CC BY
3
Б01: 10.31249/аре/2024.04.08
© Годованюк К.А.1
Китайская стратегия Великобритании: непоследовательная последовательность на фоне внутренних дебатов
Аннотация. В статье рассматривается эволюция британского политического нарратива в отношении КНР. Автор показывает, как изменялось мнение британского общества и политической элиты по поводу Китая и какие последствия это имело для выработки внешнеполитического курса Лондона. В период пребывания у власти коалиционного правительства Д. Кэмерона межпартийный консенсус по «китайскому вопросу» способствовал динамичному политическому и экономическому диалогу двух стран. После референдума о членстве в ЕС (2016) на фоне преобладающего стремления Великобритании к стратегической независимости на первый план вышли вопросы обеспечения прав человека в Гонконге, а также всё возрастающее ощущение угрозы со стороны Китая, которое подогревали СМИ, общественные организации и государственные структуры, в том числе спецслужбы. Тем не менее несмотря на усиление антикитайского лобби, в политическом поле Соединенного Королевства присутствовали силы, выступавшие за более прагматичный подход, в том числе - за торгово-инвестиционное сотрудничество с Поднебесной. Однако их влияние на процесс принятия решений значительно сократилось. Ужесточению официальной линии в отношении Китая способствовала
1 Годованюк Кира Анатольевна - кандидат политических наук, ведущий научный сотрудник, Центр британских исследований, ИЕ РАН; [email protected] ОЯСГО: 0000-0002-5205-002
неустойчивая позиция руководства Консервативной партии, на которое оказывали влияние различные внутрипартийные группы. Лидеры Консервативной партии и определенная часть элиты пытались корректировать «китайский курс», лавируя между китаефилами и синофобами в политическом истеблишменте. С одной стороны, в официальной риторике по-прежнему звучали заявления об открытости британской экономики для китайского бизнеса. С другой стороны, все громче раздавались призывы создать эффективный механизм отражения «китайской угрозы», пред-ставдяющей опасность для демократических и экономических процессов внутри страны. Поездка министра иностранных дел Соединенного Королевства Дж. Клеверли в Пекин 30 августа 2023 г. показала, что политический курс Великобритании в отношении КНР зависит не только от внешнего контекста, но и от внутриполитической повестки, сформировавшейся под влиянием дискурса о Китае как о «вызове, определяющем эпоху». В статье дается прогноз, что непоследовательная позиция Кабинета сохранится после выборов, состоявшихся в июле 2024 г.
Ключевые слова: Великобритания, Китай, «особые отношения» с США, Индо-Тихоокеанский регион, внутрипартийная борьба, национальная безопасность.
За последние несколько лет отношения между Великобританией и Китаем резко ухудшились; тренд на устойчивое развитие двусторонних отношений, сохранявшийся вне зависимости от того, какая партия в Соединенном Королевстве находится у власти, практически завершился. Расцвет британо-китайских отношений -их «золотой век» - пришелся на период правления консерваторов в 2015-2017 гг.
В условиях стремительной трансформации системы мировой политики восприятие Китая правящими кругами Великобритании значительно изменилось [Crookes, Farnell, 2019]. Рост разногласий по поводу того, как взаимодействовать с Китаем и воспринимать его усиление на мировой арене, способствовал созданию ситуации, в которой последовательно сменявшие друг друга консервативные правительства стали придерживаться «половинчатой» политики по отношению к КНР.
В целом ухудшение британо-китайских отношений было связано с глобальным ужесточением конкуренции между США (и их ближайшими союзниками) и КНР [Hamilton, Ohlberg, 2020;
Мамедова, 2021]. Вовлекаясь в американо-китайское экономическое, технологическое, политическое и военное соперничество и объявив политическую систему КНР авторитарным режимом, британские власти пошли по пути усиления разногласий между странами. Но было бы упрощением констатировать, что только внешние факторы повлияли на ужесточение курса Лондона в отношении Пекина.
Внутриполитические дискуссии в британском истеблишменте относительно «китайской угрозы» привели к столкновению двух подходов: с одной стороны, традиции прагматизма, с другой - концепции примата ценностного подхода во внешней политике.
Часть представителей британской политической элиты исходила из того, что без торговли с Китаем экономика Соединенно-гом Королевства, покинувшего ЕС, окажется в уязвимом положении, а потому необходимо сохранять поле для диалога с Пекином - в том числе и по актуальным вопросам международных отношений на фоне формирующейся полицентричности. Их оппоненты, воспринимавшие КНР как угрозу не только британской безопасности, но и всему либеральному миропорядку, выступали за жесткий антикитайский курс.
В настоящей статье на основе концептуального анализа внешней политики [Hudson, 2014] и теории принятия решений [Hermann, 2001] рассматриваются позиции различных групп внутри Консервативной партии, которые в разной степени оказали влияние на правительственный курс Великобритании в отношении Китая.
Эволюция подхода Великобритании в отношении Китая: от лейбористов к консерваторам
«Смягчение» британского подхода к Китаю началось при лейбористском правительстве Т. Блэра (1997-2007), исходившего из того, что сложности в отношениях между двумя странами постепенно будут преодолены, в том числе за счет динамичного развития торговых взаимосвязей.
После передачи Гонконга Китаю в 1997 г. (на основе договоренностей, достигнутых в свое время правительством М. Тэтчер) британские власти существенно сократили штат и ресурсы британской разведки в КНР [Wei, Burnham, Kerr, 2023]. Лондон рас-146
считывал на позитивное развитие отношений с Поднебесной, несмотря на критические публикации в британских СМИ, в том числе посвященные ситуации вокруг Тибета и Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР).
