CC BY
21
Кравченко Инна Николаевна
кандидат исторических наук, Ставропольский государственный аграрный университет (e-mail: inna.kravchenko.1972@mail.ru)
Туфанов Евгений Васильевич
кандидат исторических наук, Ставропольский государственный аграрный университет
(e-mail: e.vt@mail.ru)
Шматько Ольга Николаевна
кандидат исторических наук, Ставропольский государственный аграрный университет
(e-mail: shmatkolga@yandex.ru)
К вопросу об особенностях потестарных традиций российской государственности в условиях петровской модернизации XVIII века
В статье проводится историко-правовой анализ особенностей потестарных традиций на этапе перехода российского общества к процессу модернизации, начавшемуся в эпоху правления Петра I. Авторы рассматривают развитие «служебной организации», характеризуя наглядным примером полного фактического «холопского» подчинения всех категорий населения петровского времени государству, персонифицированному в ипостасях царя, а потом императора.
Ключевые слова: потестарность, модернизация, ментальность, традиции, «служебная организация», «игровая форма», старорусская идентичность, единовластие.
I.N. Kravchenko, Candidate of History, Stavropol State Agrarian University; e-mail: inna. kravchenko.1972@mail.ru;
E.V. Tufanov, Candidate of History, Stavropol State Agrarian University; e-mail: e.vt@mail.ru;
O.N. Shmatko, Candidate of History, Stavropol State Agrarian University; e-mail: shmatkolga@yandex.ru
On the question of the peculiarities of the contest traditions of the Russian state under the conditions of Peter I modernization of the XVIII century
The article deals with the historical and legal analysis of the peculiarities of the pitiable traditions at the stage of the transition of the Russian society to the process of modernization that began during the reign of Peter I. The authors consider the development of the «service organization», describing as a clear example of the complete de facto «servile» submission to the state of all categories of the population of Peter's time, Personified in the hypostases of the king, and then the emperor.
Key words: potestariness, modernization, mentality, traditions, «service organization», «game form», old russian identity, autocracy.
В великой истории Российского государства XVIII в. является одним из периодов, когда Россия не только выходит на новый уровень политического, экономического, социального, культурного развития, но и меняется ее государственный статус, в том числе и на международной арене. Отныне Российское государство становится Империей, Российской империей. Изменения, которые происходили в XVIII столетии, безусловно, уходят своими корнями в реформаторский курс первых лиц государства. Благодаря их незабвенному чувству долга перед Родиной, неоценимому патриотизму, личным достойнейшим примерам, яркому историческому опыту
предшественников, выдающимся способностям Россия превратилась в мощную гигантскую державу [1, с. 7].
Ярким, выдающимся примером знаменитых преобразований является эпоха Великого Петра I, которая стала образцом российской модели модернизации, где были как положительные, так и отрицательные черты. Оценить однозначно личность первого российского императора и его роль в судьбе Отечества довольно сложно, так как оценка деятельности петровских преобразований в контексте всемирного исторического и общероссийского развития весьма спорна [2, с. 9]. Этому есть свои объяснения и комментарии. Эпоха Петра I, как
169
вариант российской модернизации, является синхронным, одновременным, параллельным показателем своенравного характера насилия, стремительных указов «сверху», первоначально поверхностных и незавершенных реформ во многих сферах жизни и деятельности российского общества.
Такой тип модернизации прежде всего является следствием особенностей потестарных (от латинского ро1е51аБ - власть) и социальных традиций российской государственности, уходящей своими корнями в княжение Рюриковичей. Лествичная система - наглядный пример средневековых потестарных отношений [3, с. 8]. Применительно к эпохе Нового времени в Русском государстве в период двоецарствия несовершеннолетнего Петра I и его болезненного брата Иоанна V при регентстве царевны Софьи сформировалась стабильная структура социальных взаимоотношений, получившая общепринятое название «служебная организация». Ее характеристика является наглядным примером полного фактического «холопского» подчинения государству всех категорий населения Петровского времени, персонифицированному в ипостасях царя, а потом императора [4, с. 51].
