CC BY
32
48
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
УДК 81 ’373(045)
Т.Р. Копылова
К ВОПРОСУ О ВЛИЯНИИ ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЫ МИРА НА СОДЕРЖАНИЕ НАУЧНОГО ЗНАНИЯ (НА ПРИМЕРЕ ПОНЯТИЙ ВОЗДЕЙСТВИЕ / INFLUENCIA, ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ / INTERACCIÓN, КОММУНИКАТИВНОЕ ПРОСТРАНСТВО /ESPACIO COMUNICATIVO)1
Рассматривается, как картина мира национального языка может влиять на терминообозначение и содержание того или иного научного понятия.
Ключевые слова: национальная языковая картина мира, научная картина мира, научное понятие, коммуникация.
Проблема научной картины мира неоднократно волновала исследователей. Еще Э. Кассирер полагал, что на определенной стадии развития мышления научное познание обособляется от языкового и приобретает черты автономного культурного феномена, равноположенного языку (см. [14]). Й.Л. Вайсгербер возражал против такой трактовки, утверждая, что научное познание вовсе не обходится без эмоционального участия; телеологичность присуща как языковым понятиям, так и научным, они просто «отличаются степенью осознанности». Средства подъязыка науки черпаются из мыслительных средств данного языка, что и вовсе превращает идею «освобождения от оков языка науки» в фантасмагорию [2].
В XX в. появился тезис об универсальности и объективности научной картины мира как основной, при этом научная картина мира понималась как картина мира физическая, формирование которой проходит в два этапа: первый этап - чувственное, субъективное, многообразное восприятие мира; второй этап - замена «пестрого субъективного многообразия» объективным законом, порядком, универсальным знанием о мире [11. С. 106]. И по В.И. Вернадскому, и по А. Эйнштейну, научная картина мира формируется посредством соединения в процессе развития науки отдельных частных явлений в целое, которое дает единую картину Вселенной и образует универсальное научное знание [17; 3].
В науке о языке также долгое время считалось, что научные знания, образующие научную картину мира, универсальны (едины) для всех языковых сообществ, так как они объективны, свободны от «языкового» субъективизма, не зависят от специфики языка того или иного народа, его менталитета, традиций, нравственных приоритетов, национальной культуры в целом. Однако следует отметить, что лингвистов в основном интересует языковая (наивная) картина мира, которая противопоставляется научной: языковая картина мира национально (культурно) обусловлена, а научная картина мира универсальна и объективна. Как самостоятельный предмет лингвистических исследований научная картина мира изучена мало, но те немногие исследования, которые существуют на сегодняшний день, позволяют говорить о том, что граница между научной картиной мира и языковой, скорее всего, менее отчетлива, чем это принято считать [18. С. 10]. По мнению Ю.Д. Апресяна, интуитивное представление о вещах не всегда расходится с научным, «историческая практика человечества неизбежно приводит ко все более широкому вторжению научных знаний в сферу бытовых представлений, отпечатываемых в фактах языка, или к расширению сферы этих бытовых представлений за счет научных понятий» [1. С. 299]. В исследовании О.А. Корнилова «Языковые картины мира как производные национальных менталитетов» не просто устанавливается связь научной картины мира и картины мира национального языка, но и утверждается, что «НКМ в языковой оболочке любого национального языка так же, как и языковая картина мира, дает пищу для размышления о национальном образе мышления, отражает менталитет нации» [7. С. 14]. С этой точки зрения интересно рассмотреть, изменяется ли, адаптируется ли содержание научного знания, вербализуясь в научном концепте средствами национального языка, и под влиянием каких факторов происходят эти процессы.
Коммуникация находится в центре лингвистической науки на протяжении всего последнего столетия. Исследователи обращают внимание как на природу человеческой коммуникации, механизмы ее протекания, так и на изучение самого человека говорящего. Все это, несомненно, является универсаль-
1 Данная проблема исследуется в рамках проекта HUM 1937 «Сопоставительное изучение количественной и качественной оценки в рамках картин мира русского и испанского языков», который проводится при финансовой поддержке автономной области Андалусии (Испания).
