CC BY
251
УДК 94 (100-87) + 902
ЗАСТРОЙКА ЦЕНТРАЛЬНОЙ ПЛОЩАДИ ГОРОДА САУРАН Х1У-ХУ1 ВВ.
© 2016 г. Е.А. Смагулов
Средневековый Сауран - один из крупнейших и известнейших городов на юге Казахстана. Его двухтысячелетняя история отложилась в слоях двух рядом расположенных городищ: Каратобе (первые вв. н.э. - XIII в.) и Сауран (Х1У-ХУШ вв.), которые отличаются высокой сохранностью. На городище Сауран Институтом археологии им. А.Х.Маргулана в 2004 г. начаты масштабные археологические раскопки. Одним из объектов исследования стала застройка центральной городской площади на цитадели городища. Здесь открыт ряд крупных общественных зданий: жума-мечеть, медресе и, возможно, ханака. Все здания имеют замкнутую дворовую планировку, четко выраженные входные порталы, сводчатые и купольные перекрытия и фасады, облицованные полихромными глазурованными плитами. Стратиграфия этих комплексов позволяет рассматривать процесс становления архитектурного ансамбля во времени.
Ключевые слова: археология, Южный Казахстан, средние века, городище Сауран, мечеть, медресе, ханака, архитектурный комплекс, стратиграфия.
Средневековое городище Сауран находится на территории современного Туркестанского района Южно-Казахстанской области Казахстана, в 45 км. к западу от г. Туркестан. Сохранность городища уникальная. На его территории наблюдаются все детали топографии средневекового города, которые большей частью утрачены у иных городищ Казахстана и Средней Азии. Более того, его история отложилась в культурных слоях двух рядом расположенных городищ - Каратобе (IV-XIII вв.) и Сауран (XIV-XVШ вв.). По северной территории позднего городища Сауран проходят международные железнодорожная и авто- магистрали, что повышает его «туристический потенциал». Сауран - один из немногих средневековых городов Казахстана, локализация которого считается бесспорной.
Впервые Сауран/Сулхан упоминается в письменных источниках в связи
с арабскими завоеваниями присырда-рьинских оазисов в первой половине VIII в. (Муминов, 2003, с. 117-153). В дальнейшем практически все средневековые авторы, писавшие о событиях в казахстанских степях, упоминают этот город в связи с теми или иными политическими событиями. Анализ этих сведений позволяет охарактеризовать Сауран как важнейший культурный, экономический и политический центр средневекового Казахстана (Пищулина, 1966; Байпаков, Смагулов, 2005).
Городище неоднократно и достаточно подробно описано (Агеева, Пацевич, 1958, с. 97-101; Байпаков, Смагулов, 2005; Смагулов, 2007, с. 132), поэтому мы отметим лишь, что, как и любое средневековое городище, оно обладает своей сложной внутренней структурой, отражающей структуру крупного средневекового города в его историческом развитии (Смагу-лов, 2007, с. 126-142). Наиболее зна-
чительной и сложной частью является кала - центральная часть, которая представляет собой овал площадью 800 х 900 м, окруженный крепостными стенами. Остальная территория города вне стен калы расположена на площади примерно в 4 кв. км. Здесь присутствуют участки как сплошной, так и усадебной застройки. Как археологически установлено, внутри крепостных стен культурный слой датируется XIII-XVIII вв. и насыщен остатками жилых, производственных и общественных построек. Культовые и общественные сооружения из обожженного кирпича образуют здесь архитектурные комплексы, сопоставимые с архитектурными ансамблями Самарканда, Хивы или Бухары, и представляют собой выдающиеся памятники архитектуры. В более ранний период (IV-XIII вв.) Сауран локализуется на месте городища Каратобе, расположенного в 3 км южнее (Смагу-лов, 2007, с. 126-135; 2011).
Местоположение центральной городской площади достаточно четко определялось еще до начала раскопок, по микротопографическим признакам. Центральная магистральная улица («проспект»), имеющая местами ширину до 10 м. ведет от «северных» городских ворот внутрь города и от нее формируется городская уличная сеть, теперь в виде ложбин между холмами, представляющими собой развалины отдельных фундаментальных построек или массивов сплошной жилой застройки. Эта уличная сеть частично дешифрована на плане Сауранской калы 1940-х годов, но площадь на ней еще не обозначена (Бернштам, 1949, с. 81, рис. 10).
В 200 м. от Северных ворот «проспект» выходит на обширную цен-
тральную городскую площадь размерами примерно 100 х 50 м. Площадь имеет подпрямоугольные очертания и расположена длинной осью поперек направления магистральной улицы (рис. 1). По ее периметру расположены мощные холмы развалин зданий, построенных, как оказалось, из квадратного жженого кирпича. Улица переходит в площадь, расширяясь до 18-ти м. Под холмом слева расчищены руины медресе начала XVI в., а справа - такое же большое здание с замкнутой дворовой композицией плана (рис. 2) (Акылбек, 2008, с. 321-329; Смагулов, Ержигитова, Лушпенко, 2011, с. 132-136).
Мечеть. Вдоль всей северо-западной стороны площади было расположено здание пятничной/соборной мечети - жума-мечети. Такой вывод можно было сделать уже после рекогносцировочных исследований, проведенных Туркестанской археологической экспедицией (ТАЭ) еще в 1998 г. (Смагулов, 2000, с. 100-109). В 2005-2007 гг. была завершена полная расчистка, и ее краткие описания уже нашли место в обзорах архитектурных памятников Золотой Орды (Зили-винская, 2011, с. 28).
Как известно, в реестре мусульманских культовых сооружений жу-ма-мечети отличаются рядом родовых признаков. Прежде всего, это достаточно сложный и репрезентативный архитектурный комплекс, предназначенный для регулярного собрания мужской части городской общины. Изначально жума/джами мечети в городах мусульманского мира выступали свидетельством благосостояния города и благочестия его правителей. Располагались они обычно в центральной части города, вблизи цен-
Рис. 1. Аэрофото центральной части (калы) Саурана с прилегающей городской территорией.
Fig. 1. Aerophotograph of the central part (qala) of Sauran, with adjacent urban territory.
Рис. 2. Ситуационный план застройки северной и западной стороны Сауранского Регистана.
Fig. 2. Situational layout of the northern and western part of the Sauran Registan.
тральных площадей и были богато украшены в соответствии со вкусами эпохи. В плане они представляли (и представляют) собой обширный прямоугольный двор в окружении колонных галерей. Сторона, обращенная к кыбле, расширялась до размеров крытого многоколонного зала - мак-суры. В стене, обращенной к кыбле, обычно на центральной оси симметрии, устраивался михраб - молитвенная ниша, куда обращались молящиеся. По мнению специалистов, на почве Средней Азии произошел симбиоз арабской дворово-колонной и местной айванной планировочных структур, породивший многообразие архитектурных решений жума-мече-тей (Хмельницкий, 1996, с. 69). При этом обязательными составными частями, или элементами топоса, горизонтальной структуры жума-мечетей являются обширный открытый двор, ориентированная на кыблу молитвенная ниша в стене, перекрытое пространство перед этой нишей, водный источник в виде колодца/бассейна/ фонтана в центре всей планировки. Считается, что прототипом мусульманских молитвенных мест/мечетей/ масджид послужил мединский дом пророка Мухаммада. Именно от него берет начало архитектурный тип дворовой арабской мечети, основанный на сопоставлении открытого пространства (сахн) и затененного пространства молитвенного зала (зулла) (Шукуров, 2002, с. 30).
Стратиграфические наблюдения показали, что здание мечети пережило два основных периода. Первый период (СГ1) - от постройки до частичного разрушения здания; второй период (СГ2) - от частичного разрушения и использования части территории ме-
чети под гончарную мастерскую и до полного заброса связанного, вероятно, с общим угасанием города в XVIII в. (рис. 3). Во второй период существования стены разбирались для добычи качественного обожженного кирпича, который шел на вторичное использование. Во многих местах кирпич выбран до основания, так что некоторые детали плана приходится реконструировать по косвенным признакам.
После того как мечеть перестала в полном объеме функционировать по прямому назначению, ее помещения служили не только для посещения прихожан, но и, вероятно, кровом для временного обитания. От этого периода на полах сохранились следы ко -стрищ в виде зольных пятен в разных частях здания, остатки временных очагов, сложенных из кирпича, вынутого из стен постройки, и небольшая коллекция обломков бытовой глазурованной посуды (кеса, блюда, пиала и пр.). Под кирпичным полом михраб-ного зала обнаружен клад из двенадцати узелков с мелкими медными монетками XVI в. (рис. 4) (Бурнашева и др., 2006, с. 61-66).
