CC BY
58
УДК 94(57) : 329.052 : 341.39 : "191 - 192" Е. В. ЛЮБЕЗНОВА
Сибирская государственная автомобильно-дорожная академия, г. Омск
КАДЕТЫ СИБИРИ В ПОИСКАХ ФОРМ ОРГАНИЗАЦИИ ВЛАСТИ В ПЕРВЫЙ ГОД ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
Статья посвящена проблеме эволюции представлений сибирских кадетов о формах организации и осуществления власти в крае в первый год Гражданской войны. Автор уделил основное внимание факторам, обусловившим переход представителей партии народной свободы на позицию поддержки диктатуры.
Ключевые слова: кадеты, диктатура, коалиция, социальный опыт, политическая практика, Гражданская война.
Уже историографическим стереотипом стало представление о кадетах как о пропагандистах и устроителях диктаторской власти в Сибири в годы Гражданской войны. Однако в работах исследователей проблема причин перехода кадетов на крайне правые позиции специально не ставилась, в лучшем случае — освещались лишь её отдельные аспекты. Так, среди историков бытует мнение, что быстрой эволюции кадетской программы в сторону поддержки диктатуры способствовало, во-первых, их сотрудничество с кругами, тяготевшими к «реставрационной» позиции (офицерством, генералитетом, промышленниками и т.п.) [1], и, во-вторых, отсутствие социальной поддержки у партии и как следствие — ставка только на военную силу [2, 3]. Таким образом, крайне важно выявить и охарактеризовать всю совокупность факторов, определивших эволюцию представлений кадетов о формах организации и осуществления политической власти в Сибири в начальный период Гражданской войны.
Выступление чехословацкого корпуса началось 25 мая 1918 г. внезапно как для большевиков, так и для их противников. Представители подпольных групп в первые дни пребывали в растерянности. Однако эсеры и военные круги, на протяжении зимы — весны 1918 г. готовящиеся к перевороту, быстро оправились от потрясения и включились в бурную политическую деятельность на территории освобожденной Сибири. Представителям же местных комитетов партии народной свободы понадобилось время для того, чтобы привести в порядок свои ряды и определиться со средствами борьбы с большевиками. Способы решения основных задач сибирским кадетам приходилось искать в условиях чрезвычайных. На решения влияла сама обстановка военного времени, давал о себе знать и политический опыт революции.
Ещё с ноября 1917 г. члены ПНС, объявленные декретом СНК партией врагов народа, подверглись преследованиям со стороны большевиков. К апрелю 1918 г. практически все либеральные издания (12 наименований) были запрещены местными Советами. Партия перешла на нелегальное положение.
Ситуация осложнилась отстраненностью местных кадетов от участия в формировании региональных органов управления. Решением декабрьского Чрезвычайного областного съезда (6 — 12 декабря
1917 г., Томск) кадеты как «цензовые элементы» были лишены возможности быть избранными в Сибир-
скую областную думу (СОД). «До Учредительного собрания в Сибири орган, контролирующий и законодательный, должен состоять исключительно из представителей демократии без участия цензовых элементов, что же касается до власти исполнительной, то она должна быть социалистической» [4], — говорилось в постановлении съезда. Таким образом, почти половина состава СОД избиралась советскими организациями. Представительство от буржуазных партий вообще было исключено. Наконец, спешно созданное в начале 1918 г. Временное правительство автономной Сибири оказалось фактически эсеровским (из 15 его членов 11 входило в партию социалистов-революционеров). Это отчасти обусловило слабое участие сибирских кадетов в антибольшевистском движении в первой половине 1918 г. Поэтому неудивительно, что генерал В.Е. Флуг в своем «Отчете о командировке из Добровольческой армии в Сибирь в 1918 г.» отмечал равнодушное от-ношение кадетов к вопросу об активной борьбе с бо-льшевиками [5].
В условиях начавшейся Гражданской войны некоторые представители партии народной свободы бездействовали. Но были и такие, как Г.К. Гинс, которые пытались сотрудничать с новой властью. Своё вступление в должность Управляющего делами Западно-Сибирского комиссариата Георгий Константинович объяснял чувством долга и ответственности перед Родиной. «В этот момент нужно было проявить много мужества, чтобы встать во главе власти, — говорил Г.К. Гинс. — Между тем нельзя было и прятаться за спины других. Несведущие, совершенно не подготовленные к практической работе люди могли сразу погубить начатое дело освобождения» [6].
