CC BY
171
Вестник ПСТГУ
II: История. История Русской Православной Церкви.
2012. Вып. 3 (46). С. 56-68
К ВОПРОСУ О РОЛИ ИЕРАРХИИ И ДУХОВЕНСТВА РУССКОЙ
Православной Церкви в кампании ликвидации Украинской Греко-Католической Церкви в 1945—1949 гг.
А. В. Вишиванюк
Статья посвящена истории ликвидации советским правительством Украинской ГрекоКатолической Церкви в 1945—1949 гг. В контексте данной темы предпринята попытка прояснить обстоятельства такой мало освещенной в историографии и неоднозначной проблемы, как участие Московского Патриархата в кампании уничтожения Униатской Церкви путем воссоединения с Русской Православной Церковью. Несмотря на то что этот вопрос является предметом оживленной полемики, объективной информации о личном отношении православных иерархии и духовенства к акции советских властей встречается немного. В статье собраны и подытожены сообщения, которые до некоторой степени могут пролить свет на историю воссоединения униатов с Русской Православной Церковью.
После освобождения Западной Украины от немецких оккупантов органы советской власти с середины 1944 г. в течение полугода в отношении Украинской Греко-Католической Церкви (УГКЦ) не предпринимали мер, которые можно было бы квалифицировать как целенаправленно ликвидационные. Конечно, в указанное время в Галиции проводились стандартные мероприятия по отделению Церкви от государства (к примеру, осенью 1944 г. была закрыта униатская митрополичья типография, повторно была национализирована часть епархиальных земель, при всех больницах ликвидировали церкви и часовни, устранили институт сестер милосердия из монахинь и запретили регулярные посещения больных священниками1), но они не превышали аналогичных действий, которые власти осуществляли на бывших оккупированных территориях в отношении и Православной Церкви.
В оценке данной ситуации в 1944 г. историки разделяются на две группы. Одни в этих мероприятиях склонны видеть начало операции по ликвидации УГКЦ — это в основном греко-католические исследователи Б. Боцюркив2,
1 См.: Сергійчук В. Нескорена Церква. Київ: «Дніпро», 2001. С. 16—17.
2 См.: БоцюрківБ. Українська Греко-Католицька Церква і Радянська держава (1939-1950). Львів: Український Католицький університет, 2005.
И. Андрухив, П. Каменський3 и некоторые светские украинские историки —
В. Сергийчук4, В. Пащенко5. В связи с этим в их исследованиях период ликвидационной кампании датируется 1944—1949 гг. (в 1949 г. состоялось официальное присоединение униатов в Закарпатье).
Другие выдвигают предположение, что советские власти в отношении Униатской Церкви во втором полугодии 1944 г. занимали выжидательную позицию: среди украинских специалистов — это В. Войналович6, А. Е. Лысенко7, среди русских — В. И. Петрушко8, М. В. Шкаровский9, О. Ю. Васильева10.
В защиту своей версии последняя группа исследователей приводит следующую аргументацию. В 1944 г. советское руководство пыталось наладить контакты с Ватиканом для привлечения его влияния на свою сторону в вопросе послевоенного переустройства мира. В связи с этим оно шло на компромиссы в отношении Католической и Униатской Церквей, действовавших в СССР11. Об этом отчасти свидетельствовала ситуация, складывающаяся в регионе. На просьбу Андрея Шептицкого оставить при больницах старые порядки власти пошли навстречу лишь в одной больнице в г. Львове по ул. П. Скарги, которая существовала на средства митрополии12. Кроме того, советское руководство рассчитывало привлечь УГКЦ для борьбы с украинскими националистами. Особенно надеялись на влиятельного митрополита Андрея Шептицкого, который, в свою очередь, заявлял о лояльности к новым властям и направил в Москву делегацию УГКЦ для окончательного урегулирования отношений.
Также В. Войналович констатирует, что характер взаимоотношений государства и Униатской Церкви свидетельствовал о фактическом признании ее властью. Так, УГКЦ входила в число религиозных организаций, с которыми контактировал Совет по делам религиозных культов, и на нее распространялось постановление Совета «О порядке открытия молитвенных домов религиозных культов», согласно которому греко-католические общины получали право на регистрацию и бесплатное пользование культовыми зданиями13. При таком по-
3 См.: Андрухів І., Каменський П. Суспільно-політичні та релігійні пр оцеси на Станіславщині в кінці 30-50-х роках ХХ ст. Івано-Франківськ, 2005.
4 См.: Сергійчук В. Нескорена Церква. Київ: «Дніпро», 2001.
5 См.: Пащенко В. Греко-католики в Україні: від 40-х років ХХ ст. до наших днів. Полтава,
2002.
6 См.: Войналович В. Партійно-державна політика щодо релігії та релігійних інституцій в Україні 1940—1960-х років: Політичний дискурс. Київ, 2005.