В это же время шло разрушение и разборка конструктивных элементов строения. Таким образом, толщину наружных стен пришлось реконструировать по редким отдельным кирпичикам от самых нижних слоев кладки стен, сохранившимся in situ. Выяснено, что стены и прочие несущие кон -струкции поставлены фактически на слои ленточной пахсы, из которой состоит вся специальная платформа под постройкой, а под ней - стерильный материк. Это показал углубившийся на 2,5 м. под уровень пола шурф площадью 4 кв. м. в помещении 3. Так же как и под мечетью Отрара, где был
Рис. 3. План мечети. Fig. 3. Plan of the mosque.
Рис. 4. Монетки в узелках из клада под полом мечети^'У! в. Fig. 4. Bundled coins from a hoard discovered under the floor of the 16th century mosque.
Рис. 5. Вариант реконструкции мечети. Деталь. (Реконструкция Смагулова Е.А., рис. Имажанова Н.Х.).
Fig. 5. Mosque, a version of reconstruction. Detail. (E.A. Smagulov's reconstruction, drawing by N.Kh. Imazhanov).
зафиксирован слой чистых лессовых прослоек толщиной около 1,2 м (Има-жанов, Бейсембаева, 2003, с. 252). От обрушившихся конструкций в слое завала сохранились отдельные фрагменты кирпичных кладок, соединенных алебастровым раствором. Стоит упомянуть большой фрагмент основания купола, лежавший в северо-восточной части центрального михрабного зала (пом. 3); отдельные фрагменты арок у колонн № 7, 8, 11, участки купола над колонной № 15 и т. д.
Вскрытые архитектурно-планировочные детали комплекса мечети позволяют отнести ее к замкнутому айванно-дворовому типу архитектурных сооружений (Маньковская, 1980, с. 115-118). Центральный двор имел размеры 15,3 х 17,8 м, и на него были обращены все помещения, располо-
женные по периметру. Юго-западную сторону двора замыкала основная (или михрабная) часть здания мечети, которая была обращена во двор входным арочным порталом (рис. 5). План этой части комплекса имел пятинеф-ную двухрядную композицию с ароч-но-купольными перекрытиями.
Ширина входной ниши составляет 6 м. Арка ее покоилась на массивных пилонах. Через дверной проем шириной 2,95 м сразу попадали в квадратный (6 х 6 м) зал перед михрабной нишей. Объем зала был несколько увеличен за счет трех ниш глубиной по 0,75 м. На главной оси в центре юго-западной стены в нише глубиной 0,75 м. был устроен михраб. Судя по следу на полу, его ширина 1,5 м и глубина 1,2 м. Ширина проходов между столбами-опорами купольного пере-
Рис. 6. План ханаки (раскоп 3) или раннего медресе (?). Fig. 6. Plan of the khanqah (dig 3) or early madrasa (?).
крытия 2,75 м, ширина самих столбов мечетей с выделенной портально-ку-
1,15 м. Очевидно, что купол над цен- польной двухрядной михрабной ча-
тральным михрабным залом был диа- стью с двором перед ней. Двор обве-
метром 6 м, а восемь куполов по его ден по сторонам арочно-купольной
сторонам - 3 м.
однорядной галереей. Характерен
Площадь михрабной части ком- широкий портал (пештак), обращен-плекса по наружным линиям стен рав- ный в закрытый двор, в центре ко -на примерно 31 х 12 м, а площадь всего торого на основной оси расположен
комплекса по наружному контуру
колодец с неким капитальным соору-
31 х 34 м, т.е. чуть более 1000 кв. м. жением над ним, а далее - широкий По плану это тип замкнуто-дворовых (16 м) и глубокий (6 м) открытый во
двор айван (рис. 3). Эта центральная ось перпендикулярна оси, проходящей через центр входного с площади портала, который устроен в юго-восточной фасадной стене с некоторым смещением от центральной оси прямоугольника двора, то есть входной портал ассиметричен по отношению ко всей постройке. Такой план комплекса был, очевидно, продиктован местоположением мечети - она замыкала северо-западную сторону прямоугольной площади и при этом было необходимо ориентировать главную ось композиции плана с михрабом на юго-запад (рис. 2), то есть сауранским архитекторам пришлось решать задачу аналогичную той, что и при планировке мечети/медресе Тилла-кари на Самаркандском Регистане. В обоих случаях ось входного с площади портала перпендикулярна «михрабной» оси симметрии.
От входного портала сохранилось лишь основание правого пилона шириной 1,8 м. Он выступает за линию фасадной стены на 2,2 м. Глубина же входного айвана составляет 4,0 м, а его ширина - 3,6 м, т.е. равна удвоенной ширине пилона (1,8 м). В таком случае ширина всего выступающего портала составляла 7,2 м.
Толщина наружной стены составляла 1,4 м. Наибольшую сохранность в 9-10 слоев кладки имеет участок юго-восточной фасадной стены справа от входного портала. Это участок стены большого углового помещения (5,2 х 5,6 м), которое существовало и во второй период (СГ2), когда на значительной части мечети была устроена и продолжительное время функционировала керамическая мастерская. Возможно, в это время какие-то части здания мечети уже были разрушены,
другие приспособлены. А в этом угловом помещении была построена круглая (диаметром 2,0 м) двухъярусная печь для обжига керамики.
Ко второму периоду относится также и круглый (диаметром 1,9 м) резервуар, расположенный во дворе ближе к углу с обжигательной печью, рядом с «колодезным сооружением». Вероятно, в этом резервуаре осуществлялась выдержка (отмачивание) керамической глины. Он углублен на 50-65 см и обведен по кругу кладкой из обожженного кирпича. С западной стороны подходит выложенный обломками кирпичиков лоток-водосборник, который, огибая стены «коло-дезной постройки», пересекает весь двор мечети с ЮЗ на СВ. Примерно в центре двора, с небольшим смещением по «михрабной оси» к СЗ (на 2 м), зафиксировано устье колодца диаметром 0,9 м. Колодец находится в середине прямоугольной постройки площадью 4,4 х 4,95 м.
В целом необходимо заключить, что на Регистане Саурана нами полностью вскрыта ранняя соборная мечеть. Ее планировка оказалась достаточно типичной, а сохранность конструкций вполне позволяет реконструировать архитектурный облик этого интересного здания. По размерам она может быть сопоставима с еще хуже сохранившейся мечетью на городище Сыгнак (Жолдасбаев и др., 2010, с. 248-249). Более блестящие и масштабные аналогичные постройки -это соборные мечети Биби-ханым (размеры 167 х 109 м; конец XIV в.) и мечеть-медресе Тилла-Кари (XVII в.) в Самарканде, мечеть Джами Ташкента (91 х 36,5 м; конец XV в.) и соборная мечеть Калян в Бухаре (126 х 81,4 м; первая четверть XVI в.). Среди
Рис. 7. Облицовочные глазурованые плитки оформления портала ханаки. Fig. 7. Façade glazed tiles from the khanqah's portal.
этих мечетей Сауранская мечеть, возможно, самая ранняя.
Четко фиксируемое наличие двух периодов существования постройки (что характерно, кстати, и для остальных общественных сооружений сау-ранского Регистана) свидетельствует о каком-то значительном историческом рубеже, после которого происходят существенные изменения в облике средневековых городов региона. Кстати говоря, аналогичное явление зафиксировано и в соседнем Отраре. Здесь мечеть, существовавшая в XIV-XV вв., в какой-то момент подверглась разрушению, а на ее месте возникла застройка рядовыми жилыми домами ремесленников (Акишев, Байпаков, Ерзакович, 1987, с. 103-109).
Медресе, ханака или караван-сарай? Расположенная к северу от мечети постройка предположительно реконструируется как фундаментальное сооружение также замкнуто-дворовой планировки с портальным входом, ориентированным на отрезок центральной улицы, и построенное на одной центральной оси с расположенным напротив медресе (раскоп 2; рис. 2). В 2004 г. раскопом 3 начата расчистка входного комплекса этого сооружения (Байпаков и др., 2005, с. 304-307). Уровень основания ее стен, примыкающих к стене мечети, на 3545 см выше уровня основания стен мечети, а уровень отмостки первоначального пола почти на метр выше первоначального уровня двора мече-
Рис. 8. Северо-западный участок айвана перед входом в угловой зал № 25. Fig. 8. North-western part of iwan before the entrance to the corner hall no. 25.