Обособленно от других кадетов действовала дальневосточная группа, которая ещё с весны 1918 г. занималась подготовкой диктатуры. Свою позицию сторонников твердой власти, в корне расходящуюся с идеями парламентаризма и либерализма, которые всегда отстаивала партия народной свободы, дальневосточные кадеты объясняли обстановкой в стране. Так, в газете «Голос Приморья» от 7 июля 1918 г. говорилось: «В числе признавших только такой выход (речь идет о временной диктатуре. — Е.Л.) и партия кадетов... Это признание — величайшая скорбь для партии и для всех к ней примыкающих. Но это, бесспорно, диктовалось неотвратимыми требованиями момента» [7]. Необходимость твердой власти была вызвана самой логикой Гражданской войны и непо-
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 2 (96) 2011 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 2 (96) 2011
средственно связана с разворачивающимися на тот момент событиями в крае. В данном случае можно согласиться со словами лидера большевиков В.И. Ленина, который в своё время заметил, что «в период острейшей классовой борьбы не может быть никакого государства «чистой демократии». либо диктатура пролетариата, либо диктатура буржуазии, середины не было»1. И дальневосточные кадеты это хорошо понимали. Силе можно было противопоставить только силу.
Подходящей кандидатурой в Сибири на пост диктатора был генерал Д.Л. Хорват, фактический правитель КВЖД, комиссар Временного правительства Харбинской области. На предложение прибывших в его штаб в Харбин весной 1918 г. кадетов сформировать региональное правительство Д.Л. Хорват согласился. С кадетской помощью он организовал так называемый Деловой кабинет. Это своего рода правительство было полностью органом правого крыла антибольшевистского движения, состоявшим в значительной степени из кадетов.
Таким образом, к началу Гражданской войны в Сибири не сложилось единой политической областной организации, не определилось влиятельного центра, который бы координировал действия всех кадетских групп и направлял их деятельность в форматоре общей программы.
Первая (после освобождения Сибири, Заволжья и части Урала от большевистской власти) конференция организаций партии народной свободы, прошедшая в Омске в августе 1918 г., ярко продемонстрировала неопределенность во взглядах сибирских кадетов, которые в тот момент ещё находились в состоянии поиска подходящих средств борьбы с большевистской властью. Для некоторых делегатов конференции показалось возмутительным выступление В.А. Жар-децкого, с полной уверенностью заявившего, что во имя спасения государства «должны быть признаны все приемы воздействия.» [8]. Только диктатура, по мнению лидера омских кадетов, могла предотвратить анархию и поставить точку в деле освобождения России от большевиков.
Отдельные участники конференции высказали свои опасения по поводу диктатуры. Так, Горчаков увидел в ней опасный путь, поскольку сама идея неограниченной власти противна народным массам, «которые худо ли, хорошо ли, успели проникнуться идеями народоправства» [8]. Делегат С.Б. Свержин-ский считал возможным введение диктатуры только в случае крайней необходимости, если не окажется иных способов, таковых, которые «не заставят нас. сделать шаги, противные духу партии Народной свободы» [8]. А необходимости в диктатуре, по мнению большинства сибирских кадетов, пока не было. Большие надежды практически весь цвет антибольшевистского движения в Сибири возлагал на Уфимское государственное совещание, которое должно было дать единую власть.
Принципиально новый этап в деятельности местных отделов ПНС начался в конце августа 1918 г., с прибытием в Сибирь В.Н. Пепеляева. Виктор Николаевич был направлен в край центральным комитетом партии. В своей деятельности В.Н. Пепеляев руководствовался инструкциями Национального центра, членом которого он являлся с момента создания тайной организации, и решениями Майской конференции ПНС 1918 г. Только во многом благодаря стараниям Пепеляева (он объездил всю Сибирь, посетил отдельные центры и познакомил их с директивами партии) все кадетские группы были объединены под началом единой политической программы. Её основные по-
ложения были сформулированы на конференции кадетов, проходившей в Москве с 13 по 15 мая 1918 г. Она очертила круг перспективных задач, вставших перед партией в послеоктябрьский период. Среди прочих требований было сформулировано принципиально новое, ставшее для некоторых членов партии неожиданным, — установление единоличной диктатуры [9]. Кадет П.И. Новгородцев, который озвучил эту идею в своем докладе, говорил об «исключительной важности переживаемого момента», что само по себе вынуждало партию совершить над программой тот «взлет», который мог дать национальное объединение [9].
