CC BY
34
УДК 81
Б0110.25513/2413-6182.2018.4.22-34
КАТЕГОРИАЛЬНАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ СОДЕРЖАНИЯ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ДИСКУРСА
Г.Г. Галич
Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского (Омск, Россия)
Аннотация: Рассматриваются категории мышления и языка в структуре профессионального дискурса. Делается акцент на том, что изучение категориального содержания человеческого мышления и обнаружение его объективаций в языке относится к важным задачам современной когнитивной лингвистики, оно касается организации знаний внутри языковой картины мира, но набор таких категорий еще не определен, некоторые из них требуют предварительной разработки. С опорой на исследовательский опыт отечественной философии и менталистического языкознания отстаивается идея поступательного развития лингвистики от ономасиологии к когнитивизму, приводятся сохраняющие актуальность высказывания ученых середины ХХ в. Профессиональный дискурс рассматривается как коммуникативная среда для функционирования когнитивных и языковых категорий разных типов, используемых согласно целеполаганию его участников. Предлагается первичная группировка категорий дискурсивного содержания. Описываются отдельные онтологические и гносеологические категории, представленные в немецком и русском языках словами разных частей речи, словообразовательными элементами и фрагментами дискурса. Приводятся примеры экспонентов из области категорий качества, свойства, признака, процесса, деятельности, познания и вербализации его результатов. Утверждается, что такие категории тесно взаимосвязаны и представляют интерес для лингвиста как средство доступа к межкатегориальным отношениям в речевом мышлении.
Ключевые слова: категории мышления и языка, содержание, профессиональный дискурс.
Для цитирования:
Галич Г.Г. Категориальная интерпретация содержания профессионального дискурса // Коммуникативные исследования. 2018. № 4 (18). С. 22-34. DOI: 10.25513/2413-6182.2018.4.22-34.
Сведения об авторе:
Галич Галина Георгиевна, доктор филологических наук, профессор кафедры романо-германских языков и культур
© Г.Г. Галич, 2018
Контактная информация:
Почтовый адрес: 644077, Россия, Омск, пр. Мира, 55а
E-mail: [email protected] Дата поступления статьи: 01.02.2018
Одной из насущных задач современной комплексной коммуникативной и когнитивной лингвистики можно считать систематизацию накопленных в ней сведений о единицах концептуализации, категоризации и вербализации бытия. Глобальной целью этой систематизации, достижимой в перспективе, может быть построение целостной архитектуры ког-ниции [Панкрац 1996], т. е. установление смысловых переходов от частных единиц (концептов и их языковых репрезентантов] через их фреймовые и категориальные связи к содержательной структуре лежащей в основе речевой коммуникации концептуальной системы или языковой картины мира. Единицами этой структуры могут быть признаны категории разного уровня обобщенности.
При постановке новых задач возникает вопрос о подходах и методах, которые позволят получить новые решения. Этот вопрос касается диалектики эволюции и традиции, иногда уходящей корнями в глубокое прошлое. Так, Л.В. Щерба в качестве эпиграфа к своей известной статье «О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании» использует латинское изречение Nihil est in dicendo, quod non inhaereat grammaticae vel hominum actioni. Nihil est in grammatica, quod non fuerit in dicto1 [Щерба 1974: 24]. С сегодняшних позиций «сказанное» можно определить как дискурсивный фрагмент, фрагмент человеческого общения.
Это изречение отсылает нас к вполне современным словам Е.С. Куб-ряковой: «Лингвист может заниматься репрезентацией тех или иных категорий и концептов в сознании (ментальных мирах] человека исключительно только после того, как он обнаружил их в естественном языке путем лингвистического анализа представленных в нем языковых форм» [Кубрякова 2006: 29]. Главной здесь представляется мысль о том, что структурирование знаний говорящего о мире возможно посредством анализа форм естественного языка.
