CC BY
23Светлана Ивановна ДАНЧЕНКО
К вопросу о публицистической деятельности П. А. Кулаковского
Российский славист Платон Андреевич Кулаковский (1848—1913) известен, прежде всего, как автор двух фундаментальных монографий: «Вук Караджич, его деятельность и значение в сербской литературе» (М., 1882, его кандидатская диссертация) и «Иллиризм» (Варшава, 1894, его докторская диссертация). Однако наряду с этими и другими научными трудами ему принадлежит богатое публицистическое наследие. Сотрудничество ученого в периодической печати — весьма интересный и важный, на наш взгляд, аспект его многогранной деятельности, мимо которого не может пройти исследователь его жизни и творчества.
В данной статье мы обратимся к начальному периоду публицистической деятельности П. А. Кулаковского, который протекал в независимой Сербии в 1879—1882 гг.
Кулаковский появился в Сербском княжестве сразу после окончания Восточного кризиса 1875—1878 гг. По инициативе сербского либерального правительства в белградской Великой школе (будущем Университете) была создана кафедра русского языка и истории русской литературы, на которую он был приглашен в качестве профессора.
Педагогическая деятельность Платона Андреевича, начиная с октября 1878 г. по июль 1882 г., в целом протекала довольно успешно. О ней он подробно рассказывал в своих многочисленных письмах в Россию — к И. С. Аксакову, В. И. Ламанскому, В. В. Макушеву, Н. А. Попову и др., а также в отчетах, ежегодно посылаемых им в МИД России, так как был командирован в Сербию официально1.
Существует очень ценный для освещения темы статьи документ — дневник Кулаковского, который он вел в Сербии (хранится в личном фонде ученого в Институте русской литературы /Пушкинский дом/ в Петербурге). В дневнике он скрупулезно записал все свои публикации в российских и сербских изданиях с 1876 по 1885 гг. Всего в списке 284 позиции, в том числе за 1879—1882 гг. (белградский период) — 104. Для исследователя этот документ просто бесценен, так как большинство публицистических произведений Кулаковского не имеет полной подписи — обычно он подписывался К., П. К., иногда П. Д., латинскими буквами N Ъ, Р.
Первая корреспонденция Кулаковского из Белграда относится к 27 января 1879 г. Она появилась в российской газете «Русский мир» и посвящалась празднованию дня св. Саввы в Сербии. Однако это была единичная публикация в этом издании, а главными стали его материалы, регулярно печатавшиеся в весьма авторитетных и широко распространяемых российских периодических изданиях — газетах «Московские ведомости» (изд. М. Н. Катков), «Новое время» (изд. А. С. Суворин) и «Русь» (изд. И. С. Аксаков), а также в журналах — «Русский вестник» (изд. М. Н. Катков) и «Журнал министерства народного просвещения» («ЖМНП»). Кулаковский стал их главным «сербским» корреспондентом.
Вышеупомянутые издатели были весьма заинтересованы в регулярном получении информации не из иностранных газет, а из «первых рук» и хорошо оплачивали труд своих собственных корреспондентов. Для Кулаковского, получавшего небольшое жалование от сербского правительства и петербургского министерства, уже имевшего семью и, по его словам, едва сводившего концы с концами, гонорары за публикации были весьма кстати. Но, полагаю, дело было не только в деньгах. Думается, что в преподавательско-воспитательной и кабинетно-научной работе многогранная, очень активная натура Кулаковского не реализовывалась полностью, поэтому-то он и «устремился» в журналистику, которая позволила ему проявить свое несомненное публицистическое дарование. Во всяком случае, почти до конца своих дней он не расставался
176 С.И. Данченко
с журналистикой и был не только автором, но и редактором ряда изданий — «Варшавский дневник», «Правительственный вестник», «Окраины России». Эта особенность его личности отмечалась и его современниками — коллегами и друзьями. Так, А. Сиротинин в своих воспоминаниях о нем писал: «...в Кулаковском жило два человека, один — объективный ученый, беспристрастно вскрывающий прошлое, другой — практический деятель, боевой публицист с несомненным темпераментом, живой, горячий, отстаивающий шаг за шагом свои идеи. Эти два человека не покрывали один другого. Живая публицистическая жилка не мешала ученому объективизму Кулаковского, помогала, ему в выборе тем, всегда жизненных и интересных, против чего в большинстве случаев грешат наши слависты. Но объективизм ученых трудов не уберег его от увлечений в публицистических выступлениях»2.