Подобная авторитарная модель властвования и реформирования российского общества проявлялась весьма во многом, из чего явно вырисовываются особенности потестарных нравов, обычаев и традиций, а также модерни-зационных процессов в петровском социуме.
В среде профессиональных специалистов-историков достаточно известны специфические особенности «девиантного» поведения Петра I как на людях, так и в быту. Практически все профессиональные исследования петровской биографии и жизнедеятельности первого российского императора имеют сведения о потешных сражениях и «всепьянейшем соборе» [5, с. 6]. Однако доподлинно не известны все причины, нюансы и подспудные цели подобных исторических фактов.
Поведение Петра I напоминает своеобразную игру, проявляющуюся в различных формах и целях. Он работает, играя, и реформирует, смеясь. Проводя исследование для того, чтобы разобраться в сложном клубке противоречивых хитросплетений причин, мотивов, специфических особенностей характера, черт и последствий игры в жизни Петра Великого -этого поистине «играющего человека», необходимо досконально знать особенности российского менталитета XVIII в.
Черты характера игрового поведения Петра впервые отмечаются с детского возраста. Наиболее заметно упомянутые симптомы проявляются в юношеские годы царя. Впоследствии
игровое поведение императора сохраняется на протяжении длительного периода времени, а затем и вовсе видоизменяется в зависимости от конкретных жизненных обстоятельств и условий [6, с. 15].
Общеизвестно, что Петр Великий в буквальном смысле слова играл в «подвижные игры» достаточно долго, достигнув весьма солидного возраста.
Отметить определенную грань, разделяющую потешные игры-баталии на суше и на море и активное государственное строительство, довольно сложно. Первая фактически игровая форма проявляется в юности Петра через потешную армию и флот, а также царский вариант «игры в солдатики». Данный исторический пример отводит детским играм юного царя значительную роль в освоении символического доступного пространства окружающей реальности. Современный анализ исторических фактов показывает, что непосредственно в игровой форме дети учатся замещать реальные, но недосягаемые предметы их символическими изображениями, куда переносятся все свойства истинных объектов. Учитывая специфические особенности потестарных взаимоотношений в российском социуме, в условиях которых был воспитан Петр и которые характеризуются исключительным, сакральным положением царской семьи и рабским положением всех остальных слоев общества, реальность такова, что для Петра, сына царя Алексея Михайловича, не было надобности в личных играх пользоваться символическими изображениями оружия и «солдатиков» [7, с. 130]. Петр имел реальную возможность использовать непосредственно людские ресурсы, независимо от происхождения и положения в обществе.
В российском обществе Петровской эпохи вполне привычна была социальная ситуация, когда реальные потешные игры царя не вызывали какого бы то ни было удивления в обществе, равно как и не порождали явного недовольства постоянные беспощадные результаты этих игр (исходом потешных боев зачастую были реальные смерти).
На протяжении всей реформаторской деятельности Петра Великого весь русский народ был игрушкой для русского царя, а что касается закрепленного в потешных баталиях «легкого» отношения к человеческим жизням, то это проявлялось на протяжении всей деятельности Петра.
В потешных боях Петровской эпохи отчетливо наблюдается яркий архаический пласт.
Доподлинно известно, что царь организовывал сражения между вновь созданными потешными полками, которые изображали русских, и старыми обученными стрелецкими полками,
170
назначая действующего командира польским королем. Роль царя при этом заключалась в том, что он всегда принимал сторону потешных «русских» войск, которым «априори» принадлежала победа [8, с. 7].
В истории все повторяется по спирали. Это практически зеркальное отражение обряда первобытных воинов. Именно они организовывали имитацию сражения с обязательным безусловным поражением воображаемого противника, дабы «вызвать удачу» в будущем реальном сражении.
Постепенно приобретая опыт во всех начинаниях и преобразованиях, Петр вырабатывает в себе уверенность, рассчитывает только на собственные силы, в своей эксклюзивности синхронно преодолевая страх перед старорусской идентичностью, носителями которой, в особенности в связи с событиями 1682 г., являлись стрельцы. В данном случае уместен показательный пример с известным Кожуховским потешным побоищем, непосредственно предшествовавшим первому Азовскому походу.
