CC BY
133
Сизых ЕЮ., Шерстянкина Н.П.
КИТАЙСКИЕ ПИИ В СТРАНАХ АФРИКИ: ДИНАМИКА, СТРУКТУРА, ФАКТОРЫ ВЛИЯНИЯ
Аннотация. В статье, на базе международных статистических отчетов и данных национальных бюро статистики России и Китая, проанализированы географический, отраслевой, институционный аспекты распределения китайских ПИИ в двенадцати странах Африки в 2007-2017 гг.; на основании методов регрессионного анализа выявлены превалирующие мотивы китайских инвесторов в странах Африки, отвергнута гипотеза о наличии единственного фактора, определяющего интерес Китая в регионе.
Ключевые слова. ПИИ (прямые иностранные инвестиции), Китай, Африка, факторы ПИИ, вывоз капитала.
Sizykh E.U., Sherstyankina N.P. CHINESE FDI IN AFRICA: DYNAMICS, STRUCTURE, INFLUENCE FACTORS
Abstract. On the basis of international statistical reports and official data from the national bureau of statistics of Russia and China, the article analyzes the geographical, sectoral, and institutional aspects of the Chinese FDI distribution in twelve African countries in 2007-2017; based on the methods of regression analysis (OLS), the prevailing motives of Chinese investors in African countries are revealed, as well as the hypothesis about the existence of a single prevailing factor determining China's interest in the region is rejected.
Keywords. FDI (foreign direct investments), China, Africa, FDI influence factors, capital export.
Введение
По мере укрепления позиции КНР, как одного из крупнейших игроков на международной арене, и беспрецедентного роста объемов вывоза капитала за рубеж, все больший интерес вызывает вопрос о мотивах, побуждающих китайских инвесторов осуществлять свою зарубежную деятельность. Особенно противоречива оценка деятельности КНР в африканских странах, так как это вызывает опасения отечественных ученых, ввиду экстраполяции предполагаемых негативных эффектов на торгово-экономическое и, в частности, инвестиционное сотрудничество России и Китая. В статье выдвигается гипотеза о превалировании фактора доступа к ресурсам в определении объемов и направления потоков китайских ПИИ в богатые природными ресурсами страны Африки.
Анализ литературы
Исследования факторов влияния и характера вывоза китайских ПИИ за рубеж имеют сравнительно небольшую историю и, на начальном этапе, главным образом, имеют дескриптивный характер.
ГРНТИ 06.51.67
© Сизых Е.Ю., Шерстянкина Н.П., 2019
Елена Юрьевна Сизых - аспирант кафедры мировой экономики и национальной безопасности Байкальского государственного университета (г. Иркутск).
Нина Павловна Шерстянкина - кандидат технических наук, доцент кафедры математики и статистики Байкальского государственного экономического университета (г. Иркутск).
Контактные данные для связи с авторами (Сизых Е.Ю.): 664003, г. Иркутск, ул. Ленина, д. 11 (Russia, Irkutsk, Lenin str., 11). Тел.: +7 964 220-65-35. Е-mail: [email protected]. Статья поступила в редакцию 05.04.2019.
К наиболее ранним работам следует отнести исследование Cai (1999) [9], который один из первых в широких научных кругах обратил внимание, что политика реформ открытости благоприятно сказалась не только на притоке ПИИ в Китай (на момент написания статьи по этому показателю Китай уже занимал второе место после США), но и на растущих темпах вывоза капитала из страны и превращении Китая в активного игрока в азиатском регионе. В качестве основных мотивов автор выделяет: расширение доступа к рынкам сбыта, природным ресурсам, технологиям, управленческим навыкам и источникам финансового капитала.
Позже Deng (2004) [12] дополнил вышеуказанные мотивы еще двумя: стремление получить стратегические активы (создание и/или повышение узнаваемости брэнда, расширение маркетинговых сетей и т.д.), а также диверсификация. По мнению автора, в отличие от Японии и большинства новых индустриальных стран Азии, инвестиционные мотивы которых носят в основном «выталкивающий» характер (повышение стоимости национальной валюты, растущий профицит по счету текущих операций, увеличивающийся дефицит рабочей силы, растущие операционные издержки и т.д.), китайские инвесторы подвержены, главным образом, влиянию «вытягивающих» факторов, в т.ч.: желание обезопасить себя в вопросах обеспечения ключевыми природными ресурсами, увеличение валютных поступлений, обход торговых барьеров в принимающей стране, доступ к новым рынкам, управленческим ноу-хау, высоким технологиям и т. д.