7 См.: Лисенко О. Є. Релігійна ситуація на Україні в 1941—1946 рр. Док. дис. Київ, 2000. (Национальная библиотека Украины им. В. И. Вернадского).
8 См.: Петрушко В. И. Из истории ликвидации унии на Украине после II Мировой войны (http://www.sedmitza.ru/text/403407.html).
9 См.: Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь в ХХ веке. М., 2010.
10 См.: Васильева О. Ю. Русская Православная Церковь в политике Советского Союза в 1943-1948 гг. М., 1999.
11 См.: Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь в ХХ веке. С. 291-292.
12 РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 501. Л. 27. Записка председателя Совета по делам религиозных культов при СНК СССР М. Полянского тов. В. Молотову по вопросам работы в отношении греко-католической униатской церкви в западных обл. УССР от 07.12.1944 г.
13 См.: Войналович В. Партійно-державна політика щодо релігії та релігійних інституцій в Україні 1940—1960-х років... С. 347-348.
ложении санкционирование властями поездки делегации УГКЦ в Москву, о которой хлопотал глава Униатской Церкви, выглядит вполне уместным.
Визит греко-католической делегации состоялся уже после смерти Шеп-тицкого, в конце декабре 1944 г. Ее результатом стал обмен взаимными обещаниями, довольно скромными. Делегаты заявили об осуждении бандеровского движения и о стремлении к устроению мирной жизни на освобожденных украинских территориях. В ответ советское правительство обещало выполнить все просьбы униатов, которые не расходятся с законом14. До этой встречи власти, очевидно, были настроены на более эффективное и длительное сотрудничество с Униатской Церковью и были готовы предоставить ей практически такую же возможность деятельности, которую имела Русская Православная Церковь. Об этом свидетельствует записка внутреннего пользования И. В. Полянского, адресованная В. М. Молотову, по вопросам отношения к УГКЦ в УССР от 07.12. 1944 г.: «Совет также не возражает против оставления в неприкосновенности
11 существующих монастырей, богословской академии и духовной семинарии, освободив студентов этих духовных учебных заведений от мобилизации в Красную Армию. Необходимые материалы для постановки этого вопроса в Комиссии по отсрочкам от призыва по мобилизации при СНК СССР Советом запрошены от митр[ополита] И. Слепого, вступившего в управление ГКЦ.
Наконец, Совет считает возможным не препятствовать открытию в случае необходимости новых приходских униатских церквей и положительно выскажется за издание религиозного журнала, если таковой вопрос будет поднят митрополией перед Советом.
Со всеми этими предложениями Совета был ознакомлен по Вашему распоряжению Председатель Совнаркома УССР тов. Хрущев.
Последний считает их правильными и с ними полностью согласен.
Поэтому Совет по делам религиозных культов свою практическую работу в отношении греко-католической (униатской) церкви в западных областях УССР полагает необходимым проводить в соответствии с изложенным выше»15. Также на полях документа есть приписка, в которой сообщается, что Полянскому сообщено по телефону 12 декабря 1944 г. о согласии Молотова с его предложениями16.
В начале 1945 г. в выступлениях папы Пия XII одновременно с призывами к милосердию по отношению к побежденным в войне зазвучали враждебные ноты в адрес коммунистов. Стало известно и о планах Ватикана по созданию конфедерации Придунайских стран, организации комитета «Католического действия» для развертывания борьбы против леворадикальных элементов. В такой ситуации советское правительство отказалось от поиска компромиссов с католиками, отношение к существованию их организаций в Союзе стало меняться17. И когда
14 Запис бесіди з делегацією УГКЦ в НКВС СРСР, 26. 12. 1944 р. // Ліквідація УГКЦ 1939—1946 рр.: В 2 т. / Упор. Сергійчук В. Київ, 2009. Т. 1. С. 277—285.
15 РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 501. Л. 27. Записка председателя Совета по делам религиозных культов при СНК СССР И. Полянского тов. В. Молотову по вопросам работы в отношении греко-католической униатской церкви в западных обл. УССР, от 07.12.1944 г.
16 Там же.
17См.: Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь в ХХ веке. С. 292.
к концу января 1945 г. в результате собеседований сотрудников УНКГБ с митрополитом Иосифом (Слепым), сменившим на этом посту митрополита Андрея (Шептицкого), стало понятно, что Греко-Католическая Церковь в лице ее иерархов занимает не более чем подчеркнуто нейтральную линию в вопросе борьбы с бандеровским подпольем, советские власти начинают операцию ликвидации УГКЦ18. О серьезности готовящегося мероприятия говорил тот факт, что над ним личный контроль осуществлял сам Сталин19.
