К вопросу о сознательном разделении и композиционном единстве iv и v речей свт. Григория Богослова против императора Юлиана Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

Вестник ПСТГУ I: Богословие. Философия

2011. Вып. З (35). С. 22-29

К ВОПРОСУ О СОЗНАТЕЛЬНОМ РАЗДЕЛЕНИИ И КОМПОЗИЦИОННОМ ЕДИНСТВЕ IV И V РЕЧЕЙ

свт. Григория Богослова

ПРОТИВ ИМПЕРАТОРА ЮЛИАНА А. В. Усачева

Статья посвящена анализу композиции речей свт. Григория против императора Юлиана (Ог. ГУ—У). В статье предлагается гипотеза о композиционном единстве IV и V речей и объясняются причины формального разделения одной речи на два произведения. Настоящая интерпретация основывается на анализе взаимосвязей между написанными в одно время сочинениями Либания, Юлиана и речью свт. Григория. В статье высказывается мнение

о том, что композиционное единство текста было обеспечено окончательной авторской редакцией, которая согласовала разнородный материал и основные идеи сочинения прежде всего благодаря вступлению ГУ речи и заключению V речи, специально написанным в едином смысловом и стилистическом ключе в качестве единого обрамления речи.

Один из первых вопросов, занимающих всякого исследователя речей Григория Богослова против императора Юлиана, заключается в уяснении причин, побудивших святителя разделить свое выступление против нечестивого правителя на два произведения. Оба сочинения имеют одинаковые названия (Кат& ’ТоиХюуо'О Раойёюс; отпХпгитмбс; ярютос; ха1 б£"йт£рос;) и объединены общей тематикой. Уже в древности были известны именно две речи свт. Григория Богослова против эллинизма1.

Для ответа на вопрос, идет ли речь об одной или о двух речах, исследователи неизменно обращаются к анализу композиции IV и V речей. И хотя существует мнение о том, что рассматриваемые речи не были задуманы как единое целое2,

1 См.: Socrates Scholasticus. Historia ecclesiastica III. 23. В ряде рукописей в названии текста вместо Юлиана указаны «Эллины»: Ката e^fVMV. Подробнее об этом см.: Gregoire de Nazianze. Discours 4-5 contre Julien / J. Bernardi, intr., texte critique, trad., notes. P., 1983 (SC; 309). P. 86.

2 Р. Асмус полагал, что IV речь создавалась как самостоятельное произведение, а появление V речи было вызвано наличием большого количества материала по данной теме, который не мог быть полностью выражен в одном сочинении (Asmus R. Die Invektiven des Gregorius von Nazianz im Lichte der Werke des Kaisers Julian // Zeitschrift fur Kirchengeschichte. 1910. Bd. 31. S. 326f).

однако большинство ученых3 полагают, что оба произведения тесно связаны друг с другом в рамках единой композиционной структуры.

Ж. Бернарди, ссылаясь на собственное свидетельство святителя (Огайо V. 42), называет речи свт. Григория «актом публичного обвинения... очевидно, созданного для совместной публикации4».

А. Курманн тоже считает, что произведения представляют собой единое целое5. В подтверждение своей позиции ученый предлагает анализ общей композиции речей. По его мнению, в соответствии с поставленными святителем задачами6, основное содержание речей можно разделить на три части7: в первой (Огайо IV. 22—56) автор описывает деяния Юлиана, во второй (Огайо IV. 57—124) повествует об опасных последствиях его поступков и в третьей (Огайо V. 1—28) рассказывает о Божьем наказании, постигающем нечестивца.

Л. Лугарези и У. Крискуоло, также признавая единство композиции и утверждая, что мотивы написания речей различны8, подчеркивают, что речи соответствуют разным этапам полемики свт. Григория с Юлианом и его сторонниками9.

