CC BY
14
тическими ресурсами и средствами их транспортировки играет все возрастающую роль в определении геополитических позиций международных акторов, как и моделей региональной интеграции. И именно настоящие и будущие энергетические маршруты в наибольшей мере будут определять будущие региональные союзы, характер внешних влияний и геополитическую ситуацию в Центральной Азии.
«Проекты сотрудничества и интеграции для Центральной Азии», Бишкек, 2007 г., с. 123-129.
Вячеслав Литвинов
(г. Елец)
КИРГИЗСТАН: РЕЛИКТЫ ПАТРИАРХАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА И ПРОБЛЕМЫ ДЕМОКРАТИЗАЦИИ
В связи с распадом в конце 1991 г. советской супердержавы на Западе тут же заговорили об «однополярном» мире во главе с США, о праве Америки единственно «заказывать музыку» там, где она только этого пожелает. И как закономерное следствие такого убеждения в политике госдепа США стало нарастать стремление навязывать повсеместно западные (читай: американские) стандарты демократии и прав человека. О том, к чему это привело, можно судить по кровавым событиям в Ираке, Ливане, Афганистане и др. «Венцом» американской политики «демократизации» внешнего мира стала позорная казнь законного президента Ирака Саддама Хусейна, заставившая содрогнуться не только весь мусульманский мир. Несомненно, образ незаконно осужденного и казненного станет знаменем борьбы всех антиамериканских сил в мире. И не только в мусульманских странах.
Когда в мире было две «противоположности» - СССР и США, то они обеспечивали равновесие мирового развития - каждая супердержава имела свои сферы влияния, а в сложных случаях им нетрудно было договориться по прямому проводу «Кремль -Белый дом». И он не раз спасал мир от непредсказуемых последствий. А сейчас Белому дому надо иметь прямой провод со многими столицами, во многих из которых никто не желает договариваться с Вашингтоном, тем более на диктуемых им условиях. Это - во-первых. Во-вторых, Госдепартамент США и ЦРУ истратили кучу денег на проведение «демократических», так называемых «цветных революций» на постсоветском пространстве. Но что, например,
дала грузинскому народу «розовая революция»? Ровным счетом ничего, ибо демократией сыт не будешь. И много ли реальной демократии и достатка дала Украине «оранжевая революция»? Победа партии В. Януковича и иных трезвомыслящих политических сил на парламентских выборах дала красноречивый ответ на этот вопрос.
Но, пожалуй, наибольшую суетливость и слабое видение «поля» госдеп США и ЦРУ проявили в постсоветских государствах Центральной Азии. Им казалось, что в этих «отсталых» районах планеты, никогда не знавших «действительной» демократии, последняя будет воспринята на «ура», с бурными изъявлениями восторга и благодарности. Но в большинстве случаев ничего подобного не было. Там, где власть сохранило в своих руках бывшее «партийно-советское» руководство, знающее и опытное, сохранилась и стабильная обстановка - важнейшее условие экономического и иного прогресса. И он не замедлил сказаться. Вдохновляют экономические, политические, социальные и другие успехи Казахстана. Ровно и уверенно развивается Узбекистан. Когда в мае 2005 г. исламисты-ваххабиты попытались захватить власть в Андижане, президент И. Каримов жестко навел должный порядок, без которого, естественно, никакого позитивного движения вперед не бывает. Но как тогда бурно отреагировали в США и Западной Европе по поводу «нарушения прав человека»?! И даже забыли о том, к чему привело потворство исламскому экстремизму в сентябре 2001 г. И сколько копий сломали американские и иже с ними радетели «демократии» по поводу тоталитаризма в Туркмении? Спору нет, покойный Туркменбаши был человеком противоречивым, неординарным, иногда весьма жестким, но он был, как говорят, на своем месте. Он умел удерживать от стычек туркменские кланы, и при нем ни один человек в стране не умер ни от голода, ни от холода. И кто бы ни стал его преемником, ясно одно - только сильная и централизованная власть может обеспечить продолжение позитивного развития Туркмении.