Американский историк У. Розенберг склонен считать, что мыль о диктатуре родилась в голове В.Н. Пепеляева только после начала его пути на Восток и «особенно после обсуждения сибирской ситуации со своим братом Анатолием, бывшим царским полковником, а теперь командующим воинскими силами возле Омска» [10]. Есть основания полагать, что политические взгляды Виктора Николаевича сформировались гораздо раньше, под влиянием революционных событий 1917 г.
Разлагающее действие революции В.Н. Пепеляев смог почувствовать в Кронштадте, куда был назначен комиссаром Временного правительства в марте 1917 г. Впечатления от происходящего остались самые тягостные. «„Краса и гордость революции" расхищала в одиночку и организованно казенное имущество и продувала его. Зацвели притоны под охраной дежурных гуляк, развились венерические болезни, пьянство. Людьми овладели и животный страх, и животная ярость, и злоба» [11], — констатировал комиссар Кронштадта в своих «Записках.». Корень зла, по мнению В.Н. Пепеляева, заключался в том, что само правительство не обладало всей полнотой власти, оно не смогли обуздать революционную стихию, ибо народом «овладела страсть к разрушению» [11, с. 71].
13 мая 1917 г. вышел конфликт между комиссаром Кронштадта и Советом относительно кандидатуры на должность начальника милиции. В.Н. Пепеляев официально подал в отставку, однако по решению местного Совета провел две недели в заключении. И как писал по этому поводу Л.А. Кроль, «В.Н. Пепеляев попал в каземат правым, а вышел архиправым»2. Личный революционный опыт убедил лидера сибирских кадетов в бессмысленности заявленных ещё Временным правительством князя Г.Е. Львова формул — демократия, свобода, всеобщее избирательное право и т.п. Народ не мог уважать власть, так как подсознательно отрицал саму идею власти. Стало быть, спасти государство от окончательного развала, по мнению Виктора Николаевича, могла только сила. Отсюда неслучайно В.Н. Пепеляев с огромным уважением отзывался о генерале Л.Г. Корнилове и поддержал его выступлении против Временного правительства А.Ф. Керенского.
Идейным союзником В.Н. Пепеляева в Омске являлся известный публицист В.А. Жардецкий. Именно он, как никто другой, последовательно ещё с 1917 г. отстаивал идею сильной власти, осуждая «наивность» революционных правительств [12]. «Вот уже третий месяц, как мы пытаемся околдовать, заворожить всю страну прекрасными словами, но что получается из этого, кроме одного говорения? Отечество несется «на всех парусах» к гибели, к экономическому и финансовому краху, к анархии. а мы в это время, стоя на тонущем корабле, произносим свои заклинатель-ные формулы, выносим резолюции, выкрикиваем лозунги и в этой словесной вакханалии кружимся, словно листья в ноябре» [13], — с разочарованием
писал о власти, установившейся в стране в ходе Февральской революции, В.А. Жардецкий.
Уже в конце 1917 г. с первой страницы ведущего печатного органа местных кадетов «Сибирской речи», редактором которой продолжительное время был В.А. Жардецкий, исчез прежний девиз: «Да здравствует парламентская демократическая республика», под которой газета выходила с момента своего основания в мае 1917 г. Всё отчетливее стала проявляться приверженность «Сибирской речи» к твердой власти. Октябрь и последовавшие за ним события только омрачили настроение и убедили В.А. Жардецкого в спасительности диктатуры. В январе 1918 г. под впечатлением бесславного краха Временного правительства он скажет: «Довольно болтовни. Надо спасти самую возможность государства в России, установить в ней порядок в самом грубом смысле этого слова.» [14].
Но пока все участники антибольшевистского движения готовились к Уфимскому государственному совещанию, где предстояло, наконец, решить вопрос о создании единой всероссийской власти, кадетские группы Сибири открыто не пропагандировали идею диктатуры, что свидетельствовало об их сомнениях относительности правильности выбранной позиции. Даже на самом Совещании единственный представитель центрального комитета партии народной свободы, Л.А. Кроль, неуверенно озвучивал мнение ЦК относительно диктатуры как наилучшей формы власти в настоящих условиях. Лев Афанасьевич отмечал, что «к великому несчастью для России. на фоне нашей революции не явилось ни одного человека, которому вся нация, вся страна могли бы доверять такую власть., поэтому приходится поневоле мириться с менее совершенной формой в виде директории»3. По настоянию участников Совещания, во имя соглашения вопрос о диктатуре был снят с повестки, и никто, в сущности, этой идеи не отстаивал.
