CC BY
481
УДК 599: 902, 903.01, 903.2 https://doi.Org/10.24852/pa2019.2.28.17.31
К ВОПРОСУ О ВОЗРАСТЕ ГОРОДА ТУРКЕСТАН1 © 2019 г. Е.А. Смагулов
В статье рассматривается проблема определения возраста средневекового города Туркестан. В 2000 г. в Казахстане был широко отмечен 1500-летний юбилей. С тех пор в результате систематических археологических работ были получены новые свидетельства о более ранней дате возникновения первых построек, которые стали древней цитаделью города. Как оказалось, застройка цитадели начинается с монументального крестообразного в плане здания. Оно имело, вероятно, 2-3 этажа, толстые пахсовые стены цокольного этажа были пронизаны щелевидными бойницами. На следующем этапе к нему пристраивается здание из длинных коридорообразных сводчатых помещений с открытым двориком в центре. Вся цитадель обводится пахсовой крепостной стеной с бастионами на углах. Полученный комплекс артефактов и наблюдений позволяет датировать время возведения первых построек цитадели древнего Яссы 11-1 вв. до н. э.
Ключевые слова: археология, строительный горизонт, крепостная стена, своды, арки, цитадель, кушаны, сарматы, бастион, фортификация, пахса.
В археологии Казахстана проблема установления возраста города Туркестан никогда не формулировалась как задача перспективных археологических исследований на городище. Уже первые археологические исследования, проведенные здесь, «обслуживали» задачи реставрации архитектурной доминанты города - мавзолея / ханаки Ходжи Ахмеда Яссави. Первым профессиональным археологом, проводившим здесь в 1928 г. археологические раскопки, был Михаил Евгеньевич Массон. Он археологическими методами определил уровень полов ханаки, погребенных под поздними отложениями «культурного слоя», и занимался изучением структуры ее фундаментов (Массон, 1929, с. 40; Смагулов, 1998, с. 93-97). Нужно вспомнить, что с тех пор систематических археологических исследований на городище не проводилось,
а если и велись какие-то раскопки, то они были «привязаны» к задачам реставрации тех или иных архитектурно-археологических памятников в охранной зоне мавзолея-ханаки Ходжи Ахмеда Ясави.
Однако Т.Н. Сенигова, проводя в 70-х годах прошлого века систематические исследования в «охранной зоне» мавзолея, помимо традиционно реставрационных задач ставила и научно-исследовательские цели, касающиеся истории культуры всего городища. В частности, ею был осуществлен стратиграфический раскоп на территории «кокандского арка». Был начат большой раскоп на холме Культобе, в расчете достичь древнейших культурных слоев. Но этот раскоп после непродолжительных работ был заброшен, поскольку как тогда посчитала руководитель работ, на глубине 1,5-1,8 м от уровня современной
1 Работа выполнена в рамках проекта «Археология Туркестана: от древности до Ходжа Ахмеда Ясави» АР05133405 МОН РК.
дневной поверхности они дошли до искусственного стилобата (Сенигова, 1976, с. 105-121; Сенигова, Бурнаше-ва, 1977, с. 49-55).
В 80-е гг. прошлого века исследования в г. Туркестане по заданиям реставрационного ведомства были продолжены. В 1982 г. сверх «реставрационной программы», но при поддержке руководителей реставрационной службы мы заложили небольшой стратиграфический раскоп на ближайшем к стенам средневекового города обрывистом краю холма Куль-тобе, т. е. чуть в стороне от раскопа Т.Н. Сениговой (рис. 1). Здесь на глубине 7 м раскоп достиг материка, зафиксировав при этом семь последовательных культурных слоев. Этот-то новый для городища Туркестан материал и послужил основой для последующих предварительных публикаций (Смагулов, 1985, с. 222-223; 1987, с. 579-580; 2017, с. 73-75).
Полученные тогда данные и предварительные заключения отодвинули дату возникновения города Туркестан сразу почти на 700 лет «в глубь веков». Ведь до того фактически не было никаких оснований, кроме легенд и прочих «преданий старины далекой», говорить о городе ранее XII в., т. е. ранее жизни здесь Ходжи Ахмеда Яссави: ни свидетельств письменных источников, ни комплекса археологических артефактов. Не было даже аргументированной локализации самого этого города Яссы, бывшего, судя по упоминаниям письменных источников, предшественником позднесред-невекового города Туркестан.
Тогда же возникли сомнения в адекватности предложенной даты, но на наши предложения дополнительно провести более широкомасштабные целенаправленные исследовательские
работы на том же холме Культобе с целью надежного обоснования выдвигаемой даты или даже ее углубления, - конструктивного ответа не последовало. Так, в 2000 г. г. Туркестан отметил 1500-летие. Для обоснования иной даты в то время аргументов попросту не было. Да и эта дата «появилась» фактически без особых затрат от устроителей пышных юбилеев: для определения даты зарождения города вообще не выделялись какие-либо средства, она была установлена как бы попутно, при решении реставрационных задач. В то время как у соседей на цели обоснования даты возникновения исторических городов работали многолетние специальные хорошо финансируемые археологические экспедиции, проводились международные симпозиумы... Один из последних примеров государственного подхода - определения даты возникновения города Казани в Татарстане (Хузин, Ситдиков, 2002, с. 18-27; Ситдиков, 2006; Казань в средние века.. , 2006).
