CC BY
40
экспертный доклад
29 ►
как деофшоризовать россию
How to de-offshore Russia
Проблема деофшоризации российской экономики в свете экономических санкций Запада сегодня приобретает еще большую значимость и актуальность. Деофшоризацию российской экономики обсуждают сейчас практически все круги нашего общества. Как обеспечить запросы бизнеса, которые решаются через использование офшорных и низконалоговых юрисдикций? Как соотносятся задачи по обеспечению экономического роста с деофшоризаци-ей? Какие меры могут обеспечить успешное принуждение к деофшоризации? 20 марта 2014 г. в Ассоциации независимых центров экономического анализа прошел диспут на тему «Как деофшоризовать Россию», где с докладом выступил главный научный сотрудник Института экономики РАН Б.А. Хейфец. Мы публикуем текст его выступления*.
Due to the West-imposed economic sanctions the issue of unmaking the off-shore part of Russian economy today becomes more urgent and important. "Deoffshorization" of the Russian economy is the main topic of discussion almost in all our social circles now. How to meet the demands of business, that earlier were covered by using offshore and low-tax jurisdictions? How to coordinate the deoffshorization with the plans to provide the economic growth? What measures can facilitate successful coercion to de-offshore? March 20, 2014 the discussion has taken place in The Association of independent centers of economic analysis, its main topic being "How to de-offshore Russia". B. A. Heifets, Chief researcher of Institute of Economy (RAS), delivered a lecture on the topic. We present the publication of his report.
Тема, конечно, актуальная, но она актуальна давно, пожалуй, с начала 2000-х годов. С тех пор вывоз капитала увеличился. Было только два года, когда наблюдался приток капитала, положительное сальдо. Сейчас уже за первые два месяца этого года — 35 миллиардов долларов, за прошлый год — 65 миллиардов. Правда, почему-то сократился объем сомнительных операций — до 26 миллиардов долларов...
И вот я подумал: а почему все-таки, несмотря на то что еще в декабре 2011 г. Путин вновь остро поставил этот вопрос, нет ощутимого прогресса в решении проблемы деофшоризации? Прошло уже больше 2 лет, а реально, кроме законопроектов, кроме обсуждений, ничего не сделано. И вот я выделил для себя такие четыре причины, о которых я вам хочу рассказать.
Первая причина. Анализ работы разных групп над антиофшорным законодательством показал, что существуют две основные позиции.
Первая позиция — по отношению к незаконному вывозу капитала в офшоры, отмыванию капиталов. Это консолидированная позиция всех экспертов, и она резко отрицательная.
Вторая позиция. Здесь две группы интересов. Одна группа интересов заключается в том, что,
* Текст выступления публикуется с сокращениями.
в общем-то, офшоры помогают бизнесу, они выполняют функции защиты собственности, защиты прежде всего от рейдерства, компенсируют недостатки российских институтов, судебной системы, они способствуют реализации инвестиционных проектов, помогают получать кредиты и т.д. и т.п. А вторая группа интересов — когда низконалоговые юрисдикции используются для агрессивной минимизации налогообложения. Естественно, это все равно достаточно вредно для страны, несправедливо, ведь тем самым мы подрываем налоговую базу бюджета.
Я, конечно, больше по второй позиции ко второй точке зрения (группе интересов) склоняюсь. Просто замечу, что нелегальные капиталы в офшорах фактически отмываются и становятся легальными. Как правило, они не тезаврируются где-то в пещерах, а вкладываются во вполне легальные активы.
Что касается моей собственной позиции, просто скажу: да, действительно, офшоры, компании в офшорах помогают решать отдельные задачи для бизнеса. Но почему в офшорах создаются центры концентрации прибыли? Ну, делайте там инвестиционные компании какие-то, компании, которые могут выполнять функции по привлечению
ш
кредитов, даже трейдеров. Но центры концентрации прибыли создавайте в России — платите налоги по российским ставкам. Кстати, об этом говорил президент России.
