CC BY
32
УДК 8.811.512.36 / 811.111-26 ББК 81.2-3
Э.У. Омакаева, В.В. Салыкова, В.С. Очирова
Калмыцкий государственный университет им. Б.Б. Городовикова
КАЛМЫЦКИЕ ПОСЛОВИЧНЫЕ ТЕКСТЫ В ГЕНДЕРНОМ ИЗМЕРЕНИИ: СИНТАКСИЧЕСКАЯ ТИПОЛОГИЯ МАСКУЛИННЫХ И ФЕМИНИННЫХ ЛЕКСИЧЕСКИХ НОМИНАЦИЙ*
* Публикация подготовлена в рамках поддержанного РФФИ научного проекта № 16-24-03002
Статья посвящена изучению гендерно маркированных лексических номинаций в калмыцком паремиологическом дискурсе в типологическом освещении. Авторами предпринимается попытка составить представление о гендерном фрагменте пословичной языковой картины мира путем анализа лексем, в состав которых входят семы, обозначающие пол. Тендерные номинации рассматриваются в ракурсе их значимости для передачи семантики пословичного текста. Актуальность исследования обусловлена важностью народных представлений о маскулинности и фемининности в паремийном выражении.
Ключевые слова: паремия, мужской пол, женский пол, социокультурный конструкт, калмыцкий язык, семантика, синтаксис, лексема.
E.U. Omakaeva, V.V. Salykova, V.S. Ochirova
Kalmyk State University
THE KALMYK PROVERBIAL TEXTS IN GENDER MEASUREMENT: SYNTACTIC TYPOLOGY OF THE MASCULINE AND FEMINI^ LEXICAL NOMINATIONS
The article is devoted to the study of gendered language use in the Kalmyk paremiological discourse approach. The authors research gender fragment of a proverbial language worldview analyzing lexemes with men s or women 'ssema. The gendered language is investigated according to itssignificance to disclose the semantics of the proverbial text. The relevance of the research is based on the importance of national ideas of masculinity and femininity in parеmia expression.
Key words: paremia, male, female, sociocultural construct,the Kalmyk language, semantics, syntax, lexeme.
В статье на материале калмыцких пословичных паремий выявляется система основных лексических номинаций человека, актуализирующая ключевые тендерные оппозиции в сфере родственных отношений калмыков. Синтаксическая типология пословичного текста слабо разработана в монголистике.
Традиционно к монгольским языкам, составляющим отдельную группу алтайской семьи языков, относят несколько близкородственных языков, отличающихся крайне неравномерной изученностью и доступностью, носители которых проживают в настоящее время в различных регионах Монголии, Китая, России и Афганистана. Выбор одного из них, фигурирующего в названии данной статьи, обусловлен социокультурными факторами определенного порядка.
Калмыцкий язык рассматривается в работе как объект научного изучения, но в то же время и как социально значимый. Как и любой другой естественный язык, он является прежде всего средством общения (коммуникативная функция), предметом
изучения (в школах и востоковедческих вузах), средством обучения другим предметам (в национальных классах школ Калмыкии) и средством билингвального обучения неродным языкам (в т.ч. монгольскому, английскому, китайскому) на соответствующих направлениях подготовки специалистов Института калмыцкой филологии и востоковедения Калмыцкого государственного университета, инструментом познания наивной картины мира (когнитивная функция), неотъемлемой частью этнической культуры калмыцкого народа, ее базисом.
В пословичном фонде рассматриваемого языка [3; 4; 12] важное место занимают паремии, где человек характеризуется в гендерном измерении, т.е. как мужчина или женщина (внешность, семейный статус, поведение, характер).
Достаточно долго пословицы, в том числе и гендерные, оставались на периферии исследовательского внимания лингвистов, хотя с фольклористической точки зрения они не раз были предметом исследования [7; 8]. Между тем, исследование калмыцких гендерных пословиц позволяет выявить особенности национального мировидения, картины мира. Калмыцкий фольклорный текст как отражение определенного фрагмента языковой картины мира (темпорального, гендерного) частично рассматривался ранее на материале эпоса и паремий [1; 2; 9; 16].
Исследование пословиц в лингвистическом аспекте ставит несколько иные задачи. Вообще, изучение языка фольклора дело достаточно сложное, здесь необходимо учитывать связь текста с жанром. Синтаксический и лексико-семантический анализ пословичного текста мы считаем одним из важнейших направлений в изучении устнопоэтического языка.
Пословичный образ (мужчины или женщины) связан с гендерным кодом культуры. Речь идет о совокупности представлений о мужском или женском мире, представители которого выступают символом, эталоном определенных качеств.