М. Санд сводит вместе мнения его предшественников о единстве композиции, о разных мотивах, побуждавших автора к составлению отдельных частей сочинения, о наличии в нем полемики и дополняет их рассуждениями о хронологии10: IV речь была в основном составлена еще до смерти Юлиана, но не закончена, т. к. после известия о гибели императора святитель желал прежде всего прославить правосудие Божие, а не только обличить Отступника. Исследователь подчеркивает, что данная гипотеза нуждается в подтверждении, которого, однако, он не предлагает. Действительно, точно установить, какие параграфы были изменены, не представляется возможным из-за искусности автора. Однако, соглашаясь с общим представлением Крискуоло, Лугарези и Санда о IV и V речах как о результате разных этапов полемики свт. Григория с Юлианом и Ли-банием, объединенных по воле автора в едином тексте, необходимо подтвердить эту гипотезу, составив сводку параллелей с произведениями, непосредственно

3 Ж. Бернарди, Ж. Мосэ, К. Морескини, А. Курманн, Л. Лугарези, У. Крискуоло, М. Санд.

4 Bernardi J. Gregoire de Nazianze critique de Julien // Papers presented to the Sixth International Conference on Patristic Studies held in Oxford 1971 / E. A. Livingstone, ed. B., 1976. Vol. 3. P. 282-289; здесь: p. 283.

5 Kurmann A. Gregor von Nazianz: Oratio 4 gegen Julian. Ein Kommentar. Basel, 1988 (Sch-weizerische Beitrage zur Altertumswissenschaft; 19). S. 12f.

6 Во вступлении к IV речи (§ 20) святитель определяет свои задачи как 1) вознесение хвалы Богу за наказание Отступника и 2) обличение бесчестия Юлиана.

7 Данное деление не включает в себя вступление, которое, по представлению Курманна, занимает 21 параграф IV речи и заключение (Oratio V. 29-42).

8 Gregorio di Nazianzo. La morte di Giuliano l’Apostata. Oratio V / L. Lugaresi, cur. Fiesole, 1997. P. 11-14; Criscuolo U. Gregorio di Nazianzo e Giuliano // Ta^aptoxo: Studia graeca Antonio Garzya sexagenario a discipulis oblata. Napoli, 1987. P. 165-208; здесь: P. 173.

9 Л. Лугарези обнаруживает в V речи свт. Григория следы полемики с XVII и XVIII речами Либания, посвященными императору, и с произведениями Юлиана («Мисопогон» и «Против Галилеян») (Gregorio di Nazianzo. Op. cit. P. 20f).

10 Sand M. The Rhetoric of invective: A Study of Gregory of Nazianzus’ Orations Against Julian the Apostate (Diss.). 2007. P. 101-106.

вызвавшими полемический отклик святителя. Анализ структуры IV-V речи на фоне полемики свт. Григория с современными сочинениями позволит прояснить природу необычной композиции сочинений против Юлиана. Благодаря такой сводке, можно наглядно представить общую структуру IV-V речи, распределив разные ее разделы в соответствии с разными этапами полемики святителя. В IV речи последовательно прослеживаются ранее не отмечавшиеся содержательные параллели с XII речью Либания, а также с тремя текстами Юлиана: VII речью, эдиктом и так называемым Письмом к жрецу. Сводку этих параллелей, сгруппированных в соответствии с композиционными блоками IV-V речи, мы и предлагаем в настоящей статье.

IV речь свт. Григория и XII речь Либания

Параллели между этими сочинениями прослеживаются в двух разделах

IV речи: во вступлении и в рассказе.

а) Вступление. XII речь Либания представляет собой энкомий Юлиану,

тогда как свт. Григорий обличает императора. В обоих произведениях есть обращение к современникам и потомкам11, в изложении мотивов речи тема всеобщего праздника (nav^yupic;) по случаю возвышения Юлиана — у Либания, и падения — у свт. Григория, благочестие императора — повод для речи ритора12, а бесчестие отступника — повод для обличения в речи святителя13; при этом оба автора сходным образом сравнивают свое описание деяний Юлиана с надписью на стеле. Так, святитель обещает оставить потомству «как бы некоторую надпись на памятнике, вместив в слово главнейшие и известнейшие из его деяний» (Gregorius. Oratio IV. 20: oтnXoYpaф^av йоя£р Tiva тот; ц£0’ катаМ'фоцгу fcrci

