CC BY-NC-ND
81
Е.Ю. Зайцева
К ВОПРОСУ ОБ ИЗДАТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ А.Ф. СМИРДИНА
Личность А.Ф. Смирдина, книгопродавца и книгоиздателя, владельца успешной типографской мастерской и книжного магазина, основателя одной из первых российских публичных библиотек, требует многостороннего и внимательного изучения.
Среди современников А.Ф. Смирдин был хорошо известен. На протяжении своей издательской деятельности он тесно сотрудничал с видными литераторами и журналистами эпохи: А.С. Пушкиным, И.А. Крыловым, О.И. Сенковским, Н.И. Гречем, Ф.В. Булгариным. Оценки его деятельности давались различные: от хвалебных до хулительных. «Смирдину мы обязаны тем, что иные литературные занятия дают средства к жизни и довольству посвящающим им свое время и способности. Мы помним, как нападали в современных журналах на это... Времена эти прошли, все поняли важность и необходимость вознаграждения за литературные труды, но честь и слава и вечная память тому, кто дал этому началу первое движение»1, - превозносил издателя «Русский инвалид». По другим источникам, писал Смирдин «довольно неправильно, с большими орфографическими ошибками, во внутреннее содержание книг, предлагаемых ему для издания, никогда не входил, довольствуясь объяснением автора»2.
Обилие мнений, оценок, замечаний указывает на то, что А.Ф. Смирдин играл весьма важную роль в литературной жизни своего времени, но не как автор, создатель текстов, а как их распространитель. Сфера интересов книгоиздателя включала в себя и журналистику.
Несмотря на небольшое количество работ, посвященных деятельности А.Ф. Смирдина, тенденция освещения его жизни оставалась единой: книготорговца превозносили как «неогранен-ный драгоценный бриллиант»3. Отступлением от этого канона можно назвать монографию «Словесность и коммерция». В ней
была поставлена проблема зарождения коммерческой журналистики в России, а деятельность А.Ф. Смирдина рассматривалась на фоне изменений, которые принесла эпоха.
Несколько факторов, впрочем, остались незатронутыми. Превращение книги в товар произошло не только из-за осознания авторами того, что читатель готов платить за их «продукцию». Не меньшую роль в коммерциализации литературы и журналистики сыграло развитие наук, механизация производства, в том числе производства книг, позволившая значительно увеличить тиражи и сделать книгу явлением действительно массовым.
Хотя при изучении жизни любого исторического деятеля нельзя не уделять внимания глобальным процессам, влиявшим на жизнь и мировоззрение общества, детали быта и взаимоотношений обладают своей особой привлекательностью.
Официальная биография Смирдина демонстрирует исследователю человека удачливого, но необразованного, достигшего богатства и успеха благодаря скорее удаче, чем своим способностям. Причиной разорения книготорговца обычно называют финансовые махинации Сенковского, Булгарина и Греча, прибавляя к этому разорительный контракт Смирдина с А.А. Плюшаром.
Смирдин, один из самых богатых, успешных и известных людей своего времени, невольно кажется человеком недальновидным, слишком доверчивым и наивным. Такой портрет книгоиздателя представляют на суд читателя Л.С. Кишкин и Н.П. Смирнов-Сокольский, два наиболее видных исследователя-биографа Смирдина.
Между тем, обе биографии успешно обходят несколько белых пятен в истории жизни книгопродавца, а также игнорируют тот факт, что жертвенный образ Смирдина плохо сочетается с его достижениями и успехами. Человек до такой степени недальновидный и доверчивый вряд ли смог бы построить книгоиздательское и книгопродавческое дело, сравнимое по масштабам разве что с империей Н.И. Новикова. Нововведения и усовершенствования, которые ввел Смирдин, указывают, наоборот, на хитрого и умелого дельца, ловко обходящего опасных конкурентов. А на факты биографии, ранее подававшиеся как доказательства незлобивой, добродушной, недалекой натуры книгопродавца, можно взглянуть и с иной стороны.
Так, разорение книгопродавца объясняется его излишней доверчивостью по отношению к Гречу, Булгарину и Сенковскому, которые беззастенчиво обворовывали своего благодетеля. При
этом любой учебник по истории отечественной журналистики обязательно упоминает громадные по тем временам гонорары, которые книгоиздатель выплачивал им. Трудно представить, чтобы коммерсант, обладающий миллионным капиталом, - а Смирдин был именно коммерсантом - не знал или не догадывался об исчезновении крупных сумм, финансовых махинациях и откровенных обманах. Современники Смирдина многократно упоминают близкое сотрудничество, в котором находились, к примеру, Сенковский и Смирдин, а также излишнее попустительство, которое последний оказывал первому. Может быть, здесь скрыто нечто большее, чем доверчивость и мягкость натуры
самого успешного книгоиздателя начала XIX в.?
* * *
До начала своего собственного книгоиздательского дела А.Ф. Смирдин работал у трех книгопродавцев.
С 7 до 10 лет, как это было принято в московской торговой мещанской среде, А.Ф. Смирдин обучался грамоте, письму, чтению и арифметике у дьячка, который, по данным Л.С. Кишкина4, состоял при церкви Святой Троицы. Известно, что А.Ф. Смирдин обнаружил при обучении любознательность и острый ум. далее версии спорят друг с другом. По одной из них, когда сыну исполнилось 13 лет, отец определил его «мальчиком» в книжную лавку дяди - П.А. Ильина5. По другой, А.Ф. Смирдин начал работать у Ильина в 1804 г., не с 13, а с 10 лет6. Высказывается мнение, что более достоверной датой следует считать не 1804, а 1807 г., потому что еще при жизни Смирдина предполагалось отметить в 1857 г. пятидесятилетие его книгопродавческой деятельности7.
