CC BY
285
9. Ореховский А.И. Ответственность и ее социальная природа (методологический аспект). Томск, 1978.
10. Сперанский В.И. Социальная ответственность в системе общественных отношений (социальный аспект): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1990.
11. Липинский Д.А. // Право и политика. 2004. №12. С. 45-51.
12. Чечина Н.А., Элькинд П.С. // Советское государство и право. 1973. № 9. С. 33-34.
13. Теория государства и права / под ред.
В.М. Корельского, В.Д. Перевалова. М., 2002.
14. Стручков Н.А. Уголовная ответственность и ее реализация в борьбе с преступностью. Саратов, 1978.
15. Теория государства и права / под ред. А.С. Пиголкина. М., 2003.
16. Жевлаков Э.Н. Экологические правонарушения и ответственность. М., 1997.
17. Духно Н.А., Ивакин В.И. // Государство и право. 2000. №6. С. 13-17.
18. Петров В.В. Экология и право. М., 1981.
19. Алексеев И.А. Муниципально-правовая ответственность: проблемы теории и практики: ав-
тореф. дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2007.
20. Яковлев В.Н. Экологическое право. Кишинев, 1988.
21. Пономарев А.С. Ответственность за нарушения бюджетного законодательства // Государство и право. 1999. № 2. С. 21-27.
22. Строгович М.С. // Советское государство и право. 1979. № 3. С. 56-61.
23. Тернова Л.В. // Финансы. 1998. № 9. С. 27-29.
Поступила в редакцию 27.11.2007 г.
Yefanov V.A. Different kinds of legal liability as objective process of contemporary Russian law modernization. The article considers different points of view on the content of legal liability. Different classifications of legal liability types (generally accepted in the theory of state and law and non-traditional) are presented. Singling out of new types of legal liability is considered as an objective process of contemporary Russian law modernization.
Key words: legal liability, bases for singling out of types.
К ВОПРОСУ О СООТНОШЕНИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ И КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
А.В. Русанов
В научных исследованиях, посвященных конституционно-правовой (конституционной) ответственности, авторы часто выделяют особую политическую ответственность, высказывая различные мнения о соотношении данных политико-правовых категорий. На наш взгляд, это соотношение выражается в том, что конституционно-правовая ответственность, являясь видом юридической ответственности, всегда имеет политический характер. Политическая ответственность, в своем ретроспективном аспекте, должна иметь правовые основания и, таким образом, не выходить за рамки конституционно-правовой ответственности.
Ключевые слова: политическая ответственность, конституционно-правовая ответственность.
В современной юридической науке наряду с традиционными видами юридической ответственности - уголовной, административной, дисциплинарной, гражданско-правовой - в последнее время многие исследователи выделяют конституционно-правовую (конституционную) ответственность, задачей которой является защита надлежащего порядка осуществления публичной власти. На основе этого конституционно-правовая ответственность определяется как «установленный нормами конституционного права
особый вид юридической ответственности, представляющий собой ответственность за ненадлежащее осуществление публичной власти должностными лицами и органами публичной власти» [1].
Наряду с понятием конституционно-правовая ответственность в юриспруденции используется понятие политическая ответственность. В.Н. Савин, например, под политической ответственностью понимает «ответственность органов государственной власти и должностных лиц перед народом, населе-
нием соответствующей территории за несоответствие их деятельности мандату доверия, выражающееся в их неспособности вырабатывать и осуществлять политику, принимать и осуществлять решения с максимальной пользой для блага людей» [2]. Как видим, определение политической ответственности по смыслу очень близко к вышеприведенному определению конституционно-правовой ответственности. Это порождает необходимость при рассмотрении данных категорий выявлять их соотношение.
Неточными представляются нам встречающиеся в юридической литературе высказывания о том, что «в зависимости от сферы социальной деятельности» социальная ответственность делится на виды: политическую, моральную, общественную, юридическую и другие [3]. На самом деле из указанных видов социальной ответственности только политическая ответственность имеет в основании своего выделения «сферу социальной деятельности» - политику. В основании же выделения юридической, моральной ответственности лежит не сфера социальной деятельности, а вид социальной нормы, на основе которой реализуется ответственность.
Содержательные плоскости понятий политическая ответственность и юридическая ответственность не параллельны, они пересекаются, проникают друг в друга. Следовательно, невозможно провести четкую грань между политической и юридической ответственностью. Политическая ответственность может быть юридической и неюридической, также как и юридическая ответственность может быть политической и неполитической.