Одним из путей, позволяющих приблизиться к достижению этой глобальной цели, можно считать комплексное исследование содержания дискурса в аспекте выявления в нем элементов категориальной системы языковой картины мира. Иными словами, речь идет о попытке выяснения того, какие категории формируют категориальную сетку познания, которую, говоря словами Дж. Макшейна и З. Пылишина, язык «набрасы-
1 «В сказанном нет ничего, что не включало бы как грамматику (в современном понимании - языковые единицы. - Г. Г.), так и человеческую деятельность. И в грамматике нет ничего, чего не было бы в сказанном» (пер. мой. - Г. Г.).
вает» на познаваемый мир [Панкрац 1996: 13], и какие из них могут быть обнаружены в вербальной коммуникации. Пока еще речь не идет о составлении полного набора этих категорий именно из-за глобальности задачи, но некоторые типы поддаются описанию в процессе направленной категориальной интерпретации реального текста / дискурса, осуществляемой не произвольно, но в системе установленных координат.
Материалом для такой интерпретации был избран профессиональный текст / дискурс. Его особенности, касающиеся точного обмена информацией, выраженного стремления автора к определенной референции терминов, к избеганию индивидуальных авторских образов и реминисценций, создают благоприятные условия для объективного прочтения семантики представленных в тексте номинаций отдельных объектов и их группировок, имеющих в ряде случаев категориальный характер. Соответственно, речь в статье идет о том, какие познавательные категории могут быть обнаружены в профессиональном общении.
Профессиональный дискурс рассматривается как специальная, большей частью - институциональная, реже - личностная сфера коммуникации в понимании В.И. Карасика, Л.С. Бейлинсон, Е.И. Головановой и других авторов [Карасик 2004; Бейлинсон 2009; Голованова 2013]. Для получения результатов, представленных в данной статье, обследовались прежде всего письменные формы фиксации дискурса: тексты научных статей, монографий, учебников, отраслевых энциклопедий и справочников, записи интервью.
Особенность применяемого подхода заключается в том, что при всей своей специфичности дискурс может быть рассмотрен как особая коммуникативная среда, включающая в себя некоторое когнитивное содержание. Как особая среда профессиональный дискурс порождается целями субъектов-специалистов, оформляется в соответствии с условиями специального общения и наполнен некоторыми комбинациями языковых знаков. Для поставленных задач особенно важно, что в этом наполнении присутствуют языковые единицы с значениями разного уровня обобщенности.
Комплексное когнитивно-дискурсивное рассмотрение продуктов профессионального общения позволяет обнаружить в них не только специальные терминологические единицы, вербализующие элементы научного знания, но и необходимые для порождения текста, интегрирующие его общенаучные и общеязыковые средства. Из этого следует, что изучение категориального содержания профессионального дискурса должно быть комплексным и охватывать значения общеязыковых лексико-грам-матических структур, воплощающих естественные категории языка, и терминов, несущих специальное знание о категориях науки. В тексте их рассмотрение может носить сочетанный характер и быть направлено на учет одновременного присутствия в дискурсе категорий научного знания и
обыденного мышления. Последние могут быть модифицированы соответственно сфере общения.
Понятие и термин «категории» имеют мультидисциплинарный характер, в языкознании они наиболее закрепились в версиях «грамматические» и «понятийные» категории. В когнитивной лингвистике широко используется процессуальный дериват - «категоризация». Субстанциональная версия принимается неоднозначно, особенно в зарубежных работах, под влиянием восходящей к Л. Витгенштейну развернутой критики традиционной логико-философской теории категорий, ставящей под сомнение обоснованность, принципы и методы их выделения. В последние годы понятие категории стало постепенно преодолевать это сомнение и отвоевывать заслуженный статус наиболее общей структуры познания (см.: [Лакофф 2004; Кубрякова 1996, 2006; Болдырев 2006]).
В научной литературе можно найти множество страниц о происхождении понятия «категория», истории его изучения в лингвистике и смежных науках, о тонкостях дефиниций, номенклатуре категорий и т. д. (обзор см.: [Шафиков 2007]). Здесь представляется уместным лишь сослаться на наличие таких работ и отметить высокий уровень абстракции, который вызывает значительные трудности определения и описания категории как феномена. Важно, что она наиболее достоверно проявляет себя в вербализованной форме в речи, тексте / дискурсе.