Работа, которую поручали А.Ф. Смирдину поначалу, была мало связана с собственно продажей книг: он должен был подметать лавку, бегать за кипятком в ближайший кабак, за сайками к саечнику, стряхивать пыль с книг. Лавка Ильина помещалась в амбаре, с выходом на улицу, не закрывавшимся и зимой. Книги, которыми торговал Ильин, были рассчитаны на нетребовательного читателя: покупателю предлагались: М. Комаров «История Ваньки Каина», «Повесть английского милорда»; журналы «Трутень», «Адская почта», «Северная пчела», «Полезное и приятное», «И то и сио»8. «Исполняя с точностью даваемые хозяином поручения и стараясь во всем угождать каждому, мальчик Смирдин сделался вскоре любимцем
хозяина и вследствие этого мог несколько свободнее располагать собою; будучи религиозен, он часто посещал церкви и любил прислуживать в алтаре, петь и читать на клиросе, а в свободное время, по серьезности характера не участвуя в забавах своих сверстников, проводил время в чтении книг. Наступил долго-памятный 1812 год. Несмотря на молодые лета, за старания и
способности хозяин сделал Смирдина приказчиком...»9.
* * *
Во время войны 1812 г. А.Ф. Смирдин в военных действиях не участвовал: «.тогдашнее положение отечества возбудило в нем, как и во многих других молодых людях того времени, патриотическое чувство. Он вздумал идти в ряды московского ополчения, но не мог исполнить этого, потому что наплыв желающих был так велик, что Смирдин в течение нескольких дней не мог добиться до места набора, будучи измят толпой до нездоровья. Последнее обстоятельство и вид некоторых встречавшихся ему ополченцев, дурно одетых и вооруженных пикою и топором, охладили его пыл, и он решил было возвратиться к своим занятиям, но вследствие скорого затем занятия французами Москвы должен был с большей частью населения бежать из нее, и за отсутствием всяких средств на поездку пешком отправился в Петербург. Обокраденный дорогой во время сна и едва не убитый, он кое-как, Христовым именем, добрел до Петербурга.»10.
Известен интересный факт. В монографии «Словесность и коммерция» Гриц отмечает, что «во время своего бегства из Москвы Смирдин имел случай встретиться с В.А. Плавильщи-ковым, крупным петербургским книгопродавцем.»11. С ним соглашается Л.С. Кишкин: «С трудом добравшись до столицы, он познакомился там с известным книгопродавцем В.А. Пла-вильщиковым, уроженцем Москвы, братом популярного актера и драматурга П.А. Плавильщикова»12. Однако непонятно, как это произошло. Трудно представить себе, что молодому человеку, «обокраденному дорогой во время сна», который «Христовым именем» - если не побираясь, то, несомненно, находясь в стесненных материальных условиях - удалось познакомиться с одним из успешнейших книгоиздателей и книгопродавцев Петербурга. Можно предположить, что у А.Ф. Смирдина были рекомендательные письма от ильина, но эта версия также не выдерживает критики - сомнительно, чтобы в момент всеобщей
суматохи и подготовки к бегству из города молодой приказчик позаботился о серьезных рекомендациях. Этот вопрос - о встрече Плавильщикова и Смирдина - остается нераскрытым. Общая сфера деятельности (книготорговля, книгоиздание), общие знакомые или инициатива самого Смирдина - что привело его к этой встрече, много изменившей в жизни будущего книгоиздателя, неясно. Это одна из многих тем, требующих дальнейшего исследования.
* * *
Вернувшись из Петербурга в Москву, с 1813 г. на протяжении 4 лет Смирдин служил приказчиком у книгопродавца А.С. Ширяева13. Ширяев был крупным московским книгопродавцем, а также арендовал книжную лавку Московского университета, которая при нем процветала. Вывеска над его лавкой гласила: «Российские книги, географические атласы, ландкарты и планы»14. Ширяев занимался издательской деятельностью -выпускал книги по литературе, истории, сельскому хозяйству, географии, портреты, эстампы. Известно, что он изобретательно проводил рекламу своего книготоргового дела, помещая объявления в газетах. Кроме того, он вел библиографическую работу, выпуская «Реестры», собирал редкие старопечатные книги (существовал каталог, составленный и изданный собирателем). Впоследствии, став хозяином собственного книгопродавчес-кого и книгоиздательского дела, А.Ф. Смирдин поддерживал с А.С. Ширяевым торговлю. Очевидно, что Смирдин позаимствовал у второго своего работодателя некоторые методы ведения дела, например, рекламу своих начинаний. Так, будучи владельцем «Библиотеки для чтения», он широко рекламировал журнал, сообщая публике о содержании готовящихся к выходу номеров.
* * *
В 1817 г., с рекомендациями, предоставленными Ширяевым, А.Ф. Смирдин поступает на работу к В.А. Плавильщикову.
О Плавильщикове необходимо сказать несколько слов. Один из самых видных предпринимателей на книгоиздательском рынке конца XVIII - начала XIX в., он в 1794 г. основал в Петербурге издательство, ставшее одним из крупнейших в России (в 1807-1824 гг. им выпущено 227 книг)15. В 1815 г. Плавильщиков открыл при своей книжной лавке частную «Библиотеку
для чтения» (1800 наименований), в которую вошли и книги его брата - актера и драматурга П.А. Плавильщикова. Через 5 лет в ней насчитывалось более 7000 наименований. Магазин Плавильщикова - первый в Петербурге книжный магазин, который отапливался в холодное время года. До того книги продавали разносчики в мешках на улицах, торговали книгами и на рынках16. Состав «Библиотеки для чтения» можно реконструировать по изданию «Роспись российским книгам для чтения из библиотеки В. Плавильщикова», 1820 г. (составлена В.Г. Анастасеви-чем)17. Эта «Роспись» охватывает значительную часть русских книг XVII и начала XIX в. и почти все новые книги за время с 1815 г. К ней выпускались многочисленные дополнения - в 1821, 1822, 1823, 1824, 1825, 1826 гг.
