CC BY
109
ЮБИЛЕЙ
JUBILEE
УдК 801 (091); 801 (092)
ББК 81.2рус
Александр Анатольевич Соколянский,
доктор филологических наук, доцент, Северо-восточный государственный университет (Магадан, Россия), e-mail: sokol_2001@mail.ru
К юбилею Сергея игнатьевича Бернштейна
Статья посвящена 120-летию со дня рождения выдающегося филолога Сергея Игнатьевича Бернштейна, который известен также как библиограф и теоретик театра. Основные научные интересы С. И. Бернштейна были сосредоточены в области изучения фонетики поэтической речи. В 20-е годы прошлого столетия С. И. Бернштейн произвёл записи чтения стихов Блоком, Гумилёвым, Ахматовой, Маяковским, Есениным, Сологубом, Белым, Ходасевичем и другими менее известными поэтами. Коллекция записей Бернштейна является уникальной. Голоса некоторых поэтов известны нам только по его записям. Среди поэтов Бернштейн различал тех, для кого фонетическое воплощение их стихов является единственно возможным (чаще это собственная декламация поэта), и тех, кто допускал разные способы прочтения своих стихов. Бернштейн одним из первых обратил внимание на возможность использования русской рифмы как источника сведений о произношении прошлого. Бернштейн выступал за чистоту устной речи, много сотрудничал с работниками радио. Велик его вклад в создание «Словаря языка Пушкина». Бернштейн был блестящим педагогом, многие выдающиеся филологи второй половины XX века были его учениками.
Ключевые слова: рифма, поэтическое произношение, фонетика, фонология, фонема, декламация.
Alexander Anatolyevich Sokolyanski,
Doctor of Philology, Associate Professor, Northeastern State University (Magadan, Russia) e-mail: sokol_2001@mail.ru
To Sergey Ignat’yevich Bernstein’s Jubilee
The article is dedicated to the 120th birthday anniversary of an outstanding philologist Sergey Ignat'yevich Bernstein who is famous as a bibliographer and a theatre theorist. The main scientific interests are concentrated on the studying of poetic speech phonetics. In 1920s S. Bernstein recorded poems recited by Block, Gumilev, Akhmatova, Mayakovskii, Yesenin, Sologub, Bely, Kho-dasevich and other not so prominent poets. Bernstein's collection of records is unique. We know the voices of some poets only due to his records. Among poets Bernstein recognized those for whom their own recitation was the only right variant and those who admitted different ways of reciting their poems. Bernstein was the first who paid his attention to the use of Russian rhymes as a source of information about the pronunciation of the past. Bernstein spoke in support of the purity of oral speech, collaborated much with broadcasters. He made a great contribution to the creation of the Dictionary of Pushkin's Language. Bernstein was a brilliant educator and many outstanding philologists of the second half of the XX century were his followers.
Keywords: rhyme, poetic pronunciation, phonetics, phonology, phoneme, rant.
14 января 2012 г. исполнилось 120 лет со дня рождения выдающегося филолога, библиографа, теоретика театра Сергея Игнатьевича Бернштейна. Он родился в Тифлисе в семье инженера. В 1916 г. окончил историко-филологический факультет Санкт-
Петербургского университета. Среди его учителей были такие выдающиеся лингвисты, как И. А. Бодуэн де Куртенэ, А. А. Шахматов, Л. В. Щерба. Свои первые студенческие работы С. И. Бернштейн посвятил библиотековедению и истории русского театра второй поло-
© А. А. Соколянский, 2012
291
вины XIX в. Опубликованные им в 1911-1915 гг. работы по библиотечному делу и по истории театра подписаны большей частью псевдонимом Вас. Досужее. Когда его интересы окончательно сосредоточиваются в сфере лингвистики и поэтики, то он начинает подписывать работы своей настоящей фамилией.
