CC BY
107
неопределенное время» [8]. Это суждение было не просто выражением противостояния носителя иных по отношению к социалистической идеологии мировоззренческих установок. Источниками такой позиции Чичерина являлись гражданская ответственность и патриотическое чувство. К большому сожалению, в связи со значительной оторванностью мыслителя от общественно-политической жизни его идеи находили выражение, главным образом, в теоретических сочинениях и мемуарах, но не могли существенно повлиять на социально-политическое развитие России с тем, чтобы уберечь ее от многих бед.
1. Чичерин Б.Н. Воспоминания. Москва сороковых годов. М., 1991. С. 58.
2. Чичерин Б.Н. Социология. Тамбов, 2004. С. 255.
3. Чичерин Б.Н. Собственность и государство. СПб., 2005. С. 719.
4. Чичерин Б.Н. Общее государственное право. М., 2006. С. 225.
5. Чичерин Б.Н. Воспоминания. Земство и Московская дума. Тамбов, 2007. С. 81.
6. Чичерин Б.Н. Задачи нового царствования // Философия права. СПб., 1998. С. 528.
7. Чичерин Б.Н. Политика. М., 1898. С. 351.
8. Чичерин Б.Н. Философия права // Философия права. СПб., 1998. С. 249.
Поступила в редакцию 1.03.2010 г.
UDC 1(091).9
CRITICISM OF SOCIAL RADICALISM BY B.N. CHICHERIN
Vera Mikhailovna Lobeeva, Bryansk State Technical University, Bryansk, Russia, Candidate of Philosophy, Associate Professor of Philosophy, History and Sociology Department, e-mail: [email protected]
The article analyzes the main signs of social radicalism in Russia in second half of XIX - the beginning of XX centuries which were singled out by B.N. Chicherin. The attention is emphasized on the basic directions of his criticism of this social and political phenomenon. The antagonism between the ideal of social stability and social radicalism is specially stressed.
Key words: social radicalism; socialist ideology; revolution; reform; social stability.
УДК 13
К ВОПРОСУ О СОЦИАЛЬНОМ ОСНОВАНИИ ВОЗНИКНОВЕНИЯ МАНИПУЛЯЦИИ ОБЩЕСТВЕННЫМ СОЗНАНИЕМ
© Ирина Васильевна Князева
Воронежский государственный архитектурно-строительный университет, г. Воронеж, Россия, аспирант кафедры философии, истории и социологии, e-mail: [email protected]
Рассматривается манипуляция общественным сознанием в социально-философском дискурсе. Исследуются социальные основания появления манипуляции и ее непосредственная связь с социокультурным феноменом власти. Определяются временные рамки появления манипуляции, ставится вопрос первичности межличностной манипуляции и социальной.
Ключевые слова: манипуляция; общественное сознание; власть.
Проблема манипуляции общественным сознанием приобрела научную значимость сравнительно недавно. Серьезно ею начали интересоваться в первой половине XX в. в связи с появлением массовой культуры и активной мифологизацией общественного сознания (тоталитарные идеологии в фашистской Германии и СССР). За последнее время появилось большое количество работ информационно-публицистического содержа-
ния и научных изысканий, ориентированных на глубокое теоретическое исследование данной проблемы.
Несмотря на то, что проблеме манипуляции общественным сознанием как социальной манипуляции посвящен достаточно большой объем литературы, работ, исследующих тему социальных оснований данного явления, крайне мало [1-3].
Однако данные работы при всей своей полноте, методологическом единстве онтологических и социально-философских оснований исследования не затрагивают тех важнейших факторов социальной действительности, которые при более внимательном их рассмотрении явились необходимыми и достаточными для зарождения такого феномена, как социальная манипуляция.
Социально-философский дискурс представлен преимущественно в терминах деятельностного подхода. Рассуждения по поводу социального основания формирования социальной манипуляции в рамках такой методологии сводятся к следующему.
Деятельность определяется как специфическая человеческая форма отношения к окружающему миру, содержание которого составляет целесообразное изменение и преобразование действительности. Онтологически же деятельность является элементом внутренне детерминированного движения материи, которое обозначается чаще всего понятием «активность».