Стратиграфический раскоп, начатый в 1982 г. на Культобе, в 300 м от ханаки-мавзолея площадью около 70 кв. м в самых нижних 10-12 ярусах вскрыла аморфный золистый слой (более 1,5 м толщиной) без признаков каких-либо построек. Основными находками были редкие фрагменты керамических сосудов ручной лепки, обломки каменных ладьевидных зернотерок и прочих каменных орудий -отбойников, терочников и т.п.
Поскольку находки не были «привязаны» к полам построек, то первый (самый древний) строительный горизонт (СГ1) выделен условно и представляет собой почти полутораметровую толщу культурного слоя, лежащего на материке. Отметим,
Рис. 1. Аэрофото городища Ески Туркестан. Fig. 1. Eski Turkestan fortified settlement aerophoto.
что подобные субстратные золистые аморфные слои характерны для стратиграфии многих средневековых городищ сырдарьинского региона (Отрар, Шойтобе и пр.). Собственно, всех городищ, где изучалась полная стратиграфия.
Такую же «пачку» золистых прослоек общей толщиной 0,5 м выявил М.С. Мерщиев в 1962 г. в основании стратиграфии культурного слоя шах-ристана Тараза. Этот слой был очень беден находками и его перекрывал галечный слой в 10-20 см толщиной. Автор предположил, что галька - это следы разлива р. Талас. Слой был отнесен М.С. Мерщиевым к первым векам н. э., хотя в субстратных слоях Таразской стратиграфии можно ожидать выявления раннекушанских материалов, которые можно датировать первыми веками до н. э. (Мерщиев, 1968, с. 38, 44).
В комплексе керамики, объединенной нами в условный «строительный горизонт 1» Культобе (СГ1), тогда насчитывалось всего 23 фрагмента профильных частей сосудов. Во «втором строительном горизонте» (8-9 ярусы), перекрывавшем СГ1, были выявлены остатки пяти помещений с мощными стенами толщиной до 1,4 м, сложенных из кирпича-сырца размером 40^20x9-10 см. В помещениях прослеживаются узкие невысокие суфы.
Керамические формы, полученные из этих двух субстратных слоев Культобе, по целому ряду морфологических признаков были близки типам керамики из нижнего слоя городища Минг-Урюк в Ташкентском оазисе, из нижнего горизонта городища Ак-тобе I Чардаринского. Подобная керамика происходит из XIV строительного горизонта стратиграфического раскопа Отрара, из слоев городища
Костобе южное и Ботайтобе и могильника у с. Чага Туркестанского района. Эти аналогии позволяли датировать время отложения 1-11 строительных горизонтов Культобе временем II этапа Отрарско-Каратауской культуры (IV-VI вв.) (Смагулов, 2017, с. 70 и сл.).
Расположенный еще выше СГ3 содержал погребение коня, которое включает Культобе в круг древне-тюркских древностей. Эта находка придавала большую уверенность в датировке I—II строительных горизонтов серединой I тысячелетия н. э. В погребении были обнаружены железное стремя, однокольчатые удила, которые разрушились при изъятии из грунта, а также серебряная гладкая бляшка и костяной наконечник стрелы (рис. 2). Подобные по форме стремена распространяются в степях Евразии в VI-VII вв. Все немногочисленные погребения коней среднеазиатско-казахстан-ского региона с аналогичными стременами датируются исследователями концом VI-VII вв., т. е. временем завоевательных походов Тюркского каганата (Степи Евразии..., 1981, с. 37).
Аналогичное по форме стремя и железные однокольчатые удила были обнаружены в погребении под Самаркандом (Спришевский, 1951, с. 39-40). Другое подобное стремя случайно обнаружено при строительстве ташкентского канала (Древняя и средневековая культура Чача, 1979, с. 38, рис. 13) и при раскопках в Пенджи-кенте (Распопова, 1981, с. 100, рис. 70: 2). Аналогичные по форме, но бронзовые, гладкие бляшки без орнамента встречены на ближайших городищах Сидак и Каратобе, в слоях VII-VIII вв. (Смагулов, 2011, с. 283, рис. 53), и в слое VII в. на городище Пенджикент в Таджикистане. Эти и другие находки фрагментов конского убора в регионе
аналогичны инвентарю погребений алтайских тюрок VI - первой половины VII в. могильника Кудэрге (Гаври-лова, 1965), на что уже указывалось исследователями (Распопова, 1981, с. 97-98).
Отметим, что традиция отдельного погребения коня имеет свои истоки в хунно-сяньбийской эпохе на Алтае. Проявлялась она наиболее интенсивно на ранней стадии формирования тюркской культуры, а именно во второй половине VI - первой половине VII в. н. э. (Серегин, 2017, с. 36-48).
