CC BY
13
УДК 551.735.2:56.016:564.8(470.31)
КАШИРСКИЙ ПОДЪЯРУС МОСКОВСКОГО ЯРУСА В НИЖНЕМ ТЕЧЕНИИ р. ЛОПАСНИ (МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ)
Ю.В. Яшунский1, О.А. Лебедев2, А.С. Алексеев23, А.Э. Давыдов2, Б.Б. Шкурский3, С.В. Гришин1
Теологический институт Российской академии наук, Пыжевский пер. 7, Москва, 119017, Россия 2Палеонтологический институт им. А.А. Борисяка Российской академии наук, Профсоюзная ул. 123, Москва, 117647, Россия 3Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Ленинские Горы 1, Москва, 119991, Россия
Поступила в редакцию 20.04.20
Изучен новый разрез каширского подъяруса московского яруса (средний пен-сильваний), расположенный в нижнем течении р. Лопасни между деревнями Сви-ненки и Турово, который разделен на три пачки общей мощностью 11,6 м. Литостра-тиграфическая корреляция и комплексы конодонтов показывают, что карбонатные пачки 1 и 2 должны относиться к нарской свите, а терригенная пачка 3 — к хатунской, однако гипсометрическое положение подошвы последней находится в 20 м выше ожидаемого. Установлено, что конодонты Neognathodus medadultimus и N. colombiensis, характерные для лопаснинской свиты, появляются в кровле нарской. Существенно дополнен таксономический состав ранее малоизвестного комплекса рыб каширского подъяруса, обсуждено систематическое положение раковины брахиопод рода Choris-tites. В верхней части нарской свиты присутствует заметное количество аутигенного калиевого полевого шпата, а на одном уровне и флюорит.
Ключевые слова: пенсильваний, стратиграфия, конодонты, брахиоподы, позвоночные, аутигенные минералы, Подмосковный бассейн, Восточно-Европейская платформа.
Стратиграфия московского яруса среднего отдела каменноугольной системы в его типовом районе на южном крыле Московской синеклизы достаточно хорошо изучена (Иванова, Хворова, 1955; Махлина и др., 2001а, б). Отложения двух верхних подъярусов (горизонтов), подольского и мячковского, вскрыты во многих карьерах, поэтому их седиментология, цикличность и палеонтологическая характеристика рассмотрены чрезвычайно подробно (Kabanov, 2003; Кабанов и др., 2006; Type and reference..., 2009; Baranova et al., 2014). Однако два нижних подъяруса (горизонта), верейский и каширский, обнажены в очень малом числе пунктов и не демонстрируют сколько-нибудь протяженных последовательностей, а разрезы скважин не обеспечивают необходимой детальности. Кроме того, на протяжении последнего столетия многие небольшие выходы стали полностью недоступны из-за ликвидации многочисленных кустарных ломок известняка по берегам рек, заросли лесом и кустарником уничтоже-
ны в ходе строительных работ, а на реках почти прекратилась боковая эрозия.
Поэтому ощущается заметный недостаток сведений о каширском подъярусе, который был выделен А.П. Ивановым (1926) на основании изучения разрезов, бывших ему доступными в конце XIX — начале XX в. в бассейнах рек Нара, Лопасня и Каширка, левых притоков р. Оки в ее широтном течении в Московской обл. В работах Е.А. Ивановой и И.В. Хворовой (Хворова, 1953; Иванова, Хворова, 1955) приведены лишь сводные описания, которые основаны на не всегда надежной корреляции разрозненных выходов, часто нарушенных оползнями. Недавно появилась возможность дополнить информацию о стратиграфии каширского подъяруса, так как в 2016—2019 гг. его разрез был вскрыт на левобережном склоне долины р. Лопасни в 6 км от ее впадения в р. Оку при строительстве Туровского тепличного комплекса, расположенного на высокой террасе между деревнями Свиненки и Турово Серпуховского района Московской обл. (рис. 1).
В 2020 г. благодаря содействию администрации тепличного комплекса удалось получить довольно детальную информацию об этом разрезе.
Обязанности между членами авторского коллектива распределялись следующим образом. Ю.В. Яшунский описал разрез Турово и собрал образцы вместе с О. А. Лебедевым. Ю.В. Яшунский провел обработку образцов для выделения коно-донтов, сфотографировал их с помощью СЭМ, изучил минеральный состав нерастворимого остатка и аутигенные минералы, приготовил иллюстративный материал. А.С. Алексеев определил коно-донты, выполнил литостратиграфическую и биостратиграфическую корреляцию, составил общий текст и провел его редакцию. А.Э. Давыдов определил и дал описание раковины брахиоподы из рода СкопяШея. О.А. Лебедев собрал, частично выделил и идентифицировал остатки позвоночных. Б.Б. Шкурским выполнено описание морфологии и простых форм индивидов аутигенного калиевого полевого шпата, С.В. Гришин оказал помощь в обработке образцов при выделении конодонтов.
Изображения конодонтов и минералов в обратно рассеянных электронах получены на растровом сканирующем электронном микроскопе ТБВСЛН УБОЛ2 в Палеонтологическом институте им. А.А. Борисяка РАН (ПИН РАН). Коллекция конодонтов хранится в Геологическом институте РАН, номер ТиЯ-2020, а брахиоподы — в Палеонтологическим институте им. А.А. Борисяка РАН.
Описание разреза
Описание разреза проведено в трех точках, что позволило охарактеризовать разрез на сравнительно большую глубину, увязка отдельных фрагмен-
тов проведена на основе определения абсолютных высот подошвы или кровли слоев, начинающих или завершающих каждый фрагмент, с помощью спутникового GPS-нивелира. На доступных для наблюдения выходах признаков явно выраженного наклонного залегания слоев не наблюдалось, расстояние между пунктами описания 2 и 3 не превышает 200 м (рис. 1), что подтверждает правомочность использования абсолютных высот для корреляции.
Сводный разрез каширских отложений имеет общую мощность 11,6 м (рис. 2).
Канава на северо-восточной стороне тепличного комплекса. Абсолютная отметка основания слоя 11 составляет 155,8 м, координаты 54,888383° с.ш., 37,817482° в.д. (система координат МСК-50). Сверху вниз.
Пачка 3
Слой 1. Глины серые алевритистые, однородные с коричневатыми пятнами слегка пластичные. Обр. 14. Мощность 1,3 м.
Слой 2. Глины плотные, пестрые, коричнево-красные с пятнами и прослоями буро-желтого и серого цветов. Обр. 15. Мощность 0,4 м.
Слой 3. Глины слабо песчанистые, слюдистые, зеленовато-серые с желтоватыми пятнами. Обр. 16. Мощность 0,3 м.
Слой 4. Глины бурые с темно-коричневыми пятнами, в основании малиновые. Обр. 17. Мощность 0,7 м.
Пачка 2
Слой 5. Известняки в кровле белые, тонкозернистые, однородные (0,15 м, обр. 18). Ниже прослой глин лиловых, тонкослоистых (0,05 м). Далее залегают известняки белые, среднезернистые, ор-ганогенно-детритовые, слабоглинистые (0,25 м,
Рис. 1. Схема расположения разреза Турово в нижнем течении р. Лопасни, Серпуховский район Московской обл. Индивидуальные пункты описания сводного разреза: 1 — канава на северо-восточной стороне площадки Туровского тепличного комплекса; 2 — траншея на северо-восточной стороне комплекса, проходящая вдоль его ограды; 3 — водосборный бассейн у юго-восточной
стороны площадки комплекса
Рис. 2. Сводная колонка отложений каширского горизонта в разрезе Турово, вертикальное распределение в нем конодонтов и
зерен аутигенного калиевого полевого шпата: 1 —глины песчанистые, 2 — глины, 3 — мергели доломитовые, 4 — известняки, 5 — доломиты, 6 — кремни, 7 — агрегаты аутигенного тонкокристаллического калиевого полевого шпата (КПШ), 8 — зерна КПШ с аутигенными каймами вокруг обломочных ядер,
9 - флюорит
обр. 19). В основании известняки ржаво-бурые, тонкозернистые, слоистые, сильно ожелезненные (0,05 м, обр. 20). Общая мощность 0,5 м.
Слой 6. Мергели фиолетово-малиновые, плотные, неслоистые, с раковистым изломом. Обр. 21. Мощность 0,3 м.
Слой 7. Глины желтовато-коричневые, пластичные, неслоистые. Обр. 22. Мощность 0,2 м.
Слой 8. Известняки белые, тонкозернистые до афанитовых, однородные, массивные (обр. 23). В центральной части слоя прослеживается прослой известняков крупнозернистых, органогенно-де-тритовых со створками раковин брахиопод-про-дуктид (0,15 м, обр. 24). Общая мощность 0,8 м.