Больше всего корреспонденций, статей и заметок о «сербских делах» Кулаковский опубликовал в газете «Московские ведомости» (10 — за 1879 г., 18 — за 1880 г., 15 — за 1881 г., 7 — за 1882 г. Всего — 50). Так, в письме к И. С. Аксакову от 14 февраля 1880 г. он сообщал: «Из Белграда в "Моск[овских] вед[омостях]" письма все мои, хотя бы и с подписью №>3.
Публикации Кулаковского, весьма информативные, написанные прекрасным языком, со знанием истории сербского народа, прежде всего, свидетельствовали о его живом интересе ко всему, что происходило в Сербии. Его «зоркий русский глаз», по выражению А.Л. Шемякина, и, добавим, неравнодушный, заглядывал за «фасад европейских новаций в виде конституций, парламентаризма, многопартийности и т. д.», наблюдал не издалека, а вблизи за попытками князя Милана Обреновича, связавшего судьбу своей страны и династии с Австро-Венгрией, и правительства «прогрессистов» (напредняков) совершить «прыжок из балканского мрака на европейский свет»4. Этим новым явлениям в жизни Сербского государства Кулаковский давал свою оценку, часто нелицеприятную для сербской политической элиты, совершавшей, по его мнению, политические ошибки, отрицательным образом влияющие на развитие страны.
К вопросу о публицистической деятельности П. А. Кулаковского 177
В связи с усилением влияния Австро-Венгрии на экономическую и политическую жизнь Сербского княжества, наиболее характерными среди публикуемых материалов были статьи, направленные против «пагубных», агрессивных устремлений монархии Габсбургов в отношении Сербии. Так, в «Московских ведомостях» Кулаковский сообщал, что после Берлинского конгресса 1878 г. началось урегулирование отношений между великими державами и Сербией. Были заключены временные торговые договоры, отменено право консульской юрисдикции и т. д. «Но всякого поразит факт, что отношения между молодым независимым княжеством и его ближайшим соседом, старою Габсбургскою монархией, нисколько не изменили своих форм... Где причина? Причина старая — стремление Австрии стать господином на Балканах». По мнению Кулаковского, состояние сербо-австрийских отношений в настоящее время таково, что «Австрия... только ждет удобного момента, чтобы изъявить притязание на окончательное включение Сербии в круг своих интересов»5.
Кулаковский откликался на все значимые события в жизни независимой Сербии. Поэтому, прежде всего, следует отметить именно информативную составляющую его публицистики. Так, несколько его корреспонденций в «Московских ведомостях» были посвящены переговорам Австро-Венгрии и Сербии по «железнодорожному вопросу»6. 8 июля 1878 г. глава сербского правительства подписал конвенцию, которая предоставила Австро-Венгрии право строительства сербской железной дороги, отвергнув предложения российских компаний. На первом этапе предполагалось построить линию Белград-Ниш—Вране, соединив ее с системой венгерских железных дорог через Савский мост и Землин (Земун). Дипломатический представитель Великобритании в Белграде охарактеризовал подписание конвенции как «первый шаг Австро-Венгрии к аннексии Сербии»7. Кулаковский в своей корреспонденции по этому вопросу высказался более осторожно, но совершенно определенно: «...железная дорога должна произвести экономический переворот в стране и может даже нанести глубокую рану Сербскому княжеству, если явится орудием чужой поли-
178 С.И. Данченко
тики, имеющей вожделение относительно богатой сербской земли»8. И впоследствии Кулаковский не раз возвращался к этому вопросу и в одной из корреспонденций подчеркнул, что железная дорога может довести Сербию «до крайне бедственного положения», так как способна стать средством ее экономического завоевания9.
