CC BY
75
УДК 34 ББК 67
DOI 10.24412/2414-3995-2021-2-134-141 © А.В. Ендольцева, 2021
Научная специальность 12.00.09 - уголовный процесс
К ВОПРОСУ О РАЗГРАНИЧЕНИИ ОСНОВАНИЙ ПРЕКРАЩЕНИЯ УГОЛОВНОГО ДЕЛА ИЛИ УГОЛОВНОГО ПРЕСЛЕДОВАНИЯ С УЧЕТОМ ИХ ЮРИДИЧЕСКОЙ ПРИРОДЫ И ПРАВОВЫХ ПОСЛЕДСТВИЙ
Алла Васильевна Ендольцева,
профессор кафедры правовых основ управления МГИМО(У) МИД России, ведущий научный сотрудник НИЦ-1 НИИ ФСИН России, профессор кафедры уголовного процесса, доктор юридических наук, профессор Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя (117997, Москва, ул. Академика Волгина, д. 12)
E-mail: allaend2015@mail.ru
Аннотация. В статье рассматриваются вопросы правовой природы оснований прекращения уголовного дела и прекращения уголовного преследования. Автор разграничивает их с учетом правовых последствий применения, обращая внимание, прежде всего, на то, возникает ли у лица право на реабилитацию или нет. Отмечается, что в уголовно-процессуальном законе, к сожалению, определен только порядок реабилитации. Рассмотрение автором сущности и содержания реабилитации позволили затронуть не только правовые, но и нравственные аспекты рассматриваемого процессуального решения и по-новому взглянуть на положения статьи 133 УПК РФ.
Ключевые слова: прекращение уголовного дела, уголовное преследование, реабилитация, реабилитированный, реабилитирующие основания, возмещение вреда.
ON THE ISSUE OF DISTINGUISHING THE GROUNDS FOR TERMINATION OF A CRIMINAL CASE OR CRIMINAL PROSECUTION TAKING INTO ACCOUNT THEIR LEGAL NATURE AND LEGAL CONSEQUENCES
Alla V. Endol'tceva,
Professor of the Department of Legal Foundations of Management of MGIMO MFA of Russia, Leading Research Fellow of SIC-1 Research Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia,
Professor of the Department of Criminal Procedure, Doctor of Legal Sciences, Professor
Moscow University of the Ministry of Internal affairs of Russia named after V.Ya. Kikot' (117997, Moscow, ul. Akademika Volgina, d. 12)
Abstract. The article deals with the legal nature of the grounds for termination of a criminal case and termination of criminal prosecution. The author distinguishes them taking into account the legal consequences of their application, paying attention, first of all, to whether a person has the right to rehabilitation or not. It is noted that in the criminal procedure law, unfortunately, only the procedure for rehabilitation is defined. Consideration the author of the nature and content of rehabilitation was possible to address not only the legal but also the moral aspects of the procedural decision and a new look to the provisions of article 133 of the code of criminal procedure.
Keywords: termination of a criminal case, criminal prosecution, rehabilitation, rehabilitated, rehabilitating grounds, compensation for harm.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Для цитирования: Ендольцева А.В. К вопросу о разграничении оснований прекращения уголовного дела или уголовного преследования с учетом их юридической природы и правовых последствий. Вестник экономической безопасности. 2021;(2):134-41.
Институт прекращения уголовного дела или уголовного преследования, как и все уголовно-процессуальные институты, призван решать задачи, поставленные перед уголовным процессом, а прежде всего, быть нацеленным на реализацию назначения уголовного судопроизводства. Поэтому, с
одной стороны, основания для принятия решения о прекращении уголовного дела или уголовного преследования должны обеспечивать защиту личности от незаконности и необоснованности уголовного преследования, обвинения, осуждения, а с другой стороны, позволять воплотить в жизнь предписания
уголовного закона, предусматривающего возможность освобождения от уголовной ответственности лица, совершившего преступное деяние.
