CC BY
21
Ю.Морозов, кандидат военных наук КАВКАЗ БЕЗ РОССИИ?
Не проходит дня, чтобы в Россию не приходили все новые тревожные вести с Кавказа и прилегающих территорий. Кроме ставших привычными сообщений о вооруженных столкновениях в Чечне мы постоянно узнаем о терактах в Дагестане, раскрытии оружейных «схронов» в Ингушетии, тайных бандитских сходках в Адыгее. Со сменой руководства в Грузии серьезно обострились отношения России с этой страной. Впрочем, и во вполне лояльных по отношению к нам Азербайджане и Армении есть силы, только ждущие момента, чтобы отравить и осложнить наши дружбу и сотрудничество. Наконец, вот уже давно нет никаких подвижек в урегулировании внутри-кавказских конфликтов — карабахского, южноосетинского, абхазского и других. В чем причины — не будем скрывать — постоянно усугубляющихся наших проблем во взаимоотношениях с Кавказским регионом? Насколько опасны эти проблемы для безопасности России? Есть ли пути преодоления возникших противоречий, укрепления и стабилизации отношений нашей страны с государствами и народами Кавказа? Насколько важно для РФ урегулирование затянувшихся споров вокруг самопровозглашенных кавказских «государств» и какова, в конце концов, наша позиция в разрешении этих запутанных конфликтов. Первое, что можно с сожалением констатировать: высокая «конфликтогенность» региона заложена в его природе и насчитывает, по меньшей мере, несколько столетий. Разделенные по этническим, религиозным и иным принципам кавказские народы, в сущности, никогда не жили в абсолютном мире и согласии. В годы советской власти эти конфликты были приглушены, но не исчезли совсем. И при первой же возможности обернулись взрывами, человеческими жертвами, взаимными обвинениями и, наконец, многолетней напряженностью, состоянием «ни войны, ни мира». Поэтому надо смотреть правде в глаза: полного мира и покоя здесь не будет еще долго... Ситуация усугубляется характерными для региона низким уровнем политической культуры и высоким уровнем милитаризованности населения: большим количеством оружия в личном пользовании, живучими во многих местах традициями кровной мести.
По большому счету, как молодые государства Закавказья (за исключением, пожалуй, только Армении), так и национальные обра-
зования на территории Российской Федерации не видят свое будущее абсолютно безоговорочно в тесной связи с Россией. Хотя у Грузии и Азербайджана разные стратегические ориентиры (у Грузии — западничество, у Азербайджана — пантюркизм, турецкая модель развития), обе страны являются своеобразными опорными плацдармами США и других западных государств в борьбе за важнейший стратегический регион, нефтяные запасы Каспия. Не случайно проявлявшееся в разное время стремление элиты этих государств переключить социальное недовольство населения нынешним экономическим положением на внешнего «врага», в качестве которого обычно выступала Россия. Небезынтересно, что эти настроения не остались незамеченными на Западе. «В наших стратегических интересах, — писал Г.Киссинджер, — особенно важно не допустить возрастания роли России на Кавказе и в Закавказье. Для этого надо поддерживать усилия президента Грузии, направленные на отбрасывание России». С аналогичных антироссийских позиций рассматривает Азербайджан З.Бжезин-ский, видя в этом государстве плацдарм для будущего геополитического и экономического прорыва в Центральную Азию. По мнению З.Бжезинского, Республика Азербайджан — «опорный элемент» в регионе, «мост» на юг России, в Центральную Азию, Иран, на Ближний Восток. «Секрет Полишинеля» — явно негативное отношение этих двух стран к СНГ. Известно, что Тбилиси и Баку создали альтернативную СНГ структуру ГУУАМ, страны которой стремятся присоединиться к НАТО и которая предполагает в перспективе иметь свои боевые части. В качестве своеобразной «ширмы» в ГУУАМ приглашены также Румыния и Болгария. Под эгидой США и НАТО развивается «ось» Анкара — Баку — Тбилиси. В противовес ГУУАМ в рамках СНГ создано и набирает силы объединение ОДКБ, но из закавказских государств в него вошла только Армения. Чтобы оценить степень угрозы нынешней и будущей ситуации в Закавказье с позиций национальной безопасности России, целесообразно поговорить о каждой из трех молодых стран региона отдельно.
