пиявки. Вероятно, меня также покусала американская пиявка — ибо серьезность аргумента безусловно признаю.

Между тем один из персонажей произносит над телом сего злодея «Факн наци!» (прошу прощения за цитирование). Итак, мало того, что авторы проекта смотрят на «Слово» глазами половцев, глазами печенегов, хазар, обров, монголо-татар. Помимо самого произведения и его героя в комическом ключе представлены также «заговорщики-славянофилы». (Читай — русские националисты — не без традиционного шулерского смешения понятий «национализм» и «нацизм». И делалось это не в самый легкий для этого политического движения период. Ату их, ату!) Эдакие уродцы, поклоняющиеся литературному герою, как своему мертвому вождю — «Игорь, я иду за тобой!». Полагаю также, что заодно под раздачу попало еще одним противным людям — научным сторонникам покойного академика Д.С. Лихачева.

Над чем смеются ванзайчики? Да над русской историей, русской литературой и русским народом, каковой не должен иметь ничего своего — включая самоидентификацию.

Еще раз (хотя страшно подумать, до чего мы дожили, если такие вещи приходится многократно объяснять): государство — это всего лишь инструмент для благополучного существования той нации, которая содержит государственный аппарат. Государство (во всяком случае, так должно быть) не тиран-самодур, который может по своему хотению заменять один народ другим. Может статься, что другой народ кучерявее и пляшет лучше, но государственный аппарат обязан служить тому народу, который есть. Иначе сама форма государства не имеет никакого смысла.

В течение целого ряда лет, когда в страну миллионами ввозились сред-неазиаты, мы пытались отстаивать

эту элементарную истину. И слышали о себе то самое, что говорят персонажи ванзайчиков над трупом «заговорщика-славянофила». Мы говорили об опасности вымещения коренного населения, мы кричали о новом явлении — этнопреступности. Нужды нет, изверги есть в любом народе, но Аня Бешнова, Лена Лифано-ва, Василиса Галицина были бы сейчас живы и не поруганы, будь в стране иная миграционная политика.

Нет, не пустячок, что одновременно с ввозом миллионов иностранцев пишутся завлекательные детективы, где объясняется, что русские не должны относиться друг к другу как к «своим». (Мне после поставили в вину, что я смею сравнивать мирных востоковедов с насильниками-гастарбайтерами. Далека от обвинений востоковедов в личном насилии. Но некий Карл Маркс также не врывался в чужие дома, нанюхавшись кокаина, не разбивал о стены детские головы.)

В финале одной из книг положительный персонаж ванзайчиков толкает прочувствованную речь о том, что защищать свои святыни — дело зряшное, сплошная порча кармы, что к глумлению над святынями надлежит относиться философически, ибо их смехотворность для иноплеменных — дело «не обидное».

Увы, массовое сознание податливо. Выше я пересказала голую суть коллизии, где виноватая жена бежит к мужу с плеткой. Но средний читатель воспринимает не что говорится, но как. В книге эпизод подан разлюли-малиново и вполне может быть проглочен как симпатичный. Способностью к бойкому рассказу фантасты наделены, иначе б на них не нашлось любителей.

Многое может быть проглочено как симпатичное. Слишком многое.

Чтобы воспрепятствовать пониманию миграционной катастрофы, надлежит размыть национальную самоидентификацию.

Ведь и это еще не весь контекст. Па-

23

раллельно с альтернативной историей делаются попытки переписать настоящую. То какой-то Тюньдешев издает книжицу под смехотворным названием «Великий хан Батый — основатель российской государственности», то какой-то «Ватан» (общественная организация) пытается засудить. школьные учебники авторства корифеев нашей исторической науки Б.А. Рыбакова и А.А. Преображенского. Те самые, по которым мы все учились! Они теперь «оскорбляют чувства меньшинств».

