CC BY
64
Вестник Института экономики Российской академии наук
4/2021
ЭКОНОМИКА И УПРАВЛЕНИЕ
А.В. ВИЛЕНСКИЙ
доктор экономических наук, профессор, заведующий сектором ФГБУН Институт экономики РАН
К ВОПРОСУ О ВЛИЯНИИ МАЛОГО И СРЕДНЕГО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА НА РАЗВИТИЕ РОССИЙСКИХ РЕГИОНОВ: РЕАЛИИ И ВОЗМОЖНОСТИ
В статье в качестве причин слабого влияния МСП на развитие регионов выделены: низкая результативность высокозатратной государственной политики поддержки МСП; незаинтересованность крупных предприятий-монополистов в сотрудничестве с МСП; доминирование позиций чиновников-стейкхолдеров при выборе мер и направлений поддержки МСП, а также слабая заинтересованность региональных властей в содействии развитию МСП на своей территории в рамках существующей на сегодняшний день в России системе бюджетного федерализма. Предлагается всю систему государственной поддержки МСП связать с трансакционной ценностью института МСП каждого из российских регионов и страны в целом. Ключевые слова: регионы, малое и среднее предпринимательство, занятость, бюджетный федерализм, государственная экономическая политика, поддержка МСП.
1БЬ: С44, L26, R11, R58.
Э01:10.52180/2073-6487_2021_4_24_38.
Выдающийся советский экономист В.Н. Богачев неоднократно публично высказывал мысль о том, что многолетнее, тем более многодесятилетнее повторение исследователем одной и той же рекомендации для властей, которую власть упорно игнорирует, - есть пошлость. Исследователь обязан разобраться, почему его рекомендация игнорируется.
Около тридцати лет назад был разработан целый комплекс рекомендаций по стимулированию развития малого и среднего предпринимательства (МСП) в нашей стране и в ее регионах. Комплекс включал в себя такие направления, как необходимость институцио-
нальных преобразований с целью создания благоприятной предпринимательской среды, формирование и постоянное совершенствование системы государственной и общественной поддержки МСП, а также выделение крупных бюджетных средств на эти цели. Каждое из направлений было детализировано до мелочей, иллюстрировано позитивным опытом из практики зарубежных стран и, в меньшей степени, из отечественной практики.
В теоретическом плане эти рекомендации продуцировались и продуцируются примерно в одинаковой форме представителями как ортодоксии (мейнстрима) в лице российских неолиберальных экономистов (см., например, [1]), так и гетеродоксии в лице новых институционалистов, приверженцев в первую очередь Д. Норта и О. Уильямсона [2; 3]. Рекомендации в полной мере относились и к обеспечению позитивного влияния МСП на социально-экономическое развитие российских регионов. В значительной мере эти рекомендации получили в нашей стране практическое воплощение.
Но, во-первых, МСП в российских регионах и в стране в целом по своим параметрам (доля занятых, вклад в ВРП и ВВП и т. п.) длительно и устойчиво отстает от МСП большинства зарубежных стран. За рубежом доля занятых в МСП колеблется в интервале 45-75%. В России, в целом по стране, на долю работников предприятий малого и среднего бизнеса приходится 15,1% от общей численности рабочей силы. При этом доля занятых в малом и среднем бизнесе существенно отличается от региона к региону - ее значение изменяется от 24% до 1,7% [4]. Что касается доли МСП в ВВП, то в России она колеблется около 20% [5], в то время как в экономиках ведущих зарубежных стран она составляет около 58% [6]. Во-вторых, численность занятых в российском МСП сокращается уже более 10 лет. Можно предположить, что давно разработанные и регулярно повторяемые рекомендации для российского МСП в России явно не всеми учитываются, к тому же они банальны и основаны на упрощенческих методологических подходах. Новые методологические подходы к решению региональных проблем МСП еще только предстоит создать, причем, на наш взгляд, в рамках постинституционализма.
Потенциальные возможности воздействия института МСП на региональное развитие
Роль малого и среднего бизнеса как института (с одной стороны, как совокупности норм и правил и, с другой - как совокупности стейкхол-деров) и его влияние на региональное развитие следует рассматривать комплексно, в том числе в нескольких аспектах. Первый и наиболее важный из них - это обеспечение занятости и самозанятости на тер-
ритории региона1: МСП создает рабочие места и одновременно обеспечивает дополнительную потребность в рабочей силе. Численность занятых в сфере малого и среднего предпринимательства, включая индивидуальных предпринимателей и самозанятых, является одним из показателей оценки эффективности деятельности высших должностных лиц и органов исполнительной власти субъектов РФ. Уже поэтому следует признать очевидным участие МСП в региональном развитии, на что и указывают специалисты, например, О.Г. Поздеева, О.Ю. Иванова [7].