В Азербайджане вот уже много лет тлеет конфликт с Арменией из-за контроля над Карабахским регионом. Война, к счастью, прекратилась, но политико-юридическая форма воцарившегося мира не устраивает ни одну из сторон. Особенно Азербайджан, фактически проигравший войну. Это существенно осложняет положение нового президента страны И.Алиева, от которого ждут решения этой проблемы, естественно, в пользу Азербайджана. Но коль скоро он не мо-
жет этого сделать, набирает силу внутренняя оппозиция, которая только ждет момента, чтобы заявить о себе. Поэтому при всем кажущемся спокойствии внутриполитическая обстановка в Азербайджане далека от стабильности. Всего восемь лет назад в Баку шли уличные бои, страна была на грани гражданской войны. В попытках разрешения карабахской проблемы участвует множество государств: Армения, Россия, США, Турция, Иран, а также Минская группа ОБСЕ. Причем, изучая историю переговоров и дискуссий, можно выявить интересную закономерность: с каждым «витком» таких переговоров положение не упрощалось, а усложнялось. Обычно в качестве «рецепта» решения проблемы выбиралось то предложение, которое вело в тупик, и якобы «мирный» процесс раскручивался заново, но уже с большей напряженностью и приводя к более глубокому кризису. Запрограммированность «переговорщиков» на выбор худшего из многих ходов воспринималась и в Баку, и в Ереване, и в Степанакерте как доказательство существования «международного заговора», противодействующего разрешению конфликта. Такая гипотеза хоть как-то объясняла очевидно иррациональную ситуацию. Никакого «заговора», конечно, не было, а вот стремление отдельных участников переговоров защитить попутно какие-то свои интересы либо выглядеть как можно привлекательнее в глазах мировой общественности было. Причем интересы непосредственно самой самопровозглашенной Нагорно-Карабахской Республики (НКР) при таких подходах учитывались в наименьшей степени.
Кроме карабахской проблемы в качестве еще одной потенциальной угрозы Азербайджану можно назвать проявления этнического сепаратизма. С начала 90-х гг. время от времени возникает и подбрасывается для общественного обсуждения идея создания независимого государства лезгин, проживающих в Азербайджане и российском Дагестане. В последнее время эта идея вроде бы совсем заглохла, но Кавказ — это тот регион, где любые националистические идеи даже спустя столетия могут возрождаться как бы из небытия. Так что «лезгинскую проблему» тоже не следовало бы недооценивать. Тем более, что существует еще и «аварская проблема» — летом 2003 г. СМИ сообщали об аналогичном «брожении умов» в ряде мест Азербайджана, компактно населенных аварцами.
Надо сказать, что азербайджанская дипломатия довольно умело балансирует между интересами двух «центров силы» в регионе — России и США, — стремясь не отдавать слишком явного предпочтения
ни одному из них. Однако не афишируемые официально стратегические планы все же иной раз выплескиваются наружу. Так получилось с реализацией сугубо хозяйственного, на первый взгляд, проекта — сооружения на основе азербайджано-турецкого соглашения 1995 г. трубопровода Баку — Джейхан с постепенным подключением к нему новых стран. К концу 1996 г., когда активизировалось сотрудничество Азербайджана и Казахстана в планировании раздела Каспия, стало ясно, что речь идет о чем-то большем. Во время последовавшего затем визита в Баку Н.Назарбаева карты, наконец, раскрылись, и проект транспортировки казахстанской нефти в обход России стал приобретать реальные очертания. Нефть должна следовать от Мангышлака до Баку нефтепроводом по дну Каспийского моря, а далее — в Турцию. Правительство последней тут же заявило, что готово инвестировать в проект 200 млн. долл. Проект уже реализуется, правда, при наличии всего лишь 40% от потребных инвестиций.
