CC BY
119
ность текстов СМИ и увеличивает их воздействующую силу. Кроме того, она позволяет автору реализовать свою потребность в языковом творчестве. Анализ языкового материала показывает, что описанный нами прием реализации языковой игры на примере аббревиатур не единственный, и экспрессивная аббревиация представляет широкие возможности для дальнейшего исследования.
5. Теория метафоры: сборник / пер. с англ., фр., нем., исп., польск. яз.; общ. ред. Н.Д. Арутюновой, М. А. Журинской. М., 1990. С. 296-297.
6. Koestler A. The art of creation. NYC, 1964.
7. Телия В.П., Графова Т.А., Шахнарович А.М. Человеческий фактор в языке: языковые механизмы экспрессивности. М., 1991. С. 194.
Поступила в редакцию 6.07.2009 г.
1. Куманицина Е.И. Лингвокреативный аспект англоязычной массовой коммуникации: языковая игра в британских и североамериканских массмедиа: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Волгоград, 2006.
2. Горшунов Ю.В. Прагматика аббревиатуры. Монография. М., 1999. С. 6-7, 33-34.
3. Хейзинга И. «Homo ludens». В тени завтрашнего дня. М., 1992. С. 14.
4. Покровская Е.В. Понимание современного газетного текста и его языковые характеристики. М., 2004. С. 99, 119.
Nurgaleeva T.G. Metaphorical use of abbreviations as means of word play in mass media with the aim of heightening its expressiveness. The article discusses the creative use of abbreviations as means of word play in various texts for the purposes of heightening its expressiveness. It examines the relevance of this phenomenon as a source of word play, concept of metaphorical shift and the ways of its implementation. The article also focuses on the principles of using the word play with the aim of influencing the recipient.
Key words: linguistic creativity; pragmatic principles of the acronym generation and use; acronym; bisociation; original metaphor.
УДК 801
КАТЕГОРИЯ ПРАГМАТИЧЕСКОЙ ИЗБЫТОЧНОСТИ В ЛИНГВИСТИЧЕСКОМ ОСВЕЩЕНИИ
© Г.М. Сучкова
Явление прагматической избыточности объяснено и описано как психологический феномен. В статье представлено лингвистическое обоснование явления прагматической избыточности. Прагматическая избыточность (паттерн коммуникации) понимается как категория для обозначения эмоциональных видов коммуникативного взаимодействия, характеризуемых повторяющимися речевыми действиями.
Ключевые слова: прагматическая избыточность; паттерн коммуникации; прагматические повторы; взаимообмены репликами.
Хорошо известно, что прагматика как междисциплинарная область лингвистического исследования расширяет свои границы не только за счет базовых семантических исследований, но и за счет привлечения знаний «соседних» дисциплин: психологии, социологии, философии, этнологии и др. Происходит взаимообмен данными, необходимый для квалификации тех или иных явлений, получающих обоснование на стыке научных областей. Прагматическая (психологическая) избыточность - категория, которая была изучена и описана психотерапевтами школы Па-
ло-Альто (Стенфордский университет). Предыстория их открытий такова.
В 30-е гг. ХХ в. Л. фон Берталанфи [1] опубликовал исследование, которое называлось «Общая теория систем». Теория объясняла природу систем взаимодействия - биологических, экономических, инженерных, а также человеческих коммуникационных. Используя достижения этой теории, психологи П. Вацлавик, Д. Бивин и Д. Джексон смогли исследовать и объяснить определенные аспекты функционирования систем взаимодействия в психотерапии, а именно в человеческом взаимодействии, в особенности в семье.
Их исследования изложены в двух книгах, переведенных на русский язык, «Психология межличностных коммуникаций» и «Прагматика человеческих коммуникаций» [2, 3]. Книги посвящены системному анализу коммуникативных процессов, в т. ч. аксиомам коммуникации, коммуникативным кодам, коммуникативным и психолингвистическим парадоксам, психологической (прагматической) избыточности. Таким образом, понятие «прагматическая избыточность» (паттерн
взаимоотношений) пришло из психотерапии, где паттерны коммуникации изучались в патологическом или парадоксальном ключе. Практически паттерн квалифицировали как гипертрофированную форму общения коммуникантов, легко распознаваемую и диагностируемую. Дальнейшее изучение паттернов привело к пониманию, что паттерн как способ коммуникации является совершенно естественной формой общения, но имеет, в соответствии с содержанием и типами взаимодействия, огромный диапазон реализаций. Прагматическая избыточность, или паттерн коммуникации, с позиций авторов психологической теории коммуникации - повторение или избыточность событий. Цель статьи -дать лингвистическое обоснование явлению прагматической избыточности.
