CC BY
19Образование. Наука. Научные кадры. 2023. № 4. С. 124—128. Education. Science. Scientific personnel. 2023;(4):124—128.
УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ НАУКИ
Научная статья УДК 343.3/7
https://doi.org/10.24412/2073-3305-2023-4-124-128 NIION: 2007-0062-4/23-231
EDN: https://elibrary.ru/AHCKPC MOSURED: 77/27-004-2023-04-431
К вопросу о суррогатном материнстве в Российской Федерации
Светлана Стелиановна Паскарь1, Кирилл Владимирович Шевченко2, Виктор Михайлович Шеншин3
1 Санкт-Петербургский медико-социальный институт, Санкт-Петербург, Россия, [email protected]
2 3 Санкт-Петербургский университет ГПС МЧС России им. Героя Российской Федерации генерала
армии Е.Н. Зиничева, Санкт-Петербург, Россия
Аннотация. В представленном исследовании проанализированы вопросы в области суррогатного материнства. Особое внимание уделено судебному прецеденту, где сочетание суррогатного материнства и донорство биологического материала содержит в себе правовую неопределенность.
Ключевые слова: коммерческое суррогатное материнство, договор суррогатного материнства, торговля людьми, вспомогательные репродуктивные технологии
Для цитирования: Паскарь С.С., Шевченко К.В., Шеншин В.М. К вопросу о суррогатном материнстве в Российской Федерации // Образование. Наука. Научные кадры. 2023. № 4. С. 124—128. https://doi.org/10.24412/ 2073-3305-2023-4-124-128. EDN: https://elibrary.ru/AHCKPC.
CRIMINAL LEGAL SCIENCES
Original article
On the issue of surrogacy in the Russian Federation
Svetlana S. Paskar1, Kirill V. Shevchenko2, Viktor M. Shenshin3
1 St. Petersburg Medical and Social Institute, St. Petersburg, Russia, [email protected]
2 3 St. Petersburg University of the Ministry of Emergency Situations of Russia
named after Hero of the Russian Federation Army General E.N. Zinichev, St. Petersburg, Russia
Abstract. The presented study analyzes issues in the field of surrogacy. Particular attention is paid to the judicial precedent, where the combination of surrogacy and donation of biological material contains legal uncertainty. Keywords: commercial surrogacy, surrogacy contract, human trafficking, assisted reproductive technologies For citation: Paskar S.S., Shevchenko K.V., Shenshin V.M. On the issue of surrogacy in the Russian Federation // Obrazovaniye. Nauka. Nauchnyye kadry = Education. Science. Scientific personnel. 2023;(4):124—128. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2073-3305-2023-4-124-128. EDN: https://elibrary.ru/AHCKPC.
Бесплодие всегда представляло собой не только заболевание, но и острую социальную проблему. Сегодня бесплодие затрагивает вопросы на социальном, этическом, политическом, религиозном и медицинском уровнях.
Проблема бесплодия и становление лечения этого заболевания имеют свою историю задолго
© Паскарь С.С., Шевченко К.В., Шеншин В.М., 2023
до создания вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ). В течение длительного времени бездетные женщины фаталистически смирялись со своей судьбой. Ценность женщины во все времена определялась ее чистотой, а после замужества — способностью воспроизводить потомство [1].
Первые упоминания о бесплодии и суррогатном материнстве обнаружены на 4000-летней гли-
няной табличке, относящейся к ассирийскому периоду, представленной в Археологическом музее Стамбула в Турции. Клинописным текстом указано, что супругам разрешалось обратиться к «суррогатным» матерям, если за два года брака не удастся самостоятельно зачать ребенка. В случае рождения первого ребенка мужского пола «суррогатная» рабыня освобождалась от рабства в качестве награды [2].
