CC BY
84
УДК 329
АЛЕКСАНДРОВ К.А. Картельные политические
партии: условия возникновения и современные трансформации
В статье изучается проблема образования и деятельности картельных политических партий. Раскрываются причины их возникновения и специфика современных трансформаций в процессе развития партийной системы Российской Федерации.
Ключевые слова: партийная система, картельная политическая партия, государственная власть, гражданское общество.
Одной из проблем современной парто-логии остается вопрос об идентификации реальных субъектов партийной системы формирующейся демократии предпосылкам возникновения, специфическим чертам организации, перспективам политического участия современных партийных институтов. В условиях политической модернизации современной России актуализируется научный интерес, связанный с выявлением специфики функционирования политических партий, становление которых приходится на период ранней российской государственности. Для осмысления тенденций развития современных партийных систем необходимо выявить характер и содержание трансформации классических типов партийной организации, обусловленных воздействием условий постиндустриальной цивилизации. В современной парто-логии популярна точка зрения, согласно которой в современных государствах нарастает динамика партийного строительства, перманентно приводящая к возникновению все новых типов партий и способствующая многообразию вариантов их политического участия.
Одной из приоритетных проблем современной партологии следует признать выявление и описание квалификационных признаков субъектов партийных систем, которые постоянно видоизменяются в ус-
ловиях многовекторной трансформации организационных форм партийного строительства. Конкретные политические партии перманентно модифицируются, изменяя свои идеологические и организационные признаки в зависимости от реалий социально-политической ситуации. В отмеченных условиях одним из направлений развития политической мысли должно стать установление соответствия между реальными акторами партийных систем и теоретико-методологическими конструктами, описывающими политическую природу и параметры функционирования последних.
Исходя из этого, актуализируется потребность в корректировке классических квалификационных матриц, применяющихся для идентификации субъектов процесса партогенеза. Стратегической задачей политической науки должно оставаться исследование предпосылок возникновения новых вариаций субъектов партийных систем постиндустриального общества и специфических черт их организации и деятельности. Приоритетами приложения исследовательских инициатив могут выступать характер межпартийных отношений, содержание партийно-государственного взаимодействия, специфика взаимоотношений субъектов партийных систем и институтов гражданского общества.
Фиксируя изменения, происходящие в партийных системах демократических стран, политологи обосновали такую модель партийной организации, как «картельная партия»1.
Принимая во внимание условность существующих классификаций политических партий, не предусматривающих безусловного тождества между теоретическими концептами и реальными акторами политических отношений, дефиницию «картельная партия» следует воспринимать как некий условный, обобщенный тип, характеризующий специфические тенденции функционирования современных партийных организаций.
Ее научное признание обусловлено необходимостью осмысления такого явления, как «картелизация партийных систем», под которым предлагается понимать стремление ограничить состязательный характер достижения публичной власти со стороны таких акторов политики, как партийные элиты, бюрократические корпорации, привилегированные группы интересов. Понятие «картельная партия» может употребляться в двух значениях. Во-первых, в теоретико-методологическом аспекте «партия-картель» - это модель политического участия, предполагающая бюрократизацию политической партии, ее сращивание с аппаратом государственного управления и ориентацию на совместное с другими аналогичными акторами доминирование в границах существующей партийной системы.
Во-вторых, партиями картельного типа следует именовать конкретные субъекты политических отношений, на постоянной или временной основе практикующие стратегию, принципами которой выступают исполнение роли филиала государственной власти и заключение соглашений с конкурирующими партийными институтами в целях недопущения реальной состязательности в процессе функционирования партийно-политической системы.
Как показали научные дискуссии последних двух десятилетий в России и за рубежом, феномен «картельных партий» обладает большим методологическим и эвристическим потенциалом для осмысления сущности модификации современных
партийных систем. В связи с этим возникает потребность в решении комплекса научных задач, связанных с необходимостью выявления политической природы партий-картелей, изучения причин и предпосылок их возникновения, особенности их структурной организации и параметров сотрудничества с институтами государственной власти и неправительственными субъектами политики. В российских условиях существует комплекс причин, приводящих к возникновению новых вариаций проправительственных политических организаций, детерминирующих появление новой разновидности «партии власти» - картельной партии. Предпосылки их возникновения, специфические черты организации и деятельности в контексте развития партийной системы современной России выступают предметом изучения научного сообщества.
В исследованиях отечественных ученых аргументированно обосновывается наличие условий для проявления тенденций картелизации в системе социально-политического взаимодействия постсоветской России2.
В начале второго десятилетия XXI века все чаще констатируется факт оформления в России не просто политических партий картельного типа, но и «картельной партийной системы». Как полагает О. Шабров, речь идет о формировании системы с доминированием картельных партий, формируемых под государственным патронажем.
В указанной работе подчеркивается, что появление последней является итогом осмысленных усилий правящей элиты, стратегия которых была сформулирована еще в 2002 году. Отмечается также, что картельная партийная система имеет ограниченные возможности артикуляции и агрегирования интересов значимых общественных групп3.
