CC BY
21Канадский федерализм:
проблемы конституционного регулирования
взаимоотношений центра и регионов
Игорь Ирхин
В настоящей статье рассматриваются вопросы конституционно-правового регулирования в системе федеративного устройства Канады, а также особенности реализации федеративных отношений между федерацией и субфедеральными единицами. Автор сосредотачивает внимание на проблемах разграничения предметов ведения и полномочий Парламента Канады и легислатур провинций в соответствии с положениями Конституционного акта Канады 1867 года. Статья содержит примеры судебной практики по разрешению отдельных спорных вопросов в сфере дифференциации юрисдикции федерального центра и региональных собраний на основе предусмотренных в Конституционном акте 1867 года критериев «поддержания мира, порядка и добронамеренного управления». Автор обращает внимание на проблемы унификации и гармонизации законодательства Канады как на способах преодоления лакун в конституционно-правовой базе федеративных отношений. Он приходит к выводу о целесообразности актуализации Акта 1867 года в части разграничения компетенции между федеральным центром и регионами. Одним из вариантов может быть регламентация вопросов, относящихся к юрисдикции федерального или субфедерального уровня с дифференциацией полномочий по критерию законодательного регулирования и (или) курирования принятых правовых актов. В заключение автор считает необходимой модернизацию федеративной модели Канады на пути систематизированной регламентации взаимодействия федерального центра и субфедеральных единиц.
^ Конституция; федерация; регионы; федеративные отношения; исключительная, совместная, остаточная компетенция; парламент и региональные легислатуры;унификация и гармонизация законодательства
1. Федерация и ее субъекты: конституционный базис федеративных отношений в Канаде
Организация эффективной модели федеративного устройства государства вытекает из необходимости построения такой системы правоотношений, которая позволяла бы решать вопросы разграничения предметов ведения и полномочий между федеральными и субфедеральными единицами в контексте системного и максимально полного учета интересов субъектов конституционного пространства, а кроме того, безусловно, еще их юридической персонификации, обеспечивая при этом определенность применяемых критери-
ев для дифференциации предметов исключительного и совместного ведения.
Интерес к опыту Канады обусловлен диверсифицированным построением конституционно-правовой модели политико-территориальной организации этой страны, характеризующейся своеобразием закрепленной в консолидированной Конституции данного государства системе правового регулирования и разграничения предметов ведения и полномочий между общефедеральным парламентом и региональными легислатурами, а также наработанного в ходе повседневной практики юридического инструментария для разрешения спорных вопросов.
Канадский ученый Р. Уоттс отмечает, что «Канада обладает одной из наименее фор-
мализованных федеративных систем и представляет собой пример рождения и развития такой системы на базе теории двойного суверенитета»1.
А отечественный исследователь канадского федерализма И. М.Денека считает, что «основа для федерально-провинциальных противоречий была заложена самой Конституцией, которая не была тщательно проработана и содержала нечеткие номы по принципиальным вопросам, включая разграничение компетенции федерального и провинциального уровней власти»2.
В Конституции Канады не предусмотрена передача каких-либо принадлежащих Парламенту полномочий региональным легислатурам, так же как и региональные законодательные органы не вправе передавать принадлежащие им полномочия союзному Парламенту. В целях обеспечения гибкости Конституции Парламент и легислатуры субъектов могут в этих условиях делегировать друг другу полномочия в тех пределах, которые позволяют им курировать (administrate) предметы ведения друг друга (например, вопросы регулирования межрегионального и международного дорожного движения курируют провинции)3.
Компетенция Парламента Канады образуется из перечисленных в статье 91 Конституционного акта 1867 года (далее — Акт) исключительных предметов ведения — как конкурирующей, так и остаточной компетенции. Остаточная компетенция парламента формируется, если Конституционным актом какие-то предметы ведения прямо не закреплены за законодательными собраниями провинций.
Статья 91 определяет, что Королеве принадлежит право с совета и согласия Сената и Палаты общин издавать законы для поддержания мира, порядка и добронамеренного управления Канадой во всех областях, не под-
1 Цит. по: Бойко Ю.П. Конфедеративные истоки федерализма // История государства и права. 2008. № 22. С. 2-4, 3.
2 Денека И.М. Канадский федерализм в контексте взаимоотношений федерального центра и провинций : ав-тореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004. С. 16.