Если принять, как наиболее вероятную, дату для третьего строительного горизонта Культобе первую половину VII в., то, поскольку II и I строительные горизонты залегают ниже, время их отложения вполне может быть отнесено к вв., чему не противоречит анализ имеющихся из этих горизонтов керамических комплексов.
По мнению специалистов, в IV-V вв. в Средней Азии происходят кардинальные изменения форм материальной культуры, и, прежде всего, изменился характер такого важного этнокультурного показателя, как жилище. Распространение этих инноваций принято связывать с продвижением на рубеже ГУ-У вв. вверх по Сырдарье носителей джетыасарской культуры, населения древних пересыхающих русел, давших импульс смещению носителей культуры ка-унчи во внутренние оазисы Средней Азии (Вайнберг, 1999, с. 255). Л.М. Левина датировала время массового распространения джетыасар-ских керамических форм вверх по Сырдарье, на территорию средне-сырдарьинских Отрарско-каратауской и Каунчинской культур, концом III -началом IV в. Причем эта инвазия культурных признаков была столь су-
Рис. 2. Стремя из погребения коня в третьем строительном горизонте Культобе.
Fig. 2. Stirrup from the horse burial in the Kultobe building horizon.
щественна, что значительно изменила облик самих культур, и дальнейшее их развитие характеризуется уже как следующий, третий этап, со своим характерным комплексом признаков (Левина, 1981, с. 174). С этим продвижением населения связывается распространение погребальных сооружений в виде склепов в Фергане, и на Средней Сырдарье (Матбабаев, 1998, с. 71). По аргументированному мнению Р.Х. Су-лейманова, в формировании третьего строительного горизонта городского храма городища Еркурган, и в облике культуры этого периода всего Южного Согда, проявились инновации «джетыасарской архитектурно-строительной традиции» (Сулейманов, 2000, с. 143). Автор сопоставляет планировку некоторых зданий с планировкой интерьеров джетыасарских наземных погребальных склепов (тип 3), исследованных Л.М. Левиной на высохших руслах Сырдарьи (Левина, 1996). Этим распространением носителей присырдарьинских культур во внутренние оазисы Средней Азии объясняется формирование архитектурного облика раннесредневековых замков, а также распространение крестовидных в плане культовых сооружений (Сулейманов, 2000, с. 259, 265).
За прошедшие с той поры годы археология расширила и углубила понимание историко-культурных процессов, происходивших в регионе в ту отдаленную эпоху. Получены четкие данные о присутствии в первых веках до н. э. на средней Сырдарье населения «сарматского круга». Например, в стратиграфии городища Шаштобе (Ташкентский оазис) четко документируется могильник «пришельцев с северо-запада - из Приуралья и При-аралья», который размещается на развалинах бургулюкского поселения, а этот горизонт перекрывается монументальной постройкой культуры Каунчи (Филанович, 1991, с. 77-87; Филанович, 1999, с. 124-125).
В это же время здесь наблюдаются процессы активного заселения всех ирригационных районов, появление множества новых поселений и их систем, т. е. это явление можно охарактеризовать как «урбанистический взрыв». Скорее всего, эта миграция имела аналогичные последствия и ниже по Сырдарье. Здесь плотно заселяются прежде слабо освоенные удобные для земледелия земли по течению р. Арысь (Отрарский оазис) и еще ниже, в Туркестанском оазисе.
Повсеместно происходит трансформация основного вида оседлого
Рис. 3. Фрагмент застройки древней цитадели Яссы. Крестовидный замок. Fig. 3. Element of the building development in the ancient Yassy citadel. Cross-shaped castle.
жилища. Если в Согде, Чаче, Фергане в VI-III вв до н. э. были традици-онны жилища «земляночного типа» (Омельченко, 2004, с. 62-68), то со II в. до н. э. распространяются наземные дома, в которых «интерьер жилых помещений... так же, как и в Хорезме, был организован, прежде всего, П-образной или Г-образной суфой, не характерной ранее для жилищ этих областей. Интерьер жилых комнат стал иным: вдоль трех или четырех стен тянулись кирпичные суфы, посредине помещался открытый очаг-кострище, на одной из суф устраивался тандыровидный очаг» (Неразик, 1986, с. 37). Действительно, отмеченные детали интерьера жилых помещений не известны в городских жилищах античной Средней Азии. В то же время они характерны для жилищ самых ранних слоев городищ дже-тыасарской культуры, сформировавшейся в Приаралье на нижних руслах Сырдарьи. Здесь многолетними стационарными исследованиями установлено, что, по крайней мере,
с последних веков до н. э. сильно укрепленные крепости застраивались «жилыми секциями», характерными признаками которых было наличие в центре на полу открытого типа очага-алтаря, невысоких суф лежанок по периметру стен (Левина, 1996, с. 25-26, рис. 10, 29, 27-30, илл. 15-17, 35), т. е. появление на поселениях стационарных наземных построек с подобными признаками интерьера уже само по себе может быть хронологическим индикатором первых веков до нашей эры.