С одной стороны, скорость экономического подъема Китая после его вступления во Всемирную торговую организацию (2001) вызвала в британских политических кругах определенное беспокойство. Согласно статистике Всемирного банка, в 2006 г. ВВП Китая в текущих ценах составил 2,75 трлн долл., превысив британский показатель - 2,71 трлн долл. [GDP (current US$) - China..., 2024; GDP (current US$) - United Kingdom..., 2024]. Британские СМИ отмечали, что КНР обогнала Британию и Францию по ВВП еще в 2005 г. [Watts, 2006]. С другой стороны, британское правительство полагало, что глобализация создает предпосылки для взаимовыгодного сотрудничества, роста двустороннего товарооборота и привлечения китайских инвестиций.
В 2008 г. новый премьер-министр лейбористского правительства Г. Браун (2007-2010) в ходе визита в Пекин во время Олимпийских игр 2008 г. подписал британо-китайское соглашение, нацеленное на увеличение инвестиций КНР в экономику Великобритании. В 2009 г., на фоне динамичного развития британо-китайских отношений, лейбористское правительство опубликовало первую «китайскую стратегию», озаглавленную «Рамки взаимодействия». В предисловии отмечалось, что «Великобритания, Европа и остальной мир смогут извлечь выгоду из подъема Китая» [The UK and China..., 2009].
Если в 1999 г. на рынок Китая приходилось 0,7% британского экспорта товаров, а на британском рынке доля китайского импорта не превышала 1,5%, то в 2019 г. эти показатели составили 4% и 7% соответственно [Statistics on UK trade..., 2020, p. 3]. «Золотой век» отношений с Китаем, наступивший при консервативном Кабинете Д. Кэмерона (2010-2016), во многом был продолжением политики лейбористов. В марте 2015 г. Великобритания первой из стран «большой семерки» присоединилась к Азиатскому банку инфраструктурных инвестиций. Тогда же в ее стратегических документах появилось требование в течение десяти лет сделать Китай вторым по объему экспортным направлением Соединенного Королевства [National security..., 2015, p. 58].
Стимулирование китайских вложений в британские инфраструктурные проекты, в том числе в атомные электростанции, сопровождалось динамичным развитием сферы финансовых услуг. Лондонский Сити, в свою очередь, стремился стать крупнейшим клиринговым центром для юаня за пределами Азии. Оппозиционная Лейбористская партия также позитивно оценивала динамику политического и экономического диалога между странами, что позволяет говорить о межпартийном консенсусе по вопросу КНР в тот период.
После референдума по поводу выхода из ЕС надежды на дальнейшее плодотворное развитие британо-китайского торгово-инвестиционного сотрудничества еще более укрепились. Предполагалось, что визит в КНР премьер-министра Т. Мэй (2016-2019) в 2018 г. создаст условия для облегченного выхода британских компаний на китайский рынок. Бывший премьер-министр Д. Кэмерон в то время руководил частным инвестиционным фондом, лоббировавшим британо-китайское взаимодействие. Департамент экспортного финансирования Великобритании планировал выделить 25 млрд ф. ст. на проекты британских компаний в рамках инициативы «Один пояс, один путь» (ОПОП). Однако Т. Мэй так и не подписала меморандум о поддержке китайской инициативы.
Во время визита министра иностранных дел Дж. Ханта в КНР в 2018 г. речь все еще шла о развитии сотрудничетсва в логике «золотого века» [Foreign Secretary..., 2018], но в правительстве Т. Мэй уже были созданы предпосылки к свертыванию диалога.
Изменение в общественно-политических настроениях в 2020-2023 гг.
Постепенный рост недоверия к КНР со стороны политических элит Соединенного Королевства был связан с усилившимся международно-экономическим влиянием Китая в сочетании с якобы возросшими возможностями Пекина создавать экономические вызовы и воздействовать на внутриполитический процесс в Великобритании [Harris, 2017].
C 2019 г. британские политические аналитики все чаще писали о британо-китайских отношениях в негативном ключе [Brown, 2019]. Как правило, в дискуссиях обсуждались три основные темы.
Во-первых, часть британских элит настороженно относилась к экономической активности Пекина в Соединенном Королевстве, отмечая существующие риски для национальной безопасности. Дискуссию на эту тему начала Т. Мэй еще в 2016 г., когда из соображений национальной безопасности она приостановила начало работ по строительству атомной электростанции «Hinkley Point C», которые предполагалось проводить при инвестиционной поддержке КНР. С 2018 г. китайская компания «China General Nuclear» (несмотря на то, что ее деятельность запрещена в США) все-таки приступила к работе по этому проекту. Однако в 2023 г. Лондон отстранил эту корпорацию от участия в ранее одобренном проекте по строительству АЭС «Sizewell C», что привело к переносу окончания работ по возведению АЭС «Hinkley Point C» с 2026 г. на более поздний срок (от двух до четырех лет дополнительно).
Во-вторых, Лондон все активнее критиковал КНР по вопросам, связанным с соблюдением прав человека: наибольший общественный резонанс вызывали проблемы Гонконга и Синьцзян-Уйгурского автономного района. В 2019 г. в ответ на решение китайских властей принять Закон о национальной безопасности в Гонконге британские власти объявили о запуске программы переселения в Великобританию мигрантов из Гонконга, имеющих паспорта британских граждан за рубежом [Годованюк, 2019].
В-третьих, популярной темой в общественных дискуссиях стали обвинения КНР в негативном влиянии на британский политический процесс, в том числе через академическое сообщество, политические и деловые круги [McCourt, 2021].
С формированием правительства Б. Джонсона (2019-2022) внимание общества и истеблишмента постепенно стало смещаться с вопросов целесообразности экономического сотрудничества с Поднебесной к вопросам обеспечения целостности демократических процессов и безопасности в самом Соединенном Королевстве [Gaston, Mitter, 2021].