Через четыре года после встречи А.Ф. Смирдина с В.А. Плавильщиковым тот вспомнил о приказчике московской книжной лавки. Л.С. Кишкин утверждает, что Плавильщиков сам пригласил Смирдина к себе на работу, но не указывает источник этих данных18. Этот факт удивляет. Чем запомнился Плавильщикову Смирдин, что по прошествии такого отрезка времени он не только вспомнил о нем, но и пригласил его к себе на работу? Предварительно списавшись с А.С. Ильиным19, В.А. Плавильщиков получил у него хороший отзыв о Смирдине и пригласил его к себе в приказчики. Замечательно, что молодой Смирдин сразу поступил на столь высокую должность.
«Здесь честностию, аккуратностию, знанием дела и умением обращаться с покупателями Смирдин приобрел расположение Плавильщикова, который и сделал его главным приказчиком и управляющим магазином»20, - так говорится в «Кратком обзоре книжной торговли и издательской деятельности Глазуновых за сто лет». Однако эта фраза мало что сообщает об отношениях, в действительности установившихся между Плавильщиковым и Смирдиным. По утверждению современников, Смирдин обладал неконфликтным, спокойным характером, был честен, услужлив и доброжелателен по отношению к клиентам - все это, а также долгий опыт работы в книгоиздательском деле создало ему определенную репутацию и принесло уважение Плавильщикова.
У Плавильщикова Смирдин проработал шесть лет. Когда тот умер (14 августа 1823 г.), Смирдин получил его дело. Здесь вновь появляется несколько версий того, как это произошло.
А) По духовному завещанию, оставленному Плавильщико-вым, он предоставлял Смирдину «за его службу право купить
весь книжный товар по той цене, как ему было угодно, но Смирдин, по добросовестности своей, сделал вызов всех книгопродавцев, чтобы оценить товар, а затем сам назначил цену дороже всех»21.
Б) Смирдину предоставлялось «или получить за свой ум из вырученных денег от продажи товара довольно порядочную сумму, или принять на себя всю торговлю, с тем, однако, условием, чтобы расплатиться со всеми долгами Плавиль-щикова, простиравшимися будто бы до значительной суммы 3000000 ассигнациями. А.Ф. Смирдин избрал последнее, взяв на себя все дела и книжный магазин Плавильщикова, находившийся у Синего моста»22.
Т. Гриц23 склоняется к мысли, что события развивались по второму сценарию. С ним соглашается Л.С. Кишкин24, хотя и признает, что первая версия «была порождена какими-то конкретными событиями, связанными с переходом книжного дела Плавильщикова к Смирдину»25. Можно предположить, что здесь кроются причины, по которым в биографической литературе Смирдин неизменно предстает в роли простодушного добряка-мецената.
* * *
Тридцатые годы XIX в. в истории русской литературы и журналистики В.Г. Белинский назвал «смирдинским периодом»26. Этот период характеризуется проникновением денежных отношений в литературу и журналистику. Отношение к процессу коммерциализации журналистики было различным.
«Итак, если книга - товар, то выходит, что фабрикант такого товара - литератор, потребитель его - публика, а мы, книгопродавцы, - продаватели его, торгаши литературным товаром», -писал H.A. Полевой27.
С одной стороны, литература стала восприниматься как товар, который можно продавать и покупать. Ранее, в период «меценатской литературы», подобного отношения не было -литературные произведения воспринимались как образцы искусства, могущие принести славу, расположение, но не постоянный, стабильный доход.
С другой стороны, оплата журналистского и писательского труда способствовала не только появлению профессионалов в этой области. «Будем радоваться от искреннего сердца и тому, что теперь талант и трудолюбие дают (хотя и не всем) честный кусок
хлеба», - писал Белинский в статье «О критике и литературных мнениях»28. Но вместе с тем для многих издателей и авторов гонорар становится средством обогащения, они пишут и печатают, думая не о развитии просвещения, а о личной выгоде.
С этих двух точек зрения и следует рассматривать «Библиотеку для чтения». Коммерчески «Библиотека для чтения» не знала конкурентов - доход, который получали Смирдин, ее издатель, и Сенковский, ее редактор, был огромен. Стоит отметить, что прибыль, которую приносил журнал, во многом была заслугой подписчиков из провинции.
«Библиотека для чтения» была создана как универсальное издание, ежемесячный «журнал словесности, наук, художеств, промышленности, новостей и мод»29. Каждая его книжка включала 25-30 печатных листов. Выходил журнал с исключительной точностью - первого числа каждого месяца. Уже во второй год издания «Библиотека для чтения» насчитывала 5000 подписчиков, через два года их число увеличилось до 7000.
Большой тираж позволил Смирдину установить сравнительно невысокую ежегодную подписную плату - 50 руб.
«Мы всегда считали учреждение такого журнала, как "Библиотека", соединяющего в себе значительное число талантов, свободного от туманных учений и совершенно положительного, единственным средством утвердить в публике колеблющийся путь к русскому чтению, - вкус, которому после нескольких творений слишком долго досаждали и который, наконец, было ослабили убийственная посредственность и в особенности прежний дух нашей журналистики, зараженной желчью бесполезной и часто заносчивой полемики, при решительном небрежении условий занимательности и хорошего выбора предметов», - утверждал свою программу журнал30.