Вполне вероятно, что интерьер святилищ с напольными алтарями-подиумами, так же, как и «парадных залов» в цитаделях Согда, своими истоками имеет интерьер более ранних жилых помещений приаральских культур. Именно среди традиционных жилых помещений джетыасар-ской культуры первых веков до нашей эры и нашей эры видит, например, Л.В. Гуревич «ближайшие прототипы» для «кушанских» культовых квадратных помещений с суфой и ал-
Рис. 4. План древнейшего «крестовидного» замка цитадели двух строительных этапов.
Fig. 4. Layout of the ancient "cross-shaped" castle of the citadel in two building stages.
тарем-подиумом в центре (Зартепе) (Гуревич, 1990, с.73).
В самом г. Туркестан систематическими раскопками под наслоениями холма Культобе вскрыт горизонт, существование которого по стратиграфическим данным и комплексу находок можно отнести к периоду II в. до н. э. - III в. н. э. Собственно, здесь начато вскрытие древнейшей цитадели города Яссы (Смагулов, 2013а, с. 493518; Смагулов, 20136, с. 197-215).
На данном этапе археологических исследований вскрыта большая часть застройки древней цитадели. Здесь
завершена расчистка неплохо сохранившегося основания замка цитадели (высота сохранившихся стен 3,23,4 м) (рис. 3, 4), выявлен протяженный (40 м) участок древней крепостной стены (II—I вв. до н. э.), изучается застройка древней цитадели. Установлено, что цитадель существовала продолжительное время, пережила несколько этапов реконструкции и была заброшена после разгрома и сильного пожара. Позже ее руины были забутованы и сверху построена уже раннесредневековая цитадель с замком. В ходе раскопок получен вы-
Рис. 5. 1, 2 - тамгобразные знаки последнего этапа цитадели (III в.н.э.); 3, 4, 5 - оттиски гемм на керамике I—II вв.н.э.
Fig. 5. 1, 2 — tamgha-like symbols from the last citadel horizon (III century A.D.); 3, 4, 5 — gemma imprints on ceramics of the I—II centuries A.D.
разительный комплекс археологических данных, датирующих основные этапы реконструкции архитектурных сооружений. Комплекс уникальных находок проливает свет на культовую, обрядовую сторону жизни древнего Ясы во II в. до н. э - III в. н. э. (Смагу-лов, 2014, с. 183-190).
Среди обломков массовой керамики, например, привлекают внимание четко прочерченные по сырой глине тамгообразные знаки - эмблемы. Наиболее интересен из них, как мы называем его между собой, «тамга тамплиеров» - знак в виде квадрата с кружками по углам (7 экз.) (рис. 5: 2). Наряду со знаком в виде простого креста или свастики - это самый распространенный знак культобинской
коллекции. Для первоначального этапа цитадели наряду с прочерченными знаками характерны и оттиски гемм с «тамгообразными знаками» (рис. 5: 3, 4, 5).
Во дворе перед главным входом в Замок была поднята золотая «калачи-ковидная» серьга, инкрустированная гранатами. На полах Замка находились мелкие золотые «потеряшки» -нашивки на одежду, всякий мелкий золотой бисер... (рис. 7: 1, 2). Но эта находка может обосновать дату одной из последних реконструкций всего замка. Наиболее ранние образцы аналогичных изделий, широко бытовавших в среде степных сарматских племен, встречены в погребениях 1-й половины III в. н. э., но большая часть
Рис. 6. Восточный участок древней крепостной стены цитадели с пристройками.
Fig. 6. Eastern section of the ancient citadel wall with extensions.
находок присутствует в комплексах середины - 2-й половины III в. н. э.2 Найденная золотая серьга вполне может быть еще одним «хронологическим репером» для датировки времени древних реконструкций замка на последних этапах его существования. Кстати, происхождение подобных ювелирных украшений специалисты традиционно связывают с ювелирными центрами Средней Азии.
Дату последней реконструкции цитадели подтверждают и кушанские монеты, найденные на верхних полах внутри замка. Одна из них, лучше со-
хранившаяся, происходит из пом. 13 СГ2, из заполнения которого происходят также фрагменты двух хумов с уникальными тамгами (рис. 5: 1, 2). Монета найдена в обмазке одного из уровней позднего пола. Она сильно потерта, бактрийская надпись неразличима (рис. 7: 3), но по ряду признаков она определена как монета кушанского царя Хувишки (середина II в. н. э.)3. Относится монета к типу «с правителем, сидящим «по-турецки», с воздетой левой рукой на Ау. На Rv изображение в круглом ободке из перлов стоящего божества, простершего
Рис. 7. Золотые «потеряш-ки» и кушанская монета с
верхних полов замка. Fig. 7. Gold "lost things" and Kushan coins from the upper floors of the castle.
правую руку над «четырехзубой» тамгой / гербом царского рода / правителя». По своему стратиграфическому положению эта кушанская монета может датировать завершение первого строительного периода СГ2 замка.
На более раннем полу другого помещения замка второго этапа получен комплекс артефактов: наконечник стрелы с опущенными жальцами, ребристая фаянсовая бусина, миниатюрный идол, янтарная подвеска с оправленными золотом концами, бирюзовый бисер и пр., который может быть уверенно отнесен ко II в. до н. э. - I в. н. э.