та кир1Йтата xai я£р1фа^отата Tffiv кат’ Exavov тф Хбую xwpfoavrn;). Либаний тоже использует образ надписи на камне в качестве символа долгой памяти: «Так не найдешь ни каменной, ни медной, ни латунной, ни даже стальной колонны, более прочной, чем память, какую это отличие (титул. — А. У.) закрепляет за тем, кто его получил» (Libanius. Oratio XII. 10: й; ойт£ XiGivnv ойт£ xaXxflv ойт£ 6p£ixaXxivnv, &М,’ ой6£ йбац^то; от^щ £tpfo£i; MoviM-w^av тл; M-vf^nc flv

тоит тб xaX6v тф ти/бт РфашТ).

б) Рассказ. свт. Григорий и Либаний начинают 6if|ynoic; с описания воспитания Юлиана (Оуатроф^). Оба автора говорят о начальном воспитании Юлиана в духе христианского благочестия, но Либанию в этом видится принуждение педагогов (nai6aywYffiv т£ Eyxbm^vwv — § 27), а свт. Григорию — самостоятельное стремление к добродетели (Eauwu; £Yxaт£X£|av — § 23), разрушенное, однако, врожденными пороками будущего императора. Свт. Григорий говорит об образовании Юлиана как о начале его падения, поскольку для нечестивых философия является побуждением ко злу (тот; 6£ цо^ЛротЕроц; x£vтpov xaxia; — § 30), а Либаний утверждает, что философия привела его к истине (ярб; x^v &Xf0£iav

11 Gregorius. Oratio IV. 1: ...oooi т£ vuv Ёоте, xai oooi Y£vfo£o0£. Libanius. Oratio XII. 2. 5: тоТ; т£ napouoiv umTv тоТ; т£ {io^ov evtcuIomevoi;.

12 Libanius. Oratio XII. 7. 1: В m^v ofrv тои Paoi^EM; арЕтл xaM ярб; Eaui^v тбv XOyov...

13 Gregorius. Oratio IV. 5: Kai Yap ой тф Л07М Movov qSiaЛоуои xapigо1к£ютатг|--- а^а xaxdvM npEnouoa б^xn, ^бТФ xoXaZ£o0ai ШЕр тл; £l; Xoyou; яapavoм^ac.

^^vi фйoooф^g xpnoa^voc; — § 33). Результатом такого образования стало, по мнению святителя, формирование глупого правителя, который в своих учителях не нравы одобрял, но дивился красноречию ^awa Шaтwvеc; a'frr6v...xai oi та xoi^a ^ap^Yi^o^^c; £^ел;alбеuoav. 5v oti т6v тpбяov £л;'пvеoеv, &XXa r^v ейYXwттlav £9a'й|aoе — § 43). По мнению ритора, образование готовило Юлиана к постижению величия государственных дел (xal Yap tooto 9еffiv SpYov еtc; ц^е9бс; ooi i^v бlavolav б^ too nA.aTOivoc &Yбvтwv, блюд й'фпХ'О Yv^m |£Yе9oc; йлoб^alo яpaYM.aтюv — § 33).

Раздел, посвященный деяниям Юлиана, оба автора начинают с описания обстоятельств его восшествия на престол. В изложении Либания божественное предопределение понуждало Юлиана к мятежу (9еб<е |£v £^йp|noеv ^(vou^ o^6£v лpoеoxе||£vouc; — § 59); поводом к его выступлению послужили благоприятные предсказания (б бё ёвХепе np6g otipav6v, xal ^v 6|o(wc; ^ те 66oic ^ те Х'П'фис йцфю PouX^ бal|бvwv — § 59); боги подвигли Юлиана на убийство Констанция ф бё 6xvеTc, ф^І, т6v фбvov, 9appеl — § б8); удачному продвижению войска Юлиана способствовали демоны (^vuoеv fowc; An6XXwvoc; ■you|£vou xal тб б'йoPaтov Amtvovroc; — § б2); армия Констанция приветствовала победу Юлиана (тб бё xaXXiov, ^v Yap atii^v ^o9noav ёл1 to'Ctouc ^6ov^v o^c те %е<е xal oTc &лf|vтac; — § б7).