Разные точки зрения нашли отражение среди представителей государственных органов. Группа Набиуллиной, когда она была еще в Минэкономразвития, группа Юдаевой (теперь они вместе в Центральном банке) делали упор на необходимости совершенствования условий ведения бизнеса в России, так называемого инвестиционного климата: тогда не будет оттока капиталов из России, в том числе в офшоры. Мне кажется, одних только этих стимулирующих мер недостаточно, но, тем не менее, сей процесс тормозил разработку других мер. Так же, как сейчас преобладает, между прочим, репрессивный подход. Сегодня силовые структуры подключились к деофшоризации — Счетная палата, Росфинмониторинг. Это тоже односторонний подход. И вот Минфин в этом плане пытается как-то сочетать оба подхода.
Вторая причина. Я постоянно сталкиваюсь с этой проблемой, в разных аудиториях, и понял, что, в общем-то, мало кто понимает суть современного офшорного мира. Я могу спросить вас: что такое офшор? И не знаю, ответите ли вы правильно. Но дело даже не в том. Мы, может быть, определим, что такое офшор. Его признаки: низкие налоги, очень упрощенный уровень администрирования, легкие условия ведения бизнеса и трудность определения бенефициаров. Хотя, если разговаривать о налогах, то, по большому счету, налоги низкие не по отношению к любым доходам, а, как правило, к доходам, получаемым вне данной юрисдикции.
Однако современный офшорный мир гораздо сложнее. Классических офшоров (их списки составляют с конца 1980-х годов разные международные организации и отдельные страны) насчитывается от 40 до 60. У нас в списке 41 юрисдикция, в списке для межбанковских операций Центрального банка — 54 юрисдикции, в других списках чуть побольше. Я подчеркиваю — юрисдикций. Потому что не поддерживаю использование термина «офшорная зона», причем в нашем законодательстве. Я не юрист, но термина «офшорная зона» в международных документах не видел. Там это офшорные финансовые центры, «территории налогового рая» и т.п. Но не зоны.
И отсюда пошло — «офшорная зона на Дальнем Востоке». Но офшор — это не территория. Юрисдикция — это территория закона и определенных институтов, прежде всего — судов и административных органов, которые следят за выполнением этих законов и гарантируют их выполнение.
Так вот, после 2001 г. (бомбардировки башен-близнецов в США) в мире не было создано ни одной офшорной юрисдикции. Это надо понимать. А развитие офшоров шло, несмотря на то что в 2000-е гг. усиливалась антиофшорная политика и международного сообщества, и отдельных стран. И офшоры развивались по пути распространения на другие территории, по пути создания новых конфигураций. Кто-то называет их «офшорные цепочки», я это назвал «офшорные финансовые сети». Почему сети? Потому что не всегда (и, кстати, в нашем законодательстве так пытаются установить связь между офшорными и неофшорными бизнес-структурами) связь между оншорной и офшорной компаниями обусловлена владением собственностью, долями акций. Здесь может быть совершенно другая связь на основе неформальных, дружественных отношений и т.д. и т.п.
Получили распространение так называемые компании специального назначения — SPE, которые играют роль или центров владения холдингов, или тех же инвестиционных, трейдинговых, брокерских компаний. Есть статистика, из которой видно, сколько идет инвестиций в эти SPE, по отношению ко всем инвестициям, которые поступают в страну. Счетная палата очень хороший доклад подготовила, на который сейчас ссылаются: сколько у нас экспорта, сколько импорта связано с офшорами, но там Нидерланды не учитываются, хотя Нидерланды — это первая страна среди других, куда поступает значительная часть нашего экспорта (по-моему, около 14%). На втором месте Китай — в 2 раза меньше доля экспорта в Китай, чем в Нидерланды. Реально, конечно, в Нидерланды не поступает столько товаров, но, тем не менее, статистика такова.
Я сделал такой расчет. Да, я назвал юрисдикции, где располагаются SPE, «спарринг-офшорными», некоторые называют их еще «оф-шоропроизводящими». Вот я посчитал, какая у нас доля офшоров и спарринг-офшоров. Здесь я, может быть, допустил некоторую неточность, потому что Кипр у нас основной офшорной
юрисдикцией, по крайней мере, в 2012 г. еще был, несмотря на то что в 2012 г. грянул кризис. Но это итоговые данные Банка России: на данные юрисдикции приходится 70-80%, и в привлеченных инвестициях, и в исходящих инвестициях.
