CC BY
57
К ВОПРОСУ о СООТНОШЕНИИ ФУНДАМЕНТАЛЬНОЙ НАУКИ ПРАВОВЕДЕНИЯ И МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА
Н.В. Афоничкина
доцент кафедры теории государства и права и конституционного права Оренбургского государственного университета
01 Z
во о о
N
U U О (L
d
со
н
и о
X
и п
Е О
м ф
в
о
и ф
г S
Е о
X
о
т
S ф
ч:
п
к <
X S X н
и ф
со
Любое научное знание об объекте, как известно, предполагает сочетание фундаментального и специального знания. Соответственно и научные дисциплины подразделяются на: фундаментальные и специальные. В этом плане юридические науки не составляют исключения. Система юридических наук (правоведение) включает в себя фундаментальную науку и специальные по отношению к ней науки. Общеизвестно, что фундаментальной наукой правоведения является общая теория государства и права. Благодаря своему предмету исследования она отвечает всем критериям, предъявляемым к фундаментальным наукам: самый высокий уровень познания (обобщений), преобладание объективного момента в исследовании, не прямой, а опосредованный выводами специальных наук, выход на практику. Благодаря этим характеристикам общая теория государства и права способна представить в развернутых категориях и понятиях целостную картину государственно -правовой реальности по всем направлениям и во всех ее проявлениях. В ее категориях и понятиях закрепляются знания о сущностном и закономерном в государственно-правовой надстройке. Поэтому основные категории и понятия этой науки входят составной частью в структуру метода специальных юридических наук, в чем и состоит одно из значений ее методологической функции. Второй аспект значения методологической функции общей теории государства и права состоит в разработке ею методологических проблем в правоведении. Находясь в классификационном ряду обществоведения между философией и специальными юридическими науками, общая теория государства и права призвана показать, как преломляются категории диалектики в познании государственно-правовой действительности по всем направлениям, определить специфику действия законов диалектики, диалектической логики в познании государственно-правовой действительности в целом, идущем от сущности первого порядка к сущности второго порядка и т.д., а также вскрыть особенности
проявления общесоциологических законов в государственно-правовой сфере общественной жизни. Высокий уровень познания обеспечивает этой науке широкий кругозор в видении узловых проблем правоведения, разработка которых и будет служить методологической основой для специальных по отношению к ней наук в решении ими проблем иного уровня. Определяющая роль фундаментальных знаний в правоведении позволяет повысить эффективность исследований в специальных юридических науках, залогом которой во все времена было умение определить направление исследовательской деятельности в соответствии с задачами общественной практики и знание методологии. Вооружить всем этим специальные науки - задача общей теории государства и права. Применительно к отраслевым юридическим наукам общая теория государства и права вполне справляется с этой задачей. Международное право как одна из юридических наук правоведения также по отношению к общей теории государства и права составляет специальное знание. Следовательно, все сказанное о методологическом значении фундаментальной науки для специальных наук номинально относится и к международному праву. Однако реальное значение общей теории государства и права для международного права гораздо скромнее, чем это требуется сегодня в условиях обострения необходимости активизировать научные исследования фундаментального характера и повышения тем самым уровня научного осмысления в целом государственно-правовой действительности и адекватного отражения в научных выводах и рекомендациях всех процессов, происходящих как внутри отдельного общества, официальным представителем которого является государство, так и в системе международных отношений, в международном сообществе в целом1. Острая необходимость в подобного рода фундаментальных исследованиях объясняется усложнением самого объекта - государственно-правовой реальности - в условиях взаимозависимого и противоре-
1 См.: Афоничкина Н.В. О необходимом уровне научных разработок проблемы реализации права //Вестник Оренбургского государственного университета. 2006. №3. Март.
чивого мира, в котором прослеживаются тенденции усиления интеграции национальных правовых систем, с одной стороны, и внутригосударственной и международно-правовой систем, с другой стороны2.
