CC BY
27
ВЕСТНИК ТОМСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА
№ 304 Ноябрь 2007
ФИЛОЛОГИЯ
УДК 81'373; 001.4
И.Я. Конончук
К ВОПРОСУ О ВРЕМЕНИ ВХОЖДЕНИЯ И ЗНАЧЕНИИ НЕКОТОРЫХ ЗАИМСТВОВАННЫХ ЕДИНИЦ (НА МАТЕРИАЛЕ ПИСЕМ А.В. СУВОРОВА)
Определение времени вхождения иноязычного слова в принимающую среду и установление его семантики на самых ранних этапах освоения является одной из важнейших задач историко-этимологического исследования. Материалы писем А.В. Суворова свидетельствуют о более раннем периоде появления в русском языке некоторых заимствованных единиц и позволяют определить их значение на начальном этапе адаптации, что повышает статус эпистолярия как источника исторической лексикологии.
Как самый значимый период в истории русского языка и в процессе формирования его словарного состава XVIII в. не раз привлекал внимание исследователей, а лексика указанного времени, в том числе и заимствованная, становилась предметом многих научных изысканий. Результатом этой работы, а также исследований слов иноязычного происхождения других исторических периодов стало создание исторических и этимологических словарей, словарей иностранных слов. Введение в научный оборот новых письменных источников конца XVIII в., их лингвоисточниковедческий анализ позволяют корректировать и дополнять накопленные в лингвистической науке сведения за предшествующие периоды, что способствует более объективному описанию картины указанного временного отрезка в истории русского языка. Сопоставление данных разных лексикографических источников, а также данных словарей и материала суворовских писем выявило ряд несоответствий при определении периода вхождения в русский язык некоторых иноязычных слов. В этой связи особую значимость приобретают письма А.В. Суворова, отразившие начальный этап вхождения заимствованных единиц, время появления которых в русском языке датируется словарями более поздним периодом.
Так, согласно данным словарей, в русском языке прилагательное тотальный отмечено в 1837 г. [1. С. 254]. Широкое распространение лексема получила только в 20-х - начале 30-х гг. XX в. и с 1940 г. была зафиксирована в словарях [2. Т. 4. С. 759]. Адъектив тотальный в суворовском эпистолярии употребляется в письме А.К. Разумовскому, датируемом 1799 г., в следующем контексте: «Тако предательный шпион тот подчиненный, кто тайно правлению относится: для первых Гофкригзрат, я ж от их участи за атмосферой; вторыми ж я столько замучен, что употреблял отзыв -термин от тотального, ежели не исправится» [3. С. 363]. В данном письме Суворов просил об отзыве из армии, исходя из общих («термин от тотального»), а не из личных интересов. То есть в данном контексте прилагательное употребляется в значении «общий». Источником слова является фр. total «весь, полный», которое восходит к ср.-лат. totalis «весь, полный», образованному на базе лат. totus «весь, целый, совокуп-
ный» [4. P. 716]. В дальнейшем слово закрепилось в языке в значении «всеобщий, полный».
Как отмечают словари, существительное рутина известно в русском языке с 30-х гг. XIX в. [5. Т. 2. С. 128]. Словарями рассматриваемая единица зафиксирована с середины XIX в. в значении «издавна существующий и бессознательно усваиваемый образ действия или мышления» [6. С. 562]. В исследуемом источнике указанное заимствование употребляется в письме Г. А. Потемкину, датируемом 1788 г.: «Лутче бы, Милостивый Государь ! Ласси не столько тактичествовал и шел рутиною как Лаудон на Нови, к Банялуке» [3. С. 173]. Источником распространения слова выступает фр. routine «сноровка, навык, рутина» образованное от route «дорога, путь, избитый путь», восходящего к лат. (via) rupta «(дорога) разорванная, силой проложенная» (от rumpo, rupi, ruptum, rupere «рвать, прокладывать силой, пробиваться») [4. С. 641]. В цитируемом письме А.В. Суворов советовал командовавшему австрийской армией и отличавшемуся нерешительностью фельдмаршалу Ф. Ласси быть более активным (меньше «тактичествовать»), использовать навыки и сноровку опытного полководца и двигаться вперед по уже проложенному пути («идти рутиною»). Таким образом, проведенный контекстный анализ позволяет утверждать, что в суворовском письме существительное рутина употребляется в значении, близком значению данного слова в языке-источнике. Факт фиксации заимствования в суворовских письмах позволяет считать временем его появления в русском языке конец XVIII в. и установить, что на ранних этапах вхождения в русский язык указанное слово, по всей видимости, употреблялось в значение «известный путь, дорога».