Третья причина. Несовпадение групповых интересов. Действительно, у разных экономических игроков разные интересы. Об интересе частных компаний мы говорили, он понятен. Хотя здесь бывают исключения. В этом плане мне представляется интересным предложение «ЛУКОЙЛа» о создании национальной компании, разработке соответствующего закона. И я вообще-то повторил в своих работах эту идею В. Алекперова. Основной признак национальной компании — это регистрация в России и уплата налогов в России. Конечно, задачей «ЛУКОЙЛа» при выдвижении идеи национальной компании было иметь равные возможности с государственными нефтяными компаниями, скажем, в разработке арктических месторождений и т.д. Тем не менее, мне кажется, эта идея заслуживает внимания, но она как-то не нашла поддержки.
Вы посмотрите на государственные компании. Почему офшоры используют государственные компании? Там же нет проблемы защиты от рейдерства. В общем, конечно, есть проблемы торговли, но почему они должны экономить за счет российского бюджета? Вы посмотрите, «Газпром» во взаимоотношениях с той же Украиной — одна офшорная компания за другой. У «Роснефти» тоже очень много офшорных трейдеров. Точнее, не много, а просто есть выдающиеся офшорные трейдеры. Я не знаю, как «Газпром», но «Роснефть» предоставляла кредиты, причем в товарной форме — это нефть, но расчет был через несколько месяцев. Причем долг иногда достигал сотен миллионов долларов.
Офшорные интересы дельцов теневой экономики понятны. Вот коррумпированное чиновничество. Как раз в декабре 2011 г., когда Президент объявил об оживлении кампании по деофшори-зации, было собрание или какое-то совещание энергетиков, так вот, В.В. Путин отметил, что 365 чиновников в этой сфере руководили 169 компаниями, и большинство из них выводили активы в офшор. А какие изменения с тех пор произошли? Доступной информации нет.
Четвертая причина. Недостаточный уровень международного сотрудничества. Сейчас
вообще ситуация, наверное, очень изменится в этой сфере, потому что в одиночку бороться с офшорами невозможно. Сегодня это мировой тренд, он тоже неслучаен. Он связан с кризисом, с переходом мировой экономики на новую модель развития, когда будут более низкие темпы роста и когда будут проблемы с наполнением бюджета. И, конечно, в этом плане ведется поиск новых источников бюджетных доходов. В ОЭСР разработан план по борьбе с эрозией налоговой базы и выводом прибыли из-под налогообложения. Его отличительная особенность — не только то, что он охватывает новые виды деятельности, например, интернет-торговлю, но и то, что он нацелен на предотвращение увода от налогов легальных доходов компании, на легальные схемы увода прибыли из-под налогообложения. Там целый ряд мер. Но одна из главных мер — это уже разработанный глобальный стандарт автоматического обмена информацией.
Как сейчас будет развиваться ситуация — не знаю. Но мы собирались вступить в ОЭСР, велась работа, в том числе и в рабочих группах по налогообложению. Нам был выдвинут целый ряд претензий, в том числе и по раскрытию информации. Были проверены наши соглашения об избежании двойного налогообложения — у нас действуют 80, и только 25 из них не соответствуют международным стандартам обмена. Вроде бы, это неплохо. Мы пересмотрели за последние 3 года только четыре соглашения, куда включили вопрос об обмене. Но я просто хотел сказать, что даже если будет налажен обмен информацией, это не гарантирует успехов в борьбе с уклонением от уплаты налогов. Даже если в чем-то удастся уличить недобросовестных плательщиков, то здесь проблема судебной системы.
Вот данные по работе судебной системы в отношении контроля за трансфертным ценообразованием: даже при выявлении нарушений таможенной службой более чем в 90% случаев решение суда выносилось в пользу предпринимателей. Иными словами, один из важных каналов перевода прибыли в офшор — трансфертное ценообразование — уловить и особенно доказать очень сложно.