ти1. Хотя она построена позже мечети, но в то время, когда мечеть еще функционировала по своему прямому назначению, т.е. до начала второго периода. Очевидно, что только в этот период можно было использовать наружную стену мечети как общую стену двух вплотную расположенных построек. Полученные в ходе расчистки этого сооружения данные позволяют предположить, что во втором периоде
1 Нужно отметить, кстати, что порог (дандана) мечети по уровню залегания находится ниже каменного порога медресе на 0,77 см. А полы помещений мечети ниже полов помещений медресе на 2,75 м. В то время как порог и уровень вымощенного булыжником пола входного айвана архитектурного комплекса напротив медресе (раскоп 3) залегает практически на одном уровне с каменным порогом медресе.
(СГ2) здесь была городская «карха-на», связанная с выплавкой железа и бронзы, обработкой рога и кожи (Сма-гулов, Ержигитова, Лушпенко, 2010, с. 230-231; 2011, с. 132-136, рис. 1).
Как оказалось, «главный» восточный вход, хотя и расположен по середине юго-восточного фасада, но выходит не по центру восточной стороны двора, как это должно было бы быть, а несколько со смещением к его юго-восточному углу (рис. 6). Фасад был оформлен в виде не высокого портала с широким айваном. Согласно стилю эпохи, он был декорирован сплошным ковром полихромных глазурованных облицовок (рис. 7).
В целом расчищенная часть архитектурного комплекса занимает площадь более 2000 кв. м (51 х 40 м). Стены в северной части сооружения, как
отмечалось, столь хорошей сохранности, что зафиксирована даже арка углового дверного проема, ведущего из общего айвана в угловое восьмиугольное помещение № 25 (рис. 8).
Юго-восточный главный фасад, обращенный на расширенный до 18-ти метров участок главной улицы, был расчленен плоскими арочными нишами с арочными дверными проемами в небольшие помещения, служившие, скорее всего, торговыми лавками (№№ 6-8 и 38-40), а южный фасад, обращенный на площадь, - глубокими арочными нишами, где могли располагаться небольшие торговые лавки. В последний период запустения из стен заброшенной постройки выламывался качественный обожженный кирпич. Но это началось в XVIII в., а до того под сводами и куполами этого архитектурного сооружения на центральной площади города бурлила активная производственная и торговая жизнь.
Пройдя под сводами и куполом длинного коридора, пол которого на втором этапе был вымощен окатанными булыжниками, посетитель попадал в прямоугольный двор. Его размеры 23,65 х 20,30 м, если включать в площадь двора полуоткрытый айван, вымощенный квадратным обожженным кирпичом, который широкой полосой (4,4 м) охватывал территорию двора. Площадь нижнего пола открытого двора 11,5 х 14,8 м. Он лишен вы-мостки (или она была разобрана?) и залегает на 40-45 см ниже уровня поверхности айвана. Айван прерывается в двух местах - в месте северо-западного входа во двор (шириной 2,85 м) и в противоположной стороне, ближе к южному углу, там, где длинный главный вход. В средней части этого коридорообразного прохода была ше-
стигранная купольная ротонда.
В поздний период пространство двора было заполнено довольно рыхлым слоем золистого грунта толщиной в 1,0-1,2 м с обильным включением фрагментов керамики, обломков тиглей и стенок плавильных печей, шлаков , золы. Этот слой был выровнен и на нем поставлены стенки обкладки суф и конструкций позднего строительного горизонта (СГ2) (рис. 9).
Перекрытый айван, отделявший открытый объем двора от замкнутых объемов, расположенных по периметру помещений, состоит из плоскости пола шириной 3,3 м и подпорной стенки (1,1 м), которая идет вдоль края айвана. Эта стена, в свою очередь, сложена из двух параллельных стенок высотой в 6 слоев кладки (42-45 см) из целых квадратных кирпичей, а пространство между ними заполнено кирпичным ломом и глиной. Она почему-то не перекрыта сверху вымосткой айвана. Длина юго-западного айвана 23,6 м. В западной части он поворачивает на север и вдоль двух худжр доходит до западного прохода во двор и далее до углового входа в пом. № 25 (рис. 8).
По нашей реконструкции, на общий айван выходили дверные проемы по меньшей мере 18 худжр. Худжры, как известно, были основной планировочной ячейкой в таких архитектурных комплексах мусульманской архитектуры, как медресе, караван-сараи, ханака. Вход в такие помещения устраивался обычно в глубоких арочных нишах, за дверным порогом оформлялась небольшая площадка пола (до 1,5-2,0 кв. м) с ташнау, остальная площадь комнаты представляла собой приподнятую на 20-40 см суфу. На ней обычно устраивался
Рис. 9. Вид с Севера на восточный угол двора ханаки. Fig. 9. View from the North to the eastern corner of the khanqah's court.
«сандал» - очажок в виде квадратной ямки, обложенной поставленными на ребро квадратными кирпичами. Этот очажок использовался для сжигания/ воскурения травы адраспан (дым этой травы, по местным поверьям, имеет антисептическое свойство), а в холодное время года в него помещались угли для обогрева помещения. Иногда в лицевой стене (в стене с входом) в углу устраивался основной очаг-камин.
На айване располагались производственные процессы, связанные с плавкой меди или бронзы. Следы этих производств, в виде круглых ям -остатков плавильных печей, зольных линз, зеленых пятен выплесков раскаленного металла или шлаков на кирпичи пола и пр., - компонуются на протяжении всей юго-западной суфы в три производственные площадки.
В юго-восточном и северо-западном углах комплекса расчищены купольные залы №№ 10 и 25 (рис. 4:
6-1). Стены зала № 10 сохранились на высоту 0,2-0,5 м, в то время как высота сохранившихся стен зала № 25 составляет местами более 2 м. Он в плане представляет собой правильный восьмиугольник или квадрат 6,15 х 6,15 м со срезанными углами. Тол -щина северной стены - 1,1 м, восточной - 1,2 м, южной - 1,05 м, западной -1,2 м. Длина по внутреннему периметру южной, восточной, северной и западной стен - 2,5 м, длина угловых срезов - 2,45 м. В юго-восточном углу находится вход в помещение. Над ним частично сохранилась арка свода. Ее высота от первоначального пола 2,45 м. (рис. 8). Арки, перекрывавшие углы квадрата, опирались на конструкции «ласточкин хвост», что обеспечивало разгрузку напряжения на стены всей конструкции.
В юго-западном углу помещения устроена большая печь-камин, она занимала всю угловую нишу (рис. 10). На уровне пола вдоль входа, южной и
Рис. 10. Угловая печь-камин в восьмигранном зале № 25. Fig. 10. Corner fireplace in the octagonal hall no. 25.
западной стен идут следы ряда очагов круглой и прямоугольной формы (всего 9 шт.), заполненных золой, углями и большим количеством прочих отходов, имеющих отношение к металлургическому производству.
Нельзя не обратить внимания на странный изломанный контур внешней северо-восточной стены и общий ассиметричный план (рис. 6). Но однозначных свидетельств того, что в этой части здание подверглось перестройке, нет. При этом в архитектуре «мусульманского Востока» нам не известны подобные по планировке сооружения.
Оригинальная планировка архитектурного сооружения соответствует, вероятно, и необычному назначению всей этой постройки. О функциональном назначении данного комплекса со всей убедительностью свидетельствуют находки, сделанные при расчистке сохранившихся строительных конструкций, как по первоначальному уровню (СГ1), так и по уровню, последовавшему за некото-
рой перестройкой комплекса (СГ2). Здесь повсюду фиксировались следы производства, связанного с плавкой и обработкой меди или бронзы. Ямы стационарных плавильных печей выявлены на южном айване СГ1, а также на уровне СГ2 на других участках. Не менее интенсивные следы аналогичного производства, связанные с верхним и первоначальным строительными горизонтами, зафиксированы внутри хаджр.
Из конкретных артефактов, связанных с плавкой, надо отметить фрагмент керамического лотка, как можно предположить, для слива металла (?). Лоток найден в пом. 25 на верхнем полу. Он сильно прокален до оранжевой рыхлой структуры теста. Это просто лист раскатанной глины, которому придана соответствующая изогнутая в профиле форма. Толщина листа 3,0-3,5 см, ширина 18 см и длина около 30 см.
При расчистке уровня первоначального горизонта (СГ1), особенно внутри открытой части двора, найде-
Рис. 11. Некоторые находки из помещений ханаки. 1 - алебастровый сосудик; 2 - бронзовые цимбалки; 3 - фрагменты медеплавильных тиглей. Fig. 11. Some finds from the khanqah. 1 - small alabaster vessel; 2 - bronze tsymbalki; 3 - fragments of copper-smelting cup.