Исследование государственно-правовой реальности в настоящее время по всем направлениям и во всех проявлениях нуждается в синтезе знаний. С момента своего возникновения фундаментальная наука правоведения была сориентирована на внутреннее право отдельного государства. Объяснение тому мы видим в том, что внутреннее право на первых порах становления и развития международного права в соотношении его с внутренним правом играло определяющую роль. Прогрессивные изменения в старом международном праве происходили во многом под воздействием идей, нашедших закрепление во внутригосударственном праве отдельных государств. После коренного изменения сущности международного права, когда завершился процесс перерастания классического международного права в современное, выражающего уже не волю цивилизованных народов (сильных, могущественных государств), а согласованную волю всех членов международного сообщества, поменялись местами в паре взаимодействующих сторон детерминанта и детерминируемый.
По мере глобализации мира, обострения проблем в этом мире - возрастает определяющая роль международного права. Усиление роли международного права, прежде всего, прослеживается применительно к общему предмету правового регулирования. Предмет общего правового регулирования можно сегодня обнаружить во многих областях бытия и, прежде всего, - в экономике, в области прав человека, в области охраны окружающей среды и т.п. Именно поэтому синтез знаний о внутригосударственном и между-
народном праве есть требуемый в настоящее время путь в исследовании объекта юридической науки. Знания о международном праве, в силу известных причин, накапливались в рамках науки международного права; более того, знания о соотношении его с внутригосударственным правом также получены юристами-международниками, а не специалистами общей теории права. Это обстоятельство было отмечено еще крупнейшим теоретиком права А.М. Васильевым в его докладе, сделанном на заседании Ученого совета ИГПАН СССР, посвященном проблеме соотношения обеих правовых систем в апреле 1984 года3. На заседании в докладе А.М. Васильева и известного юриста-международника Г.В. Игна-тенко4 были обозначены подходы системного анализа взаимодействия международного и внутригосударственного права. В последующие годы специалисты общей теории права обращались в своих исследованиях к проблеме соотношения внутригосударственного и международного права, однако предметом этих исследований становились преимущественно отдельные вопросы взаимодействия норм международного и внутригосударственного права, либо - источников обеих правовых систем. Вопросы взаимодействия правовых систем в целом стали предметом специального научного исследования именно юристов-международников, а не теоретиков5.
Полагаем, сегодня не суть важно, кто именно получил те или иные знания о правовой материи. На наш взгляд, важно другое
- синтезировать полученные знания о международном и внутригосударственном праве и их взаимодействии в едином категориальном аппарате. Было время, когда требовалось обосновать различие правовых систем
- международного и внутригосударственного права и объективно существующее между ними взаимодействие. Ныне перед юриди-
2 Вопросу интеграции национальных правовых систем посвящены исследования многих авторов, значительное место
среди них занимают работы С.В. Бахина (См.: Бахин С.В. Субправо (международные своды унифицированного контрактного права). - СПб.: Изд-во Юридический Центр-Пресс, 2002; Бахин С.В. Сотрудничество государств по сближению национальных правовых систем (унификация и гармонизация права): автореф. дисс. ... д.ю.н. - СПб., 2003); Взаимодействию обеих правовых систем - международно-правовой и внутригосударственной - посвящена специальная монография В.В. Гаврилова и его докторская диссертация (См.: Гаврилов В.В. Понятие и взаимодействие международной и национальных правовых систем. - Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2005; Гаврилов В.В. Международная и национальные правовые системы: понятие и основные направления взаимодействии: автореф. дисс. ... д.ю.н., 2006).
3 См.: Васильев А.М. О системах советского и международного права //Советское государство и право. 1985. №1. С. 64-72.
4 Игнатенко Г.В. Международное и советское право: проблемы взаимодействия правовых систем //Советское государство и право. 1985. №1. С. 73-81.
5 См.: Гаврилов В.В. Понятие и взаимодействие международной и национальных правовых систем. - Владивосток: Изд. Дальневосточного государственного университета, 2005; Гаврилов В.В. Международная и национальная правовые системы: понятие и основные направления взаимодействия: автореф. дисс. д.ю.н. - Казань, 2006.
