CC BY
142
К вопросу о зарождении этнопсихологии
М. Н. Усманова, Ш. Ш. Останов, М. М. Бафаев.
Бухарский государственный университет (Бухара, Узбекистан), psixologiya_jurnali@rambler.ru
Культурно-психологическое своеобразие этносов и иных больших устойчивых групп складывается исторически, усилиями многих поколений, поэтому подлинная природа социально-психологической консолидации таких общностей может быть вскрыта только посредством историко-психологического анализа, погружающего объект исследования в реку времени. Представителей этнической группы связывают не столько непосредственные - функциональные и эмоциональные - отношения, сколько символические по существу контакты, порожденные ощущением сходства условий и образа жизни, переживаний, интересов и ценностей.
Изучение психологических особенностей человека в единстве общечеловеческого и культурно-специфичного, приводит к осознанию факта, что этнопсихологические знания помогают взаимопониманию людей из разных социальных и культурных систем. Нет необходимости доказывать, что процесс общения в многонациональном государстве, тем более в стране, где межэтнические конфликты стали, к сожалению, повседневной реальностью, должен строиться с учетом этнопсихологического фактора.
Отечественная наука советского периода явно отставала в плане развития этнопсихологических знаний. Исследования практически не проводились, и, в зависимости от принадлежности ученого к определенной науке, этнопсихология рассматривалась и как субдисциплина этнографии, и как область знания на стыке этнографии и психологии, находящаяся ближе либо к этнографии, либо к психологии, и как раздел психологии.
№ 1-1. - 2013
Крупицы этнопсихологических знаний уже были разбросаны в трудах античных авторов - философов и историков: Геродота, Гиппократа, Тацита, Плиния, Страбона. В древнегреческой науке было замечено влияние окружающей среды на формирование психологических особенностей человека.
Врач и основатель медицинской географии Гиппократ (460 до н.э. -377 или 356 до н.э.) выдвинул общее положение, согласно которому все различия между народами - в том числе их поведение и нравы - связаны с природой и климатом страны.
Геродот (род. между 490 и 480 - ум. ок. 425 до н.э.) считается «отцом» не только истории, но и этнографии. Он сам охотно и много странствовал и рассказывал об удивительных особенностях народов, с которыми знакомился во время путешествий. В «Истории» он предпринял одну из первых попыток е&'с-подхода, так как стремился объяснить заинтересовавшие его особенности жизни и характера разных народов различиями окружающей их природной среды: «Подобно тому, как небо в Египте иное, чем где-либо в другом месте, и как река у них отличается иными природными свойствами, чем остальные реки, так и нравы и обычаи египтян почти во всех отношениях противоположны нравам и обычаям остальных народов» (Геродот, 1972, с.91). По-видимому, это все-таки псевдо-вИс-подход, поскольку любой народ Геродот сравнивает со своими соотечественниками - эллинами. Лучшим образцом этнографического очерка у Геродота считается описание Скифии, сделанное на основе личных наблюдений: он повествует о богах, обычаях, обрядах побратимства и погребальных традициях скифов, пересказывает мифы об их происхождении. Не забывает и о чертах характера, выделяя их суровость, неприступность, жестокость. Геродот пытается объяснить приписанные скифам качества как особенностями окружающей среды («Скифия представляет собой богатую травой и хорошо орошаемую полноводными реками равнину»), так и кочевым образом их жизни, благодаря которому «никто не может их настичь, если только сами они не допустят этого» (Геродот, 1972, с. 198). В «Истории» Геродота мы встречаемся со множеством интересных наблюдений, хотя часто он дает
№ 1-1. - 2013
совершенно фантастические описания якобы существующих народов. Справедливости ради следует отметить, что сам историк не верит в рассказы о «народе с козьими ногами или о людях, которые спят шесть месяцев в году».
В Новое Время первые попытки сделать народы предметом психологических наблюдений были предприняты в XVIII веке. И снова именно среда и климат рассматривались в качестве факторов, определяющих несходство между ними. Так, обнаруживаемые различия в интеллекте, объяснялись их внешними (температурными) условиями климата. Предполагалось, что умеренный климат Среднего Востока и Западной Европы в большей степени способствует развитию интеллекта, а вместе с ним и цивилизованности, чем климат тропических областей, где «жара душит человеческие усилия».