«Библиотека для чтения», как и «Северная пчела», ориентировалась на «среднего» читателя - городских и провинциальных чиновников, мещан, младших офицеров. Но главную поддержку журналу Смирдина оказывали провинциальные помещики, их интересам прежде всего и служил журнал. В статье «Ничто о ничем» Белинский определил «Библиотеку для чтения» как «по преимуществу журнал провинциальный»31 и заметил, что «в этом отношении невозможно не удивляться той ловкости, тому искусству, с какими он приноровляется и подделывается к провинции»32.
Книжки «Библиотеки для чтения» имели постоянные отделы: «Русская словесность. Стихотворения. Проза», «Иностранная
словесность», «Науки и художества», «Промышленность и сельское хозяйство», «Критика», «Литературная летопись», «Смесь». В номер включались также описания модных парижских нарядов, с приложенными иллюстрациями. Это сразу привлекло внимание женщин.
Если среди широкой публики журнал получил шумное одобрение, то многие видные русские литераторы, в большинстве своем позже сотрудничавшие с «Современником», «Библиотеку для чтения» резко осуждали. «Представьте себе семейство степного помещика, семейство, читающее все, что ему попадается, с обложки до обложки; еще не успело оно дочитаться до последней обложки, еще не успело перечесть, где принимается подписка и оглавление статей, составляющих содержание номера, а уж к нему летит другая книжка, и такая же толстая, такая же жирная, такая же болтливая, словоохотливая, говорящая вдруг одним и несколькими языками. И в самом деле, какое разнообразие!»33 -рассуждал Белинский. «Под ногами у тебя валяется толстый дурак, т. е. первый номер Смирдинской "Библиотеки"»34, - писал Гоголь.
Содержание и направление журнала, весь его облик определялись деятельностью редактора-директора Сенковского, который получил от Смирдина неограниченные полномочия.
Широкое неодобрение среди литераторов и журналистов вызывала редакторская манера Сенковского. «Редактор наложил право нестерпимого цензорства на все мои статьи, переделывая в них язык по своей методе, переправляя их, прибавляя к ним, убавляя из них, и многое являлось в таком извращенном виде, что, читая "Библиотеку для чтения", иногда вовсе я не мог отличить, что такое хотел я сказать в той или иной статье»35, - возмущался Н.А. Полевой. Денис Давыдов, один из авторов, покинувший журнал, писал Н.М. Языкову: «Жаль, что по сие время не напечатана еще любимая моя статья "Воспоминания о сражении при Прейсиш-Эйлау", которую я решаюсь вам рекомендовать, она вас утешит, если только ее не исковеркает Сенковский, как он уже исковеркал все вышедшие статьи мои...»36.
Сотрудничество Смирдина и Сенковского - это история развития журнала «Библиотека для чтения». Смирдин издавал журнал - финансировал его издание, Сенковский был главным редактором - лицом, контролирующим то, что должно появиться или не появиться в журнале.
Роли издателя и главного редактора в XVIII в. крайне отличались от того, что мы можем наблюдать сейчас, как уже
упоминалось выше. Несмотря на то, что А.Ф. Смирдин оплачивал издание журнала и выплачивал зарплату журналистам и собственно Сенковскому, никакого контроля над «Библиотекой для чтения» он не имел. Проще говоря, А.Ф. Смирдин не использовал журнал для своих личных целей, исключая, конечно, рекламу. Смирдин довольствовался доходом, который приносил журнал, не вникая в идеологическое содержание - возможно, даже не потому, что не интересовался им. Просто, по утверждениям современников, был он плохо образован и не всегда мог отличить талантливое произведение от «пустышки» 37.
Отношения между А.Ф. Смирдиным и Сенковским были исключительно коммерческими, без малейшего дружеского расположения. В.А. Каверин в своей работе «Барон Брамбеус» отмечает, что «кроме Сенковского "Библиотека для чтения" имела еще ответственных перед правительством редакторов, в первый год известного грамматиста Н.И. Греча, во второй -Крылова. но ни тот, ни другой никакого участия в деле не принимали»38.
В августе 1836 г. в «Библиотеке для чтения» появилось следующее извещение: «Для отклонения неуместных догадок и толков считаем нужным сказать откровенно, что с самого начала существования этого журнала, как то почти всем известно, настоящим его редактором был всегда сам директор и общий с издателем владелец его, о.и. Сенковский, и что никто в свете, кроме г-на Сенковского, не имел ни малейшего влияния на состав и содержание "Библиотеки для чтения". Все ее недостатки, равно как и все достоинства, если какие были, должны быть приписаны ему одному. Те, которые носили звание редакторов "Библиотеки для чтения", слишком невинны в ее недостатках, чтобы отвечать за них перед публикой, и слишком благородны, чтобы требовать для себя похвалы за достоинства, в которых они не имели никакого участия. <...> О.И. Сенковский, убедясь двухлетним опытом, что этого рода содействие посторонних редакторов нисколько не облегчало его в мучительных трудах директора, по согласию с издателем решился соединить с званием директора "Библиотеки для чтения" звание ее редактора, которого по-настоящему он нес все главные обязанности. Вот и все!»39
При таком положении дел, когда издатель не контролирует свое издание, почти всегда неизбежен обман. о.и. Сенковский, судя по свидетельствам очевидцев, обманывал А.Ф. Смирдина, причем последний страдал не только от потери денег, но и от
потери репутации. Так, П.А. Плетнев в письме к Я.К. Гроту замечает, что Смирдина «доконал Сенковский»40. Репутацию терял, конечно, журнал «Библиотека для чтения», а не непосредственно сам книгоиздатель, но и этого было достаточно для того, чтобы породить сомнения в том, таким ли на самом деле был удачливым и хватким дельцом А.Ф. Смирдин.
