CC BY
359
И. С. Власенко
КАТЕХИЗИС ДЛЯ ЦЕРКВИ ГОРОДА ЖЕНЕВЫ 1545 Г. ЖАНА КАЛЬВИНА: ИСТОРИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ И СМЫСЛОВЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ
Работа представлена кафедрой истории Древнего мира и средних веков Ставропольского государственного университета.
Научный руководитель - доктор исторических наук, профессор И. А. Краснова
В статье изложены результаты научно-теоретического анализа Катехизиса Жана Кальвина 1545 г., рассматриваемою в контексте данной публикации как исторический источник, содержащий сведения о периоде становления протестантизма. Установлены текстуально-смысловые особенности содержания Катехизиса Жана Кальвина, выявлена их причинная обусловленность.
The results of the scientific and theoretical analysis of the catechism by Jean Calvin of 1545 are reported in the article. The catechism is considered as a historical source containing the data on the period of Protestantism formation. The textual and semantic features of the contents of the catechism by Jean Calvin are revealed and their causation is determined.
58
Катехизис для церкви (которая в данном случае понимается в широком смысле слова, охватывая и священнослужителей, и паству) города Женевы, составленный Жаном Кальвином как образец для наставления детей в христианской вере в 1545 г. (далее - катехизис), и сегодня является обстоятельным историческим источником, практически незнакомым отечественным исследователям . Такая историографическая ситуация связана прежде всего с отсутствием до настоящего времени русского перевода (а соответственно, и издания) одного из важнейших документов протестантского вероучения. Между тем научная ценность этого исторического источника для сциентистского изучения сложнейших духовно-нравственных процессов, связанных с реинтегрирующей христианской реформацией, довольно велика и имеет знаковый характер, поскольку наличествующий исторический контекст выдвигает вышеназванный катехизис в число генерализующих актов в базисном протестантском учении Ж. Кальвина.
Исторически в протестантизме широко известны и общепризнанны сразу несколько катехизисов. К ним относятся катехизис Лютера (1529 г.), затем интересующий нас
катехизис Ж. Кальвина 1545 г., Гейдельберг-2
ский катехизис 1563 г. и, безусловно. Вест-
3
минстерский катехизис 1647 г. , наиболее популярный и востребованный в западном протестантском мире. Каждый из названных катехизисов, отличающихся друг от друга определенным своеобразием, является важным документальным свидетельством об исторической эпохе Реформации и последовательном развитии протестантского вероучения. Вместе с тем ряд идейно-теоретических обстоятельств повышает научную ценность для исследователей именно катехизиса Ж. Кальвина. Достаточно только сказать, что в западной историографии ныне доминирует мнение, согласно которому именно катехизис Ж. Кальвина был принят за эвристическую основу
создателями Гейдельбергского и Вестминстерского катехизисов. Эти религиозные акты, в отличие от рассматриваемого колоритного произведения «женевского папы», знаменовали самим фактом своего появления уже не историческое начало, а завершение противоречивого процесса формирования церковного космоса и/или круга знаний о религиозном мироздании, необходимых всем верующим в германском и англосаксонском протестантских мирах соответственно. Тем самым катехизис Жана Кальвина может считаться одним из выдающихся духовно-нравственных произведений, оказавших наиболее существенное влияние на создание протестантской религиозной литературы.
В многогранном творчестве Ж. Кальвина катехизис хронологически является одним из первых дошедших до нас полностью законченных трудов. Примечательно, что видный деятель христианской Реформации создал это свое произведение в 1541 г. первоначально на французском языке, поэтому о его существовании основная масса приверженцев кальвинизма узнала значительно позднее. Для придания большего значения и популяризации в Европе Катехизис лишь единожды, в 1545 г., перевели на латынь, а уже появившийся латинский
вариант использовался как оригинал для
4
последующих переводов на другие языки . Катехизис представляет собой логически законченное произведение, имеющее одну вполне конкретную задачу: дать определенный мировоззренческий минимум знаний о христианской вере детям. Зачастую в реальной практике веронаставлений катехизис являлся единственным источником религиозной информации для протестантов, не считая традиционных еженедельных общинных служб, в свою очередь имевших процедурную и духовную специфику. Названные обстоятельства формируют предметное поле настоящего исследовательского поиска, раскрывающего научно-исторический контекст, содержательные сюжеты,
вероятностные смысловые определенности и религиозно-прагматическое значение изучаемого исторического источника.