3 См.: Forsey E.A. How Canadians Govern Themselves: Powers of the National and Provincial Governments. P. 22. URL: http://www.parl.gc.ca/about/parliament/
senatoreugeneforsey/book/assets/pdf/How_Canadians_ Govern_Themselves8.pdf (дата обращения: 11.11.2015).
падающих под категории вопросов, отнесенных настоящим Актом исключительно к ведению законодательных собраний провинций. Однако в целях большей ясности, а не в целях ограничения упомянутых общих положений данной статьи настоящим провозглашается, что, несмотря на какие-либо положения в настоящем Акте, исключительные законодательные полномочия Парламента Канады распространяются на все вопросы, примеры которых приводятся ниже.
К таким вопросам, в частности, относятся государственный долг и государственная собственность, регулирование торговли и обмена, милиция, армия и военно-морской флот, вся система обороны страны, стандарты и система мер и весов, учетная ставка, проблемы индейского населения и земель, зарезервированных за индейцами, вопросы брака и развода, уголовное право, исключая организацию судов уголовной юстиции, но включая судопроизводство по уголовным делам.
В пункте 29 статьи 91 уточняется, что к ведению Парламента также относятся вопросы, которые недвусмысленным образом изъяты настоящим Актом из перечня вопросов, относимых к компетенции законодательных собраний провинций. Этой же статьей предусмотрено, что ни один из вопросов, входящих в категории дел, перечисленных в настоящей статье, не будет рассматриваться как входящий в категорию дел местного или частного характера, включенных в перечень категорий дел, предоставленных настоящим Актом исключительному ведению законодательных собраний провинций.
Компетенция законодательных собраний провинций аналогичным образом образуется из исключительных предметов ведения, конкурирующей компетенции и остаточной компетенции, которая формируется на основе пункта 2 статьи 92 Акта, предусматривающего, что все вопросы, по своему характеру имеющие местное или частное значение в провинции, относятся к ведению законодательных собраний провинций.
К нормативно зафиксированным исключительным сферам ведения законодательных собраний в провинциях отнесены вопросы учреждения должностей и срока отправления полномочий замещающих данные должности лиц в соответствующей провинции, назначение и оплата должностных лиц в этой провин-
ции (п. 4), управление и продажа государственных земель, принадлежащих провинции, равно как и произрастающего на них строевого и иного леса (п. 5). К их исключительному ведению относятся также муниципальные учреждения в провинциях (п. 8), право собственности и гражданские права в провинции (п. 13), отправление в провинции правосудия, включая учреждение, содержание и организацию провинциальных гражданских и уголовных судов, а равно и судопроизводство по гражданским делам в этих судах (п. 15), наложение наказаний в виде штрафа, карательных мер, тюремного заключения в целях исполнения какого-либо закона провинции, изданного в отношении дел, указанных в статье 92 Акта (п. 16), и др.
В рамках конкурирующей компетенции в статье 92 (А) определены вопросы невозоб-новляемых естественных ресурсов, лесных ресурсов и электрической энергии при их реализации по территории страны, собственности и гражданских прав, судопроизводства во всех или некоторых судах провинций (ст. 94), земледелия в провинции и иммиграции (ст. 95).
2. Проблемы организации федеративного устройства и инструменты их конституционного разрешения
В силу исторически обусловленного отсутствия правового регулирования отдельных актуальных проблем, возникающих в современный период развития канадского федерализма, одним из ключевых механизмов устранения образующихся пробелов и коллизий является Верховный суд Канады. Так, высшая судебная инстанция Канады постановила, что сфера охраны окружающей среды находится в общей юрисдикции федерации и субъектов. Вопросы административных процедур и культуры, поскольку они не урегулированы между Союзом и регионами на конституционном уровне, Верховный суд также постановил отнести к сфере конкурирующей компетенции4.
4 Cm.: Grenon A. Unification of Laws in Federal Systems: The Canadian Model // Federalism and Legal Unification : A Comparative Empirical Investigation of Twenty Systems / ed. by D. Halberstam, M. Reimann. Dordrecht ; New York ; London : Springer, 2013. P 175—177.
Анализ положений Акта, характеризующих модель совместной компетенции федерального и субфедеральных парламентов, свидетельствует о буквальном наложении друг на друга вопросов исключительного ведения законодательных собраний провинций и совместной компетенции с федеральным центром. Таким подходом изначально созданы предпосылки возникновения спорных ситуаций при решении вопросов разграничения полномочий по вертикали.