«Десятеро будут подчиняться одному потому только, что он инородец, а значит, нельзя его обидеть, нельзя перед ним провиниться». Это снова цитаточка, и снова слова отрицательного персонажа, который «ф. наци», он же — злокозненный славянофил. А мне и эти слова кажутся довольно-таки резонными. Вот ведь незадача.

Мы видим, как согласованно движутся события вымысла и события реальности? Бориса Александровича обзывали в суде «ксенофобом» (вместо покойного выступал представитель Министерства образования). Выдающегося ученого посмертно поливали грязью, говорили, что на его учебниках дети растут «отъявленными негодяями». Безвестные ничтожества сегодня имеют право порочить имена академиков. Вот плоды зловещей «положительной дискриминации».

Я много писала о том, что историческая ложь не способствует мирному сосуществованию, а лишь плодит новые беды, между тем как историческая истина — сколь горька бы она ни была — несет в себе самой преодоление национальных счетов. Все это сказано в моих статьях «О почетном татарине Дмитрии Донском», «Посмертный суд над академиком Рыбаковым», «Татарский вопрос как козырная кар-24 та экстремистов» и ряде других. Повторяться не вижу смысла.

Однако наши столпы Мультикуль-турии зря полагают, что ванзайчики поют по их нотам. Как упоминалось выше, Ордусь управляется из Пекина, «улусом» которого, строго говоря, является. И ее столица Александрия Невская (это вместо Санкт-Петербурга) в сравнении с Пекином мала и убога, а персонажи соглашаются, что и правильно, и так и должно быть.

(Кстати, о персонажах — русские среди них попадаются в пропорции один рябчик — одна лошадь, да и те имеют фамилии наподобие Шипигу-сева и Крякутный, то есть играют роль комических дурачков, оставленных, так и быть, поживать. Все остальное «красивые храбрые вайнахи и веселые умницы ютаи».)

Вот любопытно. Давно стало общим местом аттестовать автора этих строк «франкофонкой». Но отчего же я не пишу утопий о дивном управлении Россией из Парижа? А пишу, напротив, о том, как замечательно намяли кое-кому бока в 1812 годе?

Впрочем, параллель не вовсе корректна. Напиши я о русском подчинении французам — это осталось бы лишь моей неумной фантазией. Ибо подобной угрозы не существует. Франция давно не занимается экспансией. Иначе обстоит дело с Китаем.

Я не разделяю уж вовсе пессимистических взглядов А.А. Храмчихина, все же сомневаюсь относительно китайского блицкрига на Сибирь и Урал, однако не один Храмчихин говорит о постепенном заселении китайцами Дальнего Востока. Статистические данные противоречивы, но протекающего масштабного процесса не отрицает никто. Многие эксперты бьют тревогу. Китай инвестирует в освоение российских территорий как в собственное. Нужды нет говорить, что не освоенные покуда ресурсы Дальнего Востока и Сибири являются бесценным достоянием грядущих поколений нашего народа. Нашего. Ах, ну да. Тут-то нам и объясняют, что деление на сво-

их и чужих глубоко безнравственно, а о воинской славе предков надлежит забыть, уступить все ими нажитое без боя. И что если заменить «Слово» на какой-нибудь «Цветок сливы в золотой вазе» и переодеться из пиджака в халат, то мгновенным чудом появятся деньги на то, чтоб дарить навороченные авто «младшим женам». (Кстати, почему покупающий новый автомобиль француз — презренный потребитель, а покупающий его же «орду-сянин» — образец высокодуховности? Загадка.)

Ну и кто сказал, что агенты влияния бывают только у США? Впрочем, скажу по совести: мне еще ни разу не попадался роман, где б описывалось, как замечательно мы бы жили, если б нас завоевало НАТО. Где просто чернят Россию — такого навалом. Но вот чтоб русский положительный герой оказывался вызван в русскую столицу предивный Вашингтон и там, взволнованный и потный, говорил речь пред светлыми очами самого президента США — нет, до такого еще не доходило. Недорабатывают штатники.