Авторское понимание исторического места изучаемого катехизиса в духовном наследии Жана Кальвина исходит прежде всего из сравнительно-исторического анализа всего комплекса дошедших до нас произведений христианского реформатора. Генерализующей особенностью всех кальвинистских трактатов является последова-
5
тельная реализация дидактических задач , когда протестантский лидер ортодоксально преподносит закономерности усвоения религиозных знаний, целенаправленно формирует необходимую убежденность в основах нового вероучения, определяет объем и структуру религиозных представлений, последовательно совершенствует методы и организационные формы вхождения в протестантский мир, подчеркивает воспитывающее воздействие религиозных догм протестантизма. Такой подход исторически предопределялся развитием самого набиравшего силу протестантизма и соответствующей потребностью в обучающей основам веры религиозной литературе. Указанные критериальные основания позволяют в исследовательских целях формально-логически разделить все идейно-духовное наследие Ж. Кальвина на три основных комплекса произведений.
Первый комплекс творений Кальвина -это доктринальные вещи. Сюда нами относятся «Наставление в христианской вере» и тематически связанные с ним богословские трактаты. В них систематически излагается и разъясняется доктрина протестантизма и столь же последовательно опровергаются ее разнообразные оппоненты. Казалось бы, этот богословский дискурс имеет исключительно церковное значение. Однако в том-то и заключается величие исторической фигуры Жана Кальвина, который был не просто человеком своей эпохи, а творцом и первооткрывателем нового пути в богостроительстве, одним из самых чита-
емых писателей эпохи раннего Нового времени. Поэтому он стремился доказать правомерность избранного им варианта христианства в типичной диалоговой манере для писателей Ренессанса. Это отражало особый способ мышления, при котором истина непременно устанавливалась в споре, в обмене мнениями. Контрагентами в споре или диалоге для Кальвина выступают античные философы, отцы церкви, схоласты, «паписты» и др. Как полемист и одаренный писатель, реформатор часто обращался к сатире. Его «Трактат о реликвиях» (1543 г.), как и «Трактат о соблазнах» (1550 г.), отнесены к лучшим образцам ренессансной сатиры наряду с «Похвалой глупости» Эразма Роттердамского, романом Ф. Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль» и другими подобными произведениями. Шедевром французской прозы и сегодня считается французская версия «Наставления», законченная Кальвином в основном в 1541 г.
Второй комплекс произведений Кальвина - это богословские комментарии и проповеди. Комментарии были написаны им ко всем, кроме Апокалипсиса, книгам Ветхого и Нового Заветов . Протестантское видение также представлено в многочисленных проповедях и предисловии к французскому переводу Библии. Комментарии к известным церковным христианским текстам составлены Кальвином в духе фило-софско-филологического толкования Священного Писания. Вместе с тем в них детально разрабатываются многие темы кальвинистского учения, затронутые в вышеназванном «Наставлении». При работе с текстами Библии реформатор традиционно исходил из того, что каноничность и бого-духновенность божественного слова незыблемы, однако следует установить подлинность различных записей последователями вербальных богопроникновенных сюжетов. Сличая Вульгату (официально признанный Католической церковью латинский перевод Библии) с разнообразными другими источниками, Кальвин подверг основательной
критике перевод св. Иеронима, альтернативно предложив заинтересованному читателю, по существу, свою французскую Библию. Художественный пафос библейских книг, захватывающий читателя с такой силой, какой не обладала античная литература, Кальвин паралингвистически объяснял тем, что Моисей и пророки служили лишь «органами» божественного слова. При этом каждый пророк жил в свое историческое время и ориентировался на свой круг слушателей и читателей, а отсюда особенности стиля, который, например, у Амоса прост и даже грубоват, а у Исайи возвышен до трагического. Тем самым «женевский папа» стремился найти убедительные аргументы в праведности божественного слова и правомерности своих, протестантских трактовок.
Реформатор неоднократно подчеркивал, что в Священном Писании Бог разговаривает с человеческим родом как педагог, который сначала воспитывает ребенка, потом юношу и, наконец, зрелого мужа, способного воспринять высокие истины. Эта возрастная дидактика выступает базовым духовным дискурсом в протестантском вероучении. В нем путь к Богу представлен в доступной для широких масс форме. В переводе Кальвина пророки и апостолы говорят на современном ему французском языке, без архаизмов, но и без упрощения или модернизации. Некоторые переводы Ветхого Завета, выполненные гуманистами, Кальвин отвергал именно за ненужную, по его мнению, популяризацию пророческой речи . Названные обстоятельства в немалой степени способствовали быстрому распространению протестантизма.