«В рецензиях принято было печатать отрывки из произведений рецензируемых авторов. <...> Сенковский таким манером перепечатывал в "Библиотеку для чтения" иногда целые книги, а статьи сплошь и рядом. Но всего забавнее, что и за эти перепечатки чужого добра Сенковский брал с благодушного Смирдина, вверившегося в него, словно в евангелье, крупную полистную плату..»41.
Но нельзя недооценивать и А.Ф. Смирдина. Можно проследить несколько основных принципов, с которыми он подходил к книгоиздательскому делу. Они не так уж сильно отличаются от современных - ведь именно тогда зарождалось коммерческое книгоиздательство. Один из этих принципов - расчет на «среднего» читателя, не обремененного дворянским воспитанием и образованием, на разночинцев, торговых людей, зажиточные провинциальные семьи: «Это был не просто журнал - это было открытие читателя. Расчет на "большинство", о котором писал Белинский ("Ничто о ничем"), оказался правильным расчетом. Первым же номером была открыта провинциальная Америка -завоеван провинциальный читатель. Способ, которым он был привлечен к журналу, был совершенно новым и для русской и для западноевропейской литературы. В "Библиотеке для чтения" было решительно все - товар для всех профессий и на все вкусы. А.В. Дружинин недаром называл впоследствии Сенковского основателем энциклопедического направления, "которого до сих пор держатся все наши лучшие журналы... за стихотворением шла статья о сельском хозяйстве, и за новой повестью Мишель-Масона следовал отчет о каких-нибудь открытиях по химии»42.
Здесь не всегда требовалось качество, которое было необходимым условием в «Современнике», зато приветствовалось острословие, некоторая развязность.
Если исходить из этого, А.Ф. Смирдин не мог выбрать себе лучшего главного редактора: «для меня нет образцов в словесности, все образец, что превосходно. В нынешнем состоянии литературных учений, когда страшный умственный переворот превратил в кинжал даже тот аршин, которым люди так удоб-
но мерили изящные красоты, подобно атласным лентам, я не вижу возможности другого критического мерила. <...> Вкус -это прихоть беременной женщины, которая есть общество. Следственно, по прочтении критики и спорить не об чем: одно средство - изъявить, независимо от обнаруженного уже мнения, другое, различное мнение с таким же чистосердечием, но без опровержений, ибо опровергать чужие ощущения ровно столько же смешно, сколько неудобоисполнимо»43.
Фигура О.И. Сенковского полностью заслоняет А.Ф. Смир-дина. В мемуарах современников книгоиздатель упоминается лишь мельком, когда речь заходит о финансировании, которое Смирдин предоставил журналу.
Вот что отмечает А.В. Никитенко, которому по просьбе редакции было поручено цензуровать журнал: «С этим журналом мне много забот. Правительство смотрит на него во все глаза... а редакция так и рвется вперед со своими нападками на всех и на все. Сверх того, наши почтенные литераторы взбеленились, что Смирдин платит Сенковскому 15 тысяч в год. Каждому из них хочется свернуть шею Сенковскому, и вот я уже слышу восклицания: "Как это можно? Поляку позволили направлять общественный дух! Да он революционер! Чуть ли не он с Ле-левелем и произвели польский бунт". Сам Сенковский доставляет много хлопот своей настойчивостью. У меня с ним частые столкновения...»44.
«Смирдинская эпоха» - эпоха коммерции, и коммерции в журналистике в особенности. Как ни сомнительно содержание «Библиотеки для чтения», доход журнал приносил несомненный. о.и. Сенковский, таким образом, выполнял функции, возложенные на него А.Ф. Смирдиным, полностью. Портрет слабого, недалекого кигоиздателя-крестьянина - по большей
части миф, созданный современной научной мыслью.
* * *
30-е годы - время расцвета дела Смирдина. Он издавал А.С. Пушкина, И.А. Крылова45, В.А. Жуковского, И.И. Козлова. У Смирдина выходили книги Е.А. Баратынского (1834), Н.В. Гоголя (1831-1832), Д.В. Давыдова (1840). Устанавливаются коммерческие отношения между автором и издателем. В эпоху Смирдина, отмеченную у Грица как «товарный период русской литературы»46, авторам стали выплачиваться значительные гонорары; появились писатели-профессионалы, т. е.
люди, зарабатывающие на жизнь пером. Гонорары начали выплачиваться не только писателям, но и журналистам: «Плата за статьи назначается по 200 рублей за лист оригинальный и по 75 рублей за перевод. Эту плату сотрудники получают от Смирдина немедленно по напечатании их статей»47.
Другой реформой Смирдина было значительное снижение цен на книгу. «Он издал сочинения Державина, Батюшкова, Жуковского, Карамзина, Крылова - так, как они в типографском отношении никогда прежде того не были изданы, т. е. опрятно, даже красиво, и, что важнее - пустил их в продажу по цене, доступной и для небогатых людей. В последнем отношении заслуга г. Смирдина особенно велика: до него книги продавались страшно дорого и поэтому были доступны большей частию только тем людям, которые всего менее читают и покупают книги. Благодаря г. Смирдину приобретение книг более или менее сделалось доступным и тому классу людей, которые наиболее читают и, следовательно, наиболее нуждаются в книгах»48.
В 1828 г. Смирдин издает «Роспись российским книгам для чтения из библиотеки Александра Смирдина» и прибавления к ней (1828, 1832)49. Описание книг в смирдинской «Росписи.» было осуществлено не по «немецкой» системе (по определяющему «ударному» слову с изменением заглавия), как ранее делалось в «Росписях.» у Сопикова и Плавильщикова, а по фактическому названию издания, причем с более подробной его характеристикой. Также к «Росписи» прилагался вспомогательный справочный аппарат - указатели (систематический по роду знаний, алфавитный авторский и алфавитный по названиям книг). «Роспись» служила своеобразным каталогом книг, находящихся в библиотеке А.Ф. Смирдина50.