Пока делегаты оговаривали в Уфе условия «договора», В.Н. Пепеляев обсуждал новую программу взаимодействия с генералом Д.А. Хорватом и кадетами Харбина. Из дневниковых записей Виктора Николаевича становится очевидным расхождение во мнениях кадетов в отношении к Директории. Тем не менее, во многом благодаря настойчивости и убедительности самого В.Н. Пепеляева, возобладала ставка на диктатуру. «Прошли мои тезисы. Левое течение побледнело. К «Всероссийскому» Правительству относятся в большинстве отрицательно» [15], — отмечает Виктор Николаевич в своем дневнике.
Предстояло собрать конференцию, которая должна была официально объединить все разрозненные сибирские кадетские группы под лозунгом «диктатуры». Первым шагом стало создание в начале ноября 1918 г. Восточного отдела ЦК, который предназначался для того, чтобы усилить вес кадетов как партии в тени военной диктатуры и мобилизовать общественное мнение.
Демонстративно отчужденно вел себя „левый" кадет Л.А. Кроль. Ещё летом 1918 г. он разошелся во мнении с ЦК партии в решающем тактическом вопросе того времени. В воспоминаниях лидер уральских кадетов так разъяснял свою позицию: «В спасительность диктатуры я не только не верил, но и считал её гибельной для дела. Выступать с такой формулой — значило бесцельно повредить своей политической репутации и уменьшить возможное своё влияние налево» [16].
Представляя и «Союз возрождения», и ЦК партии народной свободы, он надеялся подготовить почву для национального объединения в Самаре, Челябинске и Омске. В своей политической деятельности уральский кадет руководствовался совместной програм-
мой «Союза возрождения» и «Национального центра», разработанной в конце июля — начале августа
1918 г. «Единая платформа» нацеливала на ведение работы по воссозданию государства «в полном единении»4. До созыва Учредительного собрания, что было возможно только после победы над большевиками, вся власть, предполагалось, должна перейти к Директории трех: главнокомандующему вооруженными силами и двум представителям социалистического и несоциалистического течений.
Сформированное в начале августа 1918 г. Л.А. Кролем временное областное правительство Урала действовало в духе революционных правительств князя Г.Е. Львова и А.Ф. Керенского. Его программа, по мнению современников, явно носила отпечаток воззрений Л.А. Кроля. Однако, не имея собственных вооруженных сил, правительство не получило возможность действовать самостоятельно, поэтому вскоре сошло с политической сцены.
Взгляды уральского кадета отчасти разделял и видный представитель партии народной свободы профессор Г.Г. Тельберг. По его мнению, печальный опыт деятельности кабинета А.Ф. Керенского, уподобившегося «крыловской тройке» [17], вовсе не доказывает неприемлемость коалиции. «Ошибка заключалась. в. её убийственной партийной форме.», — уверенно говорил Г.Г. Тельберг. — . нам, наконец, нужны комиссары, для которых распоряжения центральной власти и требования закона составляли бы предмет беспрекословного исполнения, а не упражнения для партийной критики и партийного протеста» [17].
Тем не менее осенью 1918 г. сторонники коалиции столкнулись больше с противодействием, чем со стремлением к созданию широкой антибольшевистской коалиции. Политическое бессилие созданной на Уфимском государственном совещании Директории лишь подтвердило опасения тех кадетов, которые не верили в жизнеспособность коалиционных правительств. На своем примере Директория ещё раз продемонстрировала нежелание участников антибольшевистского движения преодолеть партийность.
