CC BY
65
ИСТОРИЯ ГУМАНИСТИЧЕСКОЙ МЫСЛИ
А.А. Кротов
УДК 101 . 1
Как правильно читать философское произведение? (О концепции Фердинанда Алкье)
В статье анализируется предложенная Ф. Алкье интерпретация проблемы понимания философского произведения . Рассматриваются вопросы демаркации между философским, научным и художественным произведением; выявления объективных методов, допустимых в истории философии; приоритета исследования в ходе анализа философского произведения Достоинство концепции Алкье в том, что он предлагает вполне определенные способы раскрытия неочевидных смыслов Вместе с тем, наряду с сохраняющими сегодня свое бесспорное значение идеями Алкье, в статье отмечаются и уязвимые точки его концепции, требующие корректировки, дополнения и развития Ключевые слова: природа философского знания, Фердинанд Алкье (Ferdinand Alquié), философия истории философии
Вопрос о необходимости соблюдения профессиональных критериев в ходе освоения специальной литературы в области философии, как и любой другой, имеет свои специфические особенности . Сегодня широко распространено мнение, согласно которому философский текст, в силу его притязания на универсальность, в принципе адресован любому читателю, а потому и вполне понятен ему Какая-то особая подготовка, методология освоения или теоретическая установка, облегчающая процесс понимания, кажется излишней . Нередки случаи, когда ученый, не достигший значительных успехов в своей области, пребывает в убеждении, что уж в сфере философии ему, несомненно, есть что поведать миру
Конечно, представляется очевидным, что без овладения определенным понятийным аппаратом вполне уяснить содержание классических философских текстов нельзя Вопрос в том, каковы границы минимально необходимого знания, позволяющего заключить, что та или иная теория читателем вполне усвоена Ведь поверхностное знакомство с теорией отнюдь не тождественно ее подлинному пониманию
© Кротов А .А . , 2016
Зачастую приходится говорить о некоторой осведомленности любознательного читателя с отдельными ее положениями, но не о целостном восприятии . Оригинальным, бесспорно заслуживающим внимания, ответом на сформулированный выше вопрос, выработанным внутри академического сообщества, является концепция, предложенная Ф.Алкье.
Фердинанд Алкье (1906—1985) — профессор истории философии в Сорбонне, член Академии моральных и политических наук . Среди важнейших его трудов — «Лекции по философии» (1939), «Метафизическое открытие человека у Декарта» (1950), «Философия сюрреализма» (1955), «Кантовская критика метафизики» (1968), «Значение философии» (1971), «Картезианство Мальбранша» (1974) .
Алкье настаивал на том, что понимание философского произведения должно носить совершенно иной характер, чем постижение поэтического или, к примеру, математического текста . Всякий род человеческого творчества, находящий выражение в тех или иных сочинениях, предполагает своеобразный тип понимания Соната отличается от поэмы или от теоремы Философский язык обладает особой выразительностью В то время как поэтический язык нацелен на то, чтобы вызывать в душе определенные переживания, философский сконцентрирован на иной задаче: передать истину, существующую прежде написанного сочинения . «Следовательно, необходимо, в присутствии философского произведения, идти от произведения к истине, преодолеть произведение в движении к этой истине» [4, с . 9]. Чтобы понять философское сочинение, полагает Алкье, требуется ясное осознание того, какого рода истину стремятся найти на его страницах, в чем ее отличительный признак . «Я думаю, что этот вопрос не лишен важности Очень часто, если не достигают понимания некоторых произведений, то именно потому, что не спрашивают себя, какой род и какой тип истины они намереваются передавать или затрагивать» [4, с . 9] .
