CC BY
93
цесса - исполнительного производства или исполнительно-процессуального права.
Для создания стройной и четкой системы законодательства в сфере принудительного исполнения необходимо учитывать как его самостоятельный характер, так и процессуальные особенности, связанные с теми принципами, на которых оно построено, и со строгой последовательностью в осуществлении исполнительных действий, т. е. стадиями исполнительного производства.
Шаг на пути к созданию такой системы сделан, однако, в этой области еще есть над чем работать. Необходимо осуществлять постоянную взаимосвязь правотворческого и правоприменительного процессов. Разумеется, существуют «свои» препятствия и в сфере правоприменения, которые преодолеваются как на уровне самого правоприменительного процесса, так и с помощью процесса правотворческого. Перечень таких препятствий весьма широк. Он включает в себя препятствия, связанные как с трудностями в финансовом и материально-техническом обеспечении в данной области, так и с низкой правовой культурой и непрофессионализмом право-
применителя. Но идти дальше в этом направлении необходимо, и лишь грамотный союз науки и практики позволит получить желаемый результат.
1. Малешин Д.Я. Исполнительное производство (функции суда). М., 2005. С. 223.
2. Морозова И.Б., Треушников А.М. Исполнительное производство. М., 2002. С. 438.
3. Кутяева О. Перспективы законодательства
об исполнительном производстве. Режим доступа: http://www.akdi.ru/PRAVO/news/
isp_kod.htm. Загл. с экрана.
Поступила в редакцию 3.03.2008 г.
Uvarov P.V. Short stories in legislation on executive proceedings. The article is devoted to the comparative analysis of substantive provisions of laws «On executive proceedings» dated from 1997 and 2007, to the analysis of problems in the sphere of compulsory execution of executive documents which have been overcome in the new law and which have remained unresolved.
Key words: executive proceedings, principles of executive proceedings, judicial bailiffs-executors, stages of executive proceedings.
К ВОПРОСУ ОБ АКТИВНОСТИ ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩЕГО В СУДЕБНОМ ДОКАЗЫВАНИИ ПО УГОЛОВНОМУ ДЕЛУ
С.В. Бердников
В статье конкретизируется и развивается идея о том, что стороны равны в представлении и исследовании данных, которые получены ими в ходе досудебного производства; они активны в том, что касается формирования фактической основы аргументации. Роль председательствующего судьи не в том, чтобы самому активно осуществлять доказывание обстоятельств дела, а в том, чтобы в первую очередь обеспечить сторонам условия по использованию своих прав на представление и исследование доказательств.
Ключевые слова: доказывание, судебное следствие, председательствующий судья, состязательность.
В данной статье я хотел бы остановиться на такой проблеме, как пределы допустимого вмешательства председательствующего в представление и исследование доказательств в ходе судебного следствия по уголовному делу. Во многих отношениях данная проблема является ключевой для формирования состязательной культуры судоговорения.
Как известно, советская доктрина отстаивала активность суда. Это положение было закреплено в советском уголовнопроцессуальном законодательстве1 и находило воплощение в судебной практике [1, 2]. Советские процессуалисты разделяли мнение А.Я. Вышинского о том, что «состязатель-
1 Речь идет прежде всего о ст. 70, 255, 256, 276 УПК РСФСР (1960 г.).
ность сторон плюс активное участие в судебном следствии самого суда... - вот путь к установлению той материальной истины, стремление к которой характеризует подлинное правосудие и подлинный суд» [3-5].
М. С. Строгович утверждал: «Состязание сторон проводится при руководящей роли суда» [6], - и далее отмечал, что за судом «в состязательном процессе сохраняется активная руководящая роль; именно суд направляет исследование дела в сторону, благоприятствующую раскрытию истины, и восполняет пробелы, допущенные сторонами в исследовании обстоятельств дела» [6, с. 176].
Со всей определенностью надо сказать, что под внешней привлекательностью рассуждений о благотворном влиянии активности суда на установление обстоятельств дела кроется одна из серьезнейших опасностей для подлинного укоренения в наших судах новых демократических порядков состязательного судоговорения. Сохранившаяся у многих судей привычка проявлять инициативу в ходе судебного расследования обстоятельств дела способна выхолостить все реформы, предложенные законодателем1.
Мы разделяем мнение, что действительной гарантией правильного ведения судебного следствия является ограничение власти председательствующего судьи одним лишь контролем над тем, как ведут его стороны, его вмешательство в процесс доказывания должно иметь характер исключения [8-10].
Почему это так? Потому что такова логика развития идеи состязательности (ст. 123 Конституции РФ, ст. 15 УПК РФ), равноправия сторон и других основополагающих идей демократического правосудия в том виде, в котором они последовательно проводятся Конституционным Судом РФ и Верховным Судом России.
В своих решениях Конституционный Суд РФ, и до принятия УПК РФ, и после неоднократно разъяснял, в чем состоит значение принципа состязательности для уголовного суда. «Этот принцип в уголовном судопроизводстве означает, прежде всего, строгое разграничение судебной функции разрешения дела и функции обвинения, которые, таким образом, осуществляются разными субъ-
1 Как сказал Карл Миттермейер по поводу принятия Судебных Уставов (20.11.1864 г.) - «России теперь было бы хорошо дорасти до таких законов» [7].