Вторым направлением влияния малого и среднего бизнеса на региональное развитие можно считать его способность в удовлетворении локального спроса и потребностей в специализированных видах товаров и услуг. МСП занимает собой часть локальных рынков, малоинтересных крупному бизнесу. Ему проще, чем кому-либо еще, учитывать мелкие детали платежеспособного спроса. Именно это и делает МСП незаменимым составным элементом совокупности субъектов хозяйствования, работающих на какой-то определенной части территории страны (об этом подробно написано, например, в [8]).
Третье направление воздействия МСП на социальное и экономическое развитие регионов осуществляется через поступления налогов от МСП в субфедеральный бюджет, которые обеспечивают рост доходных составных частей бюджетов как напрямую, так и косвенным путем, в частности, через налоги, взимаемые с заработной платы [9].
В качестве четвертого направления влияния субъектов МСП на региональное развитие выступает тот факт, что они часто принимают к себе на работу представителей так называемых незащищенных слоев населения. Речь идет, в частности, о выпускниках школ и других образовательных учреждений (т. е. о молодежи), а также о пенсионерах, женщинах, мигрантах. МСП играет для них роль своего рода «подушки безопасности».
Пятое направление связано с инновационной деятельностью на малых и средних предприятиях. Особо важное место они заняли на «посевной стадии» инноваций, нередко реализуемой в кооперации с крупными предприятиями, а также с такими региональными институтами развития, как региональные научно-технические фонды, ассоциации бизнес ангелов и т. п.
1 В России региональный разброс данных о безработице очень велик - от 1,5% (Москва, Санкт-Петербург) до 26,3% (Ингушетия). (См.: Рейтинг регионов РФ по уровню безработицы - 2020. riarating.ru/infografika/20200317/630157723.html). Но при этом нужно учитывать региональную «теневую» составляющую занятости. Так, в республиках Северного Кавказа она намного выше, чем в центральных регионах страны.
В ходе обследований целого ряда стран был выявлен парадокс, заключающийся в том, что инновации в сфере МСП активнее развиваются в регионах с неблагоприятной экономической средой. Тяжелые условия заставляют некрупных хозяйствующих субъектов искать прогрессивные нововведения, как технологические, так и организационные, что положительно влияет на инновационную деятельность (см. работу Д.А. Рубана [10]).
Институт МСП косвенно влияет и на эффективность реализации ресурсного потенциала ограниченной территории - через взятие на себя субъектами малого и среднего бизнеса предпринимательских рисков при использовании технологических, пространственных, трудовых, информационно-технологических, финансовых и прочих ресурсов региона [11].
Влияние МСП проявляется в дополнительном вкладе этого института в ВРП, в решение многих социальных проблем, стоящих перед каждым регионом. Таким образом, можно утверждать, что потенциально существует множество направлений позитивного воздействия МСП на пространственное социально-экономическое развитие. Но в каждой стране, в каждом регионе степень и характер этого воздействия (позитивного или негативного) проявляют себя в разной мере.
За рубежом и в нашей стране выполнен целый ряд исследований, призванных определить степень воздействия сферы МСП на социально-экономическое развитие страны и ее отдельных регионов, охватывающих различные временные периоды. Особо отметим, что задача определения такого воздействия является заведомо трудновыполнимой, так как традиционно наиболее сложно реализуемой, практически нерешаемой проблемой оказывается выделение именно предпринимательства из большой совокупности факторов, так или иначе влияющих на пространственное развитие. Получаемые оценки воздействия оказываются слишком условными. С этим столкнулся еще в конце 1990-х годов российский исследователь малого бизнеса В.Ю. Фадеев, на что он указывает в своей работе 2000 г. [12].
В Институте экономики РАН в 2019 г. также были проведены исследования по оценке связи между показателями развития МСП и развитием регионов [13]. В результатах корреляционного анализа была выявлена низкая, а в большинстве случаев даже отрицательная связь между развитием МСП и ростом ВРП, а также динамикой занятости в основных российских регионах. Само же МСП нашей страны по показателям занятости в ней уже более десяти лет сужается, с небольшими перерывами.
По данным Росстата, с 2008 г. - первого года глобального финансового кризиса - по 2016 г. средняя численность работников субъектов малого, включая микро, предпринимательства - юридических лиц (базовая, доминирующая по занятости группа МСП) России
сократилась на 3,3%, в Центральном федеральном округе - на 12,2%, в Северо-Западном федеральном округе - на 1,1%, в Южном федеральном округе - на 25,1%, в Приволжском федеральном округе - на 5,2%. Некоторый прирост при этом был отмечен в Приволжском, Уральском, Сибирском и Дальневосточном федеральном округах2. В 2017 г. наблюдался небольшой прирост среднего числа работников малых предприятий - юридических лиц. Но, по предоставляемой с 2017 г. годовой налоговой статистике, общее снижение занятости в малом бизнесе продолжилось вплоть до 2021 г. (см. табл. 1).