Добившись определенной «нейтрализации» интересов России в Каспийском регионе, правительство Азербайджана стремится урегулировать экономические связи с Исламской Республикой Иран (ИРИ). Отчасти это делается как бы «в пику» США, чтобы дистанцироваться от жесткого американского курса в отношении ИРИ и продемонстрировать независимость внешней политики Азербайджана. Однако в основе развивающихся связей с «братским Ираном» лежит экономический интерес: Азербайджан рассчитывает на сотрудничество с этой страной в освоении каспийского шельфа. Но перспективы такого сотрудничества в последнее время заметно усложнились: во время визита Путина в Баку ему удалось убедить азербайджанских руководителей, что сотрудничество с Россией и Казахстаном в определении правового статуса Каспия будет выгодным и для этой страны. Принципиально важно отметить, что и Москва, и Тегеран считают дело урегулирования проблем Каспийского моря исключительно делом пяти прикаспийских государств и выступают против вмешательства в это дело каких-либо внешних сил.
Заметим попутно, что, как бы Азербайджан ни флиртовал с сопредельными, и не только с сопредельными государствами, руководство республики не может игнорировать такой факт: более 1,3 млн. граждан этой страны работают в России и содержат таким способом свои, как правило, многодетные семьи, оставшиеся в Азербайджане. Вряд ли сегодня республика может обойтись без такой поддержки со стороны России, а уж социальные потрясения, которые произойдут,
если страна лишится этой поддержки, и представить трудно... Это заставляет руководство республики проявлять известную осмотрительность в своей политике в отношении России и уж, во всяком случае, не позволять себе излишне резких движений.
Грузия, по своему внутриполитическому положению — не менее нестабильное государство, чем тот же Азербайджан, и недавняя вроде бы единодушно поддержанная населением смена руководства страной не должна сеять на этот счет какие-либо иллюзии. Одно дело — энтузиазм масс, подпитываемый громкими лозунгами и широковещательными обещаниями на массовых митингах, и совсем другое — настроение тех же масс в магазинных очередях, на грязных, запущенных улицах, в серой, однообразной повседневности, в которой мало что меняется со сменой руководства. Лимит доверия новому руководству страны не беспределен. И мало кто из прогнозистов и политтехнологов возьмет на себя смелость предсказать будущее этой страны. Необходимо воздать должное долготерпению и такту России, по-прежнему поставляющей в целом недружественному Тбилиси энергоресурсы по ценам в 2—2,5 раза ниже мировых, причем, и по этим расценкам Грузия расплачивается с нами не вовремя и не в полном объеме. Средства, которые Грузия получает от России и которые можно рассматривать как помощь нашей страны (вроде прямой выгоды от разницы цен на энергоносители), даже по явно заниженным данным из грузинских источников, превышают всю помощь этому государству со стороны Запада. Возникает законный вопрос: конечно, очень скверно, что налицо разворот Грузии в сторону США, Турции, НАТО; но уж совсем «ни в какие ворота», что этот разворот осуществляется на средства российских налогоплательщиков. На наш взгляд, Москве следовало бы строить свои отношения с Тбилиси, конечно, насколько возможно добрососедские и дружественные, но — «на общих основаниях», без каких-либо льгот, привилегий, подарков. В строгом соответствии с тем, о чем говорил президент В.В.Путин в Послании Федеральному собранию в 2003 г.: «Наша внешняя политика и в дальнейшем будет строиться сугубо прагматично, исходя из наших возможностей и национальных интересов — военно-стратегических, экономических, политических. А также с учетом интересов наших партнеров, прежде всего по СНГ».