Слой 9. Доломиты светло-коричневые, неясно слоистые, кавернозные. Обр. 25. Мощность 0,5 м.
Слой 10. Известняки светло-желтые, тонкозернистые, органогенно-детритовые, массивные. Обр. 26. Мощность 0,2 м.
Слой 11. Известняки белые, среднезернистые, неясно слоистые. В кровле прослой черных кремней (0,05 м). Обр. 27. Мощность 0,3 м.
Колодец на северо-восточной стороне тепличного комплекса. Абсолютная отметка основания слоя 14 составляет 154,0 м, координаты 54,888403° с.ш., 37,817103° в.д.
Слой 12. Известняки светло-желтые, мелкозернистые, неслоистые, рыхлые, местами с пятнами ожелезнения. Обр. 11. Мощность 0,1 м.
Слой 13. Известняки светло-желтые, тонкозернистые, с пятнами ожелезнения. В кровле прослой черных кремней (0,1 м). Обр. 12. Мощность 0,3 м.
Слой 14. Известняки светло-желтые, однородные, неслоистые с пятнами ожелезнения и кольцами Лизеганга. От кровли вниз на равном расстоянии друг от друга залегают пять прослоев черных кремней мощностью по 0,1 м. Обр. 13. Видимая мощность 1,4 м.
Водосборный бассейн на юго-восточной стороне тепличного комплекса. Абсолютная отметка кровли слоя 15 составляет 153,0 м, координаты 54,886625° с.ш., 37,816111° в.д.
Слой 15. Известняки белые, среднезернистые, органогенно-детритовые, с целыми раковинами брахиопод-продуктид и фрагментами скелетов криноидей. В основании (5 см) известняки тонкозернистые, пропитанные черными оксидами марганца. Обр. 1. Мощность 0,3 м.
Слой 16. Глины светло-коричневые, в водона-сыщенном состоянии пластичные, на них по резкой границе залегают перекрывающие известняки сл. 15. Обр. 2. Мощность 0,2 м.
Слой 17. Мергели доломитовые серовато-желтые, тонкозернистые, однородные, с раковистым изломом, прочные, постепенно на расстоянии 1—2 см вверх переходят в глины слоя 16. Обр. 3. Мощность 0,5 м.
Слой 18. Доломиты светло-серые, тонкозернистые. Верхние 10 см доломитов плотные, ниже — кавернозные (пустоты до 2—3 см), слегка ожелезненные. Виден выщелоченный тонкий органогенный детрит. Местами по простиранию доломиты сильно закарстованы: вертикальные каналы шириной до 2—5 см доходят до кровли нижележащего слоя. Обр. 4. Мощность 0,6 м.
Слой 19. Глины серовато-зеленоватые, во влажном состоянии черные, слабопластичные, с тонкими (1—2 мм) прослоями карбонатного светло-желтого материала, в средней части с линзовидными прослойками мергеля. Нижняя граница крайне неровная, ее амплитуда может достигать 5—10 см. Обр. 5. Мощность 0,2 м.
Пачка 1
Слой 20. Доломиты светло-серые, слабоглинистые, тонкозернистые, массивные. Обр. 6. Мощность 0,3 м.
Слой 21. Мергели доломитовые светло-желтые, местами со слабым розоватым оттенком, тонкозернистые, однородные с комковатой текстурой и раковистым изломом. Обр. 7. Видимая мощность 1,2 м.
Литостратиграфия
Доступный в Турово для изучения разрез каширских отложений на основании литологическо-го состава может быть разделен снизу вверх на три пачки.
Пачка 1 видимой мощностью 1,5 м объединяет красноцветные доломитовые мергели и доломиты (слои 21 и 20), обнаженные в стенке водосборного бассейна.
Пачка 2, которая начинается маломощной (слой 19, мощность 0,2 м) серовато-зеленой и черной глиной, по резкой границе, возможно, свидетельствующей о небольшом перерыве, перекрывает доломиты пачки 1 (рис. 3). Эта глина и залегающие выше доломиты (слой 18) содержат конодонты, что указывает на трансгрессивный характер этой части разреза. Основная часть пачки (слои 17—8, мощность 4,6 м) сложена известняками с конкрециями кремней, хотя в нижней части есть закрытый интервал, мощность которого на основании абсолютных высот определена равной 1 м. Завершают эту пачку глина и доломитовый мергель (слои 7 и 6 мощностью 0,5 м), на которых залегают детритовые известняки с прослоями глин слоя 5 с обильными остатками рыб и многочисленными конодонтами.
К пачке 3 мы отнесли пестроцветные глины, в середине алевритистые и песчанистые (слои 4—1, мощность 2,7 м). Нередко, когда одна толща сменяется на другую через переслаивание двух лито-типов, в данном случае известняков и глин, возникает проблема проведения границы: по кровле
Рис. 3. Фотография стенки водосборного бассейна, демонстрирующая характер контакта пачек 1 и 2 в подошве глин слоя 19 (темный прослой)
последнего известняка или по первому слою глины. На данном этапе целесообразнее ограничить пачку 3 только глинами, так как в их большей части отсутствуют конодонты и они явно указывают на регрессию и падение уровня морского бассейна, поступление в него большого количества терри-генного материала с расположенной южнее суши. Кроме того, наблюдения показали, что кровля известняка слоя 5 несет следы размыва и небольшой эрозии, которые могут свидетельствовать о существовании на этом уровне небольшого перерыва в осадконакоплении.
Нет никакого сомнения в том, что описанный разрез относится к каширскому подъярусу, точнее, к каширской серии, которая в южном Подмосковье делится на три существенно карбонатные свиты: нарскую, лопаснинскую и смедвинскую, разделенные двумя терригенными пачками мощностью по 5—10 м: хатунской и ростиславльской. Эти пачки первоначально были включены в состав соответственно нарской и лопаснинской толщ (Хворова, 1953; Иванова, Хворова, 1955), которые позднее были переведены в ранг подсвит каширской свиты (Решение ..., 1990).
Стратиграфическое расчленение каширского горизонта неоднократно менялось, поэтому не-
обходимо определить, какая схема использована в статье, чтобы номенклатура подразделений была понятна. Поскольку горизонты — это региональные хроностратиграфические подразделения, которые не могут делиться ни на свиты, ни на подсвиты, ни на толщи, в монографии по среднему карбону (Махлина и др., 2001а, б) в качестве местного стратона, эквивалентного каширскому горизонту, была предложена каширская серия (Махлина и др., 2001а, с. 71), разделенная на четыре свиты: цнин-скую, нарскую, лопаснинскую и смедвинскую. Каждая из свит делилась на три подсвиты, получившие дополнительно географические названия в качестве циклитов, при этом хатунский циклит стал нижней подсвитой лопаснинской свиты, а ростиславльская толща была разделена между ло-паснинской и смедвинской свитами, хотя возможность использования такого названия в определенных случаях допускалась (Махлина и др., 2001а, с. 112). Такая схема была утверждена Комиссией по каменноугольной системе Межведомственного стратиграфического комитета в 2011 г. (Алексеев, Коссовая, 2012).
П.Б. Кабанов и А.С. Алексеев (2011) посчитали цнинскую свиту лишь нижней частью нарской, а хатунскую и ростиславльскую толщи рассматривали как самостоятельные свиты, что кажется более удобным, учитывая маркирующий характер двух этих терригенных пачек, несмотря на их относительно небольшую мощность. Поэтому ниже нар-ская, хатунская и ростиславльская толщи названы свитами.
Известно, что вдоль долины р. Лопасни распространены породы лопаснинской свиты (Иванова, Хворова, 1955; Соловьева, 1986), но к югу одновременно с углублением долины и общим подъемом слоев осадочного чехла южного крыла Московской синеклизы в юго-западном направлении в среднем на 2 м на расстоянии 1 км можно ожидать появления у Турово и нарской свиты. Решение вопроса о стратиграфическом положении пачек 1 и 2 в разрезе Турово заключается в определении того, к какой из свит принадлежит глинистая пачка 3, хатунской или ростиславльской? Из общих соображений следует, что это должна быть хатунская свита, так как занимающая значительно более высокое положение в разрезе ростиславльская свита обнажается восточнее, в районе Ступино и Каширы, хорошо видна на правом берегу р. Оки напротив г. Озеры.
Хатунская пачка была выделена И.В. Хворовой (1953, с. 9) как верхняя терригенная часть нарской толщи и первоначально писалась как «хотунская», по тогдашнему названию села, у которого она впервые была описана в среднем течении р. Лопасни. К сожалению, Хворова не опубликовала характеристики конкретного разреза, то есть стратотипа, однако в нашем распоряжении оказался ее поле-
вой дневник 1940 г., в котором есть описание такого разреза в обнажении под номером 91, оно было выполнено 19 июня 1940 г. Приводим его ниже полностью.
