CC BY
130
H.A. Родионова*
КАТЕГОРИЯ МОДАЛЬНОСТИ В НАУЧНОМ ТЕКСТЕ (к постановке проблемы)
В статье рассматриваются категория модальности в научном тексте и языковые способы ее реализации в разных синтаксических конструкциях с установкой на «чужое, неавторское сознание».
В широком смысле модальность — это «функционально-семантическая категория, выражающая разные виды отношения высказывания к действительности, а также разные виды субъективной квалификации сообщаемого» [1.С.303]. Как известно, большинство исследователей дифференцируют данную категорию, противопоставляя объективную и субъективную модальность. И если объективная модальность — обязательный признак любого высказывания, и соответственно, любого дискурса и текста разной функционально-семантической принадлежности, то субъективная модальность, по мнению большинства лингвистов, является факультативным признаком речевого высказывания, так как « смысловую основу субъективной модальности образует понятие оценки в широком смысле слова, включая не только логическую (то есть интеллектуальную и рациональную) квалификацию сообщаемого, но и разные виды эмоциональной / иррациональной реакции» [1.С.303].
В условиях намеренной «объективации» авторской речи, что характерно для реалистической прозы XIX и XX веков, когда авторская речь организуется в форме повествования от 3-го лица, субъективная модальность проявляется не прямо, а косвенно, в виде целого ряда приемов, позволяющих выразиться авторскому концептуальному сознанию. Исключением на этом фоне являются «прямые» авторские включения, которые принято называть лирическими отступлениями (классическим примером являются гоголевские размышления о судьбе России в поэме «Мертвые души» и др.) Но примеры эти, скорее, исключение, что нашло отражение, между прочим, в самом терминологическом обозначении: во-первых, отступление, во-вторых, лирическое (то есть непосредственное выражение авторского сознания) на общем фоне усложненного типа авторского повествования, которое отличается тем, что в сферу «независимого», «объективного» повествования включаются формы «чужого сознания». Такое включение предполагает своеобразное смещение точки зрения автора на точку зрения персонажа. Подобный прием обозначается термином «субъективация авторского повествования».
Приемы субъективации авторского повествования в художественной прозе стали предметом пристального внимании многих исследователей [2, 3]. Помимо речевого проявления русская художественная проза знает при-
* © Родионова H.A., 2007
Родионова Наталья Альбертовна — кафедра русского языка Самарского государственного университета
меры выражения чужого сознания в имплицитной форме, то есть автор, не меняя формы повествования, представляет события такими, какими они видятся герою. Речь «объективного» повествователя отличают в этом случае повышенная эмоциональность, индивидуально-персонажная экспрессия, вопросительная интонация и др. Так, исследуя стиль «Пиковой дамы», В.В.Виноградов справедливо замечает, что в эпизоде ожидания Германна Пушкин передает чувства Лизаветы [4.С.225-226]. Представляется, что в подобных случаях отражения чужого сознания и находит свое выражение категория авторской модальности, так как прием «скрытого» внутреннего монолога героини выдает сочувственное к ней отношение повествователя. В случае эксплицитного отражения чужого сознания (прямая речь, сказовая форма) перед читателем возникает неповторимый речевой портрет персонажа, который и отражает субъективную авторскую модальность.
Таким образом, приемы субъективации авторского повествования в художественном тексте довольно часто и являются своеобразными показателями субъективной авторской модальности. Но если по отношению к художественному тексту данное соответствие (пусть не всегда очевидное) представляется более или менее вероятным, то по отношению к научному тексту существует немало устоявшихся предубеждений. Так, о приемах субъектива-ции не принято говорить вообще, так как априори ясно, что в научном тексте только одно сознание — автора научного текста. И.Р.Гальперин в работе, ставшей во многом основополагающей для современного текстоведения, утверждает, что «модальность в научных текстах можно определить как нулевую» (речь идет о субъективной модальности) [5.С.115].