Пока исламисты чинили демократическую «бузу» в Таджикистане, народ в последнем жил в нищете. Ему и сейчас живется несладко. Но с укреплением сильной президентской власти в стране обнаружились позитивные тенденции в ее общем развитии. Надо полагать, они продолжатся и таджики перестанут жить за счет «опиумного транзита» из Афганистана, в котором США «почему-то» по сей день не могут устроить обещанное ими демократическое
благоденствие. И только в Киргизстане пока все очень сложно и не виден еще, как говорят, «свет в конце туннеля». Почему?
Когда госдеп США, ЦРУ, ОБСЕ, Евросоюз и их присные рассуждают о необходимости «привнесения» демократии в постсоветские государства Центральной Азии, они напоминают фигуристов, скользящих на коньках по поверхности льда. А для того чтобы понять сущность процессов в этих государствах, надо, как советовал Козьма Прутков, «зрить в корень». А он заключается в том, что жизнь населения фактически всех центральноазиатских стран во многом сохраняет реликты (пережитки) патриархального (родоплеменного) общества. Даже в издавна оседлых, земледельческих регионах (Узбекистан и Таджикистан), переживших зачатки феодализации, устои такого общества еще очень сильны, во многом благодаря исламу, выросшему из недр патриархального общества кочевых арабов Аравийского полуострова. И пережитки последнего тем более сильны в бывших кочевых районах Центральной Азии - Казахстане, Туркмении и Киргизстане, весьма поверхностно исламизированных, сохраняющих в своей культовой практике традиции многих домусульманских языческих верований и обрядов. Эта «патриархальщина» настолько глубоко засела в общественном сознании, что ни в царистский, ни в советский период ее не удалось изжить. И с обретением независимости постсоветскими государствами Центральной Азии она получила, образно говоря, «второе дыхание». Такие реликты патриархального общества, как: сильное «родовое начало», трайбальные (межродовые и межплеменные) противоречия, власть обычая и т.п., быстро заявили о себе в политической жизни молодых суверенных и независимых государств региона.
Политология, как правило, рассматривает сохранение пережитков патриархального общества в современном мире весьма негативно. Считается, что они препятствуют демократизации, консолидации, адаптации и т. д. С этим можно согласиться лишь отчасти. На наш взгляд, пережитки патриархального общества существуют и в самых развитых странах - например, в британской Шотландии кланы и по сей день играют весьма значительную роль во всем. Так что реликты патриархального общества не всегда тормозят развитие народов и стран. Более того, они способны ему споспешествовать. И, кстати, в той же Центральной Азии. Это ведь только американским и западноевропейским политологам, социологам и т.д. кажется, что народы Центральной Азии надо учить демократии,
завозя ее в «обандероленном» виде. А ведь, как известно, большей демократии, чем в патриархальном обществе, ни в одном государстве не бывает. Так вот, центральноазиатские патриархальные общества изначально были во много раз демократичнее, чем весь современный так называемый «свободный мир». Люди сами избирали своих родоначальников и судей (биев), манапов, султанов, ханов и др., причем свои патриархальные законы (адаты) они исполняли свято. Да, в среднеазиатских ханствах имел место деспотизм высшей власти, но и он имел патриархальную сущность. Но разве проамериканские «демократии» не знали деспотизма Франко, Дюва-лье, Самосы, Пиночета и др.?