Плата, взимавшаяся за пользование библиотечными книгами, была очень невелика и позволяла почти всем желающим читать понравившиеся книги.
Ко времени выхода «Росписи» и двух прибавлений к ней Смирдин постепенно становится ведущим лицом в русской книжной торговле и книгоиздательском деле. В декабре 1831 г. из скромного помещения в доме у Синего моста, где находились книжная лавка и библиотека, он перебирается на Невский проспект в роскошно отделанный магазин в бельэтаже дома Петропавловской лютеранской церкви. на втором этаже была размещена библиотека. За снятое помещение Смирдин платил очень высокую по тем временам арендную плату - 12 тыс. рублей в год51.
Переезд Смирдина стал событием крупным и почти скандальным. П.А. Вяземский (письмо И.И. Дмитриеву): «На первый случай рекомендую Вам новую книжную лавку Смирдина, первую европейскую лавку с русскими книгами. В ней не темно, не сыро и не грязно: говорю не в литературном отношении. Везде красное дерево, бронза, все так нарядно. Все так блестит, что русским книгам должно быть совестно тут»52.
19 февраля 1832 г. в помещении своей новой коммерческой библиотеки Смирдин устроил торжественный обед по случаю новоселья. В нем приняли участие несколько десятков человек, в том числе А.С. Пушкин, И.А. Крылов, В.А. Жуковский, П.А. Вяземский, Н.В. Гоголь, В.Ф. Одоевский, Д.И. Языков, А.Ф. Воейков, О.И. Сенковский, Н.И. Греч, Ф.В. Булгарин, А.П. Брюллов. Приглашение на обед писателей, многие из которых открыто враждовали между собой, имело целью, по одной версии, их примирение, по другой, наиболее вероятной, привлечение к сотрудничеству, в частности, к участию в уже тогда задуманном Смирдиным толстом журнале, которому предшествовали две книги альманаха «Новоселье» (часть 1 -1833 г., часть 2 - 1834 г.).
После того как сборник «Новоселье» увидел свет, Смирдин, по своему обыкновению, дал обширную рекламу в свои издания: «А.Ф. Смирдин, снискавший уважение всех благомыслящих литераторов честностью в делах и благородным стремлением к успехам литературы, приобретший доверенность и любовь публики богатыми и дешевыми изданиями сочинений любимых авторов, старых и новых, и точностью в исполнении своих обязанностей, захотел дать приличный приют русскому уму и основал книжный магазин, какого еще не было в России. Лет около пятидесяти перед сим для русских книг даже не было лавок. Книги хранились в подвалах и продавались на столах, как товар из ветошного ряда. деятельность и ум незабвенного в летописях русского просвещения Новикова дали другое направление книжной торговле, и книжные лавки основались в Москве и Петербурге по образцу обыкновенных лавок. Покойный Плавильщиков завел наконец теплый магазин и библиотеку для чтения, и И.В. Сленин, последовав примеру Плавильщикова, основал также магазин в той части города, где долгое время подле модных тряпок русские товары не смели появляться в магазинах. Наконец, г. Смирдин утвердил торжество русского ума и, как говорится, посадил его в первый угол: на Невском проспекте в прекрасном новом здании, принадлежащем люте-
ранской церкви Св. Петра, в нижнем жилье находится книжная торговля г. Смирдина. Русские книги в богатых переплетах стоят горделиво за стеклом в шкафах красного дерева, и вежливые приказчики, руководствуя покупающих своими библиографическими сведениями, удовлетворяют потребность каждого с необыкновенною скоростью. Сердце утешается при мысли, что наконец и русская наша литература вошла в честь и из подвалов переселилась в чертоги. В верхнем жилье, над магазином, в обширных залах устраивается библиотека для чтения, первая в России по богатству и полноте. Все напечатанное по-русски находится у г. Смирдина, все, что вперед будет напечатано достойного внимания, без всякого сомнения, будет у г. Смирдина прежде, нежели у других, или вместе с другими. Там же принимается подписка на все журналы»53.
* * *
Книгоиздательское дело Смирдина пришло в упадок в начале 40-х годов. Т. Гриц связывает крах Смирдина с возросшей конкуренцией и нестабильной экономической ситуацией54. Также многочисленны упоминания об излишней доверчивости и наивности Смирдина. А.В. Никитенко пишет: «Смирдин истинно добрый и честный человек, но он не образован и, что всего хуже для него, не имеет характера. наши литераторы владеют его карманом как арендою. Он может разориться по их милости. Это было бы настоящим несчастьем для нашей литературы! Вряд ли ей дождаться другого такого бескорыстного и простодушного издателя. Я не раз предостерегал его. Но есть рок, от которого нельзя защититься - это наша собственная слабость»55.
Возможно, способствовали разорению Смирдина печатавшиеся у него Сенковский, Греч и Булгарин. П.В. Анненков, П.Д. Юркевич, А.В. Никитенко упоминают о неоднократных обманных операциях с их стороны, приносивших книгоиздателю убытки. Например, в конце 30-х годов Смирдин решил арендовать у Греча и Булгарина «Северную пчелу», надеясь, что газета увеличит тираж и принесет доход. Греч и Булгарин согласились на предложение Смирдина, получив с него 60 тысяч и оговорив свое право браковать любые статьи в ней. В середине января 1838 г. после выхода 5-го номера газеты бывшие владельцы расторгли договор, что принесло Смирдину крупные денежные потери56.