В октябре 1880 г. ушло в отставку сербское либеральное правительство во главе с Й. Ристичем. Новый сербский кабинет возглавил Милутин Гарашанин (1843—1898). К власти пришли напредняки, либералы-прогрессисты, получившие образование в Европе, приверженцы «западных ценностей», которые взяли курс на «европеизацию» и «модернизацию» Сербии.
24 апреля 1881 г. правительство заключило торговый договор с Австро-Венгрией, который устанавливал такие низкие таможенные ставки, что можно было говорить о таможенной унии двух государств. По этому договору сербская сельскохозяйственная продукция получила свободный доступ на австрийские рынки, что было весьма выгодно для сербского крестьянства, составлявшего большинство населения Сербии. С другой стороны, на уничтожение в зародыше была обречена промышленность княжества, не способная в таких условиях выдержать конкуренцию дешевых австрийских товаров.
Оценивая заключение торгового договора между Сербией и Австро-Венгрией, Кулаковский сообщал своим читателям, что договор давал все преимущества австрийцам и поэтому подвергся в сербской народной скупщине резкой критике оппозиции, утверждавшей, что он приведет к «полному экономическому рабству Сербии». Соглашаясь в основном с аргументами оппозиции, Кулаковский вместе с тем признавал, что сербскому правительству, в сущности, не оставалось иного выхода, как или принять условия договора с Австро-Венгрией, или вступить с ней в «экономическую войну», что крайне нежелательно, так как Сербское государство в настоящий момент к такому развитию событий не готово10.
Во второй половине 1881 г. в русской периодике активно обсуждался вопрос о смещении сербского митрополита Михаила с митрополичьего престола (18 октября 1881 г.). Сообщая
К вопросу о публицистической деятельности П. А. Кулаковского 179
о тех гонениях, которым подвергся этот видный церковный и общественный деятель Сербии, всегда стремившийся «содействовать укреплению дружественных отношений к России», Кулаковский назвал действия правительства напредня-ков «делом возмутительной неправды»11. Он не сомневался, что это было сделано в угоду Австро-Венгрии, стремившейся утвердить свое экономическое и политическое преобладание в Сербии и покончить с влиянием России.
Точка зрения Кулаковского вполне совпадала с позицией правящих кругов России, поддерживавших опального митрополита. После его смещения российскому министру-резиденту в Белграде А. И. Персиани было поручено сообщить сербскому князю о том неблагоприятном впечатлении, которое произвело это событие на Александра III12. Затем был предпринят ряд дипломатических мер13, которые, впрочем, в тот момент оказались безрезультатными, после чего Михаилу было предоставлено убежище в России и он получал помощь от русского правительства. И в последующий период Россия неоднократно выступала в защиту его прав14.
В феврале-марте 1881 г. в русской печати появились первые отрицательные высказывания о правительстве напредняков. Следует отметить, что осенью 1880 г., когда напредняки пришли к власти, тон сообщений о них Кулаковского был довольно миролюбивым. Так, он сообщил читателям «Московских ведомостей» некоторые сведения о новых сербских министрах — М. Пирочанце, М. Гарашанине, Ч. Миятовиче и др.15, а в письме из Белграда, опубликованном в аксаковской «Руси», подчеркнул, что нет пока оснований думать, что новое сербское правительство «поведет свою землю по ложному пути или воспользуется властью для эгоистических видов своей партии»16.
«Критическая» позиция по отношению к напреднякам с начала 1881 г., совпадавшая опять-таки с мнением российских официальных кругов, с особой определенностью проявилась в публикациях «Московских ведомостей» и «Нового времени», автором которых являлся Кулаковский. Он считал их проавст-рийский курс «извращением сербской народной политики, которая должна быть связана с православною Россией»17.