Кадет Н.В. Устрялов в своей работе «Под знаком революции» подошел к вопросу о диктатуре с позиции исторической неизбежности. «Самая легкость переворота 18 ноября доказала, насколько он созрел и насколько он был органичен» [18], — писал Николай Васильевич. Н.В. Устрялов привел в качестве подтверждения своей позиции целый комплекс причин установления диктатуры в Сибири. Во-первых, Директория с первых дней своего существования продемонстрировала полную негодность справиться с задачами, которые стояли перед ней. Во-вторых, у правительства не оказалось социальной базы, не было опоры ни в военных кругах, ни в среде городской буржуазии и значительной части интеллигенции. «Крестьянство же, по обыкновению, „безмолвствовало", мечтая лишь о том, чтобы его оставили в покое., рабочие же если к кому и тяготели, то уже скорее к большевикам, чем к уфимских правителям» [18, с. 140], — рассуждает автор. А в условиях пассивности сибирского населения, которое не понимало до конца смысла Гражданской войны, «нужно было либо отказаться от мысли о вооруженной борьбе с большевизмом, либо пойти на милитаризацию правительства» [18, с. 141]. Естественно, что первое кадеты допустить не могли. И, наконец, сильным и вооруженным большевикам можно было противопоставить только сильную и вооруженную антибольшевистскую власть.
Кадет Г.К. Гинс иначе трактовал предпосылки установления диктатуры в Сибири. В своих рассуждениях Георгий Константинович апеллировал к не-
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 2 (96) 2011 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 2 (96) 2011
удачному опыту революционных правительств 1917 г. По мнению Г.К. Гинса, Временное Сибирское правительство П.В. Вологодского, в составе которого он проработал достаточное количество времени, не сумело проявить твердости к левым течениям; тем самым повторило судьбу Временного Российского правительства, сразу же попавшего в плен Петросовету [6, с. 36].
Ущербность Директории, с позиции Г.К. Гинса, заключалась в самой её сути — коллективности. «Каждая перемена .состава, — обращается кадет к анализу опыта Временных правительств 1917 г., — была новой революцией, была переменой самой верховной власти, и это расшатывало престиж власти, авторитет которой основывается на её незыблемости, недосягаемости» [6, с. 190]. А единоличная власть, наоборот, продолжает Г.К. Гинс, упрощает отношения, вносит большую определенность и ясность и вместе с тем большую устойчивость. «Меняются министры, меняется политика, а глава остается тем же, и государство не испытывает тяжелых потрясений» [6, с. 189], — рассуждает кадет. Поэтому, с позиции Г.К. Гинса, совершенно естественным и логичным был финал для Директории: на смену ей должна была прийти диктатура.
На Омской конференции партии народной свободы, состоявшейся в ноябре 1918 г., все коалиции были признаны как вынужденные меры. Кадеты проявили единодушие в осуждении «нереализуемых» демократических лозунгов, Учредительного собрания первого состава и социалистических правительств, подобных Комучу в Самаре. В своем выступлении В.Н. Пепеляев обратил внимание на два важных обстоятельства, объясняющих выбор кадетов в пользу диктатуры. В первую очередь, Виктор Николаевич отметил исключительную важность переживаемого страной момента. «Партия должна заявить, что она не только не страшится диктатуры, но и при известной обстановке (курсив. — Е.В.) считает её необходимой» [19], — обратился докладчик к делегатам конференции. Кроме того, В.Н. Пепеляев в своем докладе проводит параллели с событиями 1917 г., заявляя, что «для судеб России небезразлично, по какому пути пойдет власть, создавшаяся на Востоке: будет ли она безволием, содействовать повторению кошмарных опытов революционного прошлого или положит им властный предел» (курсив. — Е.Л.) [19]. Громкий призыв В.Н. Пепеляева за военную диктатуру приветствовался с огромным энтузиазмом, становившимся общей политикой партии на протяжении второй половины 1918 — начала 1920 гг.
Таким образом, нельзя согласиться с теми исследователями, которые категорично утверждают, что вся Гражданская война была пройдена сибирскими кадетами под знаменем „диктатуры". Вопрос о политических пристрастиях местных партийных групп достаточно сложен. Взгляды сибирских кадетов сформировались не в одночасье. Позиция сторонников твердой военной власти стала результатом глубокого анализа всех обстоятельств развития настоящих событий, осмысления социального опыта революции 1917 г. видными представителями партии народной свободы в Сибири. Но особую роль в выработке единой для местных кадетских комитетов политической программы сыграл В.Н. Пепеляев, который в своей деятельности непосредственно руководствовался личным опытом, приобретенным в революционные дни в Кронштадте, а также директивами Национального центра и ЦК кадетской партии, нацеливающими на установление диктатуры в Сибири.
Дальнейшие поиски кадетов подходящих форм организации и осуществления власти в крае были свя-
заны с событиями периода правления А.В. Колчака, когда остро встал вопрос о создании Государственного Земского Совещания.
