CC BY
0УДК 82.091
КАТЕГОРИИ ВРЕМЕНИ И ПРОСТРАНСТВА В РОМАНЕ СКИТАЛЬЦА «ОГАРКИ»
© 2024
Д.С. Китова, магистрант О.В. Щеголькова, кандидат филологических наук, доцент Самарский государственный социально-педагогический университет, г. Самара (Россия)
Ключевые слова: время; пространство; исторический фон; хроникально-бытовое время; биографическое; городское и природное пространства; воображаемое.
Аннотация. Статья посвящена проблеме поэтики художественного времени и пространства в романе С.Г. Петрова (Скитальца) «Огарки». Рассматривается роль указанных категорий в ситуации «ослабленного» сюжета. Выявляется функционирование исторического, фабульного и биографического типов времени и основных локаций городского и природного пространств в произведении. Устанавливается связь выявленных особенностей с жанрово-стилевыми поисками реализма конца XIX - начала ХХ века. Делается вывод о роли пространственно-временной организации в выражении авторских идей.
Творчество Самарского писателя С.Г Петрова (Скитальца) необычайно автобиографично. Странствия писателя по России и за границей дали ему немало художественных впечатлений. Но главным их источником было Среднее Поволжье, так хорошо знакомое автору. Скиталец сумел увидеть в жителях этого края сильных и ярких людей, глубоко связанных с волжской природой. Почти во всех произведениях писателя действие происходит на Средней Волге. Она описывается в «Октаве», «Федоре Ивановиче», «Огарках», «Лес разгорался» и других текстах автора [3, с. 634].
Однако имя Скитальца не очень много говорит современному читателю. Его книги издавались небольшим тиражом, и большинство из них стало библиографической редкостью. Между тем в литературе своего времени он занимал видное место: его песни исполняла революционная молодежь России, а «Прощальное слово», положенное на музыку композитором М.А. Слоновым, прочно вошло в репертуар Ф.И. Шаляпина (Жизнь и творчество Скитальца // Книголюбы: Сайт ИБЦ ГБОУ СОШ № 1 с. Обшаровка муниципального района Приволжский Самарской области. URL: http://biblioteka. obsharovka1.minobr63.ru/?page_id=)
С 1897 по 1900 год Скиталец живет в Самаре и активно сотрудничает с «Самарской газетой». Из-под его пера на страницах газеты еженедельно выходят стихотворные фельетоны - «Самарские строфы», в которых едко изобличаются «отцы города», уродливые проявления быта и нравов, власть имущие. Здесь же печатаются и его рассказы, поэмы, легенды, сказки.
Значительную роль в становлении писательской манеры Скитальца сыграл М. Горький. Ему же Степан Гаврилович обязан и приобщением к активной революционной деятельности (Жизнь и творчество Скитальца // Книголюбы: Сайт ИБЦ ГБОУ СОШ № 1 с. Обшаровка муниципального района Приволжский Самарской области. URL: http://biblioteka.obsharovka1.minobr63. ru/?page_id=116).
Появление повести «Октава», оказавшееся вступлением Скитальца в большую литературу, также связано с именем Горького. Как вспоминал сам автор, когда он рассказал уже именитому писателю замысел повести, тот одобрил его: «Это можно великолепно написать, и это дозарезу нужно. Это - очень важно. Понимаете ли
Вы, что такие писатели теперь необходимы? Вы не интеллигент, вы - из народа, и у вас, по-видимому, столько накопилось здесь! - стукнул он себя в грудь» [1, с. 6].
Важным событием в творческой жизни Скитальца стал выход в свет в марте 1902 года первого тома «Рассказов и песен». М. Горький, готовивший к изданию этот сборник, писал К.П. Пятницкому: «Ваше предположение, что книжка будет иметь успех, - очень радует меня. Очень, очень жажду этого успеха в публике, а если он будет сопровождаться неодобрением критики - я сгорю от восхищения!» [4, с. 12].
При содействии Горького впервые в центральной печати появились стихи Скитальца. В сентябрьской и октябрьской книжках «Журнала для всех» за подписью «С. Петров» были напечатаны два стихотворения Скитальца: «Вы сказались, бессонные ночи...» и «Мне снилось поле...».
