CC BY
31
/ЛЯУ 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2002, Экспресс-выпуск 196: 809-814
К вопросу о статусе просянки ЕтЪег 'иа саШпйга на севере Нижнего Поволжья
Е.В.Завьялов1^ Н.Н.Якушев1^ В.Г.Табачишин2)
!) Биологический факультет, Саратовский государственный университет, ул. Астраханская, 83, Саратов, 410026, Россия 2) Саратовский филиал Института проблем экологии и эволюции им.А.Н.Северцова, ул. Рабочая, 24, Саратов, 410026, Россия
Поступила в редакцию 4 июля 2002
В последнее десятилетие появилось достаточно много сообщений о регистрации в Восточной Европе просянки ЕтЬепга са1апс1га в местах, где этот вид ранее не отмечался, а также на территориях былого распространения этих птиц. В отношении причин столь примечательного явления выдвигается несколько гипотез, ни одна из которых на сегодняшний день не является общепринятой и достаточно аргументированной. В частности, высказываются мнения о долговременном перемещении границ ареала, наличии в динамике численности значительных флуктуаций (Баник, Вергелес 2000), тесной связи просянки с культурными ландшафтами, расширение площади которых на современном этапе способствует продвижению вида на восток и др. Нерегулярность появления этих птиц вдали от основных репродуктивных районов, вызывающее разногласие в суждениях о причинах подобного явления, характерны и для Нижнего Поволжья.
Прежде чем высказать сколько-нибудь аргументированную точку зрения по этому поводу, попытаемся восстановить хронологию регистрации овсянки в регионе, что в конечном итоге поможет нам приблизиться к приемлемому объяснению причин изучаемого процесса. Итак, самым первым свидетельством пребывания вида на севере Нижнего Поволжья является случай добычи И.Б.Волчанецким 4 ноября 1925 одного экземпляра просянки в бурьянниках на краю поля в долине р. Медведицы на территории современной Волгоградской области. Это нам удалось узнать из каталога орнитологической коллекции Зоологического музея Саратовского университета прошлых лет; сборы, о которых упоминается в каталоге, не сохранились. Следующая регистрация вида произошла 12 июля 1968 в долине Малого Узеня (с. Новотулка Питерского р-на Саратовской обл.) — поющий самец, вероятно, на гнездовом участке (Варшавский и др. 1994). Далее следует упомянуть о неоднократных встречах просянки в гнездовое время в 1999 году в Приерусланской степи, у с. Дьяковка Краснокутского района (Опарин и др. 2002). Весной этого же года В.В.Пискунов наблюдал одну просянку в Новоузенском районе. К сожалению, он не приводит точного места, даты и условий её регистрации, что вызывает вполне оправданное сомнение в отношении корректности отнесения просянки к числу возможно гнездящихся птиц региона (Пискунов и др. 2001).
Несколько позднее появилось сообщение о встречах отдельных размножающихся пар просянок весной 2001 в окрестностях с. Таловка Крас-нокутского р-на (50°48' с.ш., 46°44' в.д.) на используемых под пастбища целинных участках степи (Опарин и др. 2001). Авторы отмечают, что гнездование этих птиц регистрировалось здесь и ранее, начиная с 1999. Как и в предыдущем случае, столь важное с точки зрения региональной фаунистики заявление не подкреплено, однако, сведениями о находках гнёзд или выводков. Поэтому мы склонны пока рассматривать просянку лишь как летующую в последние годы в регионе птицу (Завьялов и др. 2002), что подтверждено и коллекционным материалом (№ 2379, самец, добыт 29 мая 2002 в окрестностях с. Дьяковка Краснокутского р-на Саратовской обл., хранится в Зоологическом музее Саратовского университета).
Представленные данные о динамике пребывания просянки на севере Нижнего Поволжья позволяют сделать несколько выводов общего характера. Первое, на что мы хотим обратить внимание в этой связи, это довольно строгая цикличность инвазий этих птиц на восток. Действительно, интервалы между появлением вида на изучаемой территории составляют 35-40 лет. В этот ряд вписываются и наблюдения Э.А.Эверсманна (1866), который приводит просянку в числе обычных птиц для района Сарпы-Сарепты в пределах современной Волгоградской области и Калмыкии. На цикличный характер пребывания здесь просянки указывает отсутствие её в сборах и материалах полевых наблюдений Н.Арцыбашева (АЛгПэасИеАГ 1859), М.Н.Богданова (1871) и В.Яковлева (1873), проводивших свои исследования в северо-западном Прикаспии во второй половине XIX в.