Однако в системе оснований прекращения уголовного дела или уголовного преследования имеются положения, которые связаны с другими правовыми институтами, применяемыми, например, в отношении лиц, обладающих уголовно-процессуальным иммунитетом (глава 52 УПК) [1, с. 138-139]. Речь идет о прекращении уголовного дела или уголовного преследования в соответствии с п. 6 ч. 1 ст. 24, а также п. 6 ч. 1 ст. 27 УПК. Можно также назвать такую норму как п. 1 ч. 1 ст. 439 УПК, которая дозволяет прекратить уголовное производство в случаях, когда характер совершенного деяния и психическое расстройство лица, в отношении которого велось производство о применении принудительной меры медицинского характера, не связаны с опасностью для него и других лиц либо с возможностью причинения ими иного существенного вреда. Отметим здесь же ст. 427 УПК, предусматривающую возможность прекратить уголовное преследование несовершеннолетнего с применением к нему судом принудительной меры воспитательного воздействия. Это специальные основания прекращения уголовного дела или уголовного преследования, предусмотренные только для определенной категории лиц.
Анализ юридической природы базисных начал прекращения уголовного дела или уголовного преследования позволяет выделять процессуальные основания прекращения производства по уголовному делу, которые уголовный закон не предусматривает, и материально-правовые, закрепленные, прежде всего, в Уголовном кодексе России. Авторы отмечают, что некоторые основания «регламентированы как в материальном, так и в процессуальном праве, что затрудняет их дифференциацию» [2, с. 60]. Некоторые ученые указывают, что «деление оснований на материально-правовые и процессуальные принципиально неправильно, так как это порождает среди практических работников неверное суждение о возможности прекращения производства по делу по нормам материального права. Между тем, эти нормы являются лишь материально-правовыми предпосылками процессуальных норм» [3, с. 47-52].
Заметим, что такое разделение оснований прекращения уголовного дела или уголовного пресле-
дования не имеет большого значения (пожалуй, кроме учебных целей), поскольку не позволяет их дифференцировать по другим, более важным критериям: 1) обязан ли следователь, дознаватель, суд принять такое решение или он имеет на это право; 2) влечет или не влечет за собой прекращение уголовного дела или уголовного преследования возникновение права на реабилитацию у лица, в отношении которого такое решение принято. Заметим, что все основания, которые названные субъекты уголовного процесса вправе применить (закрепленные в ст. 25, 25.1, 28, ч. 1 ст. 427, п. 1 ч. 1 ст. 439 УПК), т.е. где дискреционный характер их применения, не относятся к группе «реабилитирующих». Что касается «обязывающих» оснований, то они относятся как реабилитирующим, так и нереаби-литирующим основаниям. Поэтому критерий, связанный с полномочиями должностного лица или органа, принимающего решение, также не является определяющим в дифференциации оснований (кроме того обстоятельства, что УПК регламентирует более сложный порядок принятия решения следователем или дознавателем в случае их дискреционного полномочия).
Наиболее значимый интерес представляет собой классификация оснований прекращения уголовного дела или уголовного преследования на те, которые предоставляют лицу право на реабилитацию (реабилитирующие основания) и те, которые не представляют ему такого права (нереабитилирующие). Полностью согласна с мнением авторов по поводу названного признака классификации, поскольку в данном случае следует выделять «как теоретическую значимость, так и практическую, поскольку критерием такого деления являются наступающие правовые последствия для лиц, вовлеченных в уголовно-процессуальные правоотношения» [4, с. 89; 3, с. 47-52], а также особые права и обязанности таких лиц (с одной стороны, это согласие или не согласие соответствующих должностных лиц с принятым следователем или дознавателем решением о прекращении производства, а с другой стороны, обязанность последних официально испрашивать мнение подозреваемого, обвиняемого согласно правилу, закрепленному в ч. 2 ст. 27 УПК).
Прежде чем дать некую характеристику самим основаниям прекращения уголовного дела или уго-
ловного преследования, а также определить трудности, связанные с принятием такого процессуального решения, полагаем важным коснуться вопроса о сущности реабилитации в уголовном судопроизводстве. Именно этот аспект позволил нам обосновать необходимость точного разграничения рассматриваемых оснований.
Незаконное, необоснованное уголовное преследование лица и как следствие его осуждение приговором суда сопряжены для обвиняемых, осужденных, подсудимых и их родственников с неоправданными нравственными и даже физическими страданиями, что определяется юридическим понятием морального вреда1. И связаны эти страдания с тем, что опорочены честь и достоинство человека, не совершавшего преступления, но вовлеченного в уголовный процесс в качестве подозреваемого или даже обвиняемого. Незаконное, необоснованное уголовное преследование нарушает права личности, вред причиняется как нематериальным благам, так и в ряде случаев имущественным интересам человека. В соответствии со статьей 53 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц. Воплощение в жизнь названного конституционного права в уголовном судопроизводстве осуществляется посредством института реабилитации, являющегося одним из важных элементов назначения уголовного судопроизводства (ст. 6 УПК).