ным научным знанием и составляет единый инвариант научной картины мира. Данный инвариант получает в каждом национальном языке национальную форму выражения посредством формирования национальной терминологии на родном языке ученых-носителей той или иной лингвокультуры.
В модели коммуникации особое место занимает влияние говорящего на слушающего, обозначенное в лингвистическом дискурсе терминами influence (англ.), influsso (ит.), influence (фр.), influencia (ит.), воздействие (рус.) и т.д.
В основе терминообозначения данного процесса в испанской лингвистике лежит лексема influencia, которая обозначает «poder de una persona o cosa para determinar o alterar de pensar o de actuar de alguien»2 [19].
Influencia употребляется в контексте: influir para el resultado3, dejarse influir por uno4, tener una influencia sobre alguien5; recurrir una influencia para coseguir (un concierto)6, caer bajo la influenci, dejarse influir 7.
Influencia имеет синонимы ascendiente (старший родственник, влияние, моральное превосходство); influir (влиять) - ejercer (tener) ascendiente sobre uno (оказывать влияние на кого-либо).
Интересно, что целью influencia является результат, согласие, гармония. Influencia с силой, давлением имеет в испанской языковой картине мира особую номинацию - emplear la fuerza, forzar, также обозначающие воздействовать, брать силой, заставлять, вынуждать, принуждать, взламывать, насиловать.
Опрос носителей испанской лингвокультуры показал, что influencia соотносится у них с достижением результата, уважением, признанием прав и интересов другого, результатом, согласием, толерантност ью.
Influencia может быть позитивной и негативной по отношению к тому, на кого она направлена:
influencia buena, mala.
Носители испанской научной мысли описывают акт коммуникации с помощью таких выражений, как «влияя, говорящий желает, чтобы его сообщение поняли и интерпретировали правильно», «говорящий и слушающий выступают как партнеры», «отправитель пытается влиять на получателя», «говорящий, как бы ни хотел добиться своей цели, уважает слушающего», «прагматика испанскими учеными трактуется как наука, думающая о собеседнике», «равенство позиций говорящего и слушающего объясняется тем, что слушающий стремится стать говорящим, поэтому говорящий только пытается влиять».
На русский язык influencia переводится как «влияние» и «воздействие». Но в основе терминообо-значения процесса влияния говорящего на слушающего в момент коммуникации лежит лексема воздействие. Само слово «воздействие» лакунарно для испанской языковой картины мира: его значение передается либо influencia, либо emplear la fuerza, либо forzar. Лексема воздействие толкуется через воздействовать, то есть «оказав влияние, добиться необходимого результата» [9. С. 92]. Влияние рассматривается как синоним воздействия, но в дефиниции данной лексемы отсутствуют семы добиться, результат: «действие, оказываемое кем-чем-н. на кого-что-н.» [9. С. 86].
Влияние может быть благотворным, чужим, хорошим, плохим, негативным, сильным; влияние можно испытать, оказывать, поддаться влиянию, попасть под влияние, пользоваться влиянием. Воздействие может быть физическим, негативным...; воздействие благотворное в русском языковом сознании невозможно.
Опрос носителей русской лингвокультуры показал, что влиять звучит более мягко для респондентов, чем воздействовать; влияние предполагает косвенное, непрямое действие, направленное на кого-либо. Воздействие же всегда связано с получением конкретного результата. Воздействовать объясняется через заставлять, добиваться, изменять, давить, вступать в непосредственный контакт. Для респондентов влияние может быть хорошим, плохим, благотворным, дурным... Воздействие, как правило, имеет негативную коннотацию.
Описывая акт коммуникации, носители российской научной мысли всегда употребляют слово «воздействовать»: «адресант воздействует на адресата», «говорящий воздействует в процессе
2 «Влияние человека или вещи в целях принуждения или изменения в образе мысли или действиях кого-то».