Во-вторых, даже самый поверхностный анализ позволяет с высокой уверенностью говорить об отсутствии сколько-нибудь значимой связи динамики распространения просянки в Прикаспии с широким спектром абиотических факторов. В частности, известные периоды проникновения этой овсянки на восток приходятся, например, на различные, а зачастую и противоположные по направлению циклы изменения водного режима Каспийского моря. Так, первая четверть XX в. характеризуется относительно стабильным водным балансом моря, 1960-е — период умеренного дефицита водного баланса, возникшего, главным образом, из-за уменьшения речного стока (Бухарицын 1997). Наконец, с 1978 и до настоящего времени данный показатель определяется как положительный (Борликов и др. 2000). Не удаётся также выявить достоверной связи пульсации границ ареала вида с циклическими изменениями годового поверхностного стока, коэффициента стока, уровенного режима замкнутых водоёмов, суммы осадков холодного периода, максимальной высоты снежного покрова и др.
Прежде чем высказать собственное мнение в отношении причин динамики распространения просянки считаем целесообразным уделить некоторое внимание вопросам истории становления её ареала. Принимая точку зрения М.А.Воинственского (1960) о предгорном южноевропейском происхождении этого вида, можно в самом общем виде реконструировать основные этапы её расселения в пределах европейской России. Первичное северо-восточное направление распространения способствовало относительно быстрому заселению видом территории центральной Европы, откуда про-
сянка продвинулась на восток, придерживаясь культурных ландшафтов, вплоть до среднего течения Дона. Вполне вероятно, что такая картина была характерна, например, для относительного тёплого периода 1Х-Х1У вв. (Сачок 1985) и сохранялась до малого ледникового периода (1500-1850), когда ареал просянки, очевидно, значительно сократился. В дальнейшем процесс расселения возобновился и ограничивался на востоке лишь аридными и субаридными условиями степного Поволжья, куда эти птицы проникают лишь в наиболее благоприятные в экологическом отношении годы. Таким образом, зона периодического вероятного размножения просянки предположительно включает обширные территории не только Правобережья Волги, но и сухие степи саратовского и волгоградского Заволжья.
Переходя к обобщению, остановимся на двух ключевых моментах, важных, с нашей точки зрения, для понимания причин и характера динамики границ ареала вида. Прежде всего, нам кажется бесспорным существование опосредованной связи между изменениями распространения просянки и “брикнеровскими” гелиоклиматическими циклами с периодом в 35-45 лет. С начала XVIII в. и до настоящего времени прослежено 9 таких циклов (Кривенко 1991), для 4 из них есть сведения о пребывании просянки на севере Нижнего Поволжья. Два из этих четырёх, а именно, 1860-е и 1920-е годы, относятся к прохладно-влажным фазам климатических циклов векового масштаба с интервалом 70-90 лет. Некоторое исключение из этого правила представляет собой лишь регистрация просянки в саратовском Заволжье в конце ХХ-начале XXI вв., когда уже началось некоторое повышение среднегодовых температур. Однако и этот факт находит приемлемое объяснение, базирующееся на сведениях о характере современного потепления, которое проявляется, главным образом, в повышении январских температур и увеличении продолжительности безморозного периода, а также действии антропогенного фактора, о чём будет сказано ниже.
Обращает на себя внимание замечание, что потепление или похолодание в пределах цикла того или иного масштаба зачастую происходит не синхронно по сезонам года: оно раньше может проявляться в январских температурах, чем в июньских и наоборот (Сачок 1985). Известно, что фоновые изменения климата в максимальной степени затрагивают растительность природных экосистем именно в вегетационный период, что приводит к значительным структурно-функциональным перестройкам ценозов. Таким образом, отчётливо выявляется неравномерный вклад гидротермических условий различных периодов года в изменчивость растительного покрова. Совместное влияние летних температур и осадков почти в 2.5 раза эффективнее, чем таких же зимних характеристик (Коломыц, Сурова 2001). Поступление солнечной энергии летом и выпадение летних атмосферных осадков (летние запасы продуктивной влаги в почве) — два исходных параметра, обладающих явными эдификаторными свойствами. Таким образом, изменение зимних климатических условий региона не может оказывать сколько-нибудь существенного влияния на общую ландшафтногеографическую структуру данной территории. Это замечание важно для объяснения различий в продолжительности периодов между датами появления просянки на севере Нижнего Поволжья.