С самого начала работа по ликвидации Униатской Церкви практически полностью поручалась органам УНКГБ. Это аргументировалось наличием у последнего аппарата сотрудников, достаточного по численности и подготовке и, главное, проверенного20, а также означало, что советское правительство осознавало сложность задачи и решило использовать органы, которые имели в этой сфере больший опыт. Собственно, идея упразднения УГКЦ через ее воссоединение с Русской Православной Церковью вышла из недр УНКГБ. Также органам госбезопасности принадлежал и план инициирования воссоединительного движения внутри Униатской Церкви, использовавших для этого сторонников так называемого восточного направления в УГКЦ, негласным лидером которого являлся протопресвитер Гавриил Костельник. Последний чекистами был избран и принужден к исполнению полномочий идеолога и руководителя воссоединительной акции21.
Участие советских спецслужб в воссоединительном движении униатов с православными должно было тщательно маскироваться, в частности два первых уполномоченных по делам религиозных культов по Львовской области, осуществлявших контакты с греко-католическим духовенством, являлись оперативными работниками УНКГБ: с осени 1944 г. — полковник госбезопасности
С. Карин, работавший под псевдонимом Даниленко; с конце июля 1945 г. — капитан И. Богданов (псевдоним — Иванов). Еще 16 марта в областные отделения УНГБ поступила разнарядка всем начальникам управлений взять под свой повседневный личный контроль работу четырех отделений УНГБ в плане усиления агентурно-оперативной работы по униатам, о результатах необходимо было докладывать телеграфно каждые три дня; категорически запрещалось использование работников четырех отделений не по назначению, а также было приказано немедленно укомплектовать эти отделы лучшими оперативными сотрудниками. Их работа должна была осуществляться по двум направлениям: 1) организовать учет элементов из числа униатского духовенства, настроенных на отход от Ватикана и присоединение к православию; 2) на каждого священнослужителя греко-католика, в отношении которого будет установлена его преступная дея-
18 См.: Петрушко В. Из истории Украинской Греко-Католической Церкви в ХХ в. Греко-Католическая Церковь и Советское государство в 1944-1945 годах (http://rusk.ru/ st.php?idar=26569).
19 См.: Васильева О. Ю. Русская Православная Церковь в политике Советского Союза в 1943-1948 гг. М., 1999. С. 186.
20 Докладна записка замнаркома держбезпеки УРСР П. Дроздецького о ліквідації УГКЦ в західних областях УРСР, от 16.03.1946 р. // Ліквідація УГКЦ 1939-1946 рр. Т. 2. С. 618-620.
21 ГА СБУ. Ф. 65. Д. С-9113. Т. 20. Л. 1-6. Оперативный план по ликвидации УГКЦ, составленный наркомом НКГБ УССР С. Савченко, от 3.02.1945 г.
тельность, немедленно представлять справки для получения санкции на арест. По первым результатам работы на конец марта 1945 г. во Львове намечалось совещание начальников УНКГБ22. Следует заметить, что Совету по делам Русской Православной Церкви и Совету по делам религиозных культов в данной операции отводилась только вспомогательная функция23.
Относительно же определения роли Русской Православной Церкви в ликвидации УГКЦ между вышеуказанными группами историков наблюдается разногласие. В основном никто не сомневается, что Русская Православная Церковь была использована коммунистической властью для уничтожения в СССР Униатской Церкви. Однако греко-католические исследователи склонны говорить о заинтересованности иерархии Московского Патриархата в этой кампании.
Судить о степени участия и личном отношении православной иерархии к делу ликвидации УГКЦ можно лишь по отдельным моментам из контактов властей с православными иерархами, в которых косвенно изобличалось их отношение к данной акции. Очевидно, священноначалие Русской Православной Церкви не могло не поддерживать саму идею возвращения западно-украинских униатов в православие, но в некоторых случаях можно было наблюдать, как проявлялось несогласие архиереев со способами реализации этой акции. Находясь несколько десятилетий в состоянии гонений, епископат Русской Православной Церкви не решался откровенно выступать против государства, прибегая чаще к формам пассивного сопротивления.
К примеру, Синод и Святейший Патриарх Алексий I сообщали председателю Совета по делам Русской Православной Церкви Г. Карпову, что, по их мнению, неправильно полностью поручать дело воссоединения «инициативной группе», инспирированной УНКГБ и возглавляемой униатским священником Г. Костельником. А в сентябре 1945 г. по предложению экзарха Украины митрополита Иоанна (Соколова) Синодом Русской Православной Церкви было принято постановление о командировании в Станиславскую область для воссоединения ищущих общения с Православной Церковью униатов епископа Винницкого Варлаама (Борисевича), в связи с тем что «Священный Синод не находил способствующим делу воссоединения предоставление инициативной группе греко-католиков самостоятельных административных функций помимо Епархиального Архиерея»24. Однако это постановление Синода осталось неисполненным из-за отсутствия согласованности с планами спецорганов.