В частности, согласно Алкье, непонимание поэзии обусловлено тем, что люди, к ней обращающиеся, плохо представляют себе ее природу и назначение, ожидают от нее того, чем она не является Соответственно, аналогичное положение дел наблюдается и в области философии Французский мыслитель настаивал на том, что философская истина не должна отождествляться ни с конкретно-научной, истолкованной по образцу математической, ни с выражающей исключительно индивидуальное состояние души Внеличностный характер математической истины хорошо иллюстрируется уже тем фактом, что читатель текста по геометрии озабочен пониманием теорем, но не взглядов Эвклида . Для естественных наук их собственная история не является необходимой составной частью предмета Можно преуспеть в науке, совсем не представляя ее истории, поскольку для понимания содержащихся в ней истин вовсе не обязательно знать о тех, кто их открыл . Напротив, по Алкье, разобраться в философской системе невозможно без понимания того или иного философа Но это не
означает, что для проникновения в суть философского учения достаточно уяснить психологию его автора Например, подчеркивает французский мыслитель, для Декарта важную роль в его размышлениях играла установка избежать заблуждений, не поддаваться обману Но, изучая его тексты, мы должны быть озабочены прежде всего степенью ценности его аргументов, и решению этого вопроса никак не способствует знание психологии Декарта . «По правде говоря, объяснение через психологические причины (и всякое психологическое объяснение есть объяснение через причины) превращает философскую истину в простой факт, детерминированный другими, следовательно, отрицает философскую истину как таковую и, как следствие, не понимает ее» [4, с . 23] . Но в чем тогда может заключаться специфика философской истины, если она одновременно и не внеличност-на, и, вместе с тем, несводима к психологическим свойствам индивида? Алкье выдвигает следующее решение: «философская истина не безлична, но универсальна» [4, с . 26]. Его истолкование оригинально, построено на утверждении существования универсальности, предполагающей личностный характер На первый взгляд, подобный тезис кажется заключающим в себе противоречие Но присмотримся к нему внимательнее «Всякая философия выражает реакцию сознания человека перед окружающим миром и перед тем, чему объективная наука его учит об этом мире» [2, с . 9] . Эта реакция не исчерпывается сознательными намерениями автора, как и теми целями, которые он прямо провозглашает при публикации своего трактата Отношение человека к миру может быть охвачено в его полноте, если принять во внимание также его обусловленность внешними влияниями, оказавшими «давление» на его мысль «Чтобы понять эволюцию мысли Мальбранша, должны рассмотреть влияние эпохи и среды: несомненно, что этой среде, этой эпохе Мальбранш обязан своим восхищением науками, механизированной природой, ими нам раскрываемой, и своей концепцией человеческой любви» [2, с. 18]. Говорит Алкье и о «чисто логической» детерминации философского произведения, которая связана со стремлением разрешить теоретические проблемы, представляющиеся автору неубедительно объясненными современниками
Алкье подчеркивает, что большинство людей не склонно замечать личностной универсальности, поскольку сталкивается в своем привычном опыте либо с наукой, заключающей безличные истины, либо с частными психологическими фактами Но именно субъективная универсальность — исток «драмы философа» Великий философ часто осужден на одиночество, жалуется на непонимание окружающих Он «ставит мир под вопрос» и в ответ получает невнимание, недоумение, осуждение Чувствуя себя носителем универсальной, бесспорной истины, философ слишком часто сталкивается с невозможностью донести ее до окружающих, убедить их в своей правоте. «Итак, это непонимание философа его окружением выражается в ходе истории тысячью и одним способом, и удивление философа тем,
что его не поняли, мне кажется самим источником всей западной философии» [4, с . 29]. Французский мыслитель настаивал на том, что рождение западной философии неотделимо от платоновского удивления, связанного с фактом осуждения Сократа его согражданами, не понявшими своего великого современника . Таким образом, философская истина и «одинока», и претендует на универсальность, в истории она всегда связана с конкретной личностью. Окружение может уничтожить философа, но не опровергнуть его. Гениальное учение будет сохранять свою значимость .