180 С.И. Данченко
Одним из наиболее интересных вопросов, ставшим предметом обсуждения в русской периодике в I881—1882 гг., был вопрос о сербских политических партиях. Тот же Кулаковский посвятил ему большую статью «Партии в Сербии», опубликованную 6—7 ноября 1881 г. в «Московских ведомостях», и ряд корреспонденций. Он отмечал, что «новое министерство Пи-рочанца-Гарашанина выдвинуло и новую партию в Сербии, которая отчасти сохранила связи с консерваторами партии Ма-риновича, а отчасти изменила их программу». Сначала вокруг нее объединились все силы оппозиции правительству Й. Рис-тича, но затем «одни вернулись в прежний свой лагерь», «другие сконцентрировались, образовав партию радикальную и издав особую программу; третьи..., оставшись верными правительству, сгруппировались в одно целое и назвали себя напред-няками, т. е. прогрессистами». Характеризуя Напредняцкую партию, Кулаковский замечал, что сначала она была слаба, но «сумела и увеличить число своих членов, и усилить свое влияние, так что впоследствии... оказалась самою сильною». Довольно высоко оценивал он деятельность Либеральной партии, возглавляемой Й. Ристичем: «Она имеет много заслуг в стране: все важнейшие задачи Сербии и внутри и вне в течение последних 15 лет были исполнены этою партией». Говоря о внешней политике партии, Кулаковский поставил ей в заслугу то, что она «всегда искала опоры и поддержки в России»18.
О Радикальной партии он писал следующее: «Несмотря на некоторые пункты, в которых эта партия выражала свои радикальные желания, программа ее в сущности очень умеренна, требует коренных реформ в стране и указывает правильный путь внешней политике Сербии... Если исключить некоторые пункты из этой радикальной программы, как, например, пункт об уменьшении постоянной армии до крайнего минимума, то она не представляет в себе ничего крайнего или разрушительного, как обыкновенно подразумевают при имени радикальная партия»19. Кстати, к письму от 14 января 1881 г., адресованному И. С. Аксакову, Кулаковский приложил программу сербской Радикальной партии. «Из нее Вы увидите, — писал он, — что в сущности это своеобразные либе-
К вопросу о публицистической деятельности П. А. Кулаковского 181
ралы-прогрессисты с оттенком фантастическим, но никак не коммунары и не наши нигилисты»20. Говоря о сербских радикалах, Кулаковский неоднократно подчеркивал, что они являются сторонниками укрепления дружественных отношений с Россией. В письме к тому же Аксакову от 21—27 мая 1882 г. он подчеркивал, что радикалы «представляют здоровый элемент народности и из всех сил проповедуют о спасении сербской народности от Австрии»21. Следует также отметить, что Кулаковский лично знал вождей радикалов — Н. Пашича, Р. Милошевича и др. — и после отъезда из Сербии вел с ними на протяжении ряда лет переписку. Так, в письме от 15 октября 1883 г. Милошевич прислал ему проект конституции, разработанный Главным комитетом Радикальной партии22.
Учитывая то, что свои мысли о радикалах, их деятельности в скупщине и среди широких народных масс, их программных требованиях Кулаковский высказывал не только в прессе, но делился ими с российским министром-резидентом в Белграде А.И. Персиани во время их нередких встреч, думается, что это отражалось в тех донесениях, которые последний регулярно посылал в МИД России.
Особенностью российско-сербских отношений в царствование Александра III являлось то, что правящие круги России должны были в своей политике в Сербии опираться не на законного монарха, вследствие крайне негативного отношения к его личности, а на те политические силы, которые были достаточно влиятельны и могли способствовать стабилизации политической жизни. Разумеется, при этом учитывалась их внешнеполитическая ориентация.
Напредняки, связанные торговыми и промышленными интересами с Веной, взявшие курс на «модернизацию» и «европеизацию» страны, в которых, по выражению Персиани, Габсбурги нашли «послушный инструмент своей политики»23, не вызывали доверия в Петербурге, вплоть до середины 1890-х годов. Либералы во главе с Й. Ристичем в рассматриваемый период не имели почти никакого влияния в политической жизни Сербии. Вместе с тем «умеренность и постепенность» Ристича в ведении государственных дел, его мудрость и огром-
182 С.И. Данченко
ный опыт государственного и политического деятеля делали его в глазах Петербурга одной из главных фигур сербской политики, не считаться с которой было нельзя.