Также руководителями акции было проигнорировано мнение Патриарха о нецелесообразности проведения всеуниатского воссоединительного собора, поскольку единственный вопрос, выносимый на соборное обсуждение, — о воссоединении с Православной Церковью, — должен решаться каждым отдельным
22 См.: Інструкція областним і районним керівникам УНКДБ в західних областях УРСР щодо роботи по уніатам, від 16.03.1945 р. // Ліквідація УГКЦ 1939-1946 рр. Т. 1. С. 396-397.
23 См.: Докладна записка замнаркома держбезпеки УРСР П. Дроздецького о ліквідації УГКЦ в західних областях УРСР, от 16.03.1946 р. // Ліквідація УГКЦ 1939-1946 рр. Т. 2. С. 618-620; Докладна записка наркома НКДБ УРСР С. Савченко наркому держбезпеки СРСР
В. Меркулову про реалізацію вказівок НКДБ СРСР по ліквідації УГКЦ, от 23.07.1945 г. // Ліквідація УГКЦ 1939-1946 рр. Т. 2. С. 42-43.
24 ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 2. Д. 34. Л. 25. Журнал заседаний Св. Синода № 21, от 06.09.1945 г.
приходом, и для его рассмотрения достаточно созыва епархиальных съездов духовенства25.
Украинская исследовательница Н. Д. Сердюк приводит документ, содержащий предположение служб УНКГБ об отрицательном отношении митрополита Киевского Иоанна к делу воссоединения церквей, заключая об этом по его пассивности во время подготовки воссоединительного собора. Чекистам стоило усилий добиться от экзарха, чтобы прием делегации греко-католиков в Киеве 23—25 февраля 1946 г. состоялся на соответствующем уровне. Далее исследовательница приводит обстоятельства любопытного инцидента, произошедшего между экзархом и органами НКГБ: митрополит Иоанн обещал о. Г. Костельнику, что привезет на Львовский собор лаврскую икону Богородицы, чтобы этим увековечить воссоединение УГКЦ с православием, однако эту икону он с собой во Львов не взял. Чтобы избежать скандала, представители органов самостоятельно изъяли эту икону из храма, срочно доставили во Львов и вынудили митрополита вручить ее в дар галичанам. И наконец, руководство НКГБ УССР поставило вопрос о целесообразности пребывания митрополита Иоанна на Украине в качестве патриаршего экзарха26.
Одновременно органы НКГБ отмечали выдающуюся роль в ликвидации Греко-Католической Церкви о. Гавриила Костельника как главы «инициативной группы», который изначально приступил к этой должности под давлением27. Между ним и православным архиереем, назначенным во Львов, епископом Макарием (Оксюком) в первое время наблюдалось соперничество в стремлении возглавить воссоединительные работы, а также с обеих сторон выказывалось недоверие по отношению друг к другу. Епископ Макарий, анализируя послание «инициативной группы» к униатскому духовенству, считал, что о. Г. Костельник может испортить успех в деле воссоединения. Его слова в послании подтверждают догадку, что он и его окружение понимали воссоединение весьма своеобразно: предполагалось, что Униатская Церковь останется отделенной от Православной: войдет в общение с ней только формально на бумаге и в отношении поминовения Патриарха Московского или Киевского митрополита. И далее продолжал, что о. Г. Костельник и его окружение могут использовать такое положение Церкви для какого-нибудь эксперимента, как, например, «Поликраповщина» на Волыни или «Липкивщина» на Украине. И даже могут применить политическую партийность — «самостийность» Украины с немецким привкусом. И, наконец, архиерей предупреждал, что вообще с о. Г. Костельником нужно быть осторожным, чтобы он не спровоцировал какую-либо интригу28.
25 Письмо патриарха Алексия I к Г. Г. Карпову, от 07.12.1945 // Письма патриарха Алексия I в Совет по делам Русской православной церкви при Совете народных комиссаров — Совете министров СССР 1945-1970 гг. М., 2009. Т. 1. С. 92-93.
26 См.: Сердюк Н. С. Репресії радянських органів державної безпеки щодо Української Греко-Католицької Церкви в 1944—1949 рр. Дис. ... канд. ист. наук. Київ, 2006. С. 94-95 (Национальная библиотека Украины им. В. И. Вернадского).
27 См.: Там же. С. 95.
