Категория рода как когнитивная матрица Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

УДК 81-112.2

Елена Иосифовна Голованова

Челябинский государственный университет

КА ТЕГОРИЯ РОДА КАК КОГНИТИВНАЯ МА ТРИЦА

Статья посвящена проблеме содержательности грамматической категории рода. На основе широкого культурологического подхода устанавливаются принципы и когнитивные основания для выделения трех разновидностей рода в русском и некоторых другихязыках.

Ключевые слова: категория рода, прототипический принцип, когнитивные основания, концепт.

Грамматическая категория рода является одной из самых сложных для понимания и интерпретации языковых категорий. Большинство исследователей признает, что основания родовой классификации размыты, не имеют общепринятой аргументации, несмотря на пристальный научный интерес языковедов к природе рода (см. исследования Л. Блумфилда, И. А. Бодуэна де Куртенэ, А. В. Бондарко, В. В. Виноградова, О. Есперсена, А. Мейе, А. М. Пешковского, А. А. Потебни и др.).

Множественность точек зрения на грамматический род и его содержательные свойства не подвергает сомнению значимость данной категории и тех признаков, на которых она базируется, для сознания человека. Как отмечал А. А. Потебня, «грамматический род принадлежит к числу общих человекообразных понятий (антропоморфических категорий), служащих для расчленения, приведения в порядок и усвоения всего содержания мысли» [4. С. 461]. По мнению В. В. Виноградова, категория рода является центральной категорией имени существительного.

Содержание категории рода «ускользает» от понимания, вероятно, потому, что в отличие от других лексико-грамматических классов имена существительные чрезвычайно лабильны [5. С. 28-29]: язык допускает множество интерпретаций имени, оно может быть включено в модели описания разнообразных типов ситуаций. Такой принципиально нежесткий, подвижный характер связи имени с выражаемым им содержанием позволяет большому числу существительных одновременно относиться к двум и более таксономическим классам, переходить из одного класса в другой.

Поскольку на грамматическом уровне языка фиксируется наиболее существенная часть концептуальной информации, категория рода служит выражением качественно разнообразной и ключевой по значимости информации об объектах окружающего мира. Для обоснования этого необходимо обратиться к диахроническому анализу данной категории в широком контексте культуры.

Отметим, что исторический аспект в когнитивных исследованиях грамматических категорий оказывается наименее разработанным. Между тем, по мнению В. Н. Топорова, каждая из категорий грамматики не только «категоризует внеположенный мир неким свободным образом, но осуществляет это в соответствии с предысторией данной категории», «грамматическая категория не просто тень (как иконический образ) соответствующего аспекта действительности, жестко связанная с ним и автоматически определяемая им, но такой языковой образ этого аспекта, который детерминируется субстратом данной категории» [6. С. 121]. Именно историческое исследование грамматической категории позволяет в большей или меньшей степени точно установить изначальную логику

© Е. И. Голованова, 2013.

языка, ту идею, которая лежит в основании данной категории и понимается как принцип ее смысловой структуры. Грамматическая категория - всегда слепок неких внеязыковых отношений, не порвавший связей со своим источником, продолжающим более или менее контролировать свой языковой образ.

Одним из прообразов многих грамматических категорий, и в частности, категории рода, является идея притяжательности, что связано с основной функцией языка - освоением мира и усвоением его себе. Фундаментальным и наиболее архаичным субстратом категории притяжательности выступает пространство, поскольку отношения притяжа-ния предполагают близость, смежность мыслимых объектов. В архаичных системах сознания пространство никогда не понималось как универсальное, абсолютное и нейтральное начало, структура пространства предполагала его членимость и неоднородность, наличие двух (минимально) смежных или так или иначе соотносимых элементов. В соответствии с этим когнитивная структура пространства, репрезентированная категорией рода, может быть представлена как оппозиция фигуры и фона. Фигура при этом являет собой нечто определенное, воспринимаемое человеком и значимое, а фон - размытое, неопределенное, растворенное, разлитое в пространстве.

Итак, когнитивным основанием для выделения трех разновидностей рода в русском и ряде других языков, на наш взгляд, лежит глубинная идея противопоставления «фигуры» и «фона» (см. работы Л. Талми, Р. Лэнекера и др.): мужской и женский род соотносятся с представлениями о «фигуре», средний род выражает идею «фона». Однако «фоновый» характер среднего рода отнюдь не отрицает значимости стоящих за данными формами сущностей. Наоборот, это весьма важные для человека и даже конституирующие само бытие свойства (некая точка референции). Так, три важнейших категории, определяющие жизнь человека: время, пространство и действие, выступая в роли «фона», являют собой основу, фундамент, онтологические свойства всех материальных проявлений окружающего мира. Эти категории всепроникающи, и потому их представление сложно, диффузно. Именно сложной структурированностью или принципиальной неструктурированностью отличаются концепты, стоящие за словами среднего рода.