Изначально упомянутая концепция игры как результат петровской жизнедеятельности с множественными латентными мотивациями является примером игровых аспектов петровской модернизации. Царь, якобы по-детски играя, одновременно избавляется от психологических комплексов.
Известный ученый Э. Эриксон в своей концепции подобное состояние называет смешанной идентичностью, объясняя подобный исторический факт тем, что царь испытывал страх перед отправлением властных функций, связанный с детскими психологическими травмами. А это говорит о том, что Петр остается ребенком.
Известный французский социолог, этнолог, философ и политический публицист, один из наиболее влиятельных социологов ХХ в. Пьер Бурдьё подметил в своих исследованиях, что Петр не только наглядно ненавидел власть, он страстно желал ее. То, что это несопоставимые вещи, кажется лишь на первый взгляд. Ученый говорит о том, что стремление к власти зависит от реальной возможности ее получения, а равнодушие к ней есть не что иное, как демонстрация бессилия [9, с. 15].
Первоначально у Петра отсутствовала возможность получения власти в тех объеме и форме, которых бы ему было достаточно. Таким образом, на подсознательном уровне юный царь теряет к ней интерес, что по инерции сохраняется и после отстранения от власти царевны Софьи.
С психологической точки зрения игра дает возможность человеку выжить, хотя и в другой ипостаси, обстоятельствах, условиях, которые
он не имеет возможности реализовать в своей жизни.
Что касается периода установления единовластия, то необходимо подметить тот общеизвестный исторический факт, что молодой царь еще в течение длительного времени не имел ощущения уверенности в себе и своих собственных силах, а также во власти, которая принадлежала ему единолично. Следовательно, Петр обостренно ощущал отсутствие порядка в подвластной стране.
Петровские увлечения флотом также весьма объяснимы: кораблестроение стало для Петра символом организованной, просчитанной до самого дюйма структуры, идеальным воплощением человеческой мысли, сложнейшего движения по воле разума человека.
Царь Петр, не находя четкости и послушания в обществе, «отдыхает душой» с армией и флотом, при этом находясь в игровом поле. Из этого следует четкое проявление двойственности целей - создание военной мощи России и параллельная попытка воплотить утопию «регулярного общества», желаемого сердцу царя-преобразователя. Наиболее заметно игровые особенности деятельности Петра выразились в строительстве Санкт-Петербурга [10, с. 3].
На страницах истории Петровской эпохи налицо хрестоматийные всплески игрового «окультуривания» российского общества царем: поголовное боярское брадобритие, укорачивание платья, обучение этикету и светским манерам - подобные нововведения Петр форсировал, желая ввести повсеместно европейский стиль жизни. Характер русской поверхностной модернизации отчетливо проявился также в этом историческом примере, поскольку не секрет, что, оставшись без бород, сильная половина человечества - русские мужики -тайно и бережно сохраняли их и завещали положить с собой в гроб, чтоб не стыдно было являться пред очи святого Петра. С аналогичной быстротой был пройден и обратный путь -отказ от насаждения западноевропейского платья и демонстративного брадобрития в народе, лишь петровское окружение представляло тонкую прослойку «европеизированной» элиты.
Итак, «игра в царя» маркирует самые кризисные, переходные эпохи, которые требуют выработки новейших моделей царской власти, или властных сценариев, предназначенных укрепить пошатнувшийся авторитет престола. Петр Великий не просто играл с царским статусом, в игре он умело высмеивал специфические особенности старой идентичности, так ему ненавистные изначально. Потестарные отношения характеризуют поведение царя Петра
171
и в положительном аспекте: известный исторический факт, что Петр начинал военную и морскую службу практически с низов, продвигаясь по служебной лестнице за реальные заслуги.
Таким образом, подводя итоги «игровой деятельности» Петра, можно сделать следующие выводы. Манера игрового поведения в той или иной мере присуща всем историческим эпохам, их реформаторским деятелям, однако некоторые периоды истории отмечены особой печатью игры. Эта особенность неоднозначно сказывается на судьбах общества.