Киргизстан пострадал не от демократии как таковой, тем более традиций народовластия своего пережиточного патриархального общества, а от «привозной демократии», заимствованной у США и их западноевропейских приспешников. Как известно, нельзя ждать урожая вишен от яблони и, соответственно, немыслимо полагать, что на древе бывшего кочевого, полупатриархального общества можно взрастить плоды урбанизированной постиндустриальной демократии американо-европейского типа. Если бы первый президент Киргизстана А. Акаев был ранее партийно-советским руководителем, он, конечно же, не обратился бы к импорту демократии из США и их присных. Но как ученый он был наивным политиком и ему хотелось «идти в ногу со временем», выглядеть передовым и прогрессивным деятелем. Мы не исключаем, что он понимал беспочвенность и бесперспективность такого «импорта», но у него не было выбора - он брал огромные кредиты в американских банках. А, как известно, кто дает деньги, тот и «заказывает музыку». В результате государственный долг Киргизстана достиг астрономической для небольшого государства суммы - 2 млрд. долл. Деньги уходили неизвестно куда, но только не народу, влачившему все более жалкое существование при высокоинтеллигентном пре-зиденте-академике. Страна оказалась на грани полной разрухи, нищеты, безработицы, голода и т. п. Мы далеко не склонны винить во всем лично А. Акаева. Но вот «импорт» американской модели демократии винить уж точно можно. Этот «импорт» еще раз подтвердил справедливость известного изречения: «В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань». «Конь» импортной демократии задавил «трепетную лань» исконно народных традиций патриархального общества. Он извратил и развратил их. То, что могло работать хорошо, в «гремучей смеси» с импортной «демо-
кратией» работало не только из рук вон плохо, но и явно во вред государству и народу. «Демократизированные» по американскому образцу институты патриархального общества превратились в яд, сведший режим А. Акаева в политическую могилу.
Сегодня по поводу мартовской 2005 г. народной революции в Киргизстане существует множество инсинуаций как в США и Западной Европе, так и в нем самом, где их особенно усиленно нагнетает рвущаяся к властной «кормушке» так называемая «политическая оппозиция». Утверждается, что режим президента К. Бакиева и премьер-министра Ф. Кулова был следствием «подковерных» интриг, путча, государственного переворота и т.д. Никто почему-то не вспоминает о диалектике, а именно: законе неизбежного перехода количества в качество. Так вот, по нашему убеждению, в Киргизстане негативного «количества» за время правления А. Акаева накопилось столько, что можно лишь удивляться, почему «качество», т.е. народная революция, произошла в 2005, а не, скажем, в 2000 г. Поскольку автор этих строк почти полжизни прожил в Киргизстане, то ему кажется, что в данном случае киргизский народ просто проявил издревле свойственное ему достойное и благородное долготерпение.
Конечно, политический тандем К. Бакиева и Ф. Кулова не мог за короткий срок разгрести те «авгиевы конюшни», которые достались ему в наследство от режима предыдущего президента. И «оппозиция» не замедлила сыграть на этом. Вместо того чтобы конструктивно помогать властям выбираться из «ямы» кризиса, оппозиционеры перешли к тактике перманентных (оплачиваемых американскими и западноевропейскими НПО) митингов «протеста», демонстраций, манифестаций и т.п. И, надо признать, тут сыграли свою негативную роль и патриархальные пережитки, например, трайбальный фактор, когда на митинг приходили соплеменники того или иного «оппозиционного» лидера не потому, что он прав, а потому, что он - «свой». Ситуация усугубляется тем, что Киргизстан традиционно делится на Юг и Север и, соответственно, на «южных» (Ферганская долина) и «северных» (Чуйская и Таласская долины, Центральный Тянь-Шань, Прииссыккулье) киргизов, между которыми существуют как межплеменные, так и межрегиональные («земляческие») противоречия. Безусловно, извращенная «импортная демократия», замешенная на «муке» реликтов патриархального общества, могла только подливать масла в огонь такого рода противоречий.