ектами. Разрешая дело, суд на основе исследованных в судебном заседании доказательств формулирует выводы об установленных фактах, о подлежащих применению в данном деле нормах права и, соответственно, об осуждении или оправдании лиц, в отношении которых велось уголовное преследование. При этом состязательность в уголовном судопроизводстве во всяком случае предполагает, что возбуждение уголовного преследования, формулирование обвинения и его поддержание перед судом обеспечивается указанными в законе органами и должностными лицами, а также потерпевшими. Возложение же на суд обязанности в той или иной форме подменять деятельность этих органов и лиц по осуществлению функции обвинения не согласуется с предписанием ст. 123 (ч. 3) Конституции РФ и препятствует независимому и беспристрастному осуществлению правосудия судом, как того требуют ст. 120 (ч. 1) Конституции РФ, а также нормы ратифицированных Российской Федерацией международных договоров (ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и статья 14 Международного пакта о гражданских и политических правах)» [11].
Смысл положений ст. 46-52, 118 (ч. 1 и 2), 123 (ч. 3) и 126 Конституции РФ в интерпретации Конституционного суда РФ состоит в том, что суд, «осуществляющий судебную власть посредством уголовного судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон, в ходе производства по делу не может становиться ни на сторону обвинения, ни на сторону защиты, подменять стороны, принимая на себя их процессуальные правомочия, а должен оставаться объективным и беспристрастным арбитром» [12]. «Суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты и создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав (часть третья ст. 15), а также устанавливает правовой статус лиц, представляющих в уголовном процессе стороны обвинения и защиты, исходя из существа возлагаемых на каждую из этих сторон процессуальных функций (гл. 6 и 7), обеспечивая тем самым их реальное разделение» [13].
Конституционный Суд РФ запрещает суду восполнять неполноту произведенного дознания или предварительного следствия, справедливо расценивая это как осуществление не свойственной ему обвинительной функции [14-16]. Активность суда в пользу стороны обвинения недопустима [17]. «Поскольку по смыслу ст. 118 и 123 (ч. 3) Конституции РФ, суд, рассматривая уголовные дела, осуществляет исключительно функцию отправления правосудия и не должен подменять органы и лиц, формирующих и обосновывающих обвинение, то не устранимые ими сомнения в виновности обвиняемого, в силу ст. 49 (ч. 3) Конституции РФ, толкуются в пользу последнего. Таким образом, если органы уголовного преследования не смогли доказать виновность обвиняемого в полном объеме и, тем более, если прокурор и потерпевший отказались от поддержания обвинения в суде (полностью или частично), то это должно приводить в системе действующих уголовно-процессуальных норм при их конституционном истолковании - к постановлению в отношении обвиняемого оправдательного приговора или обвинительного приговора, констатирующего виновность обвиняемого в менее тяжком преступном деянии» [18].
Суд может осуществить те или иные действия по ходатайству стороны (любой) или инициативы самого суда, если это необходимо для защиты прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства, для устранения существенного нарушения уголовно-процессуального закона, совершенного дознавателем, следователем или прокурором, в силу которого исключается возможность постановления судом приговора или иного решения, отвечающего требованиям справедливости [19].
Итак, можно сделать следующие выводы. Стороны равны в представлении и исследовании данных, которые были получены ими в ходе досудебного производства. Они активны в том, что касается формирования фактической основы своей аргументации. Правильно понятая роль председательствующего судьи состоит не в том, чтобы самому активно осуществлять доказывание обстоятельств дела, а в том, чтобы в первую очередь обеспечить сторонам условия по использованию своих прав на представление и исследование доказательств. На председа-
тельствующем лежит обязанность контролировать, чтобы участники судебного следствия выполняли свои процессуальные обязанности, чтобы ими соблюдались установленные законом правила проведения судебного следствия. Председательствующий судья по своей инициативе или по ходатайству стороны вправе совершать судебные действия и вмешиваться в их производство, во-первых, в случае необходимости защиты прав участников судопроизводства, затронутых действиями, решениями официальной обвинительной власти; во-вторых, при возникновении необходимости проверить уже представленные (представляемые) стороной доказательства; и в-третьих, при нарушении одной из сторон правил по представлению или исследованию доказательств, что препятствует правильному установлению фактов.
Полагаем, что именно во вмешательстве председательствующего в проведение следственных действий наиболее остро проявляются негативные аспекты судейской инициативы. Грань допустимого вмешательства суда в формирование доказательственного материала трудно определима законом и ее соблюдение во многом зависит от уровня культуры судьи, его такта; правильного понимания им смысла закона.
Неоправданная активность суда - это наибольшая угроза перекрестному допросу. На это угрозу справедливо указывают А.С. Александров и С.П. Гришин [20]. Председательствующий вправе восполнить имеющиеся, по его мнению, пробелы в показаниях и с этой целью задать интересующие его вопросы только после того, как стороны завершили допрашивать данное лицо. Вмешательство председательствующего в перекрестный допрос допустимо только путем отвода неотносимых и недопустимых вопросов к допрашиваемому.