Роль гендера в жизни человека всегда была исключительно велика, поэтому в словарном составе любого языка особое место занимают гендерно ориентированные лексемы. Речь идет о словах, обозначающих представителей мужского и женского пола. Оба гендерно маркированных понятия (мужчина и женщина) ассоциируются с обобщенным гендерно нейтральным понятием человек.
Исследования в области лингвистической гендерологии выполняются как на материале отдельных языков, так и в сопоставительном ракурсе. Сопоставительное изучение тематических пластов лексики, в том числе и гендерных номинаций, в разноструктурных языках является одной из важнейших задач современной контра-стивной лингвистики.
Одним из способов глубокого проникновения в сущность явления служит сопоставительно-типологический анализ, способствующий установлению универсального и специфического в каждом из сопоставляемых языков. Даже в таких близкородственных языках, как монгольский и калмыцкий, могут обнаружиться несоответствия.
Что касается сопоставительных исследований, посвященных использованию гендер-ной лексики для характеристики человека, то они выполнялись в основном на материале русского и английского языков. Обнаружено достаточно много совпадений.
В калмыцком языкознании работ таких мало. Гендерная асимметрия выявлялась с привлечением ряда терминов, обозначающих семейно-родственные отношения в калмыцком и английском языках [14], в калмыцком и русском языках.
Объектом нашего исследования выступают пословицы с гендерным компонентом в калмыцком языке. Предметом анализа является их синтактико-лексическая специфика (тип высказывания, синтаксическая функция, семантика). По своим коннотативным свойствам паремии бывают положительными и отрицательными.
Свою задачу мы видим в описании своеобразия синтаксического и семантического функционирования тендерных лексем в пословицах как средства характеристики человека. Достижение поставленной цели связано с необходимостью рассмотрения некоторых дискуссионных проблем, связанных с определением своеобразия синтаксиса тендерных пословиц и семантики соответствующих лексем.
В ходе исследования применялся описательный метод с использованием процедур анализа, синтеза, дедукции, индукции, а также структурный метод, использовавшийся на этапе выявления семантики лексических единиц, репрезентирующих образ мужчины и женщины, с опорой на приемы компонентного [17], дистрибутивного и количественного анализа, с учетом социокультурных факторов, фоновых знаний и т.д.
Серьезной трудностью на пути типологического исследования языков является разнобой терминологии, отражающий период поиска адекватной модели описания, продуктивных методов и способов лингвистического анализа. В связи с этим хотелось бы обратить внимание на необходимость единой и непротиворечивой трактовки понятий и терминов, релевантных для описания гендерной лексики.
Наличие разных подходов к интерпретации понятия «гендер» требует более четко определиться с его статусом в пространстве языка. Активное использование заимствованного термина в русистике и монголистике позволяет поставить вопрос о его релевантности и соотношении с традиционным термином пол. Мнения исследователей по этому поводу разные. Одни считают их неравнозначными, другие рассматривают их если не как эквиваленты, то, по крайней мере, как синонимичные понятия. Ясно одно: если пол - это естественный, природный феномен (биолого-анатомический), то гендер - социальный конструкт.
Если рассмотреть исследования, появился еще термин «гендероним», употребляющийся для обозначения гендерно маркированных лексем, имеющих в своем значении сему пола.
Объектом исследования выступают гендерные лексемы, предметом является национальная специфика лексической экспликации бинарных оппозиций гендерной картины мира, отражающая особенности мировидения, осмысления феноменов маскулинности и фемининности носителями языка.
Под гендером в данной работе понимается совокупность физиологических, психологических и социальных признаков, свойств, качеств, характеризующих и идентифицирующих лица мужского/женского пола, и система норм поведения, ассоциирующаяся с маскулинностью/фемининностью в рамках определенной культуры [15].
Гендерно маркированные лексемы обычно являются полисемантами, т.е. имеют несколько значений (исходное прямое значение и производные). Какой же термин лучше использовать для номинации первичного ЛСВ лексемы? Исходный ЛСВ многозначной лексемы, выступающий в качестве названия лиц определенного пола, предлагается назвать гендеронимом. При этом в случае моносеманта лексема одновременно будет считаться гендеронимом.
Какие средства гендерного конструирования есть в калмыцком языке, не имеющем грамматической категории рода, какие специальные лексические единицы имеются для обозначения представителей разного пола?
Прежде всего, выделим 3 группы гендерных характеристик: природно-физические (внешний облик мужчины/женщины, возраст и физиологические особенности); психологические (морально-нравственные, интеллектуальные и эмоциональные свойства и состояния, речь и поведение); социокультурные (социальный статус, семейное положение, родственные отношения, ролевые характеристики).
