К ВОПРОСУ ОБ ОПРЕДЕЛЕНИИ И КЛАССИФИКАЦИИ НАЦИОНАЛЬНО-СПЕЦИФИЧЕСКИХ РЕАЛИЙ В ПЕРЕВОДЕ Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

К вопросу об определении и классификации национально-специфических реалий в переводе

Сивохо Марина Иосифовна,

канд. филол. наук, профессор кафедры русского языка ВИ (ИТ) ВА МТО им. генерала армии А.В. Хрулёва E-mail: marina.sivokho@mail.ru

Проблемой выделения и классификации национально-специфических реалий занимались и занимаются в той или иной степени все известные теоретики и практики перевода, однако до сих пор нет единого определения «реалии», не получили еще полного и окончательного освещения принципы выделения, классификации и анализа реалий, не выявлены окончательно лексико-семантические разряды входящих в них единиц. На наш взгляд, необходимо остановиться подробнее лишь на разграничении терминов реалия и безэквивалентная лексика (далее БЭЛ), так как в контексте проблем перевода национально-специфические реалии традиционно относят именно к БЭЛ.

Итак, для данного исследования наиболее актуальным представляется термин реалия, под которым понимаются «слова и словосочетания, называющие объекты, характерные для жизни (быта, культуры, социального и исторического развития) одного народа и чуждые другому; будучи носителями национального и / или исторического колорита, они, как правило, не имеют точных соответствий (эквивалентов) в других языках, а, следовательно, не поддаются переводу на «общем основании», требуя особого подхода».

Ключевые слова: переводоведение, национально-специфические реалии, безэквивалентная лексика.

о с

CJ

см см

Определение и выделение реалий

Проблемой выделения и классификации национально-специфических реалий занимались и занимаются в той или иной степени все известные теоретики и практики перевода (А.В. Федоров, Л.С. Бархударов, С. Влахов и С. Флорин, В.Н. Комиссаров, В.С. Виноградов, Л.К. Латышев, М. Лар-сон и др.), а также лингвокультурологи (Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров, Г.Д. Томахин, В.В. Кабак-чи и др.), однако до сих пор нет единого определения «реалии», не получили еще полного и окончательного освещения принципы выделения, классификации и анализа реалий, не выявлены окончательно лексико-семантические разряды входящих в них единиц.

Первым серьезным обобщением существующих подходов к изучению и анализу реалий стала книга известных болгарских ученых и переводчиков С. Влахова и С. Флорина «Непереводимое в переводе», вышедшая в 1980 году (2-е издание 1986 г.). В этой книге авторы прослеживают историю появления в филологии такого понятия, как «реалия», анализируют отношение к этой проблеме таких ученых, как Л.Н. Соболев, Г.В. Чернов, А.Е. Супрун, А.А. Реформатский, В.П. Берков, И. Левый, А.В. Федоров, Я.И. Рецкер, Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров и др.

С. Влахов и С. Флорин в первую очередь ставят вопрос об уточнении самого термина «реалия» и того содержания, которое под ним подразумевается. Даже этот базовый для любой научной проблемы вопрос представляется очень сложным, исходя из того, какое количество терминов существовало (на момент выхода в 1986 году второго издания книги «Непереводимое в переводе») и существует до сих пор по отношению к понятию «реалия». С. Влахов и С. Флорин упоминают следующие термины: «реалии», «безэквивалентная лексика» и «экзотическая лексика» («экзо-тизмы») - как самые распространенные, а также «варваризмы», «локализмы», «этнографиз-мы», «этнолексемы», «этнокультурная лексика», «культурно-коннотативная лексика», «страноведческая лексика», «фоновые слова», «коннотатив-ные слова», «слова с культурным компонентом», «лакуны», «слова с нулевым эквивалентом» и пр. Вопрос о разграничении этих терминов представляется очень сложным и запутанным, очевидно лишь то, что в их содержание непременно входят национально-специфические реалии материального характера. Большинство вышеупомянутых терминов до сих пор используется в филологиче-

скои литературе применительно к наименованиям национально-специфических реалий, однако наибольшей частотностью обладает собственно термин «реалия», который встречается в работах таких ученых, как С. Влахов и С. Флорин, А. В. Федоров, Г.Д. Томахин, В.Н. Комиссаров, В.С. Виноградов и др.