Что же касается Радикальной партии, то здесь мы имеем дело с типичным примером «подвижки», под влиянием политических реалий, в отношении официальной России к так наз. «революционной» партии. Открытые в отечественных архивах документы свидетельствуют о том, что вначале оно было настороженным и даже негативным. Опасения вызывали якобы «нигилистическое» прошлое ее вождей — последователей Све-тозара Марковича и друзей русских революционеров, а также «революционный» дух их программы. Отношение к радикалам менялось постепенно, по мере поступления из Белграда информации о деятельности их партии. Постепенно, но достаточно быстро, так как уже в начале 1880-х годов Александр III, судя по некоторым его резолюциям на полях донесений Персиани, довольно благожелательно высказывался о радикалах и был явно настроен в их пользу. Так, на сообщении из Белграда от 21 января 1882 г. о том, что «оппозиция [радикальная. — С. Д.] хотя и в меньшинстве в скупщине, но ведет энергичную борьбу с министерством», «отказалась подписаться на ответном адресе на тронную речь и даже не явилась во дворец», российский император начертал: «Утешительно»24. А на секретной телеграмме, посланной Персиани из Белграда в МИД 3(15) июня 1882 г. с сообщением о том, что, несмотря на все попытки напредняков путем внеочередных выборов изменить состав скупщины, в нее постоянно избиралось «все возрастающее число оппозиционеров», имеется одобрительная помета Александра III: «Прекрасно»25.
В донесениях Персиани называл радикалов «крайней либеральной партией в Сербии», которая «ничего общего не имеет ни с так называемым русским нигилизмом, ни даже с духом крайних либеральных партий Запада». Ему же принадлежат пророческие слова (1887 г.) о том, что «будущность принадлежит этой партии». Несомненно, такая позиция Персиани способствовала тому, что отношение официальной России к Радикальной партии довольно быстро изменилось — они ста-
К вопросу о публицистической деятельности П. А. Кулаковского 183
ли признаваться «сербскими патриотами», антимилановская и антиавстрийская направленность деятельности которых импонировала русской правящей элите и лично императору Александру III.
Наряду с активным сотрудничеством в «Московских ведомостях», Кулаковский опубликовал в 1879—1882 г. целый ряд интересных материалов в других изданиях. Среди них следует, например, отметить публикации в «Новом времени» (1 августа 1879 г.) и «ЖМНП» (май 1880 г.) — о распространении и преподавании русского языка в Сербии. Эти статьи были написаны на основе его отчетов о преподавательской деятельности в Сербии, которые он отправлял в Петербург26. Несколько информативных статей Кулаковский опубликовал в «Руси» и «Новом времени» — о современной политической ситуации в Сербии, а также рецензии на ряд сербских изданий — в «Русском филологическом вестнике» (Варшава) и «Филологических записках» (Воронеж).
Наряду с этим в белградский период своей жизни Кула-ковский способствовал распространению среди сербов знаний о жизни русского народа, развитии науки и литературы в России. В 1880—1881 гг. на страницах белградского журнала «Отацбина» («Родина») появилось пять его «Писем о современной русской литературе» (общим объемом около 3 п.л.). В первом из них он познакомил читателей с историей русской периодической печати и кратко охарактеризовал главные ежемесячные журналы литературно-исторического содержания: «Вестник Европы», «Русская мысль» и «Русская речь». Во втором «Письме» Кулаковский описал открытие в Москве 6 июня 1880 г. памятника А. С. Пушкину; в третьем дал критический обзор главных сочинений в области славяноведения, вышедших в России за предшествовавшие два года; в четвертом сообщал о смерти двух русских писателей — Ф. М. Достоевского и А. Т. Писемского. И, наконец, в пятом «Письме» ученый рассказал сербским читателям о русских газетах, уделив особое внимание газете «Русь»; о семье Аксаковых и их роли в общественной и культурной жизни России, а также изложил основы учения славянофилов.
