CC BY
38
А. Л. Шемякин (Москва)
Об одном забытом юбилее (к 130-летию регулярных культурно-художественных связей между Россией и независимой Сербией)
В статье рассматривается история регулярных культурно-художественных контактов Российской империи и независимой Сербии начиная с 1884 г., то есть за 130 лет. Особое внимание уделено взаимным гастролям хоровых коллективов и сотрудничеству в сфере драматического театра. Ключевые слова: Россия, Сербия, культурно-художественные взаимосвязи, хоровое пение, Д. А. Агренев-Славянский, Стеван Мокраняц, Народный театр, Бранислав Нушич, А. И. Сумба-тов-Южин, В. П. Лучич-Далматов, А. И. Андреев.
Нам хотелось бы напомнить об одном нигде не фиксированном ранее юбилее, который пришелся как раз на год минувший. Речь идет о 130-летии установления регулярных культурно-художественных контактов между Российской империей и независимой Сербией. Ведь насколько культурная деятельность русских эмигрантов в межвоенной Югославии широко известна и изучена (в первую очередь благодаря трудам А. Б. Арсеньева, М. Йовано-вича, В. И. Косика), настолько же художественные связи русских и сербов в последней четверти XIX - начале XX в. зачастую неведомы даже специалистам - слишком много тогда в отношениях Белграда и Петербурга было политики, о чем они в основном и писали/пишут.
Не предполагая затрагивать вопросы русско-сербских литературных связей либо русского влияния на сербских художников и архитекторов (эти тематически важные, но нередко довольно абстрактные сюжеты в свое время обстоятельно рассмотрели М. Стойнич, В. Вулетич, М. Йованович, У. Райчевич, Ю. И. Беляева, П. А. Дмитриев и Г. И. Сафонов), мы ограничимся здесь сферами хорового пения и драматического театра, поскольку они подразумевают уже конкретные контракты и гастроли, из чего, собственно, и
Статья поддержана грантом (соглашение от 27 августа 2013 г. № 02.В.49.21 между МОН РФ и ННГУ).
складывается представление о культурно-художественных контактах между государствами.
Мы не претендуем на исчерпывающую полноту приводимых ниже сведений, отдавая отчет в постановочном характере статьи; наша задача - пунктирно наметить тот курс, которым, хочется верить, последуют дальнейшие и более глубокие исследования по заявленной теме.
До обретения Сербией независимости (1878) и в самые первые ее годы культурные взаимосвязи России с Княжеством* носили единичный характер и сводились к церковному пению. Так, например, во время Сербско-турецкой войны 1876 г. генерал М. Г. Черняев имел «при себе» в Белграде и на позициях в районе Делиграда хор монахов московского Чудова монастыря числом в 50 человек1. Именно он отпел в столичном соборе, а затем проводил до пристани тело русского добровольца Н. Н. Раевского (прототип графа Вронского из «Анны Карениной»), погибшего 20 августа у села Горни Адровац2. А в 1880 г., по свидетельству профессора П. А. Кулаковского (занимавшего тогда кафедру русского языка и литературы в белградской Великой школе), находящийся в сербской столице одесский коммерсант и при этом «любитель церковного пения и страстный до него охотник» А. Й. Мураневич «задумал образовать в Сербии хор певчих и обучить их русскому нотному пению»3. В чем немало преуспел, «положив очень много труда, конечно, вполне безвозмездно», и «сумев победить множество препятствий и вынести множество интриг», ибо «сербское духовенство... отнеслось просто враждебно к его делу». По сей причине, делился Кулаковский с И. С. Аксаковым, «вероятно, это дело, после отъезда Мураневича, само собой уничтожится»4. И как в воду глядел - инициатива русского негоцианта-любителя без него заглохла.
Первую профессиональную попытку художественно сблизить русских и сербов предпринял директор «Славянской капеллы» (одного из ведущих хоровых коллективов России XIX в.), дирижер и аранжировщик народных песен Д. А. Агренев-Славянский во время балканских гастролей весной-летом 1884 г.** Этот год мы и считаем
* В феврале 1882 г. Сербское княжество было провозглашено Королевством.