Ранее возможно было только «традиционное суррогатное материнство», т.е. генетическими родителями ребенка являлись отец — «заказчик» и сама суррогатная мать. Сегодня «суррогатная мать» — это женщина, которая по финансовым или иным причинам соглашается родить ребенка для другой женщины, которая не способна выносить или зачать. Другими словами, она является «суррогатной матерью», которая вынашивает и рожает ребенка от имени другой женщины, которую впоследствии следует рассматривать как «настоящую» (социальную и юридическую) мать ребенка.
Практика суррогатного материнства уже стала крупным рынком в западных странах и в России, но она также создала бесчисленные этические и правовые вопросы. Как и усыновление, суррогатное материнство отделяет роль воспитывающей матери от того, что закон называет естественной матерью, но гестационное суррогатное материнство разбивает последнюю на роли генетической матери и биологической матери, оставляя двух женщин с биологическими связями с ребенком [3].
Многие вопросы, касающиеся суррогатного материнства, остаются нерешенными, вызывая серьезные разногласия и споры в научном сообществе и общественном мнении. Есть ряд факторов и интересы заинтересованных сторон, которые необходимо каким-то образом согласовать. В первую очередь, важно расставлять приоритеты и защищать права детей, рожденных в результате суррогатного материнства.
Сегодня положение института суррогатного материнства неоднозначно как с морально-этической точки зрения, так и с правовой. Правовое регулирование сферы репродукции в Российской Федерации не в полной мере регламентирует область применения суррогатного материнства и не дает возможности четко определить отношение договора суррогатного материнства к тои или иной отрасли права.
Правовое регулирование суррогатного материнства в России началось в 2011 — 2012 гг., когда были приняты и вступили в силу приказ Министерства здравоохранения РФ от 30 авгус-
та 2012 г. № 107н «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению» (в настоящее время не действует) и Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. № 323-ф3 «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее — Закон № 323-ф3).
В Законе № 323-ф3 дано определение суррогатному материнству. В соответствии с п. 9 ст. 55 указанного Закона: «Суррогатное материнство представляет собой вынашивание и рождение ребенка (в том числе преждевременные роды) по договору, заключаемому между суррогатной матерью (женщиной, вынашивающей плод после переноса донорского эмбриона) и потенциальными родителями, чьи половые клетки использовались для оплодотворения, либо одинокой женщиной, для которых вынашивание и рождение ребенка невозможно по медицинским показаниям».
По мнению М.А. Волковой, в основе правоотношений по суррогатному материнству лежит договор. Однако законодательно не урегулирован вопрос о характере отношении между суррогатной матерью и лицами, которые обратились к ней, хотя их договорная природа очевидна. Нигде не раскрыта юридическая характеристика договора суррогатного материнства, нет определенности в отношении его существенных условии, правового статуса сторон и предъявляемых к ним требовании [4].
В законодательстве Российской Федерации отсутствует понятие договора суррогатного материнства. Недостаточность понятииного аппарата на законодательном уровне порождает массу проблем, возникающих при применении данного договора. В Гражданском кодексе РФ отсутствует такое понятие, а Семейный кодекс РФ лишь поверхностно упоминает о согласии супругов. Основная сложность в установлении правовой природы данного соглашения состоит в его комплексном характере. Отношения, возникающие между будущими родителями и суррогатной матерью, являются как личными неимущественными, так и имущественными и тем самым затрагивают как нормы семейного, так и гражданского права.
Конститутивным юридическим признаком суррогатного материнства является заключение договора до момента зачатия ребенка между суррогатной матерью и родителями. Заключение договора до момента зачатия ребенка позволяет отличить договор о суррогатном материнстве от договора об уступке (продаже) уже зачатого или рожденного ребенка. Последний договор следует признать уголовно наказуемым деянием.
2023 / № 4 Е^оайоп. Бйепое. БаепйЛс регэоппе!
125
Особенностью использования суррогатного материнства в Российской Федерации является законодательный запрет донору ооцитов быть суррогатной матерью в рамках одной лечебной программы (другими словами, генетическая мать не может быть одновременно и суррогатной матерью).