В данной статье в прикладных целях принимается наиболее широкое определение понятия категории как обобщения в логическом смысле [Уемов 2013; Эйхбаум 1996]. Такое определение позволяет заниматься именно категориями в языке и тексте, не сбиваясь на решение вопроса о том, что есть категория, и путем индуктивного анализа фактического материала получать конкретные результаты о дискурсивных содержательных единицах разного уровня обобщения, т. е. двигаться в сторону выявления имеющихся видов категорий, категориальных признаков, их систем и подсистем, играющих те или иные роли в речевой коммуникации.
Выделение в профессиональном дискурсе категорий и их описание коррелирует с выделяемыми в науке разными видами категорий, в практике порождения и восприятия дискурса они могут быть комплексными, нести на себе рефлексы объективно комплексных языковых единиц. Так, иногда оказывается затруднительным отнесение вербализованных категорий к концептуальной или языковой картине мира, особенно - если их разграничение не входит в целеустановку автора, занятого изложением конкретной - обычно, внеязыковой - проблемы в контексте соответствующей науки. Если языковая форма изложения не дает убедительных данных в пользу разграничения концептуальных и языковых знаний, едва ли оправдано жесткое проведение такого разграничения. Практика показывает, что в содержании профессионального дискурса могут быть выявлены категории мышления и категории языка в их реальном взаи-
модействии. Комплексны известные из истории отечественного языкознания понятийные категории, речемыслительные категории [Кацнель-сон 1972] и элементы единого уровня, на котором языковое содержание является одновременно и мыслительным [Jackendoff 1985: 50-56].
Одной из побудительных причин для написания данной статьи послужило следующее положение. В 1980 г. известный философ С.А. Васильев, рассуждая о том, что мышление человека лучше всего доступно анализу в текстах, писал, что не существует (на тот момент. - Г. Г.) никакого эффективного метода, с помощью которого можно было бы выявить все категории мышления, реализованные в семантике данного текста, хотя они там, несомненно, наличествуют, «у нас нет полного списка категорий и неизвестно даже, возможно ли в принципе его составить» [Васильев 1980: 50].
Далее он конкретизирует тезис о наличии: «...они несомненно присутствуют, именно в речи, в функционировании языка - в словах, их частях, синтаксических структурах» [Васильев 1980: 98-99]. На основе этих рассуждений можно наметить контуры программы дальнейших исследований категорий в речи / тексте.
За прошедшие годы в лингвистике появились предпосылки для оформления возможных «эффективных методов». Выработаны новые определения понятия «категория»: «...одна из познавательных форм мышления человека, позволяющая обобщать его опыт и осуществлять его классификацию» [Кубрякова 1996: 45]. В новых подходах речь идет «о пересмотре самого процесса классификации явлений действительности в том виде, в котором он происходит в повседневной человеческой жизни», ставится «вопрос о том, на основании чего классифицирует вещи обычный человек и как он сводит бесконечное множество своих ощущений и объективное многообразие форм материи и форм ее движения в определенные рубрики... классы, разряды, группировки, множества, категории» [Кубря-кова 1996: 45-46].
Некоторые новые выводы можно сделать на основе современного прочтения давних, незаслуженно забытых работ. Так, В.Ф. Асмус в книге «Античная философия» пишет: «Неразработанность вопроса об отношениях и связях категорий, логических и лингвистических, привела к тому, что найденные Аристотелем категории выступают у него то как категории бытия и познания, то как категории языка» [Асмус 2009: 352-353]. Не это ли различие отчасти стирается в учении о понятийных категориях? И не оно ли говорит о возможности комплексного рассмотрения категорий содержания в речевом материале? Видимо, речь здесь не только о неразработанности.
Приведенные факты свидетельствуют о несомненной объективной сложности проблемы выделения категорий и ее сохраненной актуальности для когнитивной науки и лингвистики.
