CC BY
45
УДК 821.161.1.09"19"Мережковский
муртузалиева Екатерина Абдулмеджидовна
кандидат филологических наук Дагестанский государственный университет
К ВОПРОСУ О ЖАНРОВОМ СВОЕОБРАЗИИ И ПОЭТИКЕ ОЧЕРКА Д.С. МЕРЕЖКОВСКОГО «ИБСЕН»
В статье раскрываются жанровое своеобразие и поэтика очерка критической прозы Д.С. Мережковского «Ибсен». В жанрово-типологическом плане работа Мережковского представляет собой очерк-портрет критической прозы, соединивший в себе аналитику литературно-критической статьи с элементами литературоведческого исследования и поэтику, средства создания образности, близкие к художественной прозе писателя. Мережковский рисует в очерке образ Ибсена, используя элементы портретной и психологической характеристик, «речевое» раскрытие и самораскрытие героя. Опираясь на конкретный литературный биографический материал, Мережковский создает собственную биографию норвежского драматурга, оценивает его пьесы с точки зрения актуальности их проблематики и новаторства, вписывает их в контекст мировой литературы и культуры. Особое внимание критика привлекает проблема семьи в ее социальных и нравственных аспектах, и ей он дает собственную интерпретацию, прослеживая варианты решения в ряде пьес Ибсена.
Мережковский высоко оценивает новаторство творчества Ибсена, видя в драматурге предтечу поворота литературы и культуры от разрушающих теорий к созидающей художественной и философской работе современной эпохи.
Ключевые слова: критическая проза, очерк-портрет, структура очерка, средства создания образности, проблематика, жанровое своеобразие, поэтика.
Объект нашего исследования - очерк Д.С. Мережковского «Ибсен» - является частью сборника «Вечные спутники». Очерк не привлек особого внимания современной Мережковскому критики и получил оценку ряда современников - В.Д. Спасовича [14], А.Г. Горнфельда [5], Скабичевского [13], В.Л. Величко [4], Б.В. Никольского [9] - лишь в рамках общей критической характеристики сборника. Среди современных исследователей литературно-критической деятельности Мережковского оценку очерку дала Е.А. Андрущенко [1; 2; 3], очень интересную статью о Мережковском и Г. Ибсене написал Г.М. Фридлендер [15]. На особенности субъективной критики Мережковского в сборнике «Вечные спутники» обратили внимание А.А. Журавлева [6], А.Н. Николюкин [10]. Фактор влияния художественного творчества на литературную критику в теоретическом плане продуктивно рассмотрен в работе М.Г. Зельдовича [7]. Привлекли наше внимание также работы Е.А. Осьмининой [11] и И.С. Приходько [12], в которых проанализированы культурологические аспекты изучения Мережковским образов «вечных спутников» мировой литературы и культуры.
Целью нашей статьи является выявление жанровой природы очерка, посвященного Ибсену, анализ структуры очерка, его поэтики и средств создания образа героя.
Мы относим данный очерк к критической прозе Мережковского. Норвежский драматург Генрик Ибсен, которому он посвятил одноименный очерк «Ибсен», появившийся в первом издании «Вечных спутников» в 1897 году, становится героем критической прозы писателя. В отдельном издании очерк вышел в Санкт-Петербурге в 1907 году. Время возникновения замысла очерка и его созда-
ния исследователи с точностью установить не могут: Е.А. Андрущенко называет начало 90-х годов XIX века [2, с. 736], возможно, 1896 год [3, с. 23], а Г.М. Фридлендер в своей работе указывает, что время создания - 1894 год [15, с. 414].
Е.А. Андрущенко очень верно подмечает особенности очерка Мережковского: в нем, как в одном из наиболее ранних очерков цикла, содержится реализация целей, изложенных в предисловии к «Вечным спутникам», а также создается художественный образ Ибсена и дается оценка его творчества [2, с. 736-737]. Исследователь очень верно выделяет основные элементы критической прозы как типа художественно-критического мышления, соединяющего в себе литературно-критическую, литературоведческую и художественную составляющие.
Одним из современников Мережковского, который обратился к «Вечным спутникам» и оценил очерк «Ибсен», был В.Д. Спасович. Он видит в Ибсене и в Мережковском одну общую черту - человеконенавистничество и обвиняет критика в субъективности, заявляя, что он вычитывает у Ибсена то, чего в пьесе «Гедда Габлер» нет [14, с. 657].