Ведется поиск и расчистка крепостной стены цитадели. Местами крепостная стена оказалась срыта почти до основания, местами сохранилась на высоту 3-4 м! (рис. 6). Пока
установлено, что крепостная стена цитадели имела три периода реконструкций. Выявленные и замеренные три ее угла строго выдерживают 120°. На южном углу расчищен выступающий за стену трехкомнатный двухэтажный бастион, со второго этажа которого велась активная оборона.
В СВ углу крепостной стены расчищен так называемый «угловой дом». На полах этого пятикомнатного дома зафиксированы остатки мощного пожара, угли балок перекрытия, развалы многочисленных сосудов, главным образом, хумов... Среди них собран комплекс интересных находок, включающий трех алебастровых идолов (Смагулов, 2014, с. 183-190).
Полная научная интерпретация комплекса новых историко-культурных материалов и наблюдений, по-
лученных при исследовании древнейшей цитадели Туркестана, будет уместна после завершения раскопок этой части городища. Пока же отметим, что теперь ничто не мешает отнести время возведения самого раннего сооружения в цитадели - крестообразного замка к первым векам до н. э.
Совместно со специалистами-реставраторами начаты работы по разработке планов и проектов консер-вационных мероприятий вскрытых массивов древней застройки цитадели, частичной реконструкции и музеефикации отдельных объектов Древнего Туркестана. Но прежде необходимо определиться с основными положениями общей Концепции - что
Рис. 8. Под арками замка.
Fig. 8. Under the castle arches.
мы хотим видеть на этом месте, на месте, где некогда высились неприступные стены древнего Ясы? Ведь развитие туристического кластера, это не только строительство дорог, туалетов и гостиниц, но и создание аутентичных уникальных объектов древней истории, которые могли бы привлекать туристов. В мире происходит осознание простой истины, что исторический опыт каждого народа уникален и бесценен. И на основе этого растет интерес к прошлому разных стран и народов. В том числе и к древностям Казахстана.
Полученные материалы и наблюдения позволяют утверждать, что цитадель Древнего Туркестана это уникальный по сохранности и значимости архитектурно-фортификационный памятник. Комплекс полученных в последние годы архитектурно-археологических данных позволяет датировать время возникновения древнейших зданий его цитадели первыми веками до н. э. (II—I вв.). Более древнего архитектурного сооружения в иных древних городах Казахстана мы пока попросту не знаем. Они, конечно же, были, но их археологические следы пока не открыты и не изучены. А в Туркестане уже можно пройти под арками и сводами (рис. 8), возведенными в первых веках до нашей эры.
Благодарности
2 Пользуюсь случаем выразить благодарность В. Малашеву за оперативную консультацию.
3 В определении монеты существенную помощь оказал Дж. Ильясов, которому я весьма признателен.
ЛИТЕРАТУРА
1. Акишев К.А., Байпаков К.М., Ерзакович Л.Б. Древний Отрар (топография, стратиграфия, перспективы). Алма-Ата: «Наука», 1972. 213 с.
2. Вайнберг Б.И. Этногеография Турана в древности. М.: Восточная литература, 1999. 359 с.
3. Гаврилова А.А. Могильник Кудыргэ как источник по истории алтайских племен. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1965. 113 с.
4. Гуревич Л.В. К интерпретации пенджикентских «капелл» // Культурные связи народов Средней Азии и Кавказа (древность и средневековье) / Отв. ред. А.М. Лесков. М.: Наука, 1990. С. 67-89.
5. Древняя и средневековая культура Чача / Отв. ред. Г.В. Шишкина. Ташкент: Фан, 1979.184 с.
6. Казань в средние века и раннее новое время. Материалы всероссийской научной конференции. / Отв. ред. Ф.Ш. Хузин, И.К. Загидуллин. Казань, 2006. 276 с.
7. Левина Л.М. Среднеазиатские связи джетыасарской культуры в первой половине тысячелетия н.э. // Культура и искусство древнего Хорезма / Отв. ред. М.А. Итина. М.: Наука, 1981. С. 170-177.
8. Левина Л.М. Этнокультурная история Восточного Приаралья. I тысячелетие до н.э. - I тысячелетие н.э. М.: Восточная лит-ра, 1996. 396 с.
9. Массон М.Е. О постройке мавзолея Ходжа Ахмеда в г. Туркестане // Известия Среднеазиатского географического общества Т. Х1Х, 1929. 26 с.
10. Матбабаев Б.Х. К вопросу изучения подземных склепов и погребений в камышовых гробах Ферганы // История материальной культуры Узбекистана. Вып. 29 / Отв. ред. Т.Ш. Ширинов. Самарканд: Институт археологии АН РУз, 1998. С. 70-76.
11. МерщиевМ.С. К вопросу о стратиграфии нижних слоев Тараза // Новое в археологии Казахстана / Отв. ред. М.К. Кадырбаев. Алма-Ата: Наука, 1968. С. 37-50.
12. Неразик Е.Е. Об этнических процессах в раннесредневековом и средневековом Хорезме // Материалы к этнической истории населения Средней Азии / Отв. ред. В.П. Алексеев. Ташкент: Фан, 1986. С. 3-14.