01 Z
во о о
N
U U О о.
d
со
н
и о
X
и п
Е
о
м ф
в
о а
о ф
г S
S о
X
о а
т
S ф
ч:
п
к <
X S X н
и ф
со
Ol
Z
во о о
N
U U О (L
d
со
н
и о
X
и п
Е О
м ф
в
о а и ф г S S о
X
о а
т
ческой наукой задача стоит более сложная -требуется проникнуть в диалектику их взаимодействия. Без проникновения в диалектику взаимодействия международного и внутригосударственного права не представляется возможным добиться успехов в реализации международного права. Сказанное предполагает высокий уровень теоретических исследований, когда непосредственным объектом исследования становится не сама объективно существующая государственно-правовая действительность, а знания о ней, получившие закрепление в категориях и понятиях.
Исходной посылкой в теоретическом осмыслении взаимодействия международного и внутригосударственного права вообще и применительно к проблеме реализации права, в частности, является существующее в науке международного права утверждение о том, что международное публичное право (МП), международное частное право (МЧП) и внутригосударственное право (ВП) взаимодействуют в «общем правовом поле»6, однако характер этих элементов в «общем правовом поле» неодинаков, как неодинакова и их природа. Так, МЧП по сравнению с МП и ВП не представляет собой самостоятельной правовой системы, хотя на практике обнаруживаются некоторые признаки системности МЧП. Благодаря заимствованиям из международного и внутригосударственного права МЧП служит связующим звеном во взаимодействии МП и ВП.
Назрела необходимость синтезировать накопленные знания о МП, МЧП и ВП в категории «общее понятие права». Эта категория содержательно не отрицает принципиальных различий между международным и внутригосударственным правом, однако нацеливает на поиск общей основы их взаимодействия. Если идти от понимания этой общей основы, а ею, по нашему мнению, является государственно-правовая действительность в целостном ее восприятии, то неизбежен вывод о том, что международное и внутригосударственное право - суть противоположные стороны диалектического противоречия, или диалектические противоположности. Это противоречие объективно существует, поскольку детерминировано противоречиями в глобальной международ-
ной системе и в отдельных национальных системах. Рельефнее всего эти противоречия прослеживаются в соотношении интересов международного сообщества и отдельно взятых государств. Чем сложнее диалектическое противоречие, тем целесообразнее разрешать его в два этапа - сначала в теоретическом плане, т.е. через разрешение антиномии7, а затем только - в общественной практике. Разумеется, мы разделяем точку зрения философов о том, что теоретическое рассмотрение противоречий должно следовать за тем, как разрешаются они в объективной действительности8. Вместе с тем, теоретическое рассмотрение противоречий может предшествовать разрешению их на практике, если целью научного анализа является на первых порах воспроизведение структуры объективно существующего противоречия и выделение соответствующих следствий, иными словами, «вопрос о путях и способах снятия, т.е. практического разрешения данного противоречия»9. В этих целях от выяснения внешнего отношения между международным и внутригосударственным правом и получения вывода об их самостоятельности и взаимодействии следует идти дальше путем проникновения во внутреннее отношение через воспроизведение общей сущности правовой материи в ее целостности, т.е. через соединение крайних полюсов - согласованной воли в международном праве и воль каждого государства в отдельности во внутригосударственном праве - с помощью посредствующих звеньев в единое целое. Таким образом, разрешение антиномии применительно к противоречию между международным и внутригосударственным правом, как и к любому другому противоречию, заключается в обнаружении и анализе посредствующих звеньев между ними.
При рассмотрении внутренней структуры противоречий между международным и внутригосударственным правом, важно следовать совету философов о необходимости воспроизводить внутреннюю структуру противоречия в его движении, в развитии, учитывая их вывод о закономерном возрастании системы посредствующих звеньев, о том, что «более высокий уровень взаимодействия предполагает более сложную систему
S ф
:
п
X <
X S X н
и ф
со
6 Категория «общее правовое поле» введена в научный оборот В.С. Верещетиным (См.: Верещетин В.С. «Общее правовое поле» современного мира //Советский журнал международного права. 1991. № 3-4. С. 6).