Изучался не только интеллект. Французские просветители XVIII века ввели понятие «дух народа» и пытались решить проблему его обусловленности географическими факторами. Самым ярким представителем географического детерминизма среди французских философов является Ш. Монтескье (1689-1755), который полагал, что «многие вещи управляют людьми: климат, религия, законы, принципы правления, примеры прошлого, нравы, обычаи; как результат всего этого образуется общий дух народа» (Монтескье, 1955, с. 412). Но среди множества факторов на первое место он выдвигал климат. «Народы жарких климатов», по его мнению, «робки, как старики», ленивы, не способны к подвигам, но наделены живым воображением. А северные народы «отважны, как юноши» и мало чувствительны к наслаждениям. При этом климат влияет на дух народа не только непосредственно, но и опосредованно: в зависимости от климатических условий и почвы складываются традиции и обычаи, которые в свою очередь определяют жизнь народов. Монтескье полагал, что в ходе истории непосредственное влияние климата ослабевает, а действие других причин усиливается. Если «над дикарями властвуют почти исключительно природа и климат», то «китайцами управляют обычаи, в Японии тираническая власть принадлежит законам» и т.п. (Там же, с. 412).
Идея народного духа проникла и в немецкую философию истории XVIII века. Один из виднейших ее представителей, друг Шиллера и Гете, И.Г. Гердер (1744-1803) уже не рассматривал дух народа как нечто бесплотное; он практически не разделял понятия «народный дух», «душа народа» и «народный характер». «Душа народа» не была для него и чем-то всеобъемлющим, заключающим в себе все его своеобразие. «Душу» Гердер упоминал среди других признаков народа, вместе с языком, предрассудками, музыкой и т.п. Он подчеркивал зависимость психических характеристик от климата и ландшафта, но допускал также влияние образа жизни и воспитания, общественного строя и истории. Осознавая, сколь сложно раскрыть психические особенности того или иного народа, немецкий мыслитель отмечал, что «...надо жить одним чувством с нацией, чтобы ощутить хотя бы одну из ее склонностей» (Гердер, 1959, с. 274). Иными словами, Гердер нащупал одну из основных характеристик втс-подхода - возможность изучать культуру изнутри, сливаясь с ней.
Душу народа, по мнению Гердера, можно узнать через его чувства, речи, дела, т.е. необходимо изучать всю его жизнь. Но на первое место он ставил устное народное творчество, считая, что именно мир фантазии наилучшим образом отражает народный дух. Являясь одним из первых европейских фольклористов, Гердер пытался применить результаты своих исследований к описанию черт, присущих «душе» некоторых народов Европы. Но когда он переходил на психологический уровень, выделяемые им характеристики оказывались мало связанными с особенностями фольклора. Так, немцев он описывал как народ мужественных нравов, благородной доблести, добродетельный, стыдливый, умеющий глубоко любить, честный и правдивый. Гердер нашел у своих соотечественников и «недостаток»: осторожный, добросовестный, чтобы не сказать медлительный и неповоротливый характер. Для нас особенно интересны черты, которые Гердер приписывал соседям немцев - славянам: щедрость, гостеприимство до расточительности, любовь «к сельской свободе». В то же время он считал славян легко подчиняющимися и покорными (Там же, с. 267).
Взгляды Гердера - лишь один пример пристального внимания
европейских философов к проблеме национального характера или народного духа. Свой вклад в развитие знаний о характере народов внесли английский философ Д. Юм, великие немецкие мыслители И. Кант и Г. Гегель. Все они не только высказывались по поводу факторов, влияющих на дух народов, но и предлагали «психологические портреты» некоторых из них.
Литература
1. Введение в этническую психологию / Под ред. Ю. П. Платонова. СПб.: Изд-во С.-Петербургского ун-та, 1995. С. 5-34.
2. Агеев В. С. Межгрупповое взаимодействие: социально-психологические проблемы. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1990. С. 103-117.
3. Андреева Г. М. Социальная психология. М.: Аспект Пресс, 1996. С.151-171.
4. Вундт В. Проблемы психологии народов // Преступная толпа. М.: Институт психологии РАН; Издательство «КСП+», 1998. С. 201-231.
5. Гумилев Л. Н. Этносфера: История людей и история природы. М.: Эко-прос, 1993. С. 39-56, 285-298.
6. Стефаненко Т. Г. Этнопсихология. - М.: Институт психологии РАН, «Академический проект», 1999. - 320 с.
7. Шпет Г. Г. Введение в этническую психологию // Психология социального бытия. М.: Институт практической психологии; Воронеж: МОДЭК, 1996. С.261-372.
8. Mud M. Культура и мир детства. М.: Наука, 1988. С. 6-87.
9. Пименов В. В. Этнология: предметная область, социальные функции, понятийный аппарат // Этнология / Под ред. Г. Е. Маркова, В. В. Пиме-нова. М.: Наука, 1994. С. 5-14.
— • —
