CC BY
96В. М. Юрьев
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ: К ХАРАКТЕРИСТИКЕ ДИСКУРСА
Очередное заседание политологического семинара «PRO NUNC: Современные политические процессы»1 посвящено одной из актуальных тем российской политической науки - теории, истории, законодательной практике, методам изучения, деятельности политических партий. Не случайно мы пригласили к участию ведущих российских и зарубежных историков и политологов, «мобилизовав», разумеется, и внутрирегиональные интеллектуальные ресурсы.
Почему современное издание российской многопартийности (партийной системы2) нуждается в углубленном изучении? Попробуем сформулировать наше видение проблемы в виде ряда тезисов, оговорившись предварительно, что эти размышления следует рассматривать скорее как приглашение к разговору и, соответственно, речь будет идти об анализе дискурса, не более.
О многопартийности начала ХХ в. написано немало. Вместе с тем, достаточно и недоговоренностей. Полагаем, усиление внимания к проблематике, наблюдаемое в последнее время, не случайно. Заметим, что отдельные проекты - инициатива участников нашего сегодняшнего заседания3. Интерес к прошлому
ными задачами ее региональных отделений одновременно является и проблемой нахождения компромисса в полномочиях федеральных партийных органов управления и их региональных отделений.
1 Материалы Первого и Второго заседаний см.: PRO NUNC: Современные политические процессы. Вып. 1: Россия между думскими и президентскими выборами (декабрь 2003 - март 2004 гг.) / Науч. ред. Д. Г. Сельцер. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г. Р. Державина, 2004.
2 Следует согласиться с В. Я. Гельманом, термин «партийная система», принятый в западной литературе, качественнее и полнее термина «многопартийность» (Гельман В. Я. О становлении российской партийной системы и практиках политических коалиций // Полис. 1997. № 3. С. 188).
3 Власть и оппозиция. Российский политический процесс XX столетия / Ред. колл.: В. В. Журавлев (руковод. проекта), М. К. Горшков и др. М.: РОССПЭН, 1995; История политических партий России / Под ред. А. И. Зевелева. М.: Выс-
проявился и в связи с поиском исторических аналогий, выстраиванием логических цепочек и линий развития. Иными словами, складывающееся де-факто второе издание российской многопартийности вызвало потребность к обобщению исторического опыта вековой давности. Не случайно в 1993 г. журналом «Полис» был инициирован цикл статей о политических партиях России начала XX в.1. Вообще говоря, ранние работы по партстроительству фокусировались вокруг триады: в целом - досоветский опыт партийного строительства, акцентировано - партийный либерализм и, как его «вершина», демдвижение рубежа 1980-1990 гг.
Мысль, что многопартийность - не для России, не ее путь, не ее ценность, «чужая мораль», ложная, навязанная извне технология, подрывавшая основы российского жизнеустройства, приведшая к революции 1917 г., смене строя и десятилетиям трагедий, не нова. А сейчас? Это наша ценность? Идет ли российская трансформация в русле западных образцов, и тогда это
шая школа, 1994; История современной России 1985-1994: Экспериментальное учебное пособие / Ред. колл.: О. В. Волобуев, В. В. Журавлев и др. М.: Терра, 1995; Политическая история России в партиях и лицах / Сост.: В. В. Шелохаев (руковод.) и др. Вып. 2. М.: Терра, 1994; Программы политических партий России. Конец XIX - начало XX вв. / Ред. колл.: В. В. Шелохаев, В. В. Журавлев и др.; Сост.: В. В. Кривенький, Н. Н. Тарасова. М.: РОССПЭН, 1995; Шелохаев В. В. (в соавт.). Либерализм в России. Очерки истории (середина XIX - начало XX в.). М.: Памятники исторической мысли, 1995; Журавлев В. В. Российский политический процесс XX столетия: предварительные размышления // Обновление России: трудный поиск решений. Вып. 3. М.: РНИСиНП, 1995; Шелохаев
B. В. Альтернативы политического процесса в России в начале XX века. (К постановке проблемы) // Там же; Шелохаев В. В. Политические партии отечественных предпринимателей: история и современность // Обновление России: трудный поиск решений. Вып. 2. М.: РНИСиНП, 1994.