Очерк критической прозы «Ибсен» представляет собой очерк-портрет, причем литературный портрет Генрика Ибсена строится и на элементах его биографии (с первоосновой-биографией норвежского драматурга, написанной Г. Йегером), и на анализе его творчества.
Очерк состоит из трех глав, которым предшествует небольшая вступительная часть, констатирующая характер оценки и уровень славы Ибсена в России и Европе. Предисловие показывает, что Мережковский внутренне готов к тем литературным сражениям, которые могут развернуться по поводу его очерка.
© Муртузалиева Е.А., 2017
Вестник КГУ „Ь № 4. 2017
97
Именно это вступление, как и общая тональность оценок Мережковского, и вызывает наибольшее неприятие Спасовичем очерка. Он считает, что Мережковский субъективно интерпретирует творчество Ибсена и жаждет славы пророка, предсказавшего всемирную славу Ибсена. Последнее утверждение напоминает нам споры вокруг Достоевского, желание современников либо объявить его властителем дум эпохи, либо упрекнуть в жестокости таланта. В конце предисловия Мережковский делает акцент на том, что его очерк построен на впечатлении об Ибсене как о человеке, драматурге, который судил свой век беспощадным судом.
Очерк «Ибсен», по нашему мнению, в жанровом плане представляет собой идеальную модификацию очерка критической прозы, а именно очерка-портрета. Факты биографии удачно вплетаются в сюжет очерка и предшествуют непосредственной портретной характеристике героя. Выбор конкретно этих фактов из опубликованной биографии максимально способствует раскрытию образа Ибсена именно таким, как он видится Мережковскому, с расставленными идейными доминантами и оценками творчества.
Факты биографии Генрика Ибсена помогают Мережковскому составить субъективированный психологический портрет героя, что позволяет объяснить выбор тем и мотивов творчества, его реакцию на критику в адрес первых произведений.
Истоки мировоззренческих установок Ибсена, философских и социальных, Мережковский видит в условиях детства героя, во влиянии на впечатлительного юношу образа Катилины и, конечно же, стихийной свободы сурового северного моря.
Мережковский выделяет два периода в творчестве Генрика Ибсена: период интереса к национальной истории, воплотившийся в создании цикла национально-исторических драм, навеянных норвежскими преданиями, и период, характеризующийся интересом к современной жизни. Первый период удостаивается общей характеристики, более же подробно Мережковский анализирует три пьесы: «Нора», «Призраки», «Гедда Габлер». Отметим также, что к личности и творчеству Ибсена Мережковский уже обращался раньше, в трактате «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы».
Уже в первой главе очерка образ Ибсена дан в самом широком историческом и литературном контексте, в синтезе национального и интернационального, мирового культурологического контекста. Творчество Ибсена сопоставляется с лучшими образцами мировой драматургии и литературы в целом, начиная с античности (Платон), Данте Алигьери и заканчивая Байроном, Шекспиром, Л.Н. Толстым. Возникают ассоциативные аналитические связи, сравнения «Комедии любви» Ибсена с «Перчаткой» Мартиниуса Бьернсона и «Крейце-
ровой сонатой» Льва Толстого. Психологический анализ образов Фалька и Свангильды как будто смог приоткрыть для Мережковского особенности душевного склада самого автора, Генрика Ибсена, его отношения к проблемам любви и брака, нашедшим воплощение и в поздних пьесах драматурга, о которых критик будет говорить в очерке ниже.
На протяжении всего очерка Мережковский прослеживает, как каждый шаг Ибсена к славе сопровождался не возрастающей любовью, а возрастающей ненавистью толпы. Осмеяние норвежского духовенства, мещанства, узости мышления обывателей не могли способствовать народной любви к драматургу. Мережковский отмечает, что в последних драмах Ибсен подвергает острой критике сами основы современной буржуазной европейской жизни, и если Ибсен бежал ранее из Норвегии, которая представлялась ему тюрьмой, в Европу, то очарование Европой скоро прошло, ибо европейские страны испытывают те же проблемы, что и Норвегия. «За чертой горизонта, замыкающей Северное море, он больше не видит нового мира. И здесь, и там - глубокое вырождение человеческой личности, торжество посредственности и мнимого либерализма» [8, т. 17, с. 216].
Здесь важно отметить, что при создании образа Ибсена в очерке Ме-режковский использует не только изданную Йегером биографию Ибсена и произведения драматурга, но и его переписку, то есть звучит прямое слово героя, а не только интерпретация его текстов. То есть речевое раскрытие героя очерка складывается из двух составляющих, прямого и опосредованного слова Ибсена.