** На 1884 год как дату первых гастролей «Славянской капеллы» Д. А. Агренева-Славянского в независимой Сербии указывает и А. Б. Ар-сеньев (см.: Арсеньев А. Б. Русское церковное пение в Сербии: 1820-1870-е годы // Русское зарубежье: музыка и православие. М., 2013. С. 214).
точкой отсчета взаимных культурно-художественных контактов Петербурга и суверенного Белграда.
Цель своего турне он определил так: «Мне хотелось изучить на месте восточные мотивы и песни южнославянских народов, чтобы обогатить свой репертуар неизвестными доселе песнями Балканского полуострова», и, кроме того, «познакомить родные нам племена с русской народной поэзией и песней, а также с нашим русским церковным пением»5. В течение мая-июля капелла Славянского, состоявшая из 48 человек, посетила с концертами Рущук, Свиштов, Лом-Паланку, Софию, Ниш, Белград, снова Свиштов и Велико Тырново6. А 12 июля 1884 г. на Шипке она сопровождала панихиду по «в Бозе почившим Александру II и всем героям Освободительной войны 1877-1878 гг.», которую служил бывший сербский митрополит Михаил, незаконно лишенный сана королем Миланом Обреновичем и с 1883 г. находившийся в эмиграции7. И это не случайно: опальный владыка и директор капеллы были хорошо знакомы - в течение ряда лет Славянский посылал Михаилу часть выручки от концертов на нужды пострадавших старообрядцев, тот же во время своего изгнания гостил в имении Дмитрия Александровича Кольцово, что в Тверской губернии.
И еще одна деталь, о которой нельзя не сказать. В конце мая 1884 г. в Рущуке со Славянским познакомился и Никола Пашич - лидер сербской радикальной партии, бежавший в Болгарию после неудачного Тимокского восстания в Восточной Сербии осенью 1883 г. Готовя за границей новый заговор против режима Милана Обрено-вича8, он даже русского артиста пытался использовать в своих целях, что очевидно из его письма соратнику - Михаилу Свилокосичу. Но это к слову, закончим с певческой капеллой.
Она неоднократно выступала в Сербии и позже. Так, 15 декабря 1894 г. коллектив выступил на сцене Народного театра в Белграде, выручив 1279 динаров, причем 25% суммы получила театральная касса9. 25 января 1908 г. он снова дал концерт в Народном театре, уступив уже 50% дохода10. И крайне символичным в этой связи выглядит то, что даже кончина Д. А. Славянского оказалась неразрывно связана с Сербией и Балканами. 29 июня того же 1908 г. (в день рождения короля Петра Карагеоргиевича*) его хор пел на празднич-
* В ночь на 29 мая 1903 г. в Белграде произошел военный переворот. Сербский король Александр Обренович и королева Драга были зверски убиты офицерами-заговорщиками, в результате чего династия
ном богослужении в белградском соборе. А вечером выступил с торжественным концертом11. По обыкновению, Славянский был бодр и энергичен. Ничто не предвещало скорой и внезапной смерти - всего через полторы недели (10 июля) в Рущуке, куда он отправился прямо из Белграда. Тело было переправлено на родину, где и захоронено в семейном склепе в Ялте.
Для сербских же артистов путь в Россию проложило Первое белградское певческое общество во главе со Стеваном Стоянови-чем-Мокраньцем в 1896 г. Во время своих гастролей оно посетило главные города Империи - Петербург, Москву, Нижний Новгород и Киев, где его концерты прошли триумфально12. Полную человеческую и творческую сатисфакцию получил руководитель хора (и одновременно - крупнейший сербский композитор) Ст. Мокраняц. С одной стороны, он был удостоен Николаем II ордена св. Анны II степени, а с другой - духовная цензура Святейшего Синода Русской православной церкви одобрила исполнение его литургических сочинений в России. В 1898 г. с ними выступил церковный хор Санкт-Петербургской духовной академии13.
Еще один белградский хор, носивший имя композитора Корне-лие Станковича, дал 22 декабря 1908 г. концерт в Народном театре, отметив тем самым 15-летие смерти П. И. Чайковского14. А в следующем, 1909 г. он гастролировал в Одессе. Примечательно, что вместе с ним туда отправился подполковник Драгутин Димитриевич-Апис -вождь майских заговорщиков 1903 г. и будущий глава печально знаменитой «Черной руки». Зачем бы?.. На этот крайне занимательный вопрос будущим историкам следует непременно ответить.