После окончания университета С. И. Бернштейн работает в Институте истории искусств. Институт был основан в 1912 г. графом В. П. Зубовым в собственном особняке на Исаакиевской площади. После революции институт был передан государству. В его стенах работали такие блестящие филологи, как Ю. Н. Тынянов, Б. М. Эйхенбаум, В. М. Жирмунский.
В 1923 г. С. И. Бернштейн создаёт Кабинет изучения художественной речи, который просуществовал до 1930 г. Кабинет занимался весьма конкретными исследованиями. Он был открыт в то время, когда филология испытывала огромный интерес к поэтическому языку. Здесь в качестве исследователей выступали не только профессиональные учёные и критики, но и сами поэты. Например, с 1916 по 1925 гг. - время расцвета знаменитого ОПОЯЗа (Общество изучения поэтического языка), в работе которого активное участие принимают многие поэты.
Особое значение в наследии С. И. Бернштейна имеет статья «О методологическом значении фонетического изучения рифм. (К вопросу о пушкинской орфоэпии)» (1922). В этой статье Сергей Игнатьевич закладывает основы изучения рифмы как лингвистического источника для суждения о произношении. С одной стороны, он опирается на работы своих предшественников (Е. Ф. Будде,
B. И. Чернышева, Р. И. Кошутича, Ф. Е. Кор-ша), с другой - он значительно углубляет понимание проблемы. Позднее рифму как лингвистический источник примут на вооружение такие выдающиеся лингвисты, как
C. П. Обнорский, С. И. Ожегов, М. В. Панов и др. Действительно, рифма помогает часто услышать то, о чем написание не сообщает никаких сведений. Так, без показания рифмы мы не можем узнать, как А. С. Пушкин произносил слово рев ([р’оф] или [р’эф]). Рифма однозначно указывает на второй вариант. Пушкин это слово рифмует со словами лев, присмирев, гнев.
О произношении окончаний прилагательных С. И. Бернштейн пишет: «Изучение рифм позволяет также решить вопрос о твёрдом или смягчённом произношении конечного
заднеязычного согласного основы в им. п. ед. ч. муж. р. имен прилагательных (тип великий, отлогий, тихий). Некоторые поэты нашего времени систематически обнаруживают в рифмах книжное - смягчённое - произношение этих основ...» [1, с. 336]. Приводятся примеры рифм поэтов начала XX в. типа пылкий - бутылки, колкий - ёлки. Чтобы пары этих слов составили полноценную рифму, прилагательные надо произнести как пыл[к’и]й, кол[к’и]й. Пушкин и другие поэты его времени явно предпочитали произношение с твердым согласным в основе, о чём говорят рифмы повеса пылкой - бутылкой и тому подобные.
КважнымдостоинствамработыС. И. Бернштейна следует отнести то, что он стремится последовательно противопоставлять «произношение поэтического языка и произношение языка литературно-разговорного - речь образованных классов общества» [1, с. 341]. Расхождение между этими двумя типами произношения крайне трудно зафиксировать, если этому не благоприятствуют какие-то особые обстоятельства. Действительно, стихи Пушкина рассчитаны на произношение [р’эф]. Но кто поручится за то, что, играя со своими детьми, он не произносил [р’оф]? Крайне интересно свидетельство о расхождении между поэтическим произношением и бытовым у Гумилёва. Разбирая произношение окончаний прилагательных, Бернштейн замечает, что «Н. С. Гумилёв даже в тех случаях, где он, в силу литературной традиции, рифмовал это окончание с несмягчённым заднеязычным согласным, произнося свои стихи, часто выговаривал основу прилагательного с смягчением (Засвидетельствовано фонограммой, хранящейся в Фонетической Лаборатории Живого Слова)» [1, с. 336]. К сожалению, Бернштейн не привёл примеров из творчества Гумилева, но легко понять, о чем идёт речь. В известном стихотворении «Наступление» есть, например, такие строки:
Я кричу, и мой голос дикий,
Это медь ударяет в медь,
Я, носитель мысли великой,
Не могу, не могу умереть.