Своеобразен третий комплекс произведений реформатора - это эпистолярий. В письмах видного протестантского деятеля нашли отражение реальные трудности утверждения нового вероучения и организации церкви. Сохранившиеся 4200 писем адресовались конкретным людям, но создавались они «женевским папой» как публицистиче-
ские произведения. Письма ходили в списках по рукам среди приверженцев и даже публиковались. Эпистолярные послания Кальвина расходились из Женевы по всей Европе и служили могучим средством пропаганды протестантизма.
Однако изучение содержания рассматриваемого нами катехизиса явно выделяет его из общего круга известных произведений Ж. Кальвина, и этот текст никак не вписывается в указанные выше рамки. С определенной натяжкой его можно было бы назвать более «обширным» произведением, нежели все остальные творения реформатора. Действительно, катехизис закладывает генерализующие представления о христианской вере, на которые в последующие годы жизни новообращенного протестанта будет наслаиваться вся остальная религиозная информация. Исходя из этой идейно-теоретической предпосылки, можно утверждать, что катехизис носит характер религиозного метатекста. Автор произведения передает в нем значительно больше информации, чем выражено вербально, прямым способом маркирования, отчасти полагаясь на концептуальную религиозную систему читателя, научаемого и способного декодировать косвенно воплощенный в тексте скрытый религиозно-божественный смысл через специально скомбинированные языковые средства. Подтекстовый смысл катехизиса представляет собой сверхструктурную данность, и в сложной иерархии глубинных и поверхностных смыслов данного религиозного текста указанному смыслу принадлежит ведущая роль, доминирующее положение.
В процессе историко-литературного сравнения кальвиновского катехизиса с другими подобными трудами той исторической эпохи обращает на себя внимание четко выраженное авторское начало. В данном произведении явно чувствуются индивидуальность создателя и его заинтересованность в правильном обучении читателей религиозным истинам. При прочтении самого текста создается впечатление непо-
средственного участия в диалоге с религиозным наставником.
Катехизис, несмотря на определенное жанровое своеобразие, по стилю изложения в основном схож с большинством религиозно-философских трактатов Ж. Кальвина, имеющих ярко выраженную дидактическую направленность. Больше трети катехизиса посвящены гносеологической вводной, в рамках которой очерчивается круг необходимых протестанту знаний, указываются источники этих знаний,принятая терми-8 t
нология и т. д. Больше четверти катехизиса посвящены всестороннему анализу десяти Божьих заповедей (Of the Law, that is, the ten Commandments of God), оставшаяся же часть работы предназначена для научения верующих молитве (Ofprayer). Слову Божьему (Ofthe Word of God) и Причастию или, вернее сказать, взаимоотношениям, возникающим между верующим и Богом (Of the Sacraments).
Катехизис представлен читателю в форме вопросов и ответов, которые текстуально вплетены в якобы предполагаемую беседу между духовным наставником и учеником. Причем постигающему основы веры ученику изначально уделяется гораздо большее внимание, нежели многоопытному наставнику. Учитель последовательно задает вопросы или же выражает какое-либо сомнение, а ученик в свою очередь дает обширные и обстоятельные ответы на поставленные вопросы. Невзирая на явный диссонанс в уровне религиозного образования между учителем и учеником, формулируемые ответы ученика всегда «правильны». Примечателен и тот факт, что, беседуя с учеником, наставник постоянно обращает его внимание на неизбежное присутствие двух составляющих в любом проявлении окружающей действительности: помимо внешних проявлений и атрибутов, которые, безусловно, важны и необходимы для соблюдения верующим, всегда должна присутствовать внутренняя работа человека над своими переживаниями, устремлениями и побуждениями. Эта внутренняя по-
зиция зачастую гораздо более важна, нежели внешние проявления, и наданное обстоятельство постоянно указывает наставник в катехизисе. Но, несмотря на такое пристальное внимание к подпитываемой саморефлексии верующего, в изучаемом катехизисе значительное место отводится четкому определению употребляемых в тексте терминов и выражений. Такой категориально-понятийный подход к изложению протестантского вероучения, как мы полагаем, объясняется особой предрасположенностью самого религиозного деятеля к гносеологическим проблемам веры, а также его прирожденной скрупулезностью в отношении к богословскому дискурсу.