Ну а что теперь? Теперь заморожены контакты с международным сообществом, с ОЭСР, наверное, по крайней мере, в ближайшее время
г
они будут ограничены. И, конечно, этот фактор тоже скажется на эффективности борьбы с офшорами. Но какой общий вывод? Нужен комплексный подход. Все-таки не надо хвататься за одну какую-то из сторон борьбы с офшорами. Это, конечно, прописная истина, но тем не менее. Нужны системные меры. Я считаю, что, конечно, с отмыванием нелегального капитала надо бороться. Здесь хорошие законы и соответствующие институты. Но надо обратить внимание на легальный отток капитала, потому что есть все-таки понятие, и оно сейчас усиливается, социальной несправедливости и налоговой несправедливости. И эта несправедливость вызывает отторжение общества. Я вам хочу сказать: безусловно, очень плохо, что против нас сейчас принимаются какие-то меры, в том числе касающиеся отдельных чиновников, депутатов, но, с другой стороны, судя по реакции, население одобряет — дескать, нечего там иметь счета и собственность за рубежом. Во всяком случае, складывается такое впечатление.
Знаете, во многих цивилизованных странах неприлично говорить о том, что используются офшоры. Я как-то спросил у канадского бизнесмена: «У вас как, офшоры используются?» Он говорит: «Ну конечно. Что же мы, идиоты?» — «А как вы об этом говорите?» — «Ты что! Если это станет достоянием гласности, этот человек практически нерукопожатен».
Еще один такой пример. В прошлом году был опубликован список счетов из офшоров, по-моему, Британских Виргинских островов. Этой информации больше, чем в WikiLeaks, OffshoreLeaks ее даже назвали. И после этого очень многие страны, около 50, стали принимать какие-то меры, и эти списки вызвали активное обсуждение проблемы в обществе. Вот такая ситуация. Естественно, это не одна мера. Но если все-таки какие-то нравственные принципы в нашей политике усилятся, это будет хорошо в плане деофшоризации.
Саму деофшоризацию мы начали, по крайней мере, 2 года назад. Это мировой тренд. От этого никуда не денешься. Уводом капиталов в офшоры, их недобросовестным использованием озабочена и недовольна, как мне представляется, значительная часть населения. Как это скажется на темпах экономического роста? Давайте я просто приведу один пример. Вот Президент РФ бросил упрек «Роснефти», что одна
из крупнейших сделок прошлого года — покупка акций у ТНК и ВР — совершилась вне пределов российской юрисдикции. Сумма этой сделки в денежном выражении около 44 миллиардов долларов, потому что 19,5% акций «Роснефти» было передано ВР в зачет расчетов по данной сделке.
Какой был ответ руководства «Роснефти»? Я даже не буду ссылаться на уважаемое руководство «Роснефти», а вот на пресс-секретаря этой компании сошлюсь. Он сказал, что это было сделано по настоянию владельцев вот этих акций, то есть ТНК-ВР. Прежде всего — это консорциум ARR, который управлял ТНК. Но, я думаю, ВР не настаивала. Потому что в противном случае, если бы эта сделка была совершена в России, им нужно было заплатить налог, 20% у нас налог с прибыли, с разницей между стоимостью вот этого актива, по которой были ими приобретены ранее активы ТНК-ВР. Но и ВР тоже, по-моему, за 3 миллиарда в свое время приобрела этот актив...
Получение этих доходов способствовало бы развитию российской экономики или нет? У меня разные оценки, но я оставлю этот вопрос без ответа. Я только замечу, почему до сих пор экономические интересы госкомпаний отождествляются с интересами государства и бюджета. Игнатьев, бывший председатель ЦБ, говорил о бюджетных потерях вследствие нелегального вывоза капитала — до 20 миллиардов долларов. Я провел собственную оценку — 50 миллиардов в результате легального использования офшорных схем. Сейчас я немного пересчитываю этот показатель. Но, по крайней мере, около этого, может быть, чуть-чуть поменьше. Миллиарды долларов потери бюджета.
Что было бы, если хотя бы наполовину сократить эти потери от легального использования офшоров? Ведь с помощью офшоров не только уводятся капиталы, там экономия на процентах по займам. Вы посмотрите, у нас все инвестиции, которые поступают, — это не прямые инвестиции, а кредиты, которые нам предоставляют. Капиталы, вывезенные сначала туда, а потом кредиты в Россию, и плата за них, уходящая за границу, не облагается налогами. Так же как плата за использование интеллектуальной собственности и т.д. Кроме того, это дополнительная возможность экономить на социальном налоге, социальных платежах, которые составляют 30%. Потому что, если с помощью процентов
или дивидендов выплачивать доходы, социальные платежи не надо платить. Ну и так далее.