Формат сотрудничества Грузии с НАТО во многом будет зависеть от того, сколь успешно будут развиваться известные международные энергетические и транзитные проекты, в частности, строи-
тельство и эксплуатация трубопровода Баку — Тбилиси — Джейхан. Если они реально превратят каспийские нефть и газ в альтернативные источники обеспечения энергией стран Запада, то Тбилиси может поставить вопрос об обеспечении Западом безопасности функционирования этих объектов в государствах Южного Кавказа. Важным шагом Тбилиси на пути сближения с НАТО может стать сдача грузинских военных аэродромов вооруженным силам Турции или США, причем, скорее всего, это может совпасть с усилением требований к Москве о выводе с территории Грузии российских военных баз. Возможно также усиление присутствия США и НАТО в регионе под прикрытием проведения какой-либо антитеррористической операции, как это было сделано несколько лет назад в государствах Центральной Азии. Объективно США заинтересованы в своем военном присутствии на Кавказе, и особенно в использовании имеющихся здесь военно-воздушных баз, для обеспечения своих интересов в Афганистане и Пакистане, в Персидском заливе и регионах, прилегающих к Индийскому океану, потому что здесь есть множество объектов, включая нефтепромыслы и трубопроводы поважнее, чем Баку — Тбилиси — Джейхан.
Сегодня у России нет особых проблем фактически только с Арменией, которую можно считать стратегическим партнером нашей страны на ее южных рубежах. Кроме того, армянское государство может рассматриваться как основа российского военно-политического присутствия в регионе Южного Кавказа. В реализации своего политического курса Армения проявляет многоплановость, прагматизм и гибкость, осуществляя интеграционные процессы как с западными структурами, так и с государствами — членами СНГ. Однако в отношении оценки эффективности Содружества власти страны проявляют определенную сдержанность. Армения не спешит с вступлением в общее таможенное пространство. Ее руководство считает также пока несвоевременным поднимать вопрос о вступлении Армении в Союз России и Беларуси, хотя уже собрано около миллиона подписей в поддержку такого шага. В своих отношениях с НАТО Армения проявляет взвешенность и стремится строить их с учетом задач военно-политического партнерства с Россией. Наша страна и Армения — стратегические союзники. На армянской территории размещены российские военные базы, которые представляют существенный элемент обеспечения национальной безопасности Армении. В этом смысле она — не совсем самостоятельное государство, ибо находится в опре-
деленной зависимости от российского «зонтика безопасности». Вместе с тем, сотрудничество с Россией в военной области ей, безусловно, выгодно, поскольку высвобождает для более насущных целей часть средств, которые при иных обстоятельствах приходилось бы тратить на оборону. Неплохо складываются отношения Армении с Ираном, дело идет к долгосрочному партнерству между двумя государствами. Среди политиков в Москве, похоже, тоже формируется понимание того, что армяно-иранское сближение не только не противоречит стратегии России в Закавказье, но становится самостоятельным и значительным фактором в политике сдерживания атлан-тизма и турецкой экспансии.
К сожалению, на протяжении ряда лет «проблемная» социально-политическая и экономическая ситуация сохраняется и на территориях, относящихся непосредственно к Российской Федерации — на Северном Кавказе и тяготеющем к нему Прикаспийском регионе. Не будет преувеличением сказать, что с военно-политической точки зрения положение здесь ничем не лучше, чем в Закавказье. Российский Северный Кавказ активно вовлечен в негативные внешние геополитические процессы: его области и республики, граничащие с остальной территорией России, образуют своеобразную «дугу нестабильности», через них в обе стороны проходят транзит оружия и наркотиков, а также маршруты нелегальной миграции. Конкурирующие между собой «центры силы» образуют здесь различные региональные «оси», постепенно в данном регионе «набирает обороты» экспансия западных стран. Эти процессы идут медленнее, чем в государствах Закавказья, но игнорировать их было бы непростительной ошибкой. Северный Кавказ будоражат многочисленные территориальные споры. Чего стоят, к примеру, проблема раздела шельфов Каспийского и Азовского морей, определение статуса Южной Осетии, вроде бы решенная, но время от времени оспариваемая судьба спорной территории — Пригородного района Северной Осетии. Важность этого региона для нашей страны трудно переоценить. Он обеспечивает выход России к государствам Закавказья, Черноморского и Прикаспийского бассейнов, обладает огромными потенциальными возможно -стями в закреплении и расширении экономических и стратегических позиций России на Черном и Каспийском морях. Северный Кавказ расположен на пересечении многих важных сухопутных, морских и воздушных коммуникаций, обладает развитой транспортной инфраструктурой и достаточно большими возможностями для транзита че-
рез свою территорию международных транспортных потоков. Здесь проложены хорошо оснащенные железнодорожные и автомобильные магистрали федерального значения, действуют прекрасные морские и речные порты, а также и аэропорты, в том числе международного класса. При этом многие из этих объектов в последнее время реконструированы, и их мощности значительно выросли.
