CC BY
41Государственная служба и кадры. 2021. № 4. С. 218 — 222. State service and personnel. 2021;(4): 218 — 222. Научная статья
УДК 343 NIION: 2012-0061-04/21-054
https://doi.org/10.24411/2312-0444-2021-4-218-222 MOSURED: 77/27-008-2021-04-254
К вопросу о внедрении цифровых технологий в российский уголовный процесс
Елена Николаевна Клещина1, Дмитрий Александрович Григорьев2
1 Московский государственный юридический университет имени О.Е. Кутафина, Москва, Россия
2 Российский экономический университет имени Г.В. Плеханова, Москва, Россия
1 elena-kleshchina@mail.ru
2 Grigorev.DA@rea.ru
Аннотация. В современный период внедрение цифровых технологий во все сферы общественной жизни является общемировым трендом. Эти процессы происходят и в России, где принят ряд программ по модернизации деятельности органов государственной власти, правосудия в цифровом формате. В статье обозначается комплекс проблемных вопросов внедрения цифровых технологий в российское уголовное судопроизводство, приводится опыт зарубежных государств.
Ключевые слова: уголовное судопроизводство, внедрение цифровых технологий, единое информационное пространство, электронное уголовное дело, доказательства по уголовному делу.
Для цитирования: Клещина E.H., Григорьев Д.А. К вопросу о внедрении цифровых технологий в российский уголовный процесс // Государственная служба и кадры. 2021. № 4. С. 218—222. https://doi.org/10.24411/2312-0444-2021-4-218-222.
Original article
On the issue of the introduction of digital technologies in the Russian criminal process
Elena N. Kleschina1 , Dmitry A. Grigoriev2
1 Kutafin Moscow State Law University, Moscow, Russia
2 Plekhanov Russian University of Economics, Moscow, Russia
1 elena-kleshchina@mail.ru
2 Grigorev.DA@rea.ru
Abstract. In the modern period, the introduction of digital technologies in all spheres of public life is a global trend. These processes are also taking place in Russia, where a number of programs have been adopted to modernize the activities of public authorities and justice in a digital format. The article identifies a complex of problematic issues of the introduction of digital technologies in Russian criminal proceedings, provides the experience of foreign countries.
Keywords: criminal proceedings, introduction of digital technologies, unified information space, electronic criminal case, evidence in a criminal case
For citation: Kleshchina E.N., Grigoriev D.A. On the issue of the introduction of digital technologies in the Russian criminal process // State service and personnel. 2021;(12):218—222. (In Russ.). https://doi.org/10.24411/2312-0444-2021-4-218-222.
Ж" Довременный период характерен тем, что во I многих государствах происходит процесс ^^✓цифровизации, суть которого состоит в активном внедрении цифровых технологий во все сферы жизнедеятельности общества.
В Российской Федерации цифровые технологии, в последние годы, также стали активно
© Клещина Е.Н., Григорьев Д.А. М., 2021.
вводиться во все сферы общественной жизни, в том числе в деятельность всех ветвей государственной власти, производственные отношения, в бизнес, в повседневные отношения между людьми и т.д.
В последние годы принят ряд исключительно важных документов, свидетельствующих о значимости цифровизации как неизменного инструмента модернизации всех сфер жизнедеятельно-
№ 4/2021
сти общества. Так, в 2017 г. был принят Указ Президента Российской Федерации «О Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017 — 2030 годы».
Указанный документ является первым основополагающим документом, обозначившим пути формирования информационного общества в России.
Через год, а именно 7 мая 2018 г., Указом Президента Российской Федерации была утверждена Национальная программа «Цифровая экономика Российской Федерации» [1].
Целенаправленность руководства страны на цифровизацию подтверждает и тот факт, что вместо упраздненного Министерства информационных технологий и связи было создано Министерство цифрового развития, связи и массовых коммуникаций.