И, наконец, в апреле 1912 г. в России давало концерты Академическое певческое общество «Обилич», также из Белграда*. От своего министерства иностранных дел оно получило 6 тыс. динаров помощи на поездку15, а при содействии российской дипмиссии в Сербии ему «в виде исключения было предоставлено право на льготный проезд» по Империи16, в чем особую роль сыграл посланник Н. Г. Гартвиг, отметивший в своем ходатайстве: «Поставив себе задачей развитие среди сербской молодежи национальных чувств и культурных идеа-
Обреновичей угасла и навсегда сошла с исторической сцены. На смену ей на королевский престол Сербии были призваны (возвращены) Кара-георгиевичи.
* Академическое певческое общество «Обилич» состояло из студентов Белградского университета.
лов, а равно сближение с Россией и прочими славянскими странами
путем личного ознакомления с ними и распространения сербской
музыки и пения, общество "Обилич" преследует цели, которые за" " 17
служивают с нашей стороны живейшего сочувствия»1'.
18 апреля в Петербурге хор дал концерт, прошедший с полным аншлагом. Настоящее воодушевление публики вызвало исполнение им русских песен «Эй, ухнем!» и «Тары-бары». Из сербских же ей особенно полюбились композиции Иосифа Маринковича и Мокрань-ца. Бурные овации заслужил солист, студент юридического факультета БУ Мият Миятович, который несколько раз бисировал песню Исидора Баича «Дивна си» («Ты прекрасна»). Вышедшие на следующий день петербургские газеты назвали его «сербским Карузо»...18 Еще один большой концерт певческого общества «Обилич» состоялся в Москве, в колонном зале Московского дворянского собрания (ныне - Дом Союзов), и вновь с аншлагом. После его завершения зрители столь восторженно аплодировали, что хор, один за другим, исполнил гимны всех славянских стран и народов. Из Москвы, через Киев и Одессу, а затем по Дунаю, он возвратился в Белград19.
В самом начале XX в. начало развиваться русско-сербское сотрудничество и в сфере драматического искусства. В феврале-марте 1901 г. по приглашению директора Народного театра, знаменитого драматурга Бранислава Нушича в Белграде гастролировал князь А. И. Сумбатов-Южин (Сумбаташвили) - не менее выдающийся актер-трагик московского императорского Малого театра. На его примере, кстати, наглядно проявляется чисто российский культурный феномен: будучи сыном обедневшего грузинского князя и дочери офицера - поляка по происхождению, то есть не имея ни капли русской крови (хотя и родился в Ефремовском уезде Тульской губернии), он в итоге оказался одним из столпов русского театрального искусства. И еще - побывав с гастролями в Белграде, князь Александр Иванович стал первым из российских артистов, ступившим на землю Сербии и вообще Балкан.
В сербской столице Сумбатов-Южин провел 12 дней, сыграв в пяти трагедиях - «Рюи Блаз», «Отелло», «Ричард III», «Уриэль Ако-ста», «Кин». То был подлинный триумф актера! Когда он играл на сцене, зрительный зал бывал переполнен, несмотря на то, что цены на спектакли с его участием поднимались в два, а то и в три раза. Так, 3 марта от южинского «Уриэля Акосты» театр выручил 1295 ди-наров20, в то время как день спустя домашний «Тодор из Сталача» принес ему всего 546 динаров21. Что говорить, если даже военный
(sic!) министр Сербии полковник Милош Васич побывал на всех выступлениях Южина, кроме «Отелло»22... Во время последнего концерта, состоявшегося 7 марта, публика одарила русского актера 20 венками23. Четырьмя днями ранее король Александр Обренович принял его в частную аудиенцию и вручил орден св. Саввы III степени, а белградская мэрия устроила грандиозный банкет в историческом зале «Коларац»24. На нем известный сербский драматург (сам бывший актер) Милош Цветич, обращаясь к дорогому гостю, провозгласил важную мысль: «Твое искусство оставило в душах и сердцах наших живой памятник, который мы передадим будущим поколениям сербов. Как сын России, из ее сердца, матушки Москвы, ты и для нас стал дорогим, ибо ты - наш, ты - славянин, наш по крови, кость от костей наших, и мы имеем право гордиться тобой! Да, ты - наша гордость, и твое имя останется вовеки записанным золотыми буквами на первом месте первой страницы нашей культурной истории, нашего общего искусства (выделено нами. - А. Ш.)»25.