Таблица 1
Динамика средней численности работников субъектов малого (в т. ч. микро) предпринимательства юридических лиц с 2017 по 2020 г.
Годы 2017 г. 2018 г. 2019 г. 2020 г.
РОССИЯ 11 770 184 11 313 248 11 197 555 11 121 716
Отношение к 2017 г., % 100 96,12 95,13 94,49
Центральный федеральный округ 3 937 461 3 924 231 3 790 848 3 814 748
Отношение к 2017 г., % 100 99,66 96,28 96,88
Северо-Западный федеральный округ 1 555 287 1 539 619 1 446 952 1 457 381
Отношение к 2017 г., % 100 98,99 93,03 93,70
Южный федеральный округ 998 044 986 058 942 569 930 970
Отношение к 2017 г., % 100 98,80 94,44 93,28
Северо-Кавказский федеральный округ 232 515 230 320 226 225 232 356
Отношение к 2017 г., % 100 99,06 97,29 99,9
Приволжский федеральный округ 2 250 351 2 221 011 2 127 109 2 090 610
Отношение к 2017 г., % 100 98,70 94,52 92,9
Уральский федеральный округ 989 226 972 367 934 317 918 997
Отношение к 2017 г., % 100 98,30 94,45 92,91
Сибирский федеральный округ 1 344 987 1 250 182 1 188 721 1 164 572
Отношение к 2017 г., % 100 92,95 88,38 86,68
Дальневосточный федеральный округ 462 313 539 499 513 814 512 082
Отношение к 2017 г., % 100 116,70 111,14 110,76
Источник: Рассчитано автором по: него предпринимательства. rmsp.n1
данные Единого реестра субъектов малого и сред-alog.ru/statistics.html.
2 Рассчитано по: данные Росстата. www.gks.ru. 28 '
Сокращение средней численности работников в малом предпринимательстве с 2017 по 2020 г. составило 5,51% и охватило почти все федеральные округа (за исключением Дальневосточного) и подавляющее большинство субъектов Федерации. Обращает на себя внимание тот факт, что в 2020 г., благодаря чрезвычайным государственным мерам антикризисной поддержки МСП, продолжающееся сокращение немного замедлилось, особенно по сравнению с 2019 г.
Рассмотрим причины этого явления с позиций стандартной модели институционализма с элементами постинституционализма. Под стандартной моделью институциональной экономики понимается устоявшаяся в научной среде система общепринятых представлений об институтах, институциональных системах и об их эволюции [14, с. 108]. Критическая школа институционализма во главе с ее основателем Ф. Кливером [15], являющаяся ведущим адептом постин-ституционализма, активно использует значимость акторов-стейкхол-деров в экономических процессах, нацелена на изучение институциональной сложности и многообразия, на использование институционального брикалажа, то есть стохастическое рекомбинирование местными сообществами существующих и вновь создаваемых локальных институтов для адаптации к меняющимся жизненным ситуациям, отказывается от понятия оптимального института, его рационального выбора [14, с. 113]. При этом понятие трансакционных издержек (по сути, механицизм) заменяется понятием трансакционной ценности, отражающим институциональную сложность.
Основные причины слабого влияния малого и среднего
предпринимательства на развитие регионов России
Отраслевая структура экономики
С позиций стандартной модели институционализма, как и в ортодоксии, поиск причин слабого влияния малого и среднего предпринимательства на развитие российских регионов следует начать с объективных факторов. Прежде всего - это доминирование в российской экономике добывающего сектора, с его рентным доходом в условиях большой теневой экономики, с высокой коррупцией, асимметричностью исходной информации о положении дел в МСП.
В российской экономике традиционно доминируют крупные предприятия. В передовых экономически развитых странах очень существенным фактором развития сектора МСП служит кооперация (технологическая, финансовая) между малым, средним и крупным бизнесом, особенно в сфере обрабатывающей промышленности. Эта кооперация служит и стимулом для роста производительности труда, и для продвижения инноваций. Но последствия гайдаровских реформ,
обусловивших разгром российской обрабатывающей промышленности, ощущаются до сих пор. Крупные предприятия обрабатывающей промышленности все еще в немалой своей части не готовы к серьезной кооперации с МСП, а крупные предприятия добывающей промышленности часто вообще не заинтересованы в сотрудничестве и кооперации с субъектами МСП - они им не нужны.