Картельная партия в России - это не просто некая конкретная партийная организация, но и модель присутствия неустойчивых и недостаточно легитимных партийных институтов в политической системе страны. В случае ухода с политической арены партий, практикующих данную модель, что, например, возможно в
№ 2 2011 г.
отношении «Справедливой России», ее место, вероятно, будет замещено очередной вариацией картельной партийной группировки.
Картельные партии демонстрируют весьма противоречивую, амбвивалентную природу: с одной стороны, их характеризует нарастающее отчуждение от гражданского общества и конъюнктурная природа взаимодействия с избирателем, с другой стороны, значительные сегменты общества, включая и многих представителей среднего класса, готовы принять существование аморфных партийных организаций, которые имитируют реальную политическую борьбу и не выдвигают к своим сторонникам чрезмерных дисциплинарных и идеологических требований.
На первых парламентских выборах 1993 г. в качестве членов картельного тандема выступали «Демократический выбор России» и «Партия единства и согласия», в 1995 г. - общественно-политическое движение «Наш дом - Россия» и Социалистическая партия И. Рыбкина. В 1999 году в Государственной Думе в условиях жесткой конкурентной борьбы оказались две «партии власти», позднее составившие картель парламентских фракций «Единство - Вся Россия - Отечество». В последующем на его основе была создана доминирующая политическая партия первого десятилетия XXI века - «Единая Россия». Накануне выборов 2007 г. имело место появление очередной модели картельного взаимодействия, новым участником которого стала партия «Справедливая Россия», образованная на основе слияния партии пенсионеров, Российской партии жизни и политической партии «Родина». В течение предшествующего предвыборного цикла перечисленные субъекты фактически выступали в качестве картеля, позиционировавшего себя в качестве альтернативы левой оппозиции.
Необходимо обратить внимание на реализацию картельного проекта и на правом фланге отечественного партийного спектра. В данном контексте следует расценивать создание и деятельность картельного образования из Демократической партии и партии «Гражданская сила», на основании слияния которых с партийны-
ми организациями бывшего Союза правых возник новый субъект партийной системы - политическая партия «Правое дело».
Ключевая причина сохранения тенденций картелизации заключается в том, что их реальным и основным электоральным ресурсом в России являются граждане, чьи выборные предпочтения опираются не на осознание своих экономических и социальных интересов, а на обывательские сиюминутные предпочтения, стереотипы и фобии. Эта социальная группа представляет собой «устойчивое большинство» и характеризуется фрагментированностью, неопределенностью и разнородностью своих интересов и предпочтений.
Аполитичные социальные слои, не способные сформировать устойчивые политические предпочтения либо утратившие подобную возможность, устраивает доминирование партий-картелей, деятельность которых объективно способствует сохранению видимости социально-политической стабильности в обществе. Наличие патриархальной и подданнической политических культур будет и далее содействовать воспроизводству картельной модели партийной организации.
В 2008 г., по данным ВЦИОМ, 27% россиян признали, что «партии играют важную роль в жизни страны»(23% придерживались противоположного мнения), но число утверждающих, что «без многопартийности невозможно построить современное общество», снизилось до 38% с 48% в 2006 г. За это же время с 42% до 57% выросло число тех, кто утверждал, что «в России есть только одна сильная партия - «Единая Россия», а остальные партии заметной роли не играют», и лишь 15% сочли, что в «в России сложилась реальная многопартийность».
Среди институтов и атрибутов демократии в опросах минувшего десятилетия партии неизменно занимали одно из последних мест в опросе Левада-Центра о влиятельности институтов в России. Согласно опросу 2008 г., лишь 11% респондентов назвали многопартийность среди содержательных характеристик, которые, по их мнению, присущи демократическому режиму.
С.В. Устименко и А.Ф. Иванов выделяют три аспекта деформированности партийной системы России. Во-первых, сама политическая система - сочетание президентского правления и многопартийности - не благоприятствует формированию дееспособной партийной системы. Правящая бюрократия не проявляла заинтересованности в том, чтобы наложить на себя самоограничение в виде партийной системы. Во-вторых, гражданское общество недостаточно развито, чтобы сформировать влиятельные политические институты, в-третьих, и сами партии, по-видимому, пока не были готовы взять на себя ответственность за формирование партийного правительства4.
Незавершенность формирования партийно-политических систем является перманентным явлением, присущим всем государствам, вступившим на путь постиндустриального развития, а также тем странам, которые приближаются к ним по степени социально-экономического и политического развития. Особенность состояния партийной системы России заключается в комплексном воздействии на нее как тенденций, имеющих универсальный, наднациональный характер, так и детерминированных особенностями политического и социально-экономического развития страны. В целом существующие институциональные условия продолжают препятствовать становлению института политических партий как полноценного элемента политической системы страны. В связи с этим в работе выделяются следующие факторы, обусловливающие характер процесса партийного строительства в Российской Федерации:
- неустойчивая социальная структурированность общества, препятствующая артикуляции социально-политических интересов;
- ситуативный характер политического участия населения;
- недостаточный уровень легитимности партий среди значительных групп избирателей;
- дискредитация института выборов в органы власти как инструмента влияния гражданского общества на принятие политических решений.