На наших глазах, подобно раковой опухоли, расползается по Северному Кавказу болезнь сепаратизма, берущая начало в Чечне. Не прекращаются террористические акции, включая отличающиеся особой жестокостью, например, захват школы в Беслане, сопровождавшийся многочисленными жертвами. Периодически дают о себе знать тлеющие много лет осетино-ингушский, чечено-дагестанский и внутридагестанский, карачаево-черкесский конфликты с их нерешенными национальными и территориальными проблемами. На этом фоне так называемые месхетинский и шапсугский вопросы на Кубани выглядят сегодня незначительными, но и они, если ими не заниматься, при определенных условиях могут привести к неуправляемому социальному взрыву.
Собственно говоря, кроме Чечни на Северном Кавказе можно насчитать четыре самые потенциально опасные конфликтогенные зоны: в Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии, Адыгее, между Северной Осетией и Ингушетией. Сейчас конфликты во всех четырех вроде бы потушены, но, увы, далеки от окончательного решения. Между тем, на Кавказе тлеющие костры этнических конфликтов имеют свойство вспыхивать буквально мгновенно и по самым незначительным поводам, особенно если находятся силы, заинтересованные в разжигании подобных конфликтов. А таких сил в регионе хватает.
Правда, с удовлетворением отметим, что на Северном Кавказе набирают силу и противоположные, в целом позитивные тенденции. Приносят свои плоды усилия Москвы, направленные на укрепление вертикали власти и правопорядка. Восстановление единства экономического комплекса Северного Кавказа убедительно показывает жителям и властям национальных республик невозможность их изолированного развития без славянских субрегионов. Заметную позитивную роль играют постепенная нормализация ситуации и ликвидация очагов сепаратизма в Чечне. Здешние власти не могут не учитывать и то, какие огромные экономические преимущества обещает принести региону и его жителям планируемое быстрое развитие тру-
бопроводного транспорта на Северном Кавказе, прежде всего благодаря активизации деятельности Кавказского трубопроводного консорциума (КТК). Речь идет о строительстве трубопровода для транспортировки сырой нефти от Тенгизского и других месторождений в Казахстане и России до терминала в районе Новороссийска. Как предполагается, трубопровод пройдет через Республику Калмыкия, Астраханскую область, Ставропольский и Краснодарский края. В результате реализации проекта, по экспертным оценкам, в федеральный и региональные бюджеты ежегодно будут поступать в виде налоговых отчислений и прибыли значительные средства.
Подытоживая вышесказанное, попытаемся в системном виде изложить, в чем же, собственно, состоят угрозы безопасности России, вытекающие из ситуации, сложившейся на Севером Кавказе. Приведенные ниже выводы обсуждались на одном из представительных совещаний в Министерстве обороны РФ еще в конце 2003 г. Отправной точкой для формулирования этих выводов послужил тезис о том, что значение военной силы в международных отношениях за последнее время, к сожалению, не уменьшилось. Более того, современная военно-политическая обстановка не исключает возможности возникновения вблизи границ России вооруженных конфликтов, затрагивающих интересы безопасности РФ, или возникновения прямых военных угроз. Применительно к Кавказу речь может идти о двух типах угроз: внешних и трансграничных.