На наш взгляд, необходимо остановиться подробнее лишь на разграничении терминов реалия и безэквивалентная лексика (далее БЭЛ), так как в контексте проблем перевода национально-специфические реалии традиционно относят именно к БЭЛ.

Одними из первых определение БЭЛ дали Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров: «Слова, служащие для выражения понятий, отсутствующих в иной культуре и в ином языке, слова, относящиеся к частным культурным элементам, то есть к культурным элементам, характерным только для культуры А и отсутствующим в культуре Б, а также слова, не имеющие перевода на другой язык одним словом, не имеющие эквивалентов за пределами языка, к которому они принадлежат». [Верещагин, 1973: 53] В первой части данного определения речь, без сомнения, идет о сущности национально-специфических реалий, а во второй - о переводческом аспекте передачи на другой язык не только реалий, но и любых других лексем, не имеющих эквивалентов на ПЯ, что существенно расширяет границы предложенного определения.

А.В. Федоров также соотносит БЭЛ с национально-специфическими реалиями и пишет, что «явление безэквивалентности в чистом виде встречается относительно редко и возникает, главным образом, тогда, когда слово оригинала обозначает чисто местное явление, которому нет соответствия в быту и в понятиях другого народа» [Федоров, 1983: 135] А.В. Федоров все же расширяет понятие БЭЛ за счет «слов, обозначающих общераспространенные вещи, действия, поступки, чувства, переживания и т.п.», но не в связи с отсутствием эквивалента как такового в ПЯ, а в связи с «несоответствием в эмоциональной окраске, с непригодностью существующего слова для данного случая» [Федоров, 1983: 135]. Также Федоров включает в состав БЭЛ некоторые научные термины, обозначающие абстрактные философские, политические, эстетические и пр. понятия.

С. Влахов и С. Флорин совершенно справедливо замечают, что говорить о БЭЛ в плоскости одного языка не имеет никакого смысла, так как эквивалентность является категорией переводческой, соответственно, безэквивалентность тех или иных языковых единиц может рассматриваться только в рамках конкретной пары языков. Исходя из этого положения, основным признаком, разграничивающим БЭЛ и «реалии», Влахов и Флорин считают следующий: «если данное слово - реалия, то оно будет реалией безотносительно к тому или иному языку, а безэквивалентность устанавливается в рамках данной пары языков, иными словами, список реалий данного языка в синхро-

ническом плане более или менее устойчив, независимо от ПЯ, в то время как разные пары языков будут иметь для каждого из них разные словари БЭЛ». [Влахов, 1986: 52] Помимо реалий к категории БЭЛ (частично совпадая с реалиями), по мнению Влахова и Флорина, также относятся некоторые термины, междометия и звукоподражания, аббревиатуры, обращения, отступления от литературной нормы.

Мы не совсем согласны с утверждением болгарских ученых о том, что «если данное слово - реалия, то оно будет реалией безотносительно к тому или иному языку». Безусловно, значительная часть национально-специфических реалий конкретного языка является реалиями независимо от того, на какой язык осуществляется перевод, но, тем не менее, попадут или не попадут те или иные лексические единицы в категорию «реалий», зависит, по нашему мнению, прежде всего от того, на какой язык происходит перевод, насколько носители культуры ПЯ знакомы с культурой ИЯ, насколько близки эти языки и культуры.

Л.К. Латышев, рассматривая БЭЛ только как категорию переводческую, относит к ней «слова и устойчивые словосочетания ИЯ, не имеющие в системе ПЯ соответствий в виде лексических единиц» [Латышев, 2005: 166]. В первую очередь к категории БЭЛ Л.К. Латышев относит слова-реалии, безэквивалентность которых, по мнению исследователя, кроется в «отсутствии в практическом опыте носителей языка перевода предметов и явлений, а стало быть, и понятий, обозначенных этими словами». К БЭЛ Л.К. Латышев также относит «временно безэквивалентные термины», «случайные безэквиваленты» («случайные лакуны» в терминологии других исследователей) и «структурные экзотизмы». При этом ученый отмечает, что лексическая безэквивалентность в переводе -явление не абсолютное, а относительное, и означает лишь то, «что значение лексической единицы (слова или устойчивого словосочетания) ИЯ не может быть передано аналогичным, «симметричным» образом - с помощью лексической единицы ПЯ» [Латышев, 2005: 166].