Бесспорным является то, что конституционно-правовая ответственность - это вид юридической ответственности. Под юридической ответственностью мы традиционно понимаем реакцию государства на совершенное противоправное деяние. Для наступления юридической ответственности необходимо наличие нормативно-правового акта, которым она устанавливается (нормативное основание), а также наличие факта правонарушения, то есть виновного деяния конкретного лица, совершенного в форме, предусмотренной нормой права (фактическое основание). Соответственно для наступления конституционно-правовой ответственности
необходимо наличие состава конституционно-правового деликта [4].
Очевидно также то, что конституционно -правовая ответственность по своему характеру есть политическая ответственность, поскольку она, исходя из ее определения, реализуется в сфере политической деятельности. Любая санкция, применяемая в рамках конституционного права, имеет политическую составляющую. Следует согласиться с мнением В.О. Лучина, отмечающего, что конституционная ответственность никогда не утрачивает своего политического характера, даже если она применяется за совершение преступления или по моральным основаниям. Специфика ее основания состоит в том, что совершение преступления (в данном случае) одновременно является действием субъекта конституционной ответственности, которое не отвечает должному для него поведению в сфере функционирования государственной власти и касается отношений государства и личности, регулируемых конституционными нормами [5].
Как было замечено ранее, политическая ответственность может быть и не юридической, не конституционно-правовой. Что же в таком случае вкладывается в содержание данного понятия? Вряд ли можно согласиться с утверждением, что «отстранение от должности может быть как санкцией конституционной ответственности, так и политической...», и что «основанием конституционной ответственности для высших должностных лиц является нарушение их конституционных обязанностей, тогда как политическая ответственность означает только то, что занимающее высшую государственную должность лицо может лишиться политической поддержки в силу той или иной причины» [6].
Когда причиной отставки должностного лица является не упущение в работе, не неисполнение возложенных обязанностей, не совершение правонарушения, а утрата «политической поддержки в силу той или иной причины», речь не идет вообще ни о какой ответственности. Любая ответственность в ретроспективном аспекте, юридическая и неюридическая, в своем основании имеет нарушение норм, неисполнение обязанностей; нет нарушения - не может быть и ответственности. Отстранение от должности в данном случае является не мерой ответственности, а вла-
стно-организационной мерой вышестоящего должностного лица. А.А. Кондрашев отмечает, что «основанием применения властноорганизационной меры может выступать как выявившаяся потребность устранения в целом вакуума власти, или необходимость корректировки политического курса, а также (что бывает достаточно часто) невозможность нахождения у власти должностного лица, скомпрометировавшего себя совершением каких-либо неодобряемых обществом действий, ввиду невозможности решения этого вопроса другим путем» [7].
Мы согласны с тем, что на практике подобные явления имеют место. Однако отстранение от должности без четких правовых оснований создает возможность произвольного применения данного властного полномочия, например, вследствие личной неприязни. В правовом государстве применение любых негативных, как для простых граждан, так и для должностных лиц, мер государственного воздействия должно быть основано на правовых нормах. Политическая ответственность в ретроспективном аспекте должна быть только юридической, в данном случае - конституционно-правовой ответственностью. Исключение, на наш взгляд, составляют две формы политической ответственности власти: по отношению к выборным должностным лицам - неполучение поддержки на очередных выборах, по отношению ко всему государственному режиму -вооруженное восстание с целью его свержения. Заметим, что в обоих случаях субъектом, применяющим указанные формы ответственности, является народ, общество. Именно этот признак позволяет отделить данные формы политической ответственности власти от мер конституционно-правовой ответственности. Меры конституционноправовой ответственности являются мерами государственного принуждения, они применяются уполномоченными органами и должностными лицами.
Политическая ответственность кроме негативного (ретроспективного) аспекта имеет позитивный аспект. Более того, когда речь идет о выделении политической ответственности как самостоятельного вида неюридической ответственности, именно позитивный аспект, на наш взгляд, составляет основное содержание политической ответственности.
Суть позитивного аспекта политической ответственности, во-первых, заключается в сознательном соблюдении политическим субъектом норм и правил политической жизни, в осознании своего долга на основе нравственных принципов и правовых норм (то, что называется чувством ответственности), а также в нормативном закреплении подотчетности, подконтрольности какому-либо органу в системе власти (не только право, но и обязанность одного спросить с другого за исполнение своих функций).
На основании изложенного соотношение политической и конституционно-правовой ответственности можно представить следующим образом:
- конституционно-правовая ответственность, являясь видом юридической ответственности, по своему характеру есть политическая ответственность;
- политическая ответственность в своем негативном (ретроспективном) аспекте должна иметь правовые основания и, таким образом, не выходить за рамки конституционно-правовой ответственности;
- политическая ответственность как самостоятельный вид неюридической ответственности в основном подразумевает позитивный аспект.