К этому времени в аналитических кругах распространилось консолидированное мнение, что Великобритания является ключевой целью «злонамеренных действий» Пекина, который стремится воздействовать на правительственные департаменты, университеты, СМИ и исследовательские организации. Эксперты предупреждали о возможном негативном влиянии выходцев из Китая или
организаций, аффилированных непосредственно с КПК (напрямую или через посольство КНР в Лондоне), а также различных «полезных идиотов», прямо или косвенно связанных с КНР1. В 2020 г. большой общественный резонанс вызвали сообщения, что директор Китайской народной ассоциации дружбы с зарубежными странами встречался с премьер-министрами Т. Блэром, Г. Брауном, Д. Кэмероном, Т. Мэй и Б. Джонсоном [Book, report spark..., 2020].
В 2020 г., в разгар пандемии COVID-19, в Палате общин появились депутатские группы, агрессивно настроенные в отношении КНР. Часть депутатов от фракции тори под руководством Н. О'Брайэна и главы Комитета по международным делам Т. Тугендхата создали Группу исследования Китая (англ. China Research Group) с целью «поощрять дискуссии по КНР и британо-китайским отношениям». Обсуждения предполагалось проводить, в том числе, на межпартийной основе, поэтому к участию пригласили теневого министра иностранных дел от Лейбористской партии Л. Нэнди. Группа публиковала исследования и готовила рекомендации по корректировке правительственной линии в отношении китайской инициативы ОПОП, ситуации в Гонконге, связей британских университетов с китайскими компаниями и правительственными структурами. Депутаты призывали правительство пересмотреть политику в отношении компании «Huawei», ввести санкции в связи с ситуацией вокруг Гонконга и СУАР [British MP..., 2020]. Через год Британия ввела санкции в отношении китайских официальных лиц за нарушения прав уйгуров [UK sanctions..., 2021], и Китай не замедлил ввести контрмеры против нескольких британских депутатов и представителей академического сообщества. В ответ послу Китая в Великобритании не позволили выступить в британском парламенте перед межпартийной «прокитайской» парламентской группой [Wintour, 2021].
В 2020 г. был также сформирован Межпарламентский альянс по Китаю (англ. Inter-Parliamentary Alliance on China, IPAC), в который вошли депутаты из национальных парламентов стран Западной Европы и Европейского парламента. Координационный
1 Британские эксперты применяют термин «полезные идиоты» также в отношении общественных деятелей, политиков, экспертов, аналитиков, прямо или косвенно связанных с Россией.
центр Альянса, ставившего своей целью согласовывать политику государств-единомышленников в отношении Поднебесной, находился в Великобритании, а британские парламентарии составляли более четверти состава группы.
Дискуссии о рисках для критически важной инфраструктуры, которые несет сотрудничество с КНР, в частности о роли китайской корпорации «Huawei» в создании сетей 5 G, завершились решением правительства Великобритании о постепенном отказе от оборудования этой компании к 2027 г. Эксперты отмечали, что решение было принято под давлением США, а также внутреннего антикитайского лобби, указывавшего, что «Huawei» имеет большие возможности влиять на британские партии посредством взносов в партийные кассы.
В 2022 г. в британских СМИ широко обсуждался инцидент (сведения о котором предоставила Служба безопасности MI5), связанный с попытками влиять на британских парламентариев со стороны натурализованной британки Кристин Чинг Куи Ли, аффилированной с КПК, Китайской ассоциацией дружбы за рубежом, а также с организацией «British Chinese Project»1. Будучи руководителем юридической фирмы в Лондоне, она в течение шести лет вносила пожертвования в кассу Лейбористской партии (около 500 тыс. ф. ст.) [How MI5 uncovered..., 2022]. Любопытно, что в свое время премьер-министр Т. Мэй вручила К. Ли награду «Точка света» за волонтерскую деятельность.
Смена внешнеполитических приоритетов, последовавшая после Брекзита, а также пандемия коронавируса и преимущественно критическое отношение британских СМИ к Поднебесной способствовали усилению негативного отношения к КНР и со стороны британской общественности. В апреле 2020 г., на фоне слухов, что технологии мобильной связи 5 G распространяют корона-вирусную инфекцию, антикитайские настроения стали причиной поджогов телекоммуникационных вышек. Несмотря на опровержения со стороны Департамента цифровых технологий, культуры, медиа и спорта, эти инциденты показали, что синофобия в британском обществе возрастает не только на политическом, но и на бы-
1 Некоммерческая организация, цель которой - укрепление взаимного доверия между китайским этническим сообществом и местным населением.
товом уровне. Британские спецслужбы призывали правительство к более «реалистичному взгляду» на КНР [Sabbagh, 2020].
Согласно опросам, проведенным аналитической Группой исследований британской внешней политики, в 2020 г. недоверие к Китаю испытывали 33% опрошенных, в 2021 г. - 40%. При этом доля британцев, которые считали, что подъем Китая является «критической угрозой» для Великобритании, увеличилась с 33% в
2020 г. до 41% в 2021 г. [Gaston, Mitter, 2021, p. 9] В апреле 2020 г. глава Форин-офиса Д. Рааб заявил, что после пандемии Лондон не сможет вернуться к прежним отношениям с КНР [Woodcock, 2020].
Можно сказать, что общественное мнение по поводу КНР напрямую связано с политическим климатом в истеблишменте [Chow, Han, Li, 2019]. Однако не следует забывать, что на поведение правящей элиты по отношению к Китаю значительно повлияла «ястребиная» позиция отдельных представителей политических и общественных кругов.
Китай в стратегических документах и заявлениях правительства Великобритании: «de-risk, but do not de-couple»
Несмотря на систематические антикитайские высказывания и недружественные шаги по отношению к Китаю, правительство Б. Джонсона, хотя не могло игнорировать предупреждения части истеблишмента о рисках, которые якобы несет тесное экономическое и политическое взаимодействие с Пекином, так и не сформулировало полноценную стратегию в отношении КНР.