Потестарные отношения, с которыми было сопряжено реформаторство Петра, несомненно, выявляют низкий порог рационализации абсолютного показателя поставленной цели. Этот порог во многом обусловливал как не-
обходимость исчезновения многочисленных страхов, связанных с реформаторской деятельностью, важность игры как способа разрешения внутригосударственных конфликтов на бессознательном уровне, так и непоследовательность шагов царя, сказавшуюся на характере результатов. Это выразилось в одном из главнейших последствий деятельности Петра Великого - наличии в Российском государстве двух неоднозначных по истокам и проявлениям культур: элитарной, внешне европеизированной, и народной, мало что воспринявшей от радикальных перемен. Именно такая характерная черта русской ментальности и культуры в целом и отечественной модернизации в частности сказывалась долгое время, вплоть до XX в.
1. Асеев Ю.И., Кравченко И.Н. Россия накануне очередного мирового кризиса: учеб. пособие. Ставрополь, 2013.
2. Кравченко И.Н. Исторический опыт Федеративной политики Советского государства // Основные проблемы общественных наук: сб. науч. тр. меж. науч. конф. Волгоград, 2014. С. 6-9.
3. Кравченко И.Н. Основы национально-государственного самоопределения // Актуальные вопросы современных общественных наук: сб. науч. тр. меж. науч. конф. Екатеринбург, 2015. С. 7-9.
4. Кравченко И.Н. Народ, игнорирующий основной закон - обречен // Актуальные проблемы российской государственности: сб. тр. науч. конф. Ставрополь, 2013. С. 51-56.
5. Кравченко И.Н. Историческая память и образ прошлого в культуре пореформенной России //НаукаПарк. 2015. № 1(31). С. 4-7.
6. Асеев Ю.И., Кравченко И.Н. Мировой кризис и бизнес-сообщество России. Ставрополь, 2013.
7. Кравченко И.Н. Тенденции развития национальной политики в Северо-Кавказском регионе // Актуальные философские и методологические проблемы современного научного познания: сб. тр. науч. конф. Ставрополь, 2013. С. 124-131.
8. Кравченко И.Н., Гуляк И.И. К истории взаимоотношений Федерального центра и Чеченской республики в 90-е годы XX века // НаукаПарк. 2013. № 5(15). С. 7-12.
9. Кравченко И.Н. Чеченский кризис: причины, характер, последствия (90-е годы XX века). Владикавказ, 2004.
10. Гузынин Н.Г., Кравченко И.Н. Федерализм и этнический фактор на Северном Кавказе // НаукаПарк. 2014. № 4(24). С. 2-7.
1. Aseev Yu.I., Kravchenko I.N. Russia on the eve of the next world crisis: study aid. Stavropol, 2013.
2. Kravchenko I.N. Historical experience of the Federal policy of the Soviet state // Basic problems of social sciences: proc. of Intern. sci. conf. Volgograd, 2014. P. 6-9.
3. Kravchenko I.N. Fundamentals of nationalstate self-determination // Topical issues of modern social sciences: proc. of Intern. sci. conf. Ekaterinburg, 2015. P. 7-9.
4. Kravchenko I.N. The people ignoring the basic law are doomed // Actual problems of Russian statehood: proc. of sci. conf. Stavropol, 2013. P. 51-56.
5. Kravchenko I.N. Historical memory and the image of the past in the culture of post-reform Russia //NaukaPark. 2015. № 1(31). P. 4-7.
6. Aseev Yu.I., Kravchenko I.N. The world crisis and the business community in Russia. Stavropol, 2013.
7. Kravchenko I.N. Trends in the development of national policy in the North Caucasus region // Actual philosophical and methodological problems of modern scientific knowledge: proc. of sci. conf. Stavropol, 2013. P. 124-131.
8. Kravchenko I.N., Gulyak I.I. To the history of the relationship between the Federal Center and the Chechen Republic in the 90s of the XX century// NaukaPark. 2013. № 5(15). P. 7-12.
9. Kravchenko I.N. The Chechen crisis: causes, nature, consequences (90s of the XX century). Vladikavkaz, 2004.
10. Guzynin N.G., Kravchenko I.N. Federalism and the ethnic factor in the North Caucasus // NaukaPark. 2014. № 4(24). P. 2-7.
172