Постулируемая общность разных видов содержания в реальном опыте коммуникантов не означает правомерности смешения объектов исследования. Например, экспонентный план когнитивной категории качества никоим образом не сводится к лексико-грамматической категории имен прилагательных, и одна не подменяет другую. Достаточно вспомнить о наличии в языке имен и глаголов качества как субстанциональных и процессуальных их номинаций, прямых и косвенных, а также фразеологизмов и свободных синтаксических построений аналогичной семантики. Представляется корректным говорить здесь о глобальной категории качества (видимо, с подкатегориями свойства и признака) и бесконечном множестве ее языковых / речевых объективаций.
Прежде чем перейти к краткому изложению некоторых практических результатов поиска содержательных категорий в письменных фиксациях дискурса следует отметить, что даже далеко не полное описание присутствующих в дискурсе категорий потребовало бы многотомного труда. В зависимости от предметного содержания анализируемых текстов и способов его дискурсивной репрезентации существенными для истолкования этого содержания могут быть признаны самые разнообразные и многочисленные категории.
В процессе анализа дискурсивного произведения в первую очередь определялись его прагматические характеристики - цель общения, его субъекты, предметная сфера общения. Далее текст членился по содержанию на дискурсивные фрагменты. Объем таких фрагментов стремится к минимальному, но достаточному для когнитивной и прагматической интерпретации [Сусов 1988: 11]. Когнитивная интерпретация в этом смысле - интерпретация относительно структур знания коммуникантов, прагматическая - относительно структур деятельности (действия, интенции относительно вербализации этих действий). Как правило, содержание фрагмента должно позволять реконструировать обсуждаемую предметно-познавательную ситуацию или ее часть. На уровне материальной языковой формы использовались приемы компонентного анализа, а также экспериментальные методы, предложенные Л.В. Щербой: трансформации, подстановки, замены [Щерба 1974].
Выявление категориальной структуры содержания дискурсивных фрагментов и речевого произведения в целом производилась в опоре на утверждение Бертрана Рассела: «Выявить структуру объекта - значит упомянуть его части и способы, с помощью которых они вступают во взаимоотношения» [Рассел 2001: 8]. Пожалуй, ключевое слово здесь - отношения, особенно существенными из которых следует признать частное и общее.
Многообразие выделенных категорий, первично определяемых как языковые в широком смысле, включающие когнитивное и прагматическое содержание, может быть предварительно сведено к четырем типам.
Во-первых, это собственно языковые, системно-структурные категории, наиболее изученные в традиционной лингвистике: части речи как лексико-грамматическая суперкатегория, обеспечивающая кодирование / декодирование смыслов и их сложение в потоке речи, лексические (терминологические), грамматические (морфологические, синтаксические), словообразовательные категории, обеспечивающие ту или иную форму экспонирования предметного содержания дискурса.
Во-вторых, речевые, прагматические категории: участники коммуникации, интенции субъекта и ожидания реципиента / реципиентов, учет фонда знаний адресата / адресатов, модусы изложения, описания, предписания и другие речевые жанры и практики.
В-третьих, текстовые, интенционально и композиционно значимые информационно-смысловые категории: введение, заключение, смысловое членение, определение основных понятий, описание процессов, объектов и результатов исследования, его преимуществ и недостатков, выводы, перспективы, элементы скрытой рекламы, минимальные смысловые отрезки - дискурсивные фрагменты, вводимые метатекстовыми операторами типа исходить из предположения, что..., прийти к мнению, что..., выразить сомнение в том, что... и т. п.
В-четвертых, когнитивные категории, наиболее тесно связанные с понятиями общей или профессиональной картины мира и присутствующие в дискурсе в тех или иных экспонентных формах. В большинстве случаев когнитивные категории удается разделить на глобальные онтологические - вещи, свойства, отношения, процессы, количество и др. - и гносеологические - познание, релевантность, модальность и др.