Для человеческого субъекта (как субъекта природного мира, но отличного от животного) понятие активности выражается не только в деятельности в смысле жизнедеятельности, обеспечивающей возможность его биологического существования, но и в смысле социальной деятельности, обеспечивающей возможность его существования как социального субъекта.
Безусловно, что процессу практической деятельности человека присущи сопровождающие его коммуникативные процессы. Только благодаря им, в принципе, становится возможна именно человеческая, социальноактивная, формирующая деятельность.
Именно практика, труд, деятельность человека и сопровождающий ее процесс коммуникации формирует условия реализации манипулятивных действий.
Против этих положений трудно что-либо возразить. Если принять точку зрения о том, что к факторам появления манипуляции относятся деятельность, труд, коммуникация, то, на наш взгляд, неизбежно принятие точки зрения психологического редукционизма. Поэтому остается открытым вопрос о социальном основании манипуляции, возможности ее реализации и временных рамках ее появления.
Поэтому в данной статье хотелось бы определиться с наиболее вероятными временными рамками появления феномена манипуляции, обратить внимание на те факторы, которые позволили ей сформироваться, выявить социальное основание возникновения манипуляции.
Мы придерживаемся той точки зрения, что понятие «манипуляция» следует рассматривать в широком смысле слова как технологию власти и форму ее существования [4]. В литературе эта точка зрения принята, и против нее никто не возражает. Возникает вопрос, что понимать под властью? Мы используем понятие «власть» в широком (power) [5-7] и узком (authority) [8] смыслах слова. Власть в узком смысле слова представляет собой субъектно-объектное отношение господства и подчинения, носящий характер добровольности или принуждения и реализующееся в социальном действии. Манипуляция, связанная с таким пониманием власти, есть технология целенаправленного конституирования основополагающих мировоззренческих принципов, фундаментальных ценностей личной и общественной жизни (воздействие рекламы, пропаганда, пиар и полит-технологии и т. п.).
Манипуляция в широком смысле слова тесно связана с властью-функцией (властью-кратией), ориентированной на сохранение стабильности, социального порядка, социокультурной идентичности системы. Манипуляция включается в нормативную регуляцию, определяющую социализацию личности, унификацию поведения, интеграцию индивидов в общество, согласование интересов, социальную ориентацию и средства контроля над девиантным поведением. Нормативный аспект культуры присущ как материальной, так и духовной сферам человеческой деятельности. Отсюда тесная связь норм и ценностей. Через реализацию нормативных стандартов происходит сохранение идентичности социальной системы. Нормативный аспект культуры выступает источником управления, контроля и функционирования власти. Манипуляция, связанная с властью-функцией, есть неосознанное управление, относится к функциональным характеристикам социальной системы. В этом контексте манипуляция является неизбежным спутником человечества, она существовала на всех
17б
исторических этапах развития, тесно связана с властью-функцией.
Связывая воедино власть и манипуляцию, мы актуализируем ее социальную сущность, субстанциональность, социальное основание, проявляющееся через легитимацию нормативности (коммуникативные, поведенческие и мировоззренческие процессы). Таким образом, манипуляция общественным сознанием как технология власти-функции (власти-кратии) осуществляется через ценностно-нормативную среду, социально-культурную стереотипность общественного сознания.
Стереотипы являются упрощенной моделью, стандартизированным представлением об общественных явлениях. Они облегчают восприятие человеком окружающей действительности, снимают ее сложность, адаптируют объективность, позволяют более быстро реагировать и строить ассоциации, такие как: плохо - хорошо, нравится - не нравится, приемлемо - неприемлемо. Стереотипы мышления представляют собой определенные образы явлений, которые усваиваются индивидом в готовом виде. Воздействие стереотипов происходит и на мыслительные процессы, и на эмоциональнопсихические составляющие индивида. Поэтому стереотипы интернализируются и управляют людьми изнутри [9].