Таким образом, весь корпус гендерно маркированных лексем может быть распределен по тематическим группам. Наиболее репрезентативными являются термины родства (далее - ТР), образующие тендерные оппозиции: эцк 'отец'/эк 'мать', аав 'дедушка'/ээ^ 'бабушка', KeeYн 'сын'/куукн 'дочь'. Приведенные номинации относятся к семейной сфере.
Гендерные представления традиционно для монголистики связываются с классификационной системой родства: слова, обозначающие половозрастной статус человека (кввун 'мальчик, парень, молодой человек'/ kyykh 'девочка, девушка'), пересекаются с ТР (KeeYH 'сын'/kyykh 'дочка, дочь'). В данном случае речь идет о кровном родстве.
Гендерно отмеченными являются и оппозиции некровного родства (свойства): кургн 'жених; зять'/ бер 'невеста; сноха'.
В терминологии родства у калмыков родственники по-разному именуются по линиям отца и матери: дядя по отцу - aeh, по матери - накцх, сестра отца - haha, сестра матери - наЩ эгч. До установления патриархальной системы господствующую роль играло родство по материнской линии. На этот счет у монгольских народов есть пословица: «Река начинается с родника, а родство - с дяди по матери» [13].
Роль матери в жизни человека трудно переоценить. Образ матери (ээж, эк) зафиксирован в паремиях: Экин седкл урнд, урнэ седкл квдэд 'Думы матери сосредоточены на детях, думы детей на степи'.
В пословичных паремиях речь часто идет о мужчине, на это указывает, например, гендерная лексема эр: Эр кумн нег угтэ, эр мврн нег ташурта 'Настоящему мужчине достаточно один раз сказать, доброму коню достаточно одного удара кнута'.
Близкую по смыслу пословицу мы обнаружили в якутском паремиологическом фонде: Ymyo ат биир кымньыылаах, ymyo Kuhu биир тыллаах ' Доброму коню достаточно одного понукания, у доброго человека одно слово' [5, с. 745].
В калмыцком языке паремиологически активна лексема залу 'мужчина'. И это не случайно. В пословицах тонко подмечены лучшие качества мужчины: смелость, упорство, целеустремленность.
Настоящий мужчина всегда держит свое слово. Для мужчины самое страшное -потерять честь, как для волка - упустить добычу: Залу кун зврсэн эс куцэхлэ - нерэн геедг, чон бэрсэн алдхла - хaрhндг 'Мужчина, не достигший своей цели, теряет честь; волк, упустивший свою добычу, погибнет от голода'.
Пословицы указывают, что для настоящего мужчины счастье находится вне дома, в пути, в седле: Эр залуЫн чеещд эмэлтэ хазарта мврн багтна 'Душа мужчины вмещает целого коня с седлом и уздой'.
В основе калмыцких паремий с маскулинным образом лежит сравнение настоящего мужчины с хорошим конем. В калмыцких пословицах с иппологическим компонентом часто встречается маскулинная лексема залу: Сэн залу нутгин твлэ тврдг, сэн мврн эзни твлэ тврдг 'Хороший мужчина рождается для защиты родины, а хороший конь -для хозяина'.
При переводе данного слова может быть допущена ошибка из-за неверно выбранного эквивалента: мужчина или муж.
Отмечено гендерное различие в глагольных номинациях действий брачующихся: гер авх 'жениться' и мордх, хэрд haрх 'выйти замуж', т.е. мужчина берет кибитку, а женщина уходит в чужой род, уезжая из родного дома на лошади.
В калмыцких паремиях образ женщины находит лексическое воплощение в таких номинациях, как куукд кун, гергн, бaaвha.
Критичная оценка женского интеллекта содержится в пословице кYYнэ Yснь
ут болв чигн, ухань ахр гидг хуучна Yг 'У женщины волос долог, а ум короток'.
В паремиях подвергается осуждению праздный образ жизни, который ведет женщина легкого поведения: Цах шовун чальчагтан дурта, цалдц баавhа ээлдэн дурта 'Чайка любит мелководье, а гулящая женщина - праздный образ жизни'.
В калмыцком языке есть пословицы, в которых мужчина и женщина противопоставляются, причем восхваляется трудолюбие мужчины, а ничегонеделание женщины вызывает порицание: Утхан бYЛYдсн залу мах иддг, урлан бYЛYдсн гергн засг уздг 'Мужчина, наточивший нож, ест мясо, а женщина, которая молотит языком, будет наказана'.
Лексический компонент гергн, как и залу, может участвовать в образовании новых терминов: белвсн гергн/белвсн залу 'вдова/вдовец'.