Крупный ущерб, поставивший Смирдина на грань разорения, принесла книгоиздателю конкурентная борьба с известным
петербургским издателем A.A. Плюшаром. Для издания «Энциклопедического лексикона» Плюшар под поручительство Смирдина взял в банке большую ссуду. Дело не принесло успеха, и Плюшар обанкротился, а Смирдину как поручителю пришлось выплатить банку 100 тыс. руб.
Для того чтобы поправить свое положение, Смирдин входит в большие долги, под невыгодные для себя проценты берет ссуды везде, где может. Это не приносит успеха. «В начале 40-х годов дела его стали быстро падать, не помогли ему и московские поездки, и помощь от правительства, и издание в его пользу в 1841-1843 гг. сборника "Русской беседы" в 3 томах; он занимал деньги всюду и под залоги товара, и под векселя, но дела все-таки падали»57.
В 1841 г. Смирдин отказывается от издания «Библиотеки для чтения». Попытка распродажи хранившихся на складах книг также не дала видимого результата. Смирдин был вынужден заложить свои книги, сначала за 70 тыс. архитектору Императорской академии наук Д.Е. Филиппову, затем под большие проценты бывшему курьеру министерства финансов М.Д. Ольхину.
В 1843 и 1844 гг. Смирдин организовывает книжные лотереи. Они принесли около 150 тыс. руб., но все эти деньги почти полностью ушли на покрытие долгов. Дела книгоиздателя стремительно ухудшались. Пришлось продать свой дом на Лиговке, типографию и переплетную. В 1845 г. он отказывается от аренды дорогого помещения на Невском проспекте и открывает более скромную лавку в доме Энгельгардта у Казанского моста. Она просуществовала около двух лет, навсегда закрывшись в
1846 г. В это время выходит третий том альманаха «Сто русских литераторов», не имевший коммерческого успеха. Последним героическим усилием спасти свое издательское дело становится издание дешевой (рубль за том) серии «Полное собрание сочинений русских авторов». Тогда же, впервые за всю историю русской книжной торговли, Смирдин организует «Контору издания русских классиков и высылки их иногородним». В
1847 г., так и не издав третьего дополнения к своей «Росписи...», Смирдин продает библиотеку.
«Ваше превосходительство Милостивый государь николай Иванович! Умоляю вас потерпеть на мне следующие вам деньги двести рублей, еще один месяц, с благодарностью оные будут вам возвращены, ныне же имею крайнюю нужду и никаких средств не имею возвратить вам оных. надеясь на ваше снисхождение,
остаюсь вашим, Милостивый государь, всепокорнейшим слугою А. Смирдин»58, - письмо к Н.И. Гречу в июле 1851 г. свидетельствует о трудном денежном положении книгоиздателя.
С 1846 по 1856 гг., не имея никаких средств, с долгами, превышавшими 500 тыс. руб., Смирдин все же продолжает издавать «Полное собрание сочинений русских авторов». Выходит из печати свыше 70 томов. На исходе 1851 г. Смирдин, еще надеясь поправить положение, испрашивает у правительства субсидию на проведение третьей книжной лотереи: «К этой мере понуждают меня приступить не столько мои преклонные лета, сколько болезненное мое положение после многолетней борьбы с неудачами, среди которых я заботился сохранить честное имя и поддерживать многочисленное семейство из последних сил.»59. На свое прошение Смирдин получил отказ.
В конце 1851 г., впрочем, он и вся его семья были причислены к почетным потомственным гражданам, только денег на получение из геральдии грамоты о почетном гражданстве у книгоиздателя уже не было. В письме к С.Д. Полторацкому от 26 сентября 1851 г. Смирдин писал, что за грамоту о почетном гражданстве надо внести 330 руб. серебром и что ему не хватает 95 руб. Поэтому он просил Полторацкого одолжить ему 50 руб60.
Последние изданные книги Смирдина (2 тома произведений И.И. Козлова и том сочинений Д.В. Веневитинова и В.Л. Пушкина) вышли в 1855 г. «Смирдин, честный, добрый, готовый на все хорошее.. Не имел почти никакого капитала в своей торговле, развел огромные дела на кредит, и от первого удара мог пошатнуться»61, - писал К.А. Полевой. Так и произошло. По утверждению «Библиотеки для чтения», на Смирдине «лежали огромные долги, большей частью от его излишней доверчивости и от обмана людей неблагонамеренных»62.
А в октябре 1856 г. Смирдин был объявлен несостоятельным должником, после чего до дня своей смерти 28 сентября 1857 г. жил в полной нищете.
«На похоронах присутствовало очень мало литераторов. Во-семь-девять человек, во много раз меньше, чем на его новоселье. Но где были в час погребения Смирдина те писатели, которые обязаны ему так много? Почему не явились все, находящиеся теперь в Петербурге, литераторы?.. Неужели можно быть равнодушным к человеку, памятному множеством пользы, принесенной им русской литературе, русскому просвещению.?», -писал позднее К.А. Полевой63.
Так формировался миф о плохо образованном, но удачливом книготорговце, павшем жертвой обмана и интриг со стороны приближенных к нему людей. Несколько мемуарных записей друзей, точка зрения Белинского, в советской научной мысли принимаемая за аксиому, - и образ одного из первых «бизнесменов», жестких, чувствующих потребности общества и времени на российском журналистском рынке, превратился в портрет страдальца-мецената, раздавшего миллионное состояние не достойным его доброты людям.
Примечания
1 Похороны книгопродавца Александра Филипповича Смирдина / / Русский инвалид. 1857. № 203. С. 841.
2 Краткий обзор книжной торговли и издательской деятельности Глазуновых за сто лет: 1782-1882. СПб., 1883. С. 206.
3 Полевой К.А. Записки. СПб., 1888. С. 207.
4 Кишкин Л.С. Честный, добрый, простодушный... М., 1995. С. 111.