Автору данного исследования термин БЭЛ сам по себе кажется не вполне удачным, так как в каждом конкретном случае переводчики-практики находят те или иные эквиваленты на ПЯ для выражения реалий ИЯ (на что указывает и Л.К. Латышев), а также из всего вышесказанного следует, что термин БЭЛ шире по значению, нежели термин «реалия» и не соответствует задачам нашего исследования.

Итак, для данного исследования наиболее актуальным представляется термин реалия, под которым вслед за С. Влаховым и С. Флориным понимаются «слова и словосочетания, называющие объекты, характерные для жизни (быта, культуры, социального и исторического развития) одного народа и чуждые другому; будучи носителями национального и / или исторического колорита, они, как правило, не имеют точных соответствий (эквива-

сз о со "О

1=1 А

—I

о

сз т; о т О от

З

и о со

о с

и

см см

лентов) в других языках, а, следовательно, не поддаются переводу на «общем основании», требуя особого подхода» [Влахов, 1986: 55].

Данное толкование термина «реалия» (несмотря на указанное выше частичное несовпадение взглядов автора диссертации на соотношение реалий и БЭЛ у болгарских ученых) было выбрано нами из многочисленных других в качестве основания для собственной интерпретации этого термина по следующим причинам:

1) во-первых, данное толкование непосредственно обращено к проблемам передачи реалий при переводе;

2) во-вторых, определение национально-специфических реалий как «объектов, характерных для жизни, быта, культуры, социального и исторического развития одного народа и чуждых другому» позволяет включать в него не только предметы материальной культуры (которые составляют основу других толкований национально-специфических реалий), но и явления духовной жизни народа, концепты национальной культуры.

Относительно заявленного выше определения термина «реалия», нам кажется целесообразным сделать еще несколько замечаний в связи со спецификой нашего исследования.

Во-первых, в определении С. Влахова и С. Флорина сказано, что реалии, «как правило, не имеют точных соответствий (эквивалентов) в других языках», т.е. подразумевается, что у них нет постоянных словарных эквивалентов, однако это не всегда так: некоторые реалии имеют постоянные словарные эквиваленты (это касается, в первую очередь, географических реалий, которые ближе всего к терминам), но это нисколько не помогает переводчикам, так как носители ПЯ воспринимают сами эти эквиваленты как реалии (например, различные вегетативные реалии), и переводчикам часто приходится искать другие пути их передачи.

Во-вторых, встает проблема, на которую обращают внимание Влахов и Флорин: является ли показатель «свой»\«чужой» решающим при определении реалии? Болгарские ученые считают, что «нельзя на основании чуждости объекта причислять к реалиям такие слова, как пальма или снег, только потому, что в той или иной стране они не имеют «материального покрытия», а следовательно, и названия» [Влахов, 1980: 31], они предлагают относить такие слова к БЭЛ и называть «экзотизмами», а не «реалиями», так как они, «не являясь носителями колорита страны или народа ИЯ, придают лишь экзотический оттенок тексту на ПЯ» [Влахов, 1980: 31]. Мы частично согласны с тем, что слова типа «пальма» и «снег» сами по себе не являются «носителями колорита страны или народа ИЯ» (хотя это утверждение тоже может быть оспорено при определенных условиях), но они, на наш взгляд, будут обладать национальным колоритом в восприятии получателей перевода на ПЯ и поэтому займут свое место в классификации реалий в нашем исследовании (например, метель, церковь, священник и др.).

Классификация реалий

Большинство существующих в переводоведении и лингвокультурологии классификаций реалий являются универсальными и составляются без учета частного аспекта, то есть без учета того, с какого и на какой язык происходит перевод. Такой подход, с одной стороны, дает возможность довольно четко определить те группы национально-специфических предметов и явлений, которые безапелляционно попадают в категорию «реалий» при переводе с любого и на любой язык («чистые» реалии в терминологии В.С. Виноградова); с другой стороны, этот подход не учитывает частные аспекты проблемы: те предметы и явления, которые потенциально могут оказаться в категории «реалий» при переводе с конкретного ИЯ на конкретный ПЯ.