Половинчатая позиция Кабинета беспокоила определенную часть истеблишмента, выступавшую за ужесточение антикитайского курса. Члены Комитета по международным делам Палаты общин в 2019 г. [China and the rules-based..., 2019], а позднее члены Палаты лордов в 2021 г. [The UK and China's..., 2021] призывали выработать долгосрочную и полномасштабную «китайскую стратегию».
Комплексный обзор проблем национальной безопасности, обороны, развития и внешней политики, опубликованный в марте
2021 г., обозначил Китай в качестве «стратегического вызова» для Великобритании и одновременно указал на необходимость экономического сотрудничества с ним и взаимодействия на глобальном уровне по таким вопросам, как изменение климата [Global Britain..., 2021].
В феврале 2022 г., на фоне усиливающегося экономического кризиса и буксующего процесса заключения торгового соглашения с США, появились сообщения, что правительство Соединенного Королевства хочет возобновить работу Британо-китайской совместной экономической и торговой комиссии; этот шаг встретил противодействие со стороны части депутатов Палаты общин [Elgot, 2022]. Канцлера Казначейства Р. Сунака и главу Кабинета Б. Джонсона обвинили в активном стремлении нормализовать отношения с КНР (Р. Сунак в начале 2022 г. был готов провести очередной саммит Британо-китайского экономического и финансового диалога, не функционировавшего с 2019 г., однако его план был фактически заблокирован внутренним антикитайским лобби).
Тем не менее казалось, что в окружении премьер-министра усиливается влияние тех, кто выступает за конструктивный диалог с Китаем. С февраля по сентябрь 2022 г. руководителем по связям с общественностью офиса премьер-министра Б. Джонсона был Г. Харри (в прошлом - сотрудник компании «Huawei»). В этот период британское правительство изыскивало возможности сохранить каналы для экономического диалога с КНР, несмотря на внутреннее противодействие.
Летом 2022 г. вопрос отношений с Китаем стал предметом жесткой полемики между кандидатами на пост лидера Консервативной партии. В итоге Р. Сунак уже в июле 2022 г. был вынужден заявить, что «КНР и КПК представляют самую большую угрозу для безопасности и процветания Великобритании и мира в XXI веке», и предложил создать «международный альянс» для противодействия китайским киберугрозам (цит. по: [Ананьева, Охошин, 2023, с. 134]).
Консервативное правительство Р. Сунака, стараясь не вступать в конфликт с внутренним (бритажкий истеблишмент) и внешним (США) антикитайским лобби, стремилось обосновать необходимость диалога с КНР изменениями в международной обстановке, в том числе начавшейся СВО России на Украине, поскольку Лондон ожидал негативной реакции Пекина на действия Москвы. Тем не менее летом 2022 г. члены Группы исследования Китая рекомендовали Р. Сунаку воздержаться от сближения с КНР [Courea, Webber, Gallardo, 2022].
В сентябре 2022 г. министр иностранных дел Дж. Клеверли предостерег Китай, заявив, что «сближаясь с Россией, он отходит
от глобальных норм и правил» [Indo-Pacific tilt..., 2022]. Великобритания все сильнее вовлекалась в глобальное противостояние с КНР, проходящее под эгидой США, и давление антикитайских кругов в партии тори вынудило Р. Сунака официально объявить о завершении «золотого века» двусторонних отношений [Allegretti, 2022].
Тем временем в Консервативной партии продолжались дискуссии о том, как реагировать на «вызов» со стороны Поднебесной. В обновленном Комплексном обзоре проблем национальной безопасности (март 2023 г.) отмечалось, что «углубление партнерства между Россией и Китаем» вызывает особую озабоченность Соединенного Королевства», а Китай именовался «вызовом, определяющим эпоху» [Integrated review refresh..., 2023].
Согласно текстам вышеуказанных стратегических документов 2021-2023 гг., британская политика в отношении Китая основана на трех принципах: во-первых, укреплять национальную безопасность в тех областях, где действия Пекина представляют угрозу; во-вторых, углублять сотрудничество с партнерами в Индо-Тихоокеанском регионе (ИТР) и во всем мире для консолидированного ответа КНР; в-третьих, с учетом все возрастающего глобального значения Китая, взаимодействовать с ним на двусторонней и многосторонней основе для сохранения и создания открытых, конструктивных и стабильных отношений.
Самым существенным образом на пересмотр «китайской стратегии» повлияло желание правительства Р. Сунака обеспечить «поворот» к Великобритании Индо-Тихоокеанскому региону [Васильев,
2022]. В марте 2023 г. на трехсторонней встрече делегаций стран -участниц военно-политического союза AUKUS (Австралии, Великобритании, США) Р. Сунак отметил «возрастающую агрессивность со стороны Китая» [PM statement..., 2023]. В ответ МИД КНР заявил, что «три страны во имя собственных геополитических интересов полностью игнорируют озабоченность международного сообщества и продолжают идти по пути ошибок» [Hawkins, Kwan, 2023].
По мнению части британского истеблишмента, именно половинчатая стратегия в отношении КНР - основная причина того, что, с военно-политической точки зрения, «поворот» к Индо-Тихоокеанскому региону до сих пор не завершен [UK defence...,
2023]. Другие причины - продолжающиеся дискуссии относительно 154
целесообразности вовлечения Великобритании в военно-политическое соперничество в ИТР с учетом ее ограниченных ресурсов в регионе. Несмотря на то, что с 2024 г. здесь развернута британская Прибрежная группа реагирования, а на 2025 г. запланированы очередные военно-морские маневры авианосной группы, военные возможности Лондона в ИТР существенно уступают ресурсам ведущих региональных игроков. В то же время инфраструктурные преимущества Лондона в ИТР включают подразделение военно-морской поддержки в Сингапуре, британский гарнизон и Военную школу британской армии по операциям в джунглях (англ. British Army Jungle Warfare Training School) в Брунее. Этого вполне хватает, чтобы демонстрировать военное присутствие, но недостаточно, чтобы оказывать определяющее воздействие на военно-политический баланс региона.