П. Вацлавик и его коллеги описали явление прагматической избыточности (паттерн отношений) как сложный многоуровневый процесс взаимодействия, понимаемый с точки зрения контекста, содержания, кодировки-декодировки и передачи сообщения. Понятие «паттерн» психологи вывели из узкопрофессионального употребления. Исследование паттернов не только дает ключ к пониманию правил общения, но и позволяет анализировать процесс общения с позиций лингвистики избыточных форм.
В лингвистике понятие «паттерн» применяется по отношению к эмоциональным диалогам, в которых явно присутствует параметр «взаимоотношений» коммуникантов. Поясним эту установку: описательный аспект сообщения передает информацию и является поэтому синонимом содержания сообщения. Побудительный аспект касается того, какого рода эта информация, как ее нужно воспринять, и поэтому практически полностью относится к взаимоотношениям между людьми, находящимися в коммуника-
ции. В паттерне коммуникации параметр «взаимоотношений» доминирует над параметром «содержания» (форма преобладает над содержанием).
Итак, паттерн коммуникации - естественный эмоциональный спонтанный диалог, формируемый самими коммуникантами в процессе общения, неизменной частью которого являются относительно неинформативные вариативные повторы коммуникантами слов, реплик и/или взаимообменов репликами.
Есть важный аспект, который необходимо обосновать при описании категории прагматической избыточности (паттерна). Прагматическая избыточность была исследована изначально как структура бытовой разговорной речи. Но в нашем случае естественные диалоги не использовались. За основу были взяты диалоги литературные, художественные. Художественные тексты богаче, насыщеннее и увлекательнее обычных естественных эмоциональных текстов (перебранки близких людей, конфликты в транспорте, выплеск эмоций в разного рода очередях, общение водителей в сложных дорожнотранспортных ситуациях, закулисные перебранки политиков, неадекватное поведение истцов и ответчиков в суде и т. д.). В статье не использовались эти аутентичные формы. Адекватным ситуации следует признать мнение М.М. Бахтина, который, говоря о речевых жанрах (а структура паттерна соответствует структуре речевого жанра), разделял их на первичные (простые) и вторичные (сложные), не считая это различие функциональным. Вторичные (сложные) речевые жанры возникают в условиях более сложного и относительно высокоразвитого и организованно-культурного общения (преимущественно письменного). В процессе своего формирования они вбирают в себя и перерабатывают различные первичные (простые) жанры, сложившиеся в условиях непосредственного речевого общения. Необходимо изучать как одни, так и другие; но односторонняя ориентация на первичные жанры неизбежно приводит к вульгаризации всей проблемы [4].
Таким образом, подчеркнем: прагматическая избыточность - явление, характерное как для устного, так и для письменного дискурса. Для целей данного исследования оказалась наиболее оправданной позиция
Б.М. Гаспарова, который полагает, что «всякая устная речь может рассматриваться в качестве единого феномена при всех различиях в способе ее реализации, тематике, ситуации и задачах общения» [5].
Н.Л. Шубина [6], анализируя отличия письменной и устной речи, отмечает: «Известно, что именно устная речь весьма чутко и быстро реагирует на изменения условий коммуникации и на появление новой коммуникационной среды». Вместе с тем и в письменной речи отражаются наиболее характерные тенденции. В этом отношении следует согласиться с мнением В.М. Солнцева, который полагает, что «письменная форма как тень следует за всеми разновидностями устного языка» [7].
Многие аспекты исследования паттернов в теории коммуникации П. Вацлавика и его коллег были проиллюстрированы отрывками из художественных произведений, что сделало возможным основное внимание в нашей работе также уделить примерам из художественных и публицистических текстов. Выбор художественных текстов был подчинен задаче - представить разнообразные типы паттернов. Следовательно, необходимо было найти авторов, которые «мыслят» паттернами. Это особый дар, который присущ далеко не всем представителям писательского цеха. Среди найденных авторов в основном писатели-современники, которые уже достигли зрелости и в произведениях реализуют собственный опыт (Д. Донцова, И. Куберский, Е. Гришковец, О. Робски и др.); также были привлечены классики детской литературы (Л. Кэррол, Л. Кассиль, Д. Хармс, Д. Биссет); не были забыты известные мастера слова ХХ в., чья манера письма заслуживает особого упоминания (Ф. Фицджеральд, Э. Хемингуэй, В. Тендряков, Г. Джойс, Э. Олби и др.). В данной статье использованы тексты из произведений Г. Джойса, Э. Олби и Д. Хармса. Олитературенные бытовые диалоги в произведениях этих авторов наилучшим образом дают представление о паттернах коммуникации - апробированных моделях человеческого взаимодействия.