После официального анонсирования стратегии «Выхода во вне» китайским правительством в 2002 г., а также по мере оптимизации системы статистического учета зарубежных инвестиций и устойчивого роста потока китайских ПИИ за рубеж, значительно увеличилось и количество эмпирических исследований мотивов китайских инвесторов. Так, Cheng and Ma (2010) [11] предприняли попытку анализа факторов, влияющих на объем и распределение китайских ПИИ с применением гравитационной модели и пришли к выводу, положительное влияние на приток китайских инвестиций оказывают такие факторы, как уровень ВВП, ВВП на душу населения, наличие выходов к морю и общей границы с Китаем. Удаленность принимающей страны от Китая находится в отрицательной связи с притоком китайских инвестиций. В разрезе исследования объемов накопленных инвестиций получены схожие результаты, за исключением того, что фактор удаленности принимающей страны не подтвердил свою значимость, а ВВП на душу населения оказал негативное влияние на приток китайских инвестиций, что свидетельствует о повышенном интересе китайских инвесторов к менее развитым странам.
Ramasamy, Yeung, Laforet (2012) [14] обнаружили, что выбор сферы и региона приложения капитала зависят, главным образом, от формы собственности инвестируемой компании. Так, государственные предприятия выбирают ресурсные отрасли и страны с высокими политическими рисками. В то время как мотивы деятельности частных компаний Китая и прочих иностранных инвесторов в исследуемых странах не имеют жестких различий и движимы рыночными факторами.
Что касается исследований присутствия Китая на африканском континенте, то следует отметить, что большинство авторов сходится во мнении, что мотивы китайских инвесторов в регионе рознятся в зависимости от исследуемого периода [1, 5]. Так, до 90-х годов 20 века деятельность Китая в Африке носила дискретный и в большей степени политически мотивированный характер. В 90-х годах 20 века главный интерес для китайских инвесторов представлял доступ к дешевым источникам сырья для бурно развивающейся экономики Китая. Начиная с середины нулевых годов третьего тысячелетия, деятельность Китая в Африке приобретает системный, более масштабный характер, мотивы китайских инвесторов выходят далеко за пределы доступа к природным ресурсам.
Тем не менее, несмотря на относительную схожесть в периодизации и определении мотивов китайских инвесторов в Африке, оценки деятельности Китая в регионе носят весьма противоречивый характер. По мнению приверженцев алармистских взглядов, деятельность китайских транснациональных корпораций в Африке нацелена исключительно на выкачивание природных ресурсов (зачастую с игнорированием экологических стандартов и трудовых норм) для обеспечения своей растущей экономики необходимым сырьем. На сегодняшний день китайская экономика фактически формирует мировые цены на сырье [3], а внешнеторговый профицит Китая и его золотовалютные резервы гарантируют стране свободный доступ к мировым природным богатствам [7]. Для обеспечения национальной безопасности необходимо диверсифицировать их источники, в том числе посредством сотрудничества с африканскими странами. Для достижения поставленной цели китайское правительство оказывает
значительную поддержку своим ТНК в виде субсидий, низкопроцентных экспортных кредитов и т.д., тем самым препятствуя развитию модернизационных и рыночных преобразований в регионе, что заставляет нас проводить параллель с рисками, вызванными присутствием китайских инвесторов на российском Дальнем Востоке [4].
Тем не менее, ряд авторов отмечает, что с начала XXI в. китайские лидеры не единожды призывали международное сообщество создать «гармоничный мир совместного процветания». «Гармония» как внешняя стратегия есть поиск «золотой середины» [8], открытым остается вопрос, возможно ли достижение «золотой середины», и насколько сильно цели, поставленные китайским правительством, коррелируют с целями социально-экономического развития принимающих стран. Тем не менее, в противовес «ресурсному подходу» отмечается, что наибольший интерес для китайских инвесторов представляют не добывающие отрасли, а сфера услуг и обрабатывающая промышленность. Так, полевые исследования 1000 компаний в 8 африканских странах исследовательского центра McKeansey (2017) [13] показали, что 31% китайских компаний оперируют в производственном секторе, 25% в сфере услуг, 15% в строительстве и сфере недвижимости. Кроме того, около 90% исследуемых китайских предприятий являются частными компаниями, деятельность которых руководствуется исключительно экономическими мотивами (за исключением Анголы и Кении, в которых доля государственных компаний достигает 30%). К схожим результатам пришли Chen, Dollar и Tang (2016) [10].