Власть-функция существовала на всех этапах развития человеческого общества, а на первоначальных стадиях его развития - в форме протовласти. Конечно, большинство исследователей отмечают ограниченность информации о социальном регулировании и управлении в первобытном обществе, но наиболее значимое для осмысления власти социальное пространство можно выделить. В самом деле, определяющая роль кровнородственных отношений, замкнутость социальных групп, психология «мы», присваивающий характер экономики, уравнительный характер распределения материальных благ определили специфику социальной власти архаичного общества. Власть в целом принадлежала обществу, строилась на началах естественного самоуправления, носила общественный характер, т. к. общество (община) была источником власти. Жизненно важные решения для общества принимались на общем собрании [10]. Руководство общест-
венной деятельностью осуществлялось выборной главой рода, опирающегося в своем действии на личный авторитет, знание традиций. Власти не достигали путем конкурентной борьбы и не сопровождали привилегиями. Социальное управление опиралось на неписанные правила, мононормы, зафиксированные в мифах. Помимо института вождя существовал еще институт старейшин и общее собрание членов общины, решавшее наиболее важные вопросы. Власть в первобытном обществе была выборная и сменяемая (лидер, совет старейшин). Власть в первобытном обществе основывалась на авторитете вождя и уважении обычаев и традиций. Духовная власть принадлежала жрецам и шаманам, которые, опираясь на религиозномифологические представления, по существу осуществляли манипулирование общественным сознанием.
Исторические исследования показывают, что потестарная власть существовала в форме вождизма.
Появление властных отношений в ретроспективе исторического развития можно отнести к эпохе неолита (от 9500 лет до н. э. на Ближнем Востоке до 3 тыс. лет до н. э.). Он характеризуется переходом от присвающего типа хозяйства (охота, собирательство) к производящему (земледелие скотоводство).
На данном этапе исторического развития властные полномочия официально (легитимно) закрепляются сообществом за родовыми старейшинами, которые осуществляли обмен скотом между племенами [11]. По мере углубления разделения труда, появления ремесленного производства, его специализации, социальная дифференциация приобретает форму социального неравенства. Выделение привилегированных кланов становится все более очевидным и находит свое доказательство в археологических раскопках, которые свидетельствуют не только об их привилегированном положении при жизни, но и после смерти.
«На высокое положение формирующегося в местной древнеямной среде ремесленного сословия указывает и сам погребальный инвентарь - набор орудий, большая ценность которого для того времени очевидна» [12].
Безусловно, что здесь речь идет еще не о самой власти как таковой, институционализированной, закрепленной юридическими,
моральными, ценностными нормами, раскрывающей свою суть через множественность деятельностно-функциональных аспектов социального бытия, а о потестарной, выраженной в форме вождизма, власти, основанной, прежде всего, на возрастном и харизматическом цензе ее формирования. Эти властные отношения, проявляющие себя в форме вождизма, существовали благодаря легитимности. Сообщество признает власть и добровольно ей подчиняется. Именно легитимация такого характера отношений -власть-подчинение - порождает в сознании образ субъектно-объектных отношений, принятие себя как объекта подчинения, объекта воздействия, воздействия психологического и информационного, которые в своей совокупности, в зависимости от целеполагания его применения, составляют манипулятивное воздействие.
С течением времени выстраивается социальная иерархия, в которой каждый ее субъект находится либо на устраивающем его положении, либо на тех уровнях, на которых его самоощущение можно характеризовать как дискомфортное. Кроме ожидаемых передвижений в данной социальной иерархии ожидается и использование любых способов сохранения существующего положения, существующего статус-кво (от физического закрепления своего положения путем применения физической силы до умственных «ухищрений», которые в некоторой степени могут называться манипуляцией сознания). В социальной иерархии статус субъектов различен. На ранней стадии развития человеческого сообщества в процессе разделения труда были вожаки (неформальные лидеры), которые становились вождями (легитимными лидерами), старейшинами, членами совета старейшин и т. п., занимающимися умственным, духовным трудом, с официально закрепленными на уровне формирующихся традиций, устоев сообщества правами и обязанностями.
В процессе разделения труда возникают складывающиеся в силу исторических реалий существующей действительности благодатные условия появления и развития мани-пулятивных действий. Именно с появлением социального института шаманства, «агентов божества», связывают появление первых манипуляций общественным сознанием [13].
Мировоззренческим основанием манипуляции в примитивном обществе выступает миф, выполняющий функции сохранения статус-кво социальной системы, традиций, непрерывности социальной жизни, определяющий социальные установки, самооценку и самоопределение человека в социальном пространстве благодаря своей экзистенци-альности (отчаяние перед жизнью, страх смерти, вера в будущее воздаяние). Именно эти экзистенциальные основания мифа позволили утверждать в дальнейшем о том, что миф является архетипом общественного сознания (К. Юнг); исследовать трансформацию мифологического сознания в историческом развитии; отмечать бессмысленность борьбы с ним и неизбежность существования мифотворчества в социальной жизни; отсюда существование объективных оснований для манипуляций [14-16].