Что дает лингвисту теория коммуникации П. Вацлавика и его коллег?
Во-первых, она вооружает пониманием того, что паттерн коммуникации вовсе не является чем-то патологическим по сути, а
соответствует естественной форме человеческого контакта, поэтому паттернизированный диалог можно рассматривать как обычную диалогическую структуру - речевой текст (отрывок из текста, дискурс и т. д.), и квалифицировать по параметрам формы и содержания текстовых структур. Во-вторых, паттерн представляет собой конвенциональный, социально запрограммированный способ человеческого взаимодействия и является, по сути, программой этого взаимодействия, поэтому паттерн можно рассматривать как модель общения с заданными характеристиками; изучать способы ее построения, создавать типологию паттернов и др. В-третьих, диалогическая (полилогическая) структура паттерна может быть изучена с позиций речевого жанра, следовательно, паттерн имеет жанровые основания, модус, диктум [8], речевые характеристики персонажей и другое, т. е. может являться объектом лингвистического и литературоведческого анализа. В-четвертых, всякий раз, когда речь идет о паттернизированных диалогах, можно констатировать, что за ними стоят возобновляющиеся отношения коммуникантов, которые характеризуются повторяющимися речевыми действиями говорящих и, естественно, повторяющимися словами, предложениями, конструкциями. Повторения, зафиксированные в паттерне, можно изучать с позиций синтаксиса, семантики, лексики, стилистики, прагматики, это область синтагматических / парадигматических исследований языковых / речевых структур. В-пятых, можно обозначить еще один аспект изучения паттернизи-рованных текстов - вербальные / невербальные средства языка / речи в диалоге - исследование эксплицитных / имплицитных вариантов речевого взаимодействия, олицетворяющих обратную связь. Это далеко не полный перечень вопросов, касающихся паттер-низированных текстов, которые имеют непосредственно лингвистический статус. Так, с позиций традиционного синтаксиса можно изучать элементарные модели речи, экспрессивные / эмотивные формы паттерна (лингвистика эмоций), коллоквиальный синтаксис паттерна и др.
По мнению психологов, паттерн имеет форму гештальта [9] (что с позиций лингвистики регистрируется как речевой гештальт). Суть этого термина заключается в том, что
он используется для обозначения единого целого, полной структуры, множества, природа которого не обнаруживается с помощью простого анализа отдельных частей его составляющих. Структура паттерна не является механическим объединением компонентов, а представляет объем, результирующий смысловое объединение этих компонентов. Паттерн представляет результат коммуникативного взаимодействия.
Приведем пример паттерна коммуникации.
На полу лежали дюжины две книг. (Я люблю научную фантастику, детективы, ужасы, - словом, все, где есть приличный сюжет. Если сюжета нет, книга не для меня). Чуть в стороне - упаковки фольги из-под готовых обедов, несколько банок из-под пива, пара пустых бутылок виски, пустая бутылка «Курвуазье»... Конечно, местечко было не подарок, но Мика больше всего удивляло то, что я обхожусь без телевизора.
- А как же телевизор?
- Нету.
- Да ну!
- Он мне не нужен.
- Не смеши меня! У меня есть второй, можешь взять. Диагональ - двадцать два, телетекст. Я тебе принесу. И запасной видик тоже. Возьми, пригодится.
Я попросил его не беспокоиться, но он настаивал. Не знаю, что со мной случилось, но как-то кровь бросилась в голову. Уши раскраснелись, лицо горело. Я не из крикунов, я слышал, как ору, и даже собственного голоса не узнавал. Я почти вопил.
- Не хочу телевизора! Не хочу! Никакого гребаного эфира! Ни телегребаного, ни ви-деогребаного! Ясно!
Все это звучало по-дурацки, но я продолжал в этом же духе, пока не заметил, что Мика эта вспышка не удивила и не встревожила...
- Прости.