Второй момент заключается в том, что циклические изменения температуры и влажности определяют длительность сукцессий растительности, ускоряя их в сухие и жаркие и замедляя в холодные и влажные периоды. Именно климатогенные сукцессии местообитаний приводят к изменению жизненной ёмкости стаций, когда территориальные группировки вида перемещаются на значительные расстояния от мест прошлого гнездования в разных направлениях, но чаще в широтном. Изменения условий существования приводят к экологической специализации видов, которая включает особенности питания и уровня метаболизма. В итоге, птицы приспособились к разным стадиям сукцессии и в течение микроклиматических циклов претерпевают периодические изменения распространения в колебательном режиме (Krivenko 1998). Напомним, что в отношении просянки основным фактором, лимитирующим её проникновение на восток, является аридиза-ция условий существования. Именно поэтому обратим свое внимание на характер пригодных для гнездования местообитаний вида, что позволит спрогнозировать динамику распространения птиц на севере Нижнего Поволжья на современном этапе.
Наиболее благоприятными гнездовыми стациями просянки являются луга в долинах малых рек и поймах водоёмов степного типа, поросшие разреженными кустарниками или куртинами высоких жёсткостебельных трав. В пределах изучаемой территории важное значение для размножения вида имеют залежные земли по речным долинам и около них, а также естественные понижения местности, занятые растительностью на определённой стадии сукцессии. Это замечание важно ещё и по той причине, что в 1990-е происходило снижение поголовья скота в регионе, что повлекло за собой начало широкомасштабного восстановления и перестройки экосистем. Происходит массовая инвазия дерновинно-злаковых сообществ на пустоши и сбои, а также образование обширных залежей на месте пахотных земель (Неронов 1998). Процессы восстановления зональной степной растительности на залежах и пастбищах саратовского Заволжья многостадийны, они представляются в виде нескольких основных схем, выполненных применительно к суглинистым каштановым почвам, составляющим основу почвенного покрова изучаемой территории. Взяв за основу один из вариантов такой схемы (Опарин и др. 1999), восстановление степных участков в ходе залежной сукцессии включает бурьянистую (3-5-е годы) стадию, когда отмечается разрастание бурьянов, значительно повышается видовое богатство растений и сохраняется мезофильность местообитаний.
Таким образом, наличие значительных по площади подобных стаций позволяет просянке на севере Нижнего Поволжья существовать даже в условиях некоторой аридизации климата. Это достигается вследствие дестабилизации природной среды под воздействием антропогенных факторов, которая привела к изменению пространственной структуры экосистем, а также возникновению новых специфичных особенностей их функционирования. В данном случае речь, очевидно, идёт о возникновении в природных экосистемах явления “биорезонанса”, когда антропогенные нарушения накладываются на естественный циклический режим динамики биогеоценозов. Это приводит к резкому возрастанию в относительно короткие
промежутки времени структурных перестроек исходных ценозов, что в конечном итоге проявляется в массовом расселении или угасании видов, интенсивных перегруппировках видового состава животных комплексов, а также в создании новых биоценотических связей (Неронов 1999). По такому сценарию, очевидно, развиваются и процессы распространения просянки на севере Нижнего Поволжья, когда естественный ритм динамики ареала несколько изменяется под действием антропогенных факторов.
Приведенные данные свидетельствуют о периодическом пребывании вида на севере Нижнего Поволжья, однако гнездование этих птиц здесь в настоящее время имеет лишь вероятный характер. Циклы между ближайшими датами регистрации просянки в регионе приближаются к брикне-ровским и составляют 35-45 лет. Перераспределение птиц в пределах ареала, когда они перемещаются в восточном направлении и достигают саратовского и волгоградского Заволжья, происходит в периоды с относительно высокими показателями увлажнения.
Учитывая тенденцию постепенного увеличения среднегодовых температур в пределах изучаемой территории, а также некоторую стабилизацию показателей увлажнения, следует, вероятно, ожидать исчезновения просянки из региона в ближайшие годы. Более смелые и долгосрочные прогнозы, основанные на использовании моделей антропогенных изменений климата и системы общей циркуляции атмосферы, предполагают долговременное расширение ареала просянки с 2030-х годов. Этому может способствовать выход климатической ситуации за пределы известных по фактическим данным её колебаний, что, вероятно, проявится в повышении атмосферного увлажнения и росте температуры (Velichko et al. 1992). Стоит лишь добавить, что в этой ситуации оптимумы голоцена и микулинского меж-ледниковья рассматриваются в качестве аналогов ландшафтно-экологических условий будущего (Величко, Климанов 1990).