28 См.: Войналович В. Партійно-державна політика щодо релігії та релігійних інституцій в Україні 1940—1960-х років: Політичний дискурс. Київ, 2005. С. 361-362; Спецповідомлення наркома держбезпеки УРСРС С. Савченка секретарю ЦК КП(б)У М. Хрущову та в НКДБ СРСР про реагування уніатського духовенства і віруючих на звернення Ініціативної групи з
Опасения Львовского епископа не были безосновательными, так как еще во время встречи делегации УГКЦ с Местоблюстителем Патриаршего Престола в декабре 1944 г. в Москве о. Г. Костельник заявлял о необходимости модернизировать религию, поскольку в существующем виде ее нельзя преподносить образованным людям, и интересовался, есть ли в Русской Православной Церкви работающие над этим философы-теологи, с которыми можно было бы поддерживать контакт и обмениваться мнениями29. Относительно же роли епископа Макария в объединительном процессе Костельник в кругу знакомых высказывался: «Я больше всего боюсь, что такие типы, как Макарий, начнут вводить свои порядки. Мои коллеги совершенно оправданно заявляют, что православная церковь является консервативной, отсталой от жизни. Будет плохо, если мы начнем равняться на отстающих. Необходимо, чтобы в православной церкви произошла определенная реформа»30.
Позже, в разгар деятельности «инициативной группы», галицкий идеолог воссоединительной акции изложил Савченко собственные воззрения на то, в каком положении друг к другу должны находиться в будущем соединенные церкви. Протопресвитер Гавриил считал, что «Галицкая Церковь» должна сохранить в Православной Церкви особое положение благодаря своим своеобразным обычаям, напевам и национальной ментальности. Будучи чем-то средним между Православной и Римо-Католической, она может стать образцом и указателем пути для римо-католиков в православие. Также галицкие униаты, по его представлениям, должны не только автоматически возвратиться в Православную Церковь, но и превратить ее в самую современную, самую живую христианскую церковь, способную притягивать к себе все другие христианские церкви31. И в этой миссии о. Г. Костельник отводил себе ведущую роль, заявляя, что ему «предстоит в будущем большая работа по поднятию авторитета православной церкви и усовершенствования ее догматов»32, а на практике он предлагал оставить его администратором Львовской епархии, и в помощь ему взять викарного епископа, который совершал бы архиерейские богослужения и находился в его подчинении, епископы других бывших униатских епархий должны были быть негласно подчинены ему33. Разумеется, такой проект церковного положения в
возз’єднання УГКЦ з РПЦ та православного єпископа Макарія, від 11.07.45 р. // Ліквідація УГКЦ 1939-1946 рр. Т. 2. С. 24-25.
29 См.: Оперативне повідомлення 4-го Управління НКДБ СРСР про перебування делегації УГКЦ в Москві. Січень 1941 р. // Ліквідація УГКЦ 1939-1946 рр. Т. 1. С. 290.
30 Войналович В. Указ. соч. С. 362; Спецповідомлення наркома держбезпеки УРСРС
С. Савченка секретарю ЦК КП(б)У М. Хрущову та в НКДБ СРСР про реагування уніатського духовенства і віруючих на звернення Ініціативної групи з возз’єднання УГКЦ з РПЦ та православного єпископа Макарія, від 11.07.45 р. // Ліквідація УГКЦ 1939-1946 рр. Т. 2. С. 28.
31 См.: Реферат Гаврила Костельника щодо возз’єднання УГКЦ з РПЦ, від 03.08.1945 р. // Ліквідація УГКЦ 1939-1946 рр. Т. 2. С. 138-139.
32 См.: Довідка співпрацівника 2-го Управління НКГБ УССР І. Богданова про проведення зборів греко-католицького духовенства Буського деканату Львівської обл. з питання возз’єднання з РПЦ, за 08.1945 г.// Ліквідація УГКЦ 1939-1946 рр. Т. 2. С. 95.
33 См.: Довідка співпрацівника 2-го Управління НКГБ УССР І. Богданова про зустріч з головою Ініціативної групи із возз’єднання УГКЦ з РПЦ Гавриїлом Костельником, за 08.1945// Ліквідація УГКЦ. Т. 2. С. 88.
Галиции, столь далекий от традиций Русской Православной Церкви, не мог быть поддержан ее руководством, а также властями, которые стремились не оставить на Западной Украине и следа от УГКЦ. Из-за подозрения протопресвитера Г. Костельника в сепаратистских начинаниях он был срочно, еще в августе 1945 г., взят органами безопасности в следственную разработку с открытием агентурного дела «Возрожденцы»34.
Кроме того, среди униатского духовенства протопресвитер Гавриил был не единственным, кто считал приемлемым и, может быть, нужным для верующих галичан возвращение в Восточную Церковь. Его единомышленниками были и некоторые представители уже упомянутого течения «восточников». По донесениям органов госбезопасности, воззвание инициативной группы «наиболее прогрессивные элементы среди греко-католического униатского духовенства... восприняли позитивно, считая необходимым разорвать с Римом и воссоединиться с православной церковью»35. Однако таких лиц было не очень много, в основном униатское духовенство отнеслось к кампании с подозрением, а часто и откровенно непримиримо. Особенно отчаянно сопротивлялись монашествующие всех орденов во главе со своими руководителями. Отца Гавриила они называли отступником и предателем украинского народа и его Церкви36.