Основным принципом, в соответствии с которым составляются многие классификации реалий, является предметный принцип, но с учетом временного (синхрония\диахрония), то есть в предметную классификацию включают как актуальные реалии, так и исторические. Такова, например, классификация Е.М. Верещагина и В.Г. Костомарова [подробнее см. Верещагин, 1973, 1976].

Самой подробной универсальной предметной классификацией реалий является, на наш взгляд, классификация С. Влахова и С. Флорина, положения которой будут нами обязательно учтены при составлении классификации реалий в анализируемых произведениях А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова. Влахов и Флорин делят реалии на следующие группы:

1. Географические реалии:

• названия объектов физической географии;

• названия географических объектов, связанных с человеческой деятельностью

2. Этнографические реалии:

• быт: пища, напитки и т.п.; одежда, обувь, головные уборы и пр.; жилье, мебель, посуда и др. утварь; транспортные средства и «водители»;

• труд: люди труда, орудия труда, организация труда;

• искусство и культура: музыка и танцы; музыкальные инструменты и др.; фольклор; театр; другие искусства и предметы искусств; исполнители; обычаи, ритуалы; праздники, игры; мифология; культы, служители и последователи; календарь;

• этнические объекты: этнонимы; клички (обычно шутливые или обидные); названия лиц по месту жительства;

• меры и деньги

3. Общественно-политические реалии:

• административно-территориальное устройство: административно-территориальные единицы; населенные пункты; части населенного пункта;

• органы и носители власти;

• общественно-политическая жизнь: политические организации и политические деятели; патриотические и общественные движения (и их

деятели); социальные явления и движения (и их представители); звания, степени, титулы, обращения; учреждения; учебные заведения и культурные учреждения; сословия и касты (и их члены); сословные знаки и символы;

• военные реалии: подразделения; оружие; обмундирование; военнослужащие и командиры. С. Влахов и С. Флорин также предлагают другие типы классификации реалий: классификация реалий по времени (современные и исторические), классификация реалий «по месту» и классификация реалий в соответствии со способами перевода. [Влахов, 1986: 64-73]

Положения классификации реалий по времени также будут учтены в нашем исследовании: в него войдут как исторические реалии (собственно историзмы), так и «вневременные» реалии, т.е. те реалии, которые присутствовали в языке и в культуре времен Пушкина и Лермонтова и сохранились до наших дней.

Положения так называемой классификации «по месту» будут также актуальны для нашего исследования (в качестве основания для включения того или иного слова в нашу классификацию), как и положения предметной и временной классификаций.

В основу этого типа классификации положен языковой принцип, который дает возможность анализировать реалии в двух ракурсах:

1. в рамках одного языка реалии можно разделить на «свои» и «чужие»:

• под «своими» реалиями подразумеваются «исконные слова данного языка» (в нашем случае исконно русские слова) и иногда заимствования из других языков, «вошедшие в язык в разное время и разными путями», но которые «по восприятию их читателями подлинника ничем не отличаются от исконных» [Влахов, 1986: 66]

• под «чужими» реалиями подразумеваются заимствования, языковые кальки, транскрибированные реалии других языков (например, буза, духан). Одним из основных путей проникновения «чужих» реалий в язык является художественная литература, когда писатель или переводчик сознательно вводят «чужие» реалии в текст своего произведения или (если речь идет о переводчике) сознательно их сохраняют в тексте на ПЯ при помощи транскрипции или транслитерации. Ярким примером такого проникновения «чужих» реалий в язык являются «кавказские» произведения М.Ю. Лермонтова и, в первую очередь, «Герой нашего времени». Также к «чужим» реалиям Влахов и Флорин относят региональные реалии, т.е. те реалии, «которые перешагнули границы одной страны или распространились среди нескольких народов (не обязательно соседних), обычно вместе с референтом, являясь, таким образом, частью лексики нескольких языков» [Влахов, 1986: 68]. В рамках материала нашего исследования

к таким реалиям можно отнести все явления и понятия, связанные с традицией дворянских развлечений (балов, карточных игр и т.д.), а также все,

связанное с традицией дуэлей, так как эти явления и понятия не являются исконно русским, а характерны для жизни дворян всей Европы, но были очень хорошо освоены русской культурой и языком (в отличие от тех же «кавказских» реалий Лермонтова, которые воспринимались как совершенно «чужие» и к многим из них требовался авторский комментарий).