Мотив вывоза избыточной рабочей силы из Китая также имеет разноплановую оценку. Некоторые авторы отмечают, что предприятия КНР зачастую привлекают лишь китайскую рабочую силу (по крайней мере, на начальном этапе реализации проекта), достаточно неохотно распространяют использованные технологии и управленческие ноу-хау и, таким образом, функционируют в замкнутом цикле китайской экономики, с тем отличием, что в производственную цепочку вовлечены производственные мощности, расположенные на африканском континенте [5]. Тем не менее, по оценкам McKeansey, 89% работников китайских компаний - местное население, доля управляющего персонала значительно ниже и составляет порядка 44%, в целом исследуемые китайские предприятия предоставили местному населению порядка 300 000 рабочих мест. 2/3 компаний проводят всевозможные тренинги и семинары для местного персонала, происходит передача технологий и управленческих ноу-хау [13].
Расширение рынков сбыта отмечается исследователями как один из ведущих мотивов китайских инвесторов. Он реализуется в том числе через экспорт оборудования в принимающую страну. В исследовании McKeansey было выявлено, что только 47% снабжения китайских ТНК осуществляется местными компаниями. Кроме того, отмечается, что зачастую демпинговые цены, по которым Китай завозит свою продукцию, становятся угрозой для развития внутренних рынков принимающих стран. К одному из таких конфликтов следует отнести кризис в стальной промышленности ЮАР, вызванный невозможностью местных производителей конкурировать с китайскими экспортерами в 2016 г. Меры правительства ЮАР по повышению импортных пошлин на китайскую сталь не смогли предотвратить закрытие двух крупных заводов (Evraz Highveld Steel and Vanadium Limited), в результате, по разным оценкам, от 2 000 до 11 000 работников потеряли рабочие места [там же].
Китайское присутствие в Африке
Динамика развития торгово-экономических отношений Китая и Африки уже давно стала объектом пристального наблюдения всего мира. С 2009 г. Китай является крупнейшим торговым партнером стран Африки, в 2017 г. суммарный товарооборот достиг 170 млрд долл. (+14% к предыдущему году). Особенно быстрыми темпами развивается торговля с первой тройкой торговых партнеров Китая в регионе - ЮАР (+12%), Анголой (+45%), Нигерией (+30%). По данным Министерства коммерции КНР и Национального бюро статистики КНР, на первую пятерку стран (ЮАР, Ангола, Египет, Эфиопия, Алжир) приходится более 55% суммарного товарооборота Китая со странами Африки.
Ключевое мероприятие в развитии китайско-африканских отношений - учреждение Форума китайско-африканского сотрудничества в 2000 г. Форум проводится раз в три года и определяет основные направления политики Китая в отношении африканских стран. Знаковым событием стало создание по итогам работы третьего форума в 2006 г. Фонда развития Китай-Африка. Цель создания фонда -поддержка китайских компаний, оперирующих в Африке, а также содействие в создании инфраструктуры
в макрорегионе посредством участия в инвестиционных проектах. По итогам десяти лет работы фонда в конце 2017 г. в официальных документах было заявлено, что фонд вложил около 3,2 млрд долл. в 91 проект в 36 странах африканского континента. К числу таких проектов КНР в Африке можно отнести строительство более 100 промышленных парков (зон), более 40% из которых уже введены в строй. К концу 2016 г. было построено 5756 км железнодорожных путей, 4335 км автодорог, 9 портов, 14 аэропортов, 34 электростанции, а также 10 больших и около 1 тысячи малых ГЭС [2].