К этому присовокупим, что еще 5 февраля литературно-художественный совет Народного театра, в состав которого входили Бра-нислав Нушич, Янко Веселинович, Стеван Сремац, Драгомир Брзак и Станислав Бинички (какие мощные имена!), единогласно избрал Сумбатова-Южина «почетным режиссером сербского королевского театра»26, каковое решение 8 февраля утвердил министр народного просвещения и церковных дел Павле (Пайя) Маринкович27 и о чем теперь ежегодно начиная с 1902 г. «напоминало» такое авторитетное издание, как Государственный календарь Королевства Сербии28. По словам одной из русских газет (ее корреспондент М. В. Юркевич много лет прожил в сербской столице), «восторженное внимание к Южину дошло до того, что когда стало известным, что он прослушает литургию в белградском соборе, здешнее певческое общество постановило петь в тот день в храме и петь только произведения русских композиторов Бортнянского, Львова и других»29.
Такую трогательную белградскую атмосферу Александр Иванович запечатлел в своем дневнике: «Март 1901 г. - уезжаю на гастроли в Белград. Светлое и теплое, чисто дружеское отношение общества и труппы, короля, нашего посланника Чарыкова, сербского митрополита. Получаю орден командорской III степени св. Саввы»30.
Отношение же самого Южина к сербским коллегам-актерам и к белградской публике ярко иллюстрирует письмо П. Маринковича дирекции Народного театра от 21 апреля: «Министерство народного просвещения и церковных дел сообщает, что сегодня передало На-
циональному банку 500 динаров*, которые получило от Император-ско-русской миссии, в качестве взноса князя Сумбатова-Южина в актерский пенсионный фонд»31. И этот его шаг представляется нам совершенно логичным, если принять во внимание, что он изначально не пожелал принять предложенный гонорар, готовый выступить в Белграде безвозмездно, о чем не преминули сообщить газеты: «К чести нашего артиста надо отнести, что он отказался от какого бы то ни было денежного вознаграждения за свои гастроли, и сербский театр кроме культурной получил от этих гастролей и материальную пользу»32. И еще одна многозначительная деталь: отголоски сербского триумфа А. И. Сумбатова-Южина быстрым эхом донеслись и до Германии. Тамошние импресарио, мгновенно сориентировавшись, предложили ему два ангажемента - в Берлин и Мюнхен. Но он не согласился на лестные условия немцев, отбыв из Белграда на юг Франции33.
В заключение следует сказать и об одной репертуарной особенности гастролей Сумбатова-Южина в Белграде, которая свидетельствует о степени влияния политики на искусство. Как мы наблюдали выше, актер играл только западноевропейскую классику; ни одной русской пьесы в афише Народного театра тогда не значилось, хотя переводы некоторых на сербский язык (в частности, А. С. Грибоедова, А. В. Сухово-Кобылина**) уже имелись. Почему так? Нам представляется, что данная ситуация являлась прямым следствием «нового», проавстрийского («проевропейского») курса короля Милана Обреновича, окончательно сложившегося к началу 1880-х гг.34 В рамках его всецело поощрялся сознательный (подчеркнем, сознательный!) отказ от всего русского - как во внешней, так и во внутренней политике, включая гуманитарные сферы: образование, врачебную деятельность, культуру и искусство ***. Таким образом, на примере вы-
* Данная сумма соответствовала тогда 500 франкам или примерно 150 рублям.
** Суворинское «Новое время» справедливо констатировало: «Г. Южин (князь Сумбатов) едет на гастроли в Сербию, в Белград. К сожалению, он не может явиться в русских пьесах, так как Сербия почти игнорирует русскую драматическую литературу. Даже "Горе от ума" ни разу не шло, хотя переведено. Переведена "Свадьба Кречинского", но тоже не шла. Островский по сцене тоже неизвестен. Все это очень жаль» (Новое время. 22 февраля 1901 г. № 8976).