Рифма подсказывает произношение голос ди[къ]й, при написании стихотворения Гумилёв в данном случае ориентировался на традиционное для того времени поэтическое произношение. Но в его обычной речи, скорее всего, уже было произношение ди[к’и]й, которое он и мог употребить, когда читал своё произведение (сказалось волнение перед фонографом?).
Когда писалась статья, цитаты из которой мы приводили, фонология ещё не сформировалась в особую науку. Вместе с тем Бернштейн высказывает мысли, касающиеся и этой тогда только формирующейся науки. Фонология изучает способности звуков языка противостоять друг другу. Это открытие было сделано Л. В. Щербой, работы которого были хорошо известны Бернштейну. С позиций фонологии, к примеру, разные оттенки звука [э] представляют одну фонему. Бернштейн приводит примеры поэтических текстов, в которых поэты явным образом учитывают контрасты между различными видами [э]. «Приведённые примеры побуждают признать, что стихотворная речь, в отличие от практической, способна различать оттенки фонемы е, противопоставляя то широкий оттенок среднему (тип блаженство - равенство), то узкий среднему (тип велЬли - похорошели), то узкий широкому (тип петли - нЬтъ ли) как две самостоятельные фонические единицы.» [1, с. 348]. Здесь крайне важной является идея о необходимости создания особой фонологии, описывающей именно природу поэтического текста. Идея в полной мере до сих пор не реализована.
20-е гг. XX в. - это время плодотворного сотрудничества между исследователями и поэтами. Об этом свидетельствует статья С. И. Бернштейна «Стих и декламация» (1927). В статье речь идёт о проблеме, которая до сих пор вызывает споры. Одни филологи утверждают, что стихотворный текст подлежит полноценному изучению только в его звуковом виде, другие настаивают на том, что иногда можно ограничиться преимущественно письменным текстом. С. И. Бернштейн показывает, что правы и те, и другие. Его выводы построены на общении с самими поэтами. Среди них были Блок, Гумилёв, Ахматова, Сологуб, Белый, Ходасевич и другие. Интересно то, что в некрологе, опубликованном в 1971 г. в «Известиях Академии наук СССР», упоминаются только три поэта, записи которых делал Бернштейн: Блок, Маяковский и Есенин [см.: 6, с. 103]. Конечно же, А. А. Леонтьев, написавший некролог, прекрасно знал, каких ещё поэтов записывал Бернштейн, но упоминать их имена лишний раз, вероятно, в то время не рекомендовалось.
Обстоятельства записи могли быть самыми различными. Не так давно о том, как был записан Гумилёв, поведал Л. А. Шилов: «И как-то мне Сергей Игнатьевич Бернштейн рассказывал: выполняя трудовую повинность
(они чистили снег), Бернштейн попросил Гумилёва зайти в лабораторию для читки, чтобы представить свой голос науке. И профессор Гумилёв зашёл, и поэтому тоже сохранилась запись Гумилёва. Это всё очень успешно развивалось в 20-е годы. Но в 30-е годы всё было прекращено, потому что пришли чистить институт представители завода «Красный треугольник», это, кажется, резиновые калоши. И нашли, что профессор Бернштейн делает всё неправильно, потому что он говорит, что существуют общие законы для читки буржуазных и пролетарских поэтов» [5].