Могут быть выделены в отдельную группу социокультурные категории, которые влияют, например, на членение сферы той или иной науки в разных странах: в России содержание инженерной психологии сводится к триаде «Человек-Машина-Среда», а в Германии - "Mensch-MascЫne-Коттишкайоп", т. е. определяется по-разному. Это различие закреплено социально и его причины нуждаются в специальном исследовании.
Приведенное перечисление не претендует на статус классификации, это всего лишь попытка показать объективное многообразие обобщенных содержаний дискурсивных единиц, которое еще только подлежит анализу и группировке.
Элементы всех выделенных типов в потоке речи / текста образуют сложные комбинации, взаимосвязаны и взаимодействуют между собой.
Выявляемые в текстах глобальные онтологические категории могут быть выражены специальными словами, представляющими собой категориальные номинации: вещи, свойства, отношения, признаки, качества и т. д. Экспонентно они могут совпадать с ядерными содержательными сферами соответствующих частей речи. Под аналогичные категории могут быть подведены также значения словообразовательных элементов -
вплоть до аффиксов с устойчивыми значениями. Например, категории свойство / качество / признак регулярно выражаются в русском языке не только именами прилагательными, но и существительными с суффиксами -ость / -ность: сложность, надежность, беспечность и т. п. - и далеко не только с этими. Категории процессов вербализуются глаголами и именами с суффиксами -ание, -ение, -ство: дыхание, поведение, руководство. В немецком языке также есть специальные суффиксы, еще более тесно, чем в русском, связанные с выражением категориального значения, например, качества: -heit, -keit: Sicherheit (безопасность), Barmherzigkeit (доброта, милосердие), процесса / действия и деятеля: -ung: Bearbeitung (обработка), -er, -erin: Lehrer, Lehrerin (учитель, учительница). Могут быть рассмотрены как экспоненты когнитивных категорий некоторые префиксы: об-: обрабатывать (воздействие снаружи], про-: проработать (воздействие изнутри), раз-: разработать (получить новое], до-: доработать (закончить] и др.
Как показывает фактический материал, тонкое разграничение некоторых категорий, например таких, как свойство / качество / признак, может быть несущественным для мышления рядовых коммуникантов: все три категории не имеют экспонентных различий в именах прилагательных, однако они могут различаться в значениях субстантивов. Сравнительный анализ дискурсивного функционирования немецких лексем Eigenschaft (свойство) и Merkmal (признак) показывает, что первая тяготеет к сфере онтологии - обозначает нечто, свойственное вещам в их объективном бытии, а вторая - к гносеологии: это свойство составляет (отличительный) признак вещи, т. е. по нему познающие субъекты отличают эту вещь от других. Первая чаще встречается в сочетании иметь свойство, вторая - быть признаком.
В структуре профессионального общения прагматически очень важны глаголы, практически ускользающие от внимания исследователя при терминологическом анализе, ориентированном преимущественно на субстантивные термины. Например, в случаях реализации в дискурсивном фрагменте интенции на дефинирование основных понятий в немецком языке типичным языковым средством выражения когнитивной операции отнесения определяемого объекта к некоторой категории выступает глагольная форма ist - есть, является (в русском переводе это обычно местоимение это]: Der Elektromotor ist eine Maschine zur Umwandlung von elektrischer Energie in mechanische Arbeit (Электромотор - это машина для преобразования электрической энергии в механическую работу).
Фрагменты с формой множественного числа того же глагола и перечислением дефинируемых объектов включают в свое содержание категориальные обобщения для той науки, к которой относится предметная (референтная] ситуация анализируемого дискурса. Следующий пример заимствован из дискурса инженерной психологии: Geräte, Aggregate,
Fahrzeuge, Rechner oder deren Kombination sind Maschinen, die den Menschen zum Mensch-Maschine-System ergänzen (Приборы, агрегаты, транспортные средства, вычислительные машины или их комбинации - это машины, которые дополняют человека в системе «человек-машина»).