Время появления в русском языке субстантива семестр в значении «учебное полугодие в высшем или специальном среднем учебном заведении» определяется серединой XIX в. [7. С. 167]. В исследуемом источнике указанное заимствование зафиксировано в письме Ф.В. Ростопчину, датируемом 1799 г.: «Я в моей природной сфере, как христианин, жалею христианнейшего Величества в семестре» [3. С. 378]. Источником заимствования являются фр. semestre или нем. Sеmester «учебное, академидеское полугодие», восходящие к лат. se-mestris «шестимесячный» (от sex «шесть», mensis «ме-
сяц») [8. С. 555]. В цитируемом письме Суворов намекает на обещание, данное им проездом в Италию королю-эмигранту Людовику XVIII, жившему под покровительством России в Митаве, увидеться с ним в Париже через полгода (=через семестр). Вышеизложенное позволяет считать, что в исследуемом источнике существительное семестр употребляется в значении «временной период длиною в шесть месяцев, полугодие» (необязательно учебное), в котором, вероятно, слово сначала стало известно в русском языке в более ранний период, чем об этом свидетельствуют словари.
Существительное трибуна в значении «возвышение для оратора» известно с начала XIX в. [9. Т. 12. С. 63] и отмечено словарями с 60-х гг. XIX в. [7. С. 184]. В суворовском эпистолярии слово трибуна зафиксировано в письме Г. А. Потемкину, датируемом 1790 г.: «Как декрет на Булгарию не публикован, мечтается в перспективе, что по времяни Ваша Силистрия и ближе к трибуне префекта... ежели черта пера не предварит острие меча» [3. С. 201]. Суворов предлагал взять Си-листрию и, пока турки не запросят мира (= «черта пера не предварит острие меча»), наступать на Балканы в направлении Константинополя, который он называет «трибуной префекта». В русский язык слово заимствовано из фр. tribune «возвышение для оратора», восходящего через ит. tribuna к лат. tribunal «возвышение, на котором восседали магистраты, говорили речи; кресло, седалище судьи, полководца; памятник; величие». Однако более древнее значение слова в итальянском и далее французском языке «церковная кафедра, церковная галерея, подземная часовня, комната со сводами» [5. Т. 2. С. 262]. Именно в этих значениях указанная единица отмечена в письме Д.И. Фонвизина в 1784 г. [10. Т. 2. С. 259]. Несмотря на то что единичные употребления лексемы трибуна в эпистолярии Суворова и Фонвизина не дают основания считать конец XVIII в. временем освоения указанного субстантива, его фиксация в данных источниках доказывает факт известности слова в более ранний период, чем об этом свидетельствуют словари.
Заимствованный глагол оппонировать, согласно данным словарей, в русском языке появился во второй половине XIX в. (с 1861 г.) в значении «выступать с возражениями » [11. С. 361]. В исследуемом источнике указанное заимствование зафиксировано в письме П.И. Турчанинову, датируемом 1780 г.: «Нет, есть истинное насилие, достойное наказания и по воинским артикулам. Оппонировать: что она “после уже последовала сама.” Примечу: страх открытия, поношение, опасность убийства, - далеко отстоящие от женских слабостей» [3. С. 65]. В русский язык слово заимствовано из немецкого языка: нем. opponieren (в том же значении) имеет первоисточником лат. opponere «ставить против, выставлять навстечу, противопоставлять», дериват ponere «класть, размещать», образованный с помощью префикса ob- «перед, против». Контекстный анализ позволяет утверждать, что в суворовском письме указанный глагол употребляется в значении «возражать», в котором слово используется и в настоящее время.