К сожалению, трудности Киргизстана не нашли адекватного понимания среди российских специалистов. В 2006 г. известный политолог, профессор МГИМО А. Мигранян назвал Киргизстан «несостоявшейся страной», которую было бы лучше присоединить к какому-нибудь другому государству. Казалось бы, политологи, историки, социологи и т.п. в Киргизстане должны были бы, как говорится, рвать и метать по поводу этого оскорбительного для их страны заявления. Однако они отреагировали на него как-то вяло. Киргизстанский политолог и политтехнолог Т. Ибраимов в статье «Киргизстан - несостоявшаяся страна. Так ли это?» допускал возможность распада государства и присоединения его частей к другим. Он указывал, что, по примеру Казахстана, Узбекистана и Туркмении, страну могли бы спасти авторитаризм и тоталитаризм, но это нежелательно. Есть только один спасительный путь - «строить правовое государство» . Вряд ли стоит говорить здесь о наивности или чем-то ином этого политолога. Коллаборационистские настроения присущи и киргизстанскому бизнесу. В конце марта 2006 г. генеральный директор Конгресса бизнес-ассоциаций страны Н. Джолдошев критически отзывался о годовщине деятельности новой власти и выражал «желание выехать из республики и начать новую жизнь на чужбине». Такие настроения можно понять - спекулятивному капиталу, привыкшему ловить «золотых рыбок» успеха в мутной воде акаевщины, не нравятся антикоррупционные меры тандема Бакиев-Кулов. В свое время такого рода деятели бежали и из России, к сожалению, однако, пока еще не все.
Политическая суета «оппозиции», подкармливаемой чужеземными «благодетелями» от демократии, происки США, НАТО, Евросоюза, МВФ, Всемирного банка и др. пока еще порождают в киргизстанском обществе негативные настроения. Газета «Республика выражала в 2007 г. опасения, «как бы Киргизстан не превратился в азиатское Манчжоу-Го». Редакции газеты было явно невдомек, что и ранее Манчжоу-Го было тоже «азиатским», но мы видим главное в ином - издание деликатно не указывало на то, кто станет «хозяином» такого марионеточного образования. В 2006 г. газета с «чингиз-айтматовским» названием «Белый пароход» провела на своем сайте опрос и опубликовала его данные. Выяснилось, что за торжество в будущем Киргизстане трайбализма, криминалитета, произвола, хаоса и т.д. высказались 46,5% респондентов; за демократическое светское государство - 24,3; за утрату республикой государственности и ее раздел на Юг и Север - 15,7; за тота-
литарный режим - 8,6; за исламское государство - 4,9%. Понятно, что политологи в США и Западной Европе отнеслись к этим данным с «должным пониманием». Но вряд ли тамошние обыватели поняли то, что таким данным не следует верить, поскольку в Киргизстане очень немногие имеют компьютеры, а еще меньше - работают в Интернете. Поэтому нельзя судить о положении в стране и авторитете ее властей по мнению ничтожно малой доли населения.
По имеющимся у нас сведениям, сегодня положение в Киргизстане заметно улучшается, а авторитет президента и правительства растет. После осеннего 2006 г. невнятного дебоша «оппозиции», когда она металась как угорелая по Чуйскому проспекту Бишкека, многим стало ясно, что ей нет дела ни до народа, ни до судьбы государства. Зато есть дело до собственного, оплаченного из иноземного кармана блага. И что самое главное, на наш взгляд, трайбальный фактор, как рудимент патриархального прошлого, срабатывает уже слабее. Люди осознают, на чьей стороне правда, общность своих задач, а потому растут ряды подлинно народной, интернационалистской партии «Содружество», возглавляемой видным политическим деятелем республики, ректором Киргизско-Славянского университета, академиком В.И. Ни-
фадьевым.
Разумеется, пережитки патриархального прошлого нельзя изжить так быстро, как того хотелось бы. Когда-то К. Маркс справедливо подчеркивал то, что «традиции всех мертвых поколений тяготеют как кошмар над умами живых». Но, по нашему мнению, эти пережитки вообще не только нельзя, но и не нужно изживать полностью. Необходимо сделать так, чтобы они жили и работали на благо общества. Для этого их надо очистить от вредоносного влияния американской и западноевропейской псевдодемократии. И тогда и Киргизстан, и все иные постсоветские государства Центральной Азии будут иметь тот тип демократии и прав человека, который был выработан их собственным историческим опытом действительной народной жизни, а не привнесен из «штабов» американских и западноевропейских политологов и политтехнологов. Несомненно, что так оно и будет.
«Образ жизни в России: История и современность»,
М., 2007г., с. 643-471.