но множество фрагментов керамических тиглей. Эти узкоспециализированные изделия имеют вид круглых «стаканов» диаметром примерно 6-7 см и высотой около 15 см. Слой глины, оплавившейся от высокой температуры в горне, как глазурью покрывает поверхность, стекая каплями с их стенок (рис. 11: 3).
Довольно многочисленны находки «хвостовиков» бронзовых слитков, которые образовывались при волочении проволоки.
Другой категорией находок, которые свидетельствуют об активной ремесленной деятельности, являются обломки стенок медеплавильных печей. Эти фрагменты различной формы и размеров во множестве обнаруживались в слое под верхним полом комплекса. Обычно это куски прокаленной глины, на одной стороне
которых имеется зеленый ноздревато-пузыристый слой. Толщина этого слоя различна (0,2-1,2 см), иногда он лежит прямо на оранжевом слое, иной раз на оплавившемся, остекленевшем слое глины.
Уникальной находкой является арабографичная надпись в 8 строк на штукатурке помещения № 30. На участке сохранившейся штукатурки выявились, по крайней мере, три участка с разного вида графикой: участок с эпиграфикой примерно в середине; левее от надписи участок с прочерченными рядами вертикальных черточек (выявлено три таких ряда), и правее от надписи - участок с граффити (рис. 12). Здесь мы различаем изображения не менее трех разного масштаба фигур в виде двух параллельных вертикальных линий, сверху «зубчатая линия», образующая как
бы один большой угол в центре и два острых угла по сторонам. Возможно, это схематичные изображения порталов неких пирамидально-купольных построек (мавзолеев?). Слева от них хорошо различимо изображение «дерева». Оно как будто изображено «вершиной вниз», перевернутое. Над «деревом» еще один неясный рисунок. Здесь можно попытаться различить весьма примитивный, возможно, не законченный рисунок «всадника».
Фотографии участка с надписью были осмотрены А.Бустановым, и ему удалось предварительно разобрать:
1) V .... ^
2) (?) ¿¿Ц
3) ^^ ^^^
4) ... ^
5) (^1) Jl ^
6) ...л^Ь
из того, что можно перевести:
1) я видел...
2) это место захоронения многочисленных
3) в 810 году
4) таково состояние
5) ???
6) стал... 2
Для проверки предположения, что надпись могла быть эпитафией, в помещении № 29 в северо-восточном углу была проведена дополнительная зачистка и действительно обнаружена могильная яма/циста размерами 90 х 33 х 50 см из обожженного кирпича. На полу цисты отсутствуют какие-либо находки, связанные с бывшим здесь погребением. В заполнении -грунт, три крупных обломка обожженного кирпича. В полуметре к западу
2 Пользуюсь случаем выразить А. Бу-станову признательность за попытку этого прочтения.
от первой обнаружили еще одну пустую могильную яму. У нее оказались разрушенными даже боковые стенки. Тем не менее, расчистки в этом помещении с несомненностью показали, что основания стен основной постройки залегают выше уровня устья могильных ям на 12-15 см (рис. 13). Расчистки второй могильной ямы установили, что ее дно располагается на твердой лессовой поверхности, на глубине 1,05 м от уровня устьев могильных ям. Слой почти в 1 м толщиной под полом помещения № 29 насыщен развалинами кладок из целых жженных кирпичей, которые можно трактовать как фрагменты каких-то предшествовавших построек. Можно предположить, что здесь были мемориальные постройки с могильными ямами.
Нам представляется, что излом восточной стены на уровне помещений № 29-32 вовсе не случаен, хотя и не продиктован требованием некоего традиционного плана. Похоже, что восточная стена отклоняется от прямого направления, дабы не пройти точно над могильными ямами и не разрушить бывших здесь неких намогильных сооружений. Стена направлена так, что бывшие здесь до строительства погребения оказались внутри помещения № 29. Видимо, эти погребения были настолько почитаемы, что для того чтобы не разрушать их, а наоборот, включить в план нового сооружения, архитектором было принято решение внести изменения в традиционную планировку (рис. 6).
Вероятно, после возведения здания медресе (или ханаки?) в помещении № 29 была устроена гурхана, а в помещении № 30 зиарат-хана мавзолея столь почитаемой сауранцами лично-
Рис. 12. Сохранившийся участок штукатурки с рисунком на стене между худжрами № 29 и 30. Fig. 12. Preserved fragment of plastering, with a drawing on the wall, between hujra no. 29 and 30.
сти, что из-за его могилы пришлось изменить традиционный прямоугольный план постройки3.
Эта уникальная находка мавзолея в здании медресе (или ханаки) после полного прочтения надписи-эпитафии может пролить свет на интересный сюжет в истории этого здания и
3 В таком явлении нет ничего необычного, и в среднеазиатских реалиях примеров тому много. Достаточно сказать, что упоминавшийся Мир-и Араб, иначе Абдаллах ал-Араб ал-Йамани ал-Хадрамаути, известен также как «строитель» носящего его имя медресе на Ре-гистане Бухары - медресе Мир-Араб. В угловом зале этого медресе и упокоился, пожалуй, самый знаменитый сауранский житель (о нем см.: (Бабаджанов, 1995, с. 88-102; Джураева, 1985, с. 74-79). Бережно отнеслись к существовавшим здесь прежде почитаемым могилам и строители тимуридского здания мавзолея Ходжа Ахмеда в Туркестане.
дать нам первую реальную абсолютную дату по этому сооружению, и вторую по всему комплексу застройки Сауранского Регистана.
Как было отмечено выше, однозначно определить функциональную принадлежность исследуемого обширного архитектурного комплекса, вследствие смены характера деятельности, протекавшей в его стенах, затруднительно. Ранее мы предположили, что здесь раскапывается здание ханаки, которое в композиции «кош» было противопоставлено зданию медресе, как это имело место в Самарканде (комплекс Мухаммад-Султана, первоначальная композиция тимурид-ского Регистана) (Смагулов, Ержи-гитова, Лушпенко, 2010, с. 230-231). Этому не противоречили редкие находки с уровня СГ1 - пара медных цимбалок (диам. 6 см) и мраморный сосудик для краски (рис. 11-1, 2).
Рис. 13. Худжра № 29 с могильными ямами у стены. Fig. 13. Hujra no. 29, with grave pits beside the wall.
В издании итогов раскопок входной части данной постройки, коллеги определили данное строение как «второе сауранское медресе» (Байпа-ков, Акылбек, 2012, с. 84). Стратиграфия здания описана как трехслойная, и в каждом периоде это здание выполняло функции медресе. Никакой переориентации назначения не было. Такая реконструкция и интерпретация исторических событий вызывает некоторые сомнения, тем более что она противоречит всему комплексу артефактов и наблюдений, полученных нами при вскрытии его основной территории. А учет всего комплекса археологических данных при определении функционального назначения зданий - одно из основных положений археологической архитектуры (Пуга-ченкова, 1982). Если назначение здания не менялось, то оказывается, что в XVI в. на регистане Саурана стояли друг против друга два действующих медресе? Впрочем, ранее этими же авторами высказывалось мнение, что
вскрываемая портальная часть есть не что иное, как дворец Мир-и Араба, весьма влиятельного при шейбанидах местного духовного деятеля (Байпа-ков, Железняков, 2006, с. 56-64).
Полученные нами массовые материалы свидетельствуют, что если первоначально здесь и было медресе, то на втором этапе произошло изменение его функционального назначения. Если оно было построено в первой половине XIV в., то за многие десятилетия здание ветшало, и в конце XV в. напротив построили здание нового медресе - «медресе Убайдуллахана». А в старом обветшавшем здании в XVI в. произошли некоторые перепланировки, и его территорию заняли ремесленники разного профиля. С этого времени здесь располагается обширная «кархана» по выплавке и обработке металлов - меди и железа, обработке кости, преимущественно рога парнокопытных. Отметим также, что, скорее всего, в это же время было заброшено и рядом расположенное
старое здание мечети. В нем размещалась керамическая мастерская.
Таким образом, здание, расчищенное раскопом 3, можно, пока не завершена его полная расчистка, считать первым, т.е. более ранним, медресе. А исследованное ранее «медресе Убай-дуллахана», по сути, т.е. в исторической последовательности, и есть второе медресе.