8 декабря 2022 г. нижняя палата российского парламента приняла во втором и третьем чтениях законопроект, запрещающий институт суррогатного материнства для иностранных граждан и лиц без гражданства. Дополнительно, согласно закону, ребенок, рожденный суррогатной матерью в России, автоматически получит российское гражданство. Пары, в которых один из супругов является гражданином России, по-прежнему смогут использовать российских суррогатных матерей, однако только с использованием собственного генетического материала (запрет на донорство).
14 декабря 2022 г. Совет Федерации также одобрил закон о запрете на услуги суррогатных матерей из России. Кроме этого, закон запрещает пользоваться услугами суррогатной матери одиноким мужчинам-гражданам России. 141 сенатор поддержал законопроект, один воздержался. 19 декабря 2022 г. Федеральный закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» был подписан Президентом РФ.
Спикер Госдумы В.В. Володин заявил, что решение о запрете суррогатного материнства иностранным гражданам в России было принято в целях защиты российских детей. Считается, что в качестве основы таких изменений явился судебный прецедент, произошедший в 2020 г., касающийся суррогатного материнства иностранными гражданами.
Стоит отметить, что острота вопросов суррогатного материнства, его нравственные и религиозные аспекты привлекают внимание общественности и давно уже стали предметом обсуждения в средствах массовой информации.
Так, в 2015 го. сенатор Е.Б. Мизулина публично предложила запретить суррогатное материнство на коммерческой основе, приравняв его к торговле людьми: «Организаторы подобных сделок должны получать уголовное наказание. В ряде стран, в том числе в Германии, Австрии, Швейцарии, Италии, Дании, коммерческое суррогатное материнство, как правило, запрещено». Сенатор выразила уверенность, что наша страна стала центром «репродуктивного туризма» [5].
Законопроект о запрете суррогатного материнства, внесенный в 2017 г. в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Феде-
рации, не был принят. Авторы данной инициативы указывали на опыт зарубежных стран и запрет коммерческого суррогатного материнства, конфликты между суррогатными матерями и генетическими родителями (отказ суррогатных матерей от передачи ребенка заказчикам и отказ заказчиков от получения ребенка) и отрицательное отношение к суррогатному материнству со стороны основных религиозных конфессий.
На фоне такого отношения общества и политиков к сфере суррогатного материнства представляет интерес громкое уголовное дело, которое было возбуждено в июне 2020 г. по ч. 2 ст. 127.1 УК РФ (торговля людьми).
Сотрудники Следственного Комитета РФ по Москве узнали о факте нахождения в съемной квартире пятерых младенцев, родившихся по программам суррогатного материнства для граждан Китая. Семьи не смогли вовремя забрать детей из-за введенных в связи с COVID-19 ограничений. Все дети были зачаты в результате программ экстракорпорального оплодотворения (ЭКО), выполненные в частных медицинских центрах ВРТ г. Москвы. Смерть одного ребенка и отсутствие факта передачи детей в органы опеки после рождения повлекли за собой расследование СК России.
Участники данного дела, в том числе директор центра ВРТ, врач-акушер, врач-эмбриолог и врач-репродуктолог, были взяты под арест. Врачи и эмбриологи, выполнившие программы ВРТ с участием суррогатного материнства, были обвинены в «торговле людьми, совершенной организованной группой» и «покушении на торговлю людьми, совершенном организованной группой и повлекшем по неосторожности смерть потерпевшего».
В ходе расследования обнаружен факт использования в данных программах донорского материала (яйцеклетки / сперматозоиды). Таким образом, созданные in vitro эмбрионы из донорского материала были перенесены суррогатным матерям.