Горький ввел Скитальца в круг писателей, составлявших знаменитые «Среды», и способствовал изданию его произведений в издательстве «Знание».
С деятельностью книгоиздательства товарищества «Знание» (1898-1913) связан значительный период русской литературы начала века. Вокруг «Знания», возглавляемого Горьким, были объединены многие крупные писатели этого времени: А. Чехов, Л. Андреев, А. Куприн, И. Бунин, А. Серафимович, В. Вересаев и др. (Жизнь и творчество Скитальца // Книголюбы: Сайт ИБЦ ГБОУ СОШ № 1 с. Обшаровка муниципального района Приволжский Самарской области. URL: http://biblioteka. obsharovka1.minobr63.ru/?page_id=116).
Позднее в 1927 году Скиталец писал о «знаньевских» сборниках: «Я был в числе тех писателей, произведения которых задолго до революции возбуждали в читателях жажду полноты жизни. В сущности, не мы поднимали волну, а нараставшая волна поднимала нас: в этом была разгадка шумного успеха писателей сборников «Знания». Но когда эта волна возросла до гигантских размеров, она настолько превысила первоначальное настроение, что, обрушившись, сбросила нас, и мы, исполнив свое назначение в литературе, разлетелись мелкими брызгами о начавшейся великой буре.» [1, с. 16].
Во время революции, в 1906 году, Скиталец публикует самое крупное свое произведение - «Огарки», по словам А. Блока, «талантливую повесть совсем горь-
ковского типа» [2, с. 110]. Это произведение вызвало большой интерес у публики и ожесточенную дискуссию в литературных кругах.
Сходство романа «Огарки» с рассказами Горького, о котором говорили критики, было чисто внешним. Герои Скитальца так же, как и персонажи горьковских рассказов о босяках, - люди «дна». Все они - и Толстый, «выгнанный из всех русских университетов», и слесарь Михельсон, и певчий Северовостоков, уволенный из духовной семинарии, и купец Сокол - живут надеждами выбраться, наконец, из стесненных жизненных обстоятельств на «вольные земли». Любовь к свободе, уважение к человеку, присущие «огаркам», Скиталец противопоставляет безнравственности отношений в мире собственников. Бунт «огарков» против мещан кажется писателю социально значимым, способным оказать радикальной воздействие на изменение жизни. «Придут дни, великие дни! Мелкую речку покроет грозное, бушующее море, будет великая буря, великий гнев. И в первой волне возмущенного народа пойдут Михельсоны и Соколы: Северовостоковы будут строить баррикады... и явятся среди них вожди и герои!» [1, с. 255] - говорит один из персонажей романа. Романтизируя «огарков», возлагая на них социальные надежды, Скиталец расходился с горьковской трактовкой «босяка» и его роли в борьбе за общественную справедливость. Роман не учитывал опыта революции. Несмотря на то, что он написан в 1906 году, его тема и образы как бы возвращают читателя к мотивам и образному ряду ранних произведений Скитальца.
Роман «Огарки» - произведение неоднозначное по своему идейному замыслу. В качестве носителей социального протеста писатель представил в нем только деклассированные элементы, опоэтизировал стихийный, анархический бунт люмпен-пролетариев, признав их значительной силой в освободительном движении. Однако Скитальцу одному из первых в литературе удалось нарисовать в повести и характер рабочего, интересующегося культурой, выступающего против существующих порядков. Рабочие Михельсон, Сокол, Ми-тяга, подобно кузнецу Федору Ивановичу (из рассказа «Кузнец»), вступают на путь идейной борьбы. Ссыльный рабочий-революционер Михельсон становится зачинщиком забастовки на фабрике.
Говоря о художественных особенностях романа, стоит отметить ослабленность сюжетного развития. В этих условиях важную роль начинают играть категории времени и пространства.
И хотя С.Г. Петров не сообщает точного времени событий, но оно угадывается буквально с первого предложения: «Это было в холерный год на Волге» [1, с. 197]. Здесь присутствует намек на историческое событие, которое в действительности происходило в Поволжье.
В тексте много слов и выражений, которые являются приметами времени и позволяют его четко идентифицировать.