Тем не менее правительство полагает, что Великобритания уже обеспечила свой «поворот» к ИТР через невоенные инструменты - дипломатию, торговые связи, технологический обмен и взаимодействие с региональными организациями. Особое внимание Лондон уделяет нормативному взаимодействию с региональными игроками через АСЕАН (с 2022 г. - в статусе диалогового партнера) и Всеобъемлющее и прогрессивное соглашение о Транстихоокеанском партнерстве, к которому Великобритания присоединилась в 2023 г. Одновременно Соединенное Королевство под эгидой США вовлекается в торговое и нормативное противостояние с Китаем по линии взаимодействия с островными тихоокеанскими государствами. США, Великобритания, Китай и ЕС имеют статус диалоговых партнеров в Форуме тихоокеанских островов, а с 2022 г. Великобритания вместе с США, Австралией, Новой Зеландией и Японией участвует в неформальном координационном механизме «Партнеры в голубом Тихом океане» (англ. «Partners in the Blue Pacific»), который ставит своей целью углубление экономического и дипломатического сотрудничества с государствами региона, а также координацию стратегии развития Форума тихоокеанских островов до 2050 г. [Partners in the Blue..., 2022].
Весной 2023 г. министр иностранных дел Дж. Клеверли уточнил правительственную позицию Лондона по Китаю: «Мы должны признать, что ни одна серьезная глобальная проблема - от изменения климата до предотвращения пандемии, от экономической
нестабильности до распространения ядерного оружия - не может быть решена без Китая» [Our position..., 2023]. Глава британского МИДа подчеркнул, что усилия Соединеного Королевства не направлены на изоляцию КНР или вовлечение ее в новую холодную войну. В рамках конструктивного подхода нужно пытаться взаимодействовать с Китаем там, где это необходимо. Однако британское правительство по-прежнему считает китайскую политическую систему авторитарным режимом и «не ждет, что разногласия с Китаем можно быстро преодолеть, но ожидает, что Китай будет соблюдать взятые на себя обязательства» [Ibid.].
Следуя подобному курсу, Лондон, например, пригласил представителей КНР на саммит по безопасному использованию искусственного интеллекта, проводившийся в ноябре 2023 г. в Соединенном Королевстве.
При этом часть фракции тори по-прежнему призывала правительство к ужесточению китайского вектора политики. В июле 2023 г., в период подготовки визита главы МИД Великобритании в КНР, Комитет по разведке и безопасности Палаты общин опубликовал доклад «Китай» [China..., 2023] (по аналогии с докладом «Россия» в 2020 г.). В этом документе были подробно описаны средства, которые использует Китай, чтобы стать «производственной сверхдержавой», - инвестиции и последующее «использование иностранных отраслей промышленности для ускорения освоения производственного процесса» [Ibid.]. Отмечалось, что Китай «привлекает государственные и негосударственные компании, а также академические и культурные учреждения и простых граждан для шпионажа в сфере технологий и интеллектуальной собственности, чтобы обойтись без дорогостоящих и трудоемких исследований, обеспечив себе рост за счет других» [Ibid.].
В рамках подхода «снижай риски, но не разрывай связи» (англ. «de-risk, but do not de-couple») Дж. Клеверли в августе 2023 г. посетил Китай, где встретился с заместителем председателя КНР Хань Чжэном. В Соединенном Королевстве этот визит ожидаемо подвергли критике. Бывший лидер Консервативной партии Иан Дункан Смит заявил, что от встречи Дж. Клеверли с Хань Чжэном «веет духом умиротворения». Теневой министр иностранных дел Дэвид Лэмми обвинил консервативные правительства в непоследовательности и «самоуспокоенности» по отношению к 156
Китаю. В британских СМИ даже писали, что главе британского МИДа следует использовать термин «враждебное государство» по отношению к КНР, однако глава Форин-офис избрал сдержанный тон и подтвердил, что Великобритания открыта для китайского бизнеса. По итогам встречи Дж. Клеверли заявил, что Китай -«важная, большая, влиятельная и сложная страна, поэтому наши отношения с Китаем неизбежно будут сложными и запутанными» [Dawson, 2023].
Любопытно, что в день визита Дж. Клеверли в Китай Комитет Палаты общин по иностранным делам обнародовал доклад о политике в Индо-Тихоокеанском регионе, в котором Тайвань именовался «де-факто независимым государством» [Tilting horizons..., 2023], что должно было умиротворить синофобское крыло тори и показать, что правительство готово противостоять «китайской угрозе», где это необходимо.
Непоследовательная политика консервативного Кабинета в отношении Китая строилась на противопоставлении идей об экономической целесообразности сотрудничества с ним и концепций примата соблюдения прав человека и обеспечения безопасности, требовавших максимально отгородиться от Пекина. Попытки правительства консерваторов представить продолжение двустороннего диалога как необходимое условие для того, чтобы иметь возможность перетянуть КНР на «верную сторону истории» не получили широкой поддержки однопартийцев.
Лейбористы призывали пересмотреть политику в отношении Китая и обещали сформулировать единую межведомственную стратегию. Однако в их предвыборных манифестах контуры этой стратегии были созвучны политике тори: сотрудничать там, где можем,
конкурировать там, где нужно, бросить вызов там, где должны.
***
За последние десять лет британская политика в отношении Китая существенно изменилась. Консервативное правительство Великобритании, вынужденное учитывать озабоченность политического истеблишмента и общественности по поводу угрозы со стороны Китая, стремясь солидаризироваться с США, но в то же время испытывая давление со стороны части фракции, заинтересованной в экономическом взаимодействии с КНР, в конечном итоге не смогло сформулировать ясную долгосрочную стратегию в
отношении Поднебесной. Вместе с тем британской правящей элите становилось все сложнее преодолевать как внутреннее, так и внешнее антикитайское лобби, и, наконец, Р. Сунак объявил о завершении «золотого века» британо-китайского торгово-инвестиционного сотрудничества.