При определении времени заимствования иноязычных слов имеет место расхождение данных в разных
историко-этимологических и этимологических словарях. В этой связи привлеченный для исследования лингвистический источник помогает устранить имеющиеся несоответствия.
Время появления в русском языке заимствованного субстантива агрессор определяется лексикографическими источниками по-разному. Так, сопоставление (по времени заимствования) данного существительного с прилагательным агрессивный, известным со второй половины XIX в. и отмеченным словарями с 1891 г., и другим субстантивом агрессия, зафиксированным словарями начала XX в., показывает, что лексема агрессор вошла в русский язык позже [15. Т. 1. С. 28]. Время появления указанной единицы датируется началом XX в. [12. Т. 1. С. 43]. Однако в других источниках отмечается, что в функции дипломатического термина в значении «нападатель, наступатель, зачинщик, заводчик» существительное агрессор в русском языке фиксируется с 1733 г. [13. Вып. 1. С. 23]. Факт известности слова уже в XVIII в. подтверждают данные суворовского эпистолярия, в котором указанное заимствование зафиксировано в письме П.А. Румянцеву, датируемом 1779 годом: «Хан готов бишлеями начать: Суворов агрессор» [3. С. 41]. В русский язык слово пришло при посредничестве фр. agresseur и нем. Aggressor, первоисточником которых является лат. aggressor «совершающий разбойное нападение», образованное с помощью агентивного суффикса -or от основы супина глагола aggredior, aggressus sum, aggredi «подходить, нападать», деривата gradior, grassus sum, gradi «шагать, ходить, продвигаться» (от gradus «шаг, ход, движение») с префиксом ad- (ag- перед g основы) со значением «приближение». Как показывает контекст, в суворовском эпистолярии существительное агрессор употребляется в том же значении, что отмечено в «Словаре русского языка XVIII в.», и позволяет определить хронологию вхождения слова в русский язык более ранним периодом.
При определении времени вхождения в русский язык заимствованного прилагательного активный в словарях также имеет место разночтение. Есть мнение, что указанное заимствование известно в русском языке с 30-х гг. XIX в. первоначально только как коммерческий термин [5. Т. 1. С. 34]. В других источниках данный адъектив указывается в значении деятельный, живой (без коммерческой спецификации) [14. Т. 1. С. 23]. Однако в письменных источниках конца XVIII в. прилагательное активный было зафиксировано в значении деятельный, а также как дипломатический термин в значении «действительный, действенный, решительный» и как финансовый термин в составе словосочетания активные долги, которое обозначало «деньги, отданные кому-либо в долг» [13. Вып. 1. С. 40]. В исследуемом источнике указанное заимствование употребляется в письме Д.И. Хвостову, датируемом 1792 г.: «Судите, как мне разстаться с активной моей военной первой роли, к которой я привык почти через столько лет, как вы на здешнем свете» [3. C. 239]. В русский язык указанное прилагательное пришло при посредничестве нем. aktiv или фр. actif «деятельный» из лат. activus «действенный, деятельный» (<ago, egi, actum, agere «делать, действовать»). В нетерминологиче-
ском значении «действенный, деятельный», по всей вероятности, слово зафиксировано в исследуемом источнике, подтверждающем данные «Словаря русского языка XVIII в.», определяющего время вхождения суб-стантива активный концом XVIII в.