На наш взгляд, категория субъективной модальности реализуется именно в сфере отражения чужого сознания, которое в научном тексте почти всегда присутствует хотя бы в виде цитат и ссылок. Кроме того, довольно часто отсылка к чужой точке зрения становится не столько средством воспроизведения чужого мнения, сколько средством выражения субъективной модальности. Если в художественном тексте сталкиваются сферы сознания автора-повествователя и персонажа, то в научном тексте — сознание автора и другого исследователя. И в том , и другом дискурсе заложена установка на диалог с читателем-интерпретатором, но в художественном тексте существует более тесное взаимодействие всех форм авторского сознания, так как сознание персонажа — все же выдумка самого автора, а в научном тексте диктат автора-создателя более очевиден: чужая точка зрения не выдумана им самим, а действительно принадлежит другому исследователю, и автор научного текста своеобразно субъективирует собственное изложение, отсылая читателя к точке зрения другого исследователя. Автор научного текста субъективирует собственную речь также тем, что отражает он все-таки не себя самого, а лишь одну из граней своей личности (прежде всего интеллектуально-рациональную). Прямая или косвенная оценка чужого мнения очень часто связана с эмоциональным проявлением автора. В научном тексте оценочность проявляется, во-первых, в том, что автор указывает на согласие/несогласие с чужой точкой зрения, то есть проявляет положительную/отрицательную мо-
дальность. Например, В.П.Жуков в монографии «Русская фразеология» отмечает: «Много интересных и тонких наблюдений содержится в главе, освещающей коннотативный аспект связанного значения...По справедливому мнению автора, отвлеченные существительные типа спор, любовь или страсть ассоциируются с тепловой отдачей.» (выделено мной. — Н.Р.) [6.С.31]. Пример отрицательной модальности находим, например, в статье М.Б.Храпчен-ко «Текст и его свойства» [7.С.18]. Так, цитируя утверждение Ю.М.Лотмана, М.Б.Храпченко уже формой ввода цитаты указывает на собственное отрицательное отношение к мнению ученого: « Со всей категоричностью Ю.М.Лот-ман утверждает.» И далее: « Реальный смысл этого противопоставления трудно понять, согласиться же с решительным отрицанием слова в литературе невозможно». Показателем модальности являются слова «со всей категоричностью», «смысл трудно понять», «согласиться невозможно». Наиболее ярко проявляется субъективная модальность в тех случаях, когда автор позволяет ироническое освещение чужой точки зрения. Отметим, что это возможно не только в критической статье, но и в учебном пособии. Например, в учебнике «Современный русский литературный язык» под редакцией Н.М.Шанского [8.С.466-467] в разделе «Синтаксис» находим: «.главное, что отличает детерминанты и что, по Н.Ю.Шведовой, дает нам право рассматривать их в качестве членов предложения (тогда как всем остальным второстепенным членам предложения в этом праве Н.Ю.Шведова отказывает), это то, что они являются «самостоятельными распространителями предложения». В выделенном нами вводном предложении — а именно в таких конструкциях, как правило, и проявляется субъективная модальность — автор данного раздела учебника И.П.Распопов явно иронизирует над точкой зрения Н.Ю.Шведовой. И далее И.П.Распопов уже не в вводной, а в обычной конструкции заявляет о своей позиции, не меняя, однако, иронической тональности: «В действительности, однако, дело обстоит несколько иначе и гораздо проще, нежели это представляется Н.Ю.Шведовой».
Иногда отрицательная оценка относится к целой группе неназванных оппонентов. В этом случае автор использует прием мнимого незнания или непонимания чужой точки зрения: «Многие лингвисты долго и упорно стремились его (текст. — Н.Р.) унифицировать, «подвести» его под заранее установленный ранжир, но успехов не добились»[7.С.19]. Отрицательная оценка результата деятельности некоего сообщества лингвистов дополняется авторской иронией по отношению к этой деятельности (долго и упорно стремились).
В научном тексте нередко встречается прием обозначения чужой точки зрения при помощи приема обобщения (существительное в единственном числе на самом деле обозначает целое множество субъектов). Так, в статье «Анализ постпозитивистских образов науки» находим: «Исследователь, рассуждающий о науке, наивно полагает, что имеет дело с самой наукой, тогда как в действительности репрезентантом науки для него выступает тот или иной ее аспект., общепринятый идеал науки в глазах современного ему сообщества ученых» [9.С.137-138]. Эмотивное содержание высказывания воз-
никает благодаря использованию наречия «наивно», существительное единственного числа «исследователь» замещает понятие «современные ученые».
Оцениваться могут и целые направления в той или иной области научного знания: «Чтобы понять специфику постпозитивизма в целом, а также центробежные тенденции внутри него, необходимо учесть, что он появился на развалинах неопозитивизма» [9.С.141-143]. Метафорическое словосочетание «развалины неопозитивизма» имплицитно указывает на авторское отношение к данному философскому течению. В роли чужого сознания в этом случае выступает само научное направление.
Более того, на наш взгляд, именно такие фрагменты, в которых «чужое сознание» принадлежит не одному исследователю, а является репрезентантом устоявшихся взглядов, воспринятых какой-либо группой ученых, и являются довольно типичными для научного дискурса, а подобный прием субъективации авторской речи, очевидно, можно считать релевантным по отношению к научному тексту. При этом, как правило, субъект не называется, а обозначается через указание на его точку зрения. Например, Гумилев в статье «Древняя Русь» пишет: « И наконец, по поводу этнических контактов для истории культуры общего мнения нет. Одни считают, что любой контакт... — благо, другие утверждают, что это гибель, третьи полагают, что смешение народов вообще не имеет значения для их судьбы. Но самое главное, никто не привел достаточно аргументов в свою пользу и опровержения иных точек зрения. Мы придерживаемся четвертого мнения». [10.С.150]. В выделенном нами высказывании и содержится авторская оценка представленных чужих точек зрения.