Таковыми в романе являются различные факты: обучение купеческих детей в реальном училище, беспроволочный телеграф, персонажи используют выражение «классовая борьба», об удовольствии от проглоченного напитка и еды один из героев говорит, что у него «ворсинки-то в желудке от радости и руками и ногами машут» [1, с. 208]. Это обилие речевых оборотов, связанных с временным периодом, и указание на знание персонажем научных данных о строении человека, а также
упоминания Дарвина, Спенсера [1, с. 213], позволяют связать события романа историческим периодом начала XX века, когда были широко распространены новые знания о биологии и обострились социальные противоречия. Эти детали в совокупности формируют активный исторический фон. Тем не менее в произведении нет привязки к конкретному времени. Более того на первый план в романе выходят не только исторические обстоятельства, но и вопросы метафизического характера, что во многом передается посредством символических деталей.
Особую роль в этом играет открывающее роман описание холерного города: «Пассажирские пароходы по-прежнему совершали свои рейсы, но все чаще и чаще подходили к пристани с желтым флагом, означавшим, что на пароходе не все благополучно, что на нем едет страшная гостья, чье имя все, как бы по уговору, избегали произносить.
А «она» давно уже работала в городе. Работала усердно, правильно, переходя из дома в дом; нажравшись в одном квартале, оставляла его в покое и переходила в соседний, свежий, пировала там и неуклонно шла вперед, от одного края города к другому» [1, с. 197]. И по контрасту с этим говорится, что «в это время весело пировали огарки» [1, с. 198].
В этом описании символизм создается за счет того, что примета времени (распространение болезни) передается не научными фактами и достоверными медицинскими терминами, а образными средствами. Холера из болезни превращается в метафорического персонажа, причём здесь очевидна отсылка к «Пиру во время чумы» А.С. Пушкина.
То есть в романе, с одной стороны, есть отсылки к конкретному году, который можно установить по историческим деталям. С другой стороны, этот фон не является буквальным, он приобретает не конкретное, а символическое звучание. Это создается за счет приема персонификации неодушевленного явления и за счет создания мрачного колорита опустошенного, пораженного болезнью города, застывшего в ожидании казни и рокового бедствия.
Собственно, основное фабульное время в произведении хроникально-бытовое, то есть такое, в котором происходящее «не меняет ни характер человека, ни взаимоотношения людей, не двигает фабулу» [5, с. 199]. И согласно этому типу течение времени отмечается такими фразами, как «каждый день», «каждый раз», «в это время»: «К ним каждый день приходил еще кузнец, по прозванию Сокол <...>» [1, с. 199]. Или: «Так жили огарки, и так заканчивался для них каждый приезд Гаврилы» [1, с. 228]. Или: «Каждый вечер дожидались они, когда оркестр заиграет ее, и упивались чьей-то удивительной музыкой» [1, с. 229] и др.
Такая фиксация хода времени - это способ изображения повторяющихся событий, когда они происходят изо дня в день, из года в год. Течение жизни характеризует однообразие и однотонность, поэтому смена временных периодов здесь будет передаваться не событийным рядом, а движением циклического времени (суточного, календарного).
Такое изображение художественного времени в романе призвано передать застылость жизни героев, неизменность и бессмысленность, и это придаёт трагическое звучание событиям.
Кроме времени исторического и фабульного, в роман вклинивается биографическое время отдельных героев. Это всегда прошлое время. Они вспоминают некое минувшее, которое контрастирует с настоящим. Нам даны воспоминания Северовостокова о том, как его выгнали из семинарии, и о его споре с отцом, который был 10 лет назад. Нам дан рассказ Сокола о работе на казаков в степи [1, с. 249]. Эти ретроспективные эпизоды рисуют нам ситуацию укорененной социальной несправедливости, связанную с тем, что богатые утесняют слабых, наживаются на них и творят несправедливость, что как раз и подчеркивается совмещением прошлого и настоящего.
Эти же идеи выражает и художественное пространство, которое представлено в романе достаточно подробно.
Образное, метафорическое начало произведения, которое придает описываемому трагическое звучание и мрачный колорит, сразу воспроизводит два пространства: городское и природное. И в начальном фрагменте они не противопоставлены, а сопоставлены друг с другом. Болезнь, которая косит людей в городе, разворачивается на фоне бушующих сил природы, стихийных природных бедствий: «Весь город обнимала непривычная, многозначительная тишина. Этот прежде шумный, безалаберный город, где всегда на улицах было много пьяных, а местное население оглашало воздух визгом гармоники, бранью и воинственными криками уличной драки - этот типично волжский город вдруг притих, отрезвел» [1, с. 197].