Как следствие, в российском малом и среднем бизнесе, особенно в малом, доминируют торговля и несложные услуги. По последним данным Росстата (на 2018 г.), в объеме оборота МСП - юридических лиц доля оптовой и розничной торговли, ремонта автотранспортных средств и мотоциклов составляла 57,2%, являясь абсолютной доминантой. На обрабатывающее производство приходилось 10,2%, на строительство - 10,8%, по 4% - на транспортировку и хранение и на операции с недвижимостью, 3,3% - на профессиональную, научную и техническую деятельность, 2,45% - на сельскохозяйственную деятельность, 1,2% - на добычу полезных ископаемых, электроснабжение, снабжение газом и паром, кондиционирование воздуха, а 6,9% - на прочее.
В объеме выручки от продажи продукции индивидуальных предпринимателей (без образования юридического лица) в 2018 г. доминировала доля оптовой и розничной торговли, ремонта автотранспортных средств и мотоциклов, составлявшая 67,0%, т. е. еще большая доминанта. Что касается остальных видов деятельности, то у индивидуальных предпринимателей здесь нет заметных статистических отличий от малых предприятий - юридических лиц3.
Вся эта ситуация так или иначе сказывается на положении субъектов МСП, на структуре этого сектора в российских регионах и муниципальных образованиях. Вполне закономерно, что по уровню развития малого и среднего бизнеса из всех российских территорий лидируют Москва и Санкт-Петербург, причем с большим отрывом. Именно в этих городах федерального значения наблюдается высокая концентрация доходов населения, хорошо развиты инфраструктура и логистика, что само по себе является благоприятным фоном для бурного развития торгово-посреднического малого и среднего предпринимательства, а также мелкого предпринимательства, ориентированного на предоставление бытовых и прочих услуг.
Бюджетный федерализм
Для понимания причин слабого влияния малого и среднего бизнеса на региональное развитие крайне существенным моментом, в институциональном смысле исходным, является отсутствие интереса у региональных и муниципальных властей как стейкхолдеров к получению
3 Рассчитано автором по: www.gks.ru.
каких-либо налогов, социальных отчислений от МСП. Это касается в первую очередь властей дотационных субъектов Федерации и муниципалитетов, а их в нашей стране абсолютное большинство - 72 из 85 субъектов Федерации. Успешная лоббистская деятельность по получению субъектами Федерации средств из соответствующих фондов федерального бюджета, а муниципалитетами - из бюджетов субъекта Федерации имеют на порядок большее значение, чем финансовые поступления (налоговые и прочие) от сферы МСП. Во многих западных странах вклад малого и среднего предпринимательства в формирование местных, да и национальных бюджетов является определяющим и обеспечивает до 35-40% всех налоговых поступлений. В России данный показатель значительно ниже - в доходах местных бюджетов составляет 15-20%, а в доходах бюджетов регионов - менее 10% [16]. Поэтому заявления региональных и муниципальных властей о важности для них сферы МСП чаще всего оказываются только декларациями4. Из этого российского правила есть исключения: так, к 2020 г. доля МСП в Москве составила 23,7% в общем объеме налоговых и неналоговых поступлений в бюджет Москвы. При этом за десять лет эта доля увеличилась в два раза [17]. По вкладу МСП в бюджет к Москве близок Санкт-Петербург [18].
Эти два исключения объясняются особым статусом этих городов как субъектов Федерации, в том числе несением государственными структурами этих городов, по сути, муниципальных обязанностей.
Сложившаяся в нашей стране система бюджетного федерализма с ее механизмами перенаправления налоговых поступлений в регионы, преимущественно через федеральный бюджет, всецело подчинена задаче обеспечения территориальной целостности страны, единства ее экономического пространства. Изменение этой системы возможно только вместе с уменьшением актуальности этих целей. В ближайшей перспективе эта актуальность вряд ли уменьшится.
Поддержка малого и среднего предпринимательства
Для стандартной модели институционализма крайне важно выявление «плохих институтов». К их числу можно отнести созданную в России значительную по масштабам систему федеральной и региональной поддержки малого и среднего бизнеса. В нее входит большинство институтов развития, ранее созданных в зарубежных странах. Законодательная, налогово-финансовая, имущественная, информационно-консультационная поддержка оказывается МСП по всем их
4 Не стоит, правда, забывать о социальной значимости для территорий сферы МСП. Занятость, коммунальное хозяйство и участие МСП в их обеспечении в любом случае остаются приоритетами для региональных и муниципальных властей.
составляющим. Однако при этом число малых и средних предприятий в нашей стране сокращается.