Первая часть рассматриваемого катехизиса представляет собой якобы обыденный разговор между учеником и наставником на богословскую тему. Общие рассуждения о Боге, богослужении и вере шаг за шагом вводят мирянина в духовный мир христианства. На наш взгляд, это было сделано для того, чтобы постепенно подготовить заинтересовавшегося читателя к более глубокому пониманию протестантского учения. Тем самым Ж. Кальвин создавал логическую схему, призванную формировать у последователя протестантизма наиболее устойчивое убеждение в вере.
Следующим важным и базовым структурным сюжетом катехизиса, как говорят профессиональные историки, является развернутый источниковедческий анализ. Безусловно, Жан Кальвин не пользовался такой терминологией, однако он прекрасно понимал, что нужно придать достаточную убедительность своему изложению основ веры. Поэтому в катехизисе обосновывались те источники знаний, на которые автор намеревался опираться и ссылаться в процессе последующего изложения материала. Современному человеку эти обоснования и источники могут показаться несколько странными и наивными, но нужно учитывать характер жизни и мировосприятия людей середины XVI в., для которых этот катехизис и предназначался.
В те исторические времена существовало очень незначительное число социально-политических институтов, которые могли бы оставаться незыблемыми в глазах людей средневековья. Это прежде всего церковь, институты государственной власти, другие формы организации общественной жизни, но все они, так или иначе, с начала XVI в. подверглись значительному испытанию на прочность. В Швейцарии эти процессы усугублялись затянувшимся кризисом, имевшим как внутри-, так и внешнеполитический характер. Церкви надо было доказывать свою состоятельность, а главное - необходимость и неизбежность своего существования как носителя духовной культуры и проповедника вероучения, повседневно потребного мирянину.
Религиозные идеи протестантизма базировались в основном на Священном Писании. Этим объясняется большое количество ссылок, сносок и пространных цитат из текста БибЛии. в его катехизисе, причем Библию в большинстве случаев цитирует сам ученик. Тем самым изначально предполагалось, что ко времени ученического возраста (от 8 до 15 лет) мирянин как минимум должен быть непосредственно знаком
9
с текстом Священного Писания .
Основная цель катехизиса заключалась именно в религиозном наставлении молодежи. Однако анализ содержания этого богословского трактата показывает, что этой целеустановкой не исчерпывается предназначенность катехизиса. Он, несомненно, имел общецерковное значение и служил исповеданием веры для всей протестантской церкви, что собственно и предопределяет его жанровое наименование. Действительно, единство специфических свойств формы и содержания данного ортодоксального произведения Ж. Кальвина позволяет типологизировать его как катехизис.
В качестве особой сюжетной линии катехизиса можно выделить кальвиновскую интерпретацию «Десяти заповедей» и молитвы «Отче наш». Причем «Десять заповедей» становятся особым богословским
дискурсом, обеспечивающим функциональное формирование правомерной модели повседневного поведения для верующего протестанта, которую вполне можно классифицировать как ментальную матрицу дтя средневекового человека, принимающего протестантизм и признающего эту веру путеводной звездой своего жизненного пути. Это и позволяет нам говорить о наличии и церковной презентации в истории протестантизма обобщенных ценностных табло (катехизисов), имеющих идеологические, религиозно-магические, культурно-психологические характеристики и порождающих различные поведенческие акты, которые протестантская церковь стремилась свести в единое русло и в рамки своего превалирующего влияния.
Изначальное выпячивание сюжета о «Десяти заповедях» в отношении общего порядка изложения материала довольно характерно для христианской религиозной литературы. Однако в период реформации такой подход видного христианского интерпретатора, как нам представляется, еще и соответствовал тенденциям развития религиозной мысли. Дело в том, что дарование Богом «Десяти заповедей» является самым знаменательным ветхозаветным событием, с которым связано единственное в библейских сказаниях явление Господа иудеям. Дарование заповедей, согласно Ветхому Завету, стало поворотным, рубежным событием в развитии иудейского общества: если до этого иудеи были бесправными и огрубевшими рабами, то после получения заповедей появился народ, призванный верить и служить Богу, давший миру пророков, апостолов и святых первых веков христианства. Кроме того, «Десять заповедей» обладают всеобъемлющим значением, выходящим за пределы их собственно буквального смысла. Еще Филон Александрийский в теолого-философском труде «О Декалоге» (первая половина I в. н. э.) сформулировал мысль о том, что они являются основой всего, о чем говорится в Библии . Первые отцы церкви считали, что
заповеди были известны человечеству еще до провозглашения их на Синае, а представители средневековой христианской схоластики Фома Аквинский и Бонавентура подчеркивали, что Господь специально даровал их людям, чтобы напомнить святые истины, забытые из-за первородного греха.