1 Павлов Д. Б., Шелохаев В. В. Октябристы, «партия пропавшей грамоты» // Полис. 1993. № 2. С. 144-149; Сорокин А. К. От авторитаризма к демократии: к истории несостоявшегося перехода // Полис. 1993. № 1. С. 137-144; Степанов С. А. Черносотенцы: «революция наизнанку» // Полис. 1993. № 1. С. 154-161; Шелохаев В. В. Кадеты, или Искусство компромисса // Полис. 1993. № 1. С. 147153; Он же. Многопартийность, «висевшая в воздухе» // Полис. 1993. № 6.
C.166-171; Он же. Прогрессисты - партия предпринимателей и интеллектуалов // Полис. 1993. № 4. С. 159-164; Шемякин А. Л. 1917 год: меньшевистская альтернатива // Полис. 1993. № 1. С. 162-172.
классический транзит, а полифоничная партийная система - ее неотъемлемая часть. Или российский транзит - вовсе не классический образец, и у России - свой путь партийного строительства? Тогда конец транзитологии с ее ранними, во многом наивными конструктами1?
Российский транзит - предмет пристального внимания ис-следователей2, а транзитология сегодня - одно из перспективных направлений сравнительной политологии3.
Среди ее последних достижений (без иронии - В. Ю.) - призывы выйти из «бермудского треугольника» стереотипов4, «гражданского самоистязания», связывая перспективы прогресса в России с утверждением «нормальной» многопартийности5, мысль, что в современной России исчезли условия развития демдвижения6, предложение отказаться от рассмотрения процессов демократизации в рамках парадигмы «голливудского фильма» о «хороших» (сторонники демократии) и «плохих» (противники демократии) парнях. Прав В. Я. Гельман: «Сегодня, после осознания того, что happy end вряд ли наступит, а «хороших парней» в природе не бывает (равно как и «плохих»), следует ожидать - как некогда в кинематографе - прихода реализма... При изучении электоральной политики в пост-СССР мы, похоже, узнаем больше нового не столько из анализа пар-
1 Капустин Б. Г. Конец «транзитологии»? (О теоретическом осмыслении первого посткоммунистического десятилетия) // Полис. 2001. № 4. С. 6-26.
2 Гельман В. Трансформация в России: политический режим и демократическая оппозиция. М.: МОНФ, 1999; Мельвиль А. Ю. Демократические транзиты: теоретико-методологические и прикладные аспекты. М.: МОНФ, 1999.
3 Ильин М. В., Сморгунов Л. В. Сравнительная политология // Политическая наука. 2001. № 2. С. 142.
4 Елисеев С. М. Выйти из «бермудского треугольника»: о методологии исследования посткоммунистических трансформаций // Полис. 2002. № 6. С. 71-82.
5 Булдаков В. П. Многопартийность или социально-информационный хаос? // Россия в условиях трансформаций: Историко-политологический семинар. М., 2002. Вып. 17. С.35.
6 Пантин И. К. Демократия в России: противоречия и проблемы // Полис. 2003. № 1. С. 134-148.
тийных программ, сколько из переосмысления феномена «политических машин» и административной мобилизации»1.