Следует выделить ряд факторов, которые будут оказывать существенное влияние на британский курс в отношении КНР.
Во-первых, давление на Китай со стороны США и его союзников сохранится при любой администрации Белого дома. Соответственно, Лондон, считающий себя ближайшим союзником Вашингтона, обязан следовать общей линии «коллективного Запада». Неотъемлемой частью внешней политики Великобритании является наличие «общих ценностей» с США, придающее дополнительный смысл не только к «особым отношениям» Лондона с Вашингтоном, но и «повороту» Великобритании к ИТР.
Во-вторых, часть британского истеблишмента по-прежнему воспринимает Китай как угрозу национальной безопасности, и это неизбежно окажет воздействие на тональность формирующейся «китайской стратегии» нового правительства. Кроме того, степень раздражения британской политической элиты в отношении КНР столь высока, что общественное мнение тоже воспримет любые попытки нормализации диалога как угрозу безопасности страны.
В-третьих, усиление международной конфронтации требует от стран «коллективного Запада» частично сохранять каналы для диалога с КНР, что становится дополнительным стимулом изыскивать более аккуратные формулировки в отношении Поднебесной.
Принципиальное различие в подходах Лондона к политике на китайском и российском направлениях состоит в том, что Великобритания признает за КНР роль глобального игрока, с которым следует продолжать диалог с целью воздействия на мирополити-ческие процессы. Долгосрочная задача британского правительства состоит в том, чтобы «отделить» Пекин от Москвы и избежать устойчивой биполярности в международных отношениях. Но очевидных рычагов давления на КНР у Великобритании нет. Еще одним аргументом в пользу продолжения диалога с Пекином в условиях формирующейся полицентричности мировой системы является задача выстроить новую модель отношений со странами Глобального Юга. 158
После выборов 2024 г. перед британским правительством вновь встанет дилемма стратегического выбора, обусловленная продолжающейся полемикой относительно «китайского курса» Соединенного Королевства.
Литература / References
Ананьева Е.В., Охошин О.В. (2023). Британия-2022: смена премьеров, смена монарха / РАН, ИЕ. - Москва. - 194 с. [Ananieva E.V., Okhoshin O.V. (2023). The UK-2022: change of Prime Ministers, change of Monarch [Britaniya-2022: smenaprem'erov, smena monarkha] / RAS, IE. - Moscow. - 194 p.]. (In Russian).
Васильев В.С. (2022). Англосаксонские скрижали нарастающего глобального цивилизационного противостояния // Актуальные проблемы Европы / РАН, ИНИОН. - Москва. - № 4. - С. 234-257 [Vasiliev V.S. (2022). Anglo-Saxon guidestones of growing global confrontation between civilizations [Anglosaksonskie skrizhali narastayushchego global'nogo tsivilizatsionnogoprotivostoyaniya] // Current problems of Europe / RAN, INION. - Moscow. - N 4. - P. 234-257]. (In Russian). DOI: 10.31249/ape/2022.04.10.
Годованюк К. А. (2019). Фактор Гонконга в британо-китайских отношениях // Научно-аналитический вестник ИЕ РАН. - Москва. - № 6. -C. 121-126 [Godovanyuk K.A. (2019). The Hong Kong factor in China-UK relations [Faktor Gonkonga v britano-kitaiskikh otnosheniyakh] // Scientific and analytical herald of the Institute of Europe RAS. - Moscow. - N 6. - P. 121-126]. (In Russian). DOI: http://dx.doi.org/10.15211/vestnikieran6201999121126.
Мамедова А.О. (2021). Фактор США в отношениях Британии и Китая // Современная Европа / РАН, ИЕ. - Москва. - № 47. - С. 47-57 [Mamedova A.O. (2021). UK-China relations: the US factor [Faktor SShA v otnosheniyakh Britanii i Kitaya] // Contemporary Europe / RAS, IE. - Moscow. - N 4. - P. 47-57]. (In Russian).
Allegretti A. (2022). Rishi Sunak signals end of «golden era» of relations between Britain and China // The Guaradian. - London. - 28.11. - URL: https://www.theguardian.com/politics/2022/nov/28/rishi-sunak-signals-end-of-golden-era-of-relations-between-britain-and-china (date of access: 06.08.2024).
Book, report spark Concern over China's UK elite influence operations. (2020) // Radio Free Asia. - Washington, D.C. - 17.07. - URL: https://www.rfa.org/ english/news/china/influence-07172020112929.html (date of access: 06.08.2024).
British MP Tom Tugendhat on the new China Research Group: we need to understand China better. (2020) / Mercator Institute for China Studies. - Berlin. - 04.06. -URL: https://merics.org/en/podcast/british-mp-tom-tugendhat-new-china-research-group-we-need-understand-china-better (date of access: 06.08.2024).
Brown K. (2019). The future of UK-China relations: the search for a new model. - Newcastle upon Tyne: Agenda Publishing. - 192 p.
China and the rules-based international system. (2019) / House of Commons. Foreign Affairs Committee. - London. - 04.04. - 69 p. - URL: https://publications. parliament.uk/pa/cm201719/cmselect/cmfaff/612/612.pdf (date of access: 06.08.2024).
China: presented to Parliament pursuant to sections 2 and 3 of the Justice and Security Act 2013. (2023) / Intelligence and Security Committee of Parliament. -London. - 13.07. - 222 p. - URL: https://isc.independent.gov.uk/wp-content/ uploads/2023/07/ISC-China.pdf (date of access: 06.08.2024).
Chow W.M., Han E., Li X. (2019). Brexit identities and British public opinion on China // International affairs / Chatham House. - London. - Vol. 95. Issue 6. -P. 1369-1387. DOI: 10.1093/ia/iiz191.