1. Авдеенкова М.П. Конституционно-правовая ответственность в России: проблемы становления и реализации: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003. С. 30.
2. Савин В.Н. // Государство и право. 2000. № 12. С. 64.
3. Теория государства и права: курс лекций / под ред. Н.И. Матузова, А.В. Малько. М., 2003. С. 596.
4. Лучин В.О. // Государство и право. 2000. № 1.
С. 12-19.
5. Лучин В.О. Конституция Российской Федерации. Проблемы реализации. М., 2002. С. 281.
6. Савин В.Н. // Государство и право. 2000. № 12. С. 68.
7. Кондрашев А.А. // Конституционное и муниципальное право. 2006. № 4.
Поступила в редакцию 26.11.2007 г.
Rusanov A.V. On correlation of political and constitu-tional-and-legal responsibility. In researches devoted to constitutional-and-legal (constitutional) responsibility scientists often determine a special political responsibility and advance different opinions on correlation of these po-
litical-and-legal categories. According to the author, the correlation consists in the fact that being of juridical kind constitutional-and-legal responsibility always has political nature. Political responsibility in its retrospective aspect
must have legal bases and therefore not break the limits of constitutional-and-legal responsibility.
Key words: political responsibility, constitutional-and-legal responsibility.
ОБРАЗ ПРОКУРОРА В ДОРЕВОЛЮЦИОННОМ ЮРИДИЧЕСКОМ АНЕКДОТЕ
А. А. Демичев
В статье реконструируется образа прокурора в правосознании российских подданных на основе изучения дореволюционного юридического анекдота. Делается вывод, что прокурор представлялся современникам в качестве достаточно грамотного чиновника, но бюрократа и формалиста, для которого абстрактная справедливость намного ценнее человеческих судеб. В работе также анализируются причины такого восприятия.
Ключевые слова: дореволюционный юридический анекдот, прокурор.
Судебная реформа 1864 г. внесла немало новаций в юридическую сферу жизни российского общества. Это и организация уголовного и гражданского судопроизводства на основе принципов публичности, гласности, состязательности, и введение новых институтов (мирового суда, суда присяжных, адвокатуры), и реорганизация прокуратуры, и многое другое.
Ученые в дореволюционный, советский и современный периоды отечественной истории посвятили немало работ как судебной реформе 1864 г. в целом, так и отдельным ее институтам. При этом основным источником для историков и юристов служили нормативно-правовые акты, делопроизводственные материалы, периодическая печать, статистика и, в значительно меньшей степени, воспоминания различных судебных деятелей.
Обозначенный круг источников, несомненно, широк, однако только его использование не позволяет уяснить, как население страны (а не только конкретные государственные, общественные и судебные деятели) относилось к тем или иным институтам, а также какой образ судей, адвокатов, прокуроров и т. д. сформировался в правосознании россиян.
Целью данной статьи является реконструкция образа прокурора в правосознании российских подданных на основе изучения специфического исторического источника -дореволюционного юридического анекдота.
Конечно, анекдот отражает правосознание не всего населения страны в целом, а определенной социальной группы, где он возник и циркулировал. Такой социальной средой, по-видимому, являлся город. Собственно группой-носителем юридического анекдота, скорее всего, была городская образованная публика. Сюда, кроме лиц юридических профессий, можно отнести журналистов, студентов, а также тот слой, который принято называть «разночинцами». Если профессионалы сталкивались с судом по долгу своей службы или рода занятий, то другие категории оказывались в суде по воле случая, или же заинтересовавшись конкретным процессом.
Формальный количественно -тематический анализ комплекса дореволюционных анекдотов уже сам по себе дал интересные результаты. Если о суде присяжных до нас дошло более десятка анекдотов, о мировом суде -около двадцати, об адвокатах - порядка сорока, то анекдотов, где хотя бы упоминался прокурор - всего семь! Этот показатель выглядит странным, т.к. при рассмотрении судом всех уголовных дел участие прокурора было обязательным. Таким образом, мы сталкиваемся с не вполне понятной ситуацией: об участии присяжных заседателей и адвокатов в уголовных процессах упоминания имеются во многих анекдотах, а об участии прокуроров их почти нет. Хотя без них эти процессы не могли состояться в принципе.
Выясним, носят ли, несмотря на достаточно большой цифровой ряд, указанный