«Обн. 91. Левый берег Лопасни в 150—200 м ниже обн. 90 (расположено на правом берегу р. Лопасни напротив северного окончания д. Хотунь, также как и обн. 92 — прим. авторов статьи) в самом низу склона, начиная от реки выходят следующие слои.
1. Слой крупных конкреций красновато-коричневого кремня. 0,10—0,15 м.
2. Детритусовые мелкокриноидные известняки с крупными Еотрка1ш, редкими одиночными кораллами. Слой влажный, поэтому видно плохо. Мощн. от 0,5 м. Попад. тонкие створки БегЬуа (?).
3. Доломит белый фарфоровидный с раковистым изломом. Ок. 20—30 см.
4. Известняк мелкодетритусовый (влажный, видно плохо). На верхней его поверхности много крупных хориститов (выпуклая сторона вверху), а также мелких брахиопод, чл. криноидей, игл ежей и одиночных кораллов. Встреч. фузулиниды. Мощн. ок. 30—40 см. Много Таипигияов и ходов.
5. Доломит розовато-лиловатый, во влажном состоянии красный, мелкозернистый, афанитовый, с раков. изломом (типичная «лапунина»). Верхние см 10 такой же доломит, но белый. Мощ. 0,5 м, вверху на поверхности плиты следы Таипигояов.
6. Киноварно-красная слоистая глина с прослоями зеленовато-голубоватой и реже лиловой глины. Зеленая глина часто бывает алевритистая и слюдистая. Выше глина становится сильно алев-ритистой, переходя местами в глинистый алеврит с прослоями охристого, зеленого и красного алевролита. В кровле глина опять становится более чистой, с меньшей примесью алевролита, и цвет ее здесь бордово-красный и зеленый. Мощн. 4,5 м.
7. Светлый выветрелый тонкозернистый мелкопористый доломит с остатками гастропод и пеле-ципод. 0,25».
Нет никаких сомнений в том, что глины слоя 6 и есть хатунская толща в понимании И.В. Хворовой, так как их характеристики идентичны, а подстилающие их известняки видимой мощностью около
2 м — нарские. Ее подошва была видна примерно в двух метрах над уровнем воды в реке, который сейчас находится несколько выше 120 м по абсолютной высоте. У с. Хатунь полевые работы несколько позже проводила Е.А Рейтлингер, которая отметила, что «в нижней части крутого задернованного склона местами видны красные и зеленые глины, по которым выходят ключи» (Раузер-Чер-ноусова, Рейтлингер, 1954, с. 29), первые выходы известняков и доломитов лопаснинской свиты (по современной номенклатуре) были видны еще в
3 м выше. В 1978 г. разрезы по р. Лопасне изучала М.Н. Соловьева, в составе ее отряда работала
А.В. Мигдисова, тогда сотрудница кафедры палеонтологии геологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова. В своем дневнике, хранящемся на кафедре, она дублировала записи, которые вела М.Н. Соловьева, но, судя по всему, они видели у с. Хатунь только разрозненные выходы карбонатной толщи с прослоями глин и мергелей, залегающей несомненно выше хатунских глин.
Данное И.В. Хворовой описание почти не отличается от характеристики пачки 3 в Турово, где алевритистость также зафиксирована не в основании, а в 0,7 м выше подошвы (слой 3). Однако основание пачки 3 в Турово находится на абсолютной высоте 158,6 м, то есть примерно на 35—37 м выше, чем у с. Хатунь. Если пачка 3 — это действительно хатунская «толща», то необходимо объяснить столь большую разницу высотных отметок их нижних границ.
Согласно имеющимся данным, среднее погружение слоев на южном крыле Московской сине-клизы в северо-восточном направлении составляет 2 м/км (Государственная..., 1999, с. 173). Река Лопасня течет от с. Хатунь до д. Турово в южном направлении на протяжении примерно 14 км по прямой строго меридионально, поэтому повышение подошвы хатунской свиты у Турово может составить лишь порядка 14 м, тогда как основание пачки 3 находится здесь на 20 м выше этого уровня. Однако М.Н. Соловьева (1986, с. 12 и полевой дневник А.В. Мигдисовой) у нижнего конца д. Ла-пино (всего лишь в 7 км к северу от разреза Туро-во) указывает на выход хатунских глин видимой мощностью 2,5 м на высоте двух метров над рекой. Если такая идентификация правильна, то на протяжении 7 км в южном направлении от с. Хатунь никакого подъема слоев каширской серии вообще не происходит. Вместе с тем М.Н. Соловьева отметила, что эти глины содержат включения «белых мергелистых пород», присутствие которых может указывать на их делювиальную природу, и они на самом деле не являются коренными хатунскими.
Дополнительную информацию предоставляет геологическая карта листа N-37-^111 (Серпухов) масштаба 1 : 200 000, опубликованная в 1964 г. и доступная на сайте ВСЕГЕИ. На ней показано, что породы нижнекаширского горизонта (нарская и хатунская толщи вместе) в долине р. Лопасни появляются из-под более молодых слоев несколько выше с. Хатунь (именно через «а») и постепенно выходят за ее борта вниз по течению. Следовательно, имеет место, хотя и малоамплитудный, но подъем каширской толщи к югу. Терраса между деревнями Свиненки и Турово показана как вся сложенная породами нижнекаширского горизонта, а ее тыловая часть на абсолютной высоте около 160 м перекрыта уже верхнекаширскими, то есть лопас-нинскими и смедвинскими породами. Это нахо-
дится в полном соответствии с тем, что установлено нами в разрезе Турово, так как если признать пачку 3 хатунской свитой, то подошва залегающей выше лопаснинской свиты должна находиться здесь где-то в районе высоты 162—164 м.
На этой территории в 1960-е гг. проводилась крупномасштабная геолого-гидрогеологическая съемка с бурением большого числа скважин, знакомство с их описанием помогло бы однозначно решить вопрос об отнесении пачки 3 Турово к ха-тунской свите, для чего необходимо зафиксировать в этом месте абсолютную высоту кровли верейского горизонта. Надеемся, что такая дополнительная информация может быть получена в будущем.
Нельзя не отметить, что разрез у д. Лапино общей мощностью 7,7 м без нижних и верхних глин М.Н. Соловьева считала принадлежащим лопас-нинской свите, но, согласно геологической карте, именно в этом месте может появляться из-под уреза воды глинистая толща верейского горизонта, а залегающие выше известняки и доломиты тогда следует относить к нижней части нарской свиты. В 1998 г. Н.В. Горева и А.С. Алексеев побывали в районе д. Лапино, но не обнаружили каких-либо выходов каменноугольных пород, а только отдельные в смещенном положении глыбы известняков на поросшем травой склоне. Согласно описанию этого разреза, выполненному М.Н. Соловьевой, особенно в его верхней части присутствует несколько задернованных интервалов, а также нехарактерные для каширского горизонта «глины белые с включениями мергелистых пород» (Соловьева, 1986, с. 12) и прочие нетипичные разности, что скорее указывает на оползневой генезис толщи у д. Лапино.
Установленный в обнажении у д. Лапино комплекс фузулинид, по существу, не отличается от такового средней подсвиты нарской свиты на юге Подмосковья (Махлина и др., 2001а, б), за исключением присутствия в нем ИоеИегНея 1ораятет1я 8о-1оу1еуа. М.Н. Соловьева (1986, табл. 1) изобразила раковины этого вида только из разрезов у с. Хатунь и д. Городище на р. Каширка, которые несомненно относятся к лопаснинской свите, поэтому определение этого вида в нижней части разреза у д. Лапино следует считать недостаточно надежным. Но изображение экземпляра из разреза Лапино (слой 3) с подтвержденным Т.Н. Исаковой определением можно найти на табл. 6, фиг. 3 в монографии по среднему карбону (Махлина и др., 2001б). Однако это несколько скошенное сечение, действительно весьма похожее на вздутое сечение М. 1ораяп1епя1я из разреза у с. Хатунь (Соловьева, 1986, табл. 1, фиг. 4), тогда как раковины из лопаснинской свиты разреза Городище (Соловьева, 1986, табл. 1, фиг. 1, 3), сильно вытянутые вдоль оси навивания, что заставляет сомневаться в принадлежности всех этих форм к одному таксону. В то же время, поскольку
Н.В. Горевой и А.С. Алексеевым наблюдения были сделаны непосредственно под деревней, а не в ее нижнем по течению конце и проходящем там небольшом овраге, на что указала М.Н. Соловьева, остается небольшая вероятность все же существования в этом районе выхода лопаснинской свиты, описанного ею.