Конечно, нет и не может быть поэтов, которые были бы безразличны к звуку. Но полное фонетическое воплощение стихов является непременным не для всех поэтов. Самым «буквенным» поэтом из тех, что были изучены С. И. Бернштейном, оказался А.Блок. Известно, что некоторые из своих стихов Блок категорически отказывался читать вслух, но внимательно прислушивался к тому, как те же его стихи читают другие. Он просто не знал, как должны звучать написанные им стихи. В отличие от Блока большинство поэтов - «звуковики»: «гораздо чаще можно наблюдать противоположный тип творчества: у многих поэтов творческий процесс необходимо связан с произнесением создаваемого текста» [4, с. 15]. Для них стихи полноценно воплощаются именно в декламации. Среди поэтов есть и такие, кто только своё собственное исполнение стихов считает правильным: «Гумилев говорил, что для своих стихов он не признаёт возможности иного произнесения, кроме своего собственного» [4, с. 27]. Разделение поэтов по описанному С. И. Бернштейном признаку приводит его к своеобразному разграничению фонетики и фонологии. Для поэтов, которые не мыслят свои стихи без звукового воплощения, на первом месте находится фонетика: каждый звуковой оттенок для них имеет значение. Для поэтов типа Блока важны только главные признаки звуковых единиц, их фонематический каркас, что касается полного воплощения в звуках языка, то для них это на втором плане. «Поэты, в творчестве которых преобладает недеклама-тивная тенденция, не располагая произносительными представлениями слов, оперируют не материальными звуками, а фонемами или эквивалентными им фоническими элементами - абстрагированными и обеднёнными по сравнению с материальным звучанием представлениями. Поэтому слушатели, воспитанные в иной декламационной традиции,
воспринимали произнесение Блока как белый или гладкий голос» [4, с. 24-25]. Напротив, декламационные манеры Гумилёва или Мандельштама были ярко своеобразны. Общий вывод С. И. Бернштейна благоприятен для декламаторов: «мы вправе утверждать, что «закон исполнения» в стихотворении не заложен; и даже более того, что нет единого закона исполнения какого бы то ни было стихотворения: для всякого стихотворения мыслим целый ряд несовпадающих между собой и в то же время эстетически законных декламационных интерпретаций» [4, с. 40]. Вывод важный и интересный, но, соглашаясь или не соглашаясь с его рассуждениями, мы должны быть бесконечно благодарны ему за то, что голоса многих поэтов сохранились именно в записях, сделанных им ещё на очень примитивной звукозаписывающей аппаратуре.
Условно поэтов можно разделить на тех, для которых полное фонетическое воплощение их стихов - непременное условие их существования, и тех, для кого полная звуковая реализация стихотворного текста не является непременным условием бытования стиха.
После того, как возникли сложности с работой в Ленинграде, в 1931 г. С. И. Бернштейн переезжает в Москву, где занимается языком радио в различных учреждениях. Он публикует целый ряд статей в журнале «Говорит СССР», в которых обсуждает проблемы литературного произношения на радио. Вот названия некоторых статей: «Устная публичная речь и проблемы ораторской радиоречи», «В чём сущность художественного чтения?», «Маяковский -чтец», «О произношении в стихах Пушкина», «Проблема русского произношения».
С 1935 г. Бернштейн работает профессором различных московских вузов: Московского государственного педагогического института им. В. П. Потёмкина, Московского государственного педагогического института иностранных языков, Московского государственного педагогического института им. В. И. Ленина, филологического факультета МГУ С начала 50-х гг. он старший научный сотрудник Института языкознания АН СССР, где был одним из составителей Словаря языка Пушкина [см.: 6, с. 102].
Работы С. И. Бернштейна в области фонологии не получили признания со стороны
представителей основных фонологических школ нашей страны (Ленинградской фонологической школы - ЛФШ и Московской фонологической школы - МФШ). С. И. Бернштейн пытался синтезировать достижения отечественных фонологических школ, предлагая различать фонемы трёх степеней, а также противопоставлять звуки речи и звуки языка. «Моя попытка синтеза двух фонологических концепций создателями обеих синтезируемых теорий была принята в штыки. Ни ту, ни другую сторону не удовлетворял плюрализм в определении фонемы - замена единой «фонемы» системой фонологических единиц. Л. В. Щерба, приняв участие в обсуждении моего доклада, резко критиковал и меня, и «новомосковскую школу». Что же касается моих московских оппонентов, то возможно, что сейчас некоторые из них отнеслись бы к изложенной мною концепции более терпимо» [2, с. 63]. Бернштейн оказался прав: дальнейшее развитие МФШ было связано с возникновением многоуровневой фонологии, пионером которой, бесспорно, являлся Сергей Игнатьевич. В 1956 г. Р. И. Аванесов предлагает различать фонемы и фонемные ряды, в 1967 г. М. В.Панов противопоставляет синтагмо-фонемы и парадигмо-фонемы. Попытки построения многоуровневой фонологии продолжаются и сегодня. Начало этим идеям было положено в работах С. И. Бернштейна.