Алкье замечает, что непониманию философских текстов в XX веке способствует широко распространившаяся ложная идея исторического процесса как права и ценности . Связывая эту идею с именами Маркса и Гегеля, он видит ошибочность критикуемого им подхода в попытке дать объяснение философскому творчеству исключительно с позиции социального класса, экономики, эпохи, включающей социальное окружение и т д Утрачивая свою специфику, философское произведение предстает лишь закономерным «моментом» истории . Философ оказывается пленником истории, а сама философия ограничивается узкими, предписанными ей извне пределами В таком случае «призыв» философа остается неуслышанным, а его творчество — непонятым . Поскольку философ всегда обращается как бы сквозь века к себе подобным, ведет с ними своего рода диалог, желание заключить его идеи в предписанную историческую схему уничтожает всякую возможность философии, разрывает коммуникативные связи, которыми она живет. С изрядной иронией французский мыслитель именует приверженцев марксистского и гегелевского подходов «сознанием истории», намеревающимся с некой высшей позиции оценивать предшествующих философов как преодоленные «моменты», «социальные продукты» и пр Он полагает, что подобная ситуация неизбежно ведет к обесцениванию философской проблематики
По мнению Алкье, обращение к истории философии для глубокого понимания того или иного текста, к ней принадлежащего, совершенно необходимо . Это — своего рода исходный пункт, неизбежное условие. В свою очередь, любой фрагмент может быть уяснен лишь на фоне всего учения, поэтому понять философа нельзя, не усвоив его системы Но следует остерегаться распространенного заблуждения, будто бы система и есть цель деятельности философа, и в ее деталях заключено все дело Французский мыслитель настаивал на том, что поиск истины не тождествен построению системы Поскольку системы различны и многочисленны, они не могут считаться воплощающим универсальную очевидность предметом поиска философа Поэтому историю философии неверно сводить только к истории систем Когда именно системы оказываются в центре внимания исследователя, поглощают все его силы, результатом неизменно оказывается либо «абстрактный логицизм», либо «эстетический скептицизм» Многообразие систем провоцировало многих принять мысль об
их ложности Анализируя творчество философа, важно получить представление о его системе, но ограничиваться этим не следует
Французский мыслитель заявлял, что некоторая доля истины есть и в том, что для понимания философа нужно знать особенности его психологии, и в том, что важно выявить, по образцу математического подхода, содержание учения, и в признании исторической обусловленности, влияния среды Но всего этого недостаточно «Я думаю, следовательно, что если мы хотим по-настоящему понять философа, если мы желаем понять эту абсолютно интимную связь между универсальной истиной и личностной субъективностью, мы должны искать это понимание не на уровне системы, но на уровне подхода, или подходов, из которых родилась система» [4, с . 59] . Подход, способ мышления, рефлексивный акт — вот что необходимо уяснить читателю для подлинного понимания философского произведения
Универсальность объекта Алкье призывает заменить универсальностью подхода; он определяет философский подход как своеобразное движение субъекта по направлению к бытию. Великая философия всегда позволяет обнаружить за многочисленными, порой самим автором не связанными в единое целое темами рассуждений один и тот же, «абсолютно тождественный» подход Например, в наследии Канта французский мыслитель выделяет основанный на «исключительно глубоком» жизненном опыте подход, вскрывающий несводимость чувственно-воспринимаемых данных к понятиям . Более того, Алкье утверждает, что один и тот же подход может быть обнаружен в различных системах, в решениях проблем, предложенных в разные века Именно это обстоятельство, на его взгляд, выводит философа из состояния полного одиночества и тем самым «спасает» философию В частности, Алкье видит сходство подходов Паскаля, Юма, Мальбранша и Канта в признании того, что в природе непрерывно обнаруживаются постоянные, всеобщие, принудительные и, тем не менее, не являющиеся необходимыми отношения Этот пример, на его взгляд, подтверждает, что даже когда философы по-своему, очень различно интерпретируют реальность и очевидность, их может объединять родственный подход Отсюда постоянное «обращение», своего рода обратное движение в интеллектуальной истории Например, «скептический атеизм» Юма — всего лишь итог распространения берклианской критики материи на понятие души Один метод приводит двух философов к разным результатам, и это возможно и закономерно, по мнению французского мыслителя, прежде всего потому, что подход Беркли отличен от его системы . Именно подход сохраняет ценность в истории, но не система Если, подчеркивает Ал-кье, трудно отыскать сторонников системы Беркли, взятой в ее чистоте, в современном мире, то подход британского автора все еще актуален Приведенное соображение он подкрепляет следующим аргументом: Беркли не мог иметь представления о современной науке, но его подход легко при-