Свт. Григорий сообщает о собственном стремлении Юлиана к власти (ёт Yap ёббхеь xp'йлтеlv ^auTOO r^v &n6voiav тб бё &Ап9ёс;, йд |£тao^f|owv еід ёauтбv ftrav тб xpaTOC — § 4б); о том, что его мятеж был спланированным, а не спонтанным, как утверждают сторонники императора (йд |£v oi тa ёxеlvou фpovo'Ovтеc;, xaтa np6Yvwoiv ёл1 i^v ёxoтpaтеlav &p9еk;. йд бё б rnv &An9еuбvтwv X6yoc, xaтa яpo9еo|^av nap^v. xal onrC^wv... — § 47); о том, что убийство Констанция было подстроено Юлианом (ёл1 9avaTOv oft 6'pM'ioupy6c aйтбc; ^v — § 47); о поспешном продвижении восставшего войска, которому не способствовали демоны (xai nauoao9woav oi тб ^ivou тaxoc тоїд бal|OOlV ёл^'Щ-Й^тес; — § 47); о сопротивлении, оказанном Юлиану армией Констанция (xal Yap ^бп тб xpaTOc; £xovri, тб xpaifloai тa^тnc ^pauOv] oti |ixp6v SpYov ёYёvетo — § 48). Несомненный параллелизм в описании этих событий подтверждает взаимосвязь рассматриваемых произведений.

В дальнейшем оба автора переходят к рассказу о правлении Юлиана. Их внимание привлекают одни и те же события:

1) первостепенная забота Юлиана о восстановлении язычества: «И таков

первый из смелых его подвигов, как называют гордящиеся его тайнами. он воду крещения смывает скверной кровью.» (Gregorius. Oratio IV. 52: xal тб |£v npffiTOv atiтф rnv тoX|nM-aтwv, йд oi тоїд &noppf|TOic; ёхе^и xaXXwmZ6M£voi... afyau |£v otix 6o(w тб Xowp6v &лopptiлтетal); «Поэтому он восстанавливал храмы, строил жертвенники и приучал свое отечество. не враждовать с благом.» (Libanius. Oratio XII. б9: otiбёv л^б rnv ^еpffiv ёoлotiбaoеv. 5i.a tooto vейc; &vlorn xal Pwiotic; ёлolеl xal i^v atiTOti лaтplбa ouvеl9lZе яoXе|еIv тоїд xaXolg ^xioto &vеxo|ёvnv

xanvoO XuolтеXoOvтoc);

2) польза риторики для правителя: «А первое, как более кроткое и достойное царя, то есть убеждение, предоставил он себе» (Gregorius. Oratio IV. б2: "О бё

^ц£pйт£pov xai PaolXlXЙт£pov, £i; Ea'^v 6fl0£v фEp£l, тб тл; n£i0ou;); «Всему этому причина словесное искусство. Это дело рассудительности, последняя же воздействие слова, всякие виды коего ты воспринял душою.» (Libanius. Oratio XII. 92. 1-3: тotiтюv 6E йлаvтwv ai/uov oi XOyoi. таит mEv yap Epya фpovfo£wc;, Фpбvnolc 6E XOywv, oti; E6E|w т^ 'фих'Л naoav i6Eav.);

3) несдержанность Юлиана: «Он желал, — и ожидаемое представлял уже достигнутым» (Gregorius. Oratio IV. 65: ai тб PotiX£o0ai nap^ox" тб EAnio0Ev й; xpaTOtiMrvov); «Зачисляя то, что ожидалось в приобретенное, он считает себя в убытке» (Libanius. Oratio XII. 75. 3-4: тб yap npoo6oxn0Ev Ev тот; £lXnMMEvoi; dpi0|Mffiv йя£oт£pлo0al vom.(Z;£i);