Практически все институты и организации инфраструктуры государственной поддержки МСП так или иначе заимствованы, внедрены в нашей стране из позитивной практики западных стран. Но, нередко такие институты работают на порядок хуже, чем аналогичные западные, или не работают вовсе. Можно согласиться с С. Маричевым, констатирующим, что трансплантация (импорт) институтов вполне возможна, но только при наличии соответствующих условий [19]. Так, заимствованная из западной практики финансовая поддержка стартаппов, ставшая важнейшим инструментом всей российской системы поддержки МСП, к началу 2021 г. была признана неэффективной. Минэкономразвития РФ отказалось от прямого распределения средств, грантов, на открытие дела. Открывать бизнес могут те, у кого есть опыт от полученных уроков и компетенции [20]. То есть заимствованный институт оказался, с точки зрения стандартной модели институционализма, «плохим», не соответствующим условиям в российских регионах.
Широко известно, что в нашей стране снятие одних барьеров компенсируется созданием новых. Так, в последние годы была внедрена обязательность использования кассовых аппаратов (Федеральный закон от 22 мая 2003 г. № 54-ФЗ «О применении контрольно-кассовой техники при осуществлении расчетов в Российской Федерации» с последними изменениями), блокировка банковских счетов малых и средних фирм (Федеральный закон «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» от 07.08.2001 № 115-ФЗ, с последними изменениями). Появление новых барьеров непосредственно вызывает дополнительные трудности для развития МСП, ведущие к продолжению свертывания этой сферы как минимум по количеству занятых. С точки зрения стандартной модели институционализма, это тоже «плохой институт».
Негативный эффект просматривается с номинально огромными, многолетними усилиями государства, направленными на устранение иррациональных барьеров, мешающих предпринимательской деятельности.
Отметим, что на отрицательную результативность господдержки МСП неоднократно указывали систематические проверки эффективности поддержки малого и среднего бизнеса, осуществляемые Счетной палатой РФ. Так, по ее данным, в 2014-2017 гг. на развитие МСП в рамках госпрограммы «Экономическое развитие и инновационная экономика» из федерального бюджета было выделено 120,5 млрд руб. При этом проведенный анализ показал, что реализация госпрограммы не оказывает существенного влияния на обеспечение занятости в сфере МСП. Сложившийся порядок распределения и предоставления субсидий
из федерального бюджета не обеспечивал создание равных условий для развития МСП в регионах. Так, в 2014-2016 гг. более 20% средств федерального бюджета, предусмотренных на поддержку МСП, были направлены в 5 из 85 регионов [21].
С точки зрения стандартной модели институционализма, это плохо. Но дело в том, что с позиций постинституционализма, не приемлющего понятия «плохой институт», - это не так. Институт господдержки как-то работает и приносит свои разнообразные плоды, в том числе позитивные. Другое дело - кому эти плоды достаются в наибольшей мере.
Дело в том, что основными лоббистами, добивающимися в нашей стране наращивания объемов и форм поддержки МСП, более всего выступает чиновничество, задействованное в системе этой поддержки, занимающееся перераспределением выделяемых средств. Они, а вовсе не предприниматели, оказываются здесь главными стейкхолдерами-бенефициарами. Это непосредственно формирует важнейшую из причин слабого влияния МСП на социально-экономическое развитие российских регионов [22]. Ставя во главу угла собственные, а не общенациональные интересы, эти стейкхолдеры и порождают низкую результативность функционирования всей российской системы государственной и общественной поддержки МСП.
Что касается общественной поддержки МСП, то в нашей стране она включает в себя помимо таких крупных общественных организаций, как ОПОРА России, Деловая Россия, с их многочисленными региональными и местными филиалами, Торгово-Промышленная Палата с ее региональными отделениями, еще и многочисленные региональные и отраслевые независимые союзы и ассоциации субъектов некрупного предпринимательства. Практически вся региональная и федеральная политика поддержки МСП нашей страны за последние 15 лет реали-зовывалась на фоне тысяч предложений по улучшению предпринимательской среды, мер поддержки МСП, идущих от этих общественных организаций предпринимателей, от самих субъектов малого и среднего бизнеса. Номинально созданы все условия для ликвидации нерациональных и создания новых институтов на основе предложений и организационных усилий низовых сообществ субъектов МСП-стейкхолдеров, то есть для реализации пропагандируемой постинституционализмом практики бриколажа [15]. Но в действительности этого не происходит.
Интересы и возможности задействованных в системе поддержки МСП чиновников-стейкхолдеров оказываются явно сильнее интересов и возможностей самих некрупных предпринимателей, вместе с их общественными союзами и ассоциациями. Заметим, что в своей деятельности чиновники-стейкхолдеры более всего склонны к внедрению в нашей стране зарубежных институтов, даже не соответствующих российским реалиям. Эта практика копирования заведомо снимает с них ответственность за результаты («хотели как лучше», исходя из
мирового опыта), и, более того, снимает с них возможные обвинения в отстаивании чьих-либо частных интересов. Уже поэтому импорт зарубежных институтов оказывается для них более приемлемым, чем учет многочисленных предложений от отечественных предпринимателей, учет региональной и местной специфики.