13. Омельченко А.В. К вопросу о технике домостроительства Средней Азии в эллинистический период (по материалам поселений долины Кашкадарьи) // История материальной культуры Узбекистана. Вып. 34 / Отв. ред. Т.Ш. Ширинов. Самарканд: Институт археологии АН РУз, 2004. С. 62-68.
14. Распопова В.Д. Металлические изделия раннесредневекового Согда. Л.: Наука, 1980. 136 с.
15. Сенигова Т.Н. Уникальное культовое сооружение Аулие Кумчик-Ата в районе г. Туркестана // Прошлое Казахстана по археологическим источникам / Отв. ред. К.А. Акишев. Алма-Ата: Наука, 1976. С. 105-121.
16. Сенигова Т.Н., Бурнашева Р.З. Новые данные о городище Туркестан // Известия Академии Наук Казахской ССР. Серия общественных наук. 1977. № 2. С. 49-55.
17. Серегин Н.Н. Отдельные захоронения лошадей в обрядовой практике раннес-редневековых тюрок Центральной Азии // Теория и практика археологических исследований. 2017. № 1 (17). С. 114-121.
18. Ситдиков А.Г. Казанский кремль: историко-археологическое исследование. / Отв.ред. Ф.Ш.Хузин. Казань: Фолиантъ, 2006. 288 с.
19. Смагулов Е.А. Городище Туркестан // Казахская ССР. Краткая энциклопедия в 4-х томах. Т. 1 / Гл. ред. Р.Н. Нургалиев. Алма-Ата: Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1985. С. 222-223.
20. Смагулов Е.А. Археологические исследования в г. Туркестане // Археологические открытия 1985 г. / Отв. ред. В.П. Шилов. М.: Наука, 1987. С. 579-580.
21. Смагулов Е.А. Михаил Евгеньевич Массон и археология Туркестана // Новости археологии. 1998. Вып. 1. С. 93- 97.
22. Смагулов Е.А. Сколько лет Туркестану? // Памятники истории и культуры Казахстана. Вып. 3. Алма-Ата: Казахстан, 1988. С. 93-97.
23. Смагулов Е.А. Древний Сауран. Алматы: АБДИ, 2011. 434 с.
24. Смагулов Е.А. Из истории кангюйской архитектуры: здания крестообразной планировки // Гуннский форум. Проблемы происхождения и идентификации культуры евразийских гуннов / Отв. ред. С.Г. Боталов. Челябинск: Рифей, 2013. С. 493-518.
25. Смагулов Е.А. Исследования древнего Туркестана: итоги раскопок 20112012 гг. // Поволжская археология. 20136. № 1 (3). С. 197-215.
26. Смагулов Е.А. Находки образцов культовой пластики на средней Сырдарье (южный Казахстан) // Религия в истории народов России и Центральной Азии : материалы II Международной научной конференции / Под ред. П.К. Дашковского. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2014. С. 183-190.
27. Смагулов Е.А. Древний Туркестан: штрихи к историческому портрету. Алматы: Институт археологии им. А.Х. Маргулана. 2017. 342 с., илл.
28. Спришевский В.И. Погребение с конем середины I тыс. н.э., обнаруженное около обсерватории Улугбека // Труды Музея истории народов Узбекистана. Вып. 1. Ташкент: АН УзССР, 1951. С. 33-42.
29. Степи Евразии в эпоху средневековья // Археология СССР / Отв. ред. С.А. Плетнева. М.: Наука, 1981. 301 с.
30. Сулейманов Р.Х. Древний Нахшаб: Проблемы цивилизации Узбекистана VII в. до н.э. - VII в. н.э. Самарканд; Ташкент: Фан, 2000. 343 с., 87 л. ил.
31. Филанович М.И. К вопросу о путях движения ранних номадов (Чач и Согд на пути кочевников в Бактрию) // Изучение культурного наследия Востока. Культурные традиции и преемственность в развитии древних культур и цивилизации. Мат. Меж-дунар.конфер. / Археологические изыскания. Вып. 61 / Отв. ред. В.М. Массон. СПб.: ИИМК РАН, 1999. С. 124-125.
32. Филанович М.И. К интерпретации погребений в нижнем горизонте Шаштепа в Ташкенте // История материальной культуры Узбекистана. Вып. 25. Ташкент : Фан, 1991. С. 77-87.
33. Хузин Ф.Ш., Ситдиков А.Г. Казань тысячелетняя // Восточная коллекция. 2002. № 4 (11). C. 18-27.