На основе фрагментов-дефиниций типа «отнесение к классу» (пульт - это устройство...) могут быть построены гипо-гиперонимические цепочки лексем, представляющих подведение объектов под некоторые рубрики - от конкретных до высшей степени обобщения: принтер (станок, автомобиль, электромотор и т. п.) - устройство, прибор, средство передвижения - машина - артефактный объект для выполнения некоторой работы / действия - материальный объект - вещь. Названия газов в холодильной технике: гелий (азот, фреон) - хладагент (газ, используемый для получения низких температур) - газ (вообще) - вещество - субстанция. Более абстрактная цепочка: энергетика - область техники -деятельность человека. Наиболее общие категории, к которым приводят названные цепочки - элементы онтологии бытия вещь, субстанция, деятельность. Категория деятельность широко присутствует в разных цепочках, представляющих элементы занятости человека. Так, в приведенных выше примерах она входит в содержание звеньев передвижение, выполнение, работа, действие, использование и получение.
Подобные цепочки могут эксплицировать структуру мышления коммуникантов как в энциклопедических словарях, так и в ситуативно привязанном профессиональном дискурсе. В дискурсе возникают разнообразные сложные переплетения гипо-гиперонимических связей, что требует учета в его содержательной структуре не только собственно категорий, но и отношений между ними. Эти отношения также могут иметь категориальный статус разного уровня обобщения.
Категориальные номинации онтологического характера коррелируют с онтологией науки. В профессиональном дискурсе холодильной техники численно преобладают номинации процессов: охлаждение, испарение, конденсация, сжатие, процесс, - а также свойств и состояний: тепло / теплота, холод, температура, объем, давление. В дискурсе инженерной психологии наиболее частотны различные номинации человека, прямые и косвенные - по профессии, функциям в процессе производства, соматическим и физиологическим характеристикам, проявлениям интеллектуальной и эмоционально-волевой сферы. В дискурсе лингвистики преобладают категории языка и науки о языке, т. е., как и в общем случае, категории онтологические и гносеологические.
Гносеологические категории (парадигмальные, формирующие парадигму познания) наиболее сложны для анализа, фрагменты с ними требуют когнитивной и/или прагматической интерпретации. К этой группе относятся способы, стратегии познания, «точка зрения» и др. Это, прежде всего, дескрипция и оценка (десять и много, мобильный и удобный и т. п.),
результаты чувственного восприятия и абстрактного осмысления, утверждение и отрицание, сравнение, метафора, метонимия, субстантивация, местоименная репрезентация, модальность в широком и узком смыслах.
Динамический характер гносеологических категорий, включающих стратегии познания, наиболее ярко проявляется в дискурсе в сфере их глагольной экспликации и производных от глаголов формально и содержательно субстантивов - имен действия: познавать - познание, открывать -открытие, воспринимать - восприятие, констатировать - констатация, оценивать - оценка и т. п.
Гносеологические категории чаще оказываются общими для разных предметных сфер общения: разные науки одинаково имеют целью получение нового знания и сообщение его научной общественности посредством специального дискурса.
В заключение следует подчеркнуть, что комплексное многоаспектное рассмотрение содержательной структуры реального профессионального дискурса позволяет выявить в нем вербализации элементов категориальной сетки знаний человека и его речевых намерений и в перспективе встроить системные элементы выявляемых категорий в когнитивно-дискурсивную парадигму языка.
Список литературы
Асмус В.Ф. Античная философия. М.: Высшая школа, 2009. 400 с. Бейлинсон Л.С. Профессиональный дискурс: признаки, функции, нормы. Волгоград: Перемена, 2009. 339 с. Болдырев Н.Н. Языковые категории как формат знания // Вопросы когнитивной
лингвистики. 2006. № 2. С. 5-22. Васильев С.А. Категории мышления в языке и тексте // Логико-гносеологические исследования категориальной структуры мышления. Киев: Наукова думка, 1980. С. 66-105.
Голованова Е.И. Профессиональный дискурс, субдискурс, жанр профессиональной коммуникации: соотношение понятий // Вестник Челябинского университета. 2013. № 1. Вып. 73. С. 32-35. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. М.: Гнозис, 2004. 390 с.
Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. Л.: Наука, 1972. 213 с. Кубрякова Е. С. Что может дать когнитивная лингвистика исследованию сознания и разума человека // Международный конгресс по когнитивной лингвистике: сборник материалов. Тамбов: Изд-во Тамб. гос. ун-та им. Г.Р. Державина, 2006. С. 26-31.
Кубрякова Е. С. Категория // Краткий словарь когнитивных терминов. М.: Русские
словари, 1996. С. 44-47. Лакофф Дж. Женщины, огонь и опасные вещи. М.: Языки славянской культуры, 2004. 792 с.
Панкрац Ю.Г. Архитектура когниции и/или разума // Краткий словарь когнитивных терминов. М.: Русские словари, 1996. С. 12-13.
Рассел Б. Человеческое познание, его сфера и границы. М.: Ин-т общегуманитар. исслед.; Киев: Ника-Центр., 2001. 150 с.
Сусов И.П. Деятельность, сознание, дискурс и языковая система // Языковое общение. Процессы и единицы. Калинин: Изд-во Калинин. гос. ун-та 1988. С. 7-13.
Уемов А.И. Вещи, свойства и отношения. М.: Книга по Требованию, 2013. 184 с.
Шафиков С.Г. Категории и концепты в лингвистике // Вопросы языкознания. 2007. № 2. С. 3-17.
Щерба Л.В. О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании // Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. Л.: Наука, 1974. С. 24-39.
Эйхбаум Г.Н. Теоретическая грамматика немецкого языка. СПб.: Изд-во С.-Пе-терб. ун-та, 1996. 275 с.
Jackendoff R. Semantics and Cognition. Cambridge; Massachusetts: MIT Press, 1985. 283 p.
References
Asmus, V.F. (2009), Antichnaya filosofiya [Antique philosophy], Moscow, Vysshaya shkola Publ., 400 p. (in Russian).
Beilinson, L.S. (2009), Professionalnyi diskurs: priznaki, funktsii, normy [Professional discourse: characteristics, functions, norms], Volgograd, Peremena Publ., 339 p. (in Russian).
Boldyrev, N.N. (2006), Yazykovye kategorii kak format znaniya [Linguistic categories as knowledge]. Voprosy kognitivnoi lingvistiki [Challenges of cognitive linguistics], No. 2, pp. 5-22. (in Russian).
Eichbaum, G.N. (1996), Teoreticheskaya grammatika nemetskogo yazyka [Theoretical Grammar of German], St. Petersburg, St. Petersburg State University Publ., 275 p. (in Russian).
Golovanova, E.I. (2013), Professionalnyi diskurs, subdiskurs, zhanr professionalnoi kommunikatsii: sootnoshenie ponyatii [Professional discourse, subdiscourse, genre of professional communication: the correlation of notions]. Vestnik Chely-abinskogo universiteta [Bulletin of Chelyabinsk university], Vol. 73, Iss. 1, pp. 32-35. (in Russian).
Jackendoff, R. (1986), Semantics and Cognition. Cambridge, Massachusetts, MIT Press, 283 p.
Karasik, V.I. (2004), Yazykovoi krug: lichnost', kontsepty, diskurs [Language Circle: Personality, Concepts, Discourse], Moscow, Gnozis Publ., 390 p. (in Russian)
Katsnelson, S.D. (1972), Tipologiya yazyka i rechevoe myshlenie [Language typology and speech thinking], Leningrad, Nauka Publ., 213 p. (in Russian).
Kubryakova, E.S. (2006), Chto mozhet dat' kognitivnaya lingvistika issledovaniyu soznaniya i razuma cheloveka [What can cognitive linguistic do for the study of human consciousness and mind]. Mezhdunarodnyi kongresspo kognitivnoi ling-vistike [International congress in kognitive linguistics], collection of materials, Tambov, pp. 26-31. (in Russian).
Kubryakova, E.S. (1996), Kategoriya [Cathegory]. Kratkii slovar' kognitivnykh termi-nov [Concise dictionary of cognitive terms], Moscow, Faculty of Philology of the MSU Publ., pp. 44-47. (in Russian).
