CC BY
109
УДК 947
К ВОПРОСУ ОБ ИМУЩЕСТВЕННОМ ПОЛОЖЕНИИ КРЕПОСТНЫХ КРЕСТЬЯН ТАМБОВСКОЙ ГУБЕРНИИ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в.
© Ю.Ю. Коньшина
Изучено имущественное положение тамбовских крепостных крестьян первой половины XIX в. по разнообразным показателям в зависимости от демографического состава отдельных хозяйств. В качестве источников использовались подворные описи, содержащие сведения о количественном и качественном составе крестьянских домохозяйств. Сравнение имущественного положения крестьян с. Архангельского, Коноплянки тож с имеющимися в нашем распоряжении данными по 22 имениям Тамбовской губернии и некоторым средним показателям по Центрально-Черноземному региону показало средне-типичное положение коноплянских крестьян.
Ключевые слова: имущественное положение; домохозяйство; крепостные крестьяне.
Изучение крепостной деревни началось еще в XIX в. В первой его половине исследователи только ставили перед собой задачи изучить влияние крепостного права на экономику страны и эффективность помещичьего хозяйства. Во второй половине XIX в. в условиях противоречивого хода крестьянской реформы возникла потребность в накоплении и изучении информации о крепостной деревне. Наибольший вклад в этот процесс внесли народники, особенно земские статистики, которые, организуя подворные переписи, пытались выяснить изменения в положении крестьянства после отмены крепостного права. Ярким примером подобного рода работ, основанных на сравнении переписей дореформенного и пореформенного периода, является монография Н.Н. Романова о селе Каменка Каменской волости Тамбовской губернии [1].
В начале XX в. в условиях возрождения интереса к народничеству вышла основанная на богатом фактическом материале работа И.И. Игнатович [2]. Она имела большое значение, т. к. являлась первым обобщающим исследованием по истории крепостного крестьянства, не раз переиздавалась в советское время. Книга Игнатович долгое время заполняла тот вакуум, который существовал в советской исторической науке в 1930-1950 гг. в связи с недоступностью архивов, без документов которых невозможно было конкретно изучать положение помещичьих крестьян.
Послесталинские исторические условия привели к новому всплеску интереса к дореформенной деревне. Советские историки середины 1950-х гг. ввели в научный оборот новые источники, например, вотчинные ар-
хивы крупных имений Юсуповых, Шереметевых, Гагариных. На их анализе построены работы К.В. Сивкова [3], Е.И. Индовой [4] и других историков.
История тамбовской помещичьей деревни впервые стала объектом изучения в кандидатской диссертации К.Ф. Максимовой [5]. Понятно, что тема требовала от исследовательницы характеристики социально-экономического положения тамбовского крестьянства только накануне отмены крепостного права. Первым специальным исследованием состояния крепостной деревни Тамбовской губернии стала кандидатская диссертация, изданная позже в виде монографии молодого тогда московского историка, будущего академика И. Д. Ковальченко [6]. Его источни-ковая база состояла из отчетов тамбовских губернаторов и материалов нескольких крупных имений князей Гагариных. Коваль-ченко пришел к выводу, что крепостное хозяйство изжило себя, в нем назрел глубокий кризис, хотя и сохранялись возможности для будущего развития. В своей более крупной монографии 1967 г. И.Д. Ковальченко использовал тамбовский материал в составе широкого комплекса данных о крепостном крестьянстве всей европейской России [7].
В 1993 г. в России вышла монография американского историка С.Л. Хока, в которой он на основе материалов села Петровское - центра Петровского имения Гагариных - размышляет о крепостном праве и социальном контроле в России. В противовес И.Д. Ковальченко он считает, что крестьяне этого села степной зоны по ряду показателей жили лучше, чем их современные собратья в
европейских странах, в частности во Франции [8].
Историю тамбовской крепостной деревни затронули в своей статье и курские историки Л.М. и Р.Л. Рянские. Они сосредоточили внимание на экономическом положении крестьян барщинных имений и пришли к выводу, что в середине XIX в. в тамбовской помещичьей деревне еще имелись возможности развития производительных сил [9].
В целом в историографии уделялось внимание хозяйству крепостных крестьян как части крепостнической системы, но есть работы, освещающие конкретно имущественное положение крепостных крестьян на примере отдельных имений.