Под реабилитацией уголовно-процессуальный закон понимает «порядок восстановления прав и свобод лица, незаконно или необоснованно подвергнутого уголовному преследованию, и возмещения причиненного ему вреда» (п. 34 ст. 5 УПК). В соответствии с частью 1 ст. 133 УПК право на реабилитацию включает в себя право на возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах. В части 2 ст. 133 УПК дается перечень лиц, обладающих правом на реабилитацию. На первый взгляд, представляется, что круг таких лиц достаточно четко
1 См.: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» // Бюллетень Верховного Суда РФ, 1995, № 3. С. 9.
определен и не должен вызывать сомнений. Однако при детальном ознакомлении с указанной нормой, а также одновременном анализе положений уголовного закона появляются вопросы, связанные с несовершенством или краткостью формулировок статьи 133 УПК и отсутствием ответов на них в нормах данного закона или решениях судебных органов. Но прежде всего, возникает вопрос о сущности самой реабилитации, поскольку Уголовно-процессуальный кодекс рассматривает ее как порядок определенной деятельности. Мне импонирует точка зрения авторов, которые предлагают выделять «юридическую реабилитацию», основанную на «юридическом акте покаяния государства», в котором, по сути, констатируется невиновность лица в совершении преступления (это оправдательный приговор, который выносится в случаях, установленных ч. 2 ст. 302 УПК (если не установлено событие преступления, подсудимый не причастен к совершению преступления, в деянии подсудимого отсутствует состав преступления), а также это постановление о прекращении уголовного дела или уголовного преследования по тем же самым основаниям, но указанным в п. 1 и 2 ч. 1 ст. 24, а также в п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК. Ученые называют и «компенсационную реабилитацию», сущность которой в том, что реабилитированный «вправе потребовать от государства полное возмещение причиненному ему имущественного ущерба, компенсацию морального вреда, восстановление иных имущественных и неимущественных прав». В связи со сказанным, можно говорить о моменте, когда лицо обретает статус реабилитированного - это «момент вступления в законную силу юридического акта, дающего, в том числе, право предъявить требование к государству на компенсационную составляющую института реабилитации» [5, с. 77-80]. Да, действительно, чтобы обеспечить реализацию права реабилитированного на «компенсационную реабилитацию» ему по правилам ст. 134 УПК направляется извещение с разъяснением порядка возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием, поскольку возмещение вреда происходит по требованию данного лица.
Говоря о сущности реабилитации, сначала обратимся к толковым словарям. В них в большинстве случаев говорится о том, что реабилитация - это
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
«восстановление чести, репутации неправильно обвиненного, опороченного лица»1, «восстановление доброго имени, прежней репутации»2. Представляется, что это нужно не только подразумевать, но и закрепить в нормах права: реабилитация - это восстановление честного, добропорядочного имени человека, его репутации, который будучи невиновным в совершении преступления, был подвергнут уголовному преследованию, и возмещение ему причиненного в связи с этим вреда. Прежде всего, перед государственным аппаратом должна стоять задача возместить «опороченному лицу» моральный вред. В части первой ст. 136 УПК закреплено, что за причиненный вред реабилитированному приносит официальное извинение от имени государства прокурор. Полагаю, что официальное извинение реабилитированному должно быть принесено в любом случае, независимо от того заявил ли он или нет требование о возмещении причиненного вреда в денежной форме и (или) восстановлении иных нарушенных его прав. В соответствии с ч. 4 ст. 136 УПК по требованию реабилитированного суд, прокурор, следователь, дознаватель обязаны в срок не позднее 14 суток направить письменные сообщения о принятых решениях, оправдывающих гражданина, по месту его работы, учебы или месту жительства.
Таким образом, руководствуясь вышесказанным, можно сделать вывод о том, что по своему содержанию реабилитация включает в себя два момента: 1) восстановление репутации, честного, добропорядочного имени человека, незаконного подвергнутого уголовному преследованию; 2) возмещение ему вреда, причиненного в связи с уголовным преследованием. Эти элементы могут быть применимы в совокупности, а может наличествовать только первый момент, если реабилитированный не заявляет требования о возмещении причиненного ему вреда.