«Медресе Убайдуллахана» было обнаружено под угловым холмом в восточной части периметра площади. Полное вскрытие выявило незаурядное строение, которое возможно однозначно отождествить с медресе, описанным Зайнаддином Васифи в начале XVI в. Его чудесные качающиеся минареты еще долго возвышались над руинами Саурана. Один обрушился в 1867 г., а второй в 1878 г. (Пуга-ченкова, 1954, с. 163). Строительство медресе велось по распоряжению бухарского правителя Убайдуллы-хана, и было окончено в 1515 г. Главным мударрисом был назначен друг Васи-фи сейид Шамсаддин Мухаммад Кур -ти (Болдырев, 1957, с. 160-161).
Медресе представляет собой прямоугольное (31,5 х 28 м) в плане здание симметричной дворовой композиции (Байпаков, Акылбек, 2008) (рис. 14). Главный вход с двумя минаретами по сторонам ориентирован на северо-запад (рис. 2). Расчистка завалов к северу и югу от входа в медресе выявила основания этих минаретов. Были расчищены четыре верхних ряда кладки основания северного минарета, выступающие над цоколем. Цоколь скрывал под собой 11 слоев кладки высотой 1 м. Диаметр основания ствола - 3,3 м. Нижняя часть минарета сложена «в перевязку» с фасадной стеной и порталом
и выступает за фасадную стену. Тело минарета, вероятно, было цельным до уровня крыши одноэтажного здания, а далее полым с винтовой лестницей внутри. В северо-восточном вестибюле медресе на северной грани в стене сохранились ступеньки винтовой лестницы, ведущей на крышу.
Минарет построен на фундаменте в виде прямоугольной конструкции 3,5 х 2,75 м сплошной кладки из обожженного кирпича (23-25 х 23-25 х 5-6 см) на глиняном растворе с большой примесью золы (кыр). Ее конструкцию удалось изучить под полностью разрушенным южным минаретом. Основание этой тумбы/ фундамента залегает на глубине 2 м от уровня камней порога и на глубине 3 м от уровня полов постройки и сохранилось в высоту на 1,75 м. Для устройства фундамента был вырыт котлован, прорезавший нижележащий культурный слой. Нижний ряд кладки фундамента составляют кирпичи, поставленные на ребро, сгруппированные по четыре, и выложенные в шахматном порядке с чередованием ориентировки. Между кирпичами скрепляющего раствора нет, лишь произведена заливка жидкой смесью воды и золы. Затем следует кладка из шести рядов жженого кирпича, на растворе со значительным содержанием золы. Далее еще один ряд кирпичей на ребро, положенный в вышеописанном порядке. И наконец, пять рядов кладки плашмя. Можно предположить, что два ряда кирпичей, поставленных на ребро без раствора, выполняли функцию «сейсмопояса».
Зондажи под основание стен обнаружили следы предшествующего строительного горизонта на глубине 0,5 м и небольшой комплекс керами-
Рис. 14. План медресе XVI в. Fig. 14. Plan of the 16th century madrasa.
ки, датируемый XV в.
Все здание стояло на невысоком цоколе (1,2 м), край которого оформлен подпорной стенкой из двух рядов жженого кирпича. Входная лестница шириной 3,3 м и длиной 4,5 м как бы прорезает этот цоколь и выводит к порталу с входным айваном шириной 2,5 м и глубиной 2,25 м (рис. 15). Поверхность широких ступеней была выложена крупноформатными (45 х 45 х 7 см) керамическими плитами. Края ступеней оформлены рядами поставленных на ребро кирпичей (дан-дана).
Над айваном можно предполагать высокую арку, покоившуюся на выдвинутых пилонах, расширенных за счет вплотную пристроенных минаретов. Далее через дверной проем шириной 1,9 м попадали во входной вестибюль, площадью 5,8 х 2,9 м. Входная дверь была устроена в нише глубиной 0,25-0,30 м и шириной 3,3 м. В углах у входа были устроены широкие суфы
I,3 х 1,7 м. Вестибюль с двумя восьмигранными помещениями по сторонам. Через левое восьмигранное помещение попадали в «дарсхану» и во двор. Правое помещение имело проходы во двор и, скорее всего, в мечеть, которая, к сожалению, разрушена полностью.
Прямоугольный двор размером
II,7 х 8,5 м; его широкой полосой (2,5 м) охватывает полоса айвана. Его поверхность была выложена кирпичами, которые хорошо сохранились между двумя рядами данданы. Общая площадь двора с айваном составляет 18 х 15 м. Два широких айвана, расположенные на главной оси, открыты в сторону двора. Площадь большего, юго-восточного, айвана 5,40 х 5,40 м. Он был перекрыт сводом. Толщина несущих стен составила 1,55-1,56 м. Кладка стен и свода комбинированная. В теле стены и в рухнувшем своде в основном применен сырцовый кирпич. Северо-западную часть двора занимал завал, образовавшийся при разрушении северо-западного айвана. Первоначальный размер айвана был равен 5,4 х 2,3 м, затем торцы были наращены до 3,5 м.
При расчистке помещений было установлено, что разрушению предшествовал некоторый период запустения, когда образовывался толстый наносной слой, после чего они обживались повторно. Во всех помещениях перед входом были устроены заглубленные относительно пола площадки с ташнау. В нескольких помещени-
Рис. 15. Центральный вход в медресе. Fig. 15. Central entrance to the madrasa.
ях, сохранившихся более или менее удовлетворительно, выявлены ниши в стенах. Они расположены произвольно (на задних, боковых, фасадных стенах). Полы в помещениях вымощены как целыми, так и битыми жжеными кирпичами. На них были устроены печки для отопления с дымоходами в суфах, выведенных к углу помещений, в результате чего первоначальный уровень суф в помещениях несколько повысился. Топка печей в помещениях находится в углах площадки, для чего в этих местах борта площадок разбирались. Дымоходы выложены обожженным кирпичом, поставленным на ребро, образовавшиеся желоба шириной до 22 см перекрыты целыми кирпичами. Также позднее в помещениях появились курильницы в виде углубления в полу, устроенные из четырех вертикально поставленных квадратных жженых кирпичей размером 25 х 25 см, глубиной 20 см. Перекрытия в помещениях, вероятно, было сводчатыми. Завалы в основном концентрируются в центре помеще-
ний, в четырех из них обнаружены дугообразные фрагменты кладок сводов и трапециевидные в сечении ганчевые плитки, которыми оформлялись перекрытия. Стены были оштукатурены ганчевым раствором, многочисленные фрагменты которых встречаются в завалах. Найдены глазурованные плитки с растительным и эпиграфическим орнаментом и шлифованные плитки, применявшиеся при облицовке фасадов.
Всего в комплексе расчищено разной степени сохранности около 30 помещений, некоторые из которых служили проходными коридорами, вестибюлями, айванами, но в основном это жилые однокомнатные секции - худжры - для преподавателей и учащихся в медресе.
Историческая интерпретация. В известных письменных источниках в числе городов, захваченных в 12071208 гг. Хорезм-шахом Мухаммедом и в 1220 г. Чингиз-ханом, город Сау-ран не упоминается. Из этого можно предположить, что он не оказывал су-
щественного сопротивления и поэтому не подвергся разрушению. Город смог быстро оправиться, чтобы уже в 1254 г. быть «весьма велик», как отметил историк, описывающий путешествие армянского царя Гайтона/ Гетума в ставку Великого хана (Ган-закеци Киракос, 1976, с. 224). Но это упоминание, скорее всего, относится к городу, который еще находился на месте раннего городища Кара-тобе, верхний горизонт которого, как показали раскопки, достоверно относится к XIII в. (Смагулов, 2011).
С момента образования Ак-Орды (1265-1266 гг.) город Сауран входит в состав последней и, согласно сообщению «Анонима Искандера», в нем был похоронен умерший в 1320 г. правитель Ак-Орды - Сасы-Бука. Его сын Эрзен-хан (1320-1345 гг.), по словам того же источника, построил в Отраре, Сауране и других городах много медресе, ханака и мечетей (СМИЗО, 1941, с. 129). Вполне вероятно, что как раз в этот период, во время правления хана Сасы-Буки, или в конце XIII - начале XIV в., и происходит перемещение города на новое место. В этот период город Сауран стал временами играть роль столицы Ак-Орды. Возможно, что именно при Сасы-Буке или его сыне Эрзен-хане и была построена мечеть на центральной городской площади. Во всяком случае, «Аноним Искандера» характеризует четверть века правления Эрзен-хана как период такого процветания, какого никто в улусе не видел после «и во сне» (СМИЗО, 1941, с. 129-130). Именно этим периодом в истории южноказахстанских городов датируется перемещение цитадели Отрара и организация
ее в южном углу городища Отрартобе (Акылбек, 2014, с. 425).