В данной статье мы поставили задачу изучить имущественное положение тамбовских крепостных крестьян по разнообразным показателям в зависимости от демографического состава отдельных хозяйств. Важнейшими источниками для нас являются подворные описи, в которых содержатся сведения о количественном и качественном составе крестьянских домохозяйств (указаны пол и возраст каждого члена семьи, данные о строениях, скоте, посевах зерновых и наличном запасе зерна). Примером может служить опись села Архангельское, Коноплянка тож, 1835 г. [10].
К.В. Сивков подчеркивал, что при изучении хозяйства крестьян и помещиков следует учитывать почвенно-климатические особенности района и размеры вотчин. Он разделил последние на мелкие (менее 100 душ), средние (от 100 до 1000) и крупные (более 1000) [3, с. 4].
Село Архангельское, Коноплянка тож, находилось в Кирсановском уезде Тамбовской губернии, в юго-восточной, в основном степной, зоне региона. В состав имения [10], принадлежащего поручице Брадзич-Заводской, входили еще два населенных пункта: деревня Высочки и село Покровское, Черновки тож. Всего в имении насчитывалось 169 крестьянских дворов с населением 1517 человек, т. е. по классификации К.В. Сивкова это имение попадает в группу крупных вотчин.
В среднем на двор здесь приходилось по 8,98 человека. Для сравнения, в селе Каменка, описанном Н.Н. Романовым, насчитывалось в 1852 г. 1025 жителей в 104 дворах [1, с. 2], что в пересчете на 1 двор составляет
9,86 человек. В сельце Фоминовка, Ивановском тож, принадлежащем майору Карееву и расположенном в Козловском уезде [11], во много раз меньшем, чем выше упоминаемые Коноплянка и Каменка и относящемся к мелким, на 12 дворов приходилось 86 жителей, в среднем по 7,2 человека на 1 двор.
Курские историки Л.М. и Р.Л. Рянские подсчитали, что в среднем на крестьянский двор приходилось в первой половине XIX в. по 9-12 человек (из них 4-6 рабочего возраста) [9, с. 115]. В среднем населенность крестьянского двора во владельческих селениях Тамбовской губернии в середине XIX в. составляла 8-9 человек [12]. Так что можно утверждать, что средний размер крестьянской семьи в с. Архангельском, как в другом селе юго-восточной части губернии - Каменке, был выше общеизвестного.
Анализировать имущественное положение крестьян Коноплянки можно начать с рассмотрения строений. Всего в имении насчитывалось 499 строений по 0,39 на человека и 2,95 на двор. В описи имеется информация о нескольких видах хозяйственных построек. Чаще всего встречаются изба, сени и амбар, реже - баня, клеть и сарай. Хлев отмечен только в одном хозяйстве.
Главным строением во дворе была изба, потому что, как справедливо заметил С. Хок, она являлась «главным жизненным пространством семьи» [8, с. 52]. В Архангельском имении насчитывалось 185 изб, построенных из разного леса и крытых соломой. Каменные избы были редкостью, немногие крестьяне могли позволить себе построить даже деревянную избу на каменном фундаменте. В описываемом имении была всего одна каменная изба, которая принадлежала семье Дмитрия Савинова. Деревянные же строения на каменном фундаменте имелись у того же Дмитрия Савинова, а также Михаила Павлова. Их хозяйства были вполне крепкими, особенно двор Дмитрия Савинова, который имел 7 десятин посева озимой ржи, 8 лошадей, 5 коров, 20 овец, крупные запасы зерна.
Подавляющее большинство домохозяйств, 146 дворов (86,4 % от общего числа) имели по 1 избе. В с. Петровском, принадлежащем князьям Гагариным, в 1813 г. из 64 дворов по одной избе имели 47 дворов, т. е. 73 % [8, с. 53], что на 13,4 % меньше, чем в Архангельском. В 1856 г. в Петровском из-
менения были минимальными: из 126 дворов по одной избе имели 94 (75 %). В сельце Фо-миновка в 1818 г. также подавляющее большинство домохозяйств имело по 1 избе: 11 дворов из 12, т. е. 91,7 %.