В конце 1945 г. о. Гавриил Костельник признавал, что из 800 духовных лиц, присоединившихся к инициативной группе, в православие по собственному убеждению перешли не более 50 священников; и если бы не было давления из вне, наверное, их было и того меньше37. А в письме к Патриарху Алексию о. Гавриил писал о половине перешедших в православие по собственному желанию и что «остальные сделали это потому, что нет другого выхода из ситуации, которая сложилась»38.
В Московской Патриархии по понятным причинам не поддерживали идею о. Гавриила Костельника о создании особого положения «Галицийской Церкви» в Русской Православной Церкви, но все же осознавали необходимость создания условий для облегчения перехода греко-католиков в православие. Изменения внешних форм богослужения и внешнего вида священнослужителей (одежда, бритье бороды и усов) в Галиции проводились медленно, без давления. В Дро-гобычскую и Станиславскую епархии были хиротонисаны епископы из бывших униатских священников Михаил (Мельник) и Антоний (Пельвецкий). Отказано
34 См.: Витяг із доповідної записки УНКДБ по Львівській обл. до НКДБ УРСР про оперативно-слідчу роботу у серпні 1945 р. // Ліквідація УГКЦ 1939-194б рр. Т. 2. С. 188.
35 Войналович В. Партійно-державна політика щодо релігії та релігійних інституцій в Україні 1940—19б0-х років. С. 3б1; Спецповідомлення наркома держбезпеки УРСРС С. Сав-ченка секретарю ЦК КП(б)У М. Xрущову та в НКДБ СРСР про реагування уніатського духовенства і віруючих на звернення Ініціативної групи з возз’єднання УГКЦ з РПЦ та православного єпископа Макарія, від 11.07.45 р. // Ліквідація УГКЦ 1939—194б рр. Т. 2. С. 20.
36 См.: Там же. С. 22—23.
37 Войналович В. Указ. соч. С. 3б3.
38 Макарчук В. В. Українська Греко-Католицька Церква в суспільному житті України в XX ст. Док. дис. Івано-Франківськ, 2004. С. 195 (Национальная библиотека Украины им. В. И. Вернадского).
было только просьбе Костельника благословить брак для целибатного униатского духовенства39.
Что касается Львовского собора 1946 г., разумеется, он не был признан упорствующими униатами как легитимный. Об этом много говорится в трудах униатских и даже православных авторов, поскольку в его деяниях участвовали не униатские архиереи, а только епископы, которые прежде были униатскими священниками, присоединившиеся в канун собора к Православной Церкви и затем принявшие архиерейскую хиротонию. Относительно этих обвинений церковный историк и канонист протоиерей Владислав Цыпин поясняет, что вообще некорректна постановка данного вопроса. Поскольку Католическая и Православная Церкви не имеют канонического общения и единой канонической базы, поэтому не существует норм перехода из одной конфессии в другую. Если бы во Львовском соборе участвовали все униатские епископы, то уже в силу принятых им решений он все равно был бы абсолютно неканоническим с точки зрения католического права как всякий собор раскольников. Также это и не собор Православной Поместной Церкви в каноническом смысле слова. Название акта, состоявшегося 8 марта 1946 г. во Львове, «Львовский собор» следует расценивать как наименование, возникшее исторически. Авторитетны решения Львовского собора были лишь для единомышленных с его участниками, согласных с его постановлениями униатских священников и мирян. Православная Церковь в свою очередь не могла не благословить их намерение и не принять их в свое лоно40. Хотя напомним, что Патриарх Алексий I сам не был сторонником придания оформлению перехода греко-католиков в православие соборной пафосности.
Расчеты советской власти покончить с Униатской Церковью в течение нескольких месяцев после Львовского собора разбились об острое сопротивление со стороны части греко-католического духовенства и его паствы. По состоянию на апрель 1947 г. в Галиции оставались канонически несоединенными с Русской Православной Церковью 346 униатских храмов и 127 священников. В значительной части воссоединенных приходов богослужения не совершались из-за отсутствия православных священников: в тех населенных пунктах, где оставалось проживать греко-католическое несоединенное духовенство, назначить православного пастыря из-за отпора местного населения практически было невозможно. По этой причине только за 1946 г. в Львовской области вдвое сократилось количество действующих церквей, что было общей тенденцией и для остальных униатских областей Западной Украины41. Также не редким явлением стало возвращение уже соединенным духовенством в епархиальные управления документов, удостоверяющих их членство в бывшей «инициативной группе» и каноническое оформление и регистрацию в Православной Церкви. Это происходило во многом из-за страха перед террором украинских националистов. Но
39 См.: Письмо патриарха Алексия I к Г. Г. Карпову, от 07.12.1945 // Письма патриарха Алексия I в Совет. М., 2009. Т. 1. С. 93.