3 Влиять в целях получения результата.
4 Испытывать чье-либо влияние.
5 Иметь влияние на кого-то.
6 Прибегать к влиянию в целях достижения чего-либо, согласия или гармонии.
7 Поддаться влиянию, попасть под влияние.
50
Т.Р. Копылова
коммуникации на слушающего с целью ...», «воздействуя, говорящий хочет добиться результата». Вспомним и название одной из научных дисциплин об эффективной коммуникации - «Речевое воздействие».
Почему учеными-носителями русской лингвокультуры при описании акта коммуникации, отношений говорящего и слушающего была выбрана не лексема влияние, а лексема воздействие? По-видимому, потому, что действие адресанта на адресата в русскоговорящем пространстве оптимально отражает именно единица воздействие.
Проблеме воздействия посвящено много работ [4. С. 30-32]. Само понятие речевого воздействия трактуется достаточно широко, изучается с двух позиций: процесс воздействия как процесс взаимодействия с адресатом и воздействие как однонаправленный процесс, то есть партнер по речевому взаимодействию является объектом, воспринимающим воздействие со стороны говорящего [6]. Коммуникативное воздействие рассматривается как «спланированное воздействие на знания (когнитивный уровень), отношения (аффективный уровень) и намерения (конативный уровень) адресата в нужном для адресанта направлении» [10]. В отечественной лингвистике говорят и о способах воздей -ствия: воздействие на сознание путем выстраивания рациональной аргументации (убеждение), или воздействие на сознание через эмоциональную сферу, или воздействие на подсознание, воздействие с помощью вербальных или невербальных средств. Эффективность речевого воздействия возрастает, когда методы логически обоснованного убеждения сочетаются со способами эмоционального воздействия на адресата. В.З. Демьянков видит за речевым воздействием определенный тип внушения. Речевое внушение противопоставляется насильственному внедрению в сознание чего-либо чуждого, тем не менее предполагает предварительную обработку этого сознания [5].
В работах российских лингвистов в качестве одного из главных факторов успешного воздействия рассматривается авторитетность говорящего для адресата. «Этот авторитет говорящего складывается из уверенности внушающего в успехе своего воздействия и готовности внушаемого поддаться воздействию» [12. С. 155]. В случае же, когда адресант считает себя безусловным авторитетом для адресата, речь идет о речевой агрессии. Явлением одного порядка с речевой агрессией является речевая манипуляция, то есть «воздействие на человека с целью побудить его сообщить информацию, совершить поступок, изменить свое поведение и т.д. бессознательно или вопреки его собственному мнению, намерению» [15. С. 153].
Таким образом, в коммуникации на русском языке действие говорящего может быть охарактеризовано как убеждение, эмоциональное воздействие, внушение, манипуляция, агрессия, что действительно более полно соответствует единице воздействие, нежели влияние.
Воздействие напрямую связано с понятием взаимодействие, имеющим соответствие в испанском лингвистическом дискурсе - interacción.
Взаимодействие и interacción для носителей русского и испанского языков имеют разные смысловые оттенки. Часть сложного слова взаимо- имеет значение «общее для обеих сторон, обоюдное» [9. С. 78]. В испанском языке элемент, эквивалентный взаимо-, отсутствует. Респонденты предлагают переводить слова типа взаимопомощь, взаимоотношения как ayuda (помощь), relaciones (отношения), либо с помощью контекста, либо с приставкой inter-. Inter- имеет точное соответствие в русском языке - меж, между, понимаемое носителями русского языка как положение предмета, лица посередине, среди кого-нибудь, чего-нибудь. Подчеркнем отличие в значениях между и взаимо- для носителей русской лингвокультуры (см. схему 1).
В понимании респондентов - специалистов в области русского языка, взаимодействуя, коммуниканты создают пространство, общее для обеих сторон (см. схему 2).