Lacoff, G. (2004), Zhenshchiny, ogon' i opasnye veshchi [Women, fire and dangerous things], Moscow, Yazyki slavyanskoi kul'tury Publ., 792 p. (in Russian).
Pankrats, Yu.G. (1996), Arkhitektura kognitsii i/ili razuma [Architectonic of cognition and/or mind]. Kratkii slovar' kognitivnykh terminov [Concise dictionary of cognitive terms], Moscow, Faculty of Philology of the MSU Publ., pp. 12-13. (in Russian).
Russel, B. (2001), Chelovecheskoe poznanie, ego sfera i granitsy [Human Knowledge: its Scope and Limits], Moscow, Russkie slovari Publ., 150 p. (in Russian).
Shafikov, S.G. (2007), Kategorii i kontsepty v lingvistike [Categories and concepts in linguistics]. Voprosy yazykoznaniya [Issues of linguistics], Iss. 2, pp. 3-17. (in Russian).
Shcherba, L.V. (1974), O troyakom aspekte yazykovykh yavlenii i ob eksperimente v yazykoznanii [About the triple aspect of language phenomena and about the experiment in linguistics]. Shcherba, L.V. Yazykovaya sistema i rechevaya de-yate'lnost' [Language system and speech action], Leningrad, Nauka Publ., pp. 24-39. (in Russian).
Susov, I.P. (1988), Deyatel'nost', soznanie, diskurs i yazykovaya sistema [Action, consciousness, discourse and language system]. Yazykovoe obshchenie: protsessy i edinitsy [Verbal communication: processes and units], Kalinin, Kalinin State University Publ., pp. 7-13. (in Russian).
Uemov, A.I. (2013), Veshchi, svoistva i otnosheniya [Things, qualities and relations], Moscow, Kniga po Trebovaniyu Publ., 184 p. (in Russian).
Vasil'ev, S.A. (1980), Kategorii myshleniya v yazyke i tekste [Categories of thought in language and text]. Logiko-gnoseologicheskie issledovaniya kategorialnoi struk-tury myshleniya [Logical and gnoseological studies of the categorical structure of thought], Kiev, Naukova dumka Publ., pp. 66-105. (in Russian)
CATEGORIAL INTERPRETATION OF THE PROFESSIONAL DISCOURSE CONTENT
G.G. Galich
Dostoevsky Omsk State University (Omsk, Russia)
Abstract: The article deals with the thinking and linguistic categories in the structure of professional discourse. The study of major categories of human thinking and finding its objectivation in language is one of the important challenges of modern cognitive linguistics. This is related to their role in the organizing knowledge in the area of the linguistic world view. The set of these categories is still not worked out, some of them must be preliminary researched. Basing upon the research experience of Russian philosophy and mentalistic linguistics the author defends the idea of progressive development from onomasiology to cognitive linguistics, puts forward utterances of scientists from the 20th century, which are still actual. The professional discourse is regarded as a communicative environment where various cognitive and linguistic categories function according to the aims of its participants. A primary grouping of such categories is proposed in the article. Some ontological and epistemological categories, represented in German
and Russian by various parts of speech, some derivative components and discursive fragments are described. Examples are presented to illustrate the verbalized categories of quality, property, mark, process, activity, cognition and others. Such categories are deep interconnected and enable the scientist to understand intercategorical relations in speech way of thinking.
Key words: thinking and linguistic categories, content, professional discourse.
For citation:
Galich, G.G. (2018), Categorial interpretation of the professional discourse content. Communication Studies, No. 4 (18), pp. 22-34. DOI: 10.25513/24136182.2018.4.22-34. (in Russian)
About the author:
Galich Galina Georgievna, Prof., Professor of the Chair of Roman and German Languages and Cultures
Corresponding author:
Postal address: 55a, Mira pr., Omsk, 644077, Russia
E-mail: [email protected]
Received: February 1, 2018