40 См.: Цыпин В., прот. Львовский Собор 1946 г. и его последствия (http://pda.sedmitza.ru/ textZ414002.html).
41 См.: Макарчук В. В. Українська Греко-Католицька Церква в суспільному житті України в ХХ ст. С. 199.
нельзя не согласиться с украинскими историками, что причиной тому была и формальность или неискренность, с которой осуществлялся переход многих униатских священников в православие под давлением властей, вопреки их внутренним убеждениям. Однако некоторые украинские исследователи отмечают, что в послесоборный период, как и в подготовительный, среди греко-католиков не было единства во мнении на предмет воссоединения. Некоторая часть духовенства и верующих возвращение в православие восприняли с энтузиазмом. Последнее подтверждает информация уполномоченных по отдельным районам, где наблюдался всплеск массового посещения храмов и совершения религиозных обрядов. Однако это было характерным только для местностей, которые граничили с православными районами42.
Интересным было личное отношение к униатской оппозиции о. Гавриила Костельника, о котором он делился со своими соратниками. С одной стороны, он говорил: «Как это ни странно, но наша оппозиция нам полезна, ибо советская власть до тех пор с нами считается, пока именно существует эта оппозиция. Не будь ее, с нами давно перестали бы считаться.»43 В другой раз заявлял: «Местные украинцы должны присоединиться к православной церкви, хотя бы для того, чтобы спасти себя от репрессий со стороны большевиков, у которых есть задание постепенно уничтожить местную интеллигенцию. Только под крылышком православной церкви они вне опасности, поскольку правительство с очень большим доверием относится к православной церкви. »44. А также: «Местные украинцы не хотят понять, что православная церковь во Львове имеет колоссальное политическое значение и поэтому Львов должен диктовать в отношение веры ее значение и влияние на массы.»45 Из этих высказываний о. Г. Костель-ника видно, что он не был исключительно безвольным исполнителем воли советских органов, но имел собственный взгляд на свою миссию. Он с одинаковой прагматичностью относился и к религиозной политике советских властей, и к необходимости самой воссоединительной акции.
Тем не менее и в 1949 г., когда украинские республиканские власти сообщили Сталину о завершении ликвидации УГКЦ в УССР, греко-католическое сопротивление оставалась ощутимым. В республике продолжали действовать
12 униатских монастырей. Несоединенное духовенство, официально перешедшее на гражданскую службу, подпольно совершало богослужения и духовно окормляло местное население, одновременно проводя антисоветскую пропаганду. Распространенным явлением стали странствующие священники, служившие по греко-католическому обычаю требы по просьбе верующих. И наконец, среди прошедших регистрацию как православных пресвитеров многие продолжали вопреки распоряжениям епархиальных архиереев совершать богослужения,
42 Войналович В. Указ. соч. С. 381.
43 Цит. по: Выписка из докладной записки Управления МГБ по Львовской области за № 12/1019 от 27 сентября 1946 года // Сергійчук В. Десять буремних літ. Західно-українські землі в 1944-1953 роках. Київ: “Дніпро”, 1998. С. 528-529.
44 Там же.
45 Там же.
неукоснительно соблюдая униатские чинопоследования и не поминая православную иерархию46.
Среди духовенства обеспокоенность ситуацией проявляли главным образом те православные священники, которые первыми из греко-католиков перешли в православие и сами приложили немало усилий для его распространения в регионе. Так, в письме на имя уполномоченного по делам РПЦ по Львовской области группа священников утверждала, что епархии Дрогобычская и Станиславская являются исключительно католическими с малым количеством православных пастырей. То же касалось и Львовской епархии. Везде оставалось значительное количество невоссоединенного духовенства. Главную причину в этом они видели в отсутствии четкой и последовательной линии со стороны епархиальных управлений, особенно в Львовско-Тернопольской епархии. Поэтому предлагали провести ряд кадровых изменений, в частности освободить от должности управляющего делами Львовской епархии протоиерея Евгения Юрика47. Хотя, вероятно, подобное письмо могло быть следствием личных конфликтов, однако ситуация в регионе действительно выходила из-под контроля православных архиереев и советских органов власти, курирующих религиозные вопросы.