Совершенно по-иному представляют interacción испанские респонденты. Во-первых, interacción для испанских респондентов может иметь отрицательную коннотацию. Например, тогда, когда они употребляют данное слово в значении «столкновение»: intern^ón de intereses8. Во-вторых, в понятие interacción входят две составляющие: действие и между. Интересно объяснение данного понятия испанцами через другое - interacción de fuerzaz9. Interacción de fuerzaz употребляют, когда говорят о нескольких силах, действующих на один объект. В результате силы аннулируются и создается совершенно новая сила с новыми характеристиками.
8 Столкновение интересов.
9 Взаимодействие (столкновение) сил.
Отличие между и взаимо- в русском языке
Схема 1
между
♦
f*
/«
к
\»
*
Схема 2
Коммуникативное пространство в понимании российских исследователей
Подобным образом респонденты - специалисты в области испанского языка, носители испанской лингвокультуры видят механизм коммуникации. Во время interacción каждый коммуникант имеет некий прагматический интерес, который направлен на другого коммуниканта. «Каждый получатель стремится стать отправителем». В результате столкновения этих интересов образуется новое пространство с новыми характеристиками, не затрагивающее пространство получателя и отправителя (см. схему 3).
В испанской лингвистике понятию коммуникативное пространство соответствуют три понятия: espacio comunicativo, campo de influencia, campo de experiencia10 [20-22].
10 Поле опытности.
52 Т.Р. Копылова
2010. Вып. 2 ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
Схема 3
Коммуникативное пространство в понимании испанских исследователей
Среди этих понятий наиболее часто употребляется espacio comunicativo, которое понимается как пространство, где проходит коммуникация, и, скорее всего, соответствует коммуникативному пространству в понимании И.П. Сусова, который определяет коммуникативно-прагматическое пространство как речевую ситуацию, включающую роли говорящего и слушающего, характеристики времени и места, правила согласования целей коммуникантов в рамках кооперативного принципа, правила передачи роли говорящего от одного коммуниканта к другому [16]. Мы можем провести параллель и между campo de experiencia и коммуникативным пространством как определенным уровнем компетенции11.
С точки зрения российских исследователей, в момент коммуникации пространства говорящего и слушающего (адресанта и адресата) пересекаются, создавая общее. В этом залог успешной, эффективной коммуникации.
Испанская лингвистика говорит о campo de influencia, новом пространстве, которое выстраивается участниками коммуникации в момент коммуникативного контакта. Особенностью campo de influencia являются новые характеристики, не присущие ни пространству говорящего, ни пространству слушающего. Данное новое пространство образуется только на время контакта.
Понимание того, что гармоничное коммуникативное пространство является залогом успешности коммуникации, находит свое место и в трудах отечественных лингвистов, и испанских коллег. Однако отметим одно существенное отличие: гармоничное пространство в понимании российских ученых находится на пересечении пространств адресанта и адресата, а в понимании испанистов -должно выстраиваться как новое пространство и только на момент коммуникативного контакта в целях достижения прагматического интереса как говорящего, так и слушающего. Данное новое пространство является компромиссом между интересом говорящего и слушающего. По их мнению, компромисс и является залогом эффективной коммуникации: коммуникация есть компромисс.
Если в понимании российских исследователей пространство контролирует говорящий, то, по мнению испанских лингвистов, ответственность за коммуникацию ложится как на emisor, так и на receptor. Comunicación возможна лишь при субъектно-субъектном типе отношений в момент contacto comunicativo.
Итак, воздействие, взаимодействие, коммуникативное пространство являются универсальными научными категориями, отражающими механизм коммуникации. Но вследствие того, что в центре коммуникации находится человек - человек говорящий, со своей культурой, системой ценностей, со своим языком, научные понятия, получая форму выражения средствами того или иного национального языка, наполняются новым содержанием, присущим данному этнолингвокультурному сообществу.
11 Experiencia определяется RAE как «hecho de haber sentido, conocido o presentaciado alguien algo», «TOnoamente de la vida adquirido por las circunstancias o situaciones vividas» («способность судить, знать и иметь представление о ком-то, чем-то», «приобретенное знание об условиях и жизненных ситуациях»).