В условиях архаичного общества миф становится «аподиктической истиной», «абсолютной правдой». Манипуляционный процесс осуществляется через традиции. При этом важно отметить, что под традициями подразумеваются не какие-то местные обычаи, а совокупность священных знаний, облегчающих понимание имманентных принципов вселенского порядка, поскольку человек сам не в состоянии определить смысл своего бытия (Рене Генон). В силу сакраль-ности традиций социальная манипуляция приобретала тотальный характер. В рамках такого тотального манипулирования конституировалось и «тотализирующее мышление» (К. Леви-Строс), особенность которого проявлялось в том, что отказ от следования обычаям, традициям оценивался сам по себе отрицательно. Он связывался или с семантикой нарушения утверждения порядка, т. е. с колдовством, или с таким отрицательным человеческим качеством, как двойственность и нерешительность [17].
Разделение труда в архаичном обществе, так или иначе, формирует всю структуру социальных отношений, выстраивает социальную иерархию, в которой каждый ее субъект находится либо на устраивающем его положении, либо на тех уровнях, на которых его самоощущение можно характеризовать как дискомфортное. Кроме ожидаемых передвижений в данной социальной иерархии ожидается и использование любых способов со-
хранения существующего положения (от физического закрепления своего положения путем применения физической силы до умственных «ухищрений», которые в некоторой степени могут называться манипуляцией сознания).
Переход человеческого сообщества в своем развитии от стадии «дикости» к стадии «варварства» является периодом зарождения властных отношений, власти-функции, а значит, появления феномена социальной манипуляции.
Именно на данном этапе исторического развития манипуляция общественным сознанием становится возможной. С течением времени она представляется не только формой социального взаимодействия, но и своеобразной матрицей существующей реальности общественного сознания в ретроспективе исторического процесса.
Само выделение человека из природы в качестве лидера, его развитие среди остальных субъектов фактически произошло в результате выхода людей на качественно новый уровень получения и передачи информации. Когда от простых звуковых сигналов об опасности и т. д. звуки превращаются в слова, слова - в понятия и образы, а последние в речь - это становится той ступенькой развития, преодолев которую человек поднимается над остальными субъектами окружающего мира (мира природы). Именно появление речи становится качественно новым способом передачи информации между субъектами. Таким образом, формирование человеческих субъектов как самой передовой в своем развитии части природы изначально неразрывно связано с информационным полем и информационными потоками.
Известно, что в любом стадном сообществе выделяются вожаки, так сказать «общественно признанные лидеры». Стадо, развиваясь в племя людей, род, семью, овладев речью, становится единственным сообществом, с качественно новым уровнем информативности. Слово стало для людей основным и главным в накоплении и передачи информации. Предположить что-либо иное - невозможно, а потому эта оценка соответствует объективной действительности, хотя и не нова: «Вначале было слово...». Не случайно Р. Барт определяет миф как слово [18]. Потому можно считать, что оценка современно-
го общества как информационного является не совсем корректной. Информационным оно было и в период архаики. Меняется лишь форма информации, поскольку всегда понятия формируются в информационном поле в виде речи, а потому все становление сообщества людей от самого дикого стада и до более развитого социума закрепляется в словах, понятиях, образах, символах мышления, передаваемых от индивида к индивиду / индивидам речью.
Из вышеизложенного можно сделать вывод о том, что появление процессов манипулирования общественным сознанием невозможно отнести к периоду современности или ограничить его рамками нового времени. Зарождение феномена манипуляции - это зарождение собственно человека как субъекта социальных отношений, деятеля социального сообщества. Манипуляция есть сущность социальных процессов, перманентно связанных с властью как социокультурным феноменом. Человечество с первых своих шагов от «дикости» и до сего дня неразрывно и органично едино развивается вместе с информационным воздействием (в т. ч. и манипу-лятивным) на общественное сознание.
Таким образом, мы определяем сущность манипуляции как субстанциональную в своей основе, ориентированную на культурную легитимацию нормативности социальной системы через коммуникативные, управленческие и мировоззренческие процессы. Социальным основанием манипуляции выступает власть, а манипуляция - формой существования власти.