В 1974 г. у с. Киясово, которое находится в 9 км северо-восточнее с. Хатунь, к VIII Международному конгрессу по стратиграфии и геологии карбона (Москва, сентябрь 1975 г.) была пробурена скважина 4к, вскрывшая на полную мощность отложения каширского подъяруса. Ее разрез был кратко описан в путеводителе конгресса (Шик, 1975) и более полно в монографии, посвященной среднему карбону Московской синеклизы (Махлина и др., 2001а), а переинтерпретирован в более современном виде П.Б. Кабановым (Кабанов, Алексеев, 2011). В этой скважине подошва глин хатунской свиты, имеющих мощность 3,6 м (слой 22), находится на глубине 52,5 м. К сожалению, абсолютную высоту устья этой скважины не удалось установить, хотя материалы М.Х. Махлиной хранятся в Палеонтологическом институте им. А.А. Борисяка РАН и среди них есть даже каротажная диаграмма. Поэтому установить соотношение высотных положений основания хатунской свиты у с. Хатунь, д. Турово и в скв. 4к у с. Киясово не представляется возможным.
Нарская свита в этой скважине выделена в инт. 52,5—77,5 м и разделена на три подсвиты, а хатунская толща включена в лопаснинскую свиту как ее нижний хатунский циклит (инт. 46,9—52,5, но верхние два метра — это известняки и доломиты, которые в хатунскую толщу включать не следует). М.Х. Махлина и др. (2001а, б) указали, что в нижней части этих глин (обр. 3) обнаружены конодонты (как и в Турово), хотя в колонке этой скважины, распространявшейся среди участников международного конгресса в 1975 г., и в диссертации Л. Гэрэлцэцэг (1996) положение этого образца показано ниже, в слое 23 на глубине примерно 53,5 м. Такое расхождение делает комплекс коно-донтов этого образца не вполне надежным для его использования при корреляции.
Суммируя всю информацию о строении каширских отложений в долине р. Лопасни, можно прийти к выводу о том, что глинистая пачка 3 в разрезе Турово должна быть отнесена с достаточно высокой степенью надежности к хатунской свите, а подстилающие ее существенно карбонатные пачки 2 и 1 — к верхней части нарской свиты. Подтвердить или опровергнуть такую корреляцию могут биостратиграфические данные о комплексах конодон-тов, которые выявлены в Турово и известны в ряде близлежащих разрезов (Горева, 1984; Гэрэлцэцэг, 1996; Махлина и др., 2001а, б).
Распространение конодонтов в каширской серии разреза Турово
Конодонты Номер образца
5 4 13 24 23 22 21 20 ЛОП-1 19 17
Neognathodus bothrops 3 2
Adetognathus lautus 4 1 1
Idiognathodus praeobliquus 8 17 16 31 4 1 1 153 17 99 12
Swadelina dissecta 4 7 3 6 3
Neognathodus medadultimus 1
Neognathodus colombiensis 6 2
Hindeodus minutus 5 2
Diplognathodus coloradoensis 25 1
Neognathodus sp. 1
Diplognathodus aff. ohioensis 1 14
Фрагменты и рамиформные элементы 3 1 51 67 88 2
Всего 19 29 18 36 5 1 1 210 129 195 20
Конодонты
Из разреза Турово были отобраны и растворены для выделения конодонтов 27 образцов, каждый весом 1 кг. Конодонты обнаружены только в 10 из них, что в целом можно считать неплохим результатом (рис. 2; таблица). Кроме того, на кафедре палеонтологии геологического факультета МГУ обработан образец ЛОП-1 (по сведениям О.А. Лебедева занимает положение в кровле слоя 5, обр. 18 из сборов 2020 г.) весом 2,0 кг (к сожалению, растворен не полностью) от плиты с остатками рыб, переданной в 2019 г. О.А. Лебедевым. Конодонто-вые элементы немногочисленны, в двух образцах (22 и 21) найдено по одному экземпляру, в одном (23) — 5, в пяти — от 19 до 36, и лишь две пробы (20 и 19) содержат около 200 элементов, каждая. Сохранность всех элементов хорошая, индекс окраски ИОК составляет 1.
К сожалению, в пачке 1 конодонты не найдены. Наиболее богатыми оказались образцы из пачки 2, где конодонты присутствуют на двух уровнях в ее основании (слои 19 и 18) и на одном в середине (слой 14), но в основном они найдены в ее самом верхнем метре (верхняя часть слоя 8 — слой 5). Кроме того, довольно много кондон-товых элементов обнаружено и в нижней части пачки 3 (слой 4).
Изменения таксономического состава конодон-тов позволяют выделить три локальных комплекса и один «пустой» интервал. Первый (нижний) комплекс (слой 19 — середина слоя 14, мощность 3,5 м) отличается доминированием Idiognathodus praeobliquus Nemyrovska et al. (рис. 4) и присутствием редких Swadelina dissecta (Kosenko), Neognatho-dus bothrops Merrill, а также мелководных Adetogna-thus lautus (Gunnell) (рис. 5). Начиная от середины
слоя 14 и до верхней части слоя 8 (всего мощностью 2,7 м) конодонты отсутствуют.
Второй комплекс удобнее начать с ассоциации образца 24 (верхняя часть слоя 8), хотя его единственным отличием от первого служит только исчезновение N. bothrops. Важное изменение происходит в обр. 23 из кровли того же слоя, в котором наряду с Id. praeobliquus присутствует один экземпляр Neognathodus medadultimus Merrill (рис. 4, фиг. 9). Более существенные изменения отмечаются в нижней части слоя 5 (образцы 20 и 19), где на фоне доминирующих элементов Id. praeobliquus, но более продвинутых, часто с более удлиненной платформой и более наклонным положением ребер на ее ростральном конце (рис. 4, фиг. 14), увеличивается доля Swadelina dissecta и ее элементы становятся более крупными и лучше развитыми. Наряду с этим в обоих образцах присутствуют элементы, которые в Подмосковье определяются как Neognathodus colombiensis (Stibane) (рис. 6). В обр. ЛОП-1 из кровли слоя 5 конодонтов много (более 120 экз.), но комплекс бедный, он включает лишь Id. praeobliquus и Neognathodus sp., а также Hindeodus minutus (Ellison), Dipolgnathodus coloradoensis (Murray et Chronic) и D. aff. ohioensis (Merrill), поэтому не имеет корреляционного значения.
Третий комплекс приурочен только к нижней части пачки 3 (обр. 17), он отличается обеднением состава, что может быть связано только с относительно малым числом полученных экземпляров (20). В нем, как и ниже, преобладают Id.praeobliquus и Sw. dissecta, но есть и считающиеся относительно мелководными Hindeodus minutus и Diplognathodus coloradoensis.