Courea E., Webber E., Gallardo C. (2022). Wanted: a foreign policy for Britain's Rishi Sunak // Politico. - London. - 11.11. - URL: https://web.archive.org/ web/20221114095057/https://www.politico.eu/article/wanted-foreign-policy-britain-uk-rishi-sunak-g20/ (date of access: 06.08.2024).
Crookes P.I., Farnell J. (2019). The UK's strategic partnership with China beyond Brexit: economic opportunities facing political constraints // J. of current Chinese affairs / GIGA Institute for Asian Studies. - Thousand Oaks, CA: SAGE Publishing. - Vol. 48. Issue 1. - P. 106-121. - URL: https://journals.sagepub.com/ doi/pdf/10.1177/1868102619858783 (date of access: 06.08.2024).
Dawson B. (2023). Cleverly says UK «clear-eyed» over China disagreements // Politico. - London. - 30.08. - URL: https://web.archive.org/web/20240417202736/ https://www.politico.eu/article/foreign-secretary-james-cleverly-says-uk-clear-eyed-over-china-disagreements/ (date of access: 06.08.2024).
Elgot J. (2022). Tory MPs warn of backlash against easing of UK-China trade // The Guardian. - London. - 17.02. - URL: https://www.theguardian.com/ politics/2022/feb/17/tory-mps-backlash-easing-uk-china-trade-uyghur-genocide (date of access: 06.08.2024).
Foreign Secretary visits China. (2018) / HM Government. - London. - 30.07. -URL: https://www.gov.uk/government/news/foreign-secretary-visits-china (date of access: 06.08.2024).
Gaston S., Mitter R. (2021). Resetting UK-China engagement: 2021 update the UK's evolving priorities, geopolitical developments, and China's new strategic framework / British Foreign Policy Group. - London.-72 p. - URL: https://bfpg.co.uk/ wp-content/uploads/2021/09/Resetting-UK-China-Engagement-2021.pdf (date of access: 06.08.2024).
GDP (current US$) - China: World Bank national accounts data, and OECD National Accounts data files. (2024) // World Bank. - Washington, D.C. - URL: https://data.worldbank.org/indicator/NY.GDP.MKTP.CD?locations=CN (date of access: 06.08.2024).
GDP (current US$) - United Kingdom: World Bank national accounts data, and OECD National Accounts data files. (2024) // World Bank. - Washington, D.C. - URL: https://data.worldbank.org/indicator/NY.GDP.MKTP.CD?locations=GB (date of access: 06.08.2024).
Global Britain in a competitive age: the integrated review of security, defence, development and foreign policy. (2021) / HM Government. - London. - 114 p. - URL: https://assets.publishing.service.gov.uk/media/60644e4bd3bf7fDc91eababd/Global_Britain_
in_a_Competitive_Age-_the_Integrated_Review_of_Security_Defence_Development_
and_Foreign_Policy.pdf (date of access: 06.08.2024).
Hamilton C., Ohlberg M. (2020). Hidden hand: exposing how the Chinese Communist Party is reshaping the world. - London: Oneworld Publications. - 432 p.
Harris P. (2017), China in British politics: Western unexceptionalism in the shadow of China's rise // Chinese j. of international politics. - Oxford: Oxford univ. press. - Vol. 10. Issue 3. - P. 241-267. - URL: https://academic.oup.com/cjip/ article/10/3/241/3859182 (date of access: 06.08.2024).
Hawkins A., Kwan Rh. (2023). China says Aukus submarines deal embarks on «path of error and danger» // The Guardian. - London. - 14.03. - URL: https://www.theguardian.com/world/2023/mar/14/china-aukus-submarines-deal-embarks-path-error-danger (date of access: 06.08.2024).
Hermann M.G. (2001). How decision units shape foreign policy: a theoretical framework // International Studies Review. - Oxford: Oxford univ. press. - Vol. 3. Issue 2. - P. 47-81.
How MI5 uncovered a Chinese agent in parliament. (2022) // The Guardian. -London. - 20.01. - URL: https://www.theguardian.com/news/audio/2022/jan/20/how-mi5-uncovered-chinese-agent-parliament-podcast (date of access: 06.08.2024).
Hudson V.M. (2014). Foreign policy analysis: classic and contemporary theory. - Lanham, MD: Rowman & Littlefield. - 288 p.
Indo-Pacific tilt: Foreign Secretary's speech. (2022) / UK Foreign and Commonwealth Office. - London. - 29.09. - URL: https://www.gov.uk/government/ speeches/foreign-secretary-james-cleverlys-speech-on-the-indo-pacific-tilt-september-2022 (date of access: 06.08.2024).
Integrated review refresh 2023: responding to a more contested and volatile world. (2023) / HM Government. - London. - 63 p. - URL: https://assets.publishing. service.gov.uk/media/641d72f45155a2000c6ad5d5/11857435_NS_IR_Refresh_2023_ Supply_AllPages_Revision_7_WEB_PDF.pdf (date of access: 06.08.2024).
McCourt D. (2021). Framing China's rise in the United States, Australia and the United Kingdom // International affairs / Chatham House. - London. - Vol. 97. Issue 3. - P. 643-665. DOI: 10.1093/ia/iiab009.
National security strategy and strategic defence and security review 2015: a secure and prosperous United Kingdom. (2015) / HM Government. - London. -96 p. - URL: https://assets.publishing.service.gov.uk/media/5a7f9d5840f0b62305b88387/ 2015_Strategic_Defence_and_Security_Review.pdf (date of access: 06.08.2024).
Our position on China: Foreign Secretary's 2023 Mansion House speech. (2023) / UK Foreign and Commonwealth Office. - London. - 25.04. - URL: https://www.gov.uk/government/speeches/our-position-on-china-speech-by-the-foreign-secretary (date of access: 06.08.2024).