Пространство природы окружает город. Они объединены в одном зловещем мрачном бедствии, которое происходит в населенном пункте и за его пределами.
Основное место действия - это пространство города. Хотя оно нигде не называется, но в одном из диалогов персонажей звучит реплика«самарская горчица», что косвенно указывает на то, что события произведения происходят в Самаре.
Есть и другие узнаваемые локации города: упоминается реальное училище, городской сад (ныне Струков-ский сад). Говорится, что дом, где живут огарки, располагается на крутом пригорке прямо у спуска к Волге.
В завершающей главе идет речь о реке Усе, в том месте, где она впадает в Волгу, упоминаются Молодецкий курган и Жигулевские горы [1, с. 279], то есть природные координаты и сама эта локация географически конкретна и также указывают на окрестности Самары.
Как уже было обозначено, городское и природное пространства в начале произведения не противопоставлены друг другу, но по мере повествования они все более контрастируют и превращаются в символы. Город становится символом несвободы, бессмысленности и трагичности существования. Жизнь в нем лишена истинных смыслов, театральна, фальшива и ложна. Здесь нет возможности реализоваться истинным дарованиям человека, и это отчетливо видно из того, как складываются судьбы героев в пространстве города.
Например, кузнец Сокол хочет работать и все умеет, но (парадокс) не может найти себе работу. Его непокорный нрав проявляется в том, что он остро реагирует на несправедливость, и это несмирение везде вызывает неприятие. Его постоянно выгоняют отовсюду, считают бунтарем. А он имеет пятерых детей и готов работать.
Певчий Северовостоков показывает хорошие способности в церковном пении, но не получает от этого
удовольствия. Отсутствие веры в Бога вызывает разлад в его душе. Невозможность реализовать свои дарования порождает чувство отсутствия достойного дела и настоящей жизни.
Показательны детали городского пространства. Не случайно произведение открывается образом дороги на кладбище, куда каждый день подвозят черные гробы. Пустые дома с открытыми окнами, трактиры и пароходы с желтым флагом - это сигнал того, что на борту есть заболевшие холерой.
В совокупности эти детали остро актуализируют метафорический план, ставят вопросы о смысле человеческого существования.
Одной из главных локаций в городском пространстве является дом Павлихи, в описании которого подчеркиваются «подвальный этаж», «вертеп», «окна маленькие, почти под потолком», «полумрак» и теснота [1, с. 199]. При этом в характеристике пространства Скиталец использует не только заполненность, но и звуковой фон. Для дома Павлихи показательны звуки песен, хохот, и всё это на фоне тишины и настороженности в городе. В городе каждый день умирают от холеры люди, а огарки веселятся - это «пир во время чумы». Но в отличие от пушкинского произведения, в романе Скитальца болезнь не заставляет героев задуматься о жизни, о смысле их существования. Они живут сегодняшним днём. При этом персонажи романа отчётливо понимают, что их жизнь бессмысленна, и им это не нравится, они мечтают что-то изменить, но ничего для этого не делают.
Другой важной городской локацией является пивная «Капитошки» [1, с. 245]. Там состоится подготовка к одному из центральных событий романа литературному вечеру, устраиваемому «в пользу трезвости». И показательно не только то, что придумывание творческих псевдонимов и само планирование такого вечера происходит в трактире, но и то, как описано это помещение.
Символической деталью в данной локации становится образ канарейки в клетке, которую хозяин трактира, играя на балалайке, заставляет петь на потеху пьяным посетителям: «Он играл, как власть имеющий, словно зная вперед, что пернатые певицы, заключенные в его клетках, и люди, сидящие в его кабаке, не уйдут из-под власти его. Через минуту канарейка покорилась звукам балалайки и запела сначала с перерывами, а потом увлеклась аккомпанементом и залилась бесконечною песней» [1, с. 255]. В этом эпизоде особенно остро звучит не только идея несвободы живого существа в социуме, но способность власть имущих эксплуатировать и закабалить даже творческие порывы.