URL: http: //buscon.rae.es.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Апресян Ю.Д. Избранные труды. Т. 1: Лексическая семантика: Синонимические средства языка. М.: Шк. «Яз. рус. культуры»; Изд.фирма «Вост. лит.» РАН, 1995. 472 с.
2. Вайсгербер Й.Л. Родной язык и формирование духа. М.: Едиториал УРСС, 2004. 232 с.
3. Вернадский В.И. Живое вещество. М.: Наука, 1978. 351 с.
4. Воронцова Т.А. Речевая агрессия: вторжение в коммуникативное пространство. Ижевск: Изд. дом «Удмуртский университет», 2006. 252 с.
5. Демьянков В.З. Интерпретация, понимание и лингвистические аспекты их моделирования на ЭВМ. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1989. 172 с.
6. Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. М.: Едиториал УРСС, 2003. 284 с.
7. Корнилов О. А. Языковые картины мира как производные национальных менталитетов. М.: ЧеРо, 2003. 349 с.
8. Краткая философская энциклопедия. М.: Прогресс, 1994. 576 с.
9. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М.: Азбуковник, 1999. 944 с.
10. Пирогова Ю.К. Имплицитная информация как средство коммуникативного воздействия и манипулирования (на материале рекламных и PR-сообщений // Проблемы прикладной лингвистики. М.: Изд-во Моск. унта, 2002. С. 209-227.
11. Планк М. Смысл и границы точной науки // Вопр. философии. 1958. № 5. С. 104-106.
12. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М.: Наука, 1979.
13. Почепцов Г.Г. Теория коммуникации. М.: Рефлбук; К.: Ваклер, 2001. 659 с.
14. Радченко О.А. Язык как миросозидание: Лингвофилософская концепция неогумбольдтианства. М.: Едито-риал УРСС, 2005. 312 с.
15. Стернин И.А. Речевое воздействие как интегральная наука // Проблемы коммуникации и номинации в концепции общегуманитарного знания: сб. науч. тр. в честь проф. Л.А. Шкатовой. Челябинск: Изд-во Челяб. ун-та, 1999. С. 148-154.
16. Сусов И.П. Г оворящая личность в лингвосоциальном и лингвопрагматическом пространствах // Социальная
стратификация языка: материалы межвуз. конф. / Пятигор. гос. пед. ин-т иностр. яз. Пятигорск: Изд-во
ПГПИИЯ, 1989. С. 57-59.
17. Эйнштейн А. Влияние Максвелла на развитие представлений о физической реальности // Собр. науч. тр. М., 1967. С. 136-139.
18. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира: модели пространства, времени и восприятия. М.: Гнозис, 1994. 343 с.
19. Diccionario de Real Academia. URL: http: // www.rae.es.
20. Escandell Vidal M. V. Los fenómenos de interferencia pragmática // Didáctica del español como lengua extranjera. Madrid: Expolingua, 1996. P. 95-109.
21. Fernández Cinto J. Actos de habla de la lengua española: repertorio. Madrid: Edelsa, 2006. 191 p.
22. Marco común europeo de referencia para las lenguas: aprendizaje, enseñanza, evaluación.
URL: http://cvc.cervantes.es/obref/marco.
Поступила в редакцию 25.03.10
T.R. Kopylova, candidate of philology, associate professor
On the issue of linguistic view of the world on the contents of scientific knowledge (on the example
of воздействие/influencia, взаимодействие/ interacción, коммуникативное пространство/ espacio comunicativo)
The article presents an investigation how linguistic view typical of a national language may influence terms used for representing particular scientific concepts.
Keywords: view of the world of the national language, scientific view of the world, scientific concept, communication
Копылова Татьяна Рудольфовна, кандидат филологических наук, доцент ГОУВПО «Удмуртский государственный университет»
426034, Россия, Ижевск, ул. Университетская, 1 (корп. 2)
E-mail: k [email protected]