Отметим, что второй названный элемент в содержании реабилитации имеет самостоятельное применение. Так, нормы главы 18 УПК, связанные с порядком возмещения вреда, причиненного незаконными действиями и решениями должностных
1 Большой толковый словарь // http://gramota.ru/slovari/di с^ой=<^1%80<Ж0%В5(Ж0%В0,^0%В1% (дата обращения: 25.12.2020 г.).
2 Толковый словарь Ефремовой // http://www.cyclopedia. ш/77/208/2603645.Ы:т1 (дата обращения: 25.12.2020 г.).
лиц - участников уголовного судопроизводства, применяются к любому лицу, незаконно подвергнутому в ходе производства по уголовному делу мерам процессуального принуждения (ч. 3 ст. 133 УПК). Если вред был причинен иными незаконными действиями (например, уничтожено или повреждено имущество лица, у которого проводился обыск; вред здоровью был причинен при проведении следственного действия в условиях, создающих угрозу жизни и здоровью лица; разглашены данные о частной жизни участника уголовного процесса без его согласия или в связи с тем, что следователем (дознавателем) не была взята подписка о неразглашении таких данных и пр.), то возмещение причиненного вреда согласно ч. 5 ст. 133 УПК происходит в рамках гражданского судопроизводства. Основной вывод из сказанного один - если уголовное дело или уголовное преследование в отношении подозреваемого, обвиняемого, подсудимого прекращено по основаниям, по которым у него права на реабилитацию согласно ст. 133 УПК РФ не возникает, а ему в ходе уголовного преследования был причинен какой-либо вред незаконными действиями или решениями должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство, он имеет право на возмещение причиненного ему вреда. Это его конституционное право, и реализуется оно либо в рамках уголовного процесса (в случае незаконного применения мер процессуального принуждения), либо в рамках гражданского процесса (в иных случаях).
Перейдем к рассмотрению положений статьи 133 УПК, регламентирующим «реабилитирующие» основания прекращения уголовного дела или уголовного преследования. Самыми распространенными в правоприменительной деятельности и не вызывающими особых сомнений, поскольку их констатация свидетельствует о невиновности лица, являются следующие основания:
- отсутствует событие преступления (п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ). Такой вывод формулируется, если сам факт преступного деяния не имел место быть либо факт деяния установлен, но был последствием естественных природных процессов. Также может быть установлено, что факт, по которому возбуждено уголовное дело, связан с действиями самого потерпевшего без вины иных лиц. В таких случаях исключается любая юридическая ответственность;
- не установлена причастность подозреваемого, обвиняемого к совершению преступления (п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК). В данном случае решение принимается в отношении лица, которое было подвергнуто уголовному преследованию, само уголовное дело прекращению не подлежит. Это основание является процессуальным, а не материально-правовым;
- в совершенном лицом деянии не усматривается состав преступления. Уголовное дело прекращается по п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК, когда отсутствует хотя бы один обязательный элемент состава преступления.
Что касается первых двух обстоятельств, то вопросов они не вызывают. Говоря о третьем основании, то безоговорочно его можно принять, если установлено, что объект посягательства не охраняем уголовным законом, его объективная сторона или субъективная сторона не соответствует тем, которые закреплены в конкретных нормах Особенной части Уголовного кодекса. В этих случаях состав преступления действительно отсутствует, и лицо, совершившее деяние, не подлежит уголовной ответственности (ст. 8 УК), а значит, его уголовное преследование незаконно.
Что касается такого элемента как субъект преступления, то здесь подход не такой однозначный. Если субъект преступления определен уголовным законом как специальный (например, лицо, достигшее восемнадцатилетнего возраста (ст. 150, 151 УК РФ), должностное лицо (большинство преступлений главы 30 УК РФ), сотрудник органов внутренних дел (ст. 2861 УК РФ), судья (ст. 305 УК РФ), эксперт (ст. 307 УК РФ), военнослужащий (глава 33 УК РФ)), а деяние совершено другим лицом, не обладающим специальными признаками, названными в диспозиции статьи уголовного закона, то это означает отсутствие самого преступления. В связи с этим уголовное дело, уголовное преследование данного лица прекращается за отсутствием состава преступления, и у него в соответствии с п. 3 ч. 2 ст. 133 УПК возникает право на реабилитацию.