Следующей важной городской локацией является Общественный сад на берегу Волги (Струковский сад). Он изображён как единственное место, куда огарки могут выбраться в надежде избавиться от тоски и ощущения бессмысленности существования. Там они забиваются, как изгои, в самую тёмную и неосвещенную аллею, чтобы посмотреть на то, как по саду гуляет «чистая» публика по освещенным дорожкам. Этот кусочек природы посреди города несёт на себе его специфику. Это не природное пространство. Это иное по сравнению с берегами Волги пространство: «казалось, каждый куст был засален и захватан «публикой» [1, с. 228]. Эта локация тоже не гармонизирует ни жизнь, ни состояние героев.
Другой важной и даже сакральной локацией является церковь, куда персонажи отправляются единожды,
рассчитывая избавиться от тоски и заглушить гнетущее чувство голода. Ситуация в этом пространстве предстает трагикомичной. Ни в одном из персонажей нет истинной веры, поэтому показная молитва превращается в фарс. Вид изображающего набожность огарка вызывает смех всех остальных, и они уходят из церкви.
Еще одной значимой локацией в городском пространстве является театр (зал Народного дома), где происходит одно из ключевых событий романа -«постановка в пользу трезвости». Эта ситуация также показана абсурдной - пьеса, которая должна пропагандировать трезвость, вскрывает противоположную природу актёров. Все они пьяны и путают свои роли. Кузнец Сокол, принятый в постановку рабочим сцены, видит в числе актеров своих обидчиков и бьёт в лист железа, изображая гром, не в том месте, что практически срывает театральную постановку. Литературные произведения, приготовленные заранее, не получается показать. И только экспромты вызывают сочувственную реакцию публики.
По контрасту со спектаклем дана следующая за ним сцена в «высшем интеллигентском обществе», куда попадает один из огарков и неожиданно для себя играет роль известного «петербургского фельетониста». А искушенная светская публика не замечает подмены. Эта локация контрастирует с предыдущей только видом присутствующей там публики. В описании локации подчеркивается замкнутость и теснота: «Во всех комнатах, и даже в передней, толпились нарядные гости. Было тесно и жарко. Дамы и девицы в светлых платьях обмахивались веерами. Мужчины блистали шитьем «судейских» и «железнодорожных» мундиров» [1, с. 265]. Такое изображение и упоминание о царившей здесь до прихода огарка скуке создает впечатление пустой и неестественной жизни этих людей. Не случайно, они оживляются только в присутствии очередной знаменитости.
Смена локаций по мере развития сюжета двигается от пространства города к пространству природы. Город является основным местом действия и, пребывая в нем, персонажи остро ощущают бессмысленность и безысходность собственной жизни. В финале произведения герои частично остаются в этом пространстве, частично уходят от него.
Второй вид пространства - природа - предстает как гармоничное, отвечающее истинным потребностям человека, исцеляющее, как своеобразный «дом».
И именно это пространство дается в одной из финальных сцен произведения. Показательно, что здесь проявляются творческие способности человека, их выражением становятся сочиняемые одним из героев истории, в которых возникает ещё один тип пространства. Это пространство не реальное, а воображаемое. Оно фигурирует в рассказах Савоськи, дважды включенных в произведение: и в часть «городскую», и в часть «природную». Эти монологи Савоськи, излагаемые в разных частях сюжета, рисуют разное воображаемое пространство. В первой части воображаемое пространство соотносится с символическим образом несвободы, клетки и с несправедливостью. И напротив, на природе пространство в сочинении героя - открытое. И оно настолько расширенное и свободное, что даётся с высоты птичьего полёта. Это бескрайнее пространство земного шара.
Ещё одним доказательством такого освобождающего действия природы на душу огарков становится эпизод их стычки с ключниками в последней части романа. Огарки, отдыхающие на волжском берегу, слышат плачь, а спустившись к реке, видят бурлаков, избивающих мальчишек, и вступаются за детей. Но более важно то, что в этой части звучит идея о торжестве силы и гармонии человека, выражением которой через образ Северовостокова. Этот персонаж после стычки с бурлаками пускается плыть и проплывает настолько много, что переплывает реку. Товарищи, отчаявшись его дождаться, уже оплакивают его, но слышат на другом берегу его голос, и отправившись за ним, целый час гребут веслами. Этот эпизод демонстрирует невероятную силу человеческого духа и неисчерпаемость его возможностей [1, с. 272].