В Архангельском в 20 хозяйствах стояло по две избы, 11,8 % от общего числа дворов. К ним относилось, в частности, домохозяйство Василия Афанасьева, которое состояло из 8 человек - 5 взрослых и 3 детей. Несмотря на наличие двух изб, их хозяйство нельзя назвать процветающим, т. к. кроме 4 лошадей другого скота у них не было, посевы озимой ржи составили лишь 2 десятины. В отличие от него домохозяйство Тихона Антонова, состоявшее из 18 человек, тоже имело 2 избы, но было более крепким. Ему принадлежали, кроме 10 лошадей, 25 овец, 2 коровы, 3 свиньи, домашняя птица. Рожью они засевали 6 десятин. Таким образом, наличие двух изб в хозяйстве еще не говорило о преимуществе над другими хозяйствами. В селе Петровском по две избы имели 14 дворов (22 %) в 1813 г. и 28 (22 %) в 1856 г. [8, с. 54]. В Фоминовке 2 избы стояло во дворе Егора Дмитриева, который являлся одним из самых крепких в этом населенном пункте, т. е. имевшим 5 лошадей, 3 коровы, 20 овец, 5 свиней и различную домашнюю птицу.
В трех случаях у крестьянских семейств Архангельского не было изб. Все они располагались в селе Покровском, Черновки тож. Это семьи Филиппа Сафонова из 3 человек, Степана Варфоломеева (3 человека) и Клима Максимова (4 человека). Они были беднейшими в имении, т. к. не имели ничего: ни посевов, ни скота, ни запасов зерна. Их доля составляла 1,8 % от общего числа дворов. В Фоминовке таких случаев не отмечено.
Перед избой обычно строились сени, но не во всех случаях. В описи с. Архангельского зафиксированы 130 сеней на 185 изб. В тех хозяйствах, где стояли две избы, часто строили одни сени, как, например, во дворе Дмитрия Прокофьева. Этот факт не стоит расценивать как показатель нехватки средств, потому что хозяйство Дмитрия Прокофьева было крепким: на 15 человек приходилось 7 лошадей, 3 коровы, 25 овец. Рожью засевалось 6 десятин.
В имеющейся в нашем распоряжении описи отсутствует информация о размерах крестьянских изб. Подобными цифрами рас-
полагает С. Хок. Он сообщает, опираясь на архивы Петровского имения, что «большинство из тех изб, в которых проживали дворовые люди, имели от 19 до 57 м2 площади» [8, с. 53]. Большинство же занимали менее 47 м2. Можно с большой степенью вероятности предположить, что и в Коноплянке строили примерно такие же избы.
Зерновые запасы крепостных крестьян хранились в амбарах, построенных из разного леса. В Архангельском и соседних населенных пунктах насчитывалось 162 амбара в 119 дворах. Большинство из них имели 1-2 амбара (85 и 27 хозяйств соответственно), лишь 7 дворов построили более трех амбаров. Больше всего этих строений располагалось во дворе Афанасия Дмитриева.
Почти не строились в Архангельском бани, клети, сараи и хлев. Всего в имении насчитывается 5 бань, 10 клетей, 2 сарая, 1 хлев.
Важным абстрактным показателем является обеспеченность строениями каждого человека. Его можно вычислить, зная число построек во дворе и количественный состав двора.
Таблица 1
Группировка хозяйств по доле строений на 1 человека
Группы по доле строений Число хозяйств Процентное соотношение хозяйств
от 0 до 0,1 6 3,6
от 0,11 до 0,2 17 10,1
от 0,21 до 0,3 42 24,9
от 0,31 до 0,45 62 36,7
от 0,5 до 0,67 33 19,5
от 0,75 до 2 9 5,3
Большая группа хозяйств (62) имела от
0,31 до 0,45 строений на человека (табл. 1). Сюда входят и крупные хозяйства, как хозяйство Ефима Семенова с населением 22 человека, в котором имелось 8 различных строений, 12 лошадей, 5 коров, упоминались свиньи, овцы, домашняя птица, пчелы, посев озимой ржи в 4 десятины; и более мелкие, как домохозяйство Николая Сергеева, в котором на 7 человек приходилось 3 различных строения, 1 десятина посева озимой ржи, 3 копны овса, совсем не было скота.
На втором месте по численности находилась группа с показателем от 0,21 до 0,3 строений на человека. Например, двор Дени-
са Исаева с населением 10 человек. Самой малочисленной являлась группа с показателями меньше 0,2 и больше 0,7. К ним относится двор Сидора Карпова в 20 человек и Лариона Казьмина в 8 человек. В целом можно говорить о небольшой скученности изб и других строений села.