Основным источником финансовых ресурсов для Африки является экспортно-импортный банк Китая: за 2000-2015 гг. он предоставил займы почти всем африканским странам на общую сумму 63 млрд долл. По данным китайско-африканской исследовательской инициативы (CARI), в 2000-2014 гг. китайские банки, компании предоставили африканским странам свыше 80 млрд долл., в т.ч. Анголе -21,2 млрд долл., Эфиопии - 12 млрд долл., Кении - 5 млрд долл., Судану - 5 млрд долл., Конго -5 млрд долл. [там же].
Предпринятые меры дают определенные результаты: средний прирост объема накопленных ПИИ из Китая в страны Африки в 2009-2017 гг. составил 21,6%, прирост притока ПИИ в 2017г. - 70,8% (см. рис. 1), что позволяет нам говорить о стабильно растущем интересе китайских инвесторов к региону. Тем не менее, в 2017 г. инвестиции Китая в африканские страны составили 4,1 млрд долл., что составляет всего 2,6% от общего объема китайских ПИИ в зарубежные страны.
Анализируя географическую структуру потоков прямых китайских инвестиций в Африку (рис. 2), мы видим, что однозначным лидером по объему накопленных китайских ПИИ среди африканских стран является ЮАР (17%), с достаточным отрывом разместились Замбия и Нигерия (по 7%), далее следуют Ангола (5%), Эфиопия (5%), Алжир (4%), Зимбабве (4%), Гана (4%), Кения (3%), Танзания (3%) и др. По состоянию на конец 2017 г., более 3413 китайских компаний имели предприятия в 52 из 60 африканских стран, таким образом, коэффициент покрытия составил 86,7%. Более половины от общего объема ПИИ приходится на строительство (30%) и добывающую промышленность (23%), в то время как в общемировой структуре китайских ПИИ превалируют лизинг и коммерческие услуги (34%), оптовая и розничная торговля (12%), информационные технологии (12%), банковский сектор (11%).
Источник: составлено авторами по данным Министерства коммерции КНР.
Рис. 1. Динамика притока и объема накопленных ПИИ из Китая в страны Африки в 2009-2017 гг., млрд долл.
Рис. 2. Географическая структура накопленных ПИИ из Китая в страны Африки в 2017 г.
Китай является главным инвестором в инфраструктуру африканского континента: порядка 30% от всех контрактов КНР приходится на африканский регион. По состоянию на 2017 г., китайские компании ведут подрядные работы в 54 африканских странах. К первой пятерке стран по привлечению китайских подрядчиков относятся Нигерия, Кения, Ангола, Эфиопия, Алжир. Отраслевая структура подрядных работ, осуществляемых китайскими компаниями в африканских странах, достаточно концентрирована: транспортная инфраструктура, гражданское строительство и электроэнергетика в сумме занимают чуть более 70%.
Материалы и методы исследования
Разнонаправленная оценка деятельности Китая в Африке заставила нас проанализировать, действительно ли интересы китайских инвесторов сосредоточены лишь в сырьевом и аграрном секторе и направлены на обеспечение своих ресурсных потребностей. Выдвигается гипотеза о наличии единственного превалирующего мотива китайских инвесторов в Африке. Для проверки настоящей гипотезы на основании данных за 11 лет (2007-2017 гг.) был произведен анализ ряда показателей в 12 странах-лидерах по объему накопленных инвестиций из Китая. В качестве объясняемой переменной выступает У - приток ПИИ из Китая в соответствующую страну. Список регрессоров представлен в таблице 1.
Таблица 1
Описание переменных модели
Переменная Описание Источник
Y Приток ПИИ из Китая Ежегодный статистический бюллетень по ПИИ из Китая
DB Отношение количества мест от занимаемого до крайнего к общему количеству стран в рейтинге Ежегодно составляемый рейтинг легкости ведения бизнеса - Doing Business, Всемирный банк
Freedom Индекс экономической свободы (0-100) Ежегодно составляемый индекс, стратегический исследовательский институт США The Heritage Foundation, The Wall Street journal
GDP ВВП на душу населения (по 1II 1С) Всемирный банк
FDIflow Приток ПИИ в страну (без Китая) Ежегодный доклад ЮНКТАД по глобальным инвестициям
Import Импорт из Китая Национальное бюро статистики КНР
Export Экспорт в Китай Национальное бюро статистики КНР
Resource Доход от продажи природных ресурсов, % ВВП Всемирный банк
Others Факторы, не учтенные в модели -
Составлено авторами.