Если же субъект в составе преступления определен как общий, то не достижение им возраста, с которого наступает уголовная ответственность, отставание в психическом развитии несовершеннолетнего, достигшего возраста, предусмотренного
ч. 1 и ч. 2 ст. 20 УК РФ, или признание лица невменяемым, отнюдь не означает, что деяние теряет признаки противоправности и общественной опасности. Поэтому факт совершения такими лицами общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом, должен быть установлен лицами, принимающими решение о прекращении уголовного дела или уголовного преследования, то есть в уголовном деле должны иметься доказательства, что именно это лицо совершило это деяние. А если установлено обратное, то решение о прекращении уголовного преследования должно быть принято на основании другого обстоятельства - не установлена причастность лица к совершению преступления (п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК).
Согласно части 3 ст. 27 УПК уголовное преследование в отношении несовершеннолетнего в выше указанных случаях подлежит прекращению по п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК, т.е. за отсутствием состава преступления. А данное основание в соответствии с п. 3 ч. 2 ст. 133 УПК является «реабилитирующим». В связи с этим законодателю пришлось предусмотреть в ст. 133 отдельную часть (часть четвертую), которая говорит о том, что правила данной статьи не распространяются на случаи, когда принятые в отношении лица меры процессуального принуждения или постановленный приговор отменены или изменены ввиду издания акта об амнистии, истечения сроков давности, не достижения возраста..., отставания в психическом развитии. То есть, в силу названных обстоятельств права на реабилитацию у лица не возникает, поскольку, как отмечает Пленум Верховного Суда Российской Федерации, «прекращение уголовного дела (освобождение от наказания) в указанных случаях само по себе не является свидетельством незаконности или необоснованности уголовного преследования»1. Однако ни в самой статье 133 УПК, ни в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2011 г. № 17 прямо не сказано о том, что положения ч. 4 ст. 133 УПК распространяются и на случаи вынесения решения о прекращении по
1 Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2011 г. № 17 «О практике применения судами норм главы 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве» // Российская газета. 5 декабря 2011 г. Федеральный выпуск № 273(5649).
данным обстоятельствам уголовного дела или уголовного преследования.
Предлагаю вспомнить, что в Уголовно-процессуальном кодексе РСФСР1 в статье 5 («Обстоятельства, исключающие производство по уголовному делу») не достижение возраста уголовной ответственности было предусмотрено самостоятельным пунктом (п. 5), несмотря на то, что в пункте 2 данной статьи значилось «отсутствие в деянии состава преступления». Считаю, что это было правильным. Хотелось бы, чтобы и в части первой ст. 24 УПК России были названы такие самостоятельные основания отказа в возбуждении уголовного дела или его прекращения, а в п. 2 ч. 1 ст. 27 УПК была отсылка к ним, как: не достижение к моменту совершения общественно опасного деяния возраста, с которого наступает уголовная ответственность; отставание в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством, несовершеннолетнего, достигшего возраста, установленного ч. 1 и ч. 2 ст. 20, в силу чего он не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими в момент совершения деяния, предусмотренного уголовным законом. Учитывая, что названные основания прекращения уголовного дела или уголовного преследования относятся к группе «нереабилитирующих», полагаю, что при принятии такого процессуального решения следователю, дознавателю необходимо испрашивать на это согласие законного представителя несовершеннолетнего, в отношении которого принимается данное решение, поскольку, имея конституционное право на доступ к правосудию, он, сомневаясь в причастности подростка к совершению противоправного деяния, может быть и возражать. А должностным лицам, осуществляющим процессуальный надзор и контроль, следует обращать серьезное внимание на наличие доказательств причастности несовершеннолетнего к совершению деяния, запрещенного уголовным законом, поскольку разные основания прекращения уголовного дела или уголовного преследования влекут за собой различные правовые последствия для лица, в отношении которого принимается процессуальное решение (речь идет о возникновении права на реаби-
1 Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР от 27 октября 1960 года // СПС «ГАРАНТ».
литации или отсутствии такового). «Прекращение производства не по тому основанию, по которому оно подлежало прекращению, приводит к нарушению законности, ...может нанести существенный ущерб обвиняемому в моральном отношении» [6, с. 87].