Егор Холмогоров отметил на недавних Бердяевских чтениях, что чрезмерное почитание азиатского мира может причинить вред национальной безопасности России. Соглашусь: давно пора смотреть на мир сквозь призму исключительно российских интересов.

Романтизация азиатской экзотики — яд, капающий в ухо. Откажись от себя самого, признай за другим роль хозяина, и вертоград расцветет и одновременно заплодоносит. И тут же все станет благостно, «сообразно», и ты обнаружишь, что «плохих людей нет».

Допустим, что те, кто ест ложкой мозги живой обезьяны — хорошие люди. Допустим, что лакомящиеся абортивным материалом поздних сроков — хорошие люди. Допустим, что хорошими людьми были и те, кто обучал немыслимым пыткам красных комиссаров. Но мне хочется держаться от этих хороших людей на безопасном

для моего народа расстоянии. Вместе с Конфуцием придет много чужой гадости, иначе не бывает. Со своей же гадостью мы должны разбираться сами, не под чужими розгами. И почерпнуть силы для этого мы можем только в себе самих.

Самый опасный из всех миражей — представление о том, что твои проблемы может решить кто-либо извне. Самый соблазнительный. А на самом деле Пекин Вашингтона не слаще.

Отлитый же в золоте Мамай (который при иных обстоятельствах мог бы побить поляков) ничем не лучше отлитого в золоте Гитлера (который при иных обстоятельствах мог бы побить только одних американцев). Мерзость все это. Мерзость и попытка демонтажа русской истории.

Книги, которые я вынуждена была прочесть в этом августе, работают против наших национальных интересов, поэтизируя китайские палки, мусульманское многоженство и пренебрежение к русской культуре. Мне было б легче разгрузить воз, чем это читать. Но когда б ни «Слово», я не взялась бы за этот долгий разбор. Но «Слово» не оставило мне выбора. Его надлежит в сохранности передать грядущим поколениям. Я, как могу, бью по грязным рукам, которые к нему тянутся.

«Евразийская симфония» ванзайчи-ков в очередной раз показала мне, что я не ошибаюсь: сегодняшнее евразийство является для моего народа абсолютным злом. Злом лукавым и коварным.

В возрасте двадцати лет я ездила автостопом на Куликово поле, ночью, чтобы успеть к часу начала битвы. После выяснилось, что путешествовала с пневмонией, но ведь это пустяк в сравнении с пережитым мистическим опытом. Я считаю великим днем тот, когда сапог Государя Иоанна III попрал ханскую басму. Я горжусь Ермаком Тимофеевичем и помню, с каких пор «орды Крыма не рушат наш покой». Я не позволяю записывать болярина Алексан-

25

дра Пушкина в эфиопы. Я помню, что «русские не сдаются».

Из всего вышеизложенного неоспоримо вытекает, что я состою в «заговоре славянофилов». Уж не знаю, каким образом я, несомненная западница, оказалась замешана в славянофильский заговор, но это проистекло и, о ужас, еще в детские годы — учитывая знакомство моего отца с В.Д. Ивановым. Другие мои сообщники: граф Алексей Константинович Толстой и академик Б.А. Рыбаков, на чьи лекции я бегала в МГУ. Н.И. Прокофьев, Н.И. Павленко — мои преподаватели. В.А. Солоухин, которому мой отец показывал мои детские стихи. Всех не перечесть. Мои покойные сообщники действуют не менее активно, чем живые. Так что пусть «дело» заводят на нас всех разом. Но не раньше, чем Россия начнет управляться из Пекина. Нет, не раньше.