Информация об авторе:
Смагулов Ербулат Акижанович, кандидат исторических наук, главный научный сотрудник. Институт археологии им. А.Х. Маргулана (г. Алматы, Казахстан); az_sultan2015@mail.ru
REVISING THE AGE OF THE TURKESTAN CITY E.A. Smagulov
The paper deals with a issue of dating of a medieval Turkestan city. Its 1500th anniversary has been celebrated in Kazakhstan on a nationwide scale in 2000. Since then, as a result of systematic archaeological excavations an ancient citadel has been discovered and the new evidence obtained suggesting that the first solid buildings of the city are dated back to an earlier age and original castle, the core of the ancient citadel has been excavated. The castle and all fortifications were made of rammed clay and sun-dried earth brick. As it turned out construction of the citadel began with a monumental cross-shaped castle, which during the period of its existence has lived through two main construction periods and several stages. It had 2-3 floors, thick rammed clay walls of the first floor were originally perforated with slot-like loopholes. The next step was building of the long corridor-shaped vaulted rooms
The work is done in the framework of the project "Archaeology of Turkestan from the ancient times to the time of Khoja Ahmed Yassawi" AP05133405 of the Ministry of Education and Science of the Republic of Kazakhstan.
with an opening in plan. The whole citadel was fortified with rammed clay wall and bastions in the corners. A complex of artifacts and observations allow us to date the first buildings of the ancient Yassy citadel back to the 2nd -1st centuries B.C.
Keywords: archaeology, building horizon, rampart, rammed clay, vaults, arches, citadel, the Kushans, the Sarmatians, bastion, fortifications.
REFERENCES
1. Akishev, K. A., Baipakov, K. M., et al. 1972. Drevnii Otrar (topografiia, stratigrafiia, perspektivy) (Ancient Otrar (topography, stratigraphy, perspectives)). Alma-Ata: "Nauka" Publ. (in Russian).
2. Vainberg, B. I.1999. Etnogeografiia Turana v drevnosti (Ethnogeography of Turan in Antiquity). Moscow: "\6stochnaia Literatura" Publ. (in Russian).
3. Gavrilova, A. A. 1965. Mogil'nik Kudyrge kak istochnik po istorii altaiskikh piemen. (Kudyrge Burial Ground as a Source on the History of Altai Tribes). Moscow, Leningrad: the Academy of Sciences Publ. (in Russian).
4. Gurevich, L. V. 1990. In Leskov, A. M. (ed.). Kul'turnye sviazi narodov SredneiAzii i Kavkaza (drevnost' i srednevekov'e) (Cultural Relations of the Peoples of Central Asia and the Caucasus (Antiquity and the Middle Ages)). Moscow: "Nauka" Publ., 67-89 (in Russian).
5. In Shishkina, G. V. (ed.). 1979. Drevniaia i srednevekovaia kul'tura Chacha (Ancient and Medieval Chach Culture). Tashkent:" Fan" Publ. (in Russian).
6. In Khuzin, F. Sh., Zagidullin, I. K. (eds.). 2006. Kazan' v srednie veka i rannee novoe vremia (Kazan in the Middle Ages and Early Modern Times). Kazan: Institute of History named after Shigabuddin Mardzhani, Academy of Sciences of the Republic of Tatarstan (in Russian).
7. Levina, L. M. 1981. In Itina, M. A. (ed.). Kul'tura i iskusstvo drevnego Khorezma (Culture and Art of Ancient Khorezm). Moscow: "Nauka" Publ., 170-177 (in Russian).
8. Levina, L. M. 1996. Etnokul'turnaia istoriia Vostochnogo Priaral'ia. I tysiacheletie do n.e. - I tysiacheletie n.e. (Ethnic and Cultural History of Eastern Aral Sea Region of I Millennium BC - I Millennium AD). Moscow: "Vostochnaia literatura" Publ. (in Russian).
9. Masson, M. E. In Izvestiia Sredneaziatskogo geograficheskogo obshchestva (Bulletin of the Central Asian Geographical Society) XIX (in Russian).
10. Matbabaev, B. Kh. 1998. In Shirinov T. Sh. (ed.). Istoriia material'noi kul'tury Uzbekistana (History of Material Culture of Uzbekistan) 29. Samarkand: Institute of Archaeology of the Uzbekistan Academy of Sciences, 70-76 (in Russian).
11. Mershchiev, M. S. 1968. Novoe v arkheologii Kazakhstana (Recent studies in the Archaeology ofKazakhstan). Alma-Ata: "Nauka" Publ., 37-50 (in Russian).
12. Nerazik, E. E. 1986. In Alekseev, V. P. (ed.). Materialy k etnicheskoi istorii naseleniia Srednei Azii (Materials on the Ethnic History of the Population of Central Asia). Tashkent: "Fan" Publ., 3-14 (in Russian).
13. Omel'chenko, A. V. 2004. In Shirinov T. Sh. (ed.). Istoriia material'noi kul'tury Uzbekistana (History of Material Culture of Uzbekistan) 34. Samarkand: Institute of Archaeology of the Uzbekistan Academy of Sciences, 62-68 (in Russian).
14. Raspopova, V. D. 1980. Metallicheskie izdeliia rannesrednevekovogo Sogda (Metal Articles of Early Medieval Sogd). Leningrad: "Nauka" Publ. (in Russian).
15. Senigova, T. N. 1976. In Akishev, K. A. (ed.). Proshloe Kazakhstana po arkheologicheskim istochnikam (The Past of Kazakhstan Based on Archaeological Sources). Alma-Ata: "Nauka" Publ., 105-121 (in Russian).