Кроме этого, совпадения имеются по вопросам исключительного ведения Парламента Канады и законодательных собраний регионов.
Так, в соответствии со статьей 91 Акта вопросы регулирования и торговли, банковского дела, обращения переводных и простых векселей, проблемы банкротства и несостоятельности, выдача патентов на изобретения и открытия, а также иные правоотношения, подпадающие под гражданско-правовое регулирование, находятся в ведении федерального парламента. Однако, согласно статье 92 (13) того же Акта, вопросы собственности и гражданских прав в провинции отнесены к юрисдикции законодательных собраний регионов.
Канадский исследователь Ф. Воуен акцентирует внимание на несогласованности нормативных предписаний статей 91 и 92, определяющих модель разграничения предметов ведения и полномочий между Парламентом и региональными легислатурами. Он задает резонный вопрос: «Может ли быть исключительная компетенция законодательных собраний провинции в сфере прямого обложения в пределах провинции для целей получения доходов на ее нужды (п. 2 ст. 92), если пункт 3 статьи 91 относит вопросы взимания денежных средств каким-либо способом или какой-либо системой налогообложения к исключительной компетенции федерального Парламента?»5
Недостаточность системного и объективно отражающего действительность конституционного регулирования предметов ведения федерации и субъектов высвечивает пробелы и недостатки конституционно-правового ре-
5 Vaughan F The Canadian federalist Experiment: From Defiant Monarchy to Reluctant Republic. Montreal : McGill-Queen's University Press, 2003. P. 86.
гулирования федеративных отношений в Канаде.
Проблемы правового регулирования установленного в конституционном законодательстве разграничения компетенции между центром и регионами также проявляются и в практике применения текущего законодательства.
К примеру, пункт 24 статьи 91 Конституционного акта Канады 1867 года определяет, что в ведении Парламента находятся индейское население и земли, зарезервированные за ним. Между тем раздел 88 Акта об индейском населении6 устанавливает возможность дополнительного правового регулирования статуса индейцев с помощью законодательства провинции при условии, что оно не дублирует положения данного Акта, а также не противоречит ему и другим нормам, принятым в соответствии с Актом об индейцах.
В целом подход федерального правительства Канады состоит в том, что оно регламентирует правовой статус индейцев в резервациях. Индейцы, проживающие вне зарезервированных за ними земель, находятся в юрисдикции провинций. Провинции, в свою очередь, ссылаясь на принятый Парламентом Акт об индейском населении, считают, что они не несут никакой ответственности за индейцев, причем вне зависимости от того, проживают те или нет на зарезервированных территориях7.
Верховный суд Канады (при рассмотрении дела Paul v. British Columbia, 2003) постановил, что провинции обладают компетенцией наделять административные трибуналы полномочиями рассматривать вопросы, связанные с правами коренных народов, в соответствии с мандатом этих трибуналов8.
Канадский ученый-конституционалист Питер В. Хогг отрицательно оценивает факт
6 Indian Act R.S.C., 1985, c. I-5. URL: http://laws-lois. justice.gc.ca/eng/acts/l-5/page-1.html (дата обращения: 11.11.2015).
7 См.: Supreme Court of Canada. Paul v. British Columbia (Forest Appeals Commission), [2003] 2 S.C.R. 585, 2003 SCC 55. URL: https://scc-csc.lexum.com/scc-csc/scc-csc/en/item/2089/index.do (дата обращения: 11.11.2015).
8 См.: Teillet J. Métis Law in Canada. Vancouver : Pape
Salter Teillet, 2013. P. 46. URL: http://www.pstlaw.ca/
resources/Metis-Law-in-Canada-2013.pdf (дата обра-
щения: 11.11.2015).
предоставления полномочий властям провинций принимать законы, которые могут применяться к коренным народам и их землям9.
С учетом изложенного приходится констатировать, что механизм разграничения компетенции федерального Парламента и законодательных собраний регионов Канады требует качественной модернизации на пути согласования и систематизации правового регулирования вопросов, объективно относящихся либо к сфере национально-этнических или региональных интересов, либо каких-то интересов общего характера.
Для того чтобы глубже понять эту проблематику, первоначально целесообразно конкретизировать критерии разграничения компетенции Парламента Канады и законодательных собраний регионов.