- Не хочешь - не надо, спокойно сказал он. (Джойс Гр. «Курение мака»).
Из приведенного диалога понятно, каким образом проявляется паттерн в разговорной речи: присутствует череда повторяющихся реплик или взаимообменов репликами, имеющих одинаковый исход, которая накаляет взаимоотношения, разрешающиеся в нашем примере выплеском эмоций. Паттерн имеет социализированную форму, поэтому
исход складывающегося коммуникативного процесса можно предвидеть. Наблюдатель, анализирующий процесс общения, в зависимости от типа взаимоотношений говорящих, темы сообщения, ситуации взаимодействия, пресуппозиции, обратной связи и другого, может предугадать исход коммуникации. Сами коммуниканты, находясь в процессе общения, не всегда могут понять, почему эмоции в некотором случае берут верх над логикой коммуникативных посылов:
Не знаю, что со мной случилось, но как-то кровь бросилась в голову. Уши раскраснелись, лицо горело. Я не из крикунов, я слышал, как ору, и даже собственного голоса не узнавал. Я почти вопил.
Избыток энергетических посылов и минимум (отсутствие) информационного компонента приводит к перераспределению информационно-энергетических характеристик коммуникации. На уровне лингвистических представлений это появление в речи восклицаний, фатики, агрессивных выпадов, иногда абсцентной лексики и др. Паттерн «разногласий» далеко не всегда заканчивается фрустрацией, но любой паттернизированный диалог, в котором присутствует рассогласование, имеет эмоциональные характеристики.
Итак, паттерн - узнаваемый тип общения -диалогическая структура, в которой явно присутствует эмоциональный аспект. Можно выделить паттерны утешения, паттерны недоверия, паттерны морализаторства и др. В художественном тексте паттерн невозможно спутать ни с каким другим диалогом, т. к. его форма имеет ярко выраженные запоминающиеся черты. Изучение паттернов коммуникации в литературных текстах позволяет рассматривать их как специфическое средство представления действительности с заданными характеристиками.
Перечислим основные признаки паттерна коммуникации [10]: 1) позиционные повторы вариативные / невариативные говорящими слов, реплик и/или взаимообменов репликами с одинаковым исходом; 2) наличие сюжета, «истории», которую создают участники, эмоционально взаимодействуя друг с другом, правда, в реальной коммуникации такие «истории» могут не иметь сюжета и не являться стилистически значительными; 3) наличие предыстории - имплицитного фонда знаний говорящих, который способст-
вует расшифровке ситуации, ее пониманию, квалификации (пресуппозиция); 4) наличие ассоциативных полей, формирующих образ коммуникативного процесса [11]; 5) присутствие оценочных структур и др.
Паттерн - структура разговорной речи. Традиционно в работах по разговорной речи изучались отдельные параметры речевого присутствия человека в мире. Исследовались речевые конструкции, речевые обороты, речевые предложения, элементы речевого текста, дискурсы, речевые акты, речевые жанры и т. д. Но системный анализ не применялся по отношению, например, к бытовой речи. Практически же бытовая речь дает образцы конвенционального общения, формируемого в человеческом сознании с детства. Говоря о конвенциональном общении и, в некоторых случаях, о нарушении конвенциональных норм, мы неизбежно приходим к разговору о системности употребления норм и правил конвенционального поведения в диалогическом общении. Человек в процессе социализации усваивает не только жанры и формы речи, не только этикетные формы и ритуалы, но и то, как нужно взаимодействовать с партнером в эмоциональном и рациональном планах, как ориентироваться в дискурсном пространстве и ориентировать в нем собеседника [12]. И речь здесь может идти не только об успешных, кооперативно координированных формах взаимодействия. Так, разобщенная коммуникация также имеет свои социализированные модельные формы: игнорирование, эгоизм, морализаторство, деспотизм и т. д. Например, разрыв отношений может быть связан с определенной моделью коммуникативного взаимодействия. Паттерны коммуникации - образцы взаимодействия, которые человек использует на протяжении всей жизни.