*** Уже известный нам П. А. Кулаковский 4 октября 1880 г. зафиксировал в дневнике: «Профессор Светомир Николаевич на лекциях
ступлений Южина хорошо видно, что инерция «нового курса» в Сербии, хотя политическая ситуация в ней на рубеже XIX-XX вв. сильно изменилась, все еще продолжалась.
И в этой связи (в качестве иллюстрации) обратим внимание на тонкое наблюдение белградского старожила М. В. Юркевича: «Я не могу не отметить, что сербское общество получило удовольствие видеть и слышать игру нашей знаменитости единственно благодаря нынешнему личному составу комитета, управляющего белградским театром, во главе со своим председателем, директором театра Браниславом Нушичем (здесь и далее выделено нами. - А. Ш).
студентам говорит, что в русской литературе нет ничего порядочного и что поэтому учиться русскому языку не для чего» (Кулаковский П. А. Дневник // Русские о Сербии и сербах. М., 2014. Т. II (архивные свидетельства) / Сост. А. Л. Шемякин. С. 80). За словом - дело! Его же запись от 30 марта 1881 г.: «Стоян Новакович (министр народного просвещения и церковных дел в правительстве "нового курса". - А. Ш.) передал в комиссию скупщины свой проект об Учительской школе, причем курс с 4-х лет сокращался на 3 года, а русский язык выкидывался», ибо его-де «нужно заменить немецким». Что в результате и сделали! И это при том, негодует Кулаковский, что С. Новакович - «член-корреспондент Российской Академии наук, недавно получивший Станислава 2-й степени со звездой» (Там же. С. 104-105). Или еще одна «мелочь». 20 июня 1881 г. отмечался день независимости Сербии. И что же: «Ни один из сербов не надел русского ордена». «Где причина?» - задается вопросом Кулаковский, и сам же на него отвечает: «Теперь невыгодно, лучше сказать - неполитично, носить русские ордена, в виду австромании правительства» (Там же. С. 107). Что же касается медицины, то ситуация здесь складывалась еще более уродливая - в условиях катастрофической нехватки врачей в Сербии лицам, учившимся на медицинских факультетах в России, дипломы не признавались (предполагался еще некий квалификационный экзамен!), в отличие от их коллег, вернувшихся из Европы, для которых нострификация проходила автоматически. Как писал митрополит Михаил Ап. А. Майкову 3 ноября 1881 г., «с сим письмом предстанет Вам г. Младен, кончивший медицинский факультет в Университете Московском. Он возвращается в Россию служить, потому что ныне министры чуждаются и России, и русских воспитанников, боясь или угождая Австрии - врагу нашему. Г. Младен очень желал, как и я, и другие друзья, остаться здесь, но нельзя никак, потому что не уважают аттестата, а требуют снова подвергнуть его испытанию, чего он не хотел, чтобы не унизить Университета» (Отдел рукописей Российской Национальной библиотеки. Ф. 452. Оп. 1. Д. 299. Л. 20-20об.).
Надо сказать, что ныне впервые этот комитет составлен из сербских писателей, литераторов и поэтов; прежде в его составе находились лишь чиновники партийной окраски, ничего общего с искусством не имевшие». Именно эта группа людей, несмотря на ряд всевозможных препятствий. сумела убедить Южина приехать в Сербию, в глубоком убеждении, что русский художник своим простым русским словом произведет чудо - сократит на годы работу взаимного культурного славяно-русского сближения»35. Снова, как видим (вне сферы культуры), - трения, нежелание, палки в колеса.
Но буквально через десять лет после пребывания их сиятельства в Сербии все радикально изменится. Каким образом? О том речь пойдет ниже.
