CC BY
24«Катан и другие против Молдовы и России» • 127
«Катан и другие против Молдовы и России»
PERSONA GRATA
Постановление Европейского Суда по правам человека от 19 октября 2012 года1
Заявителями по настоящему делу выступили 170 граждан Молдовы (дети и их родители), проживающих в Приднестровской Молдавской Республике. Их жалобы касались действий властей Приднестровской Молдавской Республики: они жаловались на принудительное закрытие школ в 2002 и 2004 годах (в результате использования последними латинского алфавита при преподавании румынского языка), а также на ряд мер, предпринятых приднестровскими властями с целью притеснения и запугивания заявителей по причине обучения детей в молдавских (румынских) школах.
Европейский Суд постановил единогласно, что в данном деле молдавские власти не нарушили требования статьи 2 Протокола № 1 к Конвенции (право на образование), и шестнадцатью голосами против одного, — что российские власти нарушили требования той же статьи. Европейский Суд также постановил двенадцатью голосами против пяти и одиннадцатью голосами против шести соответственно, что нет необходимости рассматривать дело на предмет соответствия требованиям статьи 8 (право на уважение частной
жизни) и статьи 14 (запрещение дискриминации) Конвенции.
Судья Анатолий Ковлер выразил особое мнение по настоящему делу2.
Частично особое мнение судьи А. Ковлера3
Сожалею, что, как и в более ранних делах «Илашку и другие против Молдавии и Российской Федерации» (Ila$cu and Others v. Moldova and Russia) (Постановление Большой Палаты), жалоба №48787/99, ECHR 2004-VII) и «Иванцок и другие против Молдавии и Российской Федерации» (Ivantoc and Others v. Moldova and Russia) (жалоба №23687/05, Постановление Европейского Суда от 15 ноября 2011 года), я не разделяю выводы большинства судей по ряду пунктов. В этих делах я выразил несогласие с методологией анализа (ошибочными параллелями с конфликтом кипрского типа), (несколько выборочным) изложением фактов, анализом (спорным и оспариваемым рядом специалистов4) концепций «юрисдикции» и «ответственности», поэтому не вижу необходимости делать это повторно, поскольку данное дело входит в группу приднестровских дел. Таким образом, я сосредоточусь на характерных аспектах настоящего конкретного дела.
1 ECtHR [GC]. Catan and Others v. Moldova and Russia. Application Nos. 4337C/C4, 8252/05 and 18454/06. Judgment of i9 October
2Ci2.
2 Судьи Ф. Тюлькенз (избранная от Бельгии), H. Ваич (избранная от Хорватии), И. Берро-Лефевр (избранная от Монако), Л. Бианку (избранный от Албании), М. Поалелунжь (избранный от Молдовы) и X. Келлер (избранная от Швейцарии) выразили совместное особое мнение по настоящему делу.
3 Перевод текста настоящего мнения приводится по: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. №i2.
4 По поводу заключения Европейского Суда в Постановлении по делу Илашку относительно «эффективной власти» и «решающего влияния» России в регионе Дж. Коэн-Джонатан отмечает: «Это напоминает термины и решение, проанализированное в деле "Кипр против Турции" (Cyprus v. Turkey): важный момент с точки зрения статьи i Конвенции заключается в определении того, какое государство осуществляет эффективный контроль (или "решающее влияние"), если общий контроль не осуществляется» // Cohen-Jonathan G. Quelques observations sur les notions de 'juridiction' et d'injonction. Revue trimestrielle des droits de l'homme. №2005/64. P772.
128 • PE RSON ALI A • PERSONA GRATA
По моему мнению, Европейский Суд стремится избежать любой ценой «правового вакуума» в территориальном применении Конвенции. Европейский Суд, следовательно, должен установить, прежде всего, какие исключительные обстоятельства могут породить возникновение юрисдикции государства -участника (в данном случае Российской Федерации) за пределами ее территориальных границ. Это главный вопрос оценки общих принципов относительно юрисдикции в значении статьи 1 Конвенции, изложенных Европейским Судом в § 104 и 105 Постановления, поддержанных многочисленными примерами из его собственной прецедентной практики включая самые последние решения. Такие обстоятельства, по-видимому, устанавливаются путем предположения в § 114 Постановления о том, что такой экстратерриториальный контроль может осуществляться государством через своих представителей или установление власти, но сразу после этого, в том же параграфе, возникает следующее заключение: «Европейский Суд признает, что отсутствуют доказательства прямой причастности представителей Российской Федерации к действиям, предпринятым против школ заявителей». Итак, какие исключительные обстоятельства существуют? «Эффективный контроль над "ПМР" в течение соответствующего периода» (см. §114 и 116 Постановления) плюс заключения, содержащие заметный политический подтекст (§ 117—121). Достаточно ли этого?