Следует признать, что современный период характерен тем, что все чаще совершаются преступления в сфере компьютерной информации или иные преступления с использованием компьютерных (цифровых) технологий. Обратимся к истории проблемы в рамках небольшого отрезка времени.
Так, в 2020 г. «число преступлений, совершенных с использованием информационно-телекоммуникационных технологий, возросло на 73,4%, в том числе с использованием сети Интернет — на 91,3% , при помощи средств мобильной связи — на 88,3%» [2].
3 марта 2021 г., выступая на расширенной Коллегии МВД России, Президент России В.В. Путин подчеркнул, что за шесть лет число преступлений в сфере информационных технологий возросло более чем на порядок. Президентом поставлена задача органам внутренних дел «эффективно ответить на этот криминальный вызов, защитить граждан и добросовестный бизнес, который активно осваивает цифровое пространство. Для решения этой задачи органам внутренних дел следует повысить уровень знаний сотрудников в сфере информационных технологий, оснастить подразделения современными компьютерными (цифровыми) устройствами с соответствующим программным обеспечением.
Немаловажную роль в снижении уровня преступности в рассматриваемой сфере играет своевременное информирование населения о способах совершения этих преступлений и способах защиты от злоумышленников.
В рамках выполнения задачи, поставленной Президентом, в МВД России активизировали свою деятельность специализированные подразделения, целью которых является раскрытие и расследование преступлений в сфере компьютерной
информации и иных преступлений, совершенных с применением компьютерных технологий. Они действуют в различных оперативных (ОБЭП, уголовный розыск) и следственных подразделениях, как в центральном аппарате МВД России, так и на местах.
Предпринятыми мерами удалось немного сбить рост «кривой» этих преступлений. Об этом свидетельствуют и статистические данные ГИАЦ МВД России за 10 месяцев 2021 г., в которых указывается, что «...темп роста их количества замедлился. Если в первом полугодии 2021 года число ки-берпреступлений увеличилось на 20,3% , то за десять месяцев текущего года — на 8,1%» [2].
Обратим внимание на постановление Правительства Российской Федерации от 27 декабря 2012 г. № 1406, которым была утверждена Федеральная целевая программа «Развитие судебной системы России на 2013 — 2020 годы» [3]. Последняя призвана обеспечить доступность и открытость правосудия для населения. Для этого следует провести информатизацию системы судов общей юрисдикции для формирования единого информационного пространства.
В рамках выполнения этой программы в деятельности судов в частности, широко внедряются цифровые технологии для «предоставления возможности гражданам получать полную информацию о деятельности судов Российской Федерации, как в целом, так и на каждом этапе судебного процесса, начиная с даты обращения в суд до окончания судебного процесса; создания условий для электронного судопроизводства и т.д.» [4].
Сейчас наступил второй этап данной Федеральной целевой программы, так как срок ее реализации продлен по 2024 г. включительно.
Если цифровые технологии стали активно применяться в деятельности судов, то о широком применении цифровых технологий в досудебном производстве по уголовному делу, очевидно, пока речь не идет. Конечно, есть ряд норм в УПК РФ, в частности, ст. 82 УПК РФ, регламентирующая порядок хранения вещественных доказательств, в том числе и электронных носителей информации, ст. 164.1 УПК РФ, регулирующая особенности изъятия электронных носителей информации и копирования с них информации при производстве следственных действий и др.
В связи с пандемией СОУГО-19 в последние годы стали более широко и активнее применяться системы видеоконференцсвязи в судебном разбирательстве по уголовному делу.
В статье 278.1 УПК РФ сформулированы основание и порядок допроса свидетеля в судебном
№ 4/2021
заседании путем использования систем видеокон-ференцсвязи.
Мы полагаем, что использовать эти системы можно и при производстве допроса других участников (потерпевшего, эксперта, специалиста и др.), и при проведении опознания, очной ставки не только в судебном производстве, но в досудебном производстве. Для этого необходимо внести соответствующие изменения в УПК РФ.