Во второй половине 1949 г. Совет по делам Русской Православной Церкви высказал неудовлетворение работой архиереев в западноукраинских областях и рекомендовал Московской Патриархии принять необходимые действенные меры для окончательного решения униатского вопроса в регионе. И в декабре 1949 г. Священный Синод занялся рассмотрением положения в западноукраинских епархиях: были заслушаны доклады архиепископа Макария (Оксюка), епископов Антония (Пельвецкого) и Михаила (Мельника) и приняты решения об устранении остатков униатства из литургической практики, обрядов, праздников и церковных обычаев. Очищение богослужения и храмов от латинских нововведений предполагало, в частности: 1) удаление из Символа Веры прибавления «филиокве», исключения догматов о Непорочном Зачатии и чистилища; 2) введение обязательных литургических молений о Патриархе Московском, Экзархе Украины и местном православном архиерее; 3) поминовение паствы в форме «и вас всех православных христиан»; 4) замена греко-католического антиминса православным; 5) прекращение поклонения Евхаристии и празднования памяти Иосафата (Кунцевича) и других католических святых; 6) устранение портретов греко-католических архиереев. Для реализации этих решений предлагалось созвать соборы епископов западных епархий для принятия соответствующих постановлений, провести кратковременные курсы для новоправославного духовенства, а также издавать православные книги и молитвословы, с одновременным запрещением использования греко-католической богослужебной печатной продукции. Для усиления роли архиереев в утверждении православия на Западной Украине было принято решение о назначении в Мукачево-Ужгородскую епархию отдельного епископа, которой до этого управлял архиепископ Львовский и Тернопольский Макарий. В начале 1950 г. упомянутые епископы пред-
46 ГАТО. Ф. 3240. Оп. 2. Д. 3. Л. 53. Информационный отчет о состоянии и деятельности религиозных общин православной церкви за 1949 г.; Войналович В. Указ. соч. С. 344.
47 Войналович В. Указ. соч. С. 429—430.
приняли попытку выполнить перечисленные постановления Синода, проведя ряд указанных мероприятий по устранению латинских нововведений в своих епархиях48. Но все указанные действия наталкивались по-прежнему на сопротивления местного воссоединенного духовенства, и такой антагонизм в бывших униатских епархиях наблюдался в течение последующих десятилетий.
Изложенные выше факты по организации операции ликвидации Униатской Церкви в УССР в 1945—1949 гг. приведены из документов советской номенклатуры. Они не оставляют сомнения, что инициатива и руководящая роль в этой кампании принадлежали руководству страны, а исполнительная — органам государственной безопасности и их детищам — Совету по делам Русской Православной Церкви и Совету по делам религиозных культов.
Что касается степени активности иерархии Московского Патриархата в акции упразднения УГКЦ, судя по оценкам спецслужб, заслуги православных архиереев в деле воссоединения не считались значительными и даже достаточными, и порой их поведение признавали вредным для дела. Очевидно, представители Русской Православной Церкви, которые не были и не могли быть против возвращения униатов в православие, нередко находили действия властей в этом вопросе неверными: выражали свое мнение относительно отдельных моментов и порой оказывали незначительное сопротивление, не имея возможности открыто высказывать свое несогласие с религиозной политикой государства. Бывшее же униатское духовенство, которое воссоединилось с Русской Православной Церковью, в большинстве случаев перешло в православие вопреки личным убеждениям и оказывало сильное сопротивление удалению из церковной жизни богослужебных и прочих униатских обычаев. Но находилось и небольшое количество среди них лиц, соработников протопресвитера Гавриила Костельни-ка, которые в процессе данной акции с воодушевлением отнеслись к делу воссоединения Униатской Церкви с Православной Церковью. И хотя идеи главы «Инициативной группы» о создании особенного положения для «Галицийской церкви» в составе Русской Православной Церкви с целью реформирования последней не были воплощены, однако галицийское духовенство впоследствии стало оказывать значительное воздействие на внутрицерковную жизнь в регионе и во всем Украинском экзархате, усиливая украинизаторское влияние и автономистские настроения.
Ключевые слова: Униатская Церковь, воссоединение с Русской Православной Церковью, спецслужбы, протопресвитер Гавриил Костельник, Львовский собор 1945 г., Московская Патриархия.
48 См.: Войналович В. Указ. соч. С. 430—431.
67
Towards the Question About theRole of Hierarchy and Clergy of the Russian Orthodox Church
IN THE LIQUIDATION’S CAMPAIGN OF THE UKRAINIAN
Greco-Catholic Church in 1945—1949
A. VlSHIVANYUK
The article covers the liquidation’s story by the Soviet government of the Ukrainian Greco-Catholic Church in 1945-1949. The author investigates, in the context of the subject, the circumstances such the little-developed in the historiography the ambiguous problem, as the participation of the Moscow Patriarchy in destruction’s campaign of the Uniat Church by means the reunion It with the Russian Orthodox Church. In spite of the fact that this question is the subject of a brisk polemic, the objective information about the personal relation of orthodox hierarchies and clergy towards the action of the Soviet authorities is in limited supply. The author puts together the sources and sums up information clarifying the story of reunion the Uniat Church with the Russian Orthodox Church.
Keywords: the Uniat Church, reunion with the Russian Orthodox Church, special services, protopresbyter Gabriel Kostelnik.