Послесловие. Примерно так звучали положения моей статьи, которые я в целом повторила выше, несколько подогнав под академический формат данного журнала. На сем история не завершилась, что доказывает: я в очередной раз попала в какой-то неприятный нерв. Привлекаю внимание читателя к тому, что при всей жесткости моих оценок я касалась исключительно содержательной части анализируемого мною проекта. Я даже не раскрывала псевдонимов, ибо не видела в том никакой необходимости. Я не затрагивала личных обстоятельств фантастов-альтернативщиков. Хотя, строго говоря, могла бы коснуться того, что один из них — как оказалось, приверженец коммунистической идеологии, ибо к делу это отношение как раз имеет. Как-никак мечтание отправлять русских монахов на Колыму — это с коммунистической идеологией идеально монтируется.

26 В ответ я услышала сначала сетевой шум, относящийся исключительно к

моей скромной особе. Первой волной пошли дебаты о том, католичка я или православная. Строго говоря, отчетом я никому не обязана, посему скажу одно: пусть дражайшие изобличители докажут, что любовь к «Слову о полку Игореве», равно как и нежелание видеть над русскими землями «иного хозяина кроме русского» (слова Ф.М. Достоевского, если что), есть проявление «латинства», при этом крайне вредное для Отечества его проявление. А вот когда они убедительно выстроят такую логическую цепочку — тут мы с ними и поговорим о том, кто чьих будет.

Далее пошло душещипательное обсуждение моей «гордыни». Возражать как-то смешно, да и вообще любой писатель по определению этим пороком страдает. Но каким образом наличие у меня «гордыни» опровергает мои доводы о том, что проект «Ордусь» имеет крайне русофобскую подоплеку? Однако громкий плач о моем несовершенстве вылился в целую статью политолога Дм. Юрьева, знакомца, по собственному его признанию, фантаста Вяч. Рыбакова, одного из соавторов разбираемой книги. Эта статья могла бы меня позабавить. Судите сами: человек, позиционирующий себя православным христианином, выступая с позиций гносеологического релятивизма, обвинил гносеологическую абсолютистку в «гордости» на почве гносеологического абсолютизма, пытаясь привлечь себе в союзники гносеологического абсолютиста Г.К. Честертона, являющегося к тому же еще и ненавистным для «ордусян» католиком. Да, цирк с конями и клоунами.

Но, увы, забавно мне не было. Кроме неумения строить систему аргументации, я обнаружила еще кое-какие вещи, выглядывающие из «доброжелательного» тона автора, как грязное белье из подола шелкового платья. Кинувшись вдруг рассуждать о «Мечети Парижской Богоматери» (какое отношение имеет антиутопия об исламской экспансии к «Слову о полку Игоре-

ве»?), Юрьев, по сути, занялся откровенным шулерством. Основным его посылом явилось: да, Чудинова и Фалла-чи предупредили об исламской угрозе, но сами-то они чем лучше? Они так «уверены в своей правоте», что ой, способны на любые злодейства. В контексте того, что я многократно писала и говорила о приоритете правового сознания как о главнейшей европейской ценности, статью Юрьева нельзя назвать ничем иным, кроме как намеренной клеветой. Клеветой небезопасной для объекта оной, мы тут все люди взрослые, понимаем, о чем речь.

Выводы же мои просты. Переход на личность критика проистекал ровным счетом из того, что возразить по существу авторам проекта и их сторонникам было ровным счетом нечего. Все играли-забавлялись, а я произнесла: с какой дивной радости благом для моей страны является подчиняться Китаю и почитать Мамая с Батыем? Ну и вдруг сделалось понятным, что отнюдь не все противники превосходной «Орду-си» — проамериканисты и либералы, как, возможно в искреннем ослеплении, мнилось авторам проекта. С этим им теперь придется жить.

«ВН» в соцсетях

Новости «Вопросов национализма» можно узнать на страницах социальных сетей, посвящённых журналу.

Fаcebook: facebook.com/vnatio; «В контакте»: vk.com/vnatio.

— Анонсы новых публикаций

— События журнальной жизни

— Оформление подписки

— Приобретение электронной версии

— Обсуждения и дискуссии 27