В горячие перестроечные годы казалось достаточно усвоить испытанные мировой наукой инструменты познания политики, и она будет познана, достаточно проявить западный политический опыт, и он приживется. Однако, во-первых, инструменты, созданные в условиях «черно-белого» мира и идеологической конфронтации, оказались мало пригодными для качественного научного анализа переходных процессов, и в политической науке наметился методологический кризис. Во-вторых, выяснилось, что и вульгарное копирование чужого опыта, пусть и успешного, тоже невозможно. Чуть позже проявились изъяны российской вариации транзитологии. Как справедливо отметил С. М. Елисеев, транзитологические концепции по своей сути являются теориями не макро-, а среднего уровня. Они не могли претендовать на большее. В начале 1990 гг., в связи с неспособностью макротеорий дать удовлетворительные объяснения происходящим в мире переменам, прежде всего - как раз посткоммунистическим трансформациям, ученые стали обращаться к теориям среднего уровня, присваивая им постепенно качества макросоциальности. Это подорвало основы, но не исчерпало потенциала транзитологической парадигмы.
Свидетельство тому - сохранение транзитологических подходов. История делает петлю, приходит к выводу С. Н. Пшизова. Россия в сжатые сроки не просто преодолевает этапы становления политических институтов, когда-то долго, последовательно и мучительно проходимые западными странами. Сравнительный анализ феномена российских политических партий позволяет предположить, что их сохраняющееся аморфное состояние не является следствием «задержки развития». Условия возникновения и роста партий оказались таковы, что парадоксальным образом сближают их с современным состоянием
1 Гельман В. Я. Постсоветские политические трансформации: наброски к теории // Полис. 2001. № 1. С. 15-29.
партий развитых демократий Запада1. Отметим этот вывод как важный и многозначительный, внушающий осторожный оптимизм.
Чаще обобщение зарубежного партогенеза и сравнение его с российским опытом приводит к другим оценкам2. В России формирование партий подчиняется другой, внешней логике, обгоняя процессы социального структурирования. Предлагаемые российскими партиями программы не справляются с идеологической функцией и институционализацией общественных конфликтов. Идеологические конструкты, обладающие, казалось бы, достаточным мобилизационным потенциалом, не преобразуются в реальные ориентации тех или иных групп. На смену идеологии пришли политтехнологии. На смену идеологам - политтехнологи. Идеология лишена значения главного орудия политической мобилизации и превратилась в бесполезный антураж. Партийные программы пишутся и уточняются «специалистами», работающими на заказ3.
Плохо «работают» и классические схемы партогенеза. Отношения политических партий и государства в России выглядят совсем не по М. Шефтеру4. Модель российской демократии написана далеко не Д. Хелдом5. Ее базовый критерий - «состязательность и массовое политическое участие» (по Р. Далю) - пасует перед административной мобилизацией6. Выборы, вопреки
1 Пшизова С. Н. Какую партийную модель воспримет наше общество? // Полис. 1998. № 4. С. 101-113.
2 Голосов Г. В. Партийные системы России и стран Восточной Европы: генезис, структуры, динамика. М: Весь мир, 1999; Прозоров Ю. Б. Партии в переходных обществах (латиноамериканский опыт) // Полис. 1994. № 4. С. 138-144; Растоу Д. Переходы к демократии: попытка динамической модели // Полис. 1996. № 5. С. 5-15; Эллис Э. Политические партии и возобновление истории // Полис. 1994. № 2. С. 165-168.
3 Малинова О. Ю. Партийные идеологии в России // Полис. 2001. № 5. С. 97-106.
4 Shefter M. Political Parties and the State: The American Historical Experience. Princeton, New Jersey: Princeton University Press, 1994.
5 Held D. Models of Democracy. Cambridge: Oxford: Polity Press, Blackwell Publishers Ltd, 2002.
6 Dahl R. Who Governs? Democracy and Power in an American City. New Haven & London: Yale University Press, 1961; Dahl R. Qui gouverne? Paris: Libr. Colin, 1971.
Ж. Шумпетеру, не стали механизмом смены власти1. Да и критерий «свободных и справедливых выборов» (Д. О'Донелл2 и Л. Даймонд3) не безусловная ценность для России. Она в плане партийного строительства - даже не Восточная Европа, делает вывод А. М. Салмин4.