Существительное карьера в значении «продвижение по служебной линии» в русском языке известно с первой половины XIX в. [15. Вып. 1. С. 104]. Материалы письменных памятников XVIII в., к которым принадлежат и суворовские письма, свидетельствуют о том, что в значении «продвижение по службе» указанное заимствование зафиксировано со второй половины XVIII в. в следующих вариантах: кариера (1765 г.), карьер (1769 г.), карьера (1770 г.) [16. С. 368]. В исследуемом источнике слово карьера отмечено в форме карьер в письме Д.И. Хвостову, датируемом 1792 г.: «Сего [года] 23 ч. октября 50 лет в службе; тогда не лутче ли кончить мне непорочный мой карьер» [3. С. 232]. В русский язык указанная единица пришла из фр. carrière «продвижение по службе, карьер (аллюр, бег лошади)» заимствованного из ит. carriera «ипподром, место для конных бегов (состязаний на колесницах), продвижение по службе» (<лат. carrus (редко carrum) «телега, подвода, колесница») [5. Т. 1. С. 384]. Л.П. Крысин в качестве источника рассматриваемой единицы указывает нем. Karriére «продвижение по службе, карьер (аллюр, бег лошади)» [17. С. 309]. Как показывает приведенный контекст, в суворовском эпи-столярии существительное карьер выступает как морфологический вариант субстантива карьера в том же значении, что и в современном русском языке. Материалы писем свидетельствуют о появлении лексемы карьер(а) уже во второй половине XVIII в.
Время вхождения в русский язык существительного кооперация в значении «сотрудничество, совместное действие, помощь» определяется концом XVIII в. (1799 г.) [13. Вып. 10. С. 159] или более поздним периодом - серединой XIX в. [12. Т. 2. С. 301]. В суворовском эпистолярии указанная единица зафиксирована в письме А.К. Разумовскому, датируемом 1799 г.: «... сей принц, хотя бы и усерден был для общего блага, також связан, как я, для кооперациев с нами, как не-уповательно, что он сам вредную медленность любит» [3. С. 339]. На русскую почву слово пришло из фр. coopération или нем. Kooperatión «сотрудничество», источником которых следует считать лат. cooperatio «сотрудничество» (дериват глагола cooperor, coopera-tus sum, cooperari «содействовать», образованного с помощью префикса co-(<cum) «с, вместе» от глагола operor, operatus sum, operari «работать, действовать», производного от opus, operis «работа, труд, занятие, дело»). Таким образом, привлеченный для исследования материал суворовских писем позволяет подтвердить факт более раннего появления в русском языке слова кооперация, по-видимому, в значении «совместное действие».
Время появления в русском языке слова сателлит определяется XX в. [18. С. 401]. Однако, согласно данным письменных источников, указанное заимствование отмечается в русском языке уже с первой половины XVIII в. в следующих вариантах: сателлит (1728 г.), сателлес (1731 г.) [16. С. 392]. Это подтверждают и
письма А.В. Суворова, зафиксировавшие данное существительное в пяти контекстах: «Что ж я до сего выиграл. Кроме времянностей, правда к пользе доказал мои качествы, но неприязненного К[нязя] П[отемкина] зде-лал или вечным злодеем или обратиться мне паки к нему в сателлиты, последуя всем протчим до единого, и в обоих видах ждать гибели...» [3. С. 223]; «Сателлиты П[етра] И[вановича] Т[урчанинова] тут только против меня орудие к интересам Г[рафа] Н[иколая] И[вановича] по Г[рафу] П[латону] Александровичу]» [3. С. 250]; «Облещение их и обования их сателлитов по вашему письму от 20-го сентября мне давно гибельны.» [3. С. 258]; «Лутче дело трактовать посторонним образом, нежели от моего имени, терзаемого и в горячке от сателлитов Тугута, опоясанного мечем Скандер-бега» [3. С. 353]; «Когда Вы конферируете по неистовостям, сначала не надлежало Вам моего имяни употреблять, а посторонне; оно было орудием к гонению меня сателлитами Тугута» [3. C. 354]. В суворовском эпистолярии употребляется и дериват рассматриваемого существительного, прилагательное сателлический: «Сателлические внушения встречайте крутым молчанием и сами ничем не вскрывайтесь» [3. С. 259]. Источником заимствования является лат. satelles, itis «телохранитель, спутник, пособник, сообщник». Появление указанного субстантива в русском языке - результат непосредственного заимствования из латинского языка или посредничества фр. satellite «подручный, орудие в чьих-либо руках», нем. Satellit «ист. наемный солдат». По всей видимости, полководец использует слово сателлит в значении «сообщник». Множественность употребления указанной единицы и наличие ее деривата говорят о достаточной степени освоенности заимствования автором писем и позволяют определять время его вхождения в русский язык уже концом XVIII в.
