Категория ограниченной вменяемости и ее влияние на доказывание обстоятельств преступлений против жизни и здоровья, совершенных лицами, страдающими психическими расстройствами Текст научной статьи по специальности «Право»

Современные исследования свидетельствуют, что среди субъектов, совершивших преступления, в том числе против жизни и здоровья личности, значительный удельный вес занимают лица, страдающие психическими расстройствами, не исключающими вменяемости. Несмотря на наличие психических аномалий, они, тем не менее, полностью не утратили способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий, а также руководить ими. В одних случаях такое лицо отличается замедленной реакцией, что мешает ему своевременно определить опасность наступления вредных последствий, например, при совершении преступления по неосторожности. В иных случаях у лица, напротив, проявляется обостренная реакция на поведение других лиц, способствующая агрессивному поведению. В обоих случаях субъект в целом обладает способностью контролировать ситуацию, оценивать социальный смысл своего поступка, принимать самостоятельное решение, однако эти способности в определенной степени снижены.

Таким образом, указанный вариант психической патологии является недостаточным для того, чтобы соответствовать критериям невменяемости, но в то же время он не может не приниматься во внимание при назначении наказания, т.к. он, безусловно, влияет на поведение субъекта в момент совершения преступления, поэтому требует отдельной правовой оценки [1, с. 4-5].

Концепция ограниченной вменяемости, призванная дать уголовно-правовую оценку пограничным психическим состояниям, зародилась в XIX в. Ее становление и развитие сопровождались многочисленными критическими замечаниями специалистов в области судебной психиатрии и юриспруденции. Так, по мнению В.П. Сербского, «...введение в законодательство этого понятия при невозможности дать какую-либо правильную мерку для приложения его на практике вызвало бы значительные недоразумения и дало бы ложное направление разрешению вопроса о невменяемости, который допускает только два решения: или человек обладал свободой действия, и тогда он вменяем, или же он не обладал ею, и тогда он невменяем» [2, с. 44; 8, с. 284]. Возражал против концепции ограниченной вменяемости и Н.С. Таганцев, достаточно категорично утверждая, что указанные пограничные состояния «.не могут рассматриваться как особый вид или даже особый оттенок вменяемости, так как в этом отношении существует только двоякая возможность: или признать, что в данном случае существуют условия, устраняющие вменяемость, или установить, что таковые отсутствуют. В первом случае виновный освобождается от ответственности, во втором - подлежит наказанию; признать какое-либо третье, посредствующее, состояние мы не можем ни теоретически, ни практически» [3, с. 154].

Однако дальнейший почти столетний период развития отечественной науки доказал значимость учета пограничных свойств и состояний психики для верной правовой оценки общественно опасного деяния, совершенного лицом, имеющим психические аномалии. Современные исследователи отмечают тенденцию увеличения среди лиц, совершивших преступление, количества лиц с психическими отклонениями, в том числе на фоне общего падения психического здоровья россиян [4, с. 124].

В российском уголовном законодательстве данная концепция впервые получила регламентацию в ст. 22 УК РФ.

Вместе с тем содержание термина «психическое расстройство» до сих пор является объектом научной дискуссии. Одни авторы считают данный термин универсальным, т.е. в его объем могут входить и такие психические состояния, которые позволяют констатировать факт невменяемости, иными словами - психическое состояние, предусмотренное ст. 21 УК РФ [5, с. 58]. Например, в зависимости от стадии некоторых психических расстройств (например, пребывание в стадии ремиссии) и применительно к совершению определенного преступления лицо может быть признано как вменяемым, так и невменяемым. Иные авторы полагают, что психические расстройства в значении, которые им придает ст. 22 УК РФ, не имеют патологического характера [6]. К тому же не лишено оценочного характера указание на неполную степень осознания лицом фактического характера и общественной опасности своего поведения.

В результате практические сотрудники, в частности судьи, испытывают реальные трудности при реализации положений ст. 22 УК РФ, порой даже отказываясь от применения указанной нормы [7].

Вместе с тем постепенно, все более уверенно проявляется и тенденция роста количества лиц, подпадающих под действие ст. 22 УК РФ - 5,6 % [1, с. 5].