В чем специфика собственно российского пути партийного строительства? Д. Норт предложил метод анализа эффективности деятельности партий и партийных систем в странах демократического транзита5. Следуя его логике, низкую эффективность партий и партийной системы в России надо объяснять с помощью иной, не транзитологической аргументации.
Какой? Российская партийная система имеет ряд особенностей, развивающихся, о чем уже говорилось, не совсем в духе классического транзита. Нестабильная избирательная и партийная системы ведут к спонтанному складыванию неформальных институтов, препятствующих демократизации. Политическая активность государственной бюрократии велика как раз в переходные периоды, когда идет быстрое институциональное развитие. При этом она выражает не только собственный интерес, но и интересы ряда клиентел и лоббистских групп, что еще сильнее искажает картину на политическом рынке. С одной стороны, такая ситуация важна для государства, но, с другой - ни политической элите, ни обществу не удается достичь консенсуса относительно правил легитимации избирательной и партийной систем. Соответственно, последние лишаются доверия и со стороны звеньев гражданского общества, и отдельных граждан.
1 Schumpeter J. A. Capitalism, Socialism and Democracy: With a New Introduction by Tom Bottomore. New York: HarperPerrenial: A Division of HarperCol-linsPublishers, 1976.
2 O'Donnel G., Schmitter P. C. Transitions from Authoritarian Rule: Tentative Conclusions about Uncertain Democracies. Baltimore & London: The Johns Hopkins University Press, 1986.
3 Diamond L. Developing Democracy: Toward Consolidation. Baltimore & London: The Johns Hopkins University Press, 1999.
4 Салмин А. М. Выбор выборов: Избирательные системы и партии в России // Стратегия России. 2004. № 7. С. 37.
5 Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М., 1997.
Понимает ли это государство? На наш взгляд, в последнее время в этом смысле происходят очевидные позитивные изменения, что важно.
Выборы в Госдуму регулярно показывают, что сложившаяся модель избирательной системы не создает стабильной, эффективной, авторитетной многопартийной системы. Вместо этого она способствовала консолидации бюрократии, объединению различных ее сегментов в движения с имитацией многопартийности. Как показывает мировая практика (вновь - транзитоло-гия), достижение стабильной демократии и консолидации общества обеспечивают массовые партии, но никогда - партии «картельного» типа. В случае с Россией была налицо попытка перехода к демократии с помощью клиентелистских образований.
Административно-правовой код большинства политических партий, выигрывавших парламентские выборы в России, не вызывает сомнений. В рамках созданного политического пространства с помощью современных административных ресурсов и политтех-нологий конструируются партии, ориентированные на максимизацию собственной прибыли в результате победы на очередных парламентских выборах. Подобного рода партии выражают интересы скорее государства, нежели гражданского общества.
Пока партии являются источником политической и социальной нестабильности. Они не столько интегрируют социально-экономическое и политическое пространство, сколько создают видимость интеграции; не столько способствуют росту демократической легитимности, сколько порождают тенденцию к делегитимации всего политического режима, ибо своими действиями формируют в обществе и внутри политического класса убеждение во временности имеющихся институтов и норм. Поэтому партии и партийная система в целом в России не легитимируются.
Возникшие в посткоммунистический период политические партии, в идеале - плоть и ткань общества, по сути - не имеют прочной социальной базы и вынуждены постоянно маневрировать и мимикрировать, ища поддержки у самых различных групп населения. О. В. Гаман-Голутвина остроумно и точно назвала эту
логику действий «картель «хватай всех»1. Отсюда такое увлечение пиар-технологиями, медиа-политикой. Слабость политических партий, их организационная и идейная рыхлость открывают перед РЯ-компаниями широкую перспективу. Деятельность партий картельного типа предполагает активное использование по-литтехнологий и не требует ни развития гражданского общества, ни массового усвоения норм гражданской политической культуры, ни повышения уровня политического участия населения.