2. в рамках пары языков (что особенно актуально для нашего исследования как для исследования переводческого) реалии можно представить как «внешние» и «внутренние»:

• «внешние реалии» в равной степени неизвестны как ИЯ, так и ПЯ (таковы, например, реалии «сакля» и «уздени» по отношению и к русскому, и к арабскому языкам)

• «внутренние реалии» - это реалии, «принадлежащие одному из пары языков и, следовательно, чужие для другого» [Влахов, 1986: 67], то есть «внутренние реалии» - это «свои реалии» для ИЯ и «чужие» для ПЯ.

Если говорить о «внешних реалиях» для русского и арабского языков в рамках материала нашего исследования, то не все «кавказские» реалии Лермонтова будут чужды арабскому читателю: понятия, связанные с исламом, - исконно арабские понятия, следовательно, не являются собственно реалиями и не требуют никакого дополнительного анализа.

В.С. Виноградов за основу первой части своей классификации реалий, где речь идет о «чистых» реалиях, берет классификацию С. Влахова и С. Флорина, но с многочисленными исправлениями и добавлениями [Виноградов, 2001: 104-109]. К так называемым «чистым» реалиям В.С. Виноградов относит следующие группы реалий:

1. бытовые реалии: жилище, имущество; одежда, уборы; пища, напитки; виды труда и занятия; денежные знаки, единицы меры; музыкальные инструменты, народные танцы и песни, исполнители; народные праздники, игры; обращения;

2. этнографические и мифологические реалии: этнические и социальные общности и их представители; божества, сказочные существа, легендарные места;

3. реалии мира природы: животные; растения; ландшафт, пейзаж;

4. реалии государственно - административного устройства и общественной жизни: административные единицы и государственные институты; общественные организации, партии и т.п., их функционеры и участники; промышленные и аграрные предприятия, торговые заведения; основные воинские и полицейские подразделения и чины; гражданские должности и профессии.

Во вторую часть своей классификации В.С. Виноградов включил:

1. ономастические реалии: антропонимы, топонимы, имена литературных героев, названия компаний, музеев, театров, дворцов, ресторанов, магазинов, пляжей, аэропортов и т.п.;

2. ассоциативные реалии: вегетативные символы; анималистические символы; цветовая симво-

сз о со "О

1=1 А

—I

о

сз т; о

т О

от

З

и о со

лика; фольклорные, исторические и литературно-книжные аллюзии (например, русский фигаро, бальзакова тридцатилетняя кокетка); языковые аллюзии.

Останавливаться подробно на ономастических реалиях нет необходимости, так как в нашей работе они анализироваться не будут, вопрос же о сути ассоциативных реалий требует более внимательного освещения, так как планируется включение нескольких подобных реалий в классификацию реалий нашего исследования.

E.M. Верещагин и В.Г. Костомаров называли такие реалии «коннотативными словами» [Верещагин, 1976: 68], А.В. Федоров в «Основах общей теории перевода» описывает подобные явления в связи с передачей безэквивалентной лексики [Федоров, 1983: 135], Влахов и Флорин называют такие реалии «ситуативными», подразумевая под ними «характерные иносказания, намеки, аллюзии, все, «сказанное» языком жестов, и, шире, весь внеязыковый фон, детали которого должны непременно найти отражение в тексте перевода» [Влахов, 1980: 27].

Исходя из определения ассоциативных реалий, предложенного В.С. Виноградовым [Виноградов, 2001: 37], многие слова национального языка, выражающие самые обыденные понятия и не имеющие явных признаков «чистых» реалий, могут обладать различными стилистическим, эмоциональными или смысловыми оттенками, которые содержат в себе фоновую информацию и придают таким образом слову национальный колорит. Основной трудностью при передаче этих реалий (в отличие от «чистых» реалий, которые легко обнаруживаются переводчиками в тексте) является то, что переводчик может просто не распознать в них национальных эмоциональных, культурных и\или исторических коннотаций.