184 С.И. Данченко
«Письма» Кулаковского не давали всестороннего анализа современной ему литературы и журналистики, борьбы в них различных течений. Тем не менее, они являлись ценным вспомогательным материалом для тех, кто хотел познакомиться с новыми русскими книгами, содержанием периодики. Об этом он писал В. И. Ламанскому в Петербург 18 марта 1881 г.: «Иные из моих "Писем" перепечатывались в газетах и в Сербии, и вне Сербии. Многие выписывают книги и журналы, указанные мною в этих "Письмах"»27.
Следует отметить следующий момент: Кулаковский, несмотря на свою близость к славянофилам, отнюдь не идеализировал сербов и не смотрел на события в Сербии и их участников сквозь «розовые очки» — об этом мы находим не одно высказывание в его письмах и «белградском» дневнике. В этой связи весьма интересны мысли, высказанные им в письме к А. А. Майкову от 18 октября 1880 г. «Патриотизм сербский, — пишет Кулаковский, — конечно, сам по себе похвален, но исключительность сербская, самодовольство и узость воззрений приводят сербов Княжества к тому, что они теряют значение как зерно, около которого соберется все сербское племя... я теперь все больше и больше убеждаюсь, что они никогда не создадут цельного государства, и что не им собрать клочки многострадального сербского племени под свое знамя»28.
Этот же критический тон звучит и в корреспонденциях и статьях Кулаковского. Он понимал, что многим сербам, и особенно правящей элите, не по нраву его публицистика, но истина была ему дороже их симпатий и благоволения. 20 июня 1881 г. он записал в своем дневнике, что, конечно, за его деятельность в Сербии ордена ему сербы не дадут, потому что «недовольны тем, что я пишу в газетах русских. Пусть их. Я никогда не искал ордена и искать не буду...». И далее: «Я писал лишь горькую и больную правду о Сербии, писал с болью сердца и любовью к этому народу, государству и стране... Я считаю и считал моральной своей обязанностью писать правду отсюда, — а то слишком много лгали сербы о себе у нас и слишком много обманывали нас. Пора перестать!»29.
К вопросу о публицистической деятельности П. А. Кулаковского 185
Сербы ордена Кулаковскому действительно не дали, но в России он награду за свою деятельность в Белграде получил — 14 декабря 1882 г. высочайшим указом он был награжден орденом св. Станислава II-й степени.
Смею утверждать, что как публицист Кулаковский сформировался именно в Белграде. Впоследствии, уже в России, этот его дар значительно развился. Уже не удовлетворяясь обычными сообщениями о каких-либо событиях и коррес-понденциями, он пишет и аналитические статьи по сербской тематике. Среди них, в первую очередь, следует отметить следующие: «Сербия в последние годы» («Русский вестник», март-апрель 1883 г.), «Церковные дела в Сербии» («Православное обозрение», июнь 1883 г.), «Россия и югославянская интеллигенция» («Новое время», 18 декабря 1883 г.), «Сербия и ее династический вопрос» («Новое время», 14 и 21 сентября 1883 г.) и др. Основа же для написания этих статей была, без сомнения, заложена в Сербии.
В заключение следует отметить, что читатели ведущих российских изданий конца 70-х — начала 80-х годов XIX в. постигали современную им ситуацию в Сербии через публицистические творения П. А. Кулаковского. Как справедливо отметила Л. П. Лаптева, в своих трудах и публицистике он «защищал взгляд на славянство, характерный для определенного круга русского общества двух последних десятилетий XIX и начала XX в. и выражавшийся прессой... умеренного и консервативного направлений»30. Но это не мешало ему смотреть на славян и, в частности, на сербов без «славянофильского восторга» и утвердившихся в российском обществе штампов, в значительной мере объективно анализировать события, происходившие в Сербском княжестве, и критически высказываться по поводу политики сербского правительства и князя Милана Обреновича. В целом можно сказать, что публицистическая деятельность П. А. Кулаков-ского в указанный период оказала влияние на формирование общественного мнения в России в отношении Сербии, ее народа и правящей элиты.