Как следует из статьи 91 Акта, вопросы квалификации компетенции решаются в пользу Парламента Канады в соответствии с принципом «поддержания мира, порядка и добронамеренного управления». Вместе с тем анализ указанной дефинитивной конструкции позволяет сделать вывод об отсутствии ясных и недвусмысленных подходов при определении принадлежности спорного вопроса к сфере ведения федерального или регионального уровня власти, или же отнесения его к сфере совместной компетенции.
Питер В. Хогг придерживается традиционного для канадской юридической литературы подхода, суть которого в том, что «вопросы относятся к ведению провинций в том случае, если они имеют локальный или частный характер, тогда как под федеральную юрисдикцию подпадают вопросы общенационального значения»10.
Однако определение квалификационных требований к компетенциям и их применению при решении вопросов разграничения сфер ведения между федерацией и регионами вызывает серьезные затруднения.
В 1988 году Верховный суд Канады в своем решении по делу R. v. Crown Zellerbach
9 См.: Hogg P. W. The Constitutional Basis of Aboriginal Rights. P 180-181. URL: https://papyrus.bib.umontreal. ca/xmlui/bitstream/handle/1866/9303/articles_257. pdf;jsessionid=E41C4C22559B5BC944DFE5EA7586 EA60?sequence = 1 (дата обращения: 11.11.2015).
10 Hogg P. W. Constitutional Law of Canada. Ontario : Car-swell, 2000. P. 393.
Canada11 сформулировал принципиальную позицию по вопросу разграничения компетенции между федеральным и региональным уровнями власти согласно принципу «поддержания мира, порядка и добронамеренного управления». По указанному решению данный принцип применяется в трех случаях: 1) чрезвычайного положения; 2) пробелов и остаточной компетенции; 3) вопросов общегосударственного значения.
1) В условиях чрезвычайного положения подлежит применению Акт о чрезвычайном положении, определяющий экстренные полномочия Парламента Канады, позволяющие принимать временные специальные меры для обеспечения стабильности и безопасности в период чрезвычайного положения, в том числе путем внесения изменений в законодательство.
2) Устранение пробелов и разрешение споров по вопросу остаточной компетенции осуществляется непосредственно через судебную практику, как, впрочем, и иными способами. Так, в судебном порядке был устранен пробел, содержащийся в статье 91 Акта, о полномочиях Парламента Канады в сфере регулирования правового положения компаний, имеющих федеральное значение (John Deere Plow Co v. Wharton, 1915)12.
Для урегулирования споров по федеративным отношениям, споров о координации и кооперации между федерацией и провинциями также принимаются федерально-провинциальные программы по реформированию здравоохранения и социального обеспечения, в области окружающей среды, проводятся федерально-провинциальные конференции, заключаются соглашения между правительствами провинций и центральным правительством, не имеющие обязательного характера (их обязательность вытекает из доверия между правительствами федерального центра и регионов)13.
11 Supreme Court of Canada. R. v. Crown Zellerbach Canada Ltd. [1998], 1 S.C.R. 401. URL: http://scc-csc.lex-um.com/scc-csc/scc-csc/en/item/306/index.do (дата обращения: 11.11.2015).
12 См.: Russell P.H., Knopff R., Morton T. Federalism and the Charter: Leading Constitutional Decisions. Ottawa : Oxford University Press Canada, 1989. P. 249.
13 См.: Savoie D. J. Federal-Provincial Collaboration: The Canada-New Brunswick General Development Agree-
3) Вопросы общегосударственного значения квалифицируются параметрами определенности, различимости, неделимости, которые призваны отграничить их от вопросов провинциального уровня и масштабов значимости для провинции при условии соответствия установленному Конституцией Канады порядку разграничения законодательной власти.
Так, в решении Верховного суда по делу Johannesson v. West St. Paul14, рассмотренном в 1952 году, отмечается, что в связи с активным ростом пассажирских и грузовых перевозок по воздуху, с учетом использования самолетов для перевозки почты и общей необходимости развития авиаперевозок, данный вопрос должен контролироваться федеральным правительством, поскольку он касается государства в целом. В другом деле (Munro v. National Capital Commission, 196615) Верховный суд Канады указал, что статус города Оттавы как столицы, а также прилегающей к ней территории определяется федеральным законодательством. К национальным вопросам высшая судебная инстанция Канады также отнесла вопросы загрязнения морской среды (см. уже упоминавшееся дело R. v. Crown Zellerbach, 1988), разработки и использования атомной энергии (Ontario Hydro v. Ontario, 199316).