16. Senigova, T. N., Burnasheva, R. Z. 1977. In Izvestiia Akademii NaukKazakhskoi SSR. Seriia obshchestvennykh nauk (Bulletin of the Academy of Sciences of Kazakh SSR. Social Sciences) 2. 49-55 (in Russian).
17. Seregin, N. N. 2017. In Teoriia i praktika arkheologicheskikh issledovanii (Theory and Practice of Archaeological Research) 1 (17). 114-121 (in Russian).
18. Sitdikov, A. G. 2006. Kazanskii Kreml': istoriko-arkheologicheskoe issledovanie (Kazan Kremlin: Historical and Archaeological Study). Kazan: "Foliant" Publ. (in Russian).
19. Smagulov, E. A. 1985. In Nurgaliev, R. N. (ed.). Kazakhskaia SSR. Kratkaia entsiklopediia v 4-kh tomakh. T. 1 (Kazakh SSR. Brief Encyclopedia in 4 Volumes. Vol. 1). Alma-Ata: Main Edition of the Kazakh Soviet Encyclopedia, 222-223 (in Russian).
20. Smagulov, E. A. 1987. In Shilov, V. P. (ed.). Arkheologicheskie otkrytiia 1985 g. (Archaeological discoveries 1985). Moscow: "Nauka" Publ., 579-580 (in Russian).
21. Smagulov, E. A. 1988. In Novosti arkheologii (News of archaeology) 1, 93-97 (in Russian).
22. Smagulov, E. A. 1988. In Pamiatniki istorii i kul'tury Kazakhstana (Historical and Cultural Monuments of Kazakhstan) 3. Alma-Ata: "Kazakhstan" Publ., 93-97. (in Russian).
23. Smagulov, E. A. 2011. DrevniiSauran (AncientSauran). Almaty: "ABDI" Publ. (in Russian).
24. Smagulov, E. A. 2013. In Botalov, S. G. (ed.). Gunnskiy forum. Problemyproiskhozhdeniya i identifikatsii kul'tury evraziyskikh gunnov (Huns Forum (Issues of Origin and Identification of the Eurasian Hun Culture). Chelyabinsk: "Rifey" Publ., 493-518 (in Russian).
25. Smagulov, E. A. 2013. In Povolzhskaya arkheologiya (Volga River Region Archaeology) 3 (1), 197-215 (in Russian).
26. Smagulov, E. A. 2014. In Dashkovskiy, P. K. (ed.). Religiia v istorii narodov Rossii i Tsentral'noi Azii (Religion in the History of the Peoples of Russia and Central Asia). Barnaul: Altay State University Publ., 183-190 (in Russian).
27. Smagulov, E. A. 2017. Drevnii Turkestan: shtrikhi k istoricheskomu portretu (Ancient Turkestan: Strokes to the Historical Portrait). Almaty: Institute of Archaeology named after A. Kh. Margulan Publ. (in Russian).
28. Sprishevskii, V. I. 1951. In Trudy Muzeia istorii narodov Uzbekistana (Proceedings of the Museum of History of the peoples of Uzbekistan) 1. Tashkent : Academy of Sciences of the Uzbek SSR, 33-42 (in Russian).
29. In Pletneva, S. A. (ed.). 1981. StepiEvrazii v epokhu srednevekov'ia (Eurasian Steppes in the Middle Ages). Archaeology of the USSR 18. Moscow: "Nauka" Publ. (in Russian).
30. Suleimanov, R. Kh. 2000. Drevnii Nakhshab: Problemy tsivilizatsii Uzbekistana VII v. do n.e.- VIIv. n.e. (AncientNakhshab: issues of Uzbekistan Civilization in the 7th Century BC- 7thCentury AD). Samarkand; Tashkent : "Fan" Publ. (in Russian).
31. Filanovich, M. I. 1999. In Masson, V. M. (ed.). Izuchenie kul'turnogo naslediia Vostoka. Kul'turnye traditsii ipreemstvennost' v razvitii drevnikh kul'tur i tsivilizatsii (The Study of the Cultural Heritage of the East: Cultural Traditions and Continuity in the Development of Ancient Cultures and Civilizations). Series Arkheologicheskie izyskaniia (Archaeological Surveys) 61. Saint Petersburg: Institute for the History of Material Culture, Russian Academy of Sciences, 124-125 (in Russian).
32. Filanovich, M. I. 1991. In Shirinov T. Sh. (ed.). Istoriia material'noi kul'tury Uzbekistana (History of Material Culture of Uzbekistan) 25. Tashkent: "Fan" Publ., 77-87 (in Russian).
33. Khuzin, F. Sh., Sitdikov, A. G. 2002. In Vostochnaya kollektsiya (Oriental Collection) 4 (11). 18-27 (in Russian).
About the Author:
Smagulov Erbulat A. Candidate of Historical Sciences, A. Kh. Margulan Institute of Archaeology. Shevchenko St., 28, Almaty, 050010, Republic of Kazakhstan; az_sultan2015@mail.ru
Статья поступила в номер 01.03.2019 г.