Нами отмечены также сложные слова (композиты), состоящие из двух компонентов, обозначающих разных по полу родственников, например: эк-эцк 'родители (мать-отец)', кввYд-кYYкд 'ребята (мальчики-девочки)', гергн залу хойр супруги ('жена и муж').
Что представляют собой пословичные тексты с синтаксической точки зрения и какова синтаксическая роль гендерных лексем? Изучение структуры предложения - это одна из фундаментальных и «вечных» проблем общего и восточного языкознания. Как известно, вопросы синтаксической структуры и типологии предложения традиционно были поставлены и разрабатывались преимущественно на материале европейских флективных языков. Поэтому привлечение данных восточных языков (в частности, калмыцкого), как языков иного типа, представляется актуальным для расширения фактической базы при рассмотрении проблемы в общелингвистическом плане.
Калмыцкий язык, как и родственные ему монгольские языки, в синтаксическом плане исследован недостаточно [10]. Синтаксис в лингвистических трудах монголоведов всегда занимал относительно скромное место, что объясняется, видимо, тем, что традиционно большее внимание уделялось другому разделу грамматики - морфологии.
Семантическая структура пословицы как текста формируется в результате языкового кодирования ментальной когнитивной структуры, когда сигнификативная ситуация (семантическая пропозиция) предстает как семантическое соответствие денотативной ситуации в виде конфигурации нескольких семантем - предиката и сопоставленных ему одного или нескольких именных аргументов.
Логично предположить, что семантические конструкции должны сопоставляться с синтаксическими конструкциями. Выбор каждым языком синтаксической структуры для реализации семантической конструкции имеет определенную специфику, что представляет и типологический интерес.
Проблема определения лингвистического статуса пословицы связана с вопросом об основной единице синтаксиса и ее внутренней структуре. Обычно выделяют предложение и член предложения.
С точки зрения синтаксической организации паремии калмыцкого языка представлены разными структурными типами предложения. Паремиологические единицы в форме простого предложения представлены тремя коммуникативными типами: это констатирующие (повествовательные), императивные (побудительные) и интеррогативные (вопросительные).
Большая группа калмыцких пословичных паремий представлена констатирующими предложениями разных моделей, между которыми наблюдается разница в количественном отношении.
В калмыцком языке паремии часто имеют структуру императивного предложения: Эцкин эмдд ку тань, мврнэ maphHd ha3p тань 'Пока жив отец - знакомься с людьми, пока упитан конь - путешествуй'. Эта пословица дает совет, что молодой мужчина не должен сидеть дома, как женщина, а должен познавать реальную жизнь, знакомиться с людьми, чтобы обрести опыт и научиться чему-то новому.
Калмыцкие пословичные тексты представлены, как правило, полипредикативными структурами с зависимыми конструкциями (далее ЗК) с компаративной, условной, временной, уступительной семантикой: Сэн залу 3aphd унсн цahaн мврн бальчгт унсн мет 'Когда настоящий мужчина попал под суд, это все равно что белая лошадь упала в грязь'; Залу кеду сэн болв чигн - квгшрдг, арнзл кеду чидлтэ болв чигн - муурдг 'Как бы ни был хорош мужчина - стареет, как бы ни был силен аранзал - устает'. Гендерная лексема в данных примерах занимает позицию подлежащего, т. е. первого актанта.
В калмыцких паремиях ЗК условия, времени и места вводятся не только при помощи союзов, но и различными формами причастий и деепричастий.
В калмыцких пословицах встречается и бессоюзная структура: Сэн 3myhac уул хввhдг уга, сэн мврнэс эмэл хввhдг уга 'Настоящий мужчина всегда занят (никогда не бездельничает), хороший конь всегда оседлан'. Гендерная лексема в данном примере занимает позицию дополнения, т. е. второго актанта.
Рассмотренные выше примеры позволяют сделать определенные выводы.
В калмыцких паремиях можно обнаружить достаточно большое количество лексем, репрезентирующих гендерные образы представителей мужского и женского сообществ. Прежде всего, это термины родства, среди которых наиболее часто упоминаются мать и отец [11].
Синтаксический анализ калмыцких пословичных текстов показал, что для них наиболее характерна полипредикативная структура.
Исходя из того, что гендерные лексемы (гендеронимы), включаемые в одну ЛСГ («ТР»), обладают общими семантическими компонентами и имеют одинаковые или подобные семантические структуры, можно предположить, что они должны подаваться в словарях более или менее однотипно, то есть словарная статья ген-деронима эцк 'отец' должна походить на словарную статью другого члена данной группы. Все это требует и изменения лексикографической стратегии описания калмыцкого языка.