Различие между мужским и женским родом (которые составляют между собой оппозицию) связано с тем, что первый соотносится с представлением о целом как автономной, целостной и самодостаточной сущности, второе - с частью целого, но функционально значимой его частью. Женский род может служить и выражением целого, но при этом данное целое включено в обусловленные отношения с другими предметами или явлениями. Иными словами, сущности, обозначенные именами женского рода, осмысляются человеком с точки зрения их связанности (связи) с другими явлениями окружающего мира. Имена мужского рода, в свою очередь, могут обозначать части целого, но эти части воспринимаются человеком именно как целое (то есть самодостаточная и многофункциональная сущность). Отношения между когнитивными сущностями, репрезентированными в формах мужского и женского рода, можно представить как отношения инварианта и варианта его реализации (ср. язык -речь, образ - модель идр.).

Примечателен факт создания различных оппозиций на основе предметных имен. Если оба члена оппозиции выражены формой женского рода - они коррелируют друг с другом как две части целого, например: культура - природа (ср. мир, космос), гора - долина (ср. пейзаж, ландшафт), крыша - стена (ср. дом). Если же одно из слов выражено формой мужского, а другое - женского, то их отношения можно представить как целое и его часть (функционально значимая реализация целого): лист - страница, скелет - кость, дом - комната, квартира.

Особый случай - оппозиция имен среднего и мужского рода, например, начало - конец. Начало в данном случае - нечто неопределенное, а конец, наоборот, олицетворяет

значимость и определенность. Все это свидетельствует о том, что категория рода отражает важные для сознания человека, но «подвижные» параметры.

Как и любая другая грамматическая категория, категория рода строится на основе прототипического принципа [1. С. 101 и др.; 2. С. 7]. Отсюда название основных форм рода - мужской и женский - не случайно, эти формы репрезентируют мужское и женское начало в их биологических и социальных проявлениях; средний же род являет собой некое неопределенное, но вместе с тем значимое для проявления того и другого начало.

Исходя из антропоцентризма языка и культуры в целом, наилучшим образцами категории рода являются концепты эгосферы (в терминологии В. Н. Топорова): «мужчина» (муж) и «женщина» (жена). Вокруг имен этих прототипов организуются центральные родовые классы, которые присутствуют (явно или скрыто) во всех индоевропейских языках. Данные прототипы задают категориальные связи между членами категории. Как и любые концепты, получившие реализацию в языке, они обладают национально-культурной спецификой и обнаруживают зависимость от физического и социокультурного опыта человека. Мы будем опираться в своем исследовании на исторические и современные данные русского языка.

Концепт мужского начала носит первичный характер, что зафиксировано, в частности, в тексте Библии (эта книга отражает глубины древнейшего сознания): Бог создал первым Адама, а из его ребра сотворил Еву. Данное обстоятельство позволяет рассматривать мужское начало как репрезентацию целого, а женское - его части. Однако далее возникает парадокс: поскольку мужское начало выступает исходной сущностью, представления о нем менее разветвлены и многочисленны, чем о женском начале, которое как и все производное, вторичное, является отражением более сложной системы ментальных образов.

С мужским началом в мифопоэтической традиции ассоциируются такие сущности материального мира, как верх (вертикальное положение), огонь (свет), сознательное, правое (правильное), положительное, внешнее. В противоположность этому женское начало олицетворяет собой представление о низе (горизонтальное положение), воде, темном, бессознательном, отрицательном, левом, внутреннем, тайном. Мужское начало ассоциируется с небесным сводом, божественным образом, женское - с землей, водой, подземным царством, обитающими там хтоническими существами [3. С. 146-147 и др.].

На основе этих идей мужской род, по данным языка, воплощает собой представления о целостности, независимом статусе, активности, динамичности, относительной простоте или нерасчлененности, о связи с внешним проявлением, моноцентризме. Женский род служит репрезентацией статичности, инактивности, притяжательности, сложности организации, связи с внутренним, непроявленным, скрытым, с полицентризмом. Средний род в противовес языковым репрезентациям мужского и женского начал, являет собой переходную сущность, единство противоположностей (дискретности - недискретности, динамичности - статичности, внутреннего, данного во внешнем, или внешнего, скрытого во внутреннем). Средний род воплощает синкретизм особенностей мужского и женского начал, их диалогичность. Такая способность к обобщению и объединению, а иногда и отчуждению ведет к символизации сущностей, объективированных в именах среднего рода.