Теперь что касается невменяемого лица. Во-первых, согласно ст. 20 УК РФ такое лицо также не является субъектом преступления, по правилам главы 51 УПК его именуют «лицом, в отношении которого ведется производство о применении принудительной меры медицинского характера». Что интересно: в части 3 ст. 27 УПК, определяющей правила применения пункта 2 ч. 1 ст. 24 УПК (отсутствие состава преступления) для лиц, которые, совершив противоправное деяние, не подлежат уголовной ответственности, такое лицо не указано. Может ли следователь или суд прекратить уголовное преследование на основании пункта 2 ч. 1 ст. 24 УПК, обосновывая свое решение тем, что лицо, в отношении которого ведется уголовное производство, не является субъектом преступления? Ответ - нет. Следователь принимает процессуальное решение в таких случаях по правилам ст. 439 УПК, судья - ст. 443. При этом право на реабилитацию у данного лица возникает лишь в случаях, указанных в ч. 2 ст. 133 УПК, в которой, кстати, имеется и самостоятельное для этого основание -«отмена незаконного или необоснованного постановления суда о применении принудительной меры медицинского характера» (п. 5 ч. 2 ст. 133 УПК).
Далее. В соответствии с ч. 2 ст. 24 УПК уголовное дело подлежит прекращению по основанию, предусмотренному п. 2 ч. 1 данной статьи, в случае, когда до вступления приговора в законную силу преступность и наказуемость этого деяния были устранены новым уголовным законом. Во-первых, представляется, что в данном случае отсутствует не состав преступления, а следует констатировать отсутствие события преступления. Поскольку новый уголовный закон такого деяния больше не предусматривает, есть ли смысл говорить о составе преступления, если уже обозначено, что деяние не является преступлением? Не вдаваясь в дискуссию по данному вопросу, скажем, что поддерживаем точку зрения авторов о том, что «необходимо выделить декриминализацию в качестве отдельного основа-
ния прекращения уголовного дела, без ссылки на пункт 2 части первой статьи 24 УПК РФ, путем включения его в содержание части 1 статьи 24 УПК РФ» [7, с. 267]. Это было бы правильным, поскольку в постановлении о прекращении уголовного дела приходится в таких случаях делать ссылку не только на п. 2 ч. 1 ст. 24, но и указывать ч. 2 ст. 24 УПК РФ, поскольку именно данная норма говорит о декриминализации деяния.
Во-вторых, возникает следующий вопрос: появляется ли в рассматриваемой ситуации у лица право на реабилитацию? В части 4 ст. 133 УПК говорится о том, что правила данной статьи на этот случай не распространяются. Однако это имеет место быть, если само уголовное преследование было законным и обоснованным. Но, если после издания закона, устраняющего преступность и наказуемость совершенного деяния, уголовное дело не было своевременно прекращено или оно продолжается в связи с возражением лица против его прекращения по данному основанию, в результате чего не была отменена избранная мера процессуального принуждения, и тем самым лицу был причинен вред в любой его форме, то у него возникает право на возмещение вреда в порядке, определенном главой 18 УПК, т.к. применение меры процессуального принуждения уже незаконно. Но у него при этом не возникает права на реабилитацию, если говорить о ней как о восстановлении честного, добропорядочного имени человека (конечно, если в итоге по уголовному делу не будет доказана его не причастность к совершению деяния).
За рамками рассмотрения в данной статье остались основания, предусмотренные п. 5 и 6 ч. 1 ст. 24, п. 4, 5 и 6 ч. 1 ст. 27, которые в соответствии с ч. 2 ст. 133 УПК РФ предоставляют право на реабилитацию лицу, в отношении которого установлены такие обстоятельства. Объединив их в одну группу, намереваемся сказать о том, что признавать их «реабилитирующими» нельзя, потому что, как и рассмотренные выше случаи, они не позволяют сделать однозначный вывод о невиновности лица в совершении преступления. Почему? Потом что возникает целый ряд вопросов. В частности, каким образом отсутствие заявления потерпевшего по делам частного и частно-публичного обвинения (п. 5 ч. 1 ст. 24 УПК) означает отсутствие события или со-
става преступления, или непричастность лица к совершению преступного деяния? Может ли отказ Совета Федерации или Государственной Думы в даче согласия на лишение неприкосновенности сенатора Российской Федерации или депутата Государственной Думы свидетельствовать об их невиновности в совершении преступления (п. 6 ч. 1 ст. 24 УПК)? О каком восстановлении честного, добропорядочного имени человека можно говорить, если в отношении него уже имеется обвинительный приговор (п. 4 ч. 1 ст. 27 УПК)?