Если же говорить о месте «Десяти заповедей» в литературе о догматах христианства, то они, вне всякого сомнения, занимают там центральную позицию. Поэтому вовсе не случайно, что практически все протестантские течения отводили «Десяти заповедям» главенствующую роль в изложении основ христианской морали. Христианская реформация оставила в неприкосновенности этот знаковый ветхозаветный сюжет. Тридентский собор даже грозил отлучением от церкви тем. кто пытался утверждать, что «Десять заповедей» не обязывают христиан к их повседневному соблюдению.
Фокусирование внимания Ж. Кальвина на «Десяти заповедях» в целом никоим образом не выходило за сложившиеся рамки христианской традиции исторической эпохи Средневековья. Однако же литературная форма подачи и способы интерпретации заповедей в кальвиновском катехизисе выделяются определенным своеобразием. «Женевский папа» позволил себе явно нечто большее в отличие богословских комментариев в позднее написанных протестантских катехизисах. Он достаточно произвольно, хотя и не в ущерб общему смыслу ветхозаветных текстов, реферировал отдельные заповеди. Примечательно, что эта «вольность» автора относится именно ко второй и третьей заповедям, которыми соответственно запрещалось верующему человеку создавать себе кумиров (вещественных или воображаемых) и употреблять имя Господа всуе. Одновременно со «свободным» изложением названных двух божественных заповедей Ж. Кальвин не приводит в их отношении обширного комментария. По сравнению с другими вторая и третья заповеди текстуально занимают в катехизисе наименьший объем. Однако вряд ли
это следует истолковывать как нений кунштюк. Подобное отношение Ж. Кальвина к изложению второй и третьей заповедей скорее обуславливается их ярко выраженным запретительным характером. Абсолютно определенный божественный запрет в виде четкого ограничительного предписания не предполагал какой-либо смысловой перспективы. Поэтому реформатору оказалось достаточно лишь напомнить о необходимости неукоснительного соблюдения этих заповедей каждым христианином.
Как писал сам Ж. Кальвин, первые четыре божественные заповеди возникли еще в древние времена, и они одинаково направлены на установление правил благочестивого поведения человека по отношению к Богу". Причем первая заповедь явно выделяется из всех десяти, а потому не случайно реформатор сделал в тексте катехизиса знаковую оговорку - «первая или главная за-
12 тт -
поведь» . Действительно, в соответствии с первой заповедью, человеку изначально задается направление умственной и волевой деятельности, закладывается фундамент всей его жизни. Познание Бога считается самым драгоценным знанием, его воля -высшим авторитетом для верующего, а служение ему - жизненным призванием.
Судя по дошедшему до нас тексту катехизиса, Ж. Кальвин также особо позиционировал и четвертую заповедь, поскольку она представлялась весьма важной для формирования и развития самого протестантизма как религиозной этики милосердия и как специфического отражения индивидуализированного бытия, важным актом которого выступало самопознание. Четвертая заповедь как раз и нацеливала верующего протестанта на заботу о спасении души, молитвы в храме и дома, изучение Священного Писания, просвещение ума и сердца полезными религиозными знаниями, благочестивые беседы, помощь бедным, посещение больных и заключенных в темнице, утешение скорбящих и другие милосердные дела. Так наступал после шести дней профессионального призвания и ма-
термальных забот седьмой день религиозного служения и совершения богоугодных дел. Следуя кальвиновским комментариям к Священному Писанию, субботний покой устанавливался для физической и духовной пользы человека, а не для порабощения его и лишения возможности заниматься делом. Еженедельное устранение от обычных занятий позволяло верующему человеку собрать свои мысли, обновить физические и душевные силы, осмыслить цель своих трудов и вообще земного существования. Тем самым контекстуально четко указывается, что труд необходим, но важнейшим делом для верующего человека остается именно спасение души.
Для Ж. Кальвина спасение человеческой души и в целом душевное состояние верующего человека является генерализующей идеей всего катехизиса для церкви города Женевы 1545 г. Вот почему он подготовил довольно обстоятельный богословский комментарий как раз четвертой божественной заповеди. Однако и в изучаемом нами катехизисе, и в других религиозно-философских трудах женевского реформатора исторически довольно четко прослеживается имманентно выраженная тенденция дуализма кальвиновского мировосприятия. Для него важна не только и относительно не столько духовная составляющая самой человеческой жизни. Он настоятельно стремится к познанию и моделированию мыслительных процессов верующего человека, в свою очередь неизбежно обеспечивающих для протестанта желаемое божественное спасение себя самого, своих близких по родству и исповедуемой вере и себя в Боге с его непосредственной и опосредованной помощью.