В наше исследование вошли только некоторые литературно-книжные аллюзии, в которых «содержатся намеки на образ жизни, поведение, черты характера, деяния и т.п. литературных героев» [Виноградов, 2001: 111], так как другие ассоциативные реалии требуют отдельного исследования.

Литература

1. Бархударов Л.С. Язык и перевод. - М.: Международные отношения, 1975. - 239 с.

2. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура: Лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного - М.: Изд-во МГУ, 1973. - 233 с.

3. Виноградов В.С. Введение в переводоведение (общие и лексические вопросы). - М.: Издательство института общего и среднего образования РАО, 2001. - 224 с.

4. Влахов С., Флорин С. Непереводимое в пере-о воде. - М.: Международные отношения, 1980. -§ 342 с.

g 5. Влахов С., Флорин С. Непереводимое в пере-~ воде. - М.: Международные отношения, 1986. -5 416 с.

6. Кабакчи В.В. Английский язык межкультурного общения. - Санкт-Петербург: Образование, 1993. - 199 с.

7. Комиссаров В.Н. Теория перевода (лингвистические аспекты). - М.: Высшая школа, 1990. -250 с.

8. Латышев Л.К. Технология перевода. - М.: Академия, 2005. - 320 с.

9. Томахин Г.Д. От страноведения к фоновым знаниям носителей языка и национально-культурной семантике языковых единиц в их языковом сознании // Русский язык за рубежом. - 1995.- № 1. - С. 54-58

10. Федоров А.В. Введение в теорию перевода, -М.: Издательство литературы на иностранных языках, 1953. - 335 с.

11. Федоров А.В. Основы общей теории перевода. - М.: Высшая школа, 1983. - 303 с.

ON THE ISSUE OF DEFINING AND CLASSIFYING CULTURE-SPECIFIC REALIAS IN TRANSLATION

Sivokho M.I.

Military Academy of Logistics named after General of the Army A.V. Mrulyov

Many of well-known translation scholars and translation practitioners have been dealing with the identifying and classifying of culture-specific realias. But still there is no a common definition of "realia". The principles of identifying, classifying and analyzing realias have not been fully and completely covered yet. In our opinion, it is necessary to focus on differentiating the terms 'realia' and 'non-equivalent vocabulary' in the context of translation as culture-specific realias are traditionally referred to as a part of non-equivalent vocabulary. So, for this study, the most relevant term seems to be realia as words and phrases that name objects characterizing everyday life, culture, social and historic development of one nation and alien to another. Being the embodiment of national and / or historical flavor, realias do not commonly have exact correspondences (equivalents) in other languages, and, therefore, do not lend themselves to translation on a common basis.

Keywords: translation studies, culture-specific realias, non-equivalent vocabulary.

References

1. Barkhudarov LS Language and translation. - M.: International relations, 1975. - 239 p.

2. Vereshchagin EM, Kostomarov VG Language and Culture: Linguistic and Regional Studies in Teaching Russian as a Foreign Language - Moscow: Moscow State University Publishing House, 1973. - 233 p.

3. Vinogradov VS Introduction to translation studies (general and lexical issues). - M.: Publishing house of the Institute of General and Secondary Education of the Russian Academy of Education, 2001. - 224 p.

4. Vlakhov S., Florin S. Untranslatable in translation. - M.: International relations, 1980. - 342 p.

5. Vlakhov S., Florin S. Untranslatable in translation. - M.: International relations, 1986. - 416 p.

6. Kabakchi V.V. English for intercultural communication. - St. Petersburg: Education, 1993. - 199 p.

7. Komissarov V.N. Translation theory (linguistic aspects). - M.: Higher school, 1990. - 250 p.

8. Latyshev LK Technology of translation. - M.: Academy, 2005. -320 p.

9. Tomakhin G.D. From regional studies to the background knowledge of native speakers and the national-cultural semantics of linguistic units in their linguistic consciousness // Russian language abroad. - 1995. - No. 1. - S.54-58

10. Fedorov A.V. Introduction to the theory of translation, - M.: Publishing house of literature in foreign languages, 1953. - 335 p.

11. Fedorov A.V. Foundations of the general theory of translation. -M.: Higher school, 1983. - 303 p.