Главным занятием жителей Архангельского было хлебопашество. Как известно, земля была в собственности помещиков, они же, в свою очередь, наделяли ею крестьян по числу тягол в каждой семье, но, как справедливо отметил статистик Н.Н. Романов применительно к Каменке, «число тягол в семьях крепостных крестьян определялось не по какому-либо правилу, да и количество земли на тягла давалось не одинаковое» [1, с. 13].
В описи имения нет информации о тяглах, но содержится информация о размерах посевов озимой ржи. Зная эту информацию, можно вычислить размер земельного надела крестьян в Архангельском.
Всего в Архангельском рожью было засеяно 417, 79 десятин земли, в среднем по
2,5 десятины на двор. 10 хозяйств не имели посевов ржи. К ним относилось, в частности, домохозяйство Филиппа Иванова. Оно состояло из 4 человек: его самого, его матери, брата и сестры. Из имущества им принадлежала лишь изба, ни скота, ни запасов зерна у них не было.
Меньше всего землей были обеспечены 13 хозяйств. В среднем они имели по 0,33 десятин посевов озимой ржи и 0,99 десятин пашни. К числу таковых относилось домохозяйство Евсея Дмитриева, кроме него в 1 избе жили его жена и дочь. Домашнего скота и запасов зерна они не имели. К этой же группе относится двор Ефрема Антипова. Посевов ржи они имели столько же, сколько и Евсей Дмитриев (0,13 десятин), но в хозяйстве значились также 1 корова и 10 кур.
Одинаковое количество дворов (по 39) имели от 1 до 2 и от 2 до 3 десятин ржи. Чуть меньше (28) - от 3 до 4-х. Лучше всех землей были обеспечены 20 хозяйств. Они имели более 5 десятин посева озимой ржи. На их долю приходилось 116 десятин (более четверти из всех посевов Архангельского). Больше всех, по 8 десятин озимой ржи, посеяли 2 хозяйства: Михаила Пантелеева и Афанасия Дмитриева. В целом 100 из 169 хозяйств, примерно две трети, имело 2-4 десятин посе-
вов ржи, или 4-9 пашен на двор. В среднем на душу выходило по 2,47 десятин (табл. 2).
Таблица 2
Группировка хозяйств по распределению пашни и посевов озимой ржи на человека
Хозяйства, в десятинах Число хозяйств в группе Посевы озимой ржи на человека, в десятинах Пашня на человека, в десятинах
0 10 0 0
от 0,02 до 0,2 42 0,12 0,36
от 0,2 до 0,29 46 0,25 0,75
от 0,3 до 0,39 44 0,34 1,02
от 0,4 до 0,5 23 0,46 1,38
более 0,5 4 0,94 2,82
И.Д. Ковальченко на примере Бутского и Петровского имения Гагариных рассчитал, что с конца XVIII в. к середине XIX в. земельный надел барщинных крестьян в Тамбовской губернии уменьшился на 34 %, а именно с 2,86 десятин до 1,9 десятин. Он объяснил это «расширением помещичьего хозяйства за счет крестьянских земель» [6, с. 142143].
С. Хок считает надел в 2 десятины в одном поле на тягло минимальным крестьянским наделом [8, с. 29]. Он пишет: «В целом вполне резонно можно заключить, что между 1810 и 1859 годами крепостные села Петровское ежегодно возделывали не менее 5,8 га и не более 6,4 га пахотной земли без пара в расчете на тягло, а с учетом парового клина -от 8,7 до 9,6 га. Эти цифры подразумевают существование крестьянских наделов в пределах 6-6,6 хозяйственной десятины по всем трем полям» [8, с. 31].
В Каменке, описанной Н.Н. Романовым, этот показатель равнялся 1,1 десятины на душу [1, с.15]. Б.Д. Греков, изучая тамбовское имение Луниных, расположенное недалеко от Архангельского, разделил крестьян на 3 группы по запашке. 50 % всех крестьян имели от 2 до 5 десятин земли [13].
В с. Архангельском доля крестьян, имевших от 2 до 5 десятин земли, составляла
51,5 %, т. е. немного больше, чем в имении Луниных. Обеспеченность землей в целом равнялась 94 % (табл. 2).