менить сегодня, если возражать материалистам в том духе, что электрон, протон, атом — всего лишь идеи, которые мы имеем о них
Философом, по мнению французского мыслителя, становятся благодаря реакции на нефилософское знание «Так как философия никогда не является знанием первого уровня, это знание о знании» [4, с . 76] . Философия востребована, поскольку знание первого уровня не воспринимается людьми как полностью их удовлетворяющее. Если бы дело обстояло иначе, заявляет Алкье, конституирование науки «убило» бы философию . Но этого не произошло, хотя наука положила конец господству необоснованного «мнения» Философия, по Алкье, — это прежде всего интеллектуальный подход, и в это смысле он говорил о том, что для понимания философской истины необходимо тщательное следование за историей каждого автора классического труда . Речь в данном случае не идет о хронологии светских похождений или о перечислении свойственных философу страстей, а об изучении истории разума . Цель стремлений философа — не особый мир, отличный от известного другим людям Напрасно от него ждут открытий в области иных миров. «Философы, показывая, что мир не заключает в себе свои собственные условия, движутся к бытию, которое миром не является» [4, с . 87]. Большинство людей ориентированы на всеобщую необходимость, понимание которой позволяет действовать на окружающие вещи По аналогии многие пытаются рассматривать и философское знание Непонимание произведения того или иного философа обусловлено чаще всего именно ошибочным представлением о природе философии Философский подход постоянно воспроизводится в истории, его нельзя считать исключительной принадлежностью единичного лица «В философии нет подлинного исторического прогресса, движения вперед, которое присутствует в науках Нельзя сказать, что имеются в философии новые истины, которых следовало бы достичь» [4, с . 90—91] . Непреходящее философское завоевание — определенный тип отношения человека к миру, а не какая-то неизменная доктрина
История философии, утверждал Алкье, должна ставить своей подлинной целью нахождение, высвобождение независимой от времени истины из покрова философского учения «Никто не верит больше, чем мы, в вечность философских истин» [3, с . 12]. Чтобы соприкоснуться с вечной истиной, скрытой великим учением, ее надлежит отделить от соединенных с нею утверждений, отражающих состояние науки своей эпохи С другой стороны, ее следует освободить и от тех элементов учения, в которых нашло выражение стремление автора создать систему мира . Любая система несет на себе отпечаток культурной ситуации своего времени и при этом претендует на полную объективность . «Исследованию системы мы предпочитаем, следовательно, исследование онтологического опыта, исследованию логических структур мы предпочитаем исследование ментальных структур Не потому, что мы сводим онтологический опыт к исходной ин-
туиции, которую философ затем постарался бы выразить, ни ментальные структуры к психологическим чертам характера, что бы нас привело, еще один раз, к случайности и факту. Мы думаем, напротив, что всякая философия обнаруживает род сущностей, неотделимых от человеческого сознания в его вневременном отношении с Бытием» [3, VI]. Эти вневременные сущности можно уяснить только через подход, применяемый философом, реализуемый в его мысли Но способ мышления философа нельзя понять, не обратившись сперва к «временному становлению» его мысли, к тому контексту, в который она изначально была погружена Например, в наследии Декарта Алкье выделяет в качестве онтологического основания метафизики теорию сотворенных вечных истин, подчеркивая при этом, что она не является логическим фундаментом системы и не предполагается ею как необходимая . Теория вечных истин устанавливает зависимость всякого научного объекта от трансцендентного бытия Этот же подход реализуется в «Размышлениях о первой философии», когда представив внешние объекты в качестве сомнительных, автор соотносит научный мир с Бытием, выступающим его причиной, подлинным истоком . «Переводя иной раз картезианские мысли на язык, более свойственный нашему времени, провозглашая, что Декарт метафизически открыл человека как способного преодолеть объект в движении к Бытию, и как знак Бытия в этом мире, мы не хотели модернизировать Декарта, но только высвободить то, что в его философии есть вечного» [3, VII] . Научные идеи Декарта, в большинстве своем, подчеркивает Алкье, давно устарели, как, например, его теория вихрей или концепция кровообращения Но подобного нельзя утверждать о его философском подходе Заключенные в нем философские истины проистекают из целостного человека и его опыта, глубокого размышления о его отношении к миру Отношение человека к миру не меняется в ходе истории столь же быстро, как научные гипотезы Напротив, устареть и быть отброшенным отношение к миру могло бы в том случае, если бы человек приобрел возможность созидать себя или же победил бы смерть Вечность, настаивал французский мыслитель, «может открыться только со стороны духа, в тотальной реакции сознания на его окружение» [3, с . 4—5].