Следующий актер из России, прибывший в Белград вслед за князем Сумбатовым*, - это известный трагик Александринского императорского театра в Петербурге В. П. Далматов. Его настоящая фамилия была Лучич, псевдоним же напоминал о югославянских корнях (человек родом из Далмации). Но о пребывании Василия Пантелеймоновича в Сербии мы имеем пока куда меньше фактических данных, чем о его предшественнике, учитывая политический
* После белградского триумфа А. И. Сумбатова-Южина многим казалось, что теперь на Балканы хлынет поток русских исполнителей разных жанров. Уже в феврале 1902 г. был анонсирован приезд в Белград (в рамках гастролей в Вене, Будапеште, Софии, Константинополе и Париже) русской оперной певицы, «солистки Его Величества», М. И. Долиной-Горленко, которую, как надеялся автор анонса, «белградская публика встретит еще восторженнее, чем Южина» (Москва - Сербия, Белград - Россия. Сборник документов и материалов. М.; Београд, 2012. Т. 3. Общественно-политические и культурные связи в 1878-1917 гг. С. 562). Тогда же почетный консул Сербии в Москве (и одновременно глава Московского Славянского общества) А. И. Череп-Спиридович сообщал директору Народного театра о предстоящих в сербской столице трех концертах баритона московского императорского Большого театра Р. Ф. Бернарда, его же примы-сопрано Н. В. Салиной и «лучшей виолончелистки России» А. С. Прокопович (Там же. С. 564). Но все эти амбициозные планы так и не реализовались. Не в последнюю очередь, думается, по причине того, что сам Череп-Спиридович был крайне ненадежным партнером, руководствуясь куда больше собственным тщеславием, чем общей пользой. Проницательные сербы уничижительно прозвали его «охотником за орденами» (Потапов Н. М. Русский военный агент в Черногории. Подгорица; Москва, 2003. Т. II. Дневники. С. 127).
контекст, в каком проходили гастроли. Известно лишь, что впервые он должен был выйти на сцену Народного театра 30 мая 1903 г., всего через полтора дня после Майского переворота36*. А накануне (то есть в самый день путча!) литературно-художественный совет театра избрал и его своим «почетным режиссером»37. Мы знаем также, что данное решение было одобрено министром народного просвещения и церковных дел во втором «революционном» правительстве Йована Авакумовича Любомиром (Любой) Стояновичем 1 июля 1903 г.38 **
Соответственно, с 1904 г. в списке персонала Народного театра, что каждый год печатался в Государственном календаре, под рубрикой «Почетные режиссеры» стояли уже две русские фамилии: Сумбатов-Южин и Лучич-Далматов39. И только в 1910 г. к ним, в том же «ранге», присоединился Йован (Йоца) Савич - режиссер из Мюнхена40.
* Естественно, что расписание гастролей В. П. Далматова составлялось еще до переворота. Всего изначально планировалось восемь или девять спектаклей с его участием (Архив Србще. Фонд Народног Позо-ришта (далее - АС. НП)). Бр. 1223. Л. 1. Опубликовано: Москва - Сербия, Белград - Россия. Сборник документов и материалов. Т. 3. С. 567). Но не все так однозначно: спрашивается, отыграл ли гость все спектакли в условиях, сложившихся после «Майской революции»? На этот вопрос документы из архива Народного театра ответа не дают.
** В свое время А. И. Сумбатову-Южину был выдан диплом почетного режиссера, являвшийся художественной авторской работой и обошедшийся дирекции Народного театра в немалую по меркам Белграда сумму - 180 динаров (АС. НП-1243. Л. 3об.). В случае же с Далма-товым дирекция, сочтя, что «такая плата была бы сейчас слишком велика», сообщила актеру об утверждении его почетным режиссером, с тем, однако, что «диплом ему вручат позже, когда сложатся лучшие условия; возможно, во время его гастролей в Белграде весной будущего года» (Там же). Но, по всей видимости, в 1904 г. они не состоялись, поскольку в сентябре того же года Далматов сообщал директору Народного театра о своем приезде в Белград уже в марте 1905 г. (АС. НП-1544. Л. 1. Опубликовано: Москва - Сербия, Белград - Россия. Сборник документов и материалов. Т. 3. С. 568). Однако и об этом «визите» в фонде театра мы не обнаружили никаких следов. И далее, судя по косвенным данным, примерно в 1906-1907 гг., Народный театр снова «предлагал господину Далматову приехать на гастроли» (АС. НП-1368. Л. 2). И снова же о судьбе приглашения в архиве ни слова.
А между тем в издании Календаря за 1912 г. в списке служащих Народного театра появляется и третье русское лицо: Александр Иванович Андреев (в 1898-1906 гг. - актер и помощник режиссера знаменитого Московского Художественного театра), причем в должности главного режиссера, каковую он занимал в 1911-1914 гг. О нем, цитируя историков сербского театра, упомянул в своей монографии наш покойный коллега, профессор Мирослав Йованович: «Режиссерская работа А. И. Андреева, начиная с первой постановки "Грозы" Островского (24 ноября 1911 г.), являла собой программный анонс принципиально нового видения и понимания театра. В практику театральной режиссуры в Сербии он внес символически-экспрессионистские интерпретации, например в „Макбете" Шекспира, что представляло важный рубеж в ранней фазе профессионализации сербского театра»41.