В описи имеется информация о количестве скота, который имелся у жителей Коноплянки и близлежащих населенных пунктов. Самыми важными для хозяина являлись ло-
шади. О значении лошадей для крестьянского хозяйства писал мемуарист В. В. Селиванов: «Лошадь в земледельческом быту составляет главное условие благосостояния. Пропадут лошади, и мужик, когда-то возбуждавший своей зажиточностью соседей, в одну ночь видит себя совершенно разоренным. Много ему после этого нужно употребить трудов, и много лет пройдет, прежде нежели он придет в прежнее состояние» [14].
Всего в Архангельском имении крестьянам принадлежали 509 лошадей. Они распределялись по 138 дворам, т. е. лошадность составляла 81,7 %. Стопроцентная лошад-ность имела место в селе Каменка. По подсчетам Н.Н. Романова, в 104 дворах находилось 326 лошадей [1, с. 22]. В Фоминовке лошадность в 1818 г. составляла 75 %.
В Архангельском не имели лошадей 31 домохозяйство (18,3 %). Причины их отсутствия могут быть разными. Рассмотренный нами источник не содержит каких-либо сведений по этому вопросу, и мы можем лишь предполагать эти причины. Так, Исай Фомин не имел в своем хозяйстве лошади, был обладателем 1 коровы и 2 кур. Его семья состояла из 4 человек. Они засеяли озимой рожью 0,5 десятины. Совершенно очевидно, что эта семья была бедной и, наверное, не имела средств на лошадь.
Показатель количества лошадей многие историки использовали для классификации крестьянских дворов. Как уже сказано выше, в Коноплянке не имел лошадей 31 двор. По 1-2 лошади содержалось в 56 домохозяйствах (33 %). В среднем на двор в этой группе приходится по 1,38 лошади, на человека 0,21. В частности Михаил Дорофеев имел только
1 лошадь. Больше скота у него не было. Его семья являлась довольно большой - 9 человек, из которых 5 детей. Естественно, это хозяйство было слабым. Но не во всех случаях в данной группе дела обстояли столь плачевно. Так, семья Михаила Павлова, состоящая так же из 9 человек, имела в своем хозяйстве кроме 2 лошадей еще 3 коровы, 5 свиней, 5 овец и 3 курицы. В Каменке по 1-2 лошади имелось в 30 из 104 домохозяйствах (28,8 %) [1, с. 25], т. е. группа крестьян с 1-2 лошадьми была почти такой же, как и в Архангельском.
Поскольку лошади использовались главным образом для обработки земли, будет це-
лесообразно вычислить количество лошадей на десятину обрабатываемой земли. В данной группе крестьян с. Архангельского это число составляет Q,46.
От 3 до 5 лошадей в рассматриваемом селе имели 55 хозяйств, что составляло 32,5 %. В среднем на двор у них выходило по 3,8, а на человека Q,43 лошади. В пересчете на десятину - Q,54. В зависимости от числа работников и количества земли эти хозяйства имели некоторое преимущество и являлись более крепкими. Так, в хозяйстве Филата Федорова имелись 4 лошади, помимо их еще
2 коровы, б овец, домашняя птица. Озимой рожью он засевал 1,5 десятины. Его семья состояла из 5 человек, из которых 4 взрослых и 1 старик. В Каменке к этой группе относилось подавляющее большинство крестьянских дворов - 74 (71,2 %) [1, с. 25].
Более крупные крестьянские хозяйства в с. Архангельском имели свыше 5 лошадей. Их число было сравнительно невелико - всего 27 хозяйств (1б %). Наибольшее число лошадей (14) было сосредоточено в хозяйстве Афанасия Дмитриева. В Каменке таких крупных хозяйств не было.
Лошадь была главным производственным средством. А очень важным средством обеспечения дворов продуктами питания являлась корова. В.В. Селиванов писал: «Корова дает доход молоком, творогом, маслом, телятами, а под старость и сама идет в солонину, шкура же или продается, или выделывается для домашнего употребления» [14, с. 52].
Коров в Архангельском насчитывалось меньше, чем лошадей, 233 против 5Q9. По 1 корове имелось в 37 хозяйствах, что составляет 21,8 %. Две-три коровы держали 5б (33,1 %). Более трех могли себе позволить лишь 12 домохозяйств. В описи нет информации о наличии у крестьян молодняка.