При этом чиновниками-стейкхолдерами трансакционная ценность МСП для российских регионов, с ее многочисленными элементами, учитывается явно недостаточно. В последнее время значимость малого и среднего бизнеса как объекта государственной поддержки сводится к таким несомненным, но выраженно неполным функциональным моментам, как сохранение и создание новых рабочих мест, к обеспечению населения доступными товарами и услугами. Трансакционная ценность МСП включает в себя эти моменты, но она значительно объемнее. В ее функциональной части присутствуют: общее увеличение доходов широких слоев населения; рационализация отраслевой структуры экономики; противодействие монополизму; обеспечение конкурентоспособности национальной экономики через оптимизацию взаимоотношений малых, средних и крупных предприятий; демократизация собственности; масштабная роль в формировании среднего класса, в становлении гражданского общества, инновационность. На уровне регионов и на муниципальном уровне влияние МСП на развитие ЖКХ, транспортной и прочей инфраструктуры, на обеспечение населения товарами и услугами в рамках «шаговой доступности» очевидно. В России реальное воздействие сферы МСП на региональное развитие более всего сводится к обеспечению роста доходов населения, к борьбе с бедностью, просто к обеспечению социального выживания, т. е. социальная значимость превышает значимость экономических направлений влияния МСП на развитие регионов.
Трансакционная ценность МСП включает в себя культурную, историческую и национальную составляющие, характерные для каждой территории. Все это в совокупности обеспечивает привычный, характерный для региона стиль жизни большей части местного населения, как составную часть социального демпфирования. Большинство из этих элементов сложившейся системой государственной поддержки МПС просто игнорируется как на федеральном, так и на региональном уровнях.
Заключение
В рамках стандартной модели институционализма уже в течение трех десятилетий звучит призыв к еще большему выделению бюджетных средств всех уровней на поддержку российского малого и среднего бизнеса. Наращивание объемов этих средств реально происходит. Так, объем поддержки малого и среднего предпринимательства в рамках Национальной гарантийной системы (НГС) на период до 2025 г. составит 2 трлн руб., в том числе 400 млрд руб. в 2021 г. по линии АО «Кор-
порация МСП». Новая стратегия этой Корпорации предполагает 15%-ный рост консолидированного объема финансовой поддержки МСП [24]. Очевидно, что за требованиями о наращивании объемов средств на поддержку МСП стоит большая группа заинтересованных чиновников-бенефициаров.
Стандартное институциональное предложение по совершенствованию бюджетного федерализма в интересах российского малого и среднего бизнеса (и оно встречается нередко [1]) сводится к максимальной передаче регионам налогов от МСП.
С позиций же постинституционализма, на наш взгляд, и практическая, и научная задача обеспечения роста значимости МСП в региональном развитии состоит, во-первых, во всесторонней, комплексной координации политики поддержки МСП на федеральном и региональном уровнях с общенациональной социально-экономической стратегией страны. До сих пор, несмотря на многочисленные декларации, должной координации не создано. В конечном счете, всю систему поддержки МСП нужно связать с трансакционной ценностью института МСП каждого из российских регионов и страны в целом. Это как раз та самая институциональная сложность, которая преодолевается (хотя бы частично) через цифровизацию и работу с BigData.
Во-вторых, сами меры поддержки в настоящее время должны быть максимально недорогими и, главное, ориентированными на рыночную конъюнктуру, на реакцию рынка и динамику процессов регионального развития на применение тех или иных мер. Необходимо активнее применять постулаты концепции институционального бриколажа [23] по ликвидации нерациональных институтов и созданию новых. Позиция реальных стейкхолдеров - жителей территории и находящихся на ней субъектов МСП, а также рыночные индикаторы, а вовсе не мнения и лоббистские усилия чиновников, с их особыми интересами, должны определять результативность применяемых мер поддержки и направления политики повышения значимости сферы МСП для российских регионов.
В-третьих, необходимо внести изменения в сложившийся в нашей стране бюджетный федерализм с тем, чтобы региональные и местные власти испытывали реальную потребность в ускоренном развитии малого и среднего предпринимательства на своей территории. При этом с позиций постинституционализма правильно было бы говорить только о некотором, во многом экспериментальном опробовании передачи большего, чем в настоящее время, объема налогов от МСП на региональный и местный уровни, причем по отдельным налогам с обязательным мониторингом получаемых результатов.
Последнее относится ко всем новым мерам, направленным на увеличение влияния МСП на социально-экономическое развитие российских регионов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Земцов С.П., А. Ю. Чепуренко А.Ю., Баринова В.А., Красносельских А.Н. Новая предпринимательская политика для России после кризиса 2020 года // Вопросы экономики. 2020. № 10. С. 44-67.
2. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М., 1997.
3. Уильямсон О. Экономические институты капитализма. СПб., 1996.
4. Рейтинг регионов РФ по уровню безработицы - 2020. riarating.ru/ regions/20210412/630198888.html (дата обращения: 07.03.2021).
5. РБК. www.rbc.ru/economics/05/02/2019/5c5948c59a794758389cfdf7 (дата обращения: 14.05.2021).
6. Сектор малого и среднего предпринимательства: Россия и Мир. Институт экономики роста имени П.А. Столыпина. stolypin.institute/wp-content/ uploads/2018/07/issledovanie-ier-msp-27.07.18.pdf (дата обращения: 03.04.2021)
7. Поздеева О.Г., Иванова О.Ю. Региональная экономика. Екатеринбург: УрГЭУ, 2016.
8. Предпринимательство в регионе: состояние, перспективы // С.В. Теребова, О.В. Подолякин, В.С. Усков, С.Ю. Егорихина. Вологда: ИСЭРТ РАН, 2011.
9. Гулин К.А., Ермолов А.П. Стратегические подходы к развитию научно-технического потенциала территории // Проблемы развития территории. 2016. № 1. С. 7-14.
10. Рубан Д.А. Концентрация региональной активности малых предприятий
в условиях инфляции // Вестник УРФУ. Сер. Экономика и управление. 2018. Т. 17. № 1. С. 52-70.
11. Мазилов Е.А., Кремин А.Е. Роль малого бизнеса в социально-экономическом развитии российских регионов: проблемы и тенденции // Проблемы развития территории. 2018. Вып. 2 (94). С. 7-18.
12. Фадеев В. Ю. Малое предпринимательство в Российской Федерации: проблемы и перспективы. М.: Наука, 2000.
13. Виленский А, Домнина И., МаевскаяЛ. Воздействие некрупного предпринимательства на социально-экономическое развитие регионов Российской Федерации. ИЭ РАН, 2019.
14. Фролов Д. П. Постинституционализм: за пределами институционального мейнстрима // Вопросы экономики. 2020. № 5.С. 107-140.
15. Cleaver F. Development Through Bricolage Rethinking Institutions for Natural Resource Management, 2012.
16. Зотиков Н.З. Налогообложение малого бизнеса, его роль в доходах бюджетов // Вестник Евразийской науки. 2018. № 1. esj.today/PDF/30ECVN118.pdf (дата обращения: 27.04.2021).
17. ТАСС. tass.ru/msp/10699361 (дата обращения: 05.06.2021).
18. Коммерсант. https://www.kommersant.ru/doc/4017204 (дата обращения: 16.04.2021).
19. Маричев С. Проблема реализации социально-экономической модернизации России и «эффект колеи» // Общество и экономика. 2020. № 6. С. 5-24.
20. Светлова А. Власти сочли неэффективной раздачу выплат на открытие бизнеса. www.gazeta.ru/business/news/2021/06/02/n_16050992.shtml (дата обращения: 08.04.2021).
21. Счетная палата дала оценку мерам по господдержке малого и среднего предпринимательства. www.ach.gov.ru/press_center/news/34077 (дата обращения: 27.07.2021).
22. Буев В. Государству полезно знать об эффективности поддержки предпринимателей. ИТАР-ТАСС. itar-tass.com/opinions/2156 (дата обращения: 12.02.2020).
23. Johnson C. Bricoleur and Bricolage: From Metaphor to Universal Concept // Edinburg university press. 2012. Vol. 35. Iss.3. www.euppublishing.com/doi/10.3366/ para.2012.0064 (дата обращения: 04.02.2021).
24. Интерфакс. www.interfax.ru/business/770083 (дата обращения: 26.06.2021).
REFERENCES
1. Zemtsov S.P., A. Yu. Chepurenko A.Yu., Barinova V.A., Krasnoselskikh A.N. New Entrepreneurial Policy for Russia after the 2020 Crisis // Economic Issues. 2020. No. 10. P. 44-67 (In Russ.).
2. North D. Institutions, institutional change and the functioning of the economy. M., 1997. (In Russ.).
3. Williamson O. Economic institutions of capitalism. SPb., 1996. (In Russ.)
4. Rating of regions of the Russian Federation by unemployment rate - 2020. riarating.ru/ regions/20210412/630198888.html Accessed: 07.03.2021) (In Russ.).