В лучших примерах конкретные коллизии, связанные с формированием и деятельностью партийной системы, проявлены в науке серьезно2. Ясно, что позитивное развитие невозможно без граждан, автономных (прежде всего, экономически) от власти. Поведение масс же еще долго будет отражать процессы на уровне элит, о широком «гражданском участии» говорить рано. И идеологически, и организационно политические партии -продукт не столько самой демократии, сколько авторитарного прошлого3.
Ясно, однако, что вопрос о связи государства и партийной системы не столь прост. Можно ли избежать в российских реалиях феноменов «партии власти» и «партийных машин»? И надо ли это делать сейчас? Как должны соотноситься государство и партийная система, партийная система и бизнес, «абстрактные интересы демократии» (А. М. Салмин4) и государственная целесообразность? Нужна ли стабильность «правил игры» (выборного законодательства), или их перманентное изменение диктуется разумными государственными соображениями?
Интуитивно и следуя все тому же «мировому опыту», хочется произнести правильные по определению слова. Нам нуж-
1 Гаман-Голутвина О. В. Российские партии на выборах: картель «хватай всех» // Полис. 2004. № 1. С. 22-24.
2 Зотова З. М. Партии и общественные организации в политической жизни и управлении обществом. М., 1993; Она же. Партии России: испытание выборами. М., 1994; Она же. Политические партии России. М., 2001; Она же. Политические партии и избирательный процесс. М., 2002.
3 Голосов Г. В. Партийные системы России и стран Восточной Европы: генезис, структуры, динамика. М., 1999. С. 126.
4 Салмин А. М. Указ. соч. С. 47.
но вывести из-за кулисы механизм формирования партийной системы, сделать партийно-политическое участие более прозрачным и понятным людям, сформировать оптимальное законодательство о выборах, уйти от практики «теле- и диванных партий», чей активизм локализован границами Садового кольца, и «партий начальников». Тогда, вероятно, партии «наполнятся людьми», перестанут быть полуфабрикатами, исключительно технологией - сырьем для будущих избирательных проектов, и превратятся в конструктивный и самостоятельный сегмент политического пространства. Перспективы российской партийной системы совсем не безнадежны, а политические партии - это все-таки наша ценность, пусть и не без изъянов. О том же говорят и, по сути, программные заявления Г. О. Павловского: «Никакой политик ничего не может сам. Как без партий...?», «Путин столкнулся с дефектом беспартийного лидерства.», «Я думаю, мы находимся в той точке, где общество может и обязано самоорганизоваться... в виде спектра политических партий. А Путину надо помочь этой самоорганизации.»1. Это довольно серьезный сигнал.
Близятся выборы в региональные законодательные собрания. Предстоит своего рода смотр сил и местных возможностей политических партий. Если партийное лицо региональной легислатуры хоть как-то проявлено2, то другие практические и не менее важные аспекты деятельности политических партий в регионах, на наш взгляд, обсуждались научным сообществом вяло. Надеемся, наш семинар отчасти восполнит этот пробел.
1 Меликова Н. Г. О. Павловский: «Отделить государство от мерзавцев лично Путин не в состоянии» // Независимая газета. 2004. 17 авг.
2 Голосов Г. В. Измерения российских региональных избирательных систем // Полис. 2001. № 4. С. 71-85; Он же. Поведение избирателей в России: теоретические перспективы и результаты региональных выборов // Полис. 1997. № 4. С. 44-56; Глубоцкий А. Ю., Кынев А. В. Партийная составляющая законодательных собраний российских регионов // Полис. 2003. № 6. С. 71-88; Они же. Опыт смешанных выборов в российских регионах // Полис. 2003. № 2. С. 124-142; Овчинников Б. В. Электоральная эволюция: пространство регионов и пространство партий в 1995 и 1999 годах // Полис. 2000. № 2. С. 68-79.