Некоторые наблюдатели ссылались на «непредсказуемость» прецедентной практики Европейского Суда в определенных сферах, особенно гуманитарного права (см. Постановление Большой Палаты по делу «Кононов против Латвии» (Kononov v. Latvia), жалоба № 36376/04, ECHR 2010-...)5. Напротив, исход настоящего дела был слишком предсказуемым, поскольку Постановления по делам Илашку и других и Иванцока и других — правомерно или нет — уже составляют прецедентную практику. Однако в настоящем Постановлении является «непредсказуемым» противоречивое толкование содержания и объема права на образование, предусмотренного статьей 2 Протокола № 1
к Конвенции. В важном «Бельгийском лингвистическом деле» толкование Европейским Судом второго предложения этой статьи устраняло все сомнения: «Данное положение не обязывает государства в сфере образования или обучения уважать языковые предпочтения родителей, но лишь их религиозные и философские убеждения. Толкование терминов "религиозные" и "философские" как охватывающих языковые предпочтения означало бы искажение их основного и обычного значения и прочтение в Конвенции того, чего там нет» (Дело, «относящееся к определенным аспектам законодательства об использовании языков в процессе образования в Бельгии» (Case «relating to certain aspects of the laws on the use of languages in education in Belgium» v. Belgium) (существо жалобы), Постановление от 23 июля 1968 года, §6, Series A, №6). Допустим, что это постановление также указывает, что право на образование было бы бесцельным, если бы не предполагало в интересах выгодоприобретателей право получать образование на национальном языке или на одном из национальных языков, в зависимости от обстоятельств. Таким образом, Европейский Суд мог сосредоточиться на осуществлении этого «лингвистического» права, которое в настоящем деле было связано с проблемой использования конкретного алфавита.
В своем решении о приемлемости жалобы Европейский Суд изложил позицию молдавского государства-ответчика в этой связи: «По сведениям, имеющимся у молдавского государства-ответчика, образование в трех школах, затронутых настоящими жалобами, в настоящее время осуществляется на официальном молдавском языке с использованием латинского шрифта и основано на учебной программе, утвержденной Министерством образования и молодежи Молдавии (MEY). Заявители не предоставили доказательств того, что властям "ПМР" удалось ввести кириллицу и учебные программы "ПМР"... Таким образом, несмотря на попытки властей "ПМР", дети получали образование на родном языке и в соответствии с убеждениями их родителей» (см. Решение Европейского Суда от 15 июня 2010 года по делу «Катан и другие против
5 E. Decaux ^..fleKo). De l'imprévisibilité de la jurisprudence européenne en matière de droit humanitaire. Revue trimestrielle des droits de l'homme. №2011/86. P. 343-357.
«Катан и другие против Молдовы и России» • 129
Молдавии и Российской Федерации» (Catan and Others v. Moldova and Russia), жалобы №43370/04, 8252/05 и 18454/06, § 117).
По моему мнению, вопрос обучения и языково-алфавитный аспект на этом заканчивается. Конечно, можно ссылаться на статью 32 Конвенции, а также на то, что Конвенция есть живой инструмент, но не следует забывать, что Конвенция является международным договором, к которому применяется Венская конвенция о праве международных договоров: «Договор должен толковаться добросовестно в соответствии с обычным значением, которое следует придать терминам договора в их контексте, а также в свете объекта и целей договора» (статья 31 «Общее правило толкования»). По моему мнению, Европейский Суд не мог рассматривать жалобы в соответствии со статьей 2 Протокола № 1 к Конвенции по существу, поскольку они выходили за рамки обычного значения, придаваемого праву на образование.
Однако Европейский Суд пошел по скользкому пути, предложенному заявителями: «образование должно быть направлено на "полное развитие человеческое личности"» (см. § 125 Постановления). При рассмотрении этой жалобы Европейский Суд стремится развить свою прецедентную практику по статье 2 Протокола № 1 к Конвенции, в то же время воздержавшись большинством от замены проблемы в контексте положений статьи 8 Конвенции. Волшебная палочка, состоящая в «развивающемся толковании» Конвенции, применена только к статье 2 Протокола № 1 к Конвенции с приданием ей невиданного до сих пор значения... Задача, которую Европейский Суд поставил перед собой в начале своего анализа контекста этой статьи (см. § 136 Постановления), противоречит критерию ratione materiae6. Боюсь, что, принимая этот подход, Европейский Суд дает плохой пример так называемого «судебного активизма». По моему мнению, дело является слишком чувствительным, чтобы использовать его как почву для судебного активизма.
К сожалению, этот активизм также заметен в применении статьи 41 Конвенции. Что представляется мне особенно поразительным, это «эгалитарный» подход: дети, которым было шесть лет во время событий (1997 или 1998 года рождения), поставлены в одинаковое положение с учениками средней школы, и родители школьников — с родителями, которые не включили детей в свои жалобы. В недавнем Постановлении по делу «Пономаревы против Болгарии» (Pono-maryovi v. Bulgaria) (жалоба №5335/05, § 56, ECHR 2011-...) Европейский Суд присудил каждому из заявителей 2000 евро в связи с нарушением статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Протокола № 1 к Конвенции. В деле «Оршуш и другие против Хорватии» (Orsus and Others v. Croatia) (Постановление Большой Палаты), жалоба № 15766/03, ECHR 2010-...), затрагивавшем образование цыганских детей, он присудил каждому заявителю за несколько нарушений, в том числе статьи 2 Протокола № 1 к Конвенции, 4500 евро, а в деле «Сампанис и другие против Греции» (Sampanis and Others v. Greece) (жалоба №32526/05, Постановление Европейского Суда от 5 июня 2008 года) он присудил каждому заявителю 6000 евро в связи с намного более серьезными нарушениями (статьи 13 и 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Протокола № 1 к Конвенции). Однако в настоящем деле гораздо более щедрая компенсация присуждена в связи с единичным нарушением. Это замечание также затрагивает судебные расходы и издержки: 10 000 евро в деле Оршуша и 50 000 евро в настоящем деле, которое также рассмотрено Большой Палатой... Принцип «это не мои деньги» неуместен, поскольку это деньги налогоплательщиков государства — участника Совета Европы.
С учетом вышеизложенных соображений не могу согласиться с мнением большинства по ряду пунктов, которым я придаю большое значение.
6 Ratione materiae (лат.) — «ввиду обстоятельств, связанных с предметом рассмотрения», критерий существа обращения, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (прим. перев.).