В Архангельском выращивали также свиней и овец. Причем последние имели большее распространение: Ю28 против 187. Овцы имелись в 92 дворах (54,4 %), а свиньи -б5 (38,5 %). Большинство хозяйств имели до 1Q овец и 4-5 свиней. Из домашней птицы в Архангельском разводили гусей и кур. Наиболее распространены были куры, в 88 дворах. Наличие гусей было скорее исключением, чем правилом, всего в 9 дворах. А в Фо-миновке гуси были достаточно распространены. Половина жителей (5Q %) разводила
этих домашних птиц. На третьем месте после кур (91,7 %) и гусей в Фоминовке стояли утки (41,7 %), которых не держали в своих хозяйствах жители Архангельского.
В Архангельском имении некоторое распространение получило пчеловодство: 659 колод и ульев в 34 хозяйствах (20 %). Причем эти хозяйства были, как правило, довольно крупными. Ярким примером является домохозяйство Абрама Михайлова, в котором насчитывалось 50 колод с пчелами, а также 9 лошадей, 3 коровы, 50 овец, 6 свиней, домашняя птица, озимой рожью было засеяно 4,5 десятины.
По подсчетам Л.М. и Р.Л. Рянских, сделанным на материалах 17 имений Тамбовской губернии, в т. ч. Александровском Полозовых, Ивановском Карцовых и некоторых других, в этих поместьях на крестьянский двор приходилось по 3-10 лошадей, 1-4 коровы, 6-30 овец, 3-4 свиньи, т. е. «в большинстве барщинных имений крестьянские дворы обладали довольно-таки внушительным потенциалом» [9, с. 115]. В Архангельском в среднем на двор получается по 3 лошади, 1,4 коровы, 6,3 овцы, 1,1 свиньи. Данные показатели вполне укладываются в интервалы, установленные Рянскими, но очевидно тяготеют к нижним границам этих интервалов. В Фоминовке на двор выходило по 7,2 человека, 3,7 лошади, 1,7 коровы, 4 свиньи, 10,7 овец, т. е. немного побольше, чем в Архангельском.
В описи упоминаются запасы нескольких видов зерновых культур: ржи, овса, гречихи, полбы, проса, пшеницы, ячменя. На момент составления описи зерно еще не было обмолочено и хранилось в копнах. Для удобства счета мы перевели копны в пуды. Размер умолота зерна был взят у Н.Н. Романова [1, с. 18]. Подобные цифры приводил и
В.В. Селиванов, но он писал о Зарайском уезде Рязанской губернии, тогда как село Каменка, описанное Романовым, географически ближе Архангельскому, с описью которого работали мы.
Самым распространенным злаком в Архангельском был овес. Его запасы отмечены в 147 домохозяйствах, что составляет 87 % от общего числа дворов. Рожь по объемам запасов в Архангельском стояла на втором месте. Ее запасы упоминаются в 136 домохозяйствах, что составляет 80,5 %. Третье ме-
сто по количеству упоминаний в Архангельском занимала гречиха. На момент составления описи эта зерновая культура была уже обмолочена. Гречиху имели в своем хозяйстве 68 дворов. Случаи посевов в Архангельском проса, ячменя и пшеницы были и вовсе единичными. Из этих культур чаще всего встречался ячмень. Его запасы зафиксированы в 9 хозяйствах. Просо же упоминается дважды, а пшеница всего один раз.
В крестьяноведческой литературе всегда считался важным показатель запасов всех видов зерна на 1 душу.
Таблица 3
Группировка хозяйств по показателю запасов зерна на человека в имении Архангельском
Запасы в пудах Хозяйства Средний запас зерна в группе, в пудах Процентное соотношение хозяйств
0 20 0 11,83
от 1 до 14 28 8,09 16,6
от 14 до 40 60 25,14 35,5
от 40 до 100 51 59,65 30,2
более 100 10 114,94 5,92
Достаточной нормой хлебных запасов на 1 человека в первой половине XIX в. Л.М. и Р.Л. Рянские считают 2,5 четверти [9, с. 115], что составляет 32,8 пуда. Н.Н. Романов применительно к 1852 г. называл цифру в 3 четверти [1, с. 18], т. е. 39,4 пуда. Самыми минимальными средствами к существованию
С. Хок называет запасы в 214 кг молотого зерна на человека в год [8, с. 40], что составляет 13,4 пуда.
В с. Архангельском совсем не были обеспечены запасами зерна 20 домохозяйств (11,8 %). Примерно десятая часть (16,6 %) имела минимальные запаса зерна. Подавляющее большинство дворов (79,7 %) было обеспечено зерном в количестве, достаточном для того, чтобы прокормить семью в течение года, 41,1 % коноплянских крестьян имели излишки зерна (табл. 3).