Как отмечено выше, во всех комплексах преобладают элементы Id.praeobliquus, который был описан на материале из Донбасса (Nemyrovska et al., 1999), где он встречается начиная с известняка L5
Рис. 4. Ра элементы Ыю^ШИоёш ргавоЬНдиш Кешугсгека, Регге1-М1гоше е1 Аккзееу из нарской свиты разреза Турово. Фиг. 1—18. Idiognathodus ргаеоЬЫдыш Кешугсгека, РегШ-Миоше е1 А1ек$ееу: 1 — экз. ГИН, № ТиК-2020/1, правый элемент, обр. 23; 2 — экз. ГИН, № ТиК-2020/2, правый элемент, обр. 24; 3 — экз. ГИН, № ТиК-2020/3, левый элемент, обр. 4; 4 — экз. ГИН, № ТШ-2020/4, левый элемент, обр. 23; 5 — экз. ГИН, № ТиЯ-2020/5, правый элемент, обр. 4; 6 — экз. ГИН, № ТШ-2020/6, правый элемент, обр. 24; 7 — экз. ГИН, № ТиК-2020/7, правый элемент, обр. 24; 8 — экз. ГИН, № ТиК-2020/8, правый элемент, обр. 24; 9 — экз. ГИН, № ТиК-2020/9, правый элемент, обр. 24; 10 — экз. ГИН, № ТиК-2020/10, правый элемент, обр. 24; 11 — экз. ГИН, № ТиЯ-2020/11, левый элемент, обр. 4; 12 — экз. ГИН, № ТиЯ-2020/12, левый элемент, обр. 4; 13 — экз. ГИН, № ТиК-2020/13, левый элемент, обр. 24; 14 — экз. ГИН, № ТиК-2020/14, левый элемент, переходный к Idiognathodus оЬИдиш, обр. 21; 15 — экз. ГИН, № ТиК-2020/15, левый геронтический элемент, обр. 22; 16 — экз. ГИН, № ТиК-2020/16, правый геронти-ческий элемент, обр. 24; 17 — экз. ГИН, № ТиК-2020/17, правый геронтический элемент, обр. 24; 18 — экз. ГИН, № ТиК-2020/18, левый геронтический элемент, обр. 24. Длина масштабной линейки 0,5 мм
Рис. 5. Ра элементы конодонтов родов Swadelina, Neognathodus и Adetognathus из нарской свиты разреза Турово. Фиг. 1—6. Swadelina dissecta Kosenko: 1 — экз. ГИН, № TUR-2020/19, правый юный элемент, обр. 5; 2 — экз. ГИН, № TUR-2020/20, правый элемент, обр. 4; 3 — экз. ГИН, № TUR-2020/21, правый элемент, обр. 4; 4 — экз. ГИН, № TUR-2020/22, левый элемент, обр. 4; 5 — экз. ГИН, № TUR-2020/23, левый элемент, обр. 24; 6 — экз. ГИН, № TUR-2020/24, левый геронтический элемент, обр. 24. Фиг. 7, 8. Neognathodus bothrops Merrill: 7 - экз. ГИН, № TUR-2020/25, правый элемент, обр. 5; 8 - экз. ГИН, № TUR-20-20/26, левый элемент, обр. 5; Фиг. 9. Neognathodus medadultimus Merrill, экз. ГИН, № TUR-2020/27, правый элемент, обр. 23; Фиг. 10—12. Adetognathus lautus (Gunnell): 10 - экз. ГИН, № TUR-2020/28, левый юный элемент, обр. 5; 11 - экз. ГИН, № TUR-2020/29, левый элемент, обр. 24; 12 - экз. ГИН, № TUR-2020/30, левый геронтический элемент, обр. 4. Длина масштабной линейки 0,5 мм
(Nemyrovska, 2017). В Южном Китае недавно этот вид также был показан как присутствующий в зоне Idiognathodus podolskensis, которая там определена как занимающая положение в середине московского яруса, причем в этой зоне его распространение на значительном протяжении перекрывается с таковым Idiognathodus obliquus (Hu et al., 2020).
Для определения стратиграфического положения выделенных в разрезе Турово трех пачек можно воспользоваться зональной шкалой по конодон-там, изложенной в монографии (Махлина и др., 20016). Первый комплекс, по существу, идентичен комплексу зоны Neognathodus bothrops, охватывающей нарскую свиту. Некоторое отличие заключа-
ется в том, что в Турово не встречены Neognathodus tsnensis Alekseev et Gerelzezeg и Streptognathodus "parvus" Dunn (= Idiognathodus izvaricus Nemyrovs-ka), что может быть связано с небольшим объемом выборки конодонтовых элементов, а также с принадлежностью этой части разреза к верхам нарской свиты, где эти два вида обычно не встречаются. В этом районе нарская свита имеет общую мощность около 25 м, а в разрезе Турово можно было наблюдать только восемь самых верхних из них.
Второй комплекс, выявленный в самой верхней части пачки 2, отвечает комплексу, типичному для более молодой зоны Neognathodus medadultimus, которая выделена в лопаснинской свите, включая в нее хатунскую свиту, как это сделано в (Махлина и др., 2001а). Однако первая находка этого вида установлена в разрезе скв. 4к примерно в трех метрах выше кровли хатунской свиты в ее узком понимании (без карбонатных слоев в ее подошве и кровле), только в слое 19. Наши данные показывают, что в разрезе Турово N. medadultimus появляется ниже, в кровле нарской свиты почти на одном уровне с другим характерным для зоны N. medadultimus видом N. colombiensis, и, таким образом, нижнюю границу этой зоны следует опустить ниже. Интервал со вторым комплексом невозможно считать самой верхней частью лопаснинской свиты, так как в последней появляется Idiognathodus obliquus Kosenko et Kozitskaya, который в Турово не обнаружен.
Третий комплекс, присутствующий в нижней части пачки 3, весьма беден и не может считаться самостоятельной ассоциацией, имеющей какое-либо стратиграфическое значение.
Необходимо отметить, что в разрезе Лапи-но на нескольких уровнях в образцах, собранных М.Н. Соловьевой и А.В. Мигдисовой, найдены ко-нодонты, определенные Н.В. Горевой (1984, с. 52, рис. 6). В нижней части присутствуют Idiognathodus praeobliquus и Swadelina dissecta, а вверху (слой 20, обр. 218) появляется и Neognathodus medadultimus (определения уточнены А.С. Алексеевым), что в общем идентично распределению, наблюдаемому в разрезе Турово, но явно оползневой характер лапинского разреза заставляет сомневаться в сохранении в нем нормальной последовательности слоев.
Анализ литостратиграфических и биостратиграфических данных приводит к выводу, что пачки 1 и 2 следует отнести к верхней части нарской свиты, а пачка 3 и есть хатунская свита. Вместе с тем, несмотря на довольно значительное число разрезов на южном крыле Московской синеклизы, в которых были изучены каширские конодонты, в большинстве из них были отобраны единичные образцы небольшого веса, поэтому уровни появления видов-индексов конодонтовых зон остаются недостаточно достоверными и нельзя полностью
исключить лопаснинский возраст пачек 1 и 2, хотя это очень маловероятно. Кроме того, нарский возраст большей части разреза не снимает проблемы чрезвычайно высокого гипсометрического положения подошвы хатунской свиты у д. Турово по сравнению с ожидаемым и она должна быть каким-то образом разрешена в будущем.
Брахиоподы
При изучении разреза Турово было отмечено присутствие на нескольких уровнях в известняках брахиопод, главным образом, продуктид, но в связи с ограниченностью выходов провести целенаправленные поиски этих фоссилий не удалось. Тем не менее попалось несколько неполных раковин спириферид рода Choristites Fischer, который играет важную роль в биостратиграфическом расчленении московского яруса. Среди них только одна брюшная створка (экз. ПИН РАН, № 3542/3450) сохранилась достаточно хорошо, но для нее точное видовое определение установить не удается по ряду причин (рис. 7). Это и неполная доступность для осмотра всей поверхности, и небольшая деформация, и невозможность оценить строение апикального аппарата из-за трещины в макушке, а кроме того, этому мешает отсутствие в достаточном количестве сравнительного материала из этого, а также из каких-либо ближайших местонахождений. Поэтому найденный экземпляр определен в открытой номенклатуре как Choristites (Priskites) aff. priscus (Eichwald, 1840). Его округло-овальная, вытянутая в ширину раковина характерна для этого подрода (ширина 50 мм, длина 34 мм).
Особенности ребристости этой брюшной створки показывают, что имеется три зоны, в которых происходит наиболее частая дихотомия (ветвление) ребер. Первая зона находится на расстоянии 5—15 мм от кончика макушки, вторая — в средней части створки, третья — у лобного края. Помимо этого, каждое ребро в срединном секторе створки, то есть 2—3 ребра, ближайшие к медиане, на своем протяжении от кончика макушки до лобного края претерпевают три дихотомии (трехуровневая дихотомия), а ребра, расположенные к периферии от них, обычно несут две дихотомии.
Отличительным признаком скульптуры брюшной створки этого экземпляра служит отсутствие узкого и глубокого синуса, столь характерного и неоднократно отмеченного Э.И. Эйхвальдом в первоописании Spiriferpriscus Eichwald, 1840. Кроме того, эта брюшная створка уплощенная, а изображенный Эйхвальдом экземпляр обладает значительно вздутой раковиной.
Пять видов группы Choristites priscus (Choristites (Priskites) priscus (Eichwald), Ch. (P.) sinilis Ivanov et E. Ivanova, Ch. (P.) brevicula Ivanov et E. Ivanova, Ch.
Рис. 6. Ра элементы Neognathodus со1отЫет1з (ВИЬапе) из
обр. 20, разрез Турово, нижняя часть слоя 5. Фиг. 1—4. Neognathodus colombiensis (ВИЬапе): 1 — экз. ГИН, № ТШ-2020/31; 2 - экз. ГИН, № ТШ-2020/32; 3 - экз. ГИН, № ТШ-2020/33; 4 - экз. ГИН, № ТШ-2020/34. Длина масштабной линейки 0,5 мм
(Р.) radiculosus Ivanov et E. Ivanova, Ch. (P.) aurita Ivanov et E. Ivanova), описанные из московского яруса Московской синеклизы А.П. Ивановым и Е.А. Ивановой (1937), также не находят полного внешнего соответствия с туровским экземпляром по ряду признаков, отличаясь от него каждый какой-то своей особенностью. Прежде всего, он отличается от них либо более тонкой ребристостью, либо отсутствием резкого желобка, синусовой лопасти, а также широкого и пологого синуса. Кроме того, сведения о тонких особенностях ребристости в опубликованных описаниях этих видов не приведены.
