CC BY
106К ВОПРОСУ ОБ ИССЛЕДОВАНИИ КИТАЙСКОЙ «СТРАТЕГИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ»
© Распертова С.Ю.*
Московский государственный лингвистический университет, г. Москва
Развитие стратегической культуры - одно из приоритетных направлений национальной культурной политики КНР в XXI веке. Принципы и концепции, отражающие особенности стратегической культуры современного Китая, постепенно сформировали стратегическую культуру социализма с китайской спецификой, в которой нашли воплощение все лучшие традиции стратегического искусства Китая и опыт стратегических культур разных стран мира.
Политика реформ и открытости, проводимая руководством КНР, вызвала глубокие перемены в политической, экономической, культурной, образовательной, научно-технической, социальной сферах и привела к серьезным изменениям духовного облика, ценностных ориентиров, образа жизни простых людей [1]. Сегодня традиционные (конфуцианские) ценности китайской культуры, такие как строгое соблюдение семейного и профессионального долга, тщательность и углубленность в науках, во многом способствуют делу модернизации страны. В своей статье «Модернизация и традиции в современном Китае» Я.М. Бергер делает вывод о том, что «структура традиционных ценностей трансформируется под воздействием модернизации и реформ, но сами эти ценности все еще сохраняют определенное значение в сознании китайского народа» [2]. В понимании китайцев, модернизация не предполагает унификацию культур, а наоборот, способствует их развитию в многообразии.
Нельзя забывать о том, что глобализация, понимаемая как единая сложная система интеграции всего человечества в мировое сообщество, непременно включает диалог разных культур, где главным вопросом является соотношение многообразия культур и единение, которое в современном мировом сообществе может быть достигнуто только при наличии универсальных культурных ценностей, на основе гармоничного сотрудничества и взаимодействия, иначе говоря - «единения без унификации». В связи с этим одной из важнейших стратегических задач культурного развития современного Китая является построение государства сильной культуры как показателя «мягкой силы» государства.
Китайская культура сегодня постепенно распространяет свое влияние в мире, впитывая, согласно принципу хуаси, все лучшие современные дости-
* Старший преподаватель кафедры Лингвистики и профессиональной коммуникации в области зарубежного регионоведения.
жения мирового сообщества в различных сферах и умело адаптируя их на китайской почве. В основе этих процессов лежат принципы «мудрость в любых проявлениях не опирается на силу» (жэнь чжи бу ши ли), «атаковать с помощью стратагем» (фа моу), «достичь победы без боя» (бу чжань эр шэн).
Пример культуры Китая дает возможность понять, как культура может интегрировать в себе достижения древнейшей восточной цивилизации и современные научно-технические достижения Запада. Сегодня несомненным является тот факт, что Китай во всех сферах жизни активно влияет на международное устройство, способствует формированию новых идей, принципов и процессов глобализации, где особое место занимают китайские традиции и современная культура.
Каждое новое достижение КНР демонстрирует миру уникальность китайских культурных стратегий, которые гармонично развиваются и эффективно применяются Поднебесной в процессах межкультурной коммуникации на международной арене в XXI веке. Содержание культурных стратегий взаимодействия, формы и способы их реализации обусловлены особенностями стратегической культуры КНР. Разрабатываемый в современном Китае особый тип стратегической культуры базируется на фундаменте традиционной культуры, ядром которой являются культурные стратегии КНР, реализуемые в пространстве международного взаимодействия как одно из доминирующих направлений коммуникативно-стратегического дискурса.
В силу небывалых темпов развития КНР в последние годы особый интерес для всего мира представляют стратегические возможности Китая, а его стратегическая культура вызывает горячие споры. В последнее время в Китае активно развиваются исследования «стратегической культуры»1, однако в научных кругах до сих пор не выработано единого подхода к пониманию этого термина.
В современной китайской научной литературе обосновываются три основные направления трактовки этого понятия:
- как важной составляющей культуры государства и нации;
- как отражения коренных экономических и политических интересов в стратегической сфере;
- как стратегической идеологии, осуществляющей обеспечение безопасности страны и разработку стратегий развития в сфере экономики, политики, военном деле, в сфере науки и техники, а также в дипломатии.
В современном научном сообществе Китая особенно актуальным является вопрос тщательного систематического изучения и научно-практического исследования накопленной информации о стратегической культуре миро-
1 Ню Сяньчжун, Дэн Сяньчао, Ся Липин, Цзян Сиюань, Линь Голян, Чжоу Кэпин, Ху Хуэй-линь, Ли Канхуа, Кун, Дэюн, Ван Тун, Мяо Кайцзинь, Хань Цзюньвэй, Сунь Цзячжэн, Ван Цзошу, Вэнь Вансин и др.