Анализ функционирования лексики родства ярко демонстрирует антропоцентрич-ность языковой картины мира. Исследование выявило релевантность категории гендера для калмыцкого языка и культуры, а также и ориентированность на мужское -андроцентричность.
Констатируем наличие позитивного имиджа мужчины и маскулинности в языке. Имеется стереотип: женщина - статика (дом, очаг, репродуктивная сфера), а мужчина -динамика (дорога, поиск). Разное предназначение мужчины и женщины проявляется в локусе: первое связано с внешним пространством (во дворе, в степи), второе -с внутренним (в кибитке, в доме).
Гендерные пословицы обнаруживают доминирование лексических единиц, обозначающих мужчину. Второй член гендерной оппозиции («мужчина / женщина») встречается в паремиях реже.
Большинство слов, обозначающих профессию, имеет метагендерную референцию, т.е. могут быть отнесены к референту как мужского, так и женского пола. Это так называемая гендерно нейтральная лексика, в отличие от гендерно маркированной, четко указывающей на принадлежность лица к определенному полу.
Образы мужчины и женщины в языковой картине мира калмыков отражают не только общие, универсальные представления о лицах разного пола, свойственные разным культурам, но и идиоэтнические явления, специфические черты, отражающие особенности национального мировосприятия.
Список литературы
1. Есенова Г.Б., Харчевникова Р.П., Есенова Т. С. Гендерный аспект картины мира калмыков (на материале паремий) // Вестник Бурятского университета. 2016. № 1.
2. Есенова Т. С., Харчевникова Р. П., Есенова Г. Б. Образы мужчины и женщины в калмыцкой языковой картине мира (на материале паремий) // Вестник Бурятского государственного университета. 2016. №. 2.
3. Калмыцко-русский словарь. Хальмг-орс толь. - М.: Русский язык, 1977. - 768 с.
4. Котвич В.Л. Калмыцкие загадки и пословицы. Калмыцкое книжное изд-во, 1972. 95 с.
5. Кулаковский А. Е. Якутские пословицы и поговорки. Сб. трудов исследов. об-ва «Саха Кескиле», Якутск, 1925.
6. Манджиева В.С. Гендерные исследования в калмыцком фольклоре (на материале пословиц и поговорок) // Гегярлт. 2002. № 1-2.
7. Оконов Б. Б. Об идейно-тематическом содержании калмыцких пословиц и поговорок // Филологические вести. Вып. 3. - Элиста: КНИИЯЛИ, 1973. - С. 37-61.
8. Оконов Б.Б. Калмыцкие народные пословицы и поговорки. - Элиста: Калмыцкое книжное изд-во, 1980. - 98 с.
9. Омакаева Э. У Текст как отражение картины мира: лингвокультурологические аспекты описания эпоса «Джангар» // Проблемы современного джангароведения. -Элиста: Калм. ГУ, 1997. Кн. 2. - С. 26-31.
10. Омакаева Э.У Типология моделеобразующих членов предложения в калмыцком и монгольском языках в свете глагольно-актантной теории. - Улаанбаатар: Найман од, 2011. - 240 с.
11. Очирова В.С., Омакаева Э.У Номинации лиц мужского пола по степени родства в калмыцком языке (на материале песенных текстов) // Вестник Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН. 2014. № 1. - С. 42-46.
12. Пословицы, поговорки и загадки калмыков России и ойратов Китая. Сост., пер. Б.Х. Тодаевой. - Элиста: ЗАОр «НПП «Джангар», 2007. - 839 с.
13. Содномпилова М. М. «Река начинается с родника, а родство — с дяди по матери»: группа нагасанар в монгольском социуме // Известия Иркутского государственного университета. Серия: Геоархеология. Этнология. Антропология. 2014. Т. 8. С. 100-109.
14. Радионов А. В. Гендер и родство в калмыцкой лингвокультурной традиции в сопоставлении с английской //Вестник Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН. - 2012. - №. 1. С. 37-61.
15. Сундуева Е. В. Специфика реализации диады «Мужское-женское» в монгольских языках // Вопросы когнитивной лингвистики. 2010. №. 2.
16. Salykova V, Omakaeva E., Alexeeva A. Time in Kalmyk folklore discourse based on the 'Jangar' epic and proverbial paroemias / European Journal of Science and Theology. 2014. Vol. 10. No. 6. Pp. 79-89.
17. Wallace A. The problem of psychological validity of componential analysis // American anthropologist. Washington: University of Washington Press, 1965. Vol. 64. № 5. Pp. 89-96.