4) пропаганда язычества в армии: «Потом восстает он и против того великого знамени с изображением Креста, которое, будучи поднято вверх, предводило воинство.» (Gregorius. Oratio IV. 66: ТоАца 6E ^6" xai ката тои ц£уаХои o'^^aro;, 8 м£та тои oтaupoU яоцлгйа, xai 6ry£i тбv oтpaтбv £i; йфо; aip6M£vov.); «.ты вооружил боевую силу пониманием божества и воины по собственному почину бежали к жертвенникам и спорили из-за ладана» (Libanius. Oratio XII. 90. 5-6: ouvEo£i rnv xp£lттбvюv i^v 6tivaMiv йлАюа;, Exбvтac Eni той; вицой; 0Eovтac xai 6iaM.axoM.Evou; tinEp тои AieavwTO'O);

5) персидская кампания: «Но наше дело было для него важнее, требовало больших забот, так что войну с персами почитал он делом пустым и детской игрой» (Gregorius. Oratio IV. 74: ойтю 6E тб ^mEtcpov цокоту xai л£plOлo'u6aoтбт£pov, ftore Aflpov xai nai6iav айтф тб xaтa nEpoa; voM.(Z;£o0ai); «Что вернуло положение римлян к возможности угрожать персам?.. частые жертвы, обилие крови, испарения благовоний, трапезы богам и демонам» (Libanius. Oratio XII. 79. 5-8: xai т( i^v 'PMMaiwv т^х"^ EnavfYaY£v £i; тб nEpoa; фoв£Тv;. dM,’ ai nuxvai 0uoiai xai тб а1ца тб лоАй xai oi ^v йpwм.атwv йтцо'1 xai 0£ffiv Eoтlаo£lc xai 6alцбvwv той; noX£M.iou; o'uvEoт£йav).

Дополнительным свидетельством в пользу того, что в своей речи святитель сознательно опровергает позицию Либания, служат его многочисленные ссылки на некие хвалебные произведения сторонников Юлиана14.

IV речь свт. Григория и тексты Юлиана

Основные параллели IV речи с сочинениями Юлиана (Gregorius. Oratio IV; Iulianus. Epistula 61c; Oratio VII; Fragmentum Epistulae 89b) содержатся в разделе доказательство15. Стиль заключительной части IV речи (§ 100-123) очевидным образом отличается от других разделов. Здесь святитель обращается непосредственно к Юлиану (§ 101, 103, 104, 107), словно он присутствует при произнесении обвинительной речи. С иронией он обличает глупость и смехотворность убеждений своего противника, источником для знакомства с которыми, вероятно, служили недавние произведения императора 362 г.: эдикт Юлиана против хрис-

14 Gregorius. Oratio IV. 79; Oratio IV. 91; Oratio IV. 94.

15 По нашему мнению, §100-123 IV речи более всего по своему содержанию и стилистике близки к разделу я^oтЕiC, более свойственному судебным речам, но возможному и в эпидейк-тических: Аристотель отмечал, что этот раздел редко встречается в эпидейктических речах, он не отрицал такой возможности (Aristoteles. Rhetorica 1417b. 30-35).

тианских учителей (Epistula 61c)16, речь к кинику Ираклию, письмо к жрецу17, причем святитель в своем произведении подчеркивает, что опровергает собственные слова императора (§ 102, 103)18. Так, например, в начале своей апологии (§ 101) свт. Григорий недоумевает: «Какой Гермес, как сам ты сказал бы, привел твой ум к этим мыслям?»19. В эдикте против христианских учителей Юлиан утверждает, что все лучшие литературные произведения были вдохновлены богами и посвящены Гермесу или Музам (lulianus. Epistula 61c. 30: .0£oi n&on; ^Youvrai nai6£ia;. ойх oi mEv 'EpMou oфac; i£po^;, oi 6E Mouoffiv EvOmiZov;).

Далее в IV речи святитель вопрошает: «ой Ф0lv^xюv та Ypац.ц.aтa; й; 6E т^е;, AlYurcriwv; ^ rav ёп TO'C^v ooфютEpюv 'EPpaiwv;» (§ 101). Это, несомненно, является реакцией на рассуждения Юлиана в речи к кинику Ираклию о том, что всадники возникают во Фракии и Фессалии, лучники и легковооруженные воины происходят из Индии, Кари и Крита, поскольку занятия людей сообразуются с природой местности, поэтому относительно других вещей можно предположить, что всяким народом более всего чтится то, что им было открыто20.

