CC BY
1Вилсона, особенно коротко с его старшей сестрой Элизой, бывшей замужем за Мак-Нилом, врачом английской миссии в Персии, а впоследствии английским посланником при дворе шах-ин-шаха. Самого Вилсона Александер называет в своей книге «властителем дум нашего века» (the master spirits of the age).18
Пушкин до 1830 г. нигде и никогда не обнаруживал интереса или знания современных ему английских поэтов позднеромантического направления, и в частности Джона Вилсона и близкого ему по духу и поэтической манере Барри Корнуола.19 С весны же 1830 г., т. е. сразу же после знакомства с Александером, Пушкин интенсивно их изучает и переводит. В библиотеке Пушкина появляется изданная в начале 1829 г. книга «Поэтические произведения Милмэна, Боулза, Вилсона и Барри Корнуола в одном томе»20 — та самая, которую Пушкин брал с собою в Болдино и которая послужила источником «Пира во время чумы» и жанровой моделью для других «маленьких трагедий».21
Не Александер ли обратил внимание Пушкина на творчество таких позднеромантических поэтов, как Джон Вилсон и Барри Корнуол, столь заинтересовавших русского поэта? Если это так, то нельзя не признать, что «неоднократные» встречи английского офицера с Пушкиным оказались весьма плодотворными.
JI. М. Аринштейн
К ЗАМЕТКЕ ПУШКИНА «ОБ АНДРЕ ШЕНЬЕ»
В заметке об А. Шенье Пушкин писал о французском поэте: «Долго славу его составляло несколько слов, сказанных о нем Шатобрианом, два или три отрывка и общее сожаление об утрате всего прочего» (XI, 35). Существует возможность сопроводить эту фразу комментарием, подтверждающим, сколь проницательна и точна была выраженная Пушкиным мысль.
Как известно, Андре Шенье успел напечатать при жизни лишь несколько стихотворений, главное же его поэтическое наследие состояло в рукописях. Современники мало знали его как поэта; его произведения были известны
языке см.: Алексеев М. П. Джон Вильсон и его «Город чумы». — В кн.: Алексеев М. П. Из истории английской литературы. М.—JI., 1960, с. 390-418.
18 Alexander J. Е. Travels to the Seat of War. . ., vol. 1, p. 33.
19 Барри Корнуол (Barry Cornwall) — псевдоним поэта и драматурга Брайана Проктера (Bryan Waller Procter, 1787—1874).
20 The Poetical Works of Milman, Bowles, Wilson and Barry Cornwall. Complete in one volume. Paris, A. and W. Galignani, 1829.
21 См.: Яковлев H. В. 1) Об источниках «Пира во время чумы». — В кн.: Пушкинский сборник. Памяти С. А. Венгерова. Пг., 1923, с. 137— 170; 2) Последний литературный собеседник Пушкина (Бари Корнуэл). — В кн.: Пушкин и его современники, вып. XXVIII. Пг., 1917, с. 5—28. См. также комментарии Н. В. Яковлева и Д. П. Якубовича в кн.: Пушкин. Полн. собр. соч., т. VII. Драматические произведения. JL, Изд-во АН СССР,
лишь избранному кружку, с членами которого Шенье встречался у поэта Лебрена или в салоне своей матери. Участниками втого кружка являлись Фонтан, Жубер, Морле, Трюден, Полина де Бомон 1 и др. Шенье был близок к Полине де Бомон и вывел ее в ряде своих стихотворений; она же сыграла некоторую роль в биографии Шатобриана. Благодаря ей Шатобриан с большой похвалой отозвался о стихотворениях Шенье в своей известной книге «Гений христианства» («Génie du Christianisme»; см. примечания ко II части: livre III, chap. VI).2 После того брат Андре Шенье, Жозеф, разбираясь в бумагах покойного брата, оставшихся в большом беспорядке, выбрал два стихотворения и напечатал их в периодических изданиях; несколько отрывков опубликовал поэт Мильвуа (в 1816 г.). Лишь в августе 1819 г. появилось полное собрание стихотворений А. Шенье, изданное Анри Латушем.3
В 1819 г. Н. Д. Иванчин-Писарев выпустил книгу «Сочинения и переводы в стихах», где помещено, в частности, стихотворение «Бедный человек». Хотя в книге нет никаких указаний на то, что это стихотворение не является оригинальным произведением Иванчина-Писарева, достаточно сопоставить «Бедного человека» и XXXV элегию Андре Шенье, чтобы убедиться, что перед нами перевод этого стихотворения.4 Поскольку речь идет, по-видимому, о первом переводе Шенье на русский язык, представляется уместным привести здесь его полный текст.
БЕДНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Как часто, ощутив всю горечь бытия, Вкусив от чаши зол, что жизнью называют, И утомясь от бурь, как странничья ладья, Зрю в гробе мирну сень, где вьюги затихают, С восторгом смерть зову. Прошед песчану степь, Там путник, жаждою и зноем изнуренный, Ждет светлыя струи. . . Подобно утомленный, Молю себя дерзнуть расторгнуть тяжку цепь. Вдруг сердце хладное невольно встрепенулось, На милых, на родных внезапу оглянулось; Воспоминания протекших ясных дней, Надежда воротить мечты очарованья, И юность лет еще, и будущность, а с ней И мыслей, чувств моих незрелы начертанья, Все манит, льстит, влечет, велит мне ждать и жить. Как часто слово, взор, улыбка заставляет
1 Б а р т Ф., де л а. Шатобриан и поэтика мировой скорби во Франции. Киев, 1905, с. 316—317.
2 Chateaubriand F.-R. Oeuvres complètes, t. IX. Paris, 1831, p. 434—438.
3 Chénier A. Oeuvres complètes. Paris, 1819. Об известности Шенье до издания Латуша см. также в статье П. Лукницкого «Ранние пушкинские штудии Анны Ахматовой» (Вопросы литературы, 1978, № 1, с. 207).
4 Элегия Шенье была опубликована впервые в сокращении (без первых четырех стихов) в приложении к «Гению христианства» Шатобриана (1802), а полностью — в сборнике, выпущенном Анри де Латушем в 1819 г. Французский текст, подстрочный русский перевод, а также отзывы об этом стихотворении французских и русских поэтов и критиков см. в тексте нашей статьи «Три элегии» (Искусство слова. Сборник статей, посвященный 80-летию Д. Д. Благого. М., 1973, с. 72—75).
Сносить всю тяжесть мук и слезы полюбить, Мирить с печалями и с горестью свыкает! Таится человек от самого себя! Вотще знакомится с печальной, хладной урной; Какое бремя зол ни пало б на тебя, Незримой связью ты прикован к жизни бурной, И ищешь вдалеке, скорей чем умереть, Какой-нибудь предлог, чтоб жить и жизнь терпеть. Страдал, страдаешь — и, надеждою ведомый, До гроба добредешь с мучительной истомой; Вот близок к пристани, вот странник сень нашел: Вот смерть целебница. . . Страдальца вопросите: Спокоен ли? Ах нет! — Все муки возвратите, Пусть стражду: смерть больней, ужаснее всех зол! 5
Сборник Иванчина-Писарева имеет цензурное разрешение 19 декабря 1818 г. Следовательно, «Бедный человек» был написан раньше, чем в руки русского поэта могло попасть первое отдельное издание Шенье. Источником перевода явился текст, опубликованный в «Гении христианства». Это доказывается и тем, что первые четыре стиха элегии Шенье, опущенные Шатобрианом, никак не отразились и в переводе Иванчина-Писарева: они не были ему известны. Как и многие его современники, Иванчин-Писарев не считал необходимым строго придерживаться подлинника. Он значительно увеличил объем стихотворения (30 стихов в переводе вместо 20 в оригинале), изменил систему рифмовки (элегия Шенье написана смежной рифмой), ввел ряд собственных образных и синтаксических построений. Но в целом отклонения от оригинала у Иванчина-Писарева не более значительны, чем то допускала переводческая традиция его эпохи.
Спустя десять лет ту же элегию Шенье перевел Баратынский, и в этом переводе («Под бурею судеб, унылый, часто я») она вошла в русскую литературу. Хотя Баратынский имел возможность воспользоваться изданием Jla-туша, он также опирался на текст, опубликованный Шатобрианом, и перевел лишь ту часть элегии Шенье, которая имеется в «Гении христианства». Известно, что Баратынский превосходно знал Шатобриана и публиковал в русских журналах свои переводы его произведений.6
Таким образом, Пушкин был глубоко прав, когда говорил, что «несколько слов», сказанных Шатобрианом, долго составляли «славу» Шенье. Примечание к «Гению христианства» не утратило полностью этой своей роли и после того, как творения французского поэта были отысканы и вышли в свет в 1819 г., и после появления заметки Пушкина.
Л. Г. Фризман
5 Иванчин-Писарев Н. Д. Соч. и переводы в стихах. М., 1819, с. 163-165.
6 См. об этом: Хьетсо Гэйр. Анастасия Львовна Баратынская о своем муже. — БсапсЬ-Зкуюа, 1964, г. X, р. 14 и след.