вого сообщества в целом и Китая в частности, что обуславливает важность дальнейших направлений изучения культурных стратегий КНР. Так, профессор Пекинского университета Гун Юйчжэнь отмечает, что выявление основных характеристик китайской стратегической культуры определяет направления анализа культурных стратегий развития КНР. Согласно исследованиям Гун Юйчжэня, основными характеристиками стратегической культуры Китая являются [3]:
1. Прерывность и непрерывность. С точки зрения китайского исследователя, причина, по которой стратегическая культура вправе характеризоваться именно так, кроется в том, что она является одной из традиционных форм культуры. Если в процессе формирования культуры конкретной эпохи присутствует преемственность и связь поколений, тогда можно говорить о формировании культурной традиции нации или цивилизации. Культурная традиция, которая формируется исторически, идет вслед за изменениями окружающего мира, непрерывно обогащая и расширяя свое содержание. Однако, наряду с изменениями, люди могут постоянно наблюдать то, что остается постоянным и формирует культурный и национальный типы. Пять принципов мирного сосуществования, выдвинутые китайскими лидерами в 50-х гг. XX в., а также реализуемая сегодня китайским руководством концепция «гармонии», отражают тот факт, что традиции стратегической культуры Китая продолжают существовать и развиваться в современных условиях. По мнению Гун Юйчжэня, любая культура представляет собой единое целое прерывных и непрерывных явлений, и стратегическая культура не является исключением. Изменения в стратегической культуре особенно ярко проявляются в системе ценностей. Начиная с периода опиумных войн (1840-1860 гг.) Китай вступил в совершенно новый стратегический период, столкнувшись с задачами нового типа и целым рядом новых теоретических положений стратегической культуры, где сосуществуют традиции и инновации.
2. Принятие многообразия и отсутствие стремления доминировать. По мнению Гун Юйчжэня, в отличие от стран Запада, где до сих пор ярко выраженным остается «стратегическое поведение» (то есть стремление к завоеванию, расширению территорий и порабощению), в Китае, несмотря на наличие в культуре стремлений к космополитизму и пацифизму, не было такой династии, которая бы рассматривала порабощение других государств как основное направление государственной политики и идеологии, как основу развития китайской цивилизации. Таким образом, для правильного понимания и применения стратегической культуры как инструмента диалога, как полагает исследователь, необходимо точно выявить доминирующее направление культуры, базовые ценности и тенденции культуры страны-партнера.
3. Народность и эпохальность. Разные модели развития, обусловленные спецификой геополитического положения и системой мышления, по мысли Гун Юйчжэня, неизбежно ведут к различиям в стратегическом мышле-
нии, в системе ценностей, в осознании разных стратегических проблем, и, таким образом, порождают разные стратегические культуры и культурные стратегии развития. Выявление влияния расхождений стратегических культур на модели стратегического поведения - отправная точка в исследовании стратегических культур. По мнению Гун Юйчжэня, в исследовании стратегической культуры очень важно выявить национальный стиль стратегии, чтобы избежать стратегического непонимания. Однако этнический характер стратегической культуры не отрицает ее «эпохальность». Если люди одной эпохи имеют общие ценностные концепции культуры, то и стратегическая культура одной эпохи также неминуемо обладает общими чертами. Так, военный потенциал, акцент на идеологии взаимозависимости, партнерства и мировых стандартах в эпоху глобализации - все это отражает руководящий характер стратегической культуры в XXI веке.
По мнению китайских исследователей, стратегическая культура является концентрированным отражением исторического опыта цивилизации, ценностно ориентирована и обладает этничностью. Такие факторы, как идеология, историческая преемственность, этнопсихология, оказывают опосредованное влияние на формирование и разработку направлений стратегической культуры и обуславливают выбор моделей стратегического поведения государства.
По мнению известного ученого Ся Липина1, в стратегической культуре Китая можно выделить три уровня [4]:
1. Верхним уровнем стратегической культуры Китая является традиционная китайская философия, базирующаяся на принципе единства Неба и человека; на концепции гармонии (между людьми, с окружающим миром, а также внутренней гармонии (гармония души и тела); на принципе мирного сосуществования; конфуцианских принципах доброй воли, справедливости и морали; моистском принципе «всеобщей любви».
2. Второй уровень - традиционная национальная стратегическая культура Китая, определяемая тем, что китайская цивилизация, основанная на сельском хозяйстве и земледелии, изначально придавала особое значение принципу «защиты, а не нападения». Подтверждением этому может служить
1 Ся Липин (род. 1957 г.) - доктор исторических наук, магистр права, декан факультета политологии и международных отношений университета Тунцзи, главный секретарь научного центра международных стратегических исследований Шанхайского института, приглашенный научный сотрудник отдела международных экономико-технологических исследований научно-исследовательский центр развития при Госсовете КНР, заместитель директора Центра международных стратегических исследований в Шанхае, заместитель директора исследовательского центра по международным вопросам Шанхайской ассоциации международных дружественных контактов, заместитель директора Центра международных исследований в Шанхае, исполнительный директор китайского института по вопросам Азиатско-Тихоокеанского региона и пр. Автор работ: «Система современного миропорядка и стратегические отношения супердержав», «Контроль над вооружениями и безопасность в Азиатско-тихоокеанском регионе», «Мирное возвышение Китая».