Алкье выступал против применения интуитивистского подхода к истории философии, именовал его «предрассудком» Найти ведущую интуицию, которая руководила бы философом всю его жизнь, невозможно Алкье с иронией заявлял, что никогда не мог обнаружить смысла в утверждении о фундаментальности философской интуиции Он признает, что критикуемая им позиция стала модной со времен Бергсона Но если философия и отражает личностные черты своего создателя, и в этом качестве принимается за разновидность поэтического произведения, то лишь со стороны стиля выражения, но не истинностного содержания Стиль выражения может быть детерминирован темпераментом, пережитыми в
детстве эмоциями, вкусом, различными жизненными обстоятельствами Стиль как бы концентрирует в себе все случайное, временное, ложное, но именно он и кажется привлекательным любителям литературы . Напротив, для понимания философа необходимо сосредоточиться на его рефлексивном движении, направленном к истине Интуитивистская концепция истории философии противоречива, поскольку предполагает найденным с самого начала именно то, что составляет предмет поисков Она, по Алкье, принимает «произвольную и темную» гипотезу о мысли, которая все еще не стала мыслью Таким путем демонстрируют непонимание природы подлинного открытия, предполагающего тяжелый, часто мучительный поиск Французский мыслитель предлагает отказаться от «мифа об изначальной модели», якобы реализующейся в творчестве философа
В поздний период своего творчества Алкье предпринял попытку прояснить во всем его объеме вопрос о методах, приемлемых к использованию в области историко-философских исследований Он признает, что ранее отрицал саму необходимость метода Ему казалось, что принятый заранее метод лишь деформирует исследовательский поиск, заставляет находить у автора именно то, что собираются найти Поэтому своей задачей он видел «совпадение» с видением изучаемого автора, духовное повторение его пути Но Алкье приходит к выводу, что его юношеская позиция оказалось «несбыточной мечтой» Методология историку философии необходима, более того, всегда в той или иной степени им применяется и вопрос лишь в том, насколько осознанно он это делает Французский мыслитель соглашается, что и в своих ранних работах он придерживался определенного метода, хотя и старался не придавать этому значения, не замечать этого факта В частности, он всегда обращал больше внимания на генезис мысли, чем на систему Поэтому, так или иначе, он практиковал использование «генетического» метода . Алкье говорит о методологической важности разграничения философских и научных истин, безличной и личностной универсальности Кроме того, если философия — это реакция сознания на данный в опыте мир в конкретный момент его истории, то различные аспекты этого сознания не должны выпадать из поля зрения исследователя При этом важно учитывать, что идеи зачастую как бы приобретают собственную жизнь, судьбу, приводят к интеллектуальным конструкциям, весьма далеким от замысла самого автора . Поэтому лишь сознательным намерением философа его учение не может быть объяснимо. Историк философии должен учитывать не только «волю» автора анализируемого текста, но и различные влияния, определившие характер его мышления Алкье настаивал, что в истории мысли присутствует два рода «детерминаций»: внешние и внутренние. В первом случае речь идет о влиянии среды, например, об увлечении физико-математическими науками Во втором — о стремлении философа исправить, уточнить, расширить доставшиеся ему в «наследство» идеи Специфика истории фило-
софии в том, что она изучает мысли, в отличие, например, от физики Но в известной мере и она должна, признает Алкье, «объективировать» мышление другого «Так как мысль другого не сводится к его намерению Философ говорит всегда иное, чем то, что хотел сказать» [1, с. 309—310] . Алкье заявлял, что «объективирующий» метод не может оставаться единственным, иначе будет искажен предмет поисков «Но если, с другой стороны, обращаются только к сознательному намерению автора, я боюсь, как бы не упустили нечто существенное Нужно, стало быть, чтобы метод "замысла" был дополнен тем, что я называю "методом исследования детерминаций"» [1, с. 310] .