Кроме хрестоматийной «Грозы», Андреев воплотил на белградской сцене и другие сочинения русских авторов: «Женитьбу» Н. В. Гоголя42, «Анну Каренину»43 и «Живой труп» Л. Н. Толстого, «Братьев Карамазовых» Ф. М. Достоевского44, «Дядю Ваню» А. П. Чехова45. Заметим, что все они шли в Народном театре с большим успехом, обеспечивая солидные сборы (к примеру, толстовский «Живой труп» 9-го января 1913 г. дал 1265 динаров, 10-го - 973, 12-го - 1068, а 13-го - даже 1300 динаров46). Сцену для спектаклей русского главрежа оформлял также наш соотечественник - сценограф Владимир Владимирович Баллюзек47. По выражению современной исследовательницы, «благодаря их деятельности отблеск театра Константина Станиславского осенил Национальный театр в Белграде»48.
Наряду с драматическими произведениями, Андреев поставил в сербской столице и несколько опер, в том числе «Трубадура» Д. Верди, премьера коего состоялась в 1913 г.49
Добавим, что в конце того же 1913 г. режиссер вознамерился ставить трагедию А. К. Толстого «Смерть Ивана Грозного»*, в связи с
* Это намерение А. И. Андреева являлось частью более широкого замысла. Еще осенью 1911 г., то есть в момент своего назначения главным режиссером Народного театра, он выразил желание поставить в Белграде трилогию А. К. Толстого целиком: «Смерть Иоанна Грозного», «Царя Федора Иоанновича» и «Царя Бориса» (Москва - Сербия, Белград - Россия. Сборник документов и материалов. Т. 3. С. 574). Кроме того (возможно, под влиянием В. П. Далматова), Народный театр еще ранее предполагал поставить «малорусскую оперетту "Наталка-Полтавка" или оперу "Тарас Бульба"» (АС. НП-1368. Л. 1).
чем дирекция Народного театра во главе с Миланом Гролом обратилась с просьбой в Петербург о предоставлении, хотя бы на время, соответствующих театральных костюмов - с целью «содействия к развитию вкуса сербской публики к русскому искусству и русской жизни вообще»50. На что директор Императорских театров отписал, «что имеющаяся постановка драмы "Смерть Иоанна Грозного" - ходовая, и драма эта включена в основной репертуар Александринско-го театра, ввиду чего предоставление костюмов ее не представляется возможным»51. Хотя, как и ранее, обещал, что «ходатайство ваше будет иметься в виду, лишь только желаемые костюмы окажутся в наличности»52.
Но выполнить обещаннное ему не довелось (соответственно и «Иван Грозный» не был поставлен), помешала война - Первая мировая! Музы замолкли, а военная униформа стала куда насущнее театральных костюмов...
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Арсеньев А. Б. Русское церковное пение в Сербии: 19201970-е годы // Русское зарубежье: музыка и православие. М., 2013. С. 213.
2 Шемякин А. Л. Смерть графа Вронского. СПб., 2007. С. 90.
3 Кулаковский П. А. Дневник (запись от 28 октября 1880 г.) // Русские о Сербии и сербах. Т. II (архивные свидетельства) / Сост. А. Л. Шемякин. М., 2014. С. 83.
4 П.А. Кулаковский - И.С. Аксакову (Белград, 24 октября 1880 г.) // Там же. С. 138.
5 ГАРФ. Ф. 102 (1884 г.). Д. 589. Л. 3.
6 Славянин (Русчук). 24 май; 26 май; 29 май; 2 юний; 21 юний; 23 юний 1884 г.
7 Там же. 21 юлий 1884 г.
8 Подробнее о заговорщической деятельности Н. Пашича в Болгарии см.: Шемякин А. Л. Никола Пашич в Болгарии (1883-1885 годы) // Studia Ва1катса. К юбилею Р. П. Гришиной. М., 2010. С. 96-117.