Питер В. Хогг обоснованно указывает на объективность возникающих сложностей при установлении значения конкретных вопросов относительно федеральной или региональной юрисдикции. Такие важные вопросы, как муниципальные институты, право собственности, образование, — все они относятся к компетенции провинций, в связи с чем провести четкую и единообразную линию разграничения этих интересов довольно сложно. Этот
ment. Montreal : Mcgill-Queens University Press, 1981.
P. 1.
14 Supreme Court of Canada. Johannesson v. Municipality of West St. Paul [1952], 1 S.C.R. 292. URL: http:// www.canlii.org/en/ca/scc/doc/1951/1951canlii55/ 1951canlii55.html (дата обращения: 11.11.2015).
15 Supreme Court of Canada. Munro v. National Capital Commission [1966]. S.C.R. 663. URL: http://scc-csc. lexum.com (дата обращения: 11.11.2015).
16 Supreme Court of Canada. Ontario Hydro v. Ontario (Labour Relations Board) [1993], 3 S.C.R. 327. URL: http://scc-csc.lexum.com/scc-csc/scc-csc/en/item/ 1051/index.do (дата обращения: 11.11.2015).
же автор также подчеркивает, что вопросы общефедерального значения должны выходить за пределы интересов провинции или касаться всей Канады. Но и при таком подходе возникают сомнения в правомерности применения унифицированного правового регулирования в условиях той федеративной модели, которая лежит в основе организации государственного устройства Канады17.
Инструментами обеспечения сбалансированной работы механизма разграничения предметов ведения и полномочий между федерацией и субъектами Канады являются унификация и гармонизация.
Гармонизация относится к принимаемым федерацией мерам в плане применения двоякого или биюридического (bijuml) права.
Например, в провинции Квебек наряду с французской моделью гражданско-правового регулирования применяется англосаксонское общее право, имеющее распространение на территории всего государства. В целях согласования и применения федерального и провинциального законодательства, адаптации федеральных правовых актов к общему праву и традициям французского гражданского права принят закон о гармонизации частного права (буквально: Акт о гармонизации федерального и гражданского права)18.
Унификация, в свою очередь, подразумевает, что законы провинций должны одинаковым образом регулировать сходные или идентичные вопросы19. Канадская исследовательница Алин Гренон подчеркивает, что «в Канаде существуют определенные силы, выступающие за и против унификации. С одной стороны, целесообразность и необходимость упрощения законодательства способствует унификации. С другой стороны, биюридиче-ская природа федеративных правоотношений и тот факт, что частное право подведомственно провинциальной юрисдикции, служат барьером унификации. Полная унификация вообще невозможна. Частичная унификация в определенных сферах — это самое большее, что можно ожидать, но даже в таких сферах, как регулирование безопасности, где правовое единообразие будет логичным и эффек-
17 См.: Hogg P. W. Op. cit. Р 429.
18 Federal Law-Civil Law Harmonization Act, No. 3. URL: http://www.parl.gc.ca (дата обращения: 11.11.2015).
19 См.: Grenon A. Op. cit. P. 181.
тивным, инициативы по унификации чреваты сложностями»20.
3. Выводы и предложения по вопросам модернизации федеративных отношений
Отсутствие четких форм и способов взаимодействия субъектов федеративного пространства формирует потенциальные условия концентрации в ведении союзного Парламента неопределенного объема полномочий, которые могут быть использованы при условии их принятия для обеспечения общегосударственных интересов, в том числе и как необходимых инструментов регулирования вопросов регионального характера. Вместе с тем нельзя не признать гибкость Конституции Канады по адаптации федеративных отношений к текущим условиям посредством судебных толкований, конституционных соглашений, а также договоренностей, достигнутых в ходе федерально-провинциальных конференций, ее безусловным преимуществом.
На практике важнейшими областями исключительной или преимущественной компетенции провинций являются: 1) собственность и гражданские права (права, касающиеся частного права, например коммерческое, трудовое, семейное право, наследственные отношения); 2) образование; 3) здравоохранение и социальное обеспечение; 4) курирование судебной системы провинций21.
Федеральное правительство при этом сохраняет возможности использовать свое финансовое влияние на параметры и масштабы отдельных видов оказываемых в регионах социальных услуг (пенсии, образование, здравоохранение, муниципальные институты).