Лица, в отношении которых принимается решение о прекращении уголовного дела или прекращения уголовного преследования в названных случаях, по нашему мнению, имеют право лишь на возмещение им вреда, если он был причинен незаконными действиями или решениями должностных лиц и органов, осуществляющих уголовное судопроизводство (в частности, не было получено согласие вышеназванных органов власти, не получено согласие квалификационной коллегии судей на возбуждение уголовного дела или привлечение в качестве обвиняемого лиц, «пользующихся процессуальным иммунитетом»). Но, полагаю, что требуется испрашивать согласие лиц на прекращение уголовного дела или уголовного преследования именно по данному основанию, поскольку они имеют право возражать против такого решения, рассчитывая на доказывание своей невиновности в порядке, установленном законом, и, прежде всего Конституцией РФ, а также на реабилитацию, т.е. восстановление своего честного, добропорядочного имени.
В заключении сделаем вывод о том, что положения части 2 ст. 133 УПК РФ в настоящий момент излишне широки, предусматривая круг лиц, которые могут претендовать на реабилитацию. Такая ситуация произошла потому, что, во-первых, нет нормативного закрепления, отражающего сущность и содержание реабилитации, а регламентирован только ее порядок и, во-вторых, в связи с этим законодательно одобрены привилегии некоторых категорий лиц в ущерб конституционному принципу о равенстве всех перед законом и судом. К такому выводу нас «сподвигнул» анализ оснований прекращения уголовного дела или уголовного преследования с позиции их правовых и нравственных последствий.
Литература
1. Сафронов Д.М. Обстоятельства, исключающие уголовное преследование: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09. Омск. 2003.
2. Волынская О.В. Прекращение уголовного дела и уголовного преследования: теоретические и организационно-правовые проблемы: дис. ... д-ра юрид. наук: 12.00.09 / О.В. Волынская. М., 2008.
3. Горовая И.А. Виды и значение классификаций оснований к прекращению уголовного преследования, Критерии отнесения оснований к реабилитирующим // Вопросы криминологии, криминалистики и судебной эксперизы. 2011. № 2 (30). С. 47-52.
4. Грашичева О.Н. Прекращение уголовного преследования на предварительном следствии с реа-
билитацией лиц: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09 / О.Н. Грашичева. М., 2009.
5. Гаврилюк Р.В. О противоречиях в нормативном регулировании юридической и компенсационной составляющих института реабилитации в российском уголовном процесс // Юридический мир. 2007. № 6. С. 77-80.
6. Мотовиловкер Я.О. Основания прекращения уголовного дела по реабилитирующим лицо мотивам // Советское государство и право. 1982. № 6. С. 87.
7. Полтинин А.В. Проблемные вопросы, связанные с практической реализацией закона, устраняющего преступность деяния // Юридическая наука и практика. Вестник Нижегородской академии МВД России. 2014. № 4 (28). С. 267.
Уголовный процесс. Проблемы теории и практики. Учебник. Под ред. А.В. Ендольцевой, О.В. Химичевой. 799 с. Гриф МУМЦ «Профессиональный учебник». Гриф НИИ образования и науки.
Учебник соответствует ФГОС высшего образования, определяющим уровень подготовки кадров высшей квалификации по программам подготовки научно-педагогических кадров в адъюнктуре (направление подготовки 40.07.01 «Юриспруденция»), а также в аспирантуре (направление подготовки 40.06.01 «Юриспруденция»).
Рассматриваются актуальные теоретические, законодательные и правоприменительные проблемы уголовного судопроизводства. Содержатся правовые основы, отражающие изменения законодательства на момент издания настоящего учебника, обзор теоретических основ, включая основные, наиболее значимые точки зрения, выработанные в науке, проблемные вопросы для научной дискуссии и дальнейших научных исследований. Для адъюнктов (аспирантов) и преподавателей образовательных организаций высшего образования, научных работников.