Таким образом, роль председательствующего в судебном доказывании, с одной стороны, можно охарактеризовать как ведущую, ибо на нем лежит основная ответственность за установление истины по делу, однако, с другой стороны, не может сам дополнять материалы дела новыми фактами, этим он неминуемо вторгается в компетенцию сторон, т.е. берет на себя или функцию обвинения, или функцию защиты, тем самым нарушается состязательность.
1. Пункты 2, 3 и 4 Постановления № 2 Пленума
Верховного Суда РСФСР от 17.04.84 г. «О некоторых вопросах, связанных с применением судами уголовно-процессуальных норм, регулирующих возвращение дел для дополнительного расследования» // БВС
РСФСР. 1984. № 5. С. 4.
2. Пункты 4, 10, 11 Постановления № 1 «Об обеспечении всесторонности, полноты и объективности рассмотрения судами уголовных дел» от 21.04.1987 г. (в ред. Постановления Пленума № 11 от 21.12.1993 г.) // Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М., 1995. С. 490, 491.
3. Вышинский А.Я. К положению на фронте правовой теории. М., 1937. С. 39.
4. Арсеньев В.Д. Вопросы общей теории судебных доказательств в советском уголовном процессе. М., 1964. С. 53-53, 61, 62.
5. Теория доказательств в советском уголовном процессе. Часть общая. М., 1966. С. 514.
6. Строгович М.С. Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе. М., 1955. С. 174.
7. Фет А.А. Наша интеллигенция // Вопр. философии. 2000. № 11. С. 131.
8. Белкин А.Р. Теория доказывания. М., 1999. С. 26.
9. Доказывание в уголовном процессе: традиции и современность / под ред. В. А. Власи-хина. М., 2001. С. 234-236, 258-259.
10. Уголовный процесс России / А.С. Александров, Н.Н. Ковтун, М.П. Поляков, С.П. Сереброва; науч. ред. В.Т. Томин. М., 2003. С. 491492.
11. Пункт 2 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда по делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 3 части первой ст. 232, части четвертой ст. 248 и части первой ст. 258 УПК РСФСР в связи с запросами Иркутского районного суда Иркутской области и Советского районного суда г. Нижнего Новгорода от
20.04.1999 г. № 7-П // СЗ РФ. 1999. № 17. Ст. 2205.
12. Пункт 2.1. мотивировочной части Постановления Конституционного Суда РФ по делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 УПК РФ в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан от 8.12.2003 г. № 18-П // СЗ РФ. 2003. № 51. Ст. 5026.
13. Пункт 3 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда РФ по делу о проверке конституционности отдельных положений статей 7, 15, 107, 234, и 450 УПК РФ
в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы от 29.07.2004 г. № 13-П // СЗ РФ. 2004. № 27. Ст. 2804.
14. Пункт 3 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда РФ по делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 УПК РФ в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан от 8.12.2003 г. № 18-П // СЗ РФ. 2003. № 51. Ст. 5026.
15. Пункты 2, 3, 7 мотивировочной части Постановление Конституционного Суда от
20.04.1999 г. № 7-П // СЗ РФ. 1999. № 17. Ст. 2205.
16. Определение Конституционного Суда РФ по жалобе гражданки Л.Ю. Берзиной на нарушение ее конституционных прав п. 2 ч. 1 ст. 232 УПК РСФСР от 3.02.2000 г. № 9-О // СЗ РФ. 2000. № 13. Ст. 1428.
17. Пункт первый резолютивной части Определения Конституционного Суда РФ по жалобе гражданина Демьяненко Владимира Николаевича на нарушение его конституционных прав положениями статей 56, 246, 278 и 355 УПК РФ от 06.02.2004 г. № 44-О // СЗ РФ. 2004. № 14. Ст. 1341.
18. Пункт 3 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда РФ по делу от
20.04.1999 г. № 7-П // СЗ РФ. 1999. № 17. Ст. 2205.
19. Пункт 4. Постановления Конституционного Суда РФ по делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 УПК РФ в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан от 8.12.2003 г. № 18-П // СЗ РФ. 2003. № 51. Ст. 5026.
20. Александров А. С., Гришин С.П. Перекрестный допрос в суде (объяснение его сущности и порядка проведения, а также практическое наставление к употреблению). М., 2007. С. 3-4, 11-19.
Поступила в редакцию 6.03.2008 г.
Berdnikov S.V. On activity of presiding judge in legal substantiation in criminal case. In the article the idea that the parties are equal in presentation and investigation of data which they get during pre-judicial proceedings is concretized and developed; they are active in formation of the factual basis of the argument. A role of the presiding judge doesn’t consist in active substantiation of circumstances of the case, but in providing the parties with conditions on use of their rights to present and investigate the evidence.
Key words: substantiation, investigation, presiding judge, competitiveness.