Partners in the Blue Pacific (PBP): joint statement. (2022) / UK Foreign and Commonwealth Office. - London. - 23.09. - URL: https://www.gov.uk/government/
news/partners-in-the-blue-pacific-pbp-joint-statement-september-2022 (date of access: 06.08.2024).
PM statement at AUKUS trilateral press conference (2023) / Prime Minister's Office. - London. - 13.03. - URL: https://www.gov.uk/government/speeches/ pm-statement-at-aukus-trilateral-press-conference (date of access: 06.08.2024).
The UK and China: a framework for engagement. (2009) / UK Foreign and Commonwealth Office. - London. - 21 p. - URL: https://www.lancaster.ac.uk/ fass/projects/ndcc/download/uk-and-china.pdf (date of access: 06.08.2024).
The UK and China's security and trade relationship: a strategic void. (2021) / House of Lords. International Relations and Defence Committee. - London. - 10.09. -103 p. - URL: https://committees.parliament.uk/publications/7214/documents/75842/ default/ (date of access: 06.08.2024).
Tilting horizons: the integrated review and the Indo-Pacific. (2023) / UK Parliament. Foreign Affairs Committee. - London. - 30.08. - URL: https://publications.parliament.uk/pa/cm5803/cmselect/cmfaff/172/report.html (date of access: 06.08.2024).
Sabbagh D. (2020). UK spy agencies urge China rethink once Covid-19 crisis is over // The Guardian. - London. - 12.04. - URL: https://www.theguardian.com/ world/2020/apr/12/uk-spy-agencies-urge-china-rethink-once-covid-19-crisis-is-over (date of access: 06.08.2024).
Statistics on UK trade with China: briefing paper. (2020) / UK Parlament. House of Commons Library. - London. - 14.07. - 14 p. - URL: https://researchbriefings.files.parliament.uk/documents/CBP-7379/CBP-7379.pdf (date of access: 06.08.2024).
UK defence and the Indo-Pacific. (2023) / House of Commons. Defence Committee. - London. - 17.10. - 49 p. - URL: https://committees.parliament.uk/ publications/41808/documents/207298/default/ (date of access: 06.08.2024).
UK sanctions perpetrators of gross human rights violations in Xinjiang, alongside EU, Canada and US. (2021) / UK Foreign and Commonwealth Office. - London. -22.03. - URL: https://www.gov.uk/government/news/uk-sanctions-perpetrators-of-gross-human-rights-violations-in-xinjiang-alongside-eu-canada-and-us (date of access: 06.08.2024).
Watts J. (2006). China overtakes UK with Japan and Germany in its sights // The Guardian. - London. - 26.01. - URL: https://www.theguardian.com/business/ 2006/jan/26/china.internationalnews (date of access: 06.08.2024).
Wei R., Burnham P., Kerr P. (2023). Reassessing Thatcher's foreign policy: the Sino-British Declaration 1984 // The British j. of politics and international relations. -Thousand Oaks, CA: SAGE Publishing. - P. 1-16. - URL: https://journals. sagepub.com/doi/pdf/10.1177/13691481231190502 (date of access: 06.08.2024).
Wintour P. (2021). Chinese ambassador to UK barred from British parliament // The Guardian. - London. - 14.09. - URL: https://www.theguardian.com/politics/ 2021/sep/14/chinese-ambassador-to-uk-barred-from-british-parliament (date of access: 06.08.2024).
Woodcock A. (2020). Coronavirus: UK cannot go back to «business as usual» with China after pandemic, Raab warns // Independent. - London. - 16.04. - URL: https://www.independent.co.uk/news/uk/politics/coronavirus-uk-china-dominic-raab-huawei-business-a9469351.html (date of access: 06.08.2024).
DOI: 10.31249/ape/2024.04.08
© Godovanyuk K.A.1 UK strategy towards China: inconsistent consistency amid internal political debate
Abstract. The article examines the evolution of the British political narrative regarding China. The author shows how public opinion and the political elite's assessments regarding the PRC changed, and what consequences this had for the development of London's foreign policy course. During the period of D. Cameron's coalition government, inter-party consensus on the «China question» contributed to a dynamic political and economic dialogue between the two countries. Following the 2016 EU referendum, against the backdrop of Britain's prevailing desire for strategic independence, issues of human rights in Hong Kong, along with an increased sense of threat from China came to the fore, fueled by the media, public organizations and government agencies, including intelligence services. However, despite the strengthening of the anti-Chinese lobby, there were forces in the political field of the United Kingdom that advocated a more pragmatic approach, including trade and investment cooperation with China. However, their influence on the decision-making process has been significantly reduced. The toughening of the official line towards China was facilitated by the unstable position of the leadership of the Conservative Party, which was influenced by various internal party groups. The leaders of the Conservative Party and a certain part of the elite tried to correct the «Chinese course», maneuvering between Sinophiles and Sinophobes in the political establishment. On the one hand, official rhetoric continued to make statements about the openness of the British economy to Chinese business. On the other hand, demands to create an effective mechanism to repel the «Chinese threat»,
1 Godovanyuk Kira Anatolyevna - PhD in Political Sciences, Leading Researcher, Centre for British Studies, IE RAS; [email protected] ORCID: 0000-0002-5205-002
which poses a danger to democratic and economic processes within the UK, have intensified significantly. The trip of the UK Foreign Secretary J. Cleverley to Beijing on August 30, 2023 showed that the United Kingdom's policy towards China depends not only on the external context, but also on the domestic political agenda. The article predicts that the inconsistent position of the Cabinet will most probably continue after the July 2024 elections.
Keywords: UK, China, «special relationship» with the USA, Indo-Pacific region, internal party struggle, national security.
Статья поступила в редакцию (Received) 26.06.2024 Доработана после рецензирования (Revised) 28.06.2024 Принята к публикации (Accepted) 01.07.2024