Уже первая глава очерка показывает меняющееся мировоззрение Ибсена, как рушатся его иллюзии и надежда на начало всеобщего обновления. Значительную роль в этом Мережковский отводит литературной критике и реакции читателей, театральных зрителей, обывателей, подтверждая свои суждения примером реакции на драмы «Комедия любви», «Союз молодежи», «Дикая утка», «Нора», «Призраки», «Гедда Габлер», поэму «Бранд». Мережковский иронизирует над рецензентом пьесы «Комедия любви», связывавшим восхваление безбрачия с религиозным мировоззрением автора и назвавшим пьесу «абсурдом»: «Это обвинение Ибсена, свободнейшего из скептиков, в затаенной католической тенденции - памятник поучительный для потомства» [8, т. 17, с. 212]. Сам же критик объясняет интерес Ибсена к этой теме исключительно веянием времени, интересом литературы к теме семейных отношений.
Завершается первая глава очерка портретной характеристикой героя, причем это не впечатления Мережковского после созерцания портрета Ибсена, а отсылка к той же биографии Йегера. И эта «портретная характеристика» с претензией на психологию для Мережковского является еще одним сви-
98
Вестник КГУ№ 4. 2017
детельством субъективного восприятия и оценки Ибсена его соотечественниками и современниками.
Вторая глава очерка посвящена анализу и интерпретации пьесы Ибсена «Призраки». В ней Мережковский видит ответ Ибсена тем критикам, которые осудили его за финал «Норы», где героиня бросает своих детей во имя свободы. В главе много цитат из пьесы, пересказа сюжета, сопровождающихся минимальными критическими комментариями. Мережковский видит в пьесе протест самого Ибсена против теории смирения и покорности, против ханжества и лицемерия в семейной жизни, когда общественное мнение и фасад внешнего благополучия важнее, чем сама семья.
На материале пьесы Мережковский скрупулезно исследует внутрисемейные отношения, социальную гендерную психологию. Ему импонирует символика пьесы, нашедшая отражение в названии. Критик обращает внимание на галерею «призраков» в ней, в числе которых видит и призрак любви сына к матери, сына, ставшего жертвой безнравственности отца и генетики, предрасположенности Освальда к безумию. В глазах критика Освальд является первой жертвой мира, его моральных и социальных устоев, мира, обреченного на смерть. Поэтому для Мережковского Ибсен «в этом произведении так же, как в большинстве других своих драм, мистик и в то же время натуралист» [8, т. 17, с. 227].
По мнению критика, трагизм в произведениях Ибсена граничит с высшей красотой, и драматург показывает, что люди живут и страдают для прекрасных и одиноких мгновений высшего идеализма, о котором рассуждал еще Платон. Мережковский видит в Ибсене художника, не укладывающегося в определенные эстетические формулы: романтика - по глубине поэтического чувства, натуралиста - по смелости изображения современного общества, классика - по архитектуре произведений. Но критик высказывает предположение, что Ибсен подобен старцу Протею, умевшему принимать самые разные облики, и здесь нам вспоминаются суждения Достоевского о «протеизме» А.С. Пушкина. В этом случае Ибсен по своей первоначальной природе не натуралист, не романтик, не классик. «В поэзии Ибсена восстание против общества и философский идеализм находятся в глубокой преемственной связи с таким же веянием свободы и идеализмом у поэтов начала XIX века - у Гёте, в его юношеских произведениях, и у Байрона» [8, Т. XVII, с. 228].
Мережковский в своем очерке проявляет себя как символист и романтик, завершая вторую главу рассуждениями о двух стихиях, вере и знании, идеализме и реализме, которые он интерпретирует в диалектическом духе закона о единстве и борьбе противоположностей. Проявление обеих этих стихий видится ему в искусстве поэзии. Финал второй главы очерка декларирует идею Мережковского об
Ибсене - предтече поворота от разрушающих теорий к созидающей художественной и философской работе современной эпохи.
В третьей главе предметом исследования становится его драма «Гедда Габлер». Это уже четвертая пьеса, посвященная проблемам любви, семьи и брака в очерке, о которой подробно говорит Мережковский. Критик видит в фигуре главной героини широкое философское обобщение, которое охватывает аспекты современной нравственной жизни, и в то же время выделяет в ней индивидуальность, личность. Все остальные действующие лица и персонажи сгруппированы так, чтобы выдвинуть на первый план Гедду Габлер, яркий драматический образ.