Важно отметить, что в характеристике города и всех его локаций подчеркивается замкнутость, причем это затрагивает и фантазии героев в этой части. Воображаемое ими пространство ограниченное, несвободное, его символом становится клетка в зоопарке. При этом возникает парадоксальная ситуация: с одной стороны, пространство огарков замкнутое и узкое, которое характеризуется эпитетом «тесный», однако по мере движения сюжета оно расширяется, но при этом не становится открытым. Расширение происходит за счет упоминания географических наименований городов и областей, откуда родом огарки (откуда они прибыли в дом к Павлихе) Эти упоминания несколько раз даны в произведении. И в самом начале, где происходит знакомство с персонажами, и далее, где говорится, что к ним постоянно приезжают какие-то знакомые из разных мест, приходят письма. Возникает своеобразная широкая география в характеристике этого типа людей: здесь упоминается и Нижний Новгород, и Австрия, и Украина, и Польша, и таким образом осуществляется перенос идеи бессмысленного трагического существования за пределы города и страны. Ощущение бессмысленной, бескрылой жизни получает широкое распространение и символическое звучание.
В романе есть ещё один тип «нереального» пространства. Это пространство, изображённое на снимке, который украшает стены подвала в доме Павлихи. Это фотографическая карточка неизвестного города, снятого с высоты птичьего полёта, под названием «Вольные земли» [1, с. 233]. Между собой эти пространства - внутреннее (фотографии) и внешнее (комнаты) - соотнесены по принципу контраста, как реальное и нереальное, как замкнутое и открытое.
Подводя итог, отметим, что такая организация времени и пространства, с одной стороны, отражает жан-рово-стилевую трансформацию реализма, происходящую в начале ХХ века, а с другой стороны, символизация пространства и времени в романе Скитальца призвана не столько предоставить читателю критику социальной действительности или призыв к революции, как это принято в произведениях писателей знаньевского круга, сколько продемонстрировать происходящий за внешней социальной оболочкой сдвиг каких-то более глубинных слоёв бытия. То есть роман Скитальца «Огарки» не только ставит острые социальные вопросы, но и вопросы о смысле человеческого существования, о возможности личности изменить свою жизнь и найти настоящее дело жизни, то есть включатся в философские диспуты своего времени.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Афанасьев Э.Л., Трегубов А.Л. Скиталец. Избранные произведения. М.: Гослитиздат, 1955. 288 с.
2. Блок А. Собрание сочинений в восьми томах. Т. 5. М.-Л.: Государственное издательство художественной литературы, 1962. 800 с.
3. Воронцова Г.Н. Скиталец (Петров Степан Гаврилович) // Русский биографический словарь: современная версия / Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон; подготовка текста: Т. Ямпольская, В. Людвинская, Н. Рожко. М.: Эксмо, 2007. С. 633-635.
4. Горький М. К.П. Пятницкому (письмо). Около 9 января 1902, Олеиз // Горький М. Полное собрание сочинений. Письма в двадцати четырех томах. Том третий. Письма 1902 - ноябрь 1903. М.: Наука, 1997. С. 12-15.
5. Есин А.Б. Время и пространство // Введение в литературоведение. Литературное произведение: Основные понятия и термины: учебное пособие / под ред. Л.В. Чернец. М.: Высш. шк.; Издательский центр «Академия», 1999. С. 47-62.
CATEGORIES OF TIME AND SPACE IN THE WANDERER'S NOVEL "OGARKI"
© 2024
D.S. Kitova, student O.V. Shchegolkova, candidate of philological sciences, professor Samara State University of Social Sciences and Education, Samara (Russia)
Keywords: time; space; historical background; chronicle-everyday time; biographical; urban and natural spaces; imaginary.
Abstract. The article is devoted to the problem of the poetics of artistic time and space in the novel by S.G. Petrov (Wanderer) "Cinders". The role of these categories in the situation of a "weakened" plot is considered. The functioning of historical, plot and biographical types of time and the main locations of urban and natural spaces in the work is revealed. A connection is established between the identified features and the genre-style search for realism of the late 19th - early 20th centuries. A conclusion is drawn about the role of spatio-temporal organization in the expression of author's ideas.