Материалом для осуждения святителем религиозно-обрядовых нововведений Юлиана могло служить так называемое Письмо к жрецу, в котором император излагал свои советы и пожелания, касающиеся поведения священнослужителей. Так, например, Юлиан утверждал, что когда бедняки были не присмотрены и не ухожены жрецами, нечестивые галилеяне, видя это, обратились к человеколюбию, но, приобретя этим добрую славу, усилили то худшее, что было в их поступках21. Святитель в ответ порицал Юлиана за то, что он «думал устроить гостиницы и приюты, убежища для любителей целомудрия, для дев и обители для посвятивших себя размышлению; хотел подражать и нашему человеколюбию к нуждающимся»22.

Речь Юлиана к кинику Ираклию, эдикт против христианских учителей и Письмо к жрецу восходят к 362 г., что могло спровоцировать свт. Григория на выражение протеста, в особенности в связи с ожиданием визита императора в Каппадокию летом 362 г. Поэтому резонно предположить, что последние 23 параграфа IV речи были написаны примерно в это время.

16 lulianus. Epistula 61c. Пересказ содержания эдикта см.: Sozomenus. Historia Ecclesiasti-ca V. 18; Socrates Scholasticus. Historia Ecclesiastica III. 16. 1; Theodoretus. Historia Ecclesiasti-ca III. 8; Joannes Zonaras. Epitome historiarum XIII. 12.

17 lulianus. Oratio VII; Fragmentum Epistulae 89b; априорная вероятность знакомства свт. Григория с этими произведениями очень велика, если учесть близость к императору его брата Кесария, который оставался придворным врачом до середины лета 362 г.

18 Gregorius. Oratio IV. 102: ff^erepoi, фт^Ь', olkoyoi;

19 Ibid. 101: Tfc; EpMf; ooi Хбую;, й; av айто; Елок;, тоит’ Eni vouv flYaY£.

20 lulianus. Oratio VII. 2. 5-10: El 6e, Monop [яяеТ; Ev ©paxfl xai ©£ттаМа, тo|бтal 6E xai та xouфбт£pa tov on^Mv Ev ’Iv6ta xai Kp^ xai Kapta, т^ фша тл; xwpa; dxo^ou0o^)vтмv оТца! tov Eяiтт6Еuматмv, оСтм ш; йпоАяцрат xai Eni rav a^Mv яpaYматмv, Ev ok; £xaoтa пцата^ ца^юта napa тo^)тмv айта xai npfflTOv £upfjo0ai.

21 Idem. Fragmentum Epistulae 89b. 462-465: ’Еяабл Yap, oTMai, ouvEPn той; яйvттac aM£Mo0ai napopMMEvou; йяб тйv Iepemv, oi 6uoo£P£Tc; TaMaToi xaтavofoavтЕc E^evto тайт^ т^ фЛav0pмma, xai то x^piorav тйv epymv 6ia тои 6oxouvтoc тйv E;лпт|6£uцaтмv ExpaTOvav.

22 Gregorius. Oratio IV. 111: Тоито 6 л xai ойто; 6iavo|0£k;.. .ёп 6E xaтaYWYla nf|ao0ai xai lEvfflva;, aYV£uтfpla те xai nap0£vfflva;, xai фpovтloтfpla, xai t^v £l; той; 6£omevou; фЛav0pмmav...

Заключительный этап работы над 1У—У речью

Мы рассмотрели структуру ГУ речи, которая в основном строится на полемике с сочинениями Либания и Юлиана. В коротком вступлении к У речи (§ 1—2), в котором отчасти повторяются идеи первого вступления, свт. Григорий разъясняет свой композиционный замысел: «Итак, словом моим совершен и окончен первый подвиг. Ибо довольно показал я злонравие человека. Теперь предназначу другую цель слову, присовокупить к сказанному то, как правдивы весы Божии и какое воздаяние находит себе нечестие»23.