Не освобождая такое лицо от уголовной ответственности, законодатель определяет, что указанное состояние учитывается судом при назначении наказания (ч. 1 ст. 22 УК). При этом законодатель не конкретизирует, каким именно образом данное состояние должно учитываться судом при назначении наказания.

Одни исследователи полагают, что состояние психического расстройства, не исключающего вменяемости, должно учитываться судом в качестве смягчающего обстоятельства.

Действительно, перечень обстоятельств, смягчающих наказание, предусмотрен ч. 1 ст. 61 УК РФ. В нем прямо не указано на такое обстоятельство, как психическое расстройство, не исключающее вменяемости, но имеются обстоятельства, которые зачастую могут быть взаимообусловлены, взаимосвязаны с данной разновидностью психического расстройства. Например, совершение преступления в результате физического или психического принуждения либо в силу материальной, служебной или иной зависимости. Вместе с тем ч. 2 ст. 61 УК РФ допускает, что при назначении наказания могут учитываться в качестве смягчающих и обстоятельства, не предусмотренные ч. 1 ст. 61 УК РФ (следовательно, в том числе и анализируемое нами обстоятельство).

Другие специалисты выражают суждения о том, что психические аномалии в определенных ситуациях могут учитываться и в качестве обстоятельств, отягчающих ответственность, таким образом влияя на назначение более строгого наказания, чем осужденным - психически здоровым лицам [9, с. 79].

Разновидностью такой позиции представляется мнение о том, что наличие психического расстройства, не исключающего вменяемости, должно учитываться если не в качестве отягчающего обстоятельства (ибо их перечень установлен в ст. 63 УК РФ и в отличие от перечня смягчающих обстоятельств является исчерпывающим), то в качестве обстоятельства, отрицательно характеризующего личность обвиняемого. Сторонники данной позиции полагают, что вменяемое лицо, знающее о своих психических недостатках (так называемых «нездоровых страстях»), должно в большей степени себя контролировать [10, с. 79], предотвращать, избегать конфликтных ситуаций или хотя бы их минимизировать и т.д.

Обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого, в любом случае входят в предмет доказывания по каждому уголовному делу, независимо от его категории (п. 3 ч. 1 ст. 73 УК РФ), а потому также могут влиять на характер и размер наказания. Вместе с тем в данном случае законодатель не конкретизирует, какие именно характеризующие личность обвиняемого данные процессуально значимы в рамках обстоятельств, входящих в предмет доказывания.

Полагаем, что признание наличия психического расстройства, не исключающего вменяемости в качестве обстоятельства, отрицательно характеризующего личность обвиняемого, противоречит признаку гуманизма. Человек, страдающий психическим расстройством и совершивший на данной почве преступление, не должен нести еще более тяжкое наказание, нежели здоровый человек, совершивший аналогичное преступление. Кроме того, такая позиция противоречит принципу социальной справедливости, восстановление которой является одной из целей наказания. Например, лица, страдающие слабоумием (дебильностью), отбывающие длительный срок в исправительных учреждениях в результате назначения им более строгого наказания, неизбежно будут испытывать дополнительные физические и нравственные страдания, ничего не имеющие общего с исправлением и перевоспитанием. Зачастую они становятся объектами насмешек и издевательств со стороны других осужденных, в том числе нетрадиционной направленности. В результате изоляции от общества и помещения лиц с психическими аномалиями в условия, ориентированные на отбывание наказания психически здоровыми лицами, зачастую наблюдается усугубление психического состояния и у других категорий лиц, обладающих ограниченной вменяемостью. Так, у лиц с акцентуацией характера по астеническому типу признаки декомпенсации (в виде замкнутости, тревожности, безынициативности, подавленности, отгороженности от окружающих) достигли степени психопатии и трансформировались в реактивные состояния с преобладанием депрессий, апатии, суицидальных мыслей [4, с. 132]. Кроме того, проявление не каждой психической аномалии и не во всех ситуациях может быть полностью контролируемо и предотвращено ее обладателем.