Итак, мужской и женский род как грамматические категории выявляют существование дискретных сущностей. Вместе они характеризуют собственно человека и его восприятие мира: бинарность антропологических категорий и вместе с тем слитность их бытия. Мужское и женское начало выступают как две формы существования мира и человека, две стороны бытия. Не случайно можно говорить о существовании конкуренции реализаций мужского и женского начал в разных культурах: вода как первейший, а иногда и единственный элемент, в других традициях такая же роль отводилась огню. Мировое древо - дуб у славян, в других традициях, в частности в монгольском эпосе - ива.

Покажем различие в реализации мужского и женского начала в языке на конкретных примерах из русского языка (приводятся как исконные, так и заимствованные лексемы, поскольку процессы грамматической адаптации иноязычных слов оказываются обусловлены теми же когнитивными основаниями, что и создание новых слов).

Женский род

Низ,углубление: земля, почва; яма, полынья, прорубь, канава, балка...

Вогнутость-выгнутость: ложка, скула, коса, гора.

Пустота: бездна, ночь, тьма, темнота, пропасть, даль, ширь, глубь, пучина, зима, вечность.

Отверстие: рана, дыра, пещера, лакуна, трещина, расщелина.

Емкость: чаша, чашка, тарелка, кружка, бочка, кадка, плошка, банка, кастрюля, ладья, лодка, корзина, повозка, полость, могила, раковина, посуда, бутыль (бутылка), голова (?)...

Связывание: сеть, ткань, паутина, книга, судьба, гроздь, кисть, ватага, команда, артель, панорама, перспектива.

Сгибание: ветка, береза, осина, ива.

Бинарность: жизнь-смерть, борьба, война, сеча, битва, торговля.

Душа: луна, тень.

Зло: болезнь, хворь, немочь, боль, печаль, скверна, ложь, жажда, недостача, вина, смерть, грязь, порча, гибель, обуза, тяжесть, тягость.

Жидкость: вода, влага, кровь, похлебка, тюря, топь, трясина, лужа.

Горизонтальное положение: дорога, тропа, река, скалка, площадь, жертва.

Линейность: речь, песня, толпа, вереница, веревка, нить, палка, клюка, линия, черта, колбаса, траектория; дорога, аллея, лыжня, мостовая.

Плоскость - картина, скатерть, стена, равнина.

Внутреннее: душа, печень, селезенка, почка, матка, кишка.

Оболочка, связь: кожа, кожура, оболочка, глазурь, полива, шкура, одежда, сеть, фата, шаль, вуаль.

Часть целого: рука, нога, ладонь, шея, ступня, кость, щека, губа, бровь; весна, осень (части года); лапа (якоря), зазубрина (гарпуна); стоянка, остановка, станция, точка; комната: учительская, диспетчерская, дворницкая, операционная, ординаторская, перевязочная, процедурная, смотровая; вспомогательное помещение: проходная, подсобка, коптерка, конторка, сторожка, теплушка, кладовка, бытовка, парилка, кочегарка, котельная, аппаратная, бойлерная.

Низший (хтонический, подземный) мир: ящерица, мышь, змея, крыса, лягушка, рыба (щука, треска, салака, плотва, камбала и др.).

Тайное, скрытое: буква, тайна.

Тленное: плоть, пища, пшеница, вещь.

Плодородие: вишня, малина, яблоня, смородина, слива.

Мужской род

Верх: огонь, бог, разум, дым, храм, вихрь, свод, купол, колпак.

Выпуклость: нос, локоть, лоб, столб, кол, идол, зуб, клык, резец, рог, бок, горб, зоб.

Центр: дом, хлеб, нерв, свет, камень.

Вертикальное положение: пест, горбыль, костыль, батог, шест, костяк, позвоночник, хребет, цветок, лес, прут, куст (отражено привычное положение дел).

Целое: человек, год, век, скелет, пейзаж, ландшафт, гребень, ансамбль, комплекс, город, скит, монастырь, дворец, шалаш, курень, балаган, павильон, особняк, компьютер.

Внешнее, видимое: клюв, корпус, фасад, лик, экран, монитор.

Творимое: звук, металл, мед, дождь, язык, род.

Инструмент: нож, топор, молоток, ключ, станок, агрегат, автомобиль.