7 Антиномией философы именуют диалектическое противоречие, «являющееся самой проблемой для познания» (См.: Кумпф Ф., Оруджев З.М. Диалектическая логика. Основные принципы и проблемы. - М.: Политиздат, 1979. - С. 112).
8 Там же, С. 113.
9 Там же, С. 115.
опосредований»10. В правильности выводов философов в рамках нашего исследования не трудно убедиться, бросив хотя бы беглый взгляд на взаимодействие международного и внутригосударственного права в эпоху классического международного права в сравнении с эпохой современного международного права. Насколько примитивной покажется тогда картина взаимодействия в эпоху классического международного права с существующим в ту пору в международном праве признанием правомерности диктата силы, колониального господства, войны как средства разрешения споров и альтернативы миру. Противоречия между международным и внутригосударственным правом тогда были производны от специфичности узко национальных интересов отдельных государств и от стремления этих государств противопоставить собственные интересы интересам других государств. Приоритет во взаимодействии международного и внутригосударственного права признавался за внутригосударственным правом. Теоретическое разрешение противоречия между обеими правовыми системами как научная проблема в то время не рассматривалось, более того, в тот период это и не требовалось в силу отсутствия остроты и сложности противоречия. Снятие противоречия на практике в ту эпоху происходило за счет внутригосударственного права, поскольку на тот момент оно обладало большей силой, а классическое международное право не являло собой баланс интересов всех членов международного сообщества, как это свойственно сегодня современному международному праву. Изменилась сущность международного права, основные его принципы указывают на вектор его развития от права между государствами, представляющими официально (и стало быть опосредовано, и к тому же не в полной мере) волю своих народов к праву между народами, непосредственно выражающими свою волю. В.С. Верещетин, отмечая наметившуюся тенденцию «развития международного права от межгосударственного к общечеловеческому» и на ее связь с юридическим закреплением в международном праве таких концепций, как «общее наследие человечества», «общее достояние человечества» применительно к пространствам (территориям), не находящимся в
10 См.: Кумпф Ф., Оруджев З.М. Указ. соч. С. 113.
11 См.: Верещетин, В.С. Указ. соч. С. 6.
12 См.: Теория государства и права: учебник /под ред. В.Д. Перевалова. - М.: Норма, 2006. С. 424. (Г.В. Игнатенко -автор главы 28 «Международное право как особая правовая система. Ее взаимодействия с российской правовой системой»).
13 См.: Там же.
сфере территориального суверенитета государств», относит само международное право к общечеловеческим ценностям11.
Несмотря на то, что согласительная природа международного права состоит не в принуждении, а в самообязывании государств как первичных субъектов международного права, оно обладает большей моралью, нежели внутригосударственное право. Именно за счет сильной стороны и происходит обычно снятие (разрешение) диалектического противоречия в общественной практике. Этот закономерный вывод сможет «подправлять» сама государственно-правовая действительность, существующая в современном мире с присущими ей «сбоями» в соотношении внутренней и внешней политики. Государственно-правовая действительность, проявляющаяся в международной сфере, несет в себе противоречивые тенденции; на эти тенденции указывает Г.В. Игнатенко. К одной из них он относит тенденцию «к поддержанию единых, общепризнанных принципов международного правопорядка», а к другой - тенденцию «к противопоставлению интересам международного сообщества в целом корыстных интересов отдельных государств групп государств»12. Г.В. Игнатенко справедливо указывает на общую опасность второй тенденции. Мы разделяем его точку зрения в объяснении опасности второй тенденции, которая «способна породить деформированный правопорядок, при котором отдельные, считающие себя привилегированными государствами претендуют на решающую роль в мировой политике»13. Действительно именно от государств, считающих себя привилегированными, исходит сегодня внедрение в практику международных отношений диктата силы -принципа, не совместимого с сущностью современного международного права. Вместе с тем, мы не склонны к пессимизму и поэтому не разделяем категоричность вывода М.Н. Марченко о том, что «процесс согласования в формально-юридическом отношении равноправных и равноценных государственных воль, лежащих в составе международного права - это лишь некая теоретическая схема, своего рода международно-правовой идеал, который не всегда согласуется с действительностью»14. По существу отрицать согласованную волю государств-членов