Примечания
1 О преподавательскойдеятельности П. А. Кулаковского в Сербии см. наши работы: П. А. кУлаковский в белградской Великой школе // Зборник Матице Српске за славистику. Св. 16. Нови Сад, 1979; Деятельность П. А. Кулаковского в Сербии // Балканские исследования. Вып. 6. М., 1980; Руски научници у Срби|'и од 1878 до 1885. године // Истори'ски часопис. Београд, 1981; Русско-сербские общественные связи (70-80-е годы XIX в.) М., 1989; Деятельность П. А. Кулаковского в белградской Великой школе в 1878-1882 гг. (К 100-летию со дня кончины русского ученого) // Славянский мир в третьем тысячелетии. К 1150-летию славянской письменности. Книга I. М., 2013.
2 Сиротинин А. Из воспоминаний о П. А. Кулаковском // Славянское обозрение. СПб, 1914. № 1.С.4-5.
3 Отдел рукописей Института русской литературы (далее - ОР ИРЛИ). Ф. 572. Д. 44. Л. 4 об.
4 См. Шемякин А. Л. Русские очевидцы о специфике политического процесса в независимой Сербии (1878-1914) // Человек на Балканах глазами русских. СПб, 2011. С. 67, 73.
5 Московские ведомости. 19 января 1880 г.
6 Московские ведомости. 5 апреля, 13 мая 1880 г. и др.
7 Цит. по: Шемякин А. Л. Идеология Николы Пашича. Формирование и эволюция (1868-1891). М., 1998. С. 168.
8 Московские ведомости. 15 июня 1880 г.
9 Московские ведомости. 5 марта 1881 г.
10 Московские ведомости. 29 мая 1881 г.
11 Московские ведомости. 25, 27 октября 1881 г.
12 Архив внешней политики Российской империи (далее - АВПРИ). Ф. Славянский стол. Д. 3812. Л. 37.
13 Там же. Л. 7-7 об.
14 Там же. Л. 311 об.; АВПРИ. Ф. Политархив. 1883 г. Д. 424. Л. 89 об.
15 Московские ведомости. 12 ноября 1880 г.
16 Русь. 20 декабря 1880 г.
17 Московские ведомости. 23 июля 1881 г.
18 Московские ведомости. 6, 7 ноября 1881 г.
19 Московские ведомости. 6 ноября 1881 г.
20 ОР ИРЛИ. Ф. 572. Д. 44. Л. 14.
21 Отдел рукописей Российской Национальной библиотеки. Ф. 14. Д. 191. Л. 2 об.
22 ОР ИРЛИ. Ф. 572. Д. 175. Л. 4 об.
23 АВПРИ. Ф. Политархив. 1882 г. Д. 419. Л. 137 об.
24 Там же. Д. 420. Л. 2.
25 АВПРИ. Ф. Канцелярия. 1882 г. Д. 10. Л. 37.
26 Об этом подробнее см.: Данченко С. И. Русско-сербские общественные связи (70-80-е годы XIX в.). М., 1989. С. 74-84; она же. Деятельность П. А. Кулаковского в белградской Великой школе в 1878-1882 гг. (К 100-летию со дня кончины русского ученого) // Славянский мир в третьем тысячелетии. К 1150-летию славянской письменности. Книга 1. М., 2013. С. 80-84.
27 Петербургский филиал Архива Российской академии наук. Ф. 35. Оп. 1. Д. 772. Л. 11.
28 Цит. по: Шемякин А. Л. Московский профессор о независимой Сербии. Платон Андреевич Кулаковский в Белграде (1878-1882) // Родина. 2013. № 12. С. 52.
29 Цит. по: Москва - Сербия, Белград - Россия. Сборник документов и материалов. Том 3. Общественно-политические и культурные связи. 1878-1917 гг. М., 2013. С. 77.
30 Лаптева Л. П. Славянский вопрос в мировоззрении П. А. Кулаковского (по архивным материалам) // Славянская идея: История и современность. М., 1998. С. 111.