К внешним угрозам следует отнести:
— наличие вблизи границ Российской Федерации или границ ее союзников очагов вооруженных конфликтов, угрожающих их безопасности (в качестве примера можно назвать грузино-абхазский, грузино-южноосетинский и нагорно-карабахский конфликты);
— нестабильность и слабость государственных институтов в приграничных странах (например, в Грузии);
— территориальные претензии к РФ, угроза политического или силового отторжения от нее отдельных территорий (что в современных условиях маловероятно, хотя проблема и может возникнуть, например, при решении вопроса о разделе Каспийского и Азовского морей);
— вмешательство во внутренние дела нашего государства со стороны иностранных государств или организаций (такое вмешательство то и дело имеет место, например, в вопросах урегулирования ситуации в Чечне);
— демонстрация военной силы вблизи границ Российской Федерации, проведение учений с провокационными целями (примером могут послужить ежегодные учения НАТО в Грузии);
— наращивание группировок войск, ведущее к нарушению сложившегося баланса сил вблизи границ РФ или границ ее союзников под предлогом борьбы с терроризмом или стабилизации обстановки в граничащих с Россией странах;
— расширение военных блоков в ущерб военной безопасности Российской Федерации или ее союзников (самый яркий пример — расширение НАТО на Восток);
— деятельность радикальных группировок, усиление позиций исламского экстремизма вблизи российских границ;
— ввод иностранных войск (без согласия РФ и санкции Совета Безопасности ООН) на территории сопредельных и дружественных РФ государств (такой ввод вполне возможен на территории Азербайджана и Грузии);
— вооруженные провокации, включая нападения на военные объекты Российской Федерации, расположенные на территориях зарубежных государств, а также на объекты и сооружения на нашей государственной границе или границах ее союзников (в качестве примеров можно привести многочисленные вооруженные провокации против российских миротворцев и их инфраструктур в ходе проведения операций на территории ряда стран СНГ);
— действия, затрудняющие доступ России к стратегически важным транспортным коммуникациям;
— дискриминация, подавление прав, свобод и законных интересов граждан РФ в зарубежных государствах, включая, разумеется, государства, образовавшиеся в результате распада СССР.
Трансграничные угрозы совмещают в себе черты внешних и внутренних угроз. По форме проявления они кажутся внутренними, но по своей сути (по источникам возникновения и стимуляции, возможным участникам и т.д.) являются внешними. К числу таких угроз можно отнести:
— создание, оснащение, обеспечение и подготовка на территории других государств вооруженных формирований и групп с целью их переброски для действий на территориях Российской Федерации или ее союзников;
— деятельность прямо или косвенно поддерживаемых из-за рубежа подрывных сепаратистских, национальных или религиозных
экстремистских группировок, направленная на подрыв конституционного строя РФ, создание угрозы территориальной целостности РФ и безопасности ее граждан;
— трансграничная преступность, включающая контрабандную и иную противозаконную деятельность в масштабах, угрожающих военно-политической безопасности России или стабильности на территориях ее союзников;
— ведение враждебных по отношению к Российской Федерации и ее союзникам информационных (информационно-технических, информационно-психологических и др.) действий;
— деятельность международных террористических организаций;
— деятельность наркобизнеса, создающая угрозу транспортировки наркотиков на территорию РФ или использование территории нашей страны в качестве транзитной для транспортировки наркотиков в другие государства.
Таким образом, угроз национальной безопасности России со стороны Кавказского региона больше, чем достаточно. Однако — и это надо подчеркнуть особо — в ближайшей перспективе, по нашему мнению, ни одна из них не создает прямой военной угрозы для Российской Федерации. Проблем для России Кавказ создает много, но угроза возникновения ситуации, которая была бы чревата военными столкновениями, невысока.
Какие практические выводы следуют из вышесказанного?