В целях устранения мультиколлинеарности, показатели, имеющие индексную или процентную природу (DB, resource, freedom) представлены в виде разности к предыдущему году, абсолютные показатели (Y, GDP, FDIflow, Import, Export) приняли форму темпов прироста к предыдущему году. Для анализа степени влияния перечисленных факторов на результирующий показатель, было проанализировано изменение коэффициента детерминации R2 при последовательном исключении статистически наименее значимых факторов, всего было построено 96 моделей, результаты представлены в табл. 2. Результаты и обсуждение
В табл. 2 представлены доли соответствующих факторов в итоговом коэффициенте, темным цветом выделены ячейки, которые имеют отрицательную корреляцию с результирующим показателем. Для удобства восприятия, страны расположены в порядке убывания ресурсной зависимости их экономик. Как видно из таблицы, невозможно выделить определенный фактор влияния для всей выборки, ситуации в странах отличаются значительно. Кроме того, в таких странах, как Гана, Танзания и ЮАР, значительная часть притока инвестиций из Китая объясняется вне рамок исследуемых моделей.
Столбец FDIflow показывает, что в 8 из 12 случаев китайские инвестиции зачастую идут вразрез с ПИИ из других стран, что свидетельствует о наличии своей определенной стратегии Китая, отличной от общего тренда в конкретной стране, однако вес данного фактора в целом невелик.
Вопреки ожиданиям, фактор resource не является определяющим в большинстве случаев, особенно в верхней части таблицы, где расположены наиболее ресурсозависимые страны. Однако отчетливо проявляется тенденция отрицательной корреляции между динамикой притока ПИИ из
Китая и изменениями условий ведения бизнеса и ВВП на душу населения в ресурсозависимых странах. Это свидетельствует о том, что в краткосрочной перспективе китайского инвестора слабо интересует фактор легкости ведения бизнеса, более того, его в большей степени привлекают более бедные страны.
Обратная тенденция прослеживается с фактором экономической свободы, под которой понимается отсутствие правительственного вмешательства или воспрепятствования производству, распределению и потреблению товаров и услуг, за исключением необходимой гражданам защиты и поддержки свободы как таковой. Положительная корреляция зависимой переменной и фактора freedom может свидетельствовать о заинтересованности китайских инвесторов в свободном доступе к ресурсам и инфраструктуре в исследуемых странах.
Таблица 2
Доля факторов влияния в результирующем коэффициенте детерминации R2, %
DB Freedom GDP FDIflow Import Export Resource Others
Конго, ДР 0,0% 94,7% 0,4% 0,2% 1,6% 0,5% 0,5% 2,1%
Гана 2,5% 2,1% 3,8% 6,0% 12,6% 31,5% 6,0% 35,5%
Замбия 1,2% 2,1% 0,5% 56,8% 25,2% 0,1% 13,9% 0,1%
Алжир 21,3% 1,1% 7,5% 12,0% 8,3% 13,2% 33,8% 2,8%
Ангола 0,4% 1,2% 0,3% 4,4% 61,4% 26,6% 3,0% 2,7%
Эфиопия 0,6% 2,5% 0,1% 3,6% 0,7% 81,2% 3,7% 7,6%
Зимбабве 2,0% 4,1% 19,0% 0,0% 2,1% 2,5% 69,8% 0,5%
Танзания 32,7% 11,3% 0,1% 4,5% 13,3% 3,2% 0,0% 34,9%
Нигерия 5,1% 8,0% 13,1% 11,4% 26,4% 8,5% 24,1% 3,4%
Судан 48,6% - 17,6% 0,6% 17,8% 4,8% 2,9% 7,7%
ЮАР 0,0% 1,6% 3,2% 7,2% 0,5% 1,8% 5,5% 80,1%
Кения 5,3% 64,0% 1,1% 11,0% 2,9% 14,2% 0,3% 1,2%
Рассчитано авторами с использованием пакета Gretl.