Вот это был бы «плюс». Что касается «минуса», я не знаю однозначного ответа. Когда речь идет о деофшоризации, то не о том, что вообще ликвидировать, не использовать иностранные юрисдикции. Я повторял слова Путина, и присоединяюсь к ним, когда он сказал, что пускай там будут инвестиционные компании, но не надо центров концентрации прибыли. Холдинговых центров, которые владеют собственностью, акциями, также точно не надо. Сейчас, когда обостряется международная обстановка, это ясно.
Центры прибыли за рубежом ликвидируются с отменой всех льгот по соглашениям об избежании двойного налогообложения. Вообще это одна из основных моих идей, которая, к сожалению, пока не реализуется. По многим вещам, я знаю, готовятся некоторые законопроекты, они будут воплощены. А по ликвидации льгот для нерезидентов по соглашениям об избежании двойного налогообложения — нет. Заплатите налоги здесь по российскому законодательству — и потом можно работать за границей. Все преимущества, которые дает англосаксонское право, можно использовать.
Существуют две группы факторов — выталкивающие и притягивающие бизнес в офшоры. Сейчас притяжение в плане экономии на налогах очень серьезное. Если мы ликвидируем офшорные льготы, все равно мы полностью не ограничим вывоз капитала. Тогда не надо было принимать закон о свободном движении капитала по капитальным операциям, тот, что разрешил закон о валютном регулировании, по-моему, 2006 года.
Но все равно никакой закон здесь не поможет. В 90-х годах все было запрещено, а вывоз капитала был огромен. Вот, кстати, мы траст не рассматриваем, а это большая проблема. Между прочим, в этом законе Минфина впервые хоть как-то она поднята и обозначена. Траст — это черная налоговая дыра. По оценкам, от 30 до 40% всех офшорных активов контролируются трастами, трастовыми договорами. А это значит, что даже если будут сообщать информацию о бенефициарах, на чем мы настаиваем, она может не отражать реального положения дел.
Кстати, непонятно, что с этой информацией делать, если будут нарушения, потому что Совет Федерации пошел далеко, он сейчас там
уголовную ответственность хочет установить за налоговые нарушения. В Соединенных Штатах Америки есть уголовная ответственность, и штрафы там не от базы неуплаченных налогов, а от базы средств на счетах. Это действительно серьезное наказание. Наказания тоже нужны какие-то.
Я мог бы немножко добавить о налогообложении прибыли. Не только «Газпром», а все компании сначала налог с прибыли 20% платят в России, а потом выплачивают дивиденды и проценты в зависимости от юрисдикции регистрации компании. Здесь экономия 5 и 9% или 5 и 15%. Плюс социальные платежи. Если посмотреть, сколько выплачено дивидендов крупными компаниями, тем же ТНК-BP или «Сибнефтью», то практически даже больше или половина конечной стоимости, за которую они были проданы. Проще говоря, это одна из форм вывоза прибыли.
А вот с кредитами — тут тоже двойная выгода, тут тоже надо считать. С одной стороны, если в России налог на доходы от использования кредита 20%, как и на любую прибыль, то, если мы вывозим на Кипр или в какую-то другую спарринг-офшорную юрисдикцию, — 0%. Кроме того, выплаты за кредит учитываются в плане затрат для снижения налогооблагаемой базы в России. И здесь мы тоже теряем.
Понимаете, можно сделать вывод, что до нуля никогда не деофшоризируется, но придется стараться это делать. Вот у меня есть чувство какой-то социальной несправедливости, налоговой несправедливости. Да, можно сказать: «Работайте, зарабатывайте деньги сами, нечего завидовать честно заработанным деньгам, которые есть у богатых, и т.д.» Но все платят налоги. Это такое средство выравнивания социальных слоев.
Мы, конечно, не решим всех вопросов. И вообще «офшор» — это устаревшая терминология, хотя я все-таки приписываю себе слово «деоф-шоризация», потому что я впервые употребил его в том смысле, что сначала офшоризация, потом деофшоризация. Ну, хорошо, что привилось. Смысл-то такой, что, конечно, надо совершенствовать систему нашего налогообложения. И я не воспринимаю негативно дифференцированный налог на доходы физических лиц. В феврале Президент собирал академиков, снова встал вопрос о введении этой шкалы. Да, скорее всего, придется, но пока не время. Конечно,
г
все понимают, что очень сложно ввести сейчас эту шкалу. Тем не менее меньше 30 стран используют плоскую шкалу налогов. А почему 150 стран не используют ее? Да, она дала эффект, но сейчас, наверное, все-таки какие-то другие задачи. Другое дело — какие могут быть издержки, какая шкала.