Из цитаты следует, что автор рассматривал свои произведения как единое целое, поэтому он объединяет речи общим заключением и после вступления к

У речи возвращается к разделу деяний (§ 8—14: персидский поход), т. е. продолжает тему, начатую в ГУ речи. Но, поскольку к составлению У речи святитель приступил в 353 г. после известия о смерти императора, одной из основных тем

У речи становится возмездие Божье (§ 1—18). В заключении (§ 19—22) содержится краткий пересказ некоторых ранее описанных проступков Юлиана24. В последних параграфах автор вновь вспоминает подвиги христианских мучеников25 и сравнивает свое сочинение с памятником, навечно запечатлевшим проступки императора (§ 42)26.

Итак, благодаря анализу композиции на фоне параллелей с творениями Юлиана и Либания, понятна природа композиционных особенностей ГУ—У речи. А именно, с одной стороны, единство композиции двух речей как единого полемического выпада против политики императора-отступника и, с другой стороны, разделение на две речи, спровоцированное смертью Юлиана: обличение, составлявшееся в соответствии с установленными риторическими канонами, прежде всего как ответ на энкомий Либания, должно было соединиться с хвалой Богу. Святитель отредактировал составленный ранее материал, и, хотя следы этой редакции отчетливее всего заметны во вступлении ГУ речи и заключении У речи, мы можем предположить, что редакторская работа по объединению двух речей этим не ограничилась.

Таким образом, единство композиции ГУ и У речи, несмотря на явственное наличие в ней двух частей, легко объясняется исходя из общей историко-литературной ситуации рассматриваемого периода и явственного стремления святителя извлечь урок не только из нечестивой жизни императора, но и его внезапной кончины.

23 Idem. Oratio V. 1: Ойтос; |£v 6л rav E|mv X6ywv б npfflTOc; аебАлс; єxтетє^еoтal xai 6if|vu-oтal xai Yap клебе^^г^ txavffic; x^v too av6p6c; xaxof9еlav. Nov afe oxon6v aXXov. тоїс; еtpn|єvolc яpoo9еIval тa 6^xala too @:oo ora9|ta, xai olc avтlтa^avтеoетal novnpta...

24 Свт. Григорий вновь вспоминает, что в раздаче властных полномочий Юлиан руководствовался вероисповеданием (Oratio V. 19; Oratio IV. б1), что он привлекал ко двору многих школьных товарищей (Oratio V. 20; Oratio IV. бЗ) и чрезмерную набожность и суеверность императора (Oratio V. 22; Oratio IV. 92).

25 В § 40 свт. Григорий вспоминает Маккавеев мучеников, которых он косвенно упоминал в IV речи § 18—19 и св. Марка Арефузского, чью кончину он подробно описывал в § 88—91.

26 Gregorius. Oratio V. 42: Аотг ooi nap’ rpfflv oтf^г, ^v 'HpaxMwv ou|Xwv o^гXoтєpa те xai яеplфavеoтєpa.

Ключевые слова: Григорий Богослов, Речи против Юлиана, Юлиан Отступник, Либаний, «Письма к жрецу», эдикт против христианских учителей.

On the issue of the reasonable separation

AND COMPOSITION UNITY OF GREGORY’S IV—V ORATIONS

against Emperor Julian

A. USACHEVA

(St. Tikhon’s University)

The article is devoted to the research of the composition of St. Gregory’s speeches against Emperor Julian (Or. IV—V). The article proposes the hypothesis of the composition’s unity of the IV & V speeches and suggests the explanation of their formal division. The hypothesis is argued by the analysis of the relationship between contemporary works of Libanius, Julian and St. Gregory. In our view, the compositional unity of the text was reached by the author’s final edition: St. Gregory matched the material and the basic ideas of two speeches primarily by means of the introduction of the IV speech and conclusion of the V speech, which had been written in the same semantic and stylistic attitude as a single frame of the speech.

Keywords: Gregory of Nazianzus, Orations against Julian, Julian the Apostate, Libanius, «Letter to a priest», Julian’s edict against Christian teachers.