5 Сборник литературных статей, посвященных русскими писателями памяти покойного книгопродавца-издателя Александра Филипповича Смирдина. Издание петербургских книгопродавцев на пользу семейства А.Ф. Смирдина и на сооружение ему памятника. СПб., 1858-1859. Т. 1. С. 1.
6 Краткий обзор книжной торговли и издательской деятельности Глазуновых за сто лет. С. 51.
7 Кишкин Л.С. Указ. соч. С. 110.
8 Гриц Т., Тренин В., Никитин М. Словесность и торговля. М., 2001. С. 46.
9 Краткий обзор книжной торговли и издательской деятельности Глазуновых за сто лет. 1782-1882. СПб., 1883. С. 51-52.
10 Там же. С. 52.
11 Гриц Т., Тренин В., Никитин М. Указ. соч. С. 179.
12 Кишкин Л.С. Указ. соч. С. 11.
13 Там же. С. 12.
14 Умная, благонамеренная деятельность // Университетская книга. М., 2005. № 2. С. 14.
15 Смирнов-Сокольский Н. Книжная лавка А.Ф. Смирдина. М., 1957. С. 42.
16 Гриц Т., Тренин В., Никитин М. Указ. соч. С.. 16; Кишкин Л.С. Указ. соч. С. 111.
17 Роспись российским книгам для чтения из библиотеки В. Плавиль-щикова / Сост. В.Г. Анастасевич. СПб., 1820.
18 Кишкин Л.С. Указ. соч. С. 13.
19 Смирнов-Сокольский Н. Указ. соч. С. 45.
20 Краткий обзор книжной торговли и издательской деятельности Глазуновых за сто лет. С. 52.
21 Похороны книгопродавца Александра Филипповича Смирдина. С. 841.
22 Краткий обзор книжной торговли и издательской деятельности Глазуновых за сто лет. С. 52-53.
23 Гриц Т., Тренин В., Никитин М. Указ. соч. С. 180.
24 Кишкин Л.С. Указ. соч. С. 111.
25 Там же. С. 112.
26 Белинский В.Г. Полн. собр. соч.: В 13 т. М., 1953-1959. Т. 9. С. 115.
27 Полевой Н.А. Отрывок из заметок русского книгопродавца его сыну // Новоселье. СПб., 1846. Ч. 3. С. 498-499.
28 Белинский В.Г. Полн. собр. соч. Т. 9. С. 140.
29 Гриц Т., Тренин В., Никитин М. Указ. соч. С. 243.
30 Библиотека для чтения. 1835. Т. 11. Отд. 5. С. 31-33.
31 Белинский В.Г. Ничто о ничем // Белинский В.Г. Полн. собр. соч. 1953. Т. 2. С. 43.
32 Там же. С. 45.
33 Там же. С. 44.
34 Гриц Т., Тренин В., Никитин М. Указ. соч. С. 264
35 Полевой Н.А. Очерки русской литературы. СПб., 1839. С. 16.
36 Письмо Дениса Давыдова к Н.М. Языкову // Библиографические записки. 1858. № 7. С. 195.
37 Краткий обзор книжной торговли и издательской деятельности Глазуновых за сто лет. С. 52.
38 Каверин В.А. Барон Брамбеус. М., 2000. С. 107.
39 Библиотека для чтения. 1836. Т. 3. С. 26-27.
40 Переписка Я.К. Грота с П.А. Плетневым. СПб., 1896. Т. 3. С. 422.
41 Русский вестник. 1871. Т. 10. С. 634.
42 Каверин В.А. Указ. соч. С. 128.
43 Библиотека для чтения. 1837. Т. 22. Отд. 2. С. 50.
44 Никитенко А.В. Дневник. Т. 1. М., 1955. С. 44-45.
45 Смирнов-Сокольский Н. Указ. соч. С. 79. В 1830 г. Смирдин приобрел у Крылова право издавать его «Басни» сроком на 10 лет, заплатив писателю 40 000 тыс. руб.; пользуясь этим правом, он напечатал басни Крылова в пределах оговоренного срока 8 раз, общим тиражом 40 тыс. экз.
46 Гриц Т., Тренин В., Никитин М. Указ. соч. С. 120.
47 Никитенко А.В. Записки и дневники (1826-1877). СПб., 1892. Т. 1. С. 47.
48 Белинский В.Г. Сто русских литераторов // Белинский В.Г. Полн. собр. соч. Т. 9. С. 207.
49 роспись российским книгам для чтения, из библиотеки Александра Смирдина, систематическим порядком расположенная. СПб., 1828.
50 Там же.
51 Панаева А.Я. Воспоминания. М., 1956. С. 216-217.
52 Письма И.И. Дмитриева к князю П.А. Вяземскому. СПб., 1832. С. 28.
53 Северная пчела. 1831. № 25. С. 286.
54 Гриц Т., Тренин В., Никитин М. Указ. соч. С. 278.
55 Никитенко А.В. Записки и дневники. (1826-1877). СПб., 1892. С. 240.
56 Гриц Т., Тренин В., Никитин М. Указ. соч. С. 279.
57 Овсянников Н.Г. Воспоминания старого книгопродавца: Материалы для истории русской книжной торговли. СПб., 1879. С. 208.
58 Рукописный отдел Института Русской литературы (ИРЛИ). Ф. 590. Ед. хр. 137. Л. 8.
59 Толстяков А.П. О неосуществленной книжной лотерее А.Ф. Смирдина. С. 179-184.
60 Кишкин Л.С. Указ. соч. С. 121.
61 Полевой К.А. Записки. С. 371-372.
62 Библиотека для чтения. 1857. Т. 146. С. 253.
63 Полевой К.А. Воспоминания об А.Ф. Смирдине // Северная пчела. 1857. № 210. С. 991-992.