Кадастровая оценка собственности для налогообложения? Мне кажется, тоже очередная ошибка в том плане, что в кризис падает кадастровая оценка, тогда будет снижаться сумма собираемых налогов. И опять: почему кадастровая оценка, рыночная стоимость не предусматривает дифференцированного подхода? Вот эта ставка, по-моему, она одинакова и не зависит от кадастровой оценки. Или будет дифференцированной.
Вот тут очень важна дифференциация. Ну как это — владеть земельными латифундиями в Подмосковье? Да они должны быть под очень сильным налогом! Вот сейчас обсуждается проблема «золотых парашютов», больших зарплат в госкомпаниях. Тут можно спорить, ограничивать тремя месяцами, но правильно говорят, что генеральный директор назначит себе такой оклад, что при выходном пособии в три оклада он получит больше, чем полугодовые или годовые выплаты по «золотому парашюту». Наверное, лучше ограничивать дифференцированным подоходным налогом, и тогда невыгодно будет много платить.
Конечно, будут использовать схемы, расписывать на нескольких физлиц, опять как-то выводить в офшоры. Но это другое. Значит, надо как-то совершенствовать законодательство против таких действий. Это бесконечный путь. Вы скажете: ну другие страны как-то что-то делают. Вот эта FATCA знаменитая американская. Очень эффективная система. Это, кстати, единственное, что прошло у Обамы. Ведь он еще в 2007 году, за год до своего избрания вместе с сенатором Левиным выдвинул целый законопроект о борьбе с офшорами. И законопроект не прошел в американском Конгрессе. Но FATCA удалось протащить. И, в общем, это очень сильный инструмент. Вплоть до того, что сейчас американским гражданам не открывают счета во многих европейских банках. Потому что связываться с США, делать дополнительную работу — сообщать сведения — никто не хочет.
Конечно, не понятно еще до конца, как FATCA будет действовать. Я на днях читал статью, что стоимость обслуживания вот этого закона об иностранных счетах — около 1 миллиарда долларов. А сколько он даст дополнительных доходов для американской казны?
Так что тема сегодняшнего обсуждения очень благодарная. Мы волей или неволей будем соприкасаться с ней, потому что проблема с бюджетом, с получением дополнительных доходов серьезная, и вот здесь нужны новые идеи. Ждем их от вас.
книжная полка
новинки издательства финуниверситета
Российская экономика в 2011-2013 годах: тенденции, анализ, прогноз: Аналитический доклад /научн. рук. д.э.н., проф. М.А. Эскиндаров, д.э.н., проф. С.Н. Сильвестров, д.э.н., проф. А.А. Френкель, д.э.н., проф. В.Ф. Шаров. М.: Финансовый университет; Фонд «СОНАР», 2013. 118 с. ISBN 978-5-7942-1129-0.
В работе рассматриваются основные тенденции развития реального и финансового секторов экономики России в 2011-2013 гг. Особое внимание авторы уделяют анализу влияния динамики цен отдельных видов товаров и услуг на инфляцию в потребительском секторе; влияния динамики цен производителей промышленной продукции на инфляцию в промышленном секторе; финансового состояния предприятий; влияния ценовой политики на рост производства. В докладе рассмотрена денежно-кредитная и финансовая политика государства, инвестиционная и внешнеэкономическая деятельность, приведены экономические индикаторы конъюнктуры, дан прогноз темпов роста видов экономической деятельности в промышленности на краткосрочную перспективу. Работа предназначена для руководителей и работников аналитических подразделений Аппарата Правительства РФ, Администрации Президента РФ, Министерства экономического развития РФ, Министерства финансов РФ, других федеральных и региональных министерств и ведомств, банков, промышленных предприятий, научных работников и аспирантов, занимающихся изучением проблем национальной экономики. Публикуется в авторской редакции.
Российская экономика
в 2011-2013 годах:
тенденции,
анализ,
_прогноз
Ш
Мир новой экономики