В катехизисе вполне традиционно для протестантской религиозной литературы освещаются остальные шесть божественных заповедей. Безусловно, утверждаемая в них морально-религиозная регламентация человеческих поступков по отношению к окружающим (почитай родителей; не убий; не прелюбодействуй; не кради; не
лжесвидетельствуй; не возжелай дома ближнего твоего и другого его имущества) также занимает немаловажное место в жизни верующего протестанта. Однако и здесь Ж. Кальвин оказался верен самому себе: в традиционном богословском комментарии он находит свой ключ к человеческой душе, обращаясь к обстоятельной интерпретации десятой заповеди. Это явно свидетельствовало, как справедливо отмечают западные исследователи протестантской этики, о непреложном стремлении христианского реформатора исключить из жизни верующего все негативные моменты, связанные с человеческой завистью. Вот почему Ж. Кальвин подчеркивал, что верующий человек находится в условиях постоянной ответственности перед Богом за свое материальное благополучие в этой жизни и у него не должно возникать соблазнов «желать» или завидовать чужому. И далее в рассматриваемом катехизисе он пишет, что, только избавившись от зависти, человек становится «цельной натурой», способной успешно стремиться к самосовершенствованию.
В целом текстуальная акцентация на «Десяти заповедях» в катехизисе Ж. Кальвина все же изначально предопределена, поскольку они являются кодексом всеобъемлющих истин и принципов, положенных в основу монотеизма, естественного права и этики. В «Десяти заповедях» отражаются не только основы философских и теологических концепций о сущности Бога и его всемогуществе, о воздаянии и каре, но (что не менее важно) и идеи равенства, гуманности и морально-этических обязанностей человека. Именно на этих заповедях должно было базироваться и базировалось новое, протестантское общество, порвавшее с дискредитировавшей себя католической организацией. Именно поэтому Ж. Кальвин большую часть своего катехизиса, предназначенного для обучения молодых поколений протестантов, посвятил богословской и рационалистической интерпретации «Десяти заповедей».
Таким образом, модель изучаемого катехизиса носит универсальный характер, что подтверждается на материалах каль-виновских и иных подобных протестантских текстов. Катехизис как модусная категория выражает духовно-нравственную рефлексию Жана Кальвина относительно собственного и чужого религиозного поведения и оформляется вербальными и па-
ралингвистическими средствами, не только вступая в оппозитивные отношения с модусными категориями: авторизацией, искренностью, осторожностью, божественным промыслом, ментальным модусом, - но и пересекаясь с ними, что реализуется в текстуально выраженных сюжетах, имеющих реальную историческую презентацию.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 При написании данной статьи использовался английский перевод, сделанный с латинского варианта Катехизиса 1545 г. Английский перевод катехизиса наиболее популярен в протестантском мире. Реформация, начавшаяся в романо-германском мире, наибольших успехов добилась на территории англо-саксонских стран, этим фактом и объясняется популярность именно английского
варианта катехизиса.
2
3 The Heidelberg Catechism (1563). CRC Pubns, 1989.
Westminster Confession Of Faith (1646). Presbyterian & Reformed Pub Co, 2003.
Historical Note // Catechism of The Church of Geneva Being a form of instruction for children in the doctrine of Christ. Geneva, 1545.
Джуримский A. H. История зарубежной педагогики: Учеб. пособие для вузов. М., 1998.
6 Calvin J. Commentaries on Bible (1540-1563). Baker Pub Group, 1974.
Ревуненкова H. В. Ренессансное свободомыслие и идеология реформации. М., 1988.
Кальвин Ж. Наставление в христианской вере. М., 1997. Т. 1; Calvin J. Commentaries on Bible (1540-1563). Baker Pub Group, 1974; The Genevan Book of Order. Geneva, (1556); Catechism of The Church of Geneva Being a form of instruction for children in the doctrine of Christ. Geneva, 1545.
9
To the readers // Catechism of The Church of Geneva Being a form of instruction for children in the doctrine of Christ. Geneva, 1545.
"' Шенк К. Филон Александрийский: Введение в жизнь и творчество. М., 2007.
" Of the Law// Catechism of The Church of Geneva Being a form of instruction for children in the doctrine of Christ. Geneva. 1545.
l2Ibid.