Огромен вклад С. И. Бернштейна в написание статей в первом и втором изданиях «Большой советской энциклопедии». Для этих изданий им были написаны такие статьи, как интонация, конвергенция, речевой такт, синтагма, синтаксис, синхрония, сказуемое, слог, сонорность, темп речи, фонема, фонетика, фонетические законы, фонология и др.
В 1954 г. Сергей Игнатьевич по состоянию здоровья ушёл на пенсию, но продолжал активно работать. Многие его работы, к сожалению, до сих пор не опубликованы. Не так давно вышел «Словарь фонетических терминов» [3], другие работы (в том числе и весьма объёмные) ждут своего часа.
Сергей Игнатьевич Бернштейн много сделал для развития филологии в нашей стране, его имя достойно представляет отечественную лингвистическую мысль XX в.
Список литературы
1. Бернштейн С. И. О методологическом значении фонетического изучения рифм. (К вопросу о пушкинской орфоэпии) // Пушкинский сборник памяти профессора Семёна Афанасьевича Венгерова. Пушкинист IV. М.-Пг., 1922. С. 329-354.
2. Бернштейн С. И. Основные понятия фонологии // Вопросы языкознания. М.,
1962. № 5. С. 62-80.
3. Бернштейн С. И. Словарь фонетических терминов. М. : Восточная литература, 1996. 176 с.
4. Бернштейн С. И. Стих и декламация // Русская речь / под ред. Л. В. Щербы.
Новая серия. Вып. I. Ленинград, 1927. С. 7-41.
5. Гордон А. Голоса. URL : http://ralimurad.narod.ru/lib/gordon/voices/index.html (дата обращения : 15.12.11).
6. Леонтьев А. А. Памяти Сергея Игнатьевича Бернштейна : некролог // Известия Академии наук СССР. Отделение литературы и языка. М. : Изд-во АН СССР,
1971. Т. XXX. Вып. 1. С. 102-103.
Spisok literatury
1. Bernshtejn S. I. O metodologicheskom znachenii foneticheskogo izuchenija rifm.
(K voprosu o pushkinskoj orfojepii) // Pushkinskij sbornik pamjati professora Semjona Afanas'evicha Vengerova. Pushkinist IV. M.-Pg., 1922. S. 329-354.
2. Bernshtejn S. I. Osnovnye ponjatija fonologii // Voprosy jazykoznanija. M., 1962.
№ 5. S. 62-80.
3. Bernshtejn S. I. Slovar' foneticheskih terminov. M. : Vostochnaja literatura, 1996.
176 s.
4. Bernshtejn S. I. Stih i deklamacija // Russkaja rech' / pod red. L. V. Werby. Novaja se-rija. Vyp. I. Leningrad, 1927. S. 7-41.
5. Gordon A. Golosa... URL : http://ralimurad.narod.ru/lib/gordon/voices/index.html (data ob-rawenija : 15.12.11).
6. Leont’ev A. A. Pamjati Sergeja Ignat’evicha Bernshtejna : nekrolog // Izvestija Akademii nauk SSSR. Otdelenie literatury i jazyka. M. : Izd-vo AN SSSR, 1971. T. XXX.
Vyp. 1. S. 102-103.
Статья поступила в редакцию 18 января 2012 г.