Мережковский обращает внимание на описательный элемент в драме, на характеристики действующих лиц. Основную идею образа Гедды критик видит в том, что «ее одинокое, властолюбивое сердце, лишенное веры, сжигает и доводит до ненависти, до отвращения к жизни последняя страсть - бесплодная любовь к недостижимой красоте» [8, т. 17, с. 231]. И эта страсть, по мнению Мережковского, толкает героиню на безнравственные поступки, ведь ее эгоизм, ревность, злоба приводят Левборга к самоубийству, а позже толкают на самоубийство саму Гедду.
Подбор Мережковским для анализа пьес Ибсена, сюжетообразующим мотивом которых является проблема любви, семьи и брака, позволяет показать различное решение этой проблемы в реальной жизни, оценив также роль социальной среды и влияния общественного мнения на частную жизнь. Критик связывает решение этой проблемы с нравственным выбором героев и, несмотря на неоднозначное отношение к образу Гедды, показывает разрушительное влияние страстей, не облагороженных нравственным чувством, акцентирует внимание на трагизме судеб, ставших жертвами нравственного нигилизма или общественного мнения.
В финале очерка Мережковский не делает философских обобщений или общих оценок образа Ибсена, он опосредованно показывает взгляд Ибсена на разные варианты решения представленных в пьесах проблем.
Завершается очерк сентенцией: «Мы понимаем трагическую судьбу поколений, обреченных рождаться и умирать в эти смутные, страшные сумерки, когда последний луч зари потух и ни одна звезда еще не зажглась, когда старые боги умерли и новые не родились» [8, т. 17, с. 242]. В этих словах нам видится не только оценка «героев времени» Ибсена, но и самого времени, реального времени эпохи рубежа веков.
Библиографический список
1. Андрущенко Е.А. Забытая книга: «Вечные спутники» Д.С. Мережковского // Филологическо-
му семинару - 40 лет. - Смоленск, 2008. - Т. 1. -С. 156-166.
2. Андрущенко Е.А. Спутники Д.С. Мережковского // Мережковский Д.С. Вечные спутники. Портреты из всемирной литературы / подг. текста, ком. Е.А. Андрущенко. - СПб.: Наука, 2007. -С. 703-757.
3. Андрущенко Е.А. Властелин «чужого»: текстология и проблемы поэтики Д.С. Мережковского. - М.: Водолей, 2012. - 248 с.
4. Величко В.Л. Вечные спутники. Д.С. Мережковский // Мережковский Д.С. Вечные спутники. Портреты из всемирной литературы. - С. 685-686.
5. Горнфельд А.Г. Критика и лирика // Мережковский Д.С. Вечные спутники. Портреты из всемирной литературы. - С. 602-641.
6. Журавлева А.А. «Вечные спутники» Мережковского как образец субъективной критики // Вестник Челябинского государственного университета. Сер. 11: Журналистика. - 2005. - № 1. -С. 99-108.
7. Зельдович М.Г. Парадоксальность литературной критики как творчества: программа исследования // Литературоведение и журналистика: межвузов: сб. науч. тр. - Саратов: Изд-во Саратовского гос. ун-та, 2000. - С. 149-154.
8. Мережковский Д.С. Полное собрание сочинений: в 24 т. Т. 17. - М.: Типография т-ва И.Д. Сы-
тина, 1914. - С. 205-242.
9. Никольский Б.В. «Вечные спутники» г. Мережковского // Исторический вестник. - 1897. -№ 11. - С. 593-601.
10. Николюкин А.Н. Феномен Мережковского // Д.С. Мережковский: Pro et contra. - СПб.: РХГИ, 2001. - С. 7-28.
11. Осьминина Е.А. Образы мировой культуры в прозе Д.С. Мережковского. - М.: Поли-экспресс, 2009. - 304 с.
12. ПриходькоИ.С. «Вечные спутники» Мережковского (К проблеме мифологизации культуры) // Д.С. Мережковский. Мысль и слово. - М.: Наследие, 1999. - С. 198-207.
13. Скабичевский А.М. Вечные спутники, портреты из всемирной литературы. Д.С. Мережковский // Мережковский Д.С. Вечные спутники. Портреты из всемирной литературы. - СПб.: Наука, 2007. - С. 601-602.
14. Спасович В.Д. Д.С. Мережковский и его «Вечные спутники» // Мережковский Д.С. Вечные спутники. Портреты из всемирной литературы. -СПб.: Наука, 2007. - С. 641-682.
15. Фридлендер Г.М. Д.С. Мережковский и Генрик Ибсен (У истоков религиозно-философских идей Мережковского) // Русская литература. -1992. - № 1. - С. 43-57.