Подчеркнем, что законопроект о возможности применения систем видеоконференцсвязи в досудебном производстве был внесен в Государственную Думу 5 апреля 2018 г., а отозван 8 октября 2020 г.
С 2016 г. часть шестая УПК РФ была переименована — «Электронные документы и бланки процессуальных документов». Глава 56 «Порядок использования электронных документов и бланков процессуальных документов» была дополнена ст. 474.1, регулирующей порядок использования электронных документов в уголовном судопроизводстве.
В части 1 статьи расписана процедура подачи ходатайства, заявления, жалобы, представления в суд в форме электронного документа. К последнему предъявляется ряд требований, например, должна быть электронная подпись лица, направившего такой документ посредством заполнения формы, размещенной на официальном сайте суда в информационно-телекоммуникационной сети Интернет.
В форме электронных документов также подаются материалы, приложенные к ходатайству, заявлению, жалобе, представлению. Электронные документы, изготовленные иными лицами, органами, организациями в свободной форме или форме, установленной для этих документов законодательством Российской Федерации, должны быть подписаны ими электронной подписью в соответствии с требованиями законодательства.
Положения ч. 2 статьи указывают, что судебное решение следует изготовить в форме электронного документа, который подписывается судьей усиленной квалифицированной электронной подписью. Исключения составляют решения, содержащие сведения, составляющие охраняемую федеральным законом тайну различного вида режима конфиденциальности. Дополнительно изготавливается экземпляр судебного решения в бумажном формате.
Как видно, нововведения, установленные ч. 6 УПК РФ, в значительной степени коснулись деятельности судов по уголовным делам.
Важно отметить, что в большинстве зарубежных государств начиная с 2000-х годов «активно реализуется Концепция «электронного государ-
ства» («Е-Ооуегпшеп!;»), на основе которой учтены основные положения Окинавской хартии глобального информационного общества и концептуальные основы развития цифровой экономики» [6, с. 30—31].
В ряде государств на постсоветском пространстве (Грузия, Беларусь, Казахстан, Эстония) и в других государствах модернизация и совершенствование, в частности досудебного производства, происходит путем более активного внедрения электронных технических средств в деятельность органов и должностных лиц, осуществляющих предварительное расследование.
Интересен в контексте рассматриваемой темы опыт Республики Казахстан (далее — РК).
В главе 5 УПК РК «Ведение производства по уголовному делу» предусмотрена ст. 42.1 «Формат уголовного судопроизводства». В ней речь идет о том, что досудебное производство по уголовному делу в Республике Казахстан осуществляется в бумажном и (или) электронном форматах. Основанием производства в электронном формате является мнение участников уголовного процесса и наличие технических средств, позволяющих осуществлять досудебное производство в данном формате.
Вообще следует сказать, что анализ ст. 42.1 УПК РК не позволяет сделать вывод о том, чье мнение — стороны обвинения или стороны защиты — будет определяющим при выборе данного формата расследования. Решение об этом оформляется мотивированным постановлением. Участники расследования, не согласные с этим решением, вправе обжаловать его в порядке ст. 100 УПК РК.
Если возникают ситуации, когда невозможно осуществлять досудебное производство в электронном формате, то лицо (орган), осуществляющее (-ий) это производство, на основании мотивированного постановления переходит на бумажный формат.
Орган, осуществляющий досудебное производство в бумажном формате, вправе принимать и направлять прокурору на согласование либо утверждение процессуальные решения, а также в случаях, предусмотренных УПК РК, информировать прокурора о своих решениях и направлять копии процессуальных решений и других материалов дела в электронном формате, за исключением требующих сохранения конфиденциальности.
Согласно ч. 6 ст. 58 УПК РК Генеральный прокурор РК в пределах своих полномочий принимает нормативные правовые акты по вопросам применения норм уголовно-процессуального за-
№ 4/2021
кона, в том числе ведения уголовного судопроизводства в электронном формате.