Паттерн, в отличие от других диалогов, содержит прагматические повторы, другими словами, паттерн овеществляется прагматическими повторами. Прагматические повторы отличаются от любых других повторений. Прагматические повторы не сводимы ни к одному из известных избыточных повторений, т. к. не являются тавталогичными (как семантические); чисто позиционными (как синтаксические); звуковыми (как морфологические), усилительными (как лексические); «раскрашивающими» действительность (как
стилистические). Прагматические повторы -логические, они имеют межуровневый характер и вследствие этого могут совмещать повторения любого типа. Итак, прагматические повторы - это позиционные, ситуационные и другие повторения слов, реплик и/или взаимообменов репликами с одинаковым исходом, имеющие одинаковые типы логической организации, обладающие экспрессией, объемно и содержательно моделирующие контекст. Приведем пример.
Джордж. (долгое молчание) Так будет лучше.
Марта. (долгое молчание) Не знаю...
Джордж. Так будет лучше... может быть, так будет лучше.
Марта. Не знаю... не верю.
Джордж. Да.
Марта. Только мы... ты и я?
Джордж. Да.
Марта. Не знаю, может быть, надо было.
Джордж. Нет, Марта.
Марта. Да. Нет. (Э. Олби).
Выделены прагматические повторы, которые сходным образом реализуют одно и то же содержание. Прагматические повторы появляются в коммуникации вследствие активизации в речевой практике следующих процессов:
- преодоление деструктивных процессов, разрушающих коммуникацию;
- оценка и квалификация циркулирующей информации;
- эмоциональное реагирование на разные типы информации;
- сохранение поступающей информации;
- структурирование процессов коммуникативного взаимодействия;
- создание комфортного порога взаимодействия коммуникантов.
Как правило, прагматические повторы содержат фатические элементы, а также грамматически и информационно избыточные элементы (информационная избыточность -избыточность данных [data redundancy] - наличие в информационных массивах системы дублирующих или дополнительных данных, удаление которых не нарушает адекватности массивов отображаемой ими предметной области). Детальное изучение повторов позволяет определить их форму, содержание, место в коммуникативном процессе, их количе-
ство (качество), а также необходимость их присутствия при определенных обстоятельствах. Прагматические повторы (вариативные / невариативные, вербальные / невербальные) -повторы слов, реплик и/или взаимообменов репликами, повторения, исходящие от одного / двух (нескольких) людей, не всегда употребляющиеся непосредственно рядом, могут быть выделены на основании изучения цельного речевого текста. Прагматические повторы являются: позиционными; синонимичными (или антонимичными, или др.); информационно избыточными; насыщенными в большей или меньшей мере фатическими элементами; малосодержательными (в прагматических повторах форма доминирует над содержанием); эмоционально наполненными (как правило, прагматический повтор можно рассматривать как побудительную форму -вопрос, переспрос, восклицание и др.). Побудительный характер прагматических повторов позволяет обнаружить в этих видах высказываний элементы поведения - взаимоотношений, направляющих и определяющих коммуникативный процесс, что выражается в трех видах реагирования: отвержение, подтверждение, игнорирование. Прагматические повторы - тип клишированных структур, которые, несмотря на избыточный характер, остаются в какой-то мере информативными, т. к. «подпитываются» характеристиками
коммуникативного взаимодействия - содержательными и поведенческими (а также фоновыми, ситуативными, обратной связью и др.). Прагматические повторы являются важным признаком паттерна коммуникации, но не всегда приводят к паттерну.
Малая информативность (но все же информативность) присутствует в прагматических повторах как главная отличительная черта. Информация может носить уточняющий, дополняющий либо отвлеченный, либо фатический, либо другой характер. Прагматические повторы могут придавать диалогу шокирующий, аффективный или комический вид (литература абсурда). Для объяснения этого факта приведем пример.
Бесстыдники
...Боголюбов стоит на сцене и держит в руке палку. Против Боголюбова стоит Порошков.
Боголюбов (поет): Вот я тебя сейчас побью!
Порошков (поет): Нет, ты меня не побьешь!
Боголюбов: Нет, побью!
Порошков: Однако, не побьешь!
Боголюбов: Побью!
Порошков: Не побьешь! (Оба садятся на стулья)
IХор: Он его побьет.
IIХор: Нет, он его побьет.
Боголюбов (вставая): Сейчас я тебя побью (ударяет Порошкова палкой, но Порошков увертывается от удара). (Хармс Д. Повесть. Рассказы. Молитвы...).
Такой диалог теоретически можно представить как паттерн коммуникации. Паттерн коммуникации - это всегда «история», рассказанная самими участниками (в художественном тексте эту функцию берет на себя автор). Практически, паттерн - это сценарий, облеченный в модельную форму (макромодель) диалога (полилога или др.). Прагматические повторы в данном тексте представлены сходными взаимообменами репликами. Эти взаимообмены иллюстрируют взаимоотношения, которые в приведенной сценке «накаляются». Выделены слова, отличающие один взаимообмен репликами от другого.