В результате получилось, что такое лечение с применением ВРТ и суррогатного материнства было выполнено в условиях правовой неопределенности. Структура приказа Министерства здравоохранения РФ от 30 августа 2012 г. № 107н (был актуален на момент дела) позволяет толковать сочетание суррогатного материнства и донорство биологического материала как допустимое. При этом судебная практика признает такие циклы (экстракорпоральное оплодотворение + донорство + суррогатное материнство) нарушением Порядка, утвержденного приказом
№ 10 7н, нередко отказывая бенефициарам таких программ в признании их родительского статуса и признавая клиники виновными в грубом нарушении лицензионных требований за нарушение Порядка. Однако программы ЭКО, сочетающие суррогатное материнство и использование полностью донорских половых клеток, не являются лечением бесплодия — решения судов называют их «скрытой формой усыновления», а следствие в данном случае расценило как «торговлю людьми». В то же время действия врачей в условиях правовой неопределенности исключают всякий умысел на нарушение.
Разграничение сферы уголовного права (торговля людьми) и сферы гражданского права (суррогатное материнство) актуально как на национальном уровне, так и международном. Основным для разграничения служит следующее обстоятельство: является ли передача суррогатной матерью рожденного ею ребенка генетическим родителям куплей-продажей. По мнению Ю.В. Ловчиковой, правоприменителю при разграничении торговли людьми и суррогатного материнства необходимо установить, на что именно был направлен умысел [6]. Для этого необходимо определить, за что именно передавалось денежное вознаграждение генетическими родителями суррогатной матери: за вынашивание и рождение ребенка (тогда это не купля-продажа) или за саму передачу ребенка (тогда это купля-продажа).
В данном судебном прецеденте разграничение сферы уголовного и гражданского права осложняется обстоятельством полного донорства биологического материала. Поднимается вопрос о том, являются ли созданные in vitro донорские эмбрионы для передачи другим людям в программах суррогатного материнства совершением любой сделки с ребенком независимо от цели и может ли быть квалифицировано как торговля людьми (ст. 127.1 УК РФ)? Создание эмбриона, а значит, будущего ребенка и желание передать ребенка за денежное вознаграждение может свидетельствовать об умысле на торговлю людьми.
Таким образом, вопросы донорства и суррогатного материнства требуют четкого законодательного решения. Особенно актуально сегодня решение вопроса с частичным донорством в программах суррогатного материнства (когда используют только донорские ооциты при оплодотворении). Так, в принятом Федеральном законе от 19 декабря 2022 г. № 5Э8-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» указан запрет на донорство в программах суррогатного материнства, за ис-
ключением донорства спермы для одинокой женщины. При этом клиническая практика в большинстве программ суррогатного материнства и донорства требует использование донорских ооци-тов. Это связано с тем, что женщины, которые обращаются к программам суррогатного материнства, чаще имеют поздний репродуктивный возраст (старше 40 лет) и ограниченные возможности на успешное лечение с собственными ооци-тами. Не стоит также забывать о генетических синдромах, которые не позволяют женщине выносить ребенка и использовать в программах экстракорпорального оплодотворения собственные яйцеклетки. Хирургические операции или последствия некоторых заболеваний также могут привести к тому, что женщине потребуется не только использование суррогатного материнства, но и донорство ооцитов.
Государство и общество не в полной мере информированы о суррогатном материнстве, какие проблемы оно решает и как может помочь в преодолении бесплодия. К сожалению, на сегодняшний день в России нет статистических данных о потребности населения в суррогатном материнстве. В связи с этим складывается ложное впечатление о невостребованной медицинской услуги.
При этом громкая судебная практика сформировала негативное отношение общества к данному виду помощи, что нашло свое отражение в законодательстве. В то же время полный запрет на данную медицинскую помощь не решит проблемы суррогатного материнства. Есть страны, где коммерческое суррогатное материнство законодательно разрешено, это большинство штатов США, ЮАР и некоторые страны СНГ. Следует совершенствовать законодательство, опираясь на опыт указанных стран и четко прописать права и обязанности суррогатных матерей и биологических родителей, вопросы донорства в данных программах, возрастные ограничения, вопросы гражданства и прав рожденных детей и создать бесспорный алгоритм работы медицинским учреждениям. Только тесное сотрудничество врачей, занимающихся этим видом помощи, и юристов может решить спорные вопросы суррогатного материнства в нашей стране.