1. Бабюк М.И. Социальная манипуляция: философский анализ: автореф. дис. ... канд. фи-лос. наук. М., 2004.
2. Лимнатис М. Манипулирование: сущность, проявление, пути снятия. Философский и социально-политический анализ. М., 2000.
3. Цветков О.М. Политическое манипулирование: природа и особенности в различных типах политических систем: автореф. дис. . канд. филос. наук. М., 1996.
4. Грачев Г., Мельник И. Манипулирование личностью: организация, способы и технологии информационно-психологического воздействия. М., 1999.
5. Фуко М. Интеллектуалы и власть. Ч. 3. М., 2006.
6. Фуко М. Психиатрическая власть. СПб., 2007.
7. Фуко М. Герменевтика субъекта. СПб., 2007.
8. Вебер М. Избранные произведения. М., 1991.
9. Первушина В.Н., Змушко К.С. Метафизика власти. М., 2006. С. 102-103.
10. Бородай Ю.М. От фантазии к реальности (происхождение нравственности). М., 1995.
11. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. В связи с исследованиями Льюиса Г. Моргана. М., 1985. С. 184.
12. Синюк А.Т. Курганы эпохи бронзы среднего Дона. Воронеж, 1983. С. 167.
13. Леви-Стросс К. Структурная антропология. ШЪ: http://culture.niv.ru/doc/anthropology/stross/ 010.htm [дата обращения: 1.03.2010].
14. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М., 1991.
15. ЭлиадеМ. Аспекты мифа. М., 2005.
16. Юнг К.Г. О современных мифах. М., 1994.
17. Леви-Стросс К. Первобытное мышление // Электронная библиотека Гумер-культуро-логия. иКЬ: http://www.gumer.info/bibliotek_ Buks/Culture/Lev-Str/16.php (дата обращения: 1.03.2010).
18. Барт Р. Мифологики. М., 2004. С. 233.
Поступила в редакцию 9.04.2010 г.
UDC 13
TO THE QUESTION ABOUT SOCIAL FOUNDATION OF CONSCIOUS MANIPULATION BEGINNING Irina Vasilyevna Knyazeva, Voronezh State Architectural and Construction University, Voronezh, Russia, Postgraduate Student of Philosophy, History and Sociology Department, e-mail: [email protected]
Manipulation with public consciousness in a socially-philosophical discourse is considered. The social bases of occurrence of manipulation and its direct communication with a phenomenon of authority are investigated. Time frameworks of occurrence of manipulation are defined, the question of priority of interpersonal and social manipulation is defined.
Key words: manipulation; public consciousness; authority.
УДК 379.4
НАУЧНОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ ВКЛЮЧЕНИЯ МУЗЕЕВ В ПРОЦЕСС ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ МИРА
© Анна Иосифовна Клюкина
Государственный Дарвиновский музей, директор, кандидат культурологии, заслуженный работник культуры РФ, е-тай: [email protected]
В век угрозы экологических катастроф стоит задача воспитания экологически грамотного общества. В этой связи естественнонаучные музеи приобретают большое значение. Их тематика, иллюстрирующая законы природы, окружающую среду и ее защиту, направлена на экологическое просвещение населения. Разработка и внедрение научно-просветительных проектов и мероприятий в естественнонаучных музеях дополняет формальное экологическое образование.
Ключевые слова: естественнонаучный музей; экологическое образование.
Мы живем в век высоких технологий и открытий в высокоорганизованном обществе, в котором, как это ни парадоксально, распространена научная неграмотность. Неизбежность действия законов природы не всегда понимается как широкой публикой, так и государством, а чаще просто игнорируется.
Человек с упорством маньяка пытается изменить почву, воду, атмосферу. С помощью своего блестящего ума и изобретательности люди превратили Землю в испыта-
тельный полигон, на протяжении нескольких тысячелетий они осуществляют непрерывный эксперимент, который уже привел к необратимым последствиям. Таким образом, один биологический вид Homo sapiens стал фактором уничтожения других организмов. Если до сих пор подобное исчезновение могло происходить лишь в результате каких-то природных катастроф, то сегодня дело обстоит совершенно иначе. Теперь катализаторами в эксперименте выступают чрезмерная