Литература
Баник М.В., Вергелес Ю.И. 2000. Просянка (Emberiza calandra L.) в Харьковской области: возвращение вида или флуктуации численности в ареале //Птицы бассейна Северского Донца. Донецк: 20-27.
Богданов М.Н. 1871. Птицы и звери черноземной полосы Поволжья и долины
Средней и Нижней Волги (био-географические материалы)//7/?. об-ва естествоисп. при императорском Казан, ун-те 1, 1: 4-158.
Борликов Г.М., Харин Н.Г., Бананова В.А., Татеиши Р. 2000. Опустынивание засушливых земель Прикаспийского региона. Ростов на Дону: 14.
Бухарицын П.И. 1997. Северный Каспий //Атлас Астраханской области. М.: 1-16. Варшавский С.Н., Тучин А.В., Щепотьев Н.В. 1994. Птицы Саратовской области// Орнитофауна Саратовской области. Саратов: 14-62.
Величко А.А., Климанов В.А. 1990. Климатические условия Северного полушария 5-6 тысяч лет назад//Язе. АН СССР. Сер. геогр. 5: 38-52.
Воинственский М.А. 1960. Птицы степной полосы Европейской части СССР: Современное состояние орнитофауны и ее происхождение. Киев: 1-290.
Завьялов Е.В., Шляхтин Г.В., Табачишин В.Г. и др. 2002. Животный мир Саратовской области. Птицы. Саратов: 1-216.
Коломыц Э.Г., Сурова Н.А. 2001. Цепные реакции в региональных ландшафтногеографических связях Волжского бассейна ЦЭколого-географический вестник Юга России. Ростов на Дону, 3/4: 137-145.
Кривенко В.Г. 1991. Водоплавающие птицы и их охрана. М.: 1-271.
Неронов В.В. 1998. Антропогенное остепнение пустынных пастбищ северо-западной части Прикаспийской низменности //Успехи совр. биол. 5: 597-612.
Неронов В.В. 1999. Дестабилизация природных экосистем полупустынного экотона Калмыкии и ее возможные последствияЦОпустынивание и деградация почв: Материалы Международ. науч. конф. М.: 188-190.
Опарин M.JL, Опарина О.С., Вацке X. 2002. Miliaria calandra, Saxicola torquata и Melanocorypha leucoptera в саратовском Заволжье //Рус. орнитол. журн.
Экспресс-вып. 186: 506-507.
Опарин M.JL, Опарина О.С., Вацке X., Черепанова JT.A. 1999. Изменения населения грызунов в ходе залежной и пастбищной демутационных сукцессий растительности//РЭТ-Инфо 2: 23-26.
Опарин M.JL, Опарина О.С., Трофимова JI.C. 2001. Динамика орнитокомплексов кампофилов подзоны сухих степей Заволжья Ц Современная динамика компонентов экосистем пустынно-степныхрайонов России. М.: 129-140.
Пискунов В.В. 1999. Метод картографирования в экологических исследованиях птиц. Саратов: 1-36.
Пискунов В.В., Антончиков А.Н., Беляченко А.В. 2001. Современное состояние и тенденции изменений орнитофауны северной части Нижнего Поволжья Ц Актуальные проблемы изучения и охраны птиц Восточной Европы и Северной Азии. Казань: 490-491.
Сачок Г.И. 1985. Сопряженность колебаний климата в северном полушарии.
Минск: 46-49.
Эверсманн Э.А. 1866. Естественная история птиц Оренбургского краяЦЕстественная история Оренбургского края. Казань, 3: 1-621.
Яковлев В. 1873. Список птиц, встречающихся в Астраханской губернии//
Bull, de la Societe Imperiale des naturolistes de Moscou 45, 4: 57-73.
Artzibascheff N. 1859. Exgurslons et observations ornythologiques sur boras de la Sarpa en 1858 //Bull, de la Societe Imperiale des naturolistes de Moscou 32, 3: 22-39.
Krivenko V.G. 1998. Modern dynamics of bird ranges in Eurasia as a result of cyclical variations in climate //Abstr. 22nd Int. Ornithol. Congr. Ostrich 69, 3/4: 294.
Velichko A.A., Borisova O.K., Gurtovaya Ye.Ye., Zeiikson E.M. 1992. Climatic rhythm of the Last Interglacial in Northern Eurasia//Quaternary International 10/12: 121-143.
Ю СЯ