Политические партии использовались элитарными группировками в качестве средства для достижения и использования публичной власти. К 2011 г. субъекты партийной системы имеют возможность вести избирательную борьбу главным образом за места в представительных органах власти. Замена выборности должностей в органах исполнительной власти на кооптацию способствует превращению партий во второстепенный политический инструмент, что ослабляет их связи с социальными группами.
Обращая внимание на так называемую «франчайзинговую» модель партийного строительства, параметры функционирования которой обоснованы Д.В. Нештадо-вым, целесообразно признать сохранение практики обмена ресурсами и возможностями между центральным руководством всероссийских политических партий и влиятельными федеральными и региональными группами интересов. Следствием ее применения является распространение территориальной структуры политических партий, прежде всего ЛДПР и «Справедливой России», сопровождаемое использованием в процессе технологий реализации бизнес-проектов5.
Сращивание финансово-промышленных групп и партийной бюрократии, проявляющееся прежде всего на субнациональном и локальном уровнях, девальвирует значение механизмов взаимодействия общества и институтов публичной власти, стимулируя отчуждение граждан от развития политических отношений. Вместе с тем, несмотря на несоответсвие отдельных черт партийного строительства в Российской Федерации критериям либеральной демократии, данные субъекты политики в период после принятия законодательства о политических партиях проявили себя значимым организационным ресурсом, способствующим эффективному решению технологических задач государственной политики.
Тенденции развития российской партийной системы в среднесрочной перспективе будут определяться характером трансформации политического режима и изменением конфигурации элитарных
№ 2 2011 г.
группировок, имеющих представительство в органах публичной власти.
Приоритетными вариантами развития партийной системы современной России могут стать сохранение доминирования действующей «партии власти» в сочетании с наличием нескольких менее влиятельных проправительственных акторов партийной системы либо формирование двухпартийного картеля, участники которого будут придерживаться умеренных идеологических доктрин. О сохранении тенденций картелизации партийной системы свидетельствуют такие факты, как инициатива выдвижения на пост главы государства во время выборов 2008 г. кандидатуры, поддержанной четырьмя политическими партиями, придерживавшимися полярных идеологических воззрений и формально представлявшими как «партию власти», так и оппозиционные политические силы.
Картельная модель функционирования партийных организаций после 2009 г. претерпевает определенные трансформации, обусловленные началом реализации очередного модернизационного проекта в Российской Федерации. Комплекс политико-правовых мероприятий, утвержденных Федеральным Собранием Российской Федерации по инициативе Президента Д.А. Медведева в период 2009-2011 гг., нацелен на совершенствование механизмов народного представительства и формирование гарантий для создания цивилизованной конкуренции между акторами партийной системы. В итоге последняя должна приобрести более сложный, мно-гоставный характер, где увеличение статуса партий-аутсайдеров и непарламентских партий должно ограничить возможности для заключения картельных договоренностей между проправительственными партийными образованиями. Наиболее важным нововведением, ограничивающим перспективы приватных картельных сговоров, по нашему мнению, яви-
лось предоставление партиям, победившим на региональных парламентских выборах, возможности выдвигать кандидатуры на должность глав исполнительной власти субъектов Федерации.
Наряду с условиями, способными ограничить распространение картелизации партийной системы, сохраняются предпосылки регенерации данной модели партогенеза. К ним можно отнести возрастающую роль государственного финансирования российских парламентских партий, сохранение влияния традиции патернализма и подданнической политической культуры, стимулирующих абсентеизм населения и снижающих возможности для развития внутрипартийной демократии.
Сочетание деконцентрации системы публичной власти с социальной и идеологической дифференциацией способно создать условия для повышения эффективности и самостоятельности партийных институтов как ведущих акторов политического процесса.
1 Кац Р., Мэир П. Изменяющиеся модели партийной организации и партийной демократии: возникновение картельных партий // Партии и выборы: Хрестоматия. Ч. 1 / Отв. ред. и сост. Анохина Н.В., Мелешкина Е.Ю. М., 2004.
2 Перегудов С.П. Бизнес и бюрократия в России: Динамика взаимодействия. Россия реформирующаяся. Ежегодник. Вып. 6. М.: Институт социологии РАН, 2007. С. 226. Павроз А.В. Группы интересов и трансформация политического режима в советской и постсоветской России // ПОЛИТЭКС. 2006. № 3. С. 89-107.
3 Шабров О. Корпоративистское государство в условиях картельной многопартийности // Политическое управление и публичная политика XXI века: Государство, общество и политические элиты / Под ред. О. Гаман-Голутви-ной. М.: РАПН; РОССПЭН, 2008. С. 47-55.
4 Устименко С.В. «Партия власти» в современной России: ретроспектива и перспектива / С.В. Устименко, А.Ф. Иванов // Власть. 2004. № 7. С. 11.
5 Нештадов Д.В. Политический рынок и партийный дизайн в современной России: опыт моделирования. Екатеринбург, 2010.