Виды группы Choristites priscus, включенные В.И. Полетаевым (2002) на основании характерной ребристости их раковин в отдельный подрод Choristites (Priskites), широко распространены в отложениях среднего карбона Восточной Европы и Средней Азии. В этих регионах установлено много таких форм, однако точные границы их вертикального распространения и возрастная корреляция удаленных друг от друга разрезов до конца не ясны. Поэтому точное видовое определение спириферид этой группы, особенно присутствующих в новых местонахождениях, вызывает известные трудности. Для Московской синеклизы существуют подробные стратиграфические сводки (Иванова, Хво-рова, 1955; Махлина и др., 2001а, б), где в списках фауны соответствующих горизонтов с той или иной степенью детализации указано присутствие этих брахиопод, но часто без деталей и для достаточно крупных стратиграфических интервалов. Тем не менее исторически сложившееся понимание объема и стратиграфического распространения этой
группы хорошо и давно известно, поэтому не вызывает никаких сомнений, что интервал ее расцвета в Подмосковном бассейне — каширское время.
Позвоночные
Остатки позвоночных в каширском горизонте Московской синеклизы крайне редки. Сведения о них основаны преимущественно на отдельных, случайных находках (Лебедев, 2001; Лебедев, Ляпин, 2004). Относительно полный комплекс микроостатков позвоночных нарской свиты был выделен только из керна скв. 262 Манчихино (Московская обл., Наро-Фоминский р-н), гл. 54,2—55,5 м (обр. 3, см. диссертацию Л. Гэрэлцэцэг (1996)). Он включает Acanthodes sp., Symmoriformes indet., Lagarodus angustus (Romanowsky), Hybodontformes indet., Actinopterygii indet. Также в нарских отложениях (слой 4 обн. 273, сборы И.В. Хворовой, 1948) у д. Борисовка (?Борисково, р. Нара, Калужская (?) обл.) был добыт экземпляр Sandalodus minor (Traut-schold).
В лопаснинских отложениях местонахождения Давидова Пустынь (Московская обл., р. Лопасня) М.Н. Соловьевой (1978) были собраны зубы Stet-hacanthus altonensis (St. John et Worthen) и Venusto-dus venustus (Leidy). В карьере у д. Малый Студе-нец (сборы А.С. Алексеева, 1993; Рязанская обл., Сасовский р-н) на Окско-Цнинском валу найдена зубная пластинка Deltodus concha (Trautschold, 1874).
В 2001 г. В.Р. Ляпин в карьере, расположенном в 1,5 км к юго-западу от д. Хрущево-Тырново на левом берегу р. Истья (Рязанская обл., Старо-жиловский р-н), обнаружил зуб хрящевой рыбы. Предварительное изучение этого экземпляра показало, что он относится к семейству Palaeospina-cidae отряда Synechodontiformes в качестве нового рода и вида (Лебедев, Ляпин, 2004). Этот отряд широко распространен в мезо-кайнозойских отложениях (средний триас — верхний палеоцен), хотя А.О. Иванов (Ivanov, 2005) также описал новый вид Synechodus antiquus Ivanov, 2005 из сакмар-ско-артинских отложений Приуралья. Известняки, в которых был найден зуб, содержат богатый комплекс конодонтов, включающий Idiognathodus praeobliquus, Id. obliquus (доминирует), Id. izvaricus, Neognathodus bothrops, N. medadultimus, N. colombien-sis, Adetognathus lautus, Hindeodus minutus и Diplogna-thodus coloradoensis (определения А.С. Алексеева). Данная ассоциация указывает на верхнюю часть лопаснинской свиты каширской серии (Махлина и др., 2001б). Таким образом, эта находка является древнейшим свидетельством существования отряда Synechodontiformes.
В связи с этим новые находки позвоночных в разрезе Турово закрывают значительный пробел
в наших знаниях о среднекаменноугольных рыбах Московской синеклизы. В 2019 г. в отвалах подрезанного при планировке площадки тепличного комплекса склона были обнаружены первые блоки известняка с остатками позвоночных. В 2020 г. по литологическим признакам эти блоки удалось привязать к разрезу как принадлежащие кровле слоя 5 пачки 2 (уровень образца 18). Из этого известняка выделены чешуи акантод Acanthodes Бр., зубы ктена-кантиформных ОШтатт ос^еШаШ (Ье1ёу), сим-морииформных Stethacanthus Бр. и гибодонтиформ-ных акул Lonchidion Бр., а также ородонтиформных Уепш^ш venustus (Ье1ёу), петалодонтиформных Janassa Бр. и кохлиодонтиформных хондроцефалий Бе1^ш Бр. Найден также изолированный, сильно разрушенный шип НуЬоёопиЮгшеБ. От костных рыб часто встречаются изолированные чешуи, зубы и ротовые пластинки, покрытые зубной шагренью, принадлежащие лучеперым рыбам и требующие более детального изучения. Найденная здесь же изолированная челюстная кость условно отнесена к тетраподоморфам.
Еще один уровень, содержащий богатый комплекс остатков рыб — это слой 8 пачки 2. В пробе
24 из этого слоя определен еще более разнообразный комплекс скелетных элементов акантод, хрящевых и костных рыб. В него входят: чешуи акантод Acanthodes sp., зубы ктенакантиформных акул Glikmanius occidentalis (Leidy), Heslerodus divergens (Trautschold); эуселяхий Protacrodus sp.; Sphenacan-thidae gen. nov.; гибодонтиформов Lonchidion sp. и Mesodmodus sp.; неоселяхий Cooleyella sp.; ородон-тиформов Venustodus arcuatus Lebedev; петалодон-тиформов Petalodontiformes indet.; фрагменты зубных пластинок кохлиодонтиформов "Poecilodus" circinans Trautschold и Cochliodontiformes indet.; хондренхелиформов Solenodus sp. и химериформов Echinochimaera sp. Многочисленны чешуи и зубы лучеперых рыб, пока не определенные с большей точностью.
Как в первой, так и во второй ассоциации количественно преобладают зубы Glikmanius occidentalis, также многочисленны остатки лучеперых рыб. Остальных элементов немного, некоторые таксоны представлены единичными экземплярами.
Наружная сохранность скелетных элементов рыб варьирует от сильной степени окатанности до полной сохранности очень хрупких деталей строе-
Рис. 7. Брюшная створка Choristites (Priscites) aff. priscus из разреза Турово и изображение типового экземпляра Choristites (Priscites)
priscus (Eichwald, 1840) из Донбасса. Фиг. 1. Choristites (Priscites) aff. priscus, экз. ПИН, № 3542/3450; брюшная створка: 1а — фронтальный вид, 1б — фронтальный вид c прорисованными уровнями дихотомий ребер, где точками отмечены собственно дихотомии, 1в — вид со стороны лобного края; каширский горизонт, нарская свита, верхняя часть пачки 2, разрез Турово. Фиг. 2, а, б. Choristites (Priscites)priscus (Eichwald, 1840), переизображение по (Eichwald, 1840, табл. IV, фиг. 12 и 13), экземпляр утрачен; р. Сев. Донец, Луганская обл., г. Лисичанск, балка Лисья; московский ярус, известняк Lj. Место находки этого экземпляра указано по (Полетаев, 2002). Длина масштабной линейки 1 см
Рис. 8. Аутигенный полевой шпат из нарской свиты разреза Турово (Московская обл.): а—е — зональные зерна; ж—и — псевдоскелетные кристаллы; к, л — тонкокристаллический агрегат полевого шпата, заполнивший камеры раковин гастроподы (?) (к) и фораминиферы из отряда РакеСехМагШа (л). Пачка 2, слой 8, обр. 24. СЭМ, изображение в обратно рассеянных электронах.
Длина масштабной линейки 0,1 мм
ния (например, тонкостенных чешуй «ктенакант-ного» типа с многочисленными выростами кроны). Известняк слоя 5 биокластический, содержит множество отдельных члеников стеблей морских лилий. Предположительно, накопление осадков в данной части бассейна происходило в мелководной (сублиторальной) зоне, причем часть материала подвергалась гидродинамическому воздействию с окатыванием окружающими карбонатными частицами. При этом некоторые хорошо сохранившиеся элементы скелета попадали в захоронение незадолго до уплотнения и диагенеза осадка и не подвергались такому механическому воздействию.
Как на верхнем (слой 5), так и на втором (слой 8) уровне крупные (более 5 мм) остатки позвоночных встречаются редко, тогда как более мелкие многочисленны, что говорит о значительной сортировке осадка до захоронения.