В своей деятельности органы, осуществляющие расследование в электронном формате, также руководствуются правилами, которые вполне четко определены в «Инструкции о ведении уголовного судопроизводства в электронном формате», утвержденной приказом Генерального прокурора РК от 3 января 2018 г. № 2 [5]. Этим документом также вводятся новые, ранее не знакомые для уголовного процесса дефиниции, такие, как единый реестр досудебных расследований, модуль «Электронное дело», электронное уголовное дело, электронный документ и др.
В отечественной теории уголовного процесса учеными также ставится вопрос о возможности производства по уголовному делу в электронном формате.
Вот, что пишет по этому поводу О.В. Качалова: «наиболее приемлемым вариантом внедрения современных информационных технологий в уголовное судопроизводство представляется последовательное изменение уголовно-процессуального закона и внедрение электронных технологий на организационном уровне с целью адаптации производства по уголовным делам к цифровой реальности, результатом которой станет переход к электронному уголовному делу либо отдельным его элементам» [7, с. 95—96].
Следует упомянуть один из положительных признаков производства в электронном формате. Бывали случаи, когда из-за утери уголовного дела в отношении обвиняемого, находящегося под стражей, применялось правило, предусмотренное ч. 4 ст. 158.1. УПК РФ, т.е. он освобождался из-под стражи, если по утраченному уголовному делу истек предельный срок содержания под стражей.
Согласно положениям указанной выше нормы восстановление уголовного дела производится не только путем проведения процессуальных действий, но и по сохранившимся копиям материалов уголовного дела, которые могут быть признаны доказательствами в порядке, установленном УПК РФ. При электронном формате уголовного дела надобность в копии последнего отпадает. При восстановлении утраченного уголовного дела не нужно будет прибегать к повторению следственных и иных процессуальных действий.
Все предложенное выше должно привести к тому, что производство в электронном формате повлияет на качество расследования в лучшую сторону; снизится возможность фальсификации доказательств; прокурору будет легче осуществлять надзор, суду и руководителю следственного органа — судебный и процессуальный контроль;
уменьшатся сроки расследования; сохранность материалов уголовного дела повысится.
Необходимо указать, что, соглашаясь, в принципе, с указанными выводами о важности и актуальности производства в электронном формате, мы полагаем, что оно имеет и ряд недостатков. К ним, в частности, мы можем отнести: сложность в сохранности информации, имеющейся в уголовном деле, так как почти все программное обеспечение имеет зарубежное происхождение; имеется возможность внесения изменений дознавателем, следователем в существующую информацию на электронном носителе; дороговизна компьютерного оборудования. Именно поэтому все возможные проблемы при введении электронного уголовного дела должны быть решены, а права и законные интересы участников уголовного судопроизводства — надежно защищены.
Необходимо отметить и то, что для успешного производства по уголовному делу с применением цифровых технологий, в том числе в электронном формате, следователь, дознаватель должны располагать автоматизированным рабочим местом, аналогично как эксперт-криминалист. Такое рабочее место представляет собой комплекс индивидуальных технических средств и программного обеспечения, предназначенных для автоматизации информационной поддержки процесса расследования.
Следует внести дополнения в УПК РФ относительно возможности осуществления видеозаписи следственных и иных процессуальных действий в цифровом формате в служебных помещениях органов предварительного расследования. Для технического обеспечения этих действий необходимо включить в комплектацию автоматизированного рабочего места (АРМ) следователя и дознавателя соответствующее оборудование и программное обеспечение.
При проведении следственного действия на местности, в жилом и ином помещении целесообразно пригласить специалиста для осуществления записи в цифровом формате.
Несмотря на принятие ряда руководящих документов, до сих пор в следственных подразделениях Следственного комитета России, МВД России и ФСБ России полностью не налажено функционирование автоматизированного рабочего места.