Список источников
1. Dake C.L. Infertile women of the bible. In: Infertility: A survival guide for couples and those who love them /Birmingham, Alabama: New Hope Publishers// 2002.
2. Turp A.B., Guler I., N. Bozkurt, Uysal A., Yilmaz B., Demir M., Karabacak O. Infertility and
2023 / № 4 Education. Science. Scientific personnel
127
surrogacy first mentioned on a 4000-year-old Assyrian clay tablet of marriage contract in Turkey/Gynecol Endocrinol//2018;34(1):25-27. doi: 10.1080/09513590.2017.1391208.Epub 2017 Oct 26.
3. Chang C. Surrogate motherhood. Taiwan Yi Xue Ren Wen Xue Kan. 2004 Mar;5(12):48-62.
4. Волкова MA Проблемы правового регулирования договора суррогатного материнства в России и за рубежом / / Бизнес в законе Экономико-юридический журнал. 2016. С. 152—157.
5. Мизулина призывает запретить в РФ суррогатное материнство / / URL: https://iz.ru/news/ 600133
6. Ловчикова Ю.В. Проблемы соотношения торговли людьми и суррогатного материнства // Вопросы российской юстиции. 2021. № 17. С. 552—557.
References
1. Dake C.L. Infertile women of the bible. In: Infertility: A survival guide for couples and those
who love them /Birmingham, Alabama: New Hope Publishers// 2002.
2. Turp A.B., Guler I., N. Bozkurt, Uysal A., Yilmaz B., Demir M., Karabacak O. Infertility and surrogacy first mentioned on a 4000-year-old Assyrian clay tablet of marriage contract in Turkey/Gynecol Endocrinol//2018;34(1):25-27. doi: 10.1080/09513590.2017.1391208.Epub 2017 Oct 26.
3. Chang C. Surrogate motherhood. Taiwan Yi Xue Ren Wen Xue Kan. 2004 Mar;5(12):48-62.
4. Volkova MA. Problems of legal regulation of surrogacy contract in Russia and abroad // Business in law Economic and Legal Journal. 2016. pp. 152—157.
5. Mizulina calls for a ban on surrogacy in the Russian Federation // URL: https://iz.ru/news/ 600133
6. Lovchikova Yu.V. Problems of the correlation of human trafficking and surrogacy // Issues of Russian Justice. 2021. No. 17. pp. 552—557.
Информация об авторах
С.С. Паскарь — врач акушер-гинеколог, заведующий отделением ВРТ ООО «Мать и дитя Санкт-Петербург», ассистент кафедры акушерства и гинекологии Санкт-Петербургского медико-социального института; К.В. Шевченко — старший преподаватель кафедры теории государства и права Санкт-Петербургского университета ГПС МЧС России им. Героя Российской Федерации генерала армии Е.Н. Зиничева; В.М. Шеншин — доцент кафедры теории государства и права Санкт-Петербургского университета ГПС МЧС России им. Героя Российской Федерации генерала армии Е.Н. Зиничева.
Information about the authors S.S. Paskar — Obstetrician-Gynecologist, head of the Department of ART of LLC "Mother and Child Saint Petersburg", Assistant of the Department of Obstetrics and Gynecology of the Saint Petersburg Medical and Social Institute;
K.V. Shevchenko — Senior Lecturer of the Department of Theory of State and Law of St. Petersburg University of the Ministry of Emergency Situations of Russia named after Hero of the Russian Federation Army General E.N. Zinichev;
V.M. Shenshin — Associate Professor of the Department of Theory of State and Law of St. Petersburg University of the Ministry of Emergency Situations of Russia named after Hero of the Russian Federation Army General E.N. Zinichev.
Сведения о вкладе каждого автора Вклад авторов: все авторы сделали эквивалентный вклад в подготовку публикации. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Contribution of the authors: the authors contributed equally to this article. The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 1 6.08.2023; одобрена после рецензирования 30.08.2023; принята к публикации 15.09.2023.
The article was submitted 16.08.2023; approved after reviewing 30.08.2023; accepted for publication 15.09.2023.