(1) Вот я тебя сейчас побью!
Нет, ты меня не побьешь!
(2) Нет, побью!
Однако, не побьешь!
(3) Побью!
Не побьешь!
(4) Сейчас я тебя побью
[невербальный ответ: Порошков увертывается от удара]
Выделенные слова демонстрируют тот информативный минимум, который отличает один взаимообмен от другого (чаще всего грамматически выраженный частицами, предлогами, местоимениями, словами-предложениями - да/нет, порядком слов и др.), в целом позволяющий говорить не о тавтологичных повторениях (семантическая избыточность), а о сходных по содержанию -прагматических повторах (прагматическая избыточность).
Увеличение повторов в паттерне свидетельствует о появляющейся диспропорции между формой и содержанием в сторону преобладания формы над содержанием. Это видимый, легко опознаваемый аспект пат-тернизации. Гораздо сложнее понять, что при
увеличении повторов появляются дополнительные функции и компоненты системы взаимодействия, которые не являются принципиально необходимыми для реализации коммуникативного контакта. Вследствие этого отдельной строкой необходимо сказать об избыточности функциональной и избыточности логической, присутствующих в паттерне коммуникации и играющих не всегда позитивную роль.
Функциональная избыточность приводит к «распылению» понятий. «Распыление» -видоизменение прагматической информации в процессе коммуникации: уменьшение ее объема за счет выхода в имплицитные, фати-ческие и фоновые формы, а также преобразования вербальных (невербальных) форм посредством конструктивных и деструктивных элементов. «Распыление» как качественное видоизменение языковых структур стоит в ряду таких социализированных процессов, как стереотипизация, «размывание» и прототипичность.
В целом, что совершенно естественно, прагматическая избыточность непосредственно связана с семантической избыточностью (теория изотопии). Авторами теории изотопии являются Ф. Растье, А.Дж. Грей-мас, Дж.-М. Клинкенберг и др. Сама теория изложена в книге Ф. Растье «Интерпретирующая семантика» [13]. Описание прагматической избыточности - это своего рода «продолжение» теории изотопии на уровнях более высоких иерархических построений (паттерны, конгломераты, развернутые метафоры др.), которые имеют отличные от простых тавтологий характеристики и, естественно, свой инструментарий и описательный аппарат.
Открытие паттерна как естественной формы коммуникации, как определенной программы речевого взаимодействия, в которой присутствуют информационно-энергетические обмены, позволило прийти к выводу, что коммуникативная форма паттерна представляет апробированный способ общения, лингвистически представленный макромоделью, имеющей специфические черты. Паттерн - вид системных контактных связей человека, в котором функциональные параметры избыточно выпукло представлены и вследствие этого легко опознаваемы в речи (тексте).
Паттерн коммуникации - сложная структура, которая заслуживает пристального внимания, т. к. в ней кроются важные аспекты существования человека в мире. Лингвистическое описание паттерна дает возможность системно проанализировать и оценить психологические факторы общения, приоткрывающие пока малоизученные области человеческого взаимодействия.
1. Берталанфи К.Л. фон. Общая теория систем. Критический обзор // Исследования по общей теории систем. М., 1962.
2. Вацлавик П., Бивин Дж., Джексон Д. Прагматика человеческих коммуникаций / пер. с англ. А. Суворовой. М., 2000.
3. Вацлавик П., Бивин Дж., Джексон Д. Психология межличностных коммуникаций / пер. с англ. И. Авидон, П. Румянцева. СПб., 2000.
4. Бахтин М.М. Автор и герой. К философским основам гуманитарных наук. СПб., 2000. С. 251-252.
5. Гаспаров Б.М. Устная речь как семиотический объект // Лингвистическая семантика и семиотика. IV ч. Записки Тартуского ун-та. Тарту, 1978. Вып. 442. С. 40.
6. Шубина Н.Л. Пунктуация в коммуникативнопрагматическом аспекте и ее место в семиотической системе русского языка: монография. СПб., 1999. С. 37.
7. Солнцев В.М. Язык и письмо (Вместо предисловия) // Амиров Т.А. Функциональная взаимосвязь письменного и звукового языка. М., 1985. С. 11.
8. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М., 1999. С. 411-439.
9. Ребер А. Большой толковый психологический словарь: в 2 т. / пер. с англ. Е.Ю. Чеботарева. М., 2000. Т. 2. С. 24.
10. Сучкова Г.М. Прагматика межличностного взаимодействия: монография. СПб., 2005. С. 20-21.
11. Ричардсон Дж. Мысленные образы. Когнитивный подход / пер. с англ. В. И. Белопольского. М., 2006.
12. Колтунова М.В. Конвенции как прагматический фактор диалогического общения // Вопр. языкознания. 2004. № 6. С. 101-115.
13. Растье Ф. Интерпретирующая семантика / пер. с фр. А.Е. Бочкарева. Н. Новгород, 2001.
Поступила в редакцию 31.08.2009 г.
Suchkova G.M. Category of pragmatic redundancy in
the linguistic illumination. The phenomenon of pragmatic
redundancy was explained and described as the psychological phenomenon. The linguistic ground of the pragmatic
redundancy phenomenon is presented in the article. Pragmatic redundancy (pattern of communication) is a category for denotation of manner and matter of emotional types of communicative cooperation characterized by repetitive verbal actions.
Key words: pragmatic redundancy; patterns of communication; pragmatic repetitions; exchanges of communi cants.
УДК 821.161.1(092)
СПОСОБЫ ОРГАНИЗАЦИИ СВЕРХТЕКСТОВОГО ЕДИНСТВА В ПОЭТИЧЕСКОЙ КНИГЕ А. БЕЛОГО «СТИХОТВОРЕНИЯ» (НА ПРИМЕРЕ РАЗДЕЛА «УРНА»)
© А.В. Г ончарук
В статье рассматриваются ключевые способы организации единства раздела «Урна» в поэтической книге А. Белого «Стихотворения» (1923 г.). На основе анализа делаются выводы об общих способах построения берлинской поэтической книги А. Белого.
Ключевые слова: трагизм; сквозной образ; лейтмотив; поэтическая книга.
Как справедливо отмечает один из ведущих зарубежных исследователей творчества Андрея Белого Дж. Мальмастад, «Урна» принадлежит к числу тех частей берлинской книги «Стихотворения» (1923 г.), которые, хотя и были составлены поэтом из стихов одноименных «сборников», тем не менее «практически имеют мало общего с ними по внутренней композиции» [1]. «Пепел» своих сгоревших в результате соприкосновения с жестокой реальностью жизни надежд поэт, как и прежде, собирает в «Урну», однако ее внутренняя структура в берлинской книге 1923 г. меняется. Если в первой редакции поэтическая книга «Урна» состояла из восьми разделов, то в «Стихотворениях» 1923 г. число циклов в разделе «Урна» сокращено вдвое, причем каждый из них получает в берлинской книге новое название.
Новые названия подразделов «Урны» оказываются далеко не случайны, поскольку в значительной мере именно они помогают расставить ключевые смысловые акценты и способствуют организации подраздела книги как ее отдельной части. Так, название первого из них - «Снежная Дева» (использованное вместо прежнего аналогичного заглавия «Зима») - заключает в себе аллюзию к стихотворному циклу А. Блока «Снежная маска», делая поэтический текст своего рода палимпсестом и помогая создать яркий образ подобного блоковскому «снежного костра» несчастной любви, в котором сгорает лирический герой Белого. И здесь стоит отметить,
что отсылка к А. Блоку имеет не только образный, но и биографический подтекст, связанный с историей трагической влюбленности А. Белого в Л. Менделееву. Так, на то, что именно с ней связано стихотворение «Совесть», перенесенное из второго раздела в первый, впоследствии недвусмысленно указывал сам поэт в поздних автобиографических записях [2].
Название второго подраздела - «Лета забвения», на наш взгляд, помимо собственно смыслового значения выполняет важную метатекстуальную функцию, способствуя организации целостности не только данного подраздела, но и всей поэтической книги посредством проходящих через нее сквозных лейтмотивов. В частности, название подраздела устанавливает связь с финальным стихотворением всего сборника - «Маленьким балаганчиком на маленькой планете Земля», в котором лирический герой стремится к тому,
Чтобы -
- Капала Лета
Забвения
Где-то
Мне в веки -
Простором
И
Мглой... [3].
Вынужденный переход от непосредственного, живого восприятия мира к мертвенной, схоластической философии, дарующей