В заключение подчеркнем важность и актуальность применения цифровых технологий в российском уголовном судопроизводстве. При этом следует: создать соответствующую нормативно-правовую основу; увеличить финансирование для внедрения автоматизированных рабо-
№ 4/2021
чих мест; разработать отечественное компьютерное программное обеспечение; снабдить следователей, дознавателей знаниями в области цифровых технологий путем проведения дополнительного обучения, курсов повышения квалификации; улучшить взаимодействие следственных подразделений и органов дознания при производстве по уголовному делу.
Мы надеемся, что изменения и дополнения, предложенные нами в УПК РФ, повысят качество и эффективность уголовного судопроизводства.
Список источников
1. О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года: Указ Президента РФ от 07.05.2018 № 204 // http://www.constitution.ru / (Дата обращения: 20.11.2021)
2. Краткая характеристика преступности в Российской Федерации за 2020 год // https:// xn—b1aew.xn — p1ai/reports/item/22678184 / (Дата обращения: 20.11.2021)
3. Паспорт федеральной целевой программы «Развитие судебной системы России на 2013 — 2020 годы» // http://www.cdep.ru/index.php?id= 104&item=1588 (Дата обращения: 22.11.2021)
4. О Федеральной целевой программе «Развитие судебной системы России на 2013 — 2020 годы» (с изм. на 21.05.2020) // http://docs. cntd.ru/document/902391636 (Дата обращения: 20.11.2021)
5. Приказ Генерального прокурора Республики Казахстан от 03.01.2018 № 2 «Об утверждении Инструкции о ведении уголовного судопроизводства в электронном формате» // http:// adilet.zan.kz/rus
6. Андреев Б.В., Ниесов ВА. Цифровая трансформация судебной и прокурорской деятельности // Рос. правосудие. 2019. № 2. С. 29—34.
7. Качалова О.В. Уголовно-процессуальные проблемы информатизации современного уголовного судопроизводства // Рос. правосудие. 2019. № 2. С. 95—98.
References
1. On national goals and strategic objectives of the development of the Russian Federation for the period up to 2024: Decree of the President of the Russian Federation dated 07.05.2018 № 204 // http://www.constitution.ru / (Accessed: 11/20/2021)
2. Brief description of crime in the Russian Federation for 2020 // https://xn—b1aew.xn—p1ai/ reports/item/22678184 / (Accessed: 11/20/2021)
3. Passport of the federal target program «Development of the judicial system of Russia for 2013 — 2020» // http://www.cdep.ru/index. php?id=104&item=1588 (Accessed: 11/22/2021)
4. About the Federal target program «Development of the judicial system of Russia for 2013 — 2020» (as amended on 05/21/2020) // http://docs.cntd.ru/document/902 391636 (Accessed: 11/20/2021)
5. Order of the Prosecutor General of the Republic of Kazakhstan dated 03.01.2018 № 2 «On approval of Instructions on conducting criminal proceedings in electronic format» // http:// adilet.zan.kz/rus
6. Andreev B.V., Niesov VA. Digital transformation of judicial and prosecutorial activity // Russian justice. 2019. № 2. Pp. 29—34.
7. Kachalova O.V. Criminal procedural problems of informatization of modern criminal proceedings // Russian justice. 2019. № 2. Pp. 95—98.
Информация об авторах
Клещина Е.Н. — доктор юридических наук, доцент Григорьев Д. А. — кандидат юридических наук
Information about the authors
Kleschina E.N. — doctor of law, associate professor Grigoriev D.A. — candidate of law
Вклад авторов: авторы сделали эквивалентный вклад в подготовку публикации. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов. Contribution of the authors: the authors contributed equally to this article. The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 29.10.2021 ; одобрена после рецензирования 20.11.2021 ; принята к публикации 25.1 1.2021.
The article was submitted 29.10.2021; approved after reviewing 20.11.2021; accepted for publication 25.11.2021.
№ 4/2021