5. RBC. www.rbc.ru/economics/05/02/2019/5c5948c59a794758389cfdf7 Accessed: 14.05.2021) (In Russ.).
6. Sector of small and medium-sized enterprises: Russia and the World. Institute of the Economics Growth named after P.A. Stolypin. stolypin.institute/wp-content/ uploads/2018/07/issledovanie-ier-msp-27.07.18.pdf Accessed: 03.04.2021) (In Russ.).
7. Pozdeeva O. G, Ivanova O. Yu. Regional economy. Yekaterinburg: USUE, 2016. (In Russ.).
8. Entrepreneurship in the region: state, prospects // S.V. Terebova, O. V. Podolyakin, V.S. Uskov, S.Yu. Egorikhin. Vologda: ISEDT RAN, 2011. (In Russ.).
9. Gulin K.A., Ermolov A.P. Strategic approaches to the development of the scientific and technical potential of the territory // Problems of the development of the territory. 2016. No. 1. P. 7-14. (In Russ.).
10. Ruban D.A. Concentration of regional activity of small enterprises in the context of inflation // URFU Bulletin. Ser. Economics and Management. 2018. Vol. 17. No. 1. Pр. 52-70. (In Russ.).
11. Mazilov E.A., Kremin A.E. The role of small business in the socio-economic development of Russian regions: problems and trends // Problems of territory development. 2018. Issue. 2 (94). S. 7-18. (In Russ.)
12. Fadeev V.Yu. Small business in the Russian Federation: problems and prospects. Moscow: Nauka, 2000. (In Russ.).
13. Vilenskiy A, Domnina I., Mayevskaya L. Impact of medium-sized entrepreneurship on the socio-economic development of the regions of the Russian Federation. IE RAS, 2019. (In Russ.).
14. Frolov D.P. Postinstitutionalism: Beyond the Institutional Mainstream // Problems of Economics. 2020. No. 5. S. 107-140. (In Russ.).
15. Cleaver F. Development Through Bricolage Rethinking Institutions for Natural Resource Management, 2012. (In Russ.).
16. Zotikov N.Z. Taxation of small business, its role in budget revenues // Bulletin of Eurasian Science. 2018. No. 1. esj.today/PDF/30ECVN118.pdf Accessed: 27.04.2021) (In Russ.).
17. TASS. tass.ru/msp/10699361 Accessed: 05.06.2021) (In Russ.).
18. Kommersant. www.kommersant.ru/doc/4017204 Accessed: 16.04.2021) (In Russ.).
19. Marichev S. The problem of social and economic modernization of Russia and the "rut effect" // Society and economy. 2020. No. 6. P. 5-24. (In Russ.).
20. Svetlova A. The authorities considered the distribution of payments for starting
a business ineffective. www.gazeta.ru/business/news/2021/06/02/n_16050992.shtml Accessed: 08.04.2021) (In Russ.).
21. The Accounts Chamber assessed the measures for state support of small and medium-sized businesses. www.ach.gov.ru/press_center/news/34077 Accessed: 27.06.2021) (In Russ.).
22. Buyev y. It is useful for the state to know about the effectiveness of support for entrepreneurs. [Electronic resource]. Available at: ITAR-TASS. itar-tass.com/ opinions/2156 Accessed: 12.02.2020) (In Russ.).
23. Johnson C. Bricoleur and Bricolage: From Metaphor to Universal Concept // Edinburg university press. 2012. Vol. 35. Iss. 3. www.euppublishing.com/doi/10.3366/ para.2012.0064 Accessed: 04.02.2021).
24. Interfax. www.interfax.ru/business/770083 Accessed: 26.06.2021) (In Russ.).
ABOUT THE AUTHOR
Vilenskiy Alexandr Viktorovich - Doctor of Economic Sciences, Professor, Head оf the Subdepartment of Regional Economy and Local Government of the Federal State Budgetary Institution of Science - the Institute of Economics of the Russian Academy of Sciences (the RAS), Moscow, Russia avilenski@mail.ru
ON THE QUESTION OF THE IMPACT OF SMALL AND MEDIUM-SIZED ENTREPRENEURSHIP ON THE DEVELOPMENT OF RUSSIAN REGIONS: REALITIES AND OPPORTUNITIES
The article singles out as the reasons for the weak influence of SMEs on the development of regions: low efficiency of the high-cost state policy of supporting SMEs; lack of interest of large enterprises-monopolists in cooperation with SMEs; the dominance of the positions of officials-stakeholders in the choice of measures and directions of support to the SMEs, as well as the weak interest of regional authorities in promoting the development of SMEs on their territory within the framework of the current system of budget federalism in Russia. It is proposed to link the entire system of state support to SMEs with the transaction value of the institution of SMEs in each of the Russian regions and the country as a whole. Keywords: regions, small and medium-sized entrepreneurship, employment, budgetary federalism, state economic policy, support for SMEs. JEL: С44, L26, R11, R58.