Верхняя часть слоя 5 до накопления вышележащих глин подверглась размыву, поэтому более крупные скелетные элементы выступают над поверхностью его кровли. Выступавшая вверх часть упомянутого выше шипа гибодонтиформной акулы разрушена над поверхностью слоя, хотя его погруженная в породу часть сохранилась.
Несмотря на предварительный характер этих определений, новые сборы существенно расширяют представления о составе комплексов позвоночных каширского подъяруса. Некоторые фоссилии относятся к новым таксонам и будут описаны в последующих работах.
Аутигенные минералы
Все литологические разности пород разреза содержат многочисленные псевдоморфозы гидрок-сидов железа по тонкокристаллическому пириту и тонкозернистые агрегаты гидроксидов марганца.
Новообразованный калиевый полевой шпат (КПШ) представлен тремя морфологическими типами, аналогичными установленным на многочисленных объектах в южной части Московской синеклизы, вскрывающих отложения нижнего, среднего и верхнего карбона (Яшунский и др., 2016, 2017). Это зональные зерна (0,1—0,2 мм), центральная часть которых сложена обломочным полевым шпатом, а внешняя аутигенная кайма достраивает зерна до идиоморфных кристаллических форм (рис. 8, а—е), псевдоскелетные футлярные идиоморфные кристаллы (рис. 8, ж—и) и тонкокристаллические (0,005—0,01 мм) агрегаты, часто псевдоморфно замещающие карбонатный органогенный детрит и выполняющие полости в детрите (рис. 8, к, л).
Кристаллические обрамления идиоморфных аутигенных кайм в зональных зернах представлены двумя габитусными типами: уплощенными по тре-
тьему пинакоиду {001} (рис. 8, а—в) и изометрич-ными и слабо вытянутыми по оси [001], близкими к карлсбадскому габитусу (рис. 8, г—е).
Индивиды первого типа характеризуются преимущественным развитием третьего пинакоида с{001} >> т{110} <> Ь{010} ± р{111} ± х{101}, они заметно уплощены в направлении [001], степень развития граней призмы т {110} и пинакоида Ь {010} приблизительно одинакова. Для некоторых индивидов характерно некоторое удлинение по оси [100], реализующееся при соотношении Ь > т, в чем проявляется слабая тенденция к манебахскому габитусу.
Индивиды второго типа образованы простыми формами т{110} <> Ь{010} >е{001} ± х{101}. Призма т {110} вертикального пояса, второй Ь {010} и третий е {001} пинакоиды развиты примерно одинаково.
Содержание аутигенного КПШ в породах большинства слоев, по визуальной оценке, не превышает п*0,001—0,01 мас. %, и только в слое 5 (проба 19) их количество, определенное весовым методом, составляет 0,5 мас. %. Элементный состав и кристаллическая структура аутигенного КПШ не определены, однако достаточно уверенно можно полагать, что здесь, как и во всех ранее изученных объектах, этот новообразованный алюмосиликат также представлен К-санидином (Яшунский и др., 2020).
В известняках пробы 19 (слой 5) встречены единичные агрегаты кубических кристаллов (0,3—0,5 мм) бесцветного, водяно-прозрачного флюорита. Внешние зоны кристаллов толщиной 0,02—0,04 мм окрашены в бледно-фиолетовый цвет. Как известно, землистые выделения флюорита (ратовкит) часто присутствуют в каширских отложениях Подмосковья, но особенно он обилен в разрезах Верхнего Поволжья (Бушинский, 1936; Назарьян, 1937; Пустовалов, 1937), где даже до Великой Отечественной войны вели разведку, считая возможным найти промышленные скопления этого ценного минерала (Стародубцева, 2019).
Заключение
К сожалению, в скором времени этот интересный разрез будет недоступен для изучения и палеонтологических сборов, так как строительные работы близятся к завершению. Возможно, останется частично открытой выемка вдоль северовосточной стороны комплекса, где была пройдена канава, на склоне будут видны небольшие блоки известняка. Поэтому уже сейчас полученные новые данные о распространении конодонтов в каширском подъярусе Подмосковья, богатом комплексе позвоночных, должны представлять значительный интерес. Так, нижняя граница зоны Neognatho-dus medadultimus должна быть несколько снижена
и перемещена в кровлю нарской свиты. В связи с очень высоким гипсометрическим положением подошвы хатунской свиты в разрезе Турово остается некоторое сомнение в надежности заключения о принадлежности пачек 1 и 2 к верхней части нарской свиты и для решения этой проблемы требуется привлечь данные по буровым скважинам. Остатки позвоночных из этого разреза еще только обрабатываются, но богатство нарского комплекса обещает важные результаты, которые существенно дополнят картину эволюции рыбного сообщества в среднекаменноугольном Московском море. Обнаружение аутигенных полевых шпатов и флюорита в нарской свите существенно расширяет сведения о распространении этих интересных минералов в осадочном чехле Подмосковья. Надеемся, что
дальнейшее изучение собранных материалов и дополнительный поиск макрофоссилий, прежде всего брахиопод, чему было уделено мало внимания, позволят получить дополнительную информацию по этому разрезу.
Авторы статьи глубоко признательны генеральному директору Туровского тепличного комплекса А.Г. Шаковцу за разрешение проводить исследования на его территории, оказание различной технической помощи и, главное, за благожелательное отношение, сопровождавшее со стороны администрации всю работу на разрезе. Мы благодарим Р.А. Воинову за растворение образца из кровли слоя 5 для выделения конодонтов, а Н.В. Гореву за прочтение рукописи статьи и полезные замечания.
ЛИТЕРАТУРА
Алексеев А. С, Коссовая О.Л. О внесении изменений в Региональную стратиграфическую схему средне- и верхнекаменноугольных отложений центра ВосточноЕвропейской платформы // Постановления Межведомственного стратиграфического комитета и его постоянных комиссий. Вып. 41. СПб.: Изд-во ВСЕГЕИ, 2012. С. 20—24.
Бушинский Г.И. К вопросу о генезисе флюорита в осадочных породах // Изв. АН СССР. Сер. геол. 1936. № 5. С. 775-793.
Горева Н.В. Конодонты московского яруса Московской синеклизы // Палеонтологическая характеристика стратотипических и опорных разрезов карбона Московской синеклизы (конодонты, цефалоподы) / Ред. В.В. Меннер. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1984. С. 44—122.
Государственная геологическая карта Российской Федерации. Масштаб 1 : 1 000 000 (новая серия). Лист N-37 (38) — Москва. Объяснит. зап. / Ред. В.П. Кириков. СПб.: Изд-во ВСЕГЕИ, 1999. 344 с.
Гэрэлцэцэг Л. Биостратиграфия нижнемосковского подъяруса (средний карбон) центральной части Русской
платформы по конодонтам. Дисс..... канд. геол.-мине-
рал. наук. М.: МГУ имени М.В. Ломоносова, 1996. 176 с.
Иванов А.П. 1926. Средне- и верхнекаменноугольные отложения Московской губернии // Бюл. МОИП. Отд. геол. 1926. Т. 4, вып. 1—2. С. 133—180.
Иванов А.П., Иванова Е.А. Фауна брахиопод среднего и верхнего карбона Подмосковного бассейна (Neospiri-У^гг, Choristites) // Тр. Палеонтол. ин-та АН СССР. Т. 6, № 2. М.: Изд-во АН СССР, 1937. 214 с.
Иванова Е.А., Хворова И.В. Стратиграфия среднего и верхнего карбона западной части Московской синекли-зы // Тр. Палеонтол. ин-та АН СССР. 1955. Т. 53. 279 с.
Кабанов П.Б., Алексеев А.С. Каширский подъярус среднего карбона Окско-Цнинского вала: опорные разрезы, корреляция и циклостратиграфия // Бюл. МОИП. Отд. геол. 2011. Т. 86, вып. 4. С. 31—50.
Кабанов П.Б., Алексеев А.С., Баранова Д.В., Горюно-ва Р.В., Лазарев С.С., Малков В.Г. Изменения орикто-ценозов в одной эвстатической циклотеме: домодедовская свита песковских разрезов (карбон, московский ярус) // Палеонтол. журн. 2006. № 4. С. 3—19.
Лебедев О.А. Позвоночные // Махлина М.Х., Алексеев А.С., Горева Н.В. и др. Средний карбон Московской синеклизы (южная часть). Т. 2. Палеонтологическая характеристика. М.: Научный мир, 2001. С. 92—104, 196-201.