01 г
во о о
N
и и
О (к
а
со
н
и о
X
и п
Е
о
м ф
в
о а
о ф
г X
Е о х
о а
т
Е ф
Ч
п
к <
X X X н
и ф
со
ei Z
eo о о
N
U U О (L
EX
CQ
н
и о
X
и п
Е О
м ф
в
о а и ф г S Е о х о а т
S ф
ч:
п
а <
X S X н
и ф
со
международного сообщества по причине грубых нарушений международного права отдельными государствами или группой государств, - все равно, что отрицать явление само по себе по причине снижения его эффективности или отсутствия таковой. Вывод юристов-международников о возможности согласования воль государств15 прошел проверку временем, а согласованная воля государств стала категорией основного понятийного ряда в международно-правовой науке. Согласование воль государств - процесс объективный. Государства участвуют в этом процессе в силу необходимости обеспечить внешние условия безопасности и развития национальных обществ. Возможность согласования воль существует в силу неизбежного пересечения интересов государств. Номинально согласованная воля присутствует во многих международных договорах. Уступая друг другу в международном нормотворчестве, т.е. идя на компромисс, отдельные государства рассчитывают взять реванш на стадии реализации международного права. Как правило, желание взять реванш присуще именно тем государствам, которые считают себя, по выражению Г.В. Игнатенко, привилегированными. Общедемократическая сущность современного международного права такими государствами открыто не отрицается, однако, в силу их низкого уровня международно-правового сознания, признается больше на словах, чем на практике. «Благодаря» этим государствам сегодня внешняя политика зачастую сама испытывает давление мировой политики, детерминированной часто не общечеловеческими ценностями, а испытывающей воздействие от расстановки сил в международном сообществе.
К сожалению, мировая политика сегодня все чаще ищет опору не в международном праве, а в диктате силы, что обостряет противоречие между международным и внутригосударственным правом. Причем, противоречие между ними в большей степени обнаруживается не в международном нормотворчестве, как это имело место на этапе классического международного права, а в процессе реализации международного права. Именно поэтому синтез знаний о двух правовых системах, об их общей основе взаимодействия следует, на наш взгляд, подчинить задаче поиска посредствующих звеньев и их следствий в едином процессе правового регулирования, важнейшей стадией которого является реализация права.
Коль скоро государства являются не только основными субъектами международного и внутригосударственного нормотворчества, но и основными адресатами международно-правовых норм, и, стало быть, - субъектами реализации международного права, то следует считать важнейшим посредствующим звеном в структуре противоречия между международным и внутригосударственным правом правореализующую деятельность государства, рассматривая ее как один из необходимых и важнейших элементов механизма международного правового регулирования (ММПР), без присутствия которого проблематично представить само существование международного права.
Правореализующая деятельность государства может быть предметом рассмотрения в двух аспектах - во внутреннем и во внешнем (международном).
В первом аспекте мы имеем в виду деятельность государства как адресата норм международного права в лице своих органов, учреждений, организаций и всех субъектов права этого государства. Именно указанные лица будут исполнять, использовать, соблюдать то, что заложено в нормах международного права. Если потребуется, государство должно в целях обеспечения своих международных обязательств, вытекающих из международного права, предпринимать дополнительные правотворческие меры и правоприменительные акты.
Во втором аспекте речь идет о деятельности государства по содействию тому, чтобы и другие члены международного сообщества исполняли, использовали и соблюдали нормы международного права. Разумеется, содержание правореализующей деятельности как во внутреннем, так и в международном аспектах, абсолютно одинаковым быть не может для всех государств в силу, прежде всего, существующего противоречия между международным и внутригосударственным правом, влияющего на готовность государств участвовать в реализации норм международного права.