С позиции сегодняшнего дня концепция Алкье не представляется совсем лишенной оснований Многие его мысли находят подтверждение в современной практике Конечно, для понимания текста необходимо умение проводить разграничение между философским, научным и художественным произведением Соприкоснуться с философской истиной читатель будет готов, если имеет некоторое представление о природе философского знания Длительное развитие философии делает неизбежным знакомство с ее историей в качестве точки отчета, представление о которой облегчает путь к постижению классического сочинения При этом в истории философии невозможно уклониться от применения вполне объективных методов, позволяющих зафиксировать «внешние и внутренние» влияния, воздействие окружения, распространенных в обществе, считающихся многими верными установок Само понимание истории культуры будет оставаться недостаточно полным, если не акцентировать внимание, как и предлагал Алкье, на интеллектуальном подходе различных философов Разумеется, философские смыслы очень часто не лежат на поверхности Достоинство концепции Алкье в том, что он предлагает вполне определенные способы раскрытия неочевидных смыслов
Идея несводимости философского учения к психологии автора позволяет избежать крайне упрощенной, даже примитивной интерпретации интеллектуальной истории Многие специалисты, независимо от отстаиваемых ими мировоззренческих ориентиров, согласились бы сегодня с тем, что важнейшее содержание философии — в ответе на вопрос об отношении человека к миру Интерпретация французского мыслителя по сути своей связана с очень древней традицией понимания природы философии, что позволяет ей обрести дополнительные точки опоры
Вместе с тем вряд ли возможно согласиться с тем, что концепция Ал-кье не имеет определенных недостатков, не требует корректировки, дополнения и развития Слишком резкое, если не сказать радикальное, разграничение системы и философской истины не всегда оправдано, поскольку истина очень часто не может быть понята вне системы, вопреки системе Далеко не всегда философия выступает только «знанием о знании», она может выражать непосредственный жизненный опыт ее создателя Дейст-
вительно ли он имеет второстепенное значение? Положительный ответ вовсе не очевиден. В стремлении избежать одностороннего подхода, закрывающего доступ к «рефлексивному акту», французский мыслитель в своей критике «исторического метода» сам вводит сильное ограничение для философских исследований . В своем отрицании прогресса в философии, в стремлении подчеркнуть вечное значение уже сформулированных подходов, он пренебрегает новыми идеями в философии, инициированными развитием научного знания
Конечно, для понимания произведения исключительно важно уловить образ мышления философа, его интеллектуальный подход, но не менее важны для общей истории культуры и различные детали, теории, позволяющие глубже осознать многие особенности как отдаленного, так и недавнего прошлого. Они, в свою очередь, облегчают понимание множества других, как философских, так и иных, произведений . Несомненно, что применительно к университетскому преподаванию приходится говорить и об уровнях достигаемого понимания текста, поскольку характер учебных задач имеет значительную вариативность
Литература
1 . Alquié F Intention et déterminations dans la genèse de l'oeuvre philosophique //
Revue de l'université de Bruxelles. 1973 . № 3—4 . Р. 296—310 .
2 . Alquié F Le cartésianisme de Malebranche . P. , Vrin . 1974. 556 p .
3 . Alquié F La découverte métaphysique de l'homme chez Descartes . P. , PUF. 2000.
384 p .
4. Alquié F Qu'est-ce que comprendre un philosophe . P. , La Table Ronde . 2005. 95 p .