Вместе с тем вполне справедливой представляется рекомендация исследователей выяснять, стремился ли обвиняемый снизить осознаваемый риск противоправного поведения, пытался ли избегать провоцирующих ситуаций, в которых присутствовала неизбежно высокая опасность проявления присущих ему аномалий в поведении, прилагал ли усилия по разрешению развивающегося конфликта «мирным путем» и т.д. [11, с. 32]. Доказанность этих фактов позволяет характеризовать личность обвиняемого в данном аспекте с положительной стороны. Либо, напротив, если лицо провоцировало конфликтную ситуацию, приводя себя в возбужденное состояние, в том числе и путем употребления различных стимуляторов (алкоголя, наркотических средств и т.п.), то эти обстоятельства отрицательно характеризуют личность обвиняемого.

Полагаем, что наличие в материалах уголовного дела доказательств, касающихся указанных обстоятельств, относится к такому элементу предмета доказывания, как обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого, а потому имеет существенное значение для установления обстоятельств преступления, а также - соразмерного и справедливого выбора наказания осужденному.

Иными словами, планируя предварительное расследование по уголовному делу о преступлении против жизни и здоровья, совершенному лицом, имеющим психические аномалии, не исключающие вменяемости, следователю в рамках установления таких подлежащих доказыванию обстоятельств, как «обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого», необходимо процессуальным путем устанавливать поведенческие особенности обвиняемого, отражающие его психологическое отношение к совершенному преступлению. Элементы этих поведенческих особенностей проявляются не только непосредственно в момент совершения преступления, но и на подготовительном этапе преступной деятельности, а также после совершения преступления.

Представляется также, что по делам о преступлениях против жизни и здоровья, совершенных лицами, страдающими психическими расстройствами, не исключающими вменяемости, необходимо, помимо установления экспертным путем самого факта наличия у обвиняемого конкретного психического расстройства, доказывание его влияния на совершение преступления. Если в результате исследования будет установлено, что наличие у лица психического расстройства, не исключающего вменяемости, не влияло на степень возможности лицом осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими, то суд не обязан признавать данное обстоятельство в качестве смягчающего.

Напротив, доказанность того, что совершение лицом насильственного преступления имело место именно вследствие определенного психического расстройства, предопределено им и находится с ним в прямой взаимосвязи, обусловливая снижение способности данного лица осознавать реальную общественную опасность деяния и контролировать свое поведение, позволяет признавать этот факт в качестве обстоятельства, смягчающего наказание. Соответственно, завершая предварительное расследование, следователю целесообразно указывать в материалах уголовного дела на данное смягчающее наказание обстоятельство, в том числе и в обвинительном заключении, что вытекает из п. 7 ч. 1 ст. 220 УПК РФ.

Литература

1. Горинов В.В., Пережогин Л.О., Николаева Т.А., Цехмистро О.Ю., Егорова Е.Ю. Психические расстройства, не исключающие вменяемости. М., 2008.

2. Сербский В. Судебная психопатология. М., 1896. Вып. 1.

3. Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Часть Общая. М., 1994. Т. 1.

4. Колосова В.И., Поднебесный А.Н. Проблема уголовной ответственности лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости, в современном уголовном праве России // Вестник Нижегородского университета им. Лобачевского. Сер. Право. Н. Новгород, 2001. Вып. 2.

5. Цымбал Е. Ограниченная вменяемость: дискуссионные вопросы теории и правоприменительной практики // Уголовное право. 2002. № 1.

6. Иванов Н., Брыка И. Ограниченная вменяемость // Российская юстиция. 1998. № 10.

7. Цымбал Е. Вопросы, подлежащие постановке перед экспертами при возникновении сомнений во вменяемости обвиняемого // Уголовное право. 2010. № 4.

8. Курс уголовного права. Общая часть. Т. 1: Учение о преступлении / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. М., 2002.

9. Уголовный закон: Опыт теоретического моделирования / Под ред. В.Н. Кудрявцева, С.Г. Келиной. М., 1987.

10. Шишков С.Н. Об ограниченной (уменьшенной) вменяемости // Российская юстиция. 1995. № 2.

11. Ситковская О.Д. Психологический комментарий к Уголовному кодексу РФ. М., 1999.