Истина, как известно, конкретна и поэтому глубину противоречия между обеими правовыми системами следует рассматривать применительно к внутригосударственному праву отдельно взятого государства. Чем острее противоречие, тем менее всего конкретное государство выражает готовность и способность своей правовой системы обеспечить перевод норм международного права из плоскости возможного в пло-
14 Марченко М.Н. Теория государства и права: учебник. - М.: Норма, 2006. - С. 502.
15 Основным разработчиком этой правовой категории по праву считается Г.И. Тункин.
скость сущего (реального бытия). Различия во внутреннем аспекте правореализующей деятельности также производны от суверенного права государств самостоятельно выбирать способы реализации своих обязательств по международному праву. Различия в международном аспекте правореализующей деятельности государств зависят, главным образом, от уровня международно-правового сознания того или иного государства.
Несмотря на неизбежные различия, в правореализующей деятельности государств можно обнаружить и общее. Общие моменты в содержании правореализующей деятельности государства производны от ее правовой основы - универсального принципа pacta sunt servanda и объясняются неспособностью международного права действовать автоматически proprio vigore (собственной юридической силой) на территории государства. Утверждая это, мы не разделяем мнение тех, кто отождествляет термины «действие международного права на территории государства» и «применение государством международного права». Первый термин означает, что в силу самостоятельности и международное, и внутригосударственное право обладают юридической силой каждый в своем юрисдикционном пространстве. Применение международно-правовых норм и международных договоров на территории государства возможно лишь с санкции самого государства. Санкционирование непосредственного применения международного права предполагает всегда правотворчество со стороны государства по корреспондированию прав и обязанностей по международному договору субъектам своего права. Подобно тому, как нормы иностранного права могут быть положены в основу решения по конкретному юридическому делу, осложненному иностранным элементом, так и нормы международного права и международные договоры могут быть взяты за основу решения по делу; однако это не означает, что иностранное или международное право стало регулировать отношения, входящие в сферу правового регулирования отдельного государства. Все познанное о структуре противоречия между обеими правовыми системами считаем необходимым фиксировать в единых правовых категориях - «правовое регулирование»; «механизм правового регулирования»; «правопорядок»; «правотворчество»; «реализация права»; «применение права»; «пробелы в праве»; «юридические
факты»; «акты применения права»; «гарантии», «правосознание» и др.
Любое научное понятие, как известно, есть логическая форма, «которая, выражает, - по определению А.М.Васильева, - наиболее существенное и важное в определенном круге предметов, явлений действительности, отражает закономерности определенной области реального мира». Сами правовые научные понятия А.М.Васильев определял как «содержательные, предметные образы, которые воспроизводят в мышлении (идеально) объективную суть реальных процессов правовой действительности и отношений, существующих в ней, и выражают специфически правовую определенность данных процессов и явлений»16. Подобно тому как в процессе кодификации источников права происходит их проверка на предмет соответствия целям правового регулирования и задачам повышения его эффективности в определенных условиях и на определенном историческом этапе, в процессе разработки правовых категорий должна осуществляться своеобразная «ревизия» содержания существующего научного инструментария на предмет соответствия его задачам научного анализа в определенных исторических условиях и полноты отражения государственно-правовой действительности. Именно полноте отражения в категориальном аппарате государственно-правовой действительности, проявляющейся как в во внутренних, так и в международных отношениях, отвечает разработка единых правовых понятий. Суммарное знание о существенном и важном применительно к международному праву (в смысле публичного права - МП), к международному частному праву (МЧП) и внутригосударственному праву (ВП), и станет отражением объективной сути реальных процессов в государственно-правовой действительности и специфической определенности права. В пользу формирования единого категориального аппарата в юридической науке в целом, на наш взгляд, говорит и то обстоятельство, что взаимодействие международного и внутригосударственного права, также международного частного права, привело к появлению у них общих черт, что и позволяет знаниям об этой триаде, функционирующей в «общем правовом поле», «схватить» в общем понятии права:
1. Как стороны общей правовой материи МП, МЧП и ВП - явления по природе своей субъективные, поскольку производны
16 См.: Васильев А.М. Правовые категории. Методологические аспекты разработки системы категорий теории права. - М.: Юридическая литература, 1976. С. 45.