Примечания
1 Цит. по: Спирин, Л. М. Классы и партии в Гражданской войне в России (1917 — 1920 гг.)/Л. М. Спирин. — М. : Мысль, 1968. — С. 271.
2 Цит. по: Звягин, С. П. История «белой» Сибири в лицах: биограф. справочник / С. П. Звягин, М. В. Шиловский, В.Н. Пепеляев ; под ред. Р. В. Дегтяревой. — СПб : Нестор, 1996. — С.39.
3 Цит. по: Мельгунов, С. П. Трагедия адмирала Колчака : в 2 кн. / С. П. Мельгунов ; предисловие А. С. Кручинина. — М. : Айрис-пресс, 2005. - Кн. 1. Ч. I, II. - С. 312-313.
4 Цит. по: Иоффе, Г. З. Колчаковская авантюра и её крах / Г. З. Иоффе. - М. : Мысль, 1983. - С. 51.
Библиографический список
1. Конституционно-демократическая партия // Политические партии России. Конец XIX - первая треть ХХ в. : энциклопедия. - М. : РОССПЭН, 1996. - С. 271.
2. Думова, Н. Г. Кадетская контрреволюция и её разгром (октябрь 1917 - 1920 гг.) / Н. Г. Думова. - М. : Наука, 1982. - С. 195, 358;
3. Канищева, Н. И. Эволюция идеологии и программы кадетской партии в период Г ражданской войны и эмиграции / Н. И. Канищева // Русский либерализм : исторические судьбы и перспективы : материалы Междунар. науч. конф. - М. : РОССПЭН, 1999. -С. 339.
4. ГАРФ. Ф.Р. 176. Оп. 2. Д. 85. Л. 5.
5. Отчет о командировке из Добровольческой армии в Сибирь в 1918 г. // Архив русской революции : в 22 т. - М. : Терра : Политиздат, 1991. - Т. 9. - С. 251.
6. Гинс, Г. К. Сибирь, союзники и Колчак. Поворотный момент русской истории. 1918 - 1920 / Г. К. Гинс. - М. : Айрис-пресс, 2008. - С. 67-68.
7. ГАТО. Р. 72. Оп. 1. Д. 96. Л. 109.
8. Конференция организаций партии народной свободы Сибири и Урала // Заря. - 1918 . - 25 августа.
9. Московская конференция партии народной свободы. Москва. 13 - 15 / 26 - 28 мая 1918 г. // Съезды и конференции конституционно-демократической партии : в 3 т. - М. : РОССПЭН, 2000. -Т. 3. Кн. 2. 1918 - 1920 гг. - С. 34.
10. Rozenberg, W. G. Liberals in the Russian Revolution / W. G. Rozenberg. - London : Princenton University Press, 1974. - P. 230.
11. «Один из возмутительнейших эпизодов нашей революции»: записки комиссара Временного правительства В.Н. Пепеляева о событиях в Кронштадте в марте - июне 1917 г. // Исторический архив. - 2007. - № 4. - С. 97.
12. Жардецкий, В. А. О власти / В. А. Жардецкий // Сибирская речь. - 1917. - 14 ноября.
13. Жардецкий, В. А. // Сибирская речь. - 1917. - 27 мая. - С. 2.
14. Жардецкий, В. А.//Сибирская речь.-1918.-21 января.-С. 2.
15. Дневник В.Н. Пепеляева // Сибирь : лит.-худ. альманах. -Иркутск, 1989. - № 6. - С. 79.
16. Кроль, Л. А. За три года (Воспоминания) / Л. А. Кроль. -Владивосток, 1922. - С. 121.
17. Тельберг, Г. Г. Внепартийность правительства / Г. Г. Тель-берг // Сибирская жизнь. - 1918. - 3 августа.
18. Устрялов, Н. В. Под знаком революции / Н. В. Устрялов. -Харбин, 1927. - С. 143.
19. II Общесибирская (Омская) конференция конституционнодемократической партии 15-18 ноября 1918 г. // Съезды и конференции конституционно-демократической партии : в 3 т. - М. : РОССПЭН, 2000. - Т. 3. Кн. 2. 1918 - 1920 гг. - С. 58.
ЛЮБЕЗНОВА Евгения Владимировна, старший преподаватель кафедры отечественной истории. Адрес для переписки: e-mail: [email protected]
Статья поступила в редакцию 21.06.2010 г.
© Е. В. Любезнова