В значительной степени объясняется приток ПИИ взаимоотношениями с экспортом в Китай, особенно заметна эта связь в таких странах, как Алжир, Ангола, Эфиопия, Кения, т.е. странах - абсолютных лидерах, как по объемам торгового оборота, так и по размещению контрактов на строительство подрядных объектов, подписанных с КНР, что косвенно подтверждает формулу сотрудничества «Инфраструктура взамен на ресурсы». Обнаружено значительное влияние фактора Import с отрицательным знаком в таких странах, как Ангола, Нигерия, Судан.
Выводы
За последние 20 лет присутствие Китая на африканском континенте упрочилось существенно, Китай - лидер по темпам прироста инвестирования в регион. Для обеспечения торгово-инвестиционного сотрудничества Китаем была создана значительная финансовая инфраструктура. ПИИ в африканском регионе достаточно диверсифицированы географически, главный инвестиционный партнер Китая -ЮАР. В отраслевом разрезе порядка 50% китайского капитала нашли свое приложение в строительстве и добывающей промышленности, Китай - лидер по инвестированию в инфраструктурные объекты региона.
Тезис об ограничении интересов китайских инвесторов обеспечением природных ресурсов не нашел свое отражение в настоящем исследовании. Мотивы Китая в Африке диверсифицированы, отражают комплексные задачи по модернизации китайской экономики. Учитывая растущий интерес Китая не только к добывающим, но и иным отраслям, а также повышение доли частного капитала в регионе, определяющим фактором результатов африкано-китайского инвестиционного сотрудничества является грамотная внешнеэкономическая стратегия принимающей страны, так как в современных условиях развития мировой экономики она, помимо использования собственных сравнительных и конкурентных преимуществ, должна учитывать аналогичные преимущества стран-партнеров во внешнеэкономических операциях [6].
ЛИТЕРАТУРА
1. Арутюнова Г.И., Кирова И.В., Попова Т.Л. Факторы успехов Китая в Африке // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. 2014. № 3-1. С. 152-158.
2. Китайские инвестиции в Африке: практика Фонда развития Китай - Африка. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/columns/africa/kitayskie-investitsii-v-afrike-praktika-fonda-razvitiya-kitay-afrika (дата обращения 22.03.2019).
3. Лепа Т.П. Россия и Китай: таможенное и экономическое взаимодействие // Известия Байкальского государственного университета. 2017. Т. 27. № 1. С. 64-72.
4. Макарова Г.Н. Усиление сотрудничества с КНР - фактор нарастания стратегических рисков России // Развитие российско-китайских отношений: новая международная реальность. 2016. С. 131-143.
5. Филиппов В.Р. Колониализм: второе пришествие / РСМД (Российский Совет по международным делам), 2012.
6. Цвигун И.В., Балашова М.А., Суходолов Я.А. Углубление сотрудничества России с КНР путем создания российско-китайских кластеров // Развитие российско-китайских отношений: новая международная реальность. 2016. С. 107-115.
7. Цвигун И.В., Суходолов Я.А. Внешнеторговые связи Китайской Народной Республики: общая характеристика, факторы влияния // Развитие российско-китайских отношений: новая международная реальность. 2016. С. 116-123.
8. Шалак А.В. Россия и Китай: возможности стратегического сотрудничества через призму региональных связей // Известия Байкальского государственного университета. 2017. Т. 27. № 2. С. 292-297.
9. Cai K.G. Outward foreign direct investment: A novel dimension of China's integration into the regional and global economy // The China Quarterly. 1999. V. 160. Р. 856-880.
10. Chen W., Dollar D., Tang H. Why is China investing in Africa? Evidence from the firm level // The World Bank Economic Review. 2016. V. 32. № 3. Р. 610-632.
11. Cheng L.K., Ma Z. China's outward foreign direct investment // China's growing role in world trade. University of Chicago Press, 2010. Р. 545-578.
12. Deng P. Outward investment by Chinese MNCs: Motivations and implications // Business horizons. 2004. V. 47. № 3. P. 8-16.
13. Sun I.Y., Jayaram K., Kassiri O. Dance of the lions and dragons: How are Africa and China engaging, and how will the partnership evolve? McKinsey Global Institute, 2017.
14. Ramasamy B., Yeung M., Laforet S. China's outward foreign direct investment: Location choice and firm ownership // Journal of world business. 2012. V. 47. № 1. P. 17-25.