01 Z
во о о
N
U U О о.
d
со
н
и о
X
и п
Е
о
м ф
в
о а
о ф
г X
S о
X
о а
т
S ф
ч:
п
а <
а х х
н
и ф
со
Ol
Z
во о о
N
U U О (L
d
со
н
и о
X
и п
Е О
м ф
в
о а и ф г S S о
X
о а
т
S ф
:
п
а <
X S X н
и ф
со
от воли тех, кто реально способен создавать правила общеобязательного характера. При этом существование этой общей правовой реальности не зависит от сознания даже тех, кто создает нормы права. МП, МЧП и ВП являют собой правовую реальность, которая существует вне нашего сознания, и в этом смысле право объективно. Эту реальность можно изучать, исследовать, изменять, совершенствовать, но нельзя отрицать, поскольку существование МП, МЧП и ВП -объективно необходимо.
2. МП и ВП имеют собственные объекты. Общее в объекте права - то, что подвергается воздействию и со стороны МП, и со стороны ВП, а именно - общественные отношения в широком смысле слова, т.е. социальные связи между людьми, классами нациями и народами, государствами, разного рода объединениями и т.п. Все эти социальные связи в своем развитии имеют тенденцию к единству и взаимозависимости. МЧП, не имея собственного объекта, опосредованно через разрешение коллизионной проблемы оказывает правовое воздействие на международные отношения невластного характера. Участники регулируемых отношений рассматриваются соответственно как субъекты МП, МЧП и ВП. Юридическая энергия в отношении субъектов права действует не автоматически, а преломляясь через их волю. В конечном счете, от воли субъектов права, т.е. от носителей прав и обязанностей, предусмотренных нормами права, зависит реализация (осуществление) права. Поэтому для того, чтобы субъекты следовали правовым нормам, необходимо предусматривать мотивацию на правомерное поведение (деятельность). Как известно, человеческая практика выработала два основных способа мотивации - угрозу наказания и обещание воздаяния благ. При этом следует признать, что угроза наказанием и в международном, и во внутригосударственном праве не является главной мотивацией. В противном случае вряд ли можно было бы говорить о результативности права, если повиновение праву (речь идет об обеих правовых системах) осуществлялось бы только под угрозой наказания. Под благами во внутригосударственном праве понимаются как материальные, так и духовные выгоды. Что касается международного права, то под благами следует понимать, прежде всего, выгоды в плане правовой возможности удовлетворения интересов того или иного государства как первичного субъекта международного права. Хотя полностью отрицать такой стимул в МП, как блага духовные, тоже нельзя. Следование тем или
иным государством своим обязательствам по международному праву, прежде всего, в области прав человека или защиты общечеловеческих ценностей, вообще не сулит ему (этому государству) никаких определенных духовных выгод, но отвечает сохранению престижа государства как добросовестного контрагента в международных отношениях. Применительно к МЧП рассматривать мотивацию на правомерное поведение в качестве самостоятельного вопроса не целесообразно не в силу отсутствия таковой, а по причине того, что мотивация осуществления норм МЧП находится вне этих правовых норм так, как предусмотрена во внутригосударственном праве.
3. Как в МП, так и в ВП воплощаются правовые возможности воздействия на общественные отношения. И эти правовые возможности допустимы в качестве реальных, или, на худой конец, абстрактных правовых возможностей с точки зрения перехода их в действительность.