1. В обозримом будущем геополитическая обстановка в Кавказском регионе, скорее всего, не станет более благоприятной для России. Ее позиции здесь постепенно ослабевают, а Запада — усиливаются. Нефтяные проекты в зоне Каспия привлекли внимание западных держав, в первую очередь США, которые объявили регион, где прежде доминировала Россия, зоной своих стратегических интересов. Причем, присутствие мировых держав в регионе явно перестает быть сбалансированным, и преимущество Соединенных Штатов становится подавляющим. Регион превращается в арену длительного и острого противоборства интересов ряда государств, в том числе расположенных и за его пределами.
2. Существует реальная угроза приближения НАТО к границам России с юга, и не только через усиление натовской активности в регионе, но и в результате реализации стремления Азербайджана и Грузии вступить в Североатлантический альянс. При этом Азербайджан даже заявляет о готовности предоставить свою территорию для создания баз НАТО. Если присовокупить к этому вступившую в НАТО Прибалтику и ориентирующуюся на вступление в альянс Украину, очевидно, что России в ближайшее время придется столкнуться с весьма серьезными новыми внешнеполитическими реалиями и приступить к решению проблем, с которыми она прежде никогда не сталкивалась.
3. В регионе обозначились и набирают силу различные экономические, транспортные и военно-политические структуры, опирающиеся на влияние и поддержку западных держав. Создаются невыгодные и даже опасные для интересов России альтернативные транспортные коридоры, связывающие через Кавказский регион Азию и Европу, изолирующие Россию от важных мировых коммуникаций и основных грузопотоков. Переплетение противоположных стратегических интересов региональных и нерегиональных государств, появление новых центров экономического притяжения превращают этот регион в новый узел острейшей международной конкуренции и напряженности, что само по себе имеет дестабилизирующий характер и может нарушить военно-политическое равновесие как на Кавказе, так и в соседствующих с ним государствах. Определенный вклад в нарушение этого равновесия вносят и неурегулированные конфликты, о которых шла речь выше, и очаги сепаратизма и терроризма на российском Северном Кавказе.
4. Россия должна усилить внимание к вопросам обеспечения региональной, прежде всего военной, безопасности на южном направлении. Внешняя политика нашей страны на Кавказе должна стать предельно активной и одновременно гибкой и изобретательной. Надо сделать все, чтобы не утратить уже имеющиеся позиции в Азербайджане, Грузии и Армении. Одновременно надо усилить диалог со всеми государствами мирового сообщества, заинтересованными в стабилизации на Кавказе.
5. Угрозу национальным интересам и безопасности России, являющуюся следствием кризисных тенденций в политической, военной и социально-экономической ситуации в регионе, следует считать свершившимся фактом. Исходя из этого, необходимо строить поли-
тику, которая должна быть нацелена на решение главных стратегических задач. Это сохранение мира и стабильности на Кавказе, укрепление дружбы и сотрудничества между Россией и закавказскими государствами на основе взаимного учета интересов и общей ответственности за будущее народов. В качестве основных направлений практической работы в целях стабилизации обстановки на Кавказе можно назвать: расширение экономической интеграции государств, включая энергетическую и транспортную составляющие; развитие оборонного взаимодействия; координацию антитеррористических мероприятий; проведение единой миграционной политики.
Действуя по этим направлениям, желательно в тесном сотрудничестве с другими заинтересованными странами, можно предотвратить уже набирающую силу ситуацию, когда стратегически крайне важный для РФ регион Кавказа окончательно перестанет быть зоной политического, экономического и военного влияния России. Кавказ без нас — это, увы, не фантастика, которая еще лет десять назад не могла бы предвидеться в самом страшном сне, а реальная перспектива, предотвратить которую можно только умной, взвешенной, расчетливой политикой и усилиями тысяч россиян, причастных к решению различных аспектов этой важнейшей проблемы.
«Азия и Африка сегодня», М., 2005 г., № 5, с. 3—10.