Таким образом, привлеченный для исследования материал суворовских писем, которые являются источником русского языка XVIII в., показал, что в них содержатся лингвистические данные, позволяющие решить одну из основополагающих проблем изучения иноязычной лексики, связанную с определением раннего этапа заимствования слов в русский язык.
Данные источника дают основания определить, во-первых, значения слов на самых ранних этапах вхождения в принимающий язык (как в случае с единицами семестр «временной период длиною в шесть месяцев», рутина «известный путь, дорога)», что делает возможным в перспективе проследить динамику изменения значения подобных единиц с начала их появления в русском языке до настоящего момента.
Во-вторых, исследуемый материал помогает установить более ранний период вхождения некоторых заимствованных слов разной частеречной принадлежности (оппонировать, трибуна, тотальный и др.).
В-третьих, лингвистическое исследование эпистолярного наследия А. В. Суворова позволяет дополнить данные словарей и устранить в перспективе имеющиеся в них несоответствия в связи с привлечением языковых фактов из новых источников.
Кроме того, все указанные в данной статье заимствованные единицы на современном этапе входят в
основной словарный запас русского языка и в большинстве случаев употребляются в тех же значениях. Данные писем А.В. Суворова позволяют прояснить некоторые вопросы истории указанных заимствова-
ний, что, несомненно, повышает статус суворовского эпистолярия как лингвистического источника для дальнейшего изучения истории русского языка второй половины XVIII в.
ЛИТЕРАТУРА
1. Ренофанц. Карманная книжка для любителей чтения русских книг газет и журналов. СПб., 1837.
2. Толковый словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. Д.Н. Ушакова и др. М.: Сов. энциклопедия, 1936-1940. Т. 4.
3. Суворов А.В. Письма. М.: Наука, 1986.
4. DauzatA. Dictionnaire etymologique de la langue française. Paris, 1938.
5. ЧерныхП.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: В 2 т. М.: Рус. яз., 1999.
6. Михельсон А.Д. Объяснение 25000 иностранных слов, вошедших в употребление в русский язык, с означением их корней. М., 1865.
7. Углов В.Н. Объяснительный словарь иностранных слов, употребляемых в русском языке. СПб., 1859.
8. Paul Н. Deutsches Wörterbuch. Halle, 1961.
9. ПушкинА.С. Полное собрание сочинений: В 16 т. Л.: Изд-во АН СССР, 1937-1950. Т. 12.
10. Фонвизина Д.И. Собрание сочинений: В 2 т. М.; Л.: Гослитиздат, 1959. Т. 2.
11. Полный словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка (составленный по образцу немецкого словаря Гейзе). СПб., 1861.
12. Этимологический словарь русского языка / Под ред. Н.М. Шанского. М.: Изд-во МГУ, 1963-1982. Т. 1-5.
13. Словарь русского языка XVIII в. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1984-2004. Вып. 1-14.
14. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М.: Прогресс; Универс, 1994. Т. 1.
15. КирилловН.С. Карманный словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка, издаваемый Н. Кирилловым. СПб., 1945. Вып. 1, 2.
16. Биржакова Е.Э., Войнова Л.А., Кутина Л.Л. Очерки по исторической лексикологии русского языка XVIII века. Языковые контакты и заим-
ствования. Л.: Наука, 1972.
17. Крысин Л.П. Толковый словарь иноязычных слов. М.: Рус. яз., 2003.
18. Шанский Н.М., Иванов В.В., Шанская Т.В. Краткий этимологический словарь русского языка. М.: Просвещение, 1975.
Статья представлена научной редакцией «Филология» 15 октября 2007 г.