Стремление сознания человека к бинарной классификации окружающего мира наталкивалось на такие сущности, которые не могли быть однозначно отнесены к одной из двух доминирующих форм, их существование предполагает совмещенное восприятие человеком. Бикатегориальность, а иногда поликатегориальность требовали отнесения их к особой категории - среднего рода как рода переходного.

В эту категорию оказались отнесены сущности, которые совмещают в интерпретации человека представление о внутреннем и внешнем. Ср.: тело - внешний облик человека, но это и оболочка для его внутренней структуры (отсюда на теле и в теле), око - это явленная внешнему восприятию внутренняя сущность человека. Имя - явленная сущность человека, его скрытое содержание. Чрево - это и внутренний орган человека, и его внешнее представление (ср. черевички - обувь из кожи, взятой с живота). Семя - не расчленное в настоящем содержание, предполагающее четкое структурирование в будущем. Яйцо - находится на границе двух пространств: внутреннего замкнутого и готового к его переходу внешнего разомкнутого. Чадо, дитя (ср. ребя, порося, жеребя и т.п.) - недифференцированное существо, с невыявленным статусом. Диво, чудо - сущности, не поддающиеся разумному объяснению; очевидное, но невероятное; не объяснимое, но существующее (человеком не установлены его четкие связи с остальным миром, а значит, не определен статус).

Небо, море - также выступают в качестве бикатегориальных сущностей. Глаз человека воспринимает их как поверхности, но опыт говорит о том, что это трехмерные пространства, вместилища. Отсюда различие в грамматическом оформлении: в море, в небе и на море, на небе, по морю, по небу. Кроме того, эти явления в силу своей протяженности не могут быть охвачены, восприняты человеком как целое, полностью, поэтому они и не предполагают четкого структурирования.

Проведенный анализ показал, что категория рода, как и другие грамматические категории, служит для отражения, распределения, фиксации, хранения, трансляции чрезвычайно значимой для человека информации. Грамматический род объективирует такие важные для человеческого сознания характеристики объектов окружающего мира, как «определенность - неопределенность», «дискретность - недискретность», «целое - часть», «внешний - внутренний», «полифункциональность - монофункциональность», «структурированность - неструктурированность», «наличие простой - сложной структуры», «монока-тегориальность - поликатегориальность» и др. Вместе с тем категория рода выступает в роли носителя глубоко архаичных культурных кодов, скрытых для сознания современного человека, но актуализированных в таких видах деятельности, как художественное творчество, и прежде всего - поэзия (см. работы Я. И. Гина, Л. В. Зубовой и др.).

Список литературы

1. Болдырев, Н. Н. Когнитивная семантика : курс лекций по английской филологии. -Тамбов : Изд-во Тамб. ун-та, 2000.

2. Болдырев, Н. Н. Языковые категории как формат знания // Вопросы когнитивной лингвистики. - 2006. -№2.- С. 5-22.

3. Маковский, М. М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов. - М.: ВЛАДОС, 1996.

4. Потебня, А. А. Из записок по русской грамматике: в 3 т. Т. 3: Об изменении значения и заменах существительного. - М. : Просвещение, 1968.

5. Рахилина, Е. В. Когнитивный анализ предметных имен: семантика и сочетаемость. - М. : Русские словари, 2000.

6. Топоров, В. Н. Исследования по этимологии и семантике. Т. 1: Теория и некоторые частные ее приложения. - М. : Языки славянской культуры, 2005.

Bibliography

1. Boldyrev, N. N. Kognitivnaja semantika : kurs lekcij po anglijskoj filologii. - Tambov : Izd-vo Tamb. un-ta, 2000.

2. Boldyrev, N. N. Jazykovye kategorii kak format znanija // Voprosy kognitivnoj lingvistiki. - 2006. -№2.- S. 5-22.

3. Makovskij, М. M. Sravnitel’nyj slovar’ mifologicheskoj simvoliki v indoevropejskih ja-zykah: Obraz mira i miry obrazov. - М.: VLADOS, 1996.

4. Potebnja, A. A. Iz zapisok po russkoj grammatike: v 3 t. T. 3: Ob izmenenii znachenija i zamenah sushhestvitel’nogo. - M. : Prosveshhenie, 1968.

5. Rahilina, E. V. Kognitivnyj analiz predmetnyh imen: semantika i sochetaemost’. - M. : Russkie slovari, 2000.

6. Toporov, V. N. Issledovanija pojetimologii i semantike. T. 1: Teorija i nekotorye chastnye ee prilozhenija. - M. : Jazyki slavjanskoj kul’tury, 2005.