Нередко в научном тексте проявляется авторская установка на диалогич-ность повествования: в таком случае автор использует вопросительные конструкции. Представим фрагмент из известной монографии Д.С.Лихачева «Поэтика древнерусской литературы» [11.С.6]: «Принято говорить о европеизации русской литературы в XVIII веке. В каком смысле древняя русская литература может рассматриваться как «неевропейская»? Обычно имеются в виду два якобы присущих ей свойства: отъединенность, замкнутость ее развития и ее промежуточное положение между Востоком и Западом». Следующий вопрос Д.С.Лихачева «Действительно ли древняя русская литература развивалась изолированно?» как бы представляет еще одно (не свое) сознание, а воображаемого собеседника (читателя, слушателя). Автор предполагает возможные ответы оппонента, благодаря приему диалогизации, затем опровергает его тезисы и приводит доказательства своей точки зрения: «Но, может быть, отъединенность и замкнутость русской литературы Х1-ХШ веков следует понимать в том смысле, что русская литература только пассивно получала от соседних народов их литературные памятники, сама им ничего не передавала? Многие так и думают, но это положение также совершенно не соответствует действительности» [11.С.8]. «Чужое сознание» вводится безличной конструкцией «принято говорить», модальная лексема «якобы» проспективно указывает на несогласие автора и его неявно выраженную ироничную оценку.
По отношению к научному тексту можно говорить и о таком приеме имплицитной субъективации, как приеме «остранения» (доведение чужой точки зрения до абсурда). Так, уже в цитируемой выше статье М.Б.Храпченко находим: «Следуя логике семиотических построений, «текстом» надо считать и город — как обширную совокупность многих архитектурных сооружений, которым присуща определенная «семантика». Но чем больше объектов, в том числе относящихся к различным эпохам, охватывает «текст», чем сильнее их «несхожесть», тем рельефнее выступают глубокие противоречия, которые заложены в самом содержании «семиотического текста» [7.С.20].
Представленные наблюдения позволяют сделать некоторые обобщения:
— категория модальности (как объективная, так и субъективная) является универсальной;
— приемы субъективации авторского изложения используются не только в художественном, но и в научном дискурсе;
— кроме эксплицитного указания на чужую точку зрения научный текст знает многие виды имплицитной формы субъективации;
— именно в имплицитных способах «включения чужого сознания» и проявляется авторская оценка по отношению к чужой точке зрения, а значит, и субъективная модальность;
— видимо, в этих случаях (оценки иного взгляда по отношению к какому-либо явлению) находит свое выражение языковая личность исследователя.
Библиографический список
1. Лингвистический энциклопедический словарь. — М., 1990.
2. Одинцов, В.В. Стилистика текста / В.В. Одинцов. — М., 1980.
3. Горшков, А.И. Русская стилистика / А.И. Горшков. — М., 2001.
4. Виноградов, В.В. Избранные труды. О языке художественной прозы / В.В. Виноградов. - М., 1980.
5. Гальперин, И.Р. Текст как объект лингвистического исследования / И.Р. Гальперин. - М., 1981.
6. Жуков, В.П. Русская фразеология: учеб. пособие / В.П. Жуков. — М., 1986.
7. Храпченко, М.Б. Текст и его свойства / М.Б. Храпченко // Вопросы языкознания. — 1985. — №5.
8. Современный русский литературный язык / под ред. Н.М.Шанского. — Л., 1984.
9. Кравец, А.С. Анализ постпозитивистских образов науки / А.С.Кравец, Б.С. Кузнецов // Методологические проблемы историко-философской науки: межвуз. сб. науч. труд. — Воронеж, 1986.
10. Гумилев, Л.Н. Древняя Русь / Л.Н. Гумилев// От Руси до России: Очерки этнической истории. — СПб., 2002.
11. Лихачев, Д.С. Поэтика древнерусской литературы/ Д.С.Лихачев. — М., 1979.
Статья принята в печать в окончательном варианте 13.12.2006 г.
146
BecmHUK CaMlY. 2007. № 1 (51)
N. Rodionova
THE CATEGORY OF MODALITY IN THE SCIENTIFIC TEXT (SOME INTRODUCTORY FACTS ON THE PROBLEM)
The paper is devoted to the study of category of modality in the scientific text as well as the lingual means of its realization within various syntactic constructions based on other author's consciousness.