семантический анализ иероглифа «сила» (у), состоящий из пиктограмм «остановить» (чжи) и «копье» (гэ). Внутренняя логика иероглифа «сила» (у) закладывает понимание того, что войны должны быть запрещены, а использование силы может быть оправдано лишь как способ предотвращения насилия, войны против других государств должны быть обоснованы. Древние китайские мыслители выступали за создание образа «благородных мужей», оказывающих «содействие добрым соседям», что подразумевало создание модели идеальной культуры, характеризуемой системой высоких морально-нравственных принципов для выгодного соседства с различными этническими группами и нациями, а также с целью уплаты дани Сыну Неба [китайскому императору].
3. Третий уровень - военная стратегическая культура Китая, основополагающим принципом которой является победа без боя с использованием любых стратагем, и внешнеполитическая стратегическая культура, основными направлениями которой являются одержание «победы над врагом» путем установления контактов с соседними государствами любым способом (установление торговых или дипломатических отношений, проявление благосклонности, заключение браков), использование в дипломатических целях вооруженных сил как «сдерживание путем устрашения».
Если предположить, что в современном Китае данная трехступенчатая структура стратегической культуры является базисной основой теоретических разработок культурных стратегий, то становится очевидным, что стратегическая культура является концентрированным выражением национальной традиции, которая маркирует отношение «Я - Другой» в подходе к решению проблем национальной безопасности. Стратегическая культура может рассматриваться как инструмент понимания национальной идентичности в области межкультурного дискурса, когда посредством познания «Другого» «Я» получает возможность признавать и быть признанным и одновременно конституироваться как «Я» [5].
Вопрос об общем определении понятия «стратегическая культура» в современной китайской гуманитарной науке все еще остается открытым, и говорить о высокой степени изученности этого понятия рано. Вопросы о том, насколько универсальна стратегическая культура, способна ли она развиваться в течение длительного времени и являются ли различные концепции стратегической культуры теоретическим основанием формирования моделей поведения государства в рамках межкультурного дискурса, и сегодня остаются дискуссионными. Проблемы изучения понятия «стратегическая культура», а также факторов оказывающих влияние на процессы ее формирования, требует более тщательного рассмотрения.
Список литературы:
1. Ключевой выбор, великий путь // Газета Жэньминь жибао он-лайн [Электронный ресурс]: электрон. газета. - Режим доступа: http://mssian.people. com.cn/31518/6520268.html, свободный. - Загл. с экрана.
2. Бергер Я.М. Модернизация и традиции в современном Китае // «Полис». - 1995. - № 5-6. - С. 60-77.
3. Гун Юйчжэнь. Чжаньлюэ вэньхуа дэ цзибэнь тэчжэн (Основные особенности стратегической культуры Китая) // Чжунхуа чжаньлюэ вэньхуа чу-аньтун юй фачжань (Наследование и развитие стратегической культуры Китая). - Пекин: Шиши чубаньшэ, 2008. - С. 64.
4. Rising China: power and reassurance / editor: Ron Huisken. - University Printing Services, ANU. 2009. - С. 115-117.
5. Нойманн И. Использование «Другого»: Образы Востока в формировании европейских идентичностей / Пер. с англ. В.Б. Литвинова и И.А. Пиль-щикова, предисл. А.И. Миллера. - М.: Новое издательство, 2004. - С. 27.
СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ СЕВЕРНЫХ СЕЛЬКУПОВ (ЭТНОГРАФИЧЕСКИЙ ОБЗОР)
© Толкунов Е.С.*
Санкт-Петербургский государственный университет, г. Санкт-Петербург
Проблема этнической идентификации - в том числе самоидентификации - является одной из центральных в современной этнологии. В постсоветский период она стала особенно актуальна для многих малочисленных народов Севера и Сибири. Изучение современных этнических процессов у селькупского народа в данный момент времени является актуальным хотя бы потому, что, несмотря на объявление ЮНЕСКО предыдущего, а затем и текущего десятилетия Десятилетиями Малочисленных народов, будущее селькупов специалисты рассматривают весьма пессимистически.
По данным Всероссийской переписи населения 2010 г. общая численность селькупов в пределах Российской Федерации составляла 3649 человек. Селькупы, проживающие в пределах Красноселькупского района Ямало-Ненецкого автономного округа, востока Ханты-Мансийского автономного округа и Туруханского района Красноярского края называются северными. У северных селькупов современная этно-культурная ситуация складывается более благоприятно, чем у южных. Здесь меньше степень промышленного освоения региона, лучше знание родного языка, больше мононациональных браков, значительная часть населения занята традиционными промыслами. Будущее народа в равной степени зависит от сохранения природного ландшафта, государственной поддержки и развития собственного самоуправления селькупов [Суляндзига Р.В., Кудряшова Д.А., Суляндзига П.В., 2003].
* Аспирант кафедры Этнографии и антропологии.