В заключение отметим, что сравнение имущественного положения крестьян с. Архангельского, Коноплянки тож с имеющимся в нашем распоряжении данными по 22 имениям Тамбовской губернии и некоторым средним показателям по Центрально-Черноземному региону показало средне типичное
положение коноплянских крестьян, может быть, несколько ниже средних норм.
1. Романов Н. Село Каменка и Каменская волость. Исследование земского статистика Н. Романова. Тамбов, 1886.
2. Игнатович И.И. Помещичьи крестьяне накануне освобождения. М., 1910.
3. Сивков К. В. Очерки по истории крепостного крестьянства и крестьянского движения в России в первой половине XIX века. По материалам архива степных вотчин Юсуповых. М., 1951.
4. Индова Е.И. Крепостное хозяйство в начале XIX века. По материалам вотчинного архива Воронцовых. М., 1955.
5. Максимова К. Ф. Крестьянская реформа 1861 г. в Тамбовской губернии: автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1951.
6. Ковальченко И.Д. Крестьяне и крепостное хозяйство Рязанской и тамбовской губерний в первой половине XIX в. М., 1959.
7. Ковальченко И.Д. Русское крепостное крестьянство в первой половине XIX в. М., 1967.
8. Хок С. Крепостное право и социальный контроль в России. М., 1993.
9. Рянский Л.М., Рянский Р.Л. К вопросу о состоянии крепостной деревни Тамбовской губернии в середине XIX в. // Вестн. Тамб.
ун-та. Сер. Гуманитарные науки. Тамбов, 2007. Вып. 1 (45). С. 112-116.
10. ГАТО (Гос. арх. Тамбовской области). Ф. 163. Оп. 1. Ед. хр. 2.
11. ГАТО. Ф. 2. Оп. 40. Ед. хр. 137.
12. Списки населенных мест Российской империи. Т. XLII. Тамбовская губерния. СПб., 1866.
13. Греков Б.Д. Избр. тр. М., 1960. Т. 3. С. 287.
14. Селиванов В.В. Год русского земледельца. Зарайский уезд Рязанской губернии // Письма из деревни. Очерки о крестьянстве в России второй половины XIX в. / сост. Ю.В. Лебедев. М., 1987. С. 99.
Поступила в редакцию 2.06.2009 г.
Konshina Y.Y. To the question of the property status of serf peasants of Tambov province in the first half of the XIX century. Property status of the Tambov serfs on various indicators depending on demographic structure of separate economies is studied. Household inventories containing facts on quantitative and qualitative structure country housekeeping were used as sources. Comparison of a property status of peasants of Arhangelskoe and Konoplyanka villages with available in our disposal data on 22 manors of Tambov province and some average indexes on Central Chernozem region has shown average typical position of peasants of Konoplyanka.
Key words: property status; housekeeping; serf peasants.
УДК 947
ТРАНСПОРТ КАК ЧАСТЬ СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНОЙ ИНФРАСТРУКТУРЫ ГОРОДА НА МАТЕРИАЛАХ ТАМБОВА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX - НАЧАЛА XX в.
© Е.В. Баранова
Автор рассматривает городскую транспортную сеть города как составляющую часть социальнокультурной инфраструктуры. Изучение транспортной инфраструктуры на микроуровне, как части городской инфраструктуры, показывает целостность города как социально-экономического и социально-культурного объекта. Развитие транспорта Тамбова на протяжении второй половины XIX в. было теснейшим образом вписано в социальную динамику модернизационных процессов русского провинциального города аграрной полосы России.
Ключевые слова: транспорт; социально-культурная инфраструктура; извозчик; трамвай.
Начало изучения истории транспорта как важнейшей части социально-культурной инфраструктуры города было положено профессором Н.П. Анциферовом в 20-х гг. XX в. Н.П. Анциферов выдвигал мысль о том, что одной из основных функций города, определяющих его как социальный организм, являет-
ся транспортная, она превращает город в центр сооружений транспортного характера [1].
С разгромом на рубеже 20-30-х гг. ХХ в. краеведческого движения, развивавшегося в русле академической науки, комплексный подход к исследованию городов как взаимодействия различных сетей переместился от изучения социально-культурных аспектов в