Интересно отметить, что во второй четверти XIV в. происходит смена местоположения ряда крупных золото-ордынских городов, включая столицу в Нижнем Поволжье. Это явление, как известно, породило в историографии Золотой Орды условно называемую «проблему двух столиц». Исследователями выдвинут ряд гипотез (от внутри- и внешнеполитических до экологических), объясняющих это явление. Предпринятый В. В. Пачкаловым критический обзор этих интерпретаций ставит под сомнение основания всех, кроме одной - «экологической». Новые археологические исследования и анализ накопившихся нумизматических коллекций, по мнению В.В. Пачкалова, решает эту проблему в пользу катастрофической трансгрессии Каспия во второй четверти XIV в. как основного фактора, приведшего к смене местоположения ряда городов в Северном Прикаспии, и, в частности, в переносе столицы и основании Сарая ал-Джедид - «Нового Сарая» (Пачкалов, 2007, с. 171-180).
Конечно же, подобное решение по этим городам не снимает актуальности и прочих факторов, действовавших в тот исторический период в иных при-родно-географических зонах Евразии, в частности, в Приаралье. Известно, что климат и экология Прикаспия и Приаралья находятся в «обратной связи», т.е., предельно обобщая, можно говорить, что при трансгрессии Каспия происходит регрессия бассейна Арала. Это т.н. «концепция гете-рохронности увлажнения Евразии», по Л.Н.Гумилеву (Гумилев, 1993, с. 271-297). В последнее время появились убедительные археологические
свидетельства значительного падения уровня Арала в XIV в. Казахстанскими археологами на обнажившемся дне Арала обнаружены и исследованы остатки поселений и некрополей, датированных XIV в. (Смагулов, 2001, с. 77-82; Байпаков и др., 2007, с. 120122). Существенное обмеление Арала может свидетельствовать о значительной аридизации с начала XIV в. бассейна одной из главных рек региона -Сырдарьи, следствием чего становится крайний дефицит воды в крупных городских центрах ее бассейна, таких как Сауран. Жизнь в городе становится предельно зависимой от условий залегания водоносных пластов, а к древнему Саурану (на месте городища Каратобе), вероятно, было невозможно подвести одновременно достаточное количество кяризной воды. Более выгодными условиями, видимо, обладала местность в 3-3,5 км к северу, куда сходились водоносные пласты конусов выноса трех местных небольших рек, стекавших с гор Каратау. Видимо, в этот период в целях преодоления водного кризиса активизируется строительство разветвленной системы кяризов, с помощью которых актуализировались глубоко залегающие грунтовые воды (Сма-
гулов, 2003, с. 172-189; Deom, Sala, 2005, с. 120-132).
Вряд ли только одна причина, сколь бы существенной она не выглядела, имела следствием перемещение на новое место крупного города. Вероятно, в случае с Саураном имел место еще и тот фактор, о котором применительно к городам Поволжья писал Г.А. Федоров-Давыдов (1973, с. 80). Стремление местной элиты выйти из-под номинальной власти кара-корумских великих ханов было достаточной дополнительной мотивацией для осуществления больших градостроительных проектов. Реализация их была возможна лишь в столичном городе как осуществление централизованной политической воли, начало которой было положено самим фактом смены местоположения и закладки фактически нового города на ранее почти пустом месте. Ханы молодого государства, не уступая представителям других постмонгольских династий, вели активное строительство, осуществляя амбициозные архитектурные проекты. При этом авторы архитектурных и градостроительных проектов работали в общем русле развития архитектуры Центральной Азии.
ЛИТЕРАТУРА
1. Агеева Е.И., Пацевич Г.И. Из истории оседлых поселений и городов Южного Казахстана // Тр. ИИАЭ АН КазССР. Т. 5. Алма-Ата: Изд-во АН КазССР, 1958. С. 3-215.
2. Акишев К.А., Байпаков К.М., Ерзакович Л.Б. Позднесредневековый Отрар. Алма-Ата: Наука, 1981. 343 с.
3. Акишев К.А., Байпаков К.М., Ерзакович Л.Б. Отрар XIII-XV вв. Алма-Ата: Наука, 1987. 255 с.
4. Акылбек С.Ш. Медресе Саурана // Материалы Междун. науч. конф. «Роль степных городов в цивилизации номадов», посвящ. 10-летнему юбилею г. Астана. Астана: Ин-т археологии, 2008. С. 321-329.
5. Акылбек С.Ш. Цитадели Отрара // Восхождение к вершинам археологии. Сб. материалов междунар. науч. конф. «Древние и средневековые государства на территории Казахстана», посвящ. 90-летию со дня рождения К.А. Акишева. Алматы: Ин-т археологии, 2014. С. 413-430.
6. Бабаджанов Б. Мир-и Араб / /Культура кочевников на рубеже веков (XIX-XX, ХХ-ХХ1 вв): Проблемы генезиса и трансформации. Алматы: Рафах, 1995. С. 88-102.
7. Байпаков К.М., Айдосов А.Х., Воякин Д.А., Антонов М.А., Бермагамбетов
A.Ж., Шишков А. Археологические исследования на дне Арала // Отчет об археологических исследованиях по Государственной программе «Культурное наследие» 2006 года / Отв. ред. И.Н. Тасмагамбетов. Алматы: Ин-т археологии, 2007. С. 120-122.
8. Байпаков К.М., Акылбек С. Второе Сауранское медресе // Изв. НАН РК, сер. обществ. наук. 2012. № 3. С. 84-93.
9. Байпаков К.М., Акылбек С.Ш. Медресе средневекового Саурана // Археология степной Евразии / Отв. ред. К.М. Байпаков, А.М. Илюшин. Алматы - Кемерово: Ин-т археологии, 2008. С. 59-69.
10. Байпаков К.М., Железняков Б.А. Сауран - город правоверных // Nomad Kazakhstan. 2006. № 1 (7). С. 56-64.
11. Байпаков К.М., Смагулов Е.А. Средневековый город Сауран. Алматы: Credo, 2005. 202 с.
12. Байпаков К.М., Смагулов Е.А., Ержигитова А.А., Туякбаев М.К., Толеев Д., Бейсебаев А., Железняков Б. Исследование городища средневекового Саурана // Отчет об археологических исследованиях по Государственнйой программе «Культурное наследие» в 2005 году / Отв. ред. К.М. Байпаков. Алматы: Ин-т археологии, 2005. С. 304-307.
13. Байпаков К.М., Смагулов Е.А., Ахатов Г.А. Средневековое городище Жайык. Алматы: Credo, 2005. 222 с.
14. Болдырев А.Н. Зайнатдин Васифи - таджикский писатель XVI в. Сталинабад: Таджик. госиздат, 1957. 324 с.
15. Бурнашева Р.З., Смагулов Е.А., Туякбаев М.К. Клады и монеты Туркестана. Алматы: изд. «Баур», 2006. 205 с.
16. Ганзакеци Киракос. История Армении. Пер. с древнеармян., предисл. и ком-мен. Л. А. Ханларян. М.: Наука, 1976. 425 с.
17. ГумилевЛ.Н. Ритмы Евразии. М.: Экопрос, 1993. 576 с.
18. Джураева Г.А. Мир-и Араб и политическая жизнь в Бухаре в XVI в. // Духовенство и политическая жизнь на Ближнем и Среднем Востоке в период феодализма. М.: Наука, 1985. С. 74-79.
19. Жолдасбаев С., Нурханов Б., Мупгабаев С., Бахытбаев М., АмантуновМ. Археологические исследования на средневековом городище Сыгнак в 2009 году // Отчет об археологических исследованиях по Государственной программе «Культурное наследие» в 2009 году / Отв. ред. К.М.Байпаков. Алматы: Ин-т археологии, 2010. С. 248-249.
20. Зиливинская Э.Д. Очерки культового и гражданского зодчества Золотой Орды. Астрахань: Изд. дом «Астраханский ун-т», 2011. 252 с.
21. Имажанов Н., Бейсембаева Л. Соборная мечеть средневекового Отрара (опыт графической реконструкции) // Изв. НАН РК. Сер. обществ. наук. 2003. № 3. С. 247-254.
22. Маньковская Л.Ю. Типологические основы зодчества Средней Азии (IX - начало XX в.). Ташкент: Фан, 1980. 182 с.
23. Муминов А.К. Кокандская версия исламизации Туркестана // Подвижники ислама. Культ святых и суфизм в Средней Азии и на Кавказе / Отв. ред. С. Н. Абашин,
B.О. Бобровников. М.: Вост. лит-ра, 2003. С. 138-140.