Лебедев О.А., Ляпин В.Р. Позвоночные каширского горизонта (московский ярус, средний карбон) и новая находка древнейшего синеходонтиформа (Elasmobranc-hii, Pisces) // Мат-лы научно-практ. конф. «Проблемы региональной геологии: музейный ракурс», посвященной 150-летию со дня рождения основателя Московской геологической школы академика А.П. Павлова (1854—1929) и почетного академика М.В. Павловой (1854—1938), Москва, 1—3 дек. 2004 г. / Ред. Г.В. Калабин и др. М.: Акрополь, 2004. С. 161—164.
Махлина М.Х., Алексеев А.С., Горева Н.В. и др. Средний карбон Московской синеклизы (южная часть). Т. 1. Стратиграфия. М.: ПИН РАН, 2001а. 244 с.
Махлина М.Х., Алексеев А.С., Горева Н.В. и др. Средний карбон Московской синеклизы (южная часть). Т. 2. Палеонтологическая характеристика. М.: Научный мир, 2001б. 328 с.
Назарьян А.Н. К стратиграфии и тектонике средне-каменноугольных отложений в Ржевском и Старицком Поволжье // Известия Московского геологического треста. 1937. Т. 4. С. 23—62.
Полетаев В.И. Результаты ревизии брахиопод группы Choristites priscus и новый подрод Choristites (Priskites) // Палеонтол. журн. 2002. № 1. С. 40—46.
Пустовалов Л.В. Ратовкит верхнего Поволжья. М.: Изд-во АН СССР, 1937. 74 с.
Раузер-Черноусова Д.М., Рейтлингер Е.А. Биострати-
графическое распределение фораминифер в среднека-менноугольных отложениях южного крыла Подмосковной котловины // Региональная стратиграфия СССР. Т. 2 / Ред. В.В. Меннер. М.: Изд-во АН СССР, 1954. С. 7—120.
Решение Межведомственного регионального совещания по среднему и верхнему палеозою Русской платформы с региональными стратиграфическими схемами. Каменноугольная система. Ленинград, 1988 г. / Ред.
A.Х. Кагарманов, Л.М. Донакова. Л.: ВСЕГЕИ, 1990. 41 с.
Соловьева М.Н. Зональная фузулинидовая шкала московского яруса по материалам переизучения стратоти-пов внутриярусных подразделений // Вопр. микропалеонтологии. Вып. 28. М.: Наука, 1986. С. 3—23.
Стародубцева И.А. Женщины в геологии. Елена Александровна Молдавская (1891—1973) // Изв. вузов. Геол. и разведка. 2019. № 3. С. 77-85.
Хворова И.В. История развития средне- и верхнекаменноугольного моря западной части Московской си-неклизы // Тр. Палеонтол. ин-та АН СССР. Т. 43. М.: Изд-во АН СССР, 1953. 219 с.
Шик Е.М. Пункт 7. Скважина № 4-к, с. Киясово, в 80 км к юго-востоку от Москвы // Путеводитель экскурсии по разрезам карбона Подмосковного бассейна / Ред.
B.С. Яблоков и др. VIII Междунар. конгресс по стратиграфии и геологии карбона. Москва. 1975. М.: Наука, 1975. С. 61—62.
Яшунский Ю.В., НовиковИ.А., Гришин С.В. и др. Замещение карбонатного органогенного детрита калиевым полевым шпатом // Бюл. МОИП. Отд. геол. 2017. Т. 92, вып. 2. С. 58-64.
Яшунский Ю.В., Новиков И.А., Шкурский Б.Б. и др. Аутигенный калиевый полевой шпат из известняков верхнего карбона Московской области // Бюл. МОИП. Отд. геол. 2016. Т. 91, вып. 6. С. 49-61.
Яшунский Ю.В., Новикова С.А., Голубев В.К. и др. Ау-тигенный санидин как минеральный индикатор грави-
тационно-рассольного катагенеза в отложениях карбона южного крыла Московской синеклизы // Литология и полезн. ископаемые. 2020. № 3. С. 227—242.
Baranova D.V., Kabanov P.B., Alekseev A.S. Fusuli-nids (Foraminifera), lithofacies and biofacies of the Upper Moscovian (Carboniferous) of the southern Moscow Basin and Oka-Tsna Swell // Paleontological Journal. 2014. Vol. 48, N 7. P. 701-849.
Eichwald E. Einige Bemerkungen uber die Steinkohlenlager des Donetzkischen Bergzuges. Die Urwelt Russland, durch Abbildungen erlaeurtet // Petersburg. Miner. Geselsch. 1840. Heft. 1. S. 54-106.
Hu K., Qi Y, Qie W., Wang Q. Carboniferous conodont zonation of China // Newsletters on Stratigraphy. 2020. Vol. 53, N 2. P. 141-190.
Ivanov A. Early Permian chondrichthyans of the middle and south Urals // Revista Brasileira de Paleontologia. 2005. Vol. 8, N 2. P. 127-138.
Kabanov P. The upper Moscovian and basal Kasimovian (Pennsylvanian) of Central European Russia: facies, subaerial exposures and depositional model // Facies. 2003. Vol. 49. P. 243-270.
Nemyrovska T.I. Late Mississippian — Middle Pennsylvanian conodont zonation of Ukraine // Micropaleontology. 2017. Vol. 14, N 1—4. P. 299-318.
Nemyrovska T.I., Perret-Mirouse M.-F, Alekseev A.S. On Moscovian (Late Carboniferous) conodonts of the Donets Basin (Ukraine) // Neues Jahrbuch für Geologie und Paläontologie. Abhandlungen. 1999. Bd 214, N 1—2. P. 169—194.
Type and Reference Carboniferous Sections in the South Part of the Moscow Basin. Field Trip Guidebook, August 11—12, 2009 of the International Field Meeting of the I.U.G.S. Subcommission on Carboniferous Stratigraphy "The historical type sections, proposed and potential GSSP of the Carboniferous in Russia" / Eds A.S. Alekseev, N.V. Goreva. Moscow: Borissiak Paleontological Institute of RAS, 2009. 147 p.
Сведения об авторах: Яшунский Юрий Владимирович — канд. геол.-минерал. наук, ст. науч. сотр. лаборатории геологии складчатых поясов отдела тектоники ГИН РАН, e-mail: yryashunsky@gmail.com; Лебедев Олег Анатольевич — канд. биол. наук, ст. науч. сотр. лаборатории палеогерпетологии ПИН РАН, e-mail: elops12@yandex.ru; Алексеев Александр Сергеевич — докт. геол.-минерал. наук, проф. каф. палеонтологии геологического ф-та МГУ имени М.В. Ломоносова, e-mail: aaleks@geol.msu.ru; Давыдов Александр Эдуардович — ассоц. сотр. ПИН РАН, e-mail: alexander.paleo@gmail.com; Шкурский Борис Борисович — канд. геол.-минерал. наук, доцент каф. петрологии геологического ф-та МГУ имени М.В. Ломоносова, e-mail: shkurskybb@yandex.ru; Гришин Сергей Викторович — инж. лаб. стратиграфии фанерозоя отдела стратиграфии ГИН РАН, e-mail: grishin69@mail.ru
KASHIRIAN SUBSTAGE OF MOSCOVIAN STAGE IN DOWNSTREAM OF LOPASNYA RIVER (MOSCOW REGION)
Yu.V. Yashunsky1, O.A. Lebedev2, A.S. Alekseev23, A.E. Davydov2, B.B. Shkursky3, S.V. Grishin1
Geological Institute, Russian Academy of Sciences, Pyzhevsky 7, Moscow, 119017, Russia 2A.A. Borissiak Paleontological Institute, Russian Academy of Sciences, Profsoyuznaya 123, Moscow, 117647, Russia 3Lomonosov Moscow State University, Leninskie Gory 1, Moscow, 119991, Russia
Received 20.04.20
Turovo, a new section of the Kashirian Substage of the Moscovian Stage (Middle Pennsyl-vanian), located in the lower reaches of the Lopasnya River between the villages of Svinenki and Turovo, that was divided into three members with a total thickness of 11.6 m, was studied. Litho-stratigraphic correlation and conodont assemblages show that carbonate members 1 and 2 should belong to the Nara Formation, and terrigenous member 3 to the Khatun one. However, the hypsometric position of the base the latter is 20 m higher than expected. It was found that the conodonts Neognathodus medadultimus and N. colombiensis, characteristic of the Lopasnya Formation, has first occurrences in the top of the Nara Formation. The taxonomic composition of the previously little known Kashirian fish assemblage has been substantially supplemented. The taxonomic position of the brachiopod shell of the genus Choristites has been discussed. In the upper part of the Nara Formation, there is a noticeable amount of authigenic potassium feldspar, and fluorite at one level.
Key words: Pennsylvanian, stratigraphy, conodonts, brachiopods, vetebrates, autighenic minerals, Moscow Basin, East European Platform.