Судебная практика, интерпретируя пункт 13 статьи 92 Акта о том, что законодательным собраниям провинций принадлежат исключительные полномочия в сфере вопросов права собственности и гражданских прав в провинции, раскрыла содержание указанной нормы с достаточно широких позиций. В результате трудовое законодательство (лимиты рабочего времени, минимальная заработная плата, безопасность, компенсации работникам, производственные и трудовые отноше-
20 Grenon A. Ibid. P. 190.
21 См.: Grenon A. Ibid. P. 174.
ния) находятся в ведении провинций. Исключения составляют предприятия федерального значения. Социальная сфера (за исключением страхования занятости и конкурирующей сферы пенсионного обеспечения) также относится к ведению провинций.
Правительством сформирована общенациональная система страхования больничного и медицинского обслуживания, а провинциям предоставляются преференции при том условии, что их планы нацелены на достижение установленных федеральных стандартов. Таким образом, федерация принимает меры по выравниванию дисбаланса уровня развития различных регионов.
Вместе с тем в указанных условиях наиболее предпочтительным вариантом обеспечения гармоничного функционирования федеративной модели все же представляется достижение оптимального баланса, позволяющего сохранять гибкость подходов взаимодействия участников федеративных отношений в синтезе с нормативно определенными конституционными нормами, не выхолащивающими регулятивный потенциал конкретных формулировок федеральной Конституции.
С нашей точки зрения, Акт 1867 года целесообразно было бы актуализировать в части разграничения компетенции между федеральным центром и регионами. Одним из вариантов может быть регламентация вопросов, относящихся к юрисдикции федерального или субфедерального уровней с дифференциацией полномочий по критерию законодательного регулирования и (или) курирования принятых правовых актов. Например, пункт 13 статьи 92 Акта, видимо, целесообразно было бы пересмотреть в пользу передачи полномочий провинций по регламентации вопросов права собственности и других областей гражданского права на федеральный уровень, может быть, за исключением Квебека, а исполнение предписаний оставить за провинциями.
Принимая во внимание, что в отношении правового статуса индейцев предусмотрена возможность его законодательного регулирования и на уровне провинций, данный вопрос было бы логично перенести в сферу совместного ведения.
В статье 91 было бы разумно пересмотреть отдельные диспозиции, утратившие кон-
ституционное значение федерального характера, в пользу передачи полномочий в сферу совместной юрисдикции. Например, вопросы статуса и размещения бакенов, буев, маяков и намывных островов (п. 10), организацию карантинов, устройство и содержание морских госпиталей (п. 11), проблемы прибрежного рыболовства и рыболовства во внутренних водах (п. 12), а также ряд других вопросов вполне возможно эффективно было бы решать и в рамках совместного ведения либо в порядке курирования.
На конституционном уровне также представлялось бы разумным закрепить механизм регулирования федеративных отношений посредством проведения совместных федерально-провинциальных совещаний и консультаций.
Зафиксированный в Акте открытый перечень полномочий Парламента Канады и законодательных собраний провинций (ст. 91, 92 Акта) с учетом вышеназванных юридически неточных критериев качественного разведения вопросов федерального и регионального значения очевидно нуждается в корректировке с тем, чтобы установить общие правила для регламентации предметов ведения федеральных и (или) региональных властей.
Совершенствование механизма разграничения компетенции федерации и провинций помогло бы минимизировать риски возникновения коллизионных явлений по смежным вопросам правового регулирования, а также, видимо, упростило бы процедуры согласования проектов правовых актов, способствуя дальнейшему развитию системы законодательного регулирования.
Процесс принятия комплексных мер по обеспечению стабильности федеративного устройства, развитию и расширению масштабов реализации демократических институтов, учет интересов и объективных нужд при осуществлении законотворческой деятельности Парламентом Канады и региональными легислатурами в рамках проводимой совместной работы на данном этапе позволяют осуществлять правовое регулирование в условиях «гибкой» модели Конституции даже при очевидно несовершенном, но пока сохраняющемся порядке разграничения предметов ведения и полномочий. Адаптация к изменяющимся реалиям происходит в ситуативном
порядке путем различных согласительных процедур и судебных споров. Вместе с тем федеративная модель организации любого государства могла бы быть совершенней, если в нормативной форме устранить основания и мотивы возникновения споров по вопросам федеративных отношений, систематизировать порядок взаимодействия федерального центра и субфедеральных единиц, минимизи-
ровать риски возможных нарушений и манипуляций с предметами ведения.
Ирхин Игорь Валерьевич — кандидат юридических наук, доцент кафедры конституционного и муниципального права Кубанского государственного университета.
dissertacia@yandex.ru