24. Пачкалов А.В. Трансгрессия Каспийского моря и история золотоордынских городов в Северном Прикаспии // Восток-Запад: диалог культур и цивилизаций Евразии. Казань: АН РТ, 2007. Вып. 8. С. 171-180.
25. Пищулина К.А. Присырдарьинские города и их значение в истории казахских ханств // Казахстан в XV-XVII вв. Алма-Ата: «Гылым», 1969. С. 23-44.
26. Пугаченкова Г.А. К проблеме архитектурной археологии в изучении зодчества Средней Азии // КСИА, 1982. Вып.172. С. 24-30.
27. Пугаченкова Г.А. Сауранские башни // Тр. САГУ. Вып. LVII. Ташкент, 1954. С. 161-169.
28. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды (СМИЗО). Т. 2. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1941. 307с.
29. Смагулов Е.А. Город Сауран: перспективы исследования, консервации и музе-ефикации // Отан тарихы. 2000, № 1-2. С. 100-109.
30. Смагулов Е.А. Находка и исследование мазара на дне Аральского моря // Отан тарихы. 2001. № 4. С. 77-82.
31. Смагулов Е.А. Проблемы исследования средневековых городов в Уральской области // Изв. МОН РК, НАН РК, сер. общественных наук, 2002, № 1. С. 91-102.
32. Смагулов Е.А. Кяризы Туркестанского оазиса // Изв. МОН РК, НАН РК, сер. общ-ых наук, 2003, № 1. С. 172-189.
33. Смагулов Е.А. Сауранский археологический комплекс // Изв. НАН РК, сер. обществ. наук, 2007, № 1. С. 126-142.
34. Смагулов Е.А. Древний Сауран. Алматы: изд-во «АББ1», 2011. 434 с.
35. Смагулов Е.А. Жума мечети Отрара и Саурана: общее и особенное // Изв. НАН, серия обществ.наук, 2013, № 3. С. 109-126.
36. Смагулов Е.А., Ержигитова А.А., Лушпенко О.Н. Продолжение исследования объекта № 3 на центральной площади Саурана // Отчет об археологических исследованиях по Государственной программе «Культурное наследие» в 2009 г. / Отв. ред. К.М. Байпаков. Алматы: Ин-т археологии, 2010, с. 230-231.
37. Смагулов Е.А., Ержигитова А.А., Лушпенко О.Н. Отчет об исследованиях на центральной площади Саурана // Отчет об археологических исследованиях по государственной программе «Культурное наследие» 2010 г. / Отв. ред. К.М.Байпаков. Алматы: «Гылым», 2011. С. 132-136.
38. Смагулов Е.А., Лушпенко О.Н., Ержигитова А.А. Мост Северных ворот средневекового Саурана // Изв. НАН РК, сер.общ.наук, 2011, № 3. С. 121-131.
39. Федоров-Давыдов Г.А. Общественный строй Золотой Орды. М.: Изд-во МГУ, 1973. 178 с.
40. Хмельницкий С.Г. Между саманидами и монголами. Архитектура Средней Азии XI-XIII вв. Ч.1. Берлин; Рига: «GAMAJUN», 1996. 335 с.
41. Шукуров Ш.М. Образ храма. М.: Прогресс-Традиция, 2002. 496 с.
42. Deom J.M., Sala R. The 232 Karez of the Sauran region // Сохранение и использование объектов культурного и смешанного наследия современной Центральной Азии. Алматы: «Print S», 2005. с. 120-132.
Информация об авторе:
Смагулов Ербулат Акижанович, кандидат исторических наук, главный научный сотрудник, Институт археологии им.А.Х. Маргулана МОН РК (г. Алма-Ата, Республика Казахстан); [email protected]
THE ENSEMBLE OF THE CENTRAL SQUARE OF SAURAN CITY-SITE,
14th - 16th CENTURIES.
E.A. Smagulov
Medieval Sauran is one of the largest and best known cities in Southern Kazakhstan. Its two-millennial history has deposited in cultural layers of the two neighboring fortified settlements: Karatobe (first centuries of our era - 13th century AD) and Sauran (14th - 18th centuries AD), with a very high degree of preservation. A. Kh. Margulan Institute of Archaeology launched large-scale archaeological excavations of Sauran in 2004. The central city square within the qala (citadel) became an important object of archaeological research. A number of large public buildings were discovered here: Jum'a mosque, a madrasa, and, probably, a khanqah. All buildings feature closed layouts of their plans with inner courtyards, clearly outlined portals, vaulted and domed
roofs and facades faced with multicolor glazed tiles. Stratigraphy of these complexes allows looking into the process of development of this ensemble over time.
Keywords: archaeology, South Kazakhstan, Middle Ages, fortified settlement, Sauran, mosque, madrasa, khanqah, architectural complex, stratigraphy
REFERENCES
1. Ageeva, E. I., Patsevich, G. I. 1958. In TrudyInstitutaIstorii, arkheologiii etnografiiAkademii Nauk Kazakhskoi SSR (Proceedings of the Institute for History, Archaeology and Ethnography, Academy of Sciences of the Kazakh Soviet Socialist Republic) 5. Alma-Ata: Academy of Sciences of the Kazakh Soviet Socialist Republic, 3-215 (in Russian).
2. Akishev, K. A., Baipakov, K. M., Erzakovich, L. B. 1981. Pozdnesrednevekovyi Otrar (Late Medieval Otrar). Alma-Ata: "Nauka" Publ. (in Russian).
3. Akishev, K. A., Baipakov, K. M., Erzakovich, L. B. 1987. OtrarXIII-XV vv. (Otrar in 13th — 15th Centuries). Alma-Ata: "Nauka" Publ. (in Russian).
4. Akylbek, S. Sh. 2008. In Tasmagambetov, I. N. (ed.). Rol'stepnykh gorodov v tsivilizatsii nomadov (Role of Steppe Towns in the Civilization of Nomads). Astana: Institute for Archaeology, 321-329 (in Russian).
5. Akylbek, S. Sh. 2014. In Baitanaev, B. A. (ed.). Voskhozhdenie k vershinam arkheologii (Towards the Apex of Archaeology). Almaty: Institute for Archaeology, 413-430.
6. Babadzhanov, B. 1995. In Shakhanova N. (ed.). Kul'turakochevnikovnarubezhe vekov (XIX-XX, XX-XXI vv.): Problemy genezisa i transformatsii (Culture of Nomads on the Turn of Centuries (19th—20th, 20th—21th Centuries): Issues of Genesis and Transformation). Almaty: "Rafakh" Publ., 88-102 (in Russian).
7. Baipakov, K. M., Aidosov, A. Kh., Voiakin, D. A., Antonov, M. A., Bermagambetov, A. Zh., Shishkov, A. 2007. In Tasmagambetov, I. N. (ed.). Otchet ob arkheologicheskikh issledovaniiakh po Gosudarstvennoi programme «Kul'turnoe nasledie» 2006 goda (Report on the Archaeological Investigations under the State Program "Cultural Heritage" in 2006). Almaty: Institute for Archaeology, 120-122 (in Russian).
8. Baipakov, K. M., Akylbek, S. Sh. 2012. In Izvestiia Natsional'noi Akademii naukRespubliki Kazakhstan, seriia obshchestvennykh nauk (Bulletin of the National Academy of Sciences of the Republic of Kazakhstan, Social Sciences Series) 3, 84-93 (in Russian).
9. Baipakov, K. M., Akylbek, S. Sh. 2008. In Baipakov, K. M., Iliushin, A. M. (eds.). Arkheologiia stepnoi Evrazii (Archaeology of the Steppe Eurasia). Almaty; Kemerovo: Institute for Archaeology, 59-69 (in Russian).
10. Baipakov, K. M., Zhelezniakov, B. A. 2006. In Nomad Kazakhstan 7 (1), 56-64.
11. Baipakov, K. M., Smagulov, E. A. 2005. Srednevekovyi gorod Sauran (Medieval Town of Sauran). Almaty: "Credo" Publ. (in Russian).
12. Baipakov, K. M., Smagulov, E. A., Erzhigitova, A. A., Tuiakbaev, M. K., Toleev, D., Beisebaev, A., Zhelezniakov, B. 2005. In Baipakov, K. M. (ed.). Otchet ob arkheologicheskikh issledovaniiakh po Gosudarstvennoi programme «Kul 'turnoe nasledie» v 2005 godu (Report on the Archaeological Investigations under the State Program "Cultural Heritage" in 2005). Almaty: Institute for Archaeology, 304-307 (in Russian).