4. Современное международное и внутригосударственное право, наряду со специфическими, отражает общие закономерности развития. Одной из них является дифференциация содержания правовых норм в зависимости от принципиальных объективно существующих особенностей их субъектов. Дифференциация в МП прослеживается в нормах, прежде всего, таких отраслей международного о права, как: морское право, экономическое право, гуманитарное право, права человека. Дифференциация в ВП в отношении отдельных категорий людей имеет место в нормах о правах человека: женщины, ребенка, инвалида и т.п.; эти нормы можно обнаружить в большинстве отраслей. Наблюдается процесс дифференциации и отношении юридических лиц. Процесс этот как в МП, так и ВВП - объективная необходимость в современных реалиях. Право (и МП, и ВП) из одинакового масштаба, применяемого к различным субъектам, постепенно (хотя и очень медленно) развивается по пути превращения в масштаб неравный, т.е. дифференцированный.
5. Дифференциация обеих правовых систем закономерно происходит в рамках процесса демократизации права. Альтернативы демократизации в развитии МП и ВП в новых реалиях не существует, поскольку демократизация есть, как известно, тот требуемый императив в развитии всех общественных процессов как внутри национальных обществ, так и в глобальной международной системе, где развитие права - лишь частный случай бытия.
6. Идет процесс становления международной правосубъектности индивидов, международных неправительственных организаций (МНПО), субъектов федеративных государств, т.е. всех тех, кто длительное время считался лишь субъектом ВП17. Подобно цивилистической терминологии о частичной дееспособности считаем уместным в понятии « международная правосубъектность» выделить группу лиц с частичной международной правосубъектностью. Критерий признания международной правосубъекно-сти можно определить как наличие у лица прав и обязанностей выступать в международных отношениях от своего имени и на основе международного права. Частичность их международной правосубъектности заключается в том, что права и обязанности по международному праву их носители могут осуществлять лишь с санкции государства (государств) и при условии связанности этих государств международными обязательствами, вытекающими из международных договоров и общепризнанных принципов и норм международного права18.
7. Ширится сфера совместного правового регулирования. Наличие специфических объектов у МП и ВП не исключает возможность предметов совместного (солидарного) правового регулирования.
В пользу вывода о необходимости разработки общего понятия права свидетельствует наличие в отечественной международно-правовой доктрине серьезных наработок по обоснованию тесной взаимосвязи МП, МЧП, ВП19 и развитии демократической сущности МП, в котором властные (публичные) начала будут постепенно уступать альтернативным способам регулирования, что неизбежно приведет к сближению МП и МЧП. Международное право тем самым будет приближаться к своему наименованию по сути, т.е. действительно станет правом между народами, а не между государствами. Пока альтернативные способы регулирования мы обнаруживаем преимущественно в МЧП.
За идеями о демократизации правового регулирования взятых в единстве всех социальных отношений (внутренних и международных) - будущее, следовательно, для юридической науки - это обширное поле для общего научного поиска. Развитие единого категориального аппарата обогатит каждую науку в отдельности, позволит объединить результаты фундаментальных и специальных исследований и тем самым приведет к обоснованным научным выводам и рекомендациям, в которых так нуждается общественная практика в целом.
01 г
во о о
N
и и
О (к
а
со
н
и о
X
и п
Е
о
м ф
в
17 Мы пока не разделяем точку зрения тех авторов, которые уже сегодня считают их субъектами международного права. Но вместе с тем, не можем не признать, что МП наделяет индивидов и МНПО определенными правами и обязанностями преимущественно в процессуальных отношениях, т.е., прежде всего, в отношениях по защите прав человека в международных органах, в отношениях ответственности т.д.
18 К примеру, полномочия делегатов МККК встречаться с лицами, которые находятся в лагерях военнопленных, либо в пенитенциарных учреждениях, производны от обязательств государств по международному гуманитарному праву.
19 Следует, прежде всего, назвать авторов, чьи исследования могут быть положены в основу комплексного подхода в разработках правовых категорий. Это имена известных юристов-международников, таких как: Л.П. Ануфриева, В.С. Верещетин, В.В. Гаврилов, И.И. Лукашук, Г.И. Курдюков, А.И. Муранов, О.И. Тиунов, Д.И. Фельдман и др.
О
а о ф г X Е о х о а т
Е ф
ч
п
к <
X X X н
и ф
со