9 Архив Србще. Фонд Народног позоришта (далее - АС. НП). Бр. 187. Л. 473.
10 Там же. НП-2146. Л. 1, 3.
11 Москва - Сербия, Белград - Россия. Сборник документов и материалов. Т. 3. Общественно-политические и культурные связи в 18781917 гг. М.; Београд, 2012. С. 216-217.
12 Арсеньев А. Б. Русское церковное пение в Сербии: 19201970-е годы. С. 214.
13 Там же.
14 АС. НП-2270. Л. 1, 3. Опубликовано: Москва - Сербия, Белград - Россия. Сборник документов и материалов. Т. 3. С. 569-570.
15 Академско певачко друштво «Обилий». 1884-1941. Београд, 2005. С. 84.
16 Архив внешней политики Российской империи (далее - АВПРИ). Ф. Славянский стол. Оп. 495. Д. 10731. Л. 14.
17 Там же. Л. 2об.
18 Академско певачко друштво «Обилий». С. 85.
19 Там же. С. 86-87.
20 АС. НП-630. Л. 35.
21 Там же. Л. 36.
22 Там же. НП-647. Л. 1об.
23 «Русские ведомости». 8 марта 1901 г. № 66.
24 «Искры». 11 марта 1901 г.
25 От нашего корреспондента // Санкт-Петербургские ведомости. 14 марта 1901 г. (Корреспондент М. В. Юркевич. - А. Ш.).
26 АС. НП-621. Л. 1.
27 Там же. Л. 2.
28 Там же. НП-764. Л. 3.
29 От нашего корреспондента // Санкт-Петербургские ведомости. 14 марта 1901 г.
30 Российский государственный архив литературы и искусства. Ф. 878. Оп. 1. Д. 149. Л. 16.
31 АС. НП-630. Л. 233.
32 От нашего корреспондента // Санкт-Петербургские ведомости. 14 марта 1901 г.
33 Курьер промышленности и торговли. 10 марта 1901 г. № 68.
34 Подробнее о формировании антироссийского «нового курса» Милана Обреновича см.: Шемякин А. Л. Сербия на переломе. Обретение независимости и проблема модернизации (1880-е годы) // Славянские народы: общность истории и культуры. К 70-летию чл.-корр. РАН В. К. Волкова. М., 2000. С. 228-255.
35 От нашего корреспондента // Санкт-Петербургские ведомости. 14 марта 1901 г.
36 АС. НП-1223. Л. 1. Опубликовано: Москва - Сербия, Белград -Россия. Сборник документво и материалов. Т. 3. С. 567.
37 АС. НП-1243. Л. 1.
38 Там же. Л. 3.
39 Там же. НП-1311. Л. 2.
40 Там же. НП-2476. Л. 2.
41 Jовановиh М. Срби и Руси 12-21 век (исторща односа). Београд, 2012. С. 145-146.
42 АС. НП-3142. Л. 15.
43 Там же. Л. 66, 464.
44 Там же. Л. 151, 154, 155, 158, 159, 166, 167, 192.
45 Там же. Л. 99, 101, 107.
46 Там же. Л. 8-12, 16, 17, 451.
47 Там же. НП-3094. Л. 1.
48 Мосусова Н. Б. Из истории исполнения православных опер М. П. Мусоргского и Н. А. Римского-Корсакова артистами русского зарубежья // Русское зарубежье: музыка и православие. С. 197.
49 Там же. С. 197, 209.
50 АВПРИ. Ф. Славянский стол. Оп. 495. Д. 8995. Л. 1.
51 Там же. Л. 4.
52 АС. НП-2888. Л. 3.
Semjakin A. L.
A forgotten jubilee. 130 years of cultural and artistic relations between Russia and independent Serbia
The article reveals the 130 years of history of the regular cultural and artistic relations between Russian Empire and independent Serbia, starting from 1884, to 2014. Special attention is given to mutual visits of choirs and collaboration of dramatical theatres. Keywords: Russia, Serbia, cultural and artistic relations, choir singing, D. A. Agrenev-Slavjanskij, Stevan Mokranjac, National theatre, Branislav Nusic, A. I. Sumbatov-Juzin, V. P. Lucic-Dalmatov, A. I. Andreev.