13. Baipakov, K. M., Smagulov, E. A., Akhatov, G. A. 2005. Srednevekovoe gorodishche Zhaiyk (Medieval Fortified Site of Zhayyk). Almaty: "Credo" Publ. (in Russian).
14. Boldyrev, A. N. 1957. Zainatdin Vasifi- tadzhikskiipisatel'XVIv. (Zaynatdin Vasifi, the Tajik Writer of 16th Century). Stalinabad: "Tadzhikgosizdat" Publ. (in Russian).
15. Burnasheva, R. Z., Smagulov, E. A., Tuiakbaev, M. K. 2006. Klady i monety Turkestana (Hoards and Coins of Turkestan). Almaty: "Baur" Publ. (in Russian).
16. Kirakos of Gandzak. 1976. Istoriia Armenii (History of Armenia). Moscow: "Nauka" Publ. (in Russian).
17. Gumilev, L. N. 1993. Ritmy Evrazii (Rhythms of Eurasia). Moscow: "Ekopros" Publ. (in Russian).
18. Dzhuraeva, G. A. 1985. In Kim, G., et al. (eds.). Dukhovenstvo i politicheskaia zhizn'na Blizhnem i Srednem Vostoke v period feodalizma (The Clergy and the Political Life in the Western Asia and Middle East in the Feudal Time). Moscow: "Nauka" Publ., 74-79 (in Russian).
19. Zholdasbaev, S., Nurkhanov, B., Mupgabaev, S., Bakhytbaev, M., Amantunov, M. 2010. In Baipakov, K. M. (ed.). Otchet ob arkheologicheskikh issledovaniiakh po Gosudarstvennoi programme «Kul'turnoe nasledie» v 2009 godu (Report on the Archaeological Investigations under the State Program "Cultural Heritage" in 2009). Almaty: Institute for Archaeology, 248-249 (in Russian).
20. Zilivinskaia, E. D. 2011. Ocherki kul'tovogo i grazhdanskogo zodchestva Zolotoi Ordy (Sketches on the Golden Horde Ritual and Civil Architecture). Astrakhan: Astrakhan University Publishing House (in Russian).
21. Imazhanov, N., Beisembaeva, L. 2003. In Izvestiia Natsional'noi Akademii nauk Respubliki Kazakhstan. Seriia obshchestvennykh nauk (Bulletin of the National Academy of Sciences of the Republic of Kazakhstan, Social Sciences Series) 3, 247-254 (in Russian).
22. Man'kovskaia, L. Yu. 1980. Tipologicheskie osnovy zodchestva Srednei Azii (IX - nachalo XX v.) (Essential Typology of the Central Asian Architecture: 9th — Early 20th Centuries). Tashkent: "Fan" Publ. (in Russian).
23. Muminov, A. K. 2003. In Abashin, S. N., Bobrovnikov, V. O. (eds.). Podvizhniki islama. Kul't sviatykh i sufizm v Srednei Azii i na Kavkaze (Heroes of Islam: the Cult of Saints and the Sufism in Central Asia and the Caucasus). Moscow: "Vostochnaia literatura" Publ., 138-140 (in Russian).
24. Pachkalov, A. V. 2007. In Burkhanov, A. A. (ed.). Vostok-Zapad: dialog kul'tur i tsivilizatsii Evrazii (West and East: Dialogue of Cultures and Civilizations of Eurasia) 8. Kazan: Academy of Sciences of the Republic of Tatarstan, 171-180 (in Russian).
25. Pishchulina, K. A. 1969. In Kazakhstan v XV-XVIIvv. (Kazakhstan in 15th—17th Centuries). Alma-Ata: "Gylym" Publ., 23-44 (in Russian).
26. Pugachenkova, G. A. 1982. In Kratkie soobshcheniia Instituta arkheologii (Brief Communications of the Institute of Archaeology) 172, 24-30.
27. Pugachenkova, G. A. 1954. In Trudy Sredne-Aziatskogo gosudarstvennogo universiteta (Proceedings of the State University of Central Asia) LVII. Tashkent, 161-169 (in Russian).
28. Tiesenhausen, V. G. 1941. Sbornik materialov, otnosiashchikhsia k istorii Zolotoi Ordy (Collected Works Related to the History of the Golden Horde). Vol. 2. Izvlecheniia iz persidskikh sochinenii (Excerpts from Persian Writings). Moscow; Leningrad: Academy of Sciences of the USSR (in Russian).
29. Smagulov, E. A. 2000. In Otan tarixi (History of the Homeland) (1-2), 100-109 (in Russian).
30. Smagulov, E. A. 2001. In Otan tarixi (History of the Homeland) (4), 77-82 (in Russian).
31. Smagulov, E. A. 2002. In IzvestiiaMON RK, NANRK, seriia obshchestvennykh nauk (Bulletin of the Ministry of Education and Science of the Republic of Kazakhstan and the National Academy of Sciences of the Republic of Kazakhstan, Social Sciences Series) (1), 91-102 (in Russian).
32. Smagulov, E. A. 2003. In Izvestiia MON RK, NAN RK, seriia obshchestvennykh nauk (Bulletin of the Ministry of Education and Science of the Republic of Kazakhstan and the National Academy of Sciences of the Republic of Kazakhstan, Social Sciences Series) (1), 172-189 (in Russian).
33. Smagulov, E. A. 2007. In Izvestiia Natsional'noi Akademii nauk Respubliki Kazakhstan, seriia obshchestvennykh nauk (Bulletin of the National Academy of Sciences of the Republic of Kazakhstan, Social Sciences Series) (1), 126-142.
34. Smagulov, E. A. 2011. DrevniiSauran (AncientSauran). Almaty: "ABDI" Publ. (in Russian).
35. Smagulov, E. A. 2013. In Izvestiia NAN, seriia obshchestvennykh nauk (Bulletin of the National Academy of Sciences of the Republic of Kazakhstan, Social Sciences Series) (3), 109-126 (in Russian).
36. Smagulov, E. A., Erzhigitova, A. A., Lushpenko, O. N. 2010. In Baipakov, K. M. (ed.). Otchet ob arkheologicheskikh issledovaniiakh po Gosudarstvennoi programme «Kul'turnoe nasledie» v 2009 g. (Report on the Archaeological Investigations under the State Program "Cultural Heritage" in 2009). Almaty: Institute for Archaeology, 230-231 (in Russian).
37. Smagulov, E. A., Erzhigitova, A. A., Lushpenko, O. N. 2011. In Baipakov, K. M. (ed.). Otchet ob arkheologicheskikh issledovaniiakh po gosudarstvennoi programme «Kul'turnoe nasledie» 2010 g.
(Report on the Archaeological Investigations under the State Program "Cultural Heritage" in 2010). Almaty: "Gylym" Publ., 132-136 (in Russian).
38. Smagulov, E. A., Lushpenko, O. N., Erzhigitova, A. A. 2011. In Izvestiia Natsional'noi Akademii nauk Respubliki Kazakhstan, seriia obshchestvennykh nauk (Bulletin of the National Academy of Sciences of the Republic of Kazakhstan, Social Sciences Series) (3), 121-131 (in Russian).
39. Fyodorov-Davydov, G. A. 1973. Obshchestvennyi stroi Zolotoi Ordy (The Golden Horde Society). Moscow: Moscow State University (in Russian).
40. Khmel'nitskii, S. G. 1996. Mezhdu samanidami i mongolami. Arkhitektura Srednei AziiXI-XIII vv. (From the Samanids to the Mongols: Architecture of Central Asia in 11th—13th Centuries). Part 1. Berlin; Riga: "Gamajun" Publ. (in Russian).
41. Shukurov, Sh. M. 2002. Obraz khrama (The Concept of Temple). Moscow: "Progress-Trad-itsiia" Publ. (in Russian).
42. Deom, J., M., Sala, R. 2005. The 232 Karez of the Sauran region. In Sokhranenie i ispol'zovanie ob"ektov kul'turnogo i smeshannogo naslediia sovremennoi Tsentral'noi Azii (Conservation and Use of the Objects of Cultural and Mixed Heritage in the Modern Central Asia). Almaty: "PrintS" Publ., 120-132.
About the Author:
Smagulov Erbulat A. Candidate of Historical Sciences. Institute of Archaeology named after A. Kh. Margulan, Ministry of Education and Science of the Republic of Kazakhstan. Dostyk Ave., 44, Shevchenko Str., 28, Almaty, 050010, the Republic of Kazakhstan; [